Текст книги "Наука побеждать (сборник)"

Турки, дѣйствительно, при самомъ началѣ войны, намѣревались овладѣть Кннбурномъ, какъ слабымъ укрѣпленiемъ; потомъ надѣялись ворваться въ Херсонъ и Крымъ; располагали сжечь корабли наши. Предводимые Французскими офицерами, они приплыли, 30 Сентября къ Косѣ и начали укрѣпляться. Войска Суворова состояли только изъ 1000 человѣкъ, къ которымъ подоспѣли 4 козачьихъ полка и еще 1000 человѣкъ конницы. Число Турокъ, вступившихъ на берегъ 1-го Ок тября, простиралось до 6 тысячѣ. Главный предводитель ихъ, Юсъ-Паша, знавшій совѣршенно Кинбурнъ, рѣшился побѣдить или умереть, велѣлъ своимъ перевознымъ судамъ удалиться. Турки начали бомбардировать; но имъ не отвѣчали ни однимъ выстрѣломъ изъ крѣпости; копали ложементы, безъ всякаго препятствія съ нашей стороны. Суворовъ далъ приказаніе д йствовать, когда непріятель подойдетъ на дв сти шаговъ; назначилъ сигналомъ залпъ со всѣхъ крѣпостныхъ полигоновъ, находившихся на той сторонѣ; между тѣмъ молился въ церкви, велѣлъ, когда кончилась литургія, пѣть молебенъ. Въ часъ пополудни Турецкій авангардъ подошелъ къ назначенному разстоянію; сигналъ былъ данъ: Полковникъ Иловайскій, съ двумя козачьими полками и двумя эскадронами легкой конницы, объѣхавъ крѣпость съ лѣвой стороны по берегу Чернаго моря, напалъ на непріятельскія войска, которыя состояли изъ нѣсколькихъ сотъ человѣкъ, несшихъ лестницы, изрубилъ ихъ, въ томъ числѣ Юсъ-Пашу, не хотѣвшаго сдаться. Между тѣмъ Орловскій пѣхотный полкъ, предводимый Генералъ-Маіоромъ Рекомъ, сдѣлалъ вылазку изъ крѣпости и устремился на непріятеля съ правой стороны, проложилъ себѣ штыками дорогу въ ложементы, очистилъ половину оныхъ, подъ громомъ шести сотъ орудій съ Турецкихъ кораблей. Въ это время храбрый Рекъ, опасно раненый, былъ вынесенъ за фрунтъ. Суворовъ подкрѣпилъ сражавшихся батальономъ Козловскаго полка, но со всѣмъ тѣмъ, Рускіе отступили; герой остался впереди съ горстію людей. Мушкатеры бросились выручать своего Генерала; подъ нимъ убита тогда лошадь; уже одинъ Турка готовился поразить его, какъ былъ поверженъ на землю унтеръ-офицеромъ Новиковымъ. Наши сражались еще нѣкоторое время, но, подавляемые силою, принуждены были отступить. Суворовъ, несмотря на полученную имъ рану картечью въ бокъ, вывелъ свѣжія войска. Отчаянная битва возобновилась въ третій разъ. Побѣда казалась на сторонѣ Турокъ, какъ вдругъ подоспѣли къ нашимъ десять эскадроновъ легкой конницы, стоявшихъ въ тридцати верстахъ за Кинбурномъ. День склонился уже къ вечеру. Пѣхота, получивъ подкрѣпленіе, ударила на непріятеля съ большимъ ожесточеніемъ; козаки устремились во фланги. Турки, ободряемые дервишами, продолжали нападеніе, бросались съ отчаяніемъ въ ряды наши. Суворовъ былъ, снова, раненъ пулею въ лѣвую руку, но не оставилъ поля сраженія. Вскорѣ сдѣлалось совершенно темно: въ девятомъ часу присоединились еще триста человѣкъ Муромскаго полка, лишь только прибывшіе изъ Херсона, и рѣшили побѣду. Турки отступили къ морю, оборонялись съ полчаса и, потомъ принуждены были искать спасенія въ волнахъ, гдѣ погибло ихъ множество. Въ десять часовъ все утихло.

Потеря наша убитыми простиралась до двухъ сотъ человѣкъ, въ томъ числѣ десять Штабъ и Оберъ-офицеровъ; ранено восемьсотъ. Изъ шести тысячь Турокъ, высадившихъ на берегъ, едва десятая часть спаслась отъ пораженія. Императрица, получивъ донесеніе Князя Потемкина объ одержанной побѣдѣ Суворовымъ, принесла (17 Окт.) благодареніе Всевышнему съ пушечною пальбой и сказала, потомъ, приближеннымъ: «Александръ Васильевичъ поставилъ насъ на кол ни; но жаль, что старика ранили». Она собственноручнымъ рескриптомъ благодарила его, на другой день, за оказанные имъ и ввѣреннымъ ему войскомъ мужественные подвиги; изъявила искреннее соболѣзнованіе о полученныхъ Суворовымъ ранахъ; желала скораго выздоровленія и, вслѣдъ за тѣмъ, наградила его (9 Ноября) орденомъ Св. Апостола Андрея Первозваннаго, который онъ – по выраженію Екатерины – заслужилъ в рою и в рностiю[104]104
  Девизъ ордена.


[Закрыть]; препроводила къ нему шесть Георгіевскихъ крестовъ, для раздачи, по собственному его выбору, отличившимся офицерамъ. – Суворовъ писалъ (20 Декабря), изъ Кинбурна, къ своей дочери, которая еще воспитывалась вь Смольномъ монастырѣ: «У насъ были драки сильнѣе, нежели вы деретесь за волосы; а какъ въ правду потанцовали, въ боку пушечная картечь, въ лѣвой рукѣ отъ пули дырочка, да подо мной лошади мордочку отстрѣлили: насилу часовъ чрезъ восемь отпустили съ театра въ камеру. Я теперь только что возвратился; выѣздилъ близь пятисотъ верстъ верхомъ, въ шесть дней и не ночью. Какъ же весело на Черномъ морѣ, на Лиманѣ! вездѣ поютъ лебеди, утки, кулики; по полямъ жаворонки, синички, лисички, а въ водѣ стерледи, осетры: пропасть! Прости, мой другъ Наташа и проч.»

Въ 1788 году Потемкинъ повелъ ввѣренную ему армію къ Очакову. Еще въ Апрѣлѣ мѣсяцѣ Суворовъ вызывался овладѣть этою крѣпостью, но получилъ отказъ: 28 Августа, преслѣдуя Турокъ, сдѣлавшихъ вылазку, онъ, въ жару сраженія, съ нѣсколькими гренадерскими батальонами ворвался въ непріятельскій ретраншаментъ, почти овладѣлъ онымъ, но былъ раненъ пулею, которая попала на два пальца отъ горла и остановилась въ затылкѣ. Тогда нѣсколько сотъ человѣкъ погибли, во время безпорядочнаго отступленія.

Герой находился у вратъ смерти: пуля вынута; онъ велѣлъ везти себя въ Кинбурнъ; занемогъ горячкою; сдѣлалось воспаленіе; прибѣгнули къ новой операцiи: вырѣзали изъ раны нѣсколько кусковъ сукна и подкладки отъ мундира, которыхъ не примѣтили при первой перевязкѣ. Ожидали кончины страдальца; но благодѣтельный сонъ возвратилъ ему силы и опасность миновалась. Во все время лѣченія, которое продолжалось три недѣли, Суворовъ не лежалъ въ постелѣ; уже начиналъ выздоравливать, какъ одна бомба, изъ числа взорванныхъ отъ загорѣвшагося пороховаго магазина, разбила часть стѣны той комнаты, въ которой онъ находился: Суворовъ еще слабый на ногахъ, хотѣлъ выдти и былъ засыпанъ множествомъ щепъ, раненъ ими въ лицо, въ грудь и въ колѣно.

Къ тѣлеснымъ страданіямъ присоединились душевныя, которыя болѣе первыхъ подавляютъ человѣка: «Мнѣ страшно, – писалъ гордый Князь Тавриды къ безстрашному Полководцу – что въ присутствіи моемъ дѣлается движеніе безъ моего приказанія пѣхотою и конницею… Извольте меня увѣдомлять, что у васъ происходить будетъ; а не такъ, что даже и не прислали мнѣ сказать о движеніи впередъ». – Суворовъ заговорилъ: что желаетъ удалиться въ Москву для лучшаго изл ченія ранъ. – «Невинность не терпитъ оправданій, – отвѣчалъ онъ Потемкину. – «Всякій им етъ свою систему, – такъ и по служб я им ю мою. – Мнѣ не переродиться, – и поздо! Свѣтлѣйшій Князь! успокойте остатки моихъ дней! – Шея моя не оцараплена, – чувствую сквозную рану, – тѣло изломано. – Коли вы не можете побѣдить свою немилость, удалите меня отъ себя. – Доброд тель всегда гонима. – Вы вѣчны, вы кратки!» – Такъ, стараясь смягчить оскорб леннаго вельможу, герой напоминалъ ему о смерти, которая прерываетъ навсегда земное значеніе… Потемкинъ забылъ прошедшее, называлъ Суворова въ письмахъ сердечнымъ своимъ другомъ, призывалъ его, снова, къ Очакову – черта похвальная въ жизни Князя Таврическаго! Между тѣмъ Суворовъ имѣлъ пребываніе въ Малороссіи, возстановлялъ силы свои и не гонялся за славою, которая ожидала его на каждомъ шагу съ распростертыми объятіями. Въ началѣ 1789 года отправился онъ въ С.-Петербургъ для свиданія съ дочерью; былъ отлично принятъ Императрицею; получилъ бриліантовое перо на каску съ литерою К (Кинбурнъ).

Новая блистательнѣйшая кампанія ожидала его. Суворовъ отправился въ армію, которою предводительствовалъ одинъ только Потемкинъ: Задунайскій вложилъ въ ножны мечь, испытывая разныя непріятности по службѣ со стороны Президента Военной Коллегіи[105]105
  Президентомъ Военной Коллегiи былъ Потемкинъ.


[Закрыть], жилъ тогда на одной мызѣ въ окрестностяхъ Яссъ. Тамъ посѣтилъ Кагульскаго героя достойный ученикъ его, Суворовъ, который видѣлъ въ немъ бывшаго своего начальника, непобѣдимаго вождя, и не смотрѣлъ на отношенія къ нему Князя Таврическаго.

Принявъ въ Берладѣ отъ Генералъ-Поручика Дерфельдена ввѣренный ему корпусъ, Суворовъ, по приказанію Князя Репнина, начальствовавшаго въ Молдавіи и въ Бессарабiи, вступилъ въ сношенія съ Принцемъ Саксенъ-Кобургскимъ, который командовалъ вспомогательными Австрійскими войсками. Онъ находился въ Валахіи, не зналъ еще лично Суворова, но уважалъ его: вскорѣ тѣсная дружба соединила ихъ.

Турецкая армія, подъ предводительствомъ Сераскира, двинулась отъ Браилова къ Фокшанамъ и угрожала нападеніемъ на корпусъ Принца Кобургскаго: Суворовъ поспешилъ къ нему и, проходя ближайшею дорогой, горами и лѣсомъ, сдѣлалъ восемьдесять верстъ въ 36 часовъ. Тогда оба корпуса переправились за рѣку Стратушъ въ двухъ колоннахъ: авангардъ состоялъ изь однихъ Австрійцевъ, чтобы Турки не знали о прибытіи союзниковъ.

21 Іюля произошло сраженіе при Фокшанахъ, на которомъ 18 000 Австрійцевъ и 7000 Рускихъ совершенно разбили 40 000 Турокъ; обратили ихъ въ бѣгство; преслѣдовали по двумъ дорогамъ: Букарестской и Браиловской; положили на мѣстѣ до двухъ тысячь человѣкъ; взяли въ плѣнъ около трехъсотъ; отняли 16 знаменъ, 12 пушекъ; овладѣли богатымъ лагеремъ. Императоръ Іосифъ наградилъ Принца Кобургскаго большимъ крестомъ ордена Маріи Терезіи и прислалъ Суворову, при лестномъ рескриптѣ, табакерку съ вензеловымъ именемъ, осыпанную бриліантами. Въ столицѣ ожидали дальнѣйшихъ извѣстій о его побѣдахъ.

Вскорѣ Вѣрховный Визирь съ шестидесятитысячнымъ войскомъ, переправясь отъ Браилова чрезъ рѣку Бузео, сталъ лагеремъ при деревнѣ Граденешти, въ близкомъ разстояніи отъ Австрійцевъ. Принцъ отправилъ нарочнаго къ Суворову, который находился въ Берладѣ. Россійскій Полководецъ, сначала, не спѣшилъ походомъ; но получивъ второе увѣдомленіе, отвѣчалъ двумя словами: Иду, Суворовъ; полетѣлъ на помощь союзникамъ и 9 Сентября, вечеромъ, соединился съ ними, въ виду непріятельскаго стана. Принцъ, тотчасъ, пригласилъ къ себѣ Генералъ-Аншефа; послѣдній велѣлъ ему доложить: Суворовъ Богу молится. Принцъ отправилъ другаго посланнаго: Суворовъ ужинаетъ – сказалъ герой. Явился третій и услышалъ: Суворовъ спитъ. Между тѣмъ, не помышляя о снѣ, дѣятельный Полководецъ обозрѣвалъ съ высокаго дерева мѣстоположеніе непріятельское и, на разсвѣтѣ, явился къ Принцу Кобургскому, условился съ нимъ о нападеніи. – «Если бъ при самомъ началѣ, – произнесъ Суворовъ Генераламъ, – пошелъ я къ Принцу, мы провели бы всю ночь въ толкованіяхъ тактическихъ; мы спорили бы и упустили время».

Союзныя войска, въ двухъ колоннахъ, перешли вечеромъ, 10 Сентября, Милковъ въ бродъ и по наведеннымъ мостамъ; приблизились, въ глубочайшей тишинѣ, къ крутымъ берегамъ Рымника и совершили переправу черезъ эту рѣку 11 числа на разсвѣтѣ.

Русскіе двинулись впередъ вь трехъ линіяхъ: пѣхота, находившаяся въ первой и второй, шла шестью кареями; конница подвигалась за ними въ третьей. Число войскъ простиралось, какъ и подъ Фокшанами, только до семи тысячь человѣкъ, при двадцати орудіяхъ. Австрійцы слѣдовали также тремя линіями: девять кареевъ составляли двѣ первыя, а конница третью. Всѣхъ ихъ было до 18 000. Визирь, узнавъ, что долженъ будетъ сразиться съ Суворовымъ, сказалъ: «Это навѣрно другой Суворовъ, потому, что первый умеръ отъ ранъ въ Кинбурнѣ».

Лишь только Русскіе подошли къ непріятельскому лагерю на полторы версты, Турки открыли сильный огонь изъ своихъ орудій; но солдаты несмотря на рытвины, затруднявшія артиллерію, быстро подвигались впередъ. Между тѣмъ конница, бывшая на правомъ крылѣ подъ командою Бригадира Бурнашева, начала атаку. Турки, стоявшіе на возвышеніи, зашли лощиною нашимъ въ бокъ и ударили на каре Шастакова, который также находился на правомъ крылѣ. Ихъ было до семи тысячь человѣкъ: янычары сидѣли на однѣхъ лошадяхъ съ спагами и, приближась къ Русскимъ, тотчасъ соскочили, напали на противниковъ съ ожесточеніемъ; но число невѣрныхъ не устрашило храбрыхъ воиновъ, предводимыхъ Суворовымъ: они приняли Турокъ холоднымъ оружіемъ и отбросили назадъ; янычары спасались отъ смерти на лошадяхъ спаговъ и первые падали подъ саблею нашей конницы. Въ это время Османъ Паша, съ 5 000 охотниковъ изъ спаговъ, потерпѣлъ пораженіе на лѣвомъ крылѣ нашемъ. Въ непріятельскомъ лагерѣ не найдено ни одной пушки. Когда происходила битва при Тиргокули, Принць Кобургскій, переправившійся чрезъ Рымникъ, версть на семь ниже Суворова, не успѣлъ еще соединиться съ нимъ и находился верстахъ въ четырехъ. Османъ Паша съ 15 000 человек конницы намѣревался возобновить нападеніе на Русскихъ и неожиданно сошелся съ Австрійцами, былъ во вторый разъ обращенъ въ бѣгство.

Давъ отдохнуть войскамъ, Суворовъ, въ первомъ часу пополудни, выступилъ къ деревнѣ Боксѣ. Австрійцы стояли отъ него верстахъ въ трехъ; Визирь расположился за Крингумеларскимъ лѣсомъ на Рымникѣ, въ десяти верстахъ отъ союзниковъ, Турки выкопали вдоль по опушкѣ лѣса шанцы, за которыми намѣревались 12 числа оставить тяжелый обозъ передъ нападеніемъ на Принца Кобургскаго; но Суворовъ не любилъ откладывать и, между тѣмъ, какъ Австрійцы вступили въ бой съ Визиремъ, обошелъ непріятельскія батареи, поставиль свои шесть каре полукружіемъ и повелъ ихъ скорымъ шагомъ къ укрѣпленному лѣсу. Сильная пальба не остановила безстрашныхъ: чтобы сберечь людей, Суворовъ приказалъ конницѣ нападать на лѣсъ чрезъ интервалы между кареями. Въ укрѣпленіяхъ находилось болѣе 15 000 янычаръ; конница Турецкая стояла по бокамъ. Принцъ Кобургскій, отразивъ шесть сильныхъ атакъ, также двинулъ свои полки къ лѣсу. Конница наша быстро перенеслась чрезъ рвы и валы и врубилась въ толпы янычаръ: завязался рукопашный бой; Турки отчаянно защищались саблями и кинжалами; многіе изъ нихъ изрублены на пушкахъ, которыхъ не хотѣли покинуть. Стародубскіе карабинеры, предводимые храбрымъ Миклашевскимъ и Венгерскіе гусары первые бросились на непріятеля. Козаки, Австрійскіе уланы и Арнауты ударили на Турецкую конницу, смяли ее и окружили лѣсъ слѣва и сзади. Устремилась пѣхота и въ четыре часа соединенные корпусы совершенно овладѣли лѣсомъ. Турки были вездѣ опрокинуты и искали спасенія въ бѣгствѣ. Тщетно Визирь убѣждалъ свое войско возвратиться на поле битвы, заклиная алкораномъ, который держалъ въ рукѣ; наконецъ, обратилъ на малодушныхъ два орудія: ничто не помогло. Суворовъ самъ преслѣдовалъ бѣжавшихъ по трупамъ убитыхъ, не давалъ никакой пощады непріятелю, приказывалъ рубить всѣхъ и запретилъ брать въ плѣнъ. Визирь, прогнанный въ Браиловъ, заперся въ крѣпости. Турки лишились убитыми болѣе десяти тысячь человѣкъ. Потеря союзниковъ не превышала 600 человѣкъ убитыми и 300 ранеными. Въ числѣ трофеевъ было: восемьдесять пушекъ и сто знаменъ; весь лагерь, обозъ и множество рогатаго скота достались побѣдителямъ. Взятіе Бѣлграда Лаудономъ и сдача Бендеръ и Акермана Князю Потемкину были слѣдствіемъ Рымникской битвы.

И здѣсь, какъ подъ Кинбурномъ, угрожало Суворову пораженіе: вечеромъ, 11 Сентября, Принцъ Кобургскій получилъ, съ курьеромъ, выговоръ отъ Князя Таврическаго за то, что понтоны не были готовы и, будучи Имперскимъ Княземъ, находясь въ службѣ Римскаго Императора, не считая себя подчиненнымъ Россійскому Фельдмаршалу, чрезвычайно оскорбился; сказалъ Суворову: «Что если бъ курьеръ пріѣхалъ поутру, то онъ не вступилъ бы въ дѣло съ Турками».

Екатерина наградила Суворова бриліантовыми знаками ордена Св. Андрея Первозваннаго; шпагою, украшенной бриліантами, и лавровыми вѣнками, съ надписью: Поб дителю Верховнаго Визиря и, вслѣдъ за тѣмъ, препроводила къ нему дипломъ на Графское достоинство Россiйской Имперіи, съ наименованіемъ Рымникскимъ, также орденъ Св. Великомученника Георгія перваго класса (18 Окт.). Послѣдняя награда чрезвычайно обрадовала героя, онъ писалъ тогда къ дочери своей: «Слышала ли, сестрица[106]106
  Сестрицею называлъ Суворовъ дочь свою, подражая монастыркамъ. Въ началѣ письма именуетъ онъ ее Camtesse de deux Етріres! Любезною Наташею Суворочкою.


[Закрыть], душа моя? Отъ моей щед рой Матушки[107]107
  Императрица.


[Закрыть]: Рескриптъ на полулистѣ, будто Александру Македонскому; знаки Св. Андрея тысячь въ пятьдесятъ, да выше всего, голубошка, первый классъ Св. Георгія. Вотъ каковъ твой папинька за доброе сердце. Чуть, право, отъ радости не умеръ». – Іосифъ возвелъ Суворова въ Графское достоинство Римской Имперіи (19 Окт.); пожаловалъ Принца Кобургскаго Генералъ-Фельдмаршаломъ. Онъ получилъ отъ Екатерины одинакую шпагу съ Суворовымъ. Послѣ одержанной ими побѣды, Принцъ пришелъ въ палатку нашего Полководца, сопровождаемый своимъ Штабомъ, и оба вождя бросились въ объятія другъ друга.

Австрійцы расположились въ Валахіи. Корпусъ Принца Кобургскаго увеличился до сорока тысячь человѣкъ. Новый Визирь Юсуфъ Паша двинулъ сильную армію къ Рущуку (1790). Суворовъ поспѣшилъ къ Букаресту. Въ это время скончался вѣрный союзникъ Россіи, Императоръ Іосифъ II, и Леопольдъ, постановивъ перемиріе съ Турціею, отозвалъ Принца въ Венгрію. Онъ изъявилъ въ письмѣ своемъ къ Суворову душевную скорбь; называлъ его достойнымъ, драгоц ннымъ другомъ, несравненнымъ учителемъ; увѣрялъ: что не въ силахъ проститься съ нимъ лично; просилъ о продолженіи къ нему дружбы, которая одна услаждаетъ военную жизнь его.

Между тѣмъ оружіе наше торжествовало въ Турціи: Контръ-Адмиралъ Рибасъ овладѣлъ Тульчею; братъ его вступилъ въ Исакчу, Гудовичъ въ Килію. Тогда Потемкинъ, въ глубокую осень, приказалъ Суворову взять Измаилъ во что бъ то ни стало. За двадцать лѣтъ передъ тьмъ эта крѣпость, имѣющая семь верстъ въ окружности; восемь бастіоновъ; валъ, вышиною въ три и четыре сажени; рвы отъ шести до семи саженей – сдалась на условіяхъ Репнину. Турки гордились, потомъ, два раза неудачною осадой Русскихъ. Въ 1790 году Измаилъ, сильно укрѣпленный Французскими инженерами, почитаемый неприступнымъ Турціей и Европою, вмѣщалъ въ себѣ тридцатипятитысячный гарнизонъ, который состоялъ большею частію изъ янычаръ, подъ предводительствомъ Сераскира Аудузлу Паши, стараго воина, отказавшагося отъ Визирскаго достоинства.

Армія Суворова простиралась только до 28 000 человѣкъ, изъ которыхъ около половины были козаки. Она расположилась полукружіемъ въ трехъ верстахъ отъ Измаила и занимала почти двадцать верстъ отъ одного берега Дуная до другаго: въ ней свирѣпствовали разныя болѣзни по причинѣ ненастной погоды; претерпѣвали недостатокъ въ фуражѣ. Холодъ увеличивался; Суворовъ приказалъ нарѣзать тростнику, чтобы солдаты могли грѣться у огня; приготовилъ лѣстницы и фашины; обучалъ ночью войска дѣйствовать ими; осматривалъ мѣстоположеніе; отражалъ вылазки; построилъ батареи въ сорока саженяхъ отъ Измаила, желая обмануть Турокъ правильною осадой; велѣлъ стрѣлять въ крѣпость, откуда также отвѣчали жестокимъ огнемъ, и начертилъ, между тѣмъ, планъ приступа. Контръ-Адмиралъ Рибасъ дѣйствовалъ со стороны Дуная: укрѣпилъ островъ, лежащій противъ Измаила, построилъ на немъ батареи, бросалъ бомбы въ крѣпость, сжегъ и потопилъ почти всю Турецкую Флотилію.

7-го Декабря Суворовъ вступилъ въ сношенія съ Сераскиромъ; два раза убѣждалъ его сдать крѣпость. Гордый Аудузлу Паша отвѣчалъ: «Скорѣе Дунай остановится въ теченіи своемъ и небо преклонится къ землѣ, нежели сдастся Измаилъ». – Суворовъ въ третій разъ увѣдомиль Сераскира: что если въ тотъ же день не выставитъ онъ б лаго флага, то кр пость будетъ взята приступомъ, а гарнизонъ сд лается жертвою ожесточенныхъ воиновъ. Паша оставилъ отзывъ Главнокомандовавшаго безъ отвѣта.

Въ это время Князь Таврическій, страшась помрачить неудачею славу оружія Русскаго, вдругъ отмѣнилъ данное приказаніе и совѣтовалъ Суворову: «Не отваживаться на приступъ, если онъ не совершенно увѣренъ въ успѣхѣ». – «Мое нам реніе непрем нно, – отвѣчалъ Суворовъ:

– два раза было Россійское войско у воротъ Измаила – стыдно будетъ, если въ третій оно отступитъ не вошедши въ него». – Собранъ былъ военный совѣтъ: Бригадиръ Платовъ (прославившійся, потомъ, въ Отечественную войну) первый написалъ: штурмовать. Всѣ то же подтвердили. Суворовъ вбѣжалъ въ ставку, перецѣловалъ всѣхъ и сказалъ. «Одинъ день Богу молиться; другой день учиться; въ третій день славная смерть или поб да!»

Гренадер старой русской императорской гвардии в 1815 году. Дэвид Ноэль Дьедонне

Ночью съ 10 на 11 Декабря передъ приступомъ Суворовъ велѣлъ изрѣдка бомбардировать крѣпость, чтобы обмануть Турокъ недостаткомъ пороха и другихъ артиллерійскихъ снарядовъ: онъ не сомкнулъ вѣждей своихъ, сидѣлъ у огня съ нѣсколькими офицерами и ожидалъ сигнала. Въ пять часовъ утра, когда пущена была третья ракета, вдругъ шесть колоннъ, среди которыхъ находился Суворовъ, сухимъ путемъ, и три на судахъ двинулись къ Измаилу; первыми тремя или правымъ крыломъ командовалъ Генералъ-Поручикъ Потемкинъ, двоюродный братъ Фельдмаршала; лѣвымъ родный племянникъ Князя Таврическаго Генералъ-Поручикъ Самойловъ. Подъ начальствомъ послѣдняго находился Голенищевъ-Кутузовъ. Онъ предводительствовалъ шестою колонною. Конница расположилась въ одной верстѣ, подъ пушками крѣпости; козаки, назначенные для приступа, спѣшились, укоротили свои пики.

Темнота и туманъ продолжались до девяти часовъ утра. Лишь только Русскіе подошли на четыреста шаговъ, Турки открыли сильный картечный огонь, причинившiй большое опустошеніе въ рядахъ нашихъ. Секундъ-Маіоръ Неклюдовъ, вызвавшійся съ егерями въ охотники, первый бросился въ ровъ, наполненный водою и изъ глубины онаго, безъ лѣстниц, съ помощiю только копий и штыковъ, взобрался на валъ подъ пушки непріятельскія; приказалъ егерямъ, къ ободренію товарищей, стоявшихъ у рва, выстрѣлить въ промежутки Турецкой батареи; вскочилъ, потомъ, на бастіонъ, овладѣлъ оружіями и тяжело раненъ[108]108
  Неклюдовъ цѣлый годъ страдалъ отъ ранъ и Суворовъ, считая его умершимъ, не представилъ о немъ. Въ 1792 году онъ пріѣхалъ въ Петербургъ. Екатерина наградила героя Измаильскаго военнымъ орденомъ Св. Георгія 4 класса, произвела его изъ Секундъ-Маіоровъ въ Подполковники и пожаловала ему двѣсти крестьянъ. Нынѣ благополучно царствующій Государь Императоръ произвелъ престарѣлаго воина изъ отставнаго Полковника въ Генералъ-Маіоры и Высочайше повелѣлъ сму состоять по кавалеріи. Неклюдовъ скончался въ 1839 году.


[Закрыть]. Генералъ-Маіоръ Ласси, начальствовавшій второю колонною, прежде всѣхъ взошелъ на валъ въ шесть часовъ: первая колонна, подъ командою Генералъ-Маіора Львова и третья, предводимая Генералъ-Маіоромъ Мекнобомъ, должны были его подкрѣпить; но нѣсколько опоздали. Львовъ и Мекнобъ были тяжело ранены; Ласси, слегка, въ руку и, продолжая нападеніе, захватилъ многія батареи за Хотинскими воротами. Между тѣмь лѣвое крыло дѣйствовало съ одинакимъ мужествомъ: Генералъ-Маіоръ Голенищевъ-Кутузовъ, преодолѣвъ сильный картечный и ружейный огонь, овладѣлъ бастіономъ; но въ первое мгновеніе удержанъ былъ многочисленными толпами непріятелей, которые сильною вылазкой остановили четвертую и пятую колонны. Ими предводительствовалъ Безбородко, братъ знаменитаго Канцлера, получившій тогда тяжелую рану. Суворовъ наблюдалъ каждый шагъ подчиненныхъ ему вождей, немедленно велѣлъ поздравить Кутузова Комендантомъ Измаила и прибавилъ, что онъ уже отправилъ нарочнаго съ вѣстію о покореніи крѣпости. Усиливъ свои войска Херсонскимъ полкомъ, Кутузовъ возобновилъ отчаянную битву, опрокинулъ янычаръ и довершилъ побѣду штыками. Турки старались взорвать пороховые магазины, находившіеся подъ валомъ каждаго бастіона, и устремились на лагерь осаждающихъ, но были отражены Русскими съ значительной потерею. Въ восемь часовъ Суворовъ овладѣлъ крѣпостными укрѣпленіями съ сухаго пути и съ рѣки; началось сраженіе во внутренности города: Турки въ узкихъ улицахъ стрѣляли изъ оконъ, оборонялись съ ожесточеніемъ; между ними было множество женщинъ, вооруженныхъ кинжалами. Русскіе вошли въ Измаилъ четырмя воротами. Сераскиръ долго защищался въ каменномъ строеніи и, потомъ, палъ героемъ. Въ четыре часа пополудни крѣпость была совершенно завоевана. Въ числѣ девяти тысячь плѣнныхъ, положившихъ оружіе (изъ которыхъ двѣ тысячи умерли отъ ранъ въ тотъ же день), находились: трехъ-бунчужный Паша Мустафа, одинъ Султанъ, сынъ Сераскировъ, Капиджи Баша и множество Бимъ Башей; болѣе четырехъ тысячь Христіанъ и сто тридцать пять Евреевъ, жительствовавшихъ въ Измаилѣ, прибѣгнули къ покровительству Суворова. Во время штурма погибло до 26 000 Турокъ и Татаръ; въ числѣ трофеевъ находились: 245 пушекъ и мортиръ, 364 знамени, семь бунчуговъ, два санджака, множество пороху и другихъ военныхъ снарядовъ, полные магазины съѣстныхъ припасовъ для людей и лошадей. Солдатамъ позволено было грабить, согласно данному обѣщанію, три дни сряду; они получили въ добычу болѣе милліона рублей и множество прекрасныхъ Турчанокъ. Нашихъ убито на приступѣ 1880 человѣкъ; ранено: три Генералъ-Маіора, около 200 Штабъ и ОберъОфицеровъ и 244 рядовыхь.

«Гордый Измаилъ палъ къ стопамъ Вашего Императорскаго Величества», – донесъ Государынѣ Суворовъ и, въ то же самое время, написалъ къ Фельдмаршалу: «Россiйскiя знамена на ст нахъ Измаила!»

Тогда Князь Таврическій имѣлъ пребываніе въ Яссахъ, гдѣ, среди блеска и пышности окружавшихъ его, предавался внутренней скорби, страшился пережить свое значеніе. Онъ пригласилъ къ себѣ покорителя Измаила; желалъ сдѣлать ему почетную встрѣчу; велѣлъ разставить по дорогѣ нарочныхъ сигнальщиковъ и поручилъ любимцу своему, Боуру, доложить, лишь только Генералъ-Аншефъ будетъ подъѣзжать къ городу. Суворовъ нарочно пріѣхалъ въ Яссы ночью и на другой день отправился къ Фельдмаршалу въ длинной Молдавской повозкѣ, заложенной парою лошадей въ шорахъ, съ кучеромъ и лакеемъ, одѣтыми въ широкихъ платьяхъ. Проницательный Боуръ, несмотря на странный экипажъ, узналъ Суворова, когда онъ въѣхалъ въ ворота Княжескаго дворца, и поспѣшилъ увѣдомить Фельдмаршала. Нсмедленно Потемкинъ вышелъ на парадное крыльцо, но не успѣлъ сойти съ трехъ ступеней, какъ увидѣлъ передъ собой Суворова, обнялъ его и произнесъ: «Чѣмъ могу я васъ наградить за ваши заслуги?» – Н т, Ваша Св тлость, – отвѣчалъ поспѣшно Суворовъ, – я не купецъ и не прi халъ съ вами торговаться. Меня наградить, кром Бога и Всемилостив йшей Государыни, никто не можетъ. – Потемкинъ перемѣнился въ лицѣ, замолчалъ и пошелъ въ залу. Тамъ Суворовъ подалъ ему рапортъ. Фельдмаршалъ принялъ его съ примѣтной холодностію и они, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ въ залѣ, разстались не говоря ни слова.

Суворовъ явился въ Петербургѣ въ началѣ 1791 года. Императрица велѣла спросить его: «Гдѣ желаетъ онъ быть Намѣстникомъ?» – Я знаю, – отвѣчалъ безсмертный Полководецъ, – что МатушкаЦарица, слишкомъ любитъ Своихъ подданныхъ, чтобы мною наказать какую-либо провинцію. Я разм ряю силы съ бременемъ, какое могу поднять. Для другаго не въ моготу Фельдмаршальскiй мундиръ». – Но Потемкинъ, оскорбленный Суворовымъ, воспрепятствовалъ ему получить тогда Военачальническій жезлъ: онъ былъ награжденъ званіемъ Подполковника лейбъ-гвардіи Преображенскаго полка и, въ память знаменитаго его подвига, выбита медаль.

Присутствiе Суворова тяготило гордаго Вельможу, который приготовлялъ въ Таврическомъ дворцѣ своемъ волшебный праздникъ для Екатерины по случаю взятія Измаила, и намѣревался представить ей плѣнныхъ Пашей. 26 Апрѣля Суворовъ отправленъ въ Финляндію съ порученіемъ укрѣпить границу; 28 числа жители Невы стеклись во множествѣ въ великолѣпные чертоги исполина тѣхъ временъ, который не воображалъ праздновать тогда скорый переходъ свой въ вѣчность.

Удаленный въ каменистую Финляндію, Суворовъ трудился для пользы и безопасности Отечества и называлъ занятія свои безд йствіемъ въ сравненіи съ прежнею службой. Между тѣмъ Кутузовъ разбилъ Турокъ при Бабадѣ; Князь Репнинъ одержалъ знаменитую побѣду при Мачинѣ; Потемкинъ сошелъ во гробъ; Безбородко подписалъ славный миръ съ Портою Оттоманской и вслѣдъ за тѣмъ Суворовъ назначенъ начальникомъ надъ войсками въ Екатеринославской губерніи, въ Крыму и въ новопріобрѣтенныхъ земляхъ, до устья рѣки Днѣстра (1792); избралъ главною квартирою Херсонъ, гдѣ покоился Князь Таврическій; получилъ тамъ (въ Сент. 1793 г.) слѣдующій рескриптъ отъ Императрицы:

«Графъ Александръ Васильевичь! День празднованія мира напоминаетъ Намъ знаменитыя заслуги и дѣла, коими вы отличились. Всемилостивѣйше жалуемъ вамъ похвальную грамоту, за собственноручнымъ Нашимъ подписаніемъ, съ означеніемъ всѣхъ ревностныхъ и мужественныхъ подвиговъ, произведенныхъ вами въ продолженіи славнаго и долговременнаго вашего служенія. Во свидѣтельство Высочайшей довѣренности къ вашему знанію и вашей справедливости, ввѣряемъ вамъ орденъ Св. Георгія третьей степени: возложите оный на того, кого почитаете достойнѣйшимъ изъ отличившихся въ военномъ званіи. Въ знакъ же Монаршаго благоволенія препровождаемъ вамъ эполетъ и перстень бриліантовые»[109]109
  Обѣ эти вещи были оцѣнены въ шестьдесятъ тысячь рублей.


[Закрыть].

Суворовъ занимался укрѣпленіемъ приморскихъ мѣстъ Тавриды, между тѣмъ какь неустройства въ Польшѣ и мятежный духъ жителей открывалъ ему новый путь къ славѣ. Служившій подь знаменами Вашингтона, Костюшко, призванный соотечественниками изъ Германіи, принялъ главное начальство, поклялся защищать мнимую независимость или погибнуть. Краковъ, Варшава и Вильно возстали на Русскихъ воиновъ; Генералъ Ферзенъ отступилъ къ Прусскимъ границамъ и, потомъ, двинулся къ Варшавѣ съ вспомогательнымъ войскомъ, предводимымъ Королемъ Вильгельмомъ III. Костюшко успѣлъ перехватить паркъ осадной Прусской артиллеріи; вспыхнулъ мятежъ въ областяхъ, пріобрѣтенныхъ Пруссіей отъ Польши; союзники отдѣлились отъ Ферзена. Въ это время Екатерина ввѣрила войска Свои побѣдителю при Сталовичахъ. «Я посылаю въ Польшу двѣ арміи, – сказала Она приближеннымъ: – одну армію, а другую – Суворова».

Садясь въ кибитку, Суворовъ сказаль сестрѣ знаменитаго нашего Адмирала Круза[110]110
  Александръ Ивановичь Крузъ, участвовавшій (1769 г.) подъ предводительствомъ Адмирала Спиридова въ славномъ истребленіи Турецкаго Флота, обезсмертилъ, потомъ, имя свое во время Шведской войны въ 1790 году: сразился (23 и 21 Мая) съ Герцогомъ Зюдерманландскимъ, несмотря на превосходное число кораблей непріятельскихъ; заставилъ его ретироваться; награжденъ орденомъ Св. Александра Невскаго; командовалъ авангардомъ Адмирала Чичагова при разбитіи Шведовъ 22 Іюня: выдержалъ сильный огонь отъ всего Флота ихъ, проходившаго мимо его, храбро и мужественно – по словамъ Главнокомандовавшаго – поражалъ пепріятеля; награжденъ орденомъ Св. Георгія втораго класса, а въ день мирнаго торжества шпагою, украшенной алмазами. Онъ получилъ въ послѣдствіи орденъ Св. Андрея Первозваннаго отъ Императора Павла I, будучи главнымь Командиромь Кронштадтскаго Флота; скончался въ 1798 году, на 72 отъ рожденія.


[Закрыть], которой мужъ, Капитанъ перваго ранга Вальронтъ, былъ вѣчно разжалованъ въ матрозы: «Молись Богу: Онъ услышитъ молитву твою», – и полетѣлъ въ армію (1794). Благоразумными распоряженіями его, Польскія войска были обезоружены на разныхъ пунктахъ, между тѣмъ какъ наши сосредоточивались въ одинъ, около Варковичь. Суворовъ, во время похода, ѣхалъ верхомъ, чтобы подать собою примѣръ офицерамъ: сдѣлавъ въ три недѣли 500 верстъ, овладѣлъ въ Кобринѣ магазиномъ; разбилъ при Крупчицѣ (6 Сент.) семнадцатитысячный корпусъ Сераковскаго; положиль на мѣстѣ до трехъ тысячь человѣкъ; обратилъ его въ бѣгство; сразился во второй разъ съ нимъ и Косинскимъ (8 Сентября) при Бржецѣ; овладѣлъ всею ихъ артиллеріей, состоявшею изъ 28 орудій; донесъ Задунайскому: «Корпусъ Сераковскаго кончилъ!» – награжденъ бриліантовою петлицею на шляпу и тремя пушками. Между тѣмъ Ферзенъ поразилъ при Мачевичахъ (28 Сентября) Костюшко; взялъ его въ плѣнъ и присоединился, 14 Октября, въ Станиславовѣ къ Суворову съ десятиты сячнымъ корпусомъ[111]111
  Баронъ, а потомъ Графъ, Иванъ Евстафьевичь Ферзенъ, содѣйствовавшій Суворову во взятіи приступомь Праги, принудилъ (18 ноября) въ Радочинѣ Главнокомандовавшаго Польскаго Вавржецкаго положить оружіе; награжденъ военнымъ орденомъ Св. Георгiя втораго класса; пожалованъ Императоромъ Павломъ I Директоромъ Кадетскаго Корпуса, Генераломъ оть инфантеріи (1798), отставленъ съ мундиромъ и въ скоромъ времени скончался.


[Закрыть]. Тогда войска послѣдняго увеличились до семнадцати тысячь, съ которыми онъ пошелъ къ Варшавѣ, и на другой день (15 Окт.) разсѣялъ при Кобылкѣ пятитысячный отрядъ непріятельскій, взялъ девять пушекъ, 400 человѣкъ въ плѣнъ, въ томъ числѣ одного Генерала и 30 Штабъ и Оберъ-офицеровъ; овладѣлъ обозомъ.

Вскорѣ Суворовъ подступилъ къ Прагѣ, защищаемой 30 000 лучшихъ Польскихъ войскъ и 104 пушками. Отличаясь быстротой и внезапностію, герой осмотрѣлъ укрѣпленія, начертилъ планъ атаки, раздѣлилъ войска свои на семь колоннъ и назначилъ день приступа 24 Октября. Въ пять часовъ утра была пущена ракета: колонны двинулись несмотря на сильный крестообразный огонь съ разныхъ батарей; по сбитіи переднихъ ретраншаментовъ, Польскія войска, построясь въ боевой порядокъ передъ вторымъ и третьимъ окопами, защищались отчаянно; но мужество ихъ и сильный взрывъ магазина съ порохомъ и бомбами, не остановили безстрашныхъ воиновъ Суворова: въ три часа Прага взята въ виду столицы Польши, полагавшей на нее всю надежду. Четыре Генерала: Ясинскій, Корсакъ, Квашневскій и Грабовскій съ