Текст книги "Этнофункциональная коррекция образной сферы личности осужденных за насильственные преступления"

Глава II
Этнофункциональная парадигма в психологии: теория и практика

2.1. Образная сфера личности. Роль образов природы в формировании нравственности

Понятие «образ» принадлежит к числу фундаментальных в психологической науке. Его этимологическое значение связано с идеей «отпечатка» (Чернышева, 1991), что соответствует философскому пониманию образа как «формы отражения объекта в сознании человека» (Философский энциклопедический словарь, 1989, с. 432). В психологической науке данное понятие определяется как субъективное отображение в сознании личности предмета или явления действительности (Психология, 1990, с. 240).

В зависимости от уровня психического отражения, в общепсихологических исследованиях рассматриваются сенсорно-перцептивные образы (на сенсорно-перцептивном уровне), а также образы представлений, воображения, памяти и др. (на уровне представлений) (Ананьев, 1960; Завалова, Ломов, Пономаренко, 1986; Зинченко, Вергилес, 1969; Леонтьев, 1979; Ломов, 1984; Теплов, 1961; и др.). Образы, относящиеся к уровню представлений, являются вторичными, т. е. образами предметов и явлений, не данных непосредственно в чувственном восприятии. Важнейшей особенностью вторичных образов является их полимодальность, включающая зрительную, слуховую, кинестетическую и другие модальности. Ведущую роль в системе связей между различными органами чувств играет зрительная модальность, которая преобразует весь сенсорно-перцептивный опыт субъекта (Ананьев, 1960; Береговой, Завалова, Ломов, Пономаренко, 1978).

Вторичный образ выступает как системное образование, интегрирующее уровни психического отражения (Ломов, 1984; Ломов, Сурков, 1980). Сформированный в единстве восприятия, мышления и речи, вторичный образ представляет собой единство конкретночувственного и абстрактно-понятийного (Ананьев, 1960).

Совокупность вторичных образов в психике человека может быть обозначена как образная сфера (понятие, введенное А. А. Гостевым), которая связана с восприятием, памятью, мышлением, волевыми качествами, особенностями эмоционально-мотивационной сферы, а также с моралью и религиозными отношениями и др. (Арнхейм, 1994; Величковский, 1982; Дудецкий, 1997; Ильин, 2000; Якиманская, 1980; Richardson, 1977) и является интегральной характеристикой личности. В работах Б. Ф. Ломова (Ломов, 1984), К. К. Платонова (Платонов, 1972) отмечается, что эмоции необходимым образом включены в процесс психического отражения – субъект отражает действительность с той специфической позиции, которую он в этой действительности занимает. «Это относится также к мотивам, волевым процессам и всем другим психическим явлениям» (Ломов, 1984, с. 173). Вместе с тем образ выражает эмоциональное отношение к предмету отражения (Панов, 1997). В связи со сказанным, важнейшей характеристикой вторичного образа является его эмоциональный компонент, влияющий на поведение личности и ее психическое состояние (Бодалев, 1982).

Следует также отметить, что в работах В. Вундта обозначена связь мышления с вторичными образами. Более того, автор определяет воображение как мышление в образах (Вундт, 1897).

К элементам образной сферы личности относятся «многоликие репродуктивные образы памяти (долговременной, кратковременной и оперативной), обобщенные образы-представления о тех или иных предметах и явлениях окружающего мира, образы воображения, фантазий, сновидений, различные классы образов измененных состояний сознания» (Гостев, 2007, с. 26). В нашем исследовании речь идет о репродуктивных образах памяти и образах воображения, относящихся к уровню представления. Главным определяющим признаком репродуктивных образов памяти является реконструкция прошлых впечатлений различной степени обобщенности.

Вторичные образы характеризуются единством отражательной и регулирующей функций, на основе которых формируется «программа» поведения личности (Ганзен, 1990; Ильин, 2000; Рубинштейн, 1946). Кроме отражательной и регулирующей функции, вторичные образы обладают прогнозирующей функцией, а также функцией «фильтрующих эталонов» (селекция нужной информации) и др. (Гостев, 2007; Ломов, 1984; Ломов, Сурков, 1980). Кроме того, образная сфера обладает имажинативно-практической функцией, позволяющей осуществлять психокоррекцию личности. В работах А. А. Гостева, Х. Лёйнера, А. Менегетти, Я. Л. Обухова и др. показана эффективность имагопрактики (работы с образами) в психологической коррекции различных проявлений социальной и психической дезадаптированности личности – тревожности, страхов, невротических расстройств и т. д. (Гостев, 2007; Лёйнер, 1996; Менегетти, 2004; Обухов, 2005).

Для нашего исследования важно, что специфика характеристик личности соответствует содержанию ее образной сферы (Horowitz, 1978). Другими словами, эмоциональные, когнитивные и другие характеристики образной сферы в целом можно рассматривать как особенности личности.

Вслед за В. Н. Мясищевым, мы полагаем, что в основе личности лежит система отношений к действительности, обусловленная ее онтогенетическим развитием (Мясищев, 1995). По мысли В. Н. Мясищева, «отношение есть всегда выражение личности в целом, оно личностно и целостно» (цит. по: Левченко, 2003, с. 203) и представляет собой интегральную, сознательную, активную, избирательную, основанную на опыте взаимосвязь личности с действительностью. Мясищев сохранил предложенную А.Ф. Лазурским и С.Л. Франком трактовку отношения, согласно которой оно имеет эмоционально-потребност-ную природу, но не ограничился ею, выделив, наряду с эмоциональным и конативным (или поведенческим), когнитивный компонент отношения. Эмоциональный компонент обусловливает эмоциональное отношение личности к окружающему и к себе, когнитивный компонент «способствует восприятию и оценке (осознанию, пониманию, объяснению) объектов среды, людей и самого себя»; поведенческий компонент «способствует осуществлению выбора стратегий и тактик поведения личности по отношению к значимым (ценным) для нее объектам среды, людям и самому себе» (Аверин, 1999, с. 23).

Ведущим компонентом системы отношений является эмоциональный, так как его особенностями во многом определяется характер остальных компонентов. Например, повышенная тревога может обусловливать эмоциональное торможение когнитивных процессов (Божович, 2001; Жамкочьян, 1973; Мэй, 2001; Сухарев, Степанов, 2006). В отношениях личности образ может рассматриваться в качестве отображения предмета отношения. На основе теории отношений В. Н. Мясищева можно предположить, что изменение образа предмета отношений, в частности, его ведущей зрительной модальности, воздействуя на систему отношений личности в целом, может обусловливать изменения и других личностных характеристик – эмоциональных, когнитивных, нравственных и т. д.

Для нашего исследования важно, что отношение к морали, по замечанию К. А. Абульхановой, является ведущим регулятором поведения личности в российской ментальности (Абульханова, 1999).

По утверждению А. А. Хвостова, важнейшим критерием морального сознания личности является ее отношение к аморальному поведению (Хвостов, 2005). Также автор отмечает, что этнокультурная специфика морали является более значимой, чем остальные факторы. По этой причине мы предприняли изучение отношения испытуемых к заповедям Закона Божьего как этической составляющей православной культуры, являющейся неотъемлемой частью русской культуры. Вместе с тем, для нашего исследования существенно, что в экстремальных условиях (например, у осужденных, отбывающих наказание в заключении) могут происходить кратковременные и долговременные изменения морального сознания (Хвостов, 2005).

Выделяемое А. Ф. Лазурским отношение к природе является существенной характеристикой личности (Лазурский, 1997). По мнению В. А. Ясвина, природные объекты оказывают существенное влияние на поведение человека (Ясвин, 2000). В своих исследованиях С. Д. Дерябо, В. И. Панов, Г. В. Шейнис, В. А. Ясвин опираются на так называемую универсальную этику. В системе данной этики природа рассматривается не только утилитарно-эгоистически, как материал и сырье для труда, но как самоценность и наделяется качествами субъекта (Дерябо, Ясвин, 1996; Дерябо, 2002; Панов, 2006; Шейнис, 2009). В исследованиях С. Д. Дерябо показано, что взаимодействие личности с природными объектами и явлениями, их «субъектификация» могут обусловливать «гармонизацию» ее представлений о мире (Дерябо, 2002).

М. Черноушек и В. Е. Орел также отмечают важность взаимодействия личности с природой, в частности, с животным миром, особенно в детском возрасте (Черноушек, 1989; Орел, 2008). Авторы подчеркивают, что отношение к естественной (природной) среде является необходимым для полноценного развития личности. Например, общение с животными в детстве способствует развитию эмпатии у ребенка, умения сопереживать и сочувствовать, что является профилактикой возникновения элементов асоциального поведения у подростков (Ибрагимова, 1993; Филипчук, 1989). В наших исследованиях показано, что для психической адаптированности человека ведущим является эмоционально положительное отношение именно к родной природе (Сухарев, 1998). Причем данное отношение рассматривается в системной взаимосвязи отношений к различным этнокультурным, в том числе религиозным и морально-этическим, характеристикам этносреды.

В работах Дж. Голда, В. Н. Сосновского и др. рассматривается влияние особенностей природной среды на формирование поведения и культуры человека и этнокультурного пространства в целом (Голд, 1990; Сосновский, 1984). По замечанию Б.А. Душкова, «внутреннее, содержательное единство человека и природы служит одной из важнейших характеристик культуры» (Душков, 1987, с. 65). По его мысли, системообразующей функцией культуры является формирование нравственной стороны отношений личности к природе. Бережное, сознательное отношение к ней играет важнейшую роль в нравственном воспитании, которое как раз основано на «организации отношений личности к окружающей природной среде» (Душков, 1987, с. 233). Усвоение нравственных норм происходит в процессе активного участия личности в созидательной деятельности по охране природы. На ее основе формируются такие нравственные качества, как справедливость, взаимопомощь, сочувствие и т. п. (Шейнис, 1995, 2009).

«Моралистическая» ценность природы заключается в осознании личностью связи с природой и ответственности за ее сохранение (Ясвин, 1999, с. 62). На этой основе формируются не только моральные принципы, но и правовые нормы (Каропа, 1995).

Таким образом, самоценное отношение к природе обусловливает моральное сознание личности. Деформация морального сознания, нарушение правовых норм связано с нарушением самоценного отношения к природе.

В приведенных выше исследованиях говорилось об отношении к природе в целом, в «планетарном масштабе», без учета региональной специфики природно-климатических условий проживания индивидов. Мы же полагаем, что положительное изменение отношения именно к явлениям и объектам родной природы может обусловливать и положительные изменения личности и, в частности, изменения ее отношения к моральным ценностям, специфическим для конкретного «этнокультурного» региона. В этом плане перспективным представляется применение этнофункциональной парадигмы в психологии, опирающейся на представление об этносреде как системе природных, культурно-психологических, антропологических, а также трансцендентных параметров ее развития (Сухарев, 2008).

2.2. Этнофункциональный подход к психологической коррекции образной сферы личности

Историческая актуальность этнофункциональной парадигмы в психологии

Современный этап культурно-исторического развития, по мнению большинства исследователей, характеризуется как кризисный (Давыдов, 1990; и др.). Как отмечает А. А. Сусоколов, в условиях новой информационной ситуации возрастает роль этничности в жизни и всего общества, и отдельного человека (Сусоколов, 1990). Этничность человека многими авторами описывается как совокупность социокультурных, антропо-биологических и ландшафтно-климатических признаков (Гумилев, 1993; и др.). Сусоколов утверждает, что именно этнос оказывается той «субкультурой» современного общества, которая в наибольшей степени способна, по выражению О. Тоффлера, выполнять функции «информационного фильтра» (Тоффлер, 1973), оптимизирующего потоки информации, обрушивающиеся на современного человека в единицу времени. Этому способствуют такие свойства этноса, как 1) нормативная целостность, 2) устойчивость этнического статуса личности, 3) стабильность состава, 4) устойчивость во времени.

Возникновение острой потребности в «информационных фильтрах» объясняет обращение к этноспецифическим ценностям, представляющимся вечными и незыблемыми. Ориентация на специфические ценности собственного этноса накладывает ограничения на возможное поведение и «отфильтровывает» социально значимые сигналы, ставя в центр внимания информацию, касающуюся собственного этноса и отодвигая на периферию сообщения, являющиеся существенными для других этносов. В современную кризисную эпоху процесс этнической идентификации как переживание личностью своей принадлежности к тому или иному этническому типу (этносу, этнической системе) является ее «болевой точкой» и выступает важнейшим смыслообразующим фактором в поведении человека (Сухарев, 2008).

Этническая идентичность играла важную роль и во времена предыдущих кризисов, описанных как в истории Древнего мира, так и в Новейшей истории. По мнению большинства исследователей в области исторических наук, ярким примером кризиса Древнего мира является кризис в эпоху правления римских императоров Цезаря и Августа (I в. до н. э.), которая характеризовалась «смешением народов», «сглаживанием особенностей разных племен и народностей и усилением одной общей черты – изношенности, измельчания характеров» (Моммзен, 1993, с. 179–180). В Новейшей истории кризисным был, например, период борьбы китайского народа против иностранных захватчиков в последние годы маньчжурской династии Цин (конец XIX-начало XX вв.), завершившийся превращением Китая в слабое государство, практически обслуживающее интересы Европы и США. Причиной успешности иностранного влияния был глубокий упадок этой династии, которая и сама всегда воспринималась китайцами как этнически чуждая. Восстание ихэцюаней («боксеров»), обусловленное указанными противоречиями, проходило под лозунгами: не нарушать заветов родителей и обычаи, уничтожать чужеземцев, убивать чиновников-взяточников – представителей этнически чуждой маньчжурской власти (Гумилев, 1993; Ефимов, 1973).

Вышеприведенные примеры иллюстрируют тот факт, что «этническая идентичность в условиях современного кризиса европейской культуры является исторически актуальной „точкой отсчета“ поведения человека, принадлежащего определенному этносу или этнической системе, а этнология – базовой наукой в методологии анализа и прогноза этого поведения» (Сухарев, 2009а, с. 127). С позиций такого подхода этничность рассматривается в качестве смыслообразующего фактора в поведении личности и общества, что обозначается в науке как «этническая парадигма» (Козлов, 1995).

С другой стороны, как уже ранее отмечалось, современный этап культурно-исторического развития российского общества характеризуется нарастающей этнической неоднородностью социальных установок, представлений и т. д. Причиной подобных явлений служит массовое распространение в эпоху модернизации коммуникационных и транспортных технологий, которое обусловливает смешение народов, культур, религий. Данное смешение происходит не только в социуме, но и на личностном уровне. В психике отдельного человека идет смешение представлений, образов различных культур, ландшафтов и др. Нарастает «расовая» и «культурная» маргинализация человека (Stonequist, 1961), которая во все большей мере становится его важнейшей характеристикой. С учетом этнокультурной комплексной разнородности географических, религиозных и других образов этносреды (т. е. представлений об этнических признаках) в психике отдельного человека можно говорить об «этнической маргинальности» его личности (Сухарев, 2008).

Этим объясняется особая актуальность применения этнофункциональной парадигмы в психологии на современном этапе культурно-исторического развития общества. С позиций принципа исторической актуальности (Сухарев, 2009а) этнофункциональные факторы выступают существенными детерминантами поведения современной личности и общества.

Одним из базовых понятий данной парадигмы является понятие этносреды. Как уже ранее отмечалось, с позиций этнофункциональной парадигмы реальная этносреда представлена в психике как совокупность образов этносреды, которые наделяются этнической функцией – этноинтегрирующей (объединяющей личность с той или иной этносредой) и этнодифференцирующей (разобщающей с ней).

В идеале все образы этносреды представляют собой систему, и их взаимодействие определяется только этноинтегрирующей функцией. Однако нередко взаимодействие образов реальной этносреды (этнофункциональной среды) определяется не только этноинтегрирующей, но и этнодифференцирующей функцией, снижающей степень психической адаптированности человека. Следует отметить, что ментальность того или иного современного общества или отдельного человека этнофункционально неоднородна и включает образы различных этносред.

В этнофункциональной парадигме в качестве важнейшего условия целостности и психической адаптированности личности рассматривается жизнеспособность системы образов ее родной этносреды. Система образов этнофункциональной среды является жизнеспособной до тех пор, пока дезадаптирующее воздействие этнодифференцирующих образов компенсируется адаптирующим влиянием этноинтегрирующих образов.

В соответствии с принципом этнофункциональной системности, нарастание количества предпочтений этнодифференцирующих образов в образной сфере личности увеличивает риск возникновения психической дезадаптированности (Сухарев, 1998). Многочисленные эмпирические исследования показывают, что экзотические образы этносреды могут обусловливать формирование тревожности, склонность к делинквентному поведению, негативное отношение к моральным ценностям и т. д. (Выдрина, 2007; Грачев, 2009; Тимохин, 2005; Шапорева, 2007; Шустова, 2007; Сухарев, Степанов, 2006; Сухарев, Чулисова, 2010а; и др.).

Образная сфера личности рассматривается в этнофункциональной парадигме в двух аспектах: онтогенетическом и пространственном. Онтогенетический аспект характеризуется особенностями этнофункционального развития образной сферы, т. е. временем появления и содержанием образов в раннем онтогенезе. Пространственный аспект характеризуется предпочтением личностью тех или иных образов этносреды: природно-климатических, антропо-биологических, социокультурных, трансцендентных и др.

Помимо принципа исторической актуальности, этнофункциональная парадигма в психологии основана на таких методологических принципах, как 1) принцип этнофункциональности, 2) этнофункциональной системности, 3) этнофункционального единства микро– и макрокосма, 4) этнофункционального развития, 5) этнофункционального детерминизма.

Базовым принципом данной парадигмы является принцип этнофункциональности, согласно которому каждый элемент этносреды (системы внутренней и внешней сред человека) наделяется этноинтегрирующей или этнодифференцирующей этнической функцией. С позиций данного принципа, носителями этнической функции могут являться элементы образной сферы личности (отдельные образы), ее отношения, состояния, процессы и т. д.

Принцип этнофункциональной системности предполагает взаимосвязь природно-климатических, антропо-биологических, социокультурных и трансцендентных (духовных) элементов этносреды человека. В идеале данные элементы полагаются этноинтегрирующими (относящимися к этносреде рождения и проживания). В реальности же с появлением этнодифференцирующих элементов (элементов из чуждых этносред) происходит нарушение их взаимосвязанности, что может обусловливать разрушительные для личности и этнической системы в целом процессы. Данный методологический принцип является базовым в этнофункциональной парадигме и представляет собой современную операционализацию системного подхода к изучению человека (Ананьев, 2000; Ломов, 1984).

Таблица 1

Принцип этнофункционального единства микро– и макрокосма (пример аналогии некоторых этапов развития русской этносреды* со стадиями развития личности)

Примечание: * – этносреда определяется как «русская» на основе признака ведущей (системообразующей) культуры и языка. ** – периоды определены на основе результатов эмпирических исследований (см.: Сухарев, 2008).

Согласно принципу этнофункционального единства микро– и макрокосма, стадии развития личности аналогичны этапам развития этносреды ее рождения и проживания (данная аналогия наглядно представлена в таблице 1). Описываемый принцип раскрывает взаимосвязь истории этносреды и развития личности.

В соответствии с принципом этнофункционального развития, личность в своем онтогенезе в идеале должна пройти стадии, содержание и последовательность которых соответствует содержанию и последовательности этапов исторического развития этносреды ее рождения и проживания. Подобный план развития обусловливает формирование полноценной личности – в биологическом, психическом и духовном аспектах.

Сущность принципа этнофункционального детерминизма заключается в том, что нарушение этнофункциональной системности (целостности элементов этносреды человека) и/или этнофункционального развития личности обусловливает ее дезадаптированность, проявляющуюся в той или иной форме. Соответственно, восстановление этнофункциональной системности приводит к снижению степени дезадаптированности личности.

Теория этнофункционального развития образной сферы личности

На основе методологических принципов этнофункционального единства микро– и макрокосма и этнофункционального развития можно выделить определенные стадии в развитии образной сферы личности. Содержание и последовательность данных стадий определяются образным содержанием и последовательностью этапов исторического развития этносреды рождения и проживания человека.

Каждый этап развития этносреды характеризуется ведущим образным содержанием, которое обусловливает формирование образной сферы личности на соответствующей стадии ее этнофункционального развития. Данное содержание играет ведущую роль на конкретном этапе развития этносреды, которая может определяться с помощью метода историко-психологической реконструкции (Блок, 1986; Гуревич, 2005; Кольцова, 2004).

Начальные этапы развития русской этносреды определяются по аналогии с выделенными А. Ф. Лосевым этапами развития мифа (античной мифологии): 1) преанимизм, или фетишизм (поклонение природным явлениям и стихиям); 2) анимизм (одухотворение природных явлений и стихий); 3) героический, или социально-антропологический, период (появление взаимодействия духов природных стихий и человека) (Лосев, 1957, с. 34–89). После перечисленных этапов в развитии русской этносреды наступает христианский этап, после него – этап просвещения, а затем этап постиндустриального общества (Фомина, 1990, с. 270–271).

Выделяются следующие стадии этнофункционального развития образной сферы личности.

1. Пренатальная стадия – соответствует доисторическому (т. е. описываемому на основании лишь косвенных источников, например, античных, арабских и пр.) этапу развития русской этносреды. На этой стадии «задается первичный синкретический образ личности и ее начальный энергетический потенциал. Система отношений с этносредой, как и сама личность, латентна, «потенциальна». Формирование величины начального энергетического потенциала личности определяется всей совокупностью этнофункциональных условий развития латентной личности в пренатальный период – наследственных и социально-психологических характеристик родителей, биопсихологических условий протекания беременности и родов, природно-климатических особенностей ареала зачатия и рождения и пр. «Ведущий» синкретический образ этносреды латентной личности определяется образной сферой личности матери. Регулирующую функцию на данной стадии осуществляют нейропсихологические и психофизиологические модальности данной сферы. «Доисторическая» стадия оптимальна для формирования начального энергетического (потребностного) потенциала личности.

2. Природная стадия соответствует «хтоническому, предани-мистическому» этапу развития русской этносреды (Лосев, 1957). Оптимальным возрастным периодом прохождения данной стадии является период с момента рождения до 5 лет.

На природной стадии «происходит активация заданного на «доисторической» стадии начального энергетического потенциала личности, проявляющегося в интенсивности протекания эмоциональных процессов (пока еще неконтролируемых) и силе потребностей. Регулирующим «ключом» к активации начального энергетического потенциала являются первичные, вербально малодифференцированные и аффективно заряженные образы природы этносреды ареала рождения личности. Дифференциация синкретического образа этносреды сопровождается переходом от непосредственного «дословесного» восприятия целостного образа мира – к словесному выделению зрительных, слуховых и других ощущений и образов природных стихий, явлений и т. д. Начинается дифференциация энергетического потенциала личности по направлениям – от потребностей к субъективно обусловленным мотивам.

3. Сказочно-мифологическая стадия (оптимальный возрастной период – с 2 до 5 лет) соответствует ментальности «языческого» этапа развития русской этносреды, который условно можно разделить на анимистический и следующий за ним героический периоды (Лосев, 1957). В соответствии с этим ведущим образным содержанием на этой стадии являются образы олицетворенных духов природы, а впоследствии – образы взаимодействия природных духов с человеком, отраженные в народных русских сказках.

Регулирующая функция на данной стадии осуществляется в форме более или менее удачных попыток контроля эмоций и потребностей, начинается формирование когнитивной саморегуляции эмоционально-мотивационной сферы.

4. Религиозно-этическая стадия (оптимальный возрастной период – с 6 до 8 лет) соответствует христианскому этапу развития этносреды. Ведущее образное содержание – православные образы (образы Христа, Богородицы, святых и др.), христианские представления о морали, регулирующие поведение личности. В связи с этим данная стадия является оптимальной для религиозно-этического воспитания, которое обусловливает сформированность когнитивного контроля эмоционально-мотивационной сферы.

5. Стадия «просвещения» (оптимальный возрастной период – с 7 лет) соответствует началу эпохи Просвещения в России. Ведущее образное содержание – научные представления о мире, образы, относящиеся к другим этносредам. Регулирующая функция осуществляется научными интересами и способами мышления, операциональной стороной отношений – знаниями, умениями, навыками, а также познавательными интересами к другим этносредам.

6. Стадия «синтеза» соответствует современному «этнокультурно-мозаичному» этапу постиндустриального общества: необходимости наследования личностью целостной русской этносреды и тем самым обретения собственной целостности. Здесь начинает формироваться система отношений к русской этносреде как целому, целостный образ русской этносреды. На данной стадии завершается наследование целостной этносреды.

7. Проектируемая стадия («мудрости») соответствует предполагаемому развитию конкретной личности в будущем и формированию полноценной системы ее отношений к природе, культурам, к этносфере (термин Л. Н. Гумилева) (Гумилев, 1993) в целом (т. е. к системе этносред). Ведущее образное содержание данной стадии – целостный образ этносферы планеты и относительное снижение влияния на развитие личности этнофункциональных факторов.

Наши ранее проведенные исследования показали, что образное содержание ранних стадий этнофункционального развития играет более существенную роль в формировании адаптационного потенциала личности, а также когнитивного контроля ее эмоционально-мотивационной сферы, чем образное содержание последующих стадий (Сухарев, Степанов, 2006). Вместе с тем каждый образ, относящийся к той или иной стадии, выполняет регулирующую функцию, которая определяется спецификой его модальностей.

Помимо этого, каждая стадия этнофункционального развития характеризуется эмпирически выявленным оптимальным возрастным периодом (Сухарев, 2008). Данный период оптимален для психической адаптации личности к соответствующему ему образному содержанию.

Этнофункциональная архегения личности и этносреды

Подводя итог предшествующим теоретическим и эмпирическим исследованиям, мы пришли к необходимости введения нового интегрального понятия (Сухарев, 2008). Оно связывает многие направления мысли прошлого и современности, наполняя их не только научно-психологическим, но и философским содержанием. На высоком уровне обобщения было введено философское понятие архегении (от древнегр. архе – «первый, начальный»; генос – «происхождение, род») как идеального прообраза (эйдоса) развития. Данный прообраз определяется как естественное, неискаженное развитие. Каждый конкретный образ развития может приближаться к своему идеальному прообразу (или отдаляться от него) по признакам последовательности и скорости изменения содержания стадий. Например, есть идеальный прообраз развития березы, а есть искаженный – из-за погодных условий, влияния человека и пр. Данное понятие – своеобразная модификация «идеи» Платона (эйдоса), вернее, дополнение к античным «идеям», так как понятие развития как таковое в древнегреческой античности не рассматривалась. Античность статична, самодостаточна, так как в ней было лишь представление о совершенствовании человека в смысле очищения эйдоса от искажающих его изначальную чистоту элементов. Обобщенная идея развития стала рассматриваться значительно позже в связи с христианской эсхатологией и устремленностью к идеалу. Вместе с тем в целях преемственности развития научного знания мы определяем архегению в системе платоновских представлений как новый «эйдос», т. е. «предел становления вещи» (Платон, 1970, с. 505–506). Здесь «вещь» понимается как все возможные проявления развития (ступени развития, их содержание) в природе, обществе и пр. В применении к личности человека архегения представляет идеал, на который направлено развитие психически здоровой и нравственной личности.