Текст книги "Неврозы в которые играют люди"

Пиявка зорко следит, чтобы поголовье доноров не сокращалось. Насытившись, она учтиво интересуется здоровьем жертвы, желает ей скорейшего восстановления и уползает.

Удовольствие от страдания

Посмаковать чье-либо страдание – традиционное чаяние человечества. В Древнем Риме ничто не собирало такую толпу, как арена цирка, где под ликование публики гладиаторы убивали друг друга, а приговоренных к смерти преступников бросали на растерзание диким зверям. Хлеба и зрелищ! Зрелищ смерти! Таковы основные удовольствия древних римлян.

В Средние века этот вид наслаждения заменили публичные казни и пытки. Страдать заставляли даже детей – их секли по малейшему поводу, бывало, и вовсе без повода – так, впрок.

Современный человек не считает себя вправе откровенно демонстрировать удовольствие от страдания. Погрязший в вежливости взаимоотношений, он позволяет себе открыто издеваться над другими разве что в местах заключения и в армии, где наслаждение чужой болью вносит хоть какое-то разнообразие в скучную бессмысленность бытия. Но, с другой стороны, что еще так, как страдание, было возвышено в искусстве, литературе, живописи! Какие пафосные слова произнесли классики о том, что страдание облагораживает человека, очищает его, поднимает на высшую ступень добродетели! Собственно, страданием пронизано все христианское учение!

Стремление посмаковать страдание – явление исключительно человеческое. В животном мире жестокости сколько угодно, однако хищники удовольствия от мук своих жертв не испытывают: кроме голода и борьбы за лидерство, ими ничего не движет. Их поведение можно сравнить с действиями равнодушного палача, методично исполняющего свой долг.

Человек с удовольствием смакует не только чужое страдание, но и свое. Физиологический механизм этого явления хорошо известен: испытывая боль, организм начинает вырабатывать эндорфины – вещества, по химической структуре близкие к морфию. Они-то и вызывают кайф. Поэтому вряд ли существует умственно развитый человек, ни разу не испытавший затаенного наслаждения от собственной боли. А уж впечатлительной натуре доставляет радостное мучение буквально все – она готова страдать и от перемены погоды, и от удачливости соседей, и от телестрастей, снова и снова испытывая дьявольское блаженство от того, что богатые тоже плачут.

Любимое занятие всякой женщины – кого-нибудь пожалеть. Но, жалея других, она прежде всего жалеет себя – орошая подушку слезами, она страдает и получает от этого удовольствие.

Удовольствие она получает и тогда, когда «заводит» себе какую-нибудь болезнь. А также тогда, когда кому-то о своей болезни рассказывает.

Вот что по этому поводу заметил Ошо.

«Мне приходилось выслушивать это каждый вечер на протяжении многих лет. Посмотрите на их лица – эти лица наслаждаются! Они – сущие мученики… Их болезни, их ярость, их ненависть, их бесконечные проблемы, их алчность, их амбиции… Все это – сплошное безумие: они просят, чтобы их избавили от того, чем они так наслаждаются. У них на лицах написана радость. Если все это действительно уйдет, чем они будут наслаждаться? Если все их недуги разом исчезнут, если они станут безупречно здоровыми, о чем они будут говорить? Люди идут на прием к врачу и затем рассказывают об этом друг другу. И с какой радостью они сообщают: “Никто не может мне помочь! В моем случае медицина оказалась бессильной!” Они радуются тому, что очередной врач сел в лужу, они празднуют свою победу!»

Болезнь как расплата за грехи

Предание гласит: человек изначально грешен. Любой. Даже ребенок.

Коль скоро грешны даже малые и неразумные, что уж тут говорить о тех, у кого репутация промокла похлеще пеленок: если постараться, у каждого можно найти такое… Кто-то возгордился, кто-то проворовался, а кто-то возжелал жену ближнего. А на Страшном-то суде все зачтется…

Но выход есть: можно покаяться и получить отпущение грехов. А можно и так: понести за свои поступки наказание, отмучиться – и, глядишь, чист как ангел. В смысле, прощены тебе грехи по амнистии.

Расплатой за грехи весьма удобно считать болезнь. В этом случае она, дескать, вызвана не каким-то микропаразитом, стрессом или колбасой с просроченным сроком годности, а ниспослана самим Провидением, заботящимся о том, чтобы очистить раба своего от налипшей на него скверны. Поболел, помаялся – и нет у тебя грехов. Ну, если есть, то на один меньше. Или на два. Или на три. В зависимости от того, как удалось договориться.

Было бы замечательно, если бы от любой болезни можно было излечиться молитвой. Хотя бы от той, что «на нервной почве». Увы, так избавиться от недугов удается нечасто. Ведь договаривается такой грешник не с высшей силой, а всего лишь с самим собой.

Манипуляция окружающими

Людям нравится друг друга дрессировать. Дрессировка – это система кнута и пряника, направленная на то, чтобы дрессируемый субъект исполнил что от него ожидается. Родители воспитывают детей подзатыльниками и конфетками, дети родителей – истериками и хорошим аппетитом. Преподаватели натаскивают учеников двойками и пятерками, те их – кнопками на сиденье стула. Начальники муштруют подчиненных выговорами и прибавками к зарплате, те отвечают им усердием в работе или прогулами, узаконенными больничным листом. Что ж, без кнута и пряника ни одна лошадка не будет исполнять нелепые, с ее точки зрения, трюки. По системе Дурова принято дрессировать не только цирковых лошадок, но и целые страны: за хорошее поведение правителю дрессируемой страны разрешат сфотографироваться с президентом США, за плохое – его выловят в каком-нибудь погребе и прилюдно остригут бороду.

Ни один человек без соответствующей дрессуры не станет исполнять трюки, угодные окружающим. Вот и приходится во взаимоотношениях друг с другом прибегать к тем или иным манипуляциям: использовать пряник (хорошее отношение, внимание, подарки…) и кнут (обиды, скандалы, невнимание…). Когда этого недостаточно и объект по-прежнему не желает плясать под чужую дудку, приходится пускать в дело более убедительные аргументы: папаша возьмет в руки ремень; начальник издаст приказ об увольнении нерадивого сотрудника; президент США нашлет на погреб с непокорным правителем парочку стратегических бомбардировщиков.

Чтобы манипулировать другими государствами и получать от них дивиденды, бедные страны взяли за правило настырно демонстрировать свои убожества. Чтобы манипулировать другими людьми и вынуждать их идти у себя на поводу, бедные люди взяли за правило настырно демонстрировать свои болезни. Какие – неважно. Главное, чтобы они были. Если человек болен, ему не нужно подстраиваться под окружающих. Наоборот! Теперь все должны подстроиться под него! И просто обязаны выполнять его требования.

Стремление кого-то к себе привязать

Болезнь помогает человеку добиться не одной цели, а сразу нескольких. Поэтому и играет больной человек не в одну игру, а в целую их вереницу.

Когда на тренингах «Болезни, в которые играют люди» я предлагаю слушателям определить, в какие игры каждый из них играет, одни насчитывают три игры, другие – пять, третьи – восемь. Но есть и такие универсалы, которые участвуют почти во всех играх! Одни игры более результативны, другие – менее, однако игра «Больных не бросают», направленная на попытку кого-то к себе привязать, редко бывает проигрышной.

Получение заботы и любви окружающих

Любые формы общения включают в себя систему поглаживаний и оплеух. Термин «поглаживание» отражает детскую потребность в прикосновениях. Повзрослев, люди по-прежнему стремятся прикасаться друг к другу. Но во взрослом мире физические контакты строго ограничены, и приходится довольствоваться замещением этой потребности другими формами прикосновений. В частности, «поглаживанием мозгов» – любезностями, комплиментами, лестью…

Однако в полной мере человека погладят тогда, когда он болен. «А еще болезнь может быть средством завоевать внимание и привлечь любовь, – пишет Владимир Леви. – Когда мы болели – далеко, в детстве, – за нами ухаживали, над нами тряслись. Нас любили, как никогда, и мы это запомнили. За такое заплатить можно и кашлем, и насморком, и температурой, и сыпью, и даже болью, да, настоящей болью, лишь бы не слишком и лишь бы вот так посмотрели, погладили… И ни в детский садик, ни в школу… Скучно и грустно здоровым быть-то – сколько всяческих надо, сколько обязанностей из этого вытекает… И хуже того – опасно! Одна армия чего стоит – ага, здоров! – ну давай, ать-два, долг выполняй! Болеть я не хочу, сознательно не хочу. А вот подсознательно – тем детским своим нутришком…»

Попытка «опустить» ближнего

Чаще всего такие попытки встречаются в семейной жизни.

Равенство супругов – вещь условная: кто-то более энергичен, кто-то более рассудителен; кто-то больше зарабатывает, кто-то держит на себе быт; кто-то карабкается по карьерной лестнице, кто-то в курсе театральных премьер. Две энергичные, яркие личности в одной семье – это, вероятно, идеал. Но чаще кто-то лидер, а кто-то – ведомый. И когда один уж слишком вырывается вперед, а другой за ним (за ней) не поспевает, тогда более активной стороне этот союз начинает наскучивать.

Чтобы его сохранить, у той половинки, что поскромнее, есть два варианта: или подтянуться до планки супруга (супруги), или опустить его (ее) планку до своей. Во втором случае болезнь используется как лозунг: «Не прыгай выше головы, милый!» «Милый» остается там, где был, что и требовалось доказать.

Выскальзывание из неприятной ситуации

Вторичная выгода в игре «Извините, я уйду, так как плохо себя чувствую» настолько очевидна, что ее даже трудно назвать скрытой.

Следует лишь в который раз подчеркнуть, что поведение человека вовсе не является симуляцией: симптомы – настоящие, состояние – ужасное, зрители переживают и помогают артисту сойти со сцены. Кто-то сует валерьянку, кто-то предлагает поставить клизму, врач обреченно качает головой и выписывает больничный.

Играющего оставляют в покое. Цель достигнута. Видимость приличия соблюдена. Аплодисменты.

Стремление избежать опасности

Страх – наиболее частая причина неврозов и психосоматических нарушений. Именно он вызывает симптомы, задачей которых является уберечь человека от опасности. В этом случае болезнь превращается в защиту.

Не счесть случаев, когда страх возникает даже тогда, когда человек понимает: от опасности он защищен на все сто процентов. Если ядовитый паук сидит в закрытой банке, взять эту банку в руки найдется немного охотников – даже при взгляде на это мохнатое чудовище по спине пробегает неприятный холодок.

Не будем рассматривать «болезни», сопровождающие юношей призывного возраста. Сознательная симуляция не является предметом этой книги. Да и уклонение в мирное время от армейской службы скорее относится не к стремлению избежать опасности, а к стремлению не делать то, чего делать не хочется. Но и в мирное время болезнь можно рассматривать как проявление рефлекса самосохранения, который действительно может помочь сохранить жизнь. «Зато теперь я в безопасности. Кому я теперь нужен в таком состоянии…» Это является вторичной выгодой в игре «Не бейте меня! Я калека!».

Стремление не делать то, что не хочется

Что делать, если вас просят, ну очень просят и даже требуют сделать то, чего вам делать очень не хочется?

Есть три варианта: а) выполнить требование с презрением и отчаянием; б) пообещать, что вы это сделаете, зная, что никогда этого делать не будете; в) чем-нибудь заболеть.

Что ж, болезнь – весьма удобный способ избежать реальных или мнимых обязанностей. Когда человек заболевает, он обретает свободу. Да-да, не теряет, а именно обретает. Свободу не делать то, чего делать не хочется, но от чего нельзя отказаться, будучи в добром здравии и славном расположении духа.

Желание отдохнуть

Есть немало людей, для которых работа – смысл жизни. Или хобби, за которое еще и доплачивают. Тем не менее служителей рашпиля и лопаты, гордо заявляющих «трудись – и тебе воздастся!», все же негусто. Даже среди трудоголиков едва ли можно найти тех, кто радуется рабочим дням больше, чем праздникам. Что уж говорить о несчастных тружениках, для которых их рабочее место – хуже плохо оплачиваемой тюрьмы! И устроить себе если не амнистию, то хотя бы временный выход на свободу способ имеется один – заболеть. Поступить, так сказать, в соответствии с учением Карла Маркса, который справедливо заметил: «Царство свободы начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью».

Свобода! Наконец-то можно вволю выспаться, почитать, привести в порядок фотоальбом, погулять на свежем воздухе… Наконец-то начинаешь испытывать удовольствие от жизни! Школьники, освобожденные по состоянию здоровья от физкультуры, часами гоняют в футбол; освобожденные от работы люди со слабым сердцем «для улучшения кровообращения» совершают длительные лыжные пробежки; астматики посещают плавательный бассейн (движение – это жизнь!), гипертоники не отказывают себе в удовольствии сходить в горы.

В общем, для нормального человека работа – это препятствие удовольствию. Вот и замечено, что симптомы психосоматических нарушений появляются именно перед выходом на работу или по пути к ней. И уж никак не по пути домой.

Попытка оправдать неудачи

Каким образом человек использует свои болезни для того, чтобы оправдать неудачи, прекрасно описано в книге Лоуренса Дж. Питера «Принцип Питера», выдержку из которой мы привели в разделе «Откуда берутся болезни».

В общем, скрытый смысл в игре «Эх, если бы я был здоров, я бы…» очевиден: люди, которые раньше были лидерами, заболевают тогда, когда они уже не успевают за развитием событий, не могут быстро освоить новые технологии и их легко обходят молодые. Раньше они были авторитетами, а теперь перешли в разряд проигравших.

Стремление избежать ответственности

На болезнь можно не только убедительно списать неудачи – с ее помощью удается «сохранить лицо» и избежать ответственности.

Эта вторичная выгода от болезни призвана оградить некую особу от чрезмерных претензий со стороны общества и оставить ее в границах зоны невротического комфорта. Ну что вы хотите от такого больного и такого несчастного, как я?

Желание сбежать от всего

Бывают периоды, когда человеку все надоело: и люди, и чувства, и суета. Тогда у него возникает потребность сбежать от мира, закрыться в собственной ракушке. И он замыкается в пределах собственного тела, едва ли чем-то интересуется, до минимума сводит контакты с окружающими.

Это депрессия, у которой существует огромное количество так называемых психосоматических масок. Когда активный жизнерадостный человек стремится от всего сбежать, он начинает играть в депрессию, всем своим видом давая понять окружающим: уйдите от меня! оставьте меня в покое!

Смысл игры заключается в том, что человеку нужна пауза, передышка, во время которой он, «впадая в спячку», имеет возможность вырвать себя из суматохи, накопить силы для следующего рывка или же на корню пересмотреть свою жизнь.

Развлечение

Как известно, мозг – это орган пищеварения. Только пережевывает он не пирожки с капустой, а кое-что более впечатляющее: сплетни, слухи, гламурные новости… Но когда жевать нечего, возникает эмоциональный голод, в просторечии именуемый скукой.

Скука – состояние, которое человек переносит хуже всего. Эмоциональный голод в такой же степени пагубно влияет на организм человека, как и пищевой. Экспериментальные данные показывают: лишение человека в течение длительного времени контактов с другими людьми может стать причиной психических нарушений. Именно скукой наказывают преступников, лишая их свободы.

Лучше страдать от боли, чем от скуки!

Люди, у которых есть хобби, психосоматическими расстройствами страдают редко. Для хобби (можно сказать – для лечения) подойдет все: рыбалка, вязание, обустройство дачи, разведение цветов, написание мемуаров, коллекционирование. Но бывает, что этим хобби становится самое дорогое, самое ценное, что есть в жизни, – собственный организм. В поисках причины своей болезни человек начинает глотать медицинскую литературу, копается в себе, находит все симптомы, которые он вычитал, обходит по кругу врачей и целителей, колесит по стране от одного модного специалиста к другому, добивается новых исследований, проходит все мыслимые и немыслимые курсы лечения. Если он вдруг выздоровеет – что ему останется? Ничего.

Необходимость в конфликте

Бывает, чтобы полноценно себя чувствовать, человек ищет какой-нибудь конфликт. Не важно какой. Не важно, с кем. Главное – чтоб он был. Тогда бренное бытие снова заиграет свежими красками.

Конфликты – это естественная необходимость каждого живого существа. Без них оно просто не выживет. Что бы было, если бы дикие животные находились между собой в состоянии райского мира? Произошла бы катастрофа – они бы съели всю пищу под ногами и вымерли. Стремясь избежать конфликтов, они бы не стали осваивать новые территории, охотиться, сражаться за сердце самки.

Человек – тоже в известной степени животное. И тоже остро нуждается в конфликтах. Когда он их не находит в окружающем мире, он создает конфликты внутри себя. Этот конфликт и воплощается в какое-нибудь психосоматическое нарушение.

Желание подразнить опасность

Человек летит на Луну, взрывает небоскребы и совершает революции не только от скуки. Толкает его на это и попытка изменить мир, и стремление к неизведанному, и подвижничество, и жажда власти, славы или богатства.

Однако далеко не в последнюю очередь им движет желание испытать страх. Страх вызывает мощный выброс в кровь адреналина. Он-то и провоцирует человека участвовать в мотогонках, прыгать с моста, переплывать океан, выходить по тонкому льду на середину реки. Чтобы повысить в крови уровень «субстанции кайфа», человек разгоняет до несусветной скорости автомобиль, на стадионе «Спартак» болеет за «Динамо», лезет под снежную лавину и затем, почесывая отмороженные конечности, рассказывает, как круто его засыпало, стукнуло, бахнуло, как отчаянно он боролся за жизнь и как, в конце концов, победил. Его лицо излучает мужество, а за кадром звучит «Ода к радости». Для драйва жизни нужна опасность для жизни! Нужны яркие сцены геройства! Влезая туда, где висит табличка «Не влезай! Убьет!», экстремал бросает вызов всем остальным – презрение к опасности указывает на его принадлежность к особой породе человеческих особей.

Желание карабкаться на Эверест, угонять самолеты или лезть в пасть к акулам больше свойственно мужчинам. Женщины более благоразумны. Страховые компании это учли и понизили для них ставку взноса: ведь они аккуратнее запаковывают парашюты, осторожнее дразнят крокодилов и не каждый день ввязываются в уличные драки. Но разве женщинам чужды острые ощущения? Чтобы пощекотать нервы и повысить уровень адреналина, им хватает скандалов с мужем, эпиляции, ожидания результатов теста на беременность, родов… Чем не экстрим?

Однако, чтобы ощутить себя на грани жизни и смерти, можно просто заболеть. Болезнь становится единственной опасностью в жизни. Больной человек – он тоже герой, который ходит по лезвию ножа. Страдая, он избавляется от своей будничной личности. Поглаживая скрипящие суставы, он всегда готов рассказать, как круто его прижало, скрутило, как отчаянно он боролся за здоровье (да что там за здоровье, за жизнь!) и как, в конце концов, победил. Его лицо излучает мужество, а за кадром звучит «Ода к радости».

Желание постоять у границы Вечности

Чем больше человек недоволен жизнью, тем отчаяннее он за нее цепляется. Однако это ему не мешает время от времени подкрадываться к границе в потусторонний мир: желание постоять на краю вынуждает его продолжать стоять на этом краю, вместо того чтобы отойти от него как можно дальше.

Человек идет на кладбище, а при выходе оттуда его что-то настойчиво тянет оглянуться. Свадебный кортеж привлекает внимание лишь на секунды – похоронная процессия притягивает как магнит. Кинофильмы с убийствами обречены на успех – чем натуральнее и омерзительнее кадры, тем они более «трогательные». Компьютерные игры, в которых каждое убийство – заработанное очко, самые популярные. Если в теленовостях нет сюжетов с трупами, зритель считает, что в мире ничего не произошло. Если роман не построен на страдании и смерти, его вряд ли кто-то станет читать. Приходящим во сне покойникам верят больше, чем докторам наук. Чтобы завоевать доверие, пророк непременно предскажет конец света.

Можно ли найти человека, не обдумывавшего способы расстаться с этим миром? Даже подростку не чужды фантазии с картинками собственной гибели, разумеется, в торжественной обстановке, когда все, ну все наконец-то поймут, кого они потеряли.

Подобные чаянья отражают потребность человека постоять на границе между жизнью и смертью. Эту потребность отражает и болезнь. Ведь известно: любая болезнь смертельно опасна. Даже банальный грипп. Что уж тут говорить об остальных: заболел – и представилась хорошая возможность задуматься о бренности бытия.

Задуматься, конечно, не помешает. Однако, как подметил писатель Алексей Шепетчук: «Давайте жить, ведь делать, по сути, больше нечего!»