Текст книги "Сибирская одиссея"

Александр Свешников
Сибирская одиссея

©Свешников А.Ю., 2012

©ООО «Издательский дом «Вече», 2012

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Чем труднее путь, тем сильнее ощущение жизни…

Григорий Федосеев

Глава первая. Восемь хариусов

Становилось прохладно. Привычный шум реки уже не усыплял. В нём слышались какие-то настораживающие звуки. Иногда даже казалось, что с той стороны, где была топкая марь, доносятся чьи-то голоса. Их было несколько: женские и детские. Они будто силились что-то рассказать, о чём-то предупредить, но поскольку не были уверены, что Андрей их услышит, срывались в крик, сбивались и неумолимо поглощались шумом воды, бьющейся в базальтовом каньоне мощным водопадом.

Эти голоса Андрей слышал и раньше. О них ему рассказывал когда-то егерь в Восточном Саяне. Честно говоря, до этого он даже самому себе боялся признаться в том, что тоже их слышит. Но когда егерь поведал ему о собственных слуховых галлюцинациях у далёких Саянских речек, Андрей понял, что такие же голоса ему приходилось не раз слышать самому. Особенно, когда он оставался в тайге один, когда слух и зрение у него обострялись, когда отовсюду он ждал опасности, находясь в окружении вековых кедров и лиственниц, обманчиво безобидных болот и красивых, завораживающих своей неприступностью островерхих гольцов.

Сейчас он тоже был один. Эту ночь он мог, конечно, провести и вместе с Виктором. Тогда бы не пришлось сейчас мёрзнуть. Но он просто устал. И когда сказал другу, что лучше ему переночевать на старом стояночном месте, чтобы уже с утра начать путь к людям, в этом не было обмана. Андрей только не сказал основной причины: почему он хочет ночевать внизу. Да и Виктор вряд ли бы его понял. Впрочем, это уже неважно. Совесть его не мучила. Он сделал всё, что было в его скромных силах для попавшего в беду товарища: отдал палатку, надрал мешок шишек с кедрового стланика, оставил практически все съестные припасы, натаскал дров. Теперь Виктор должен продержаться как минимум неделю-две без особых проблем. Главное, чтобы не началось какое-нибудь заражение в сломанной ноге и чтобы его не задрал медведь: в том состоянии, в котором Виктор находился, он представлял собой лёгкую добычу для косолапого.

Андрею же необходимо было остаться одному для того, чтобы собраться с мыслями. События последних двух дней полностью перевернули его жизнь. Потрясение было настолько сильным, что он то впадал в истерику, то вдруг с остервенением начинал делать какую-то работу, то на него накатывало полное безразличие. Но ЧТО именно он должен теперь делать и КАК, Андрей пока плохо себе представлял. Конечно, они вместе с Виктором почти в один голос высказали единственно здравую мысль, что нужно идти к людям, в одиночку Андрей не вытащит искалеченного после падения Виктора с этих проклятых мест. Но как добраться до людей максимально быстро? А потом, к кому именно обращаться в посёлке, находящемся отсюда в двухстах километрах? Да и много ещё нерешённых вопросов оставалось в голове у Андрея. И он пошёл ночевать вниз. Без палатки, тёплых вещей, с минимумом продуктов. Он понимал, что завтра в его сознании должна быть полная ясность, и тогда ничто не помешает выполнению поставленной цели.

Костёр уже догорел. Рядом лежала кучка наломанных для утра веток стланика. Можно было бы их использовать, но Андреем вдруг овладело навязчивое желание экономить силы. Они ему ещё очень пригодятся. И такая мелочь, как сходить и заготовить дрова, казалась ему сейчас неуместной. Делать только то, что необходимо! Вот первый пункт, сам собою пришедший в голову, которому он обязан неукоснительно следовать. Андрей даже обрадовался, что к нему возвращаются спокойствие и рассудительность. Это было хорошим знаком. Нужно зафиксировать состояние «трезвой рассудительности». Дальше дело пойдёт!

Смеркалось. Выше по реке поднимался серый вечерний туман. Он нехотя полз вдоль русла, незаметно размывая окружающее пространство. Туман Андрею не нравился. Его появление означало, что ночью к холоду прибавится ещё и сырость. Андрей лежал на коврике, закутавшись в спальник и прислушиваясь. Сна не было. Была жуткая усталость от нервного и физического напряжения, а вот провалиться в сон никак не получалось.

«Хорошо, хоть дождя не будет» – подумал Андрей, наблюдая, как туман стелется по реке, не поднимаясь вверх. Это было ему известно с тех же Саян. Если облака-туманы поползли вверх – жди ненастья, если же идут низом – будет сухо.

Он, не вылезая из спальника, поднялся, зажёг налобный фонарик и достал дневник.

«Раз не спится, запишу хоть несколько строчек» – решил Андрей и принялся вспоминать прошедший день.

«Виктору сегодня лучше… – начал он. – Мы с ним даже шутили во время обеда, который я сварил из пакетика сублимированной каши. Я всё сделал. Палатку и вещи перетащил к Витьке, устроил ему “быт”. Он – молодец! Держится! Все дела закончили к 17–30. Ночевать пошёл вниз к реке, чтобы завтра, не теряя времени, отправиться в путь…»

Андрей отложил блокнот. Странно, даже дневнику не получалось доверить сокровенные мысли. Как будто писал он не для себя, а кому-то, кто может заподозрить его в нечестности или ином грехе. Ну не мог он больше видеть стонущего Виктора! Глядя на него, Андрею почему-то хотелось плакать, жалеть, что-то делать для того, чтобы изменить ужасное положение, в котором они оказались. Психологически Витька выглядел лучше. Он был почти спокоен. И главное – уверен в том, что друг вытащит его из этой глухомани, спасёт… Где бы набраться такой уверенности Андрею?

И он ушёл вниз, сославшись на ранний подъём, на желание побыть одному перед трудной дорогой, ещё на кучу всяких отговорок. Без Виктора ему и впрямь стало легче. И показалось даже, что путь к спасению уже начат, ведь сегодня он ночует один, как-никак два с половиной километра от злосчастного склона пройдены!

Андрей положил дневник в карман жилетки. Всё-таки надо спать. Иначе завтра он далеко не уйдёт. А до большой реки, где они оставили лабаз, топать по тайге, горам и марям без малого пятьдесят километров! Надо бы их пройти за два дня. Сейчас это кажется совершенно невозможным, потому что совсем недавно они вместе с Виктором проделали этот путь аж за семь ходовых дней! Правда, рюкзаки были на порядок тяжелее, но всё же… А что будет потом, на Куанде, он даже боялся думать. Тропу через перевалы к БАМу он не знал, а если сплавляться по реке на резиновой лодке – это до железнодорожного моста километров сто пятьдесят…

«Всё, сплю» – решил Андрей, пообещав себе в будущем не уходить мыслями так далеко.

«Решено! – тут же пришло ему в голову. – Это будет пунктом номер два: думать о преодолении только ближайших преград, иначе сойдёшь с ума!»

На небе блеснуло несколько звёзд. Андрей понимал, что звёзды – предвестники холодной ночи. Ну ничего, слава богу, ещё только конец августа, мороза быть не должно.

Потом он, несмотря на «пункт номер два», всё же начал думать о том, что его ожидало. Но, пропустив непонятный и пугающий период, оказался в посёлке, среди людей. От мыслей о людях Андрею стало хорошо. Здесь, в Сибири, народ совсем другой, не то что в больших городах! Им не придётся долго рассказывать, что произошло, они всё поймут…

Через несколько минут с этой тёплой мыслью он погрузился в так давно необходимый ему сон.

Когда Андрей открыл глаза, было ещё совсем темно. Часы показывали пятнадцать минут пятого. Что ж, неплохо! Три с половиной часика он всё-таки поспал. Стало очень холодно. От этого он и проснулся. Лежать дальше в промёрзшем спальнике было невозможно, поэтому он встал и начал усиленно двигать руками и туловищем, а потом принялся бегать вокруг своего спальника и приседать. Минут через пять он согрелся, достал нож, настругал лучинок из ветки стланика, соорудил из них пирамидку и осторожно положил под неё горящую спичку. С первого раза не получилось – спичка погасла, а из лучинок пошёл еле заметный дымок. Андрей подосадовал на свою лень, оторвал от специально заготовленной бересты небольшой лоскуток, пропихнул внутрь пирамидки и снова поджёг спичку. Береста закрутилась, затрещала и ярко вспыхнула. Кедровые лучинки занялись, и он осторожно водрузил сверху несколько веточек стланика. Костёр загорелся.

«Рановато для завтрака, но чем раньше поем – тем раньше выйду!» – решил Андрей.

Он надел налобный фонарик, вытащил из рюкзака котелок и пошёл к реке.

Камни у воды были скользкими, гладкими. Андрей осторожно, как канатоходец, ступал по ним, разведя в стороны руки для равновесия.

«Главное – самому ничего себе не переломать, не вывихнуть!» – подумал он в этот момент и тут же понял, что это и есть «пункт номер три» из его программы дальнейшего существования.

Пока вода в котелке закипала, ушёл половинный запас дров. Андрей давно заметил, что кедровый стланик очень быстро сгорает, не давая сильного жара и практически без дыма. Дрова из стланика были очень плохие, но каких-либо других поблизости не было, разве только ерник и огромная берёза, с которой он аккуратно срезал бересту для растопки. Кедровый стланик ему вообще не нравился. Дрова из него никакие, а попадёшь в его заросли – намучаешься нагибаться, ползать или перелезать через его корявые ветки. Одно в нём хорошо: шишки совсем низко, и хотя небольшие по размеру, но орехи вполне приличные, как у настоящего кедра.

Андрей сделал ревизию продуктов. Оказалось, что не так уж всё и плохо. У него было три пакетика овсяной каши по полпорции каждый, граммов сто сахара, спичечный коробок соли и пять пакетиков кофе «три в одном». Не было чая, но это не беда, всегда можно было заварить брусничного листа или ещё какой-либо травы, благо, её тут было в изобилии. Однако он прекрасно понимал, что с такой пищей можно, конечно, протянуть дня три, но только если не идти с двадцатикилограммовым рюкзаком по непролазным забайкальским дебрям. И поэтому он решил во что бы то ни стало сегодня пройти по реке до последних Сынийских водопадов, ниже которых в реке уже должен ловиться хариус. На рыбу у Андрея была вся надежда. Для этой цели он забрал у Виктора оставшийся запас мушек, поплавков и лески, а также единственную уцелевшую блесну. Он вспомнил слова одного знакомого таёжного отшельника: «Съел солёного хариуса – прошёл три километра, съел миску риса – прошёл пять!» Риса у Андрея не было, зато на хариуса он очень рассчитывал.

Вода закипала долго. Впрочем, он никуда не торопился, светлеть начнёт не раньше восьми, и потому у него была уйма времени. Он сидел у потрескивающего костра, смотрел на огонь и согревался телом и мыслями. «Всё будет хорошо! – уговаривал он сам себя. – Осторожность, выдержка, рассудительность и спокойствие! Моя жизнь – это и жизнь Витьки. Если со мной что-то случится – вряд ли его кто-либо спасёт».

Старая эвенкийская оленья тропа, которую иногда с трудом они находили по пути, проходила километрах в двух от склона, где находился Виктор. Никто его с такого расстояния не увидит. Вначале Андрей хотел донести друга поближе к реке, и соответственно, к тропе. Но склон был настолько крутым и скользким, а нога у Виктора так сильно болела, что, сделав несколько шагов-ползков, Андрей убедился в нереальности этой затеи. Был бы ещё один человек, можно было бы соорудить носилки и как-то потихоньку спускать его вниз с помощью верёвок. Да и то неизвестно, сколько дней заняла бы эта процедура. Поэтому правильно, что Андрей пойдёт сегодня к людям, оставив друга на склоне. Других выходов из создавшегося положения не было…

Андрей залил кипятком маленький пакетик овсянки, а остальную воду использовал для «кофейного напитка»: сильно разведённого кофе «три в одном» с добавлением ложки сахара. Он понимал, что самый простой источник энергии – глюкоза. Она придаст сил и какое-то время будет держать в «рабочем состоянии».

Каша была вкусная, но тоже очень жидкая. Андрей попросту заполнял давно уже сжавшийся желудок теплом, пытаясь обмануть организм. Но всё равно было хорошо! Он с радостью ощущал, как жидкость проходит по пищеводу, попадает в желудок, где происходит неведомый процесс накопления сил, которые он намеревался потратить сегодня полностью, до последней капельки, и чем больше этих сил будет, тем дальше он продвинется вперёд, к спасению друга, а заодно и самого себя.

Незаметно у костра прошли два часа. Пользуясь налобным фонариком, Андрей решил упаковать рюкзак. Вещей всё-таки было много: спальник, коврик, одежда от дождя, фотоаппарат с кучей плёнок и оптики. Кроме того, Андрей взял котелок, кусок бересты со спичками и тяжёлые горные ботинки. Сапоги были сильно изношены, и он боялся, что может вообще остаться без обуви, а это было бы равносильно катастрофе!

Вещи, оставленные здесь, он сложил в большой пакет, приклеил его скотчем к берёзе и туда же прикрепил заклеенную в полиэтилен записку на случай, если кто-то случайно будет проходить через эти места. Надежды было мало, но пренебрегать ей он не мог. Теперь вся жизнь Андрея была сконцентрирована на одной задаче: спасти Витьку! Для этого он собирал рюкзак, разжигал костёр, писал записку, ел и пил. Для этого он дышал и изо всех сил старался держать себя в руках.

В записке он вкратце рассказал о произошедшем несчастье и указал место, где находится Виктор. Берёза была далеко видна со всех сторон, к тому же именно по этому месту проходила старая эвенкийская тропа. Чем чёрт не шутит! Вдруг занесёт сюда нелёгкая кого-нибудь: эвенков, сумасшедших туристов, местных бродяг.

Небо начало светлеть. Рюкзак был собран, костёр Андрей обильно залил водой. Всё было готово к выходу. Но идти ему казалось рановато. Земля была ещё чёрной, на ней с трудом угадывались очертания корней, кочек и заросших лишайником камней. Опасность подвернуть ногу заставила Андрея подождать ещё минут пятнадцать.

Как только небо из синего постепенно превратилось в голубое, Андрей надел рюкзак, машинально отметив, что он всё же не превысил определённую им вчера планку в двадцать килограммов, и, взяв в правую руку металлическую лыжную палку, с которой он всегда ходил, отправился в путь. Было без пятнадцати минут девять. Часов до семи можно двигаться, а это – почти десять ходовых часов, не так уж и мало!

Андрей возвращался по знакомому пути. Вообще всегда легче идти, когда знаешь, что ожидает впереди. Иногда он замечал свои и Виктора следы на песке или на кочковатой мари. От этого становилось спокойнее на душе, ведь это означало, что он идёт правильно.

С самого начала был взят слишком быстрый темп. Метров через четыреста Андрей понял, что так он очень скоро выдохнется. Надо успокоиться. Слева среди зарослей стланика показался просвет и донёсся рёв воды. Это был самый большой пятнадцатиметровый Сынийский водопад. За ним располагался длинный базальтовый каньон. И вот именно перед ним была приличных размеров галечниковая отмель. Он давно думал об этом месте, как единственно возможной площадке для приземления вертолёта. На вертолёт Андрей надеялся больше всего. Если бы удалось его каким-то образом заполучить – остальное было бы делом техники. Другие варианты вытаскивания Витьки отсюда казались очень трудоёмкими, и он даже боялся о них пока думать. Сама мысль о том, что этот путь придётся преодолевать в третий, а затем и в четвёртый раз, вызывала у него содрогание.

Постояв пару минут над водопадом, не снимая рюкзака, Андрей двинулся дальше.

Стало жарко. Всю одежду можно было выжимать каждые пятнадцать минут. Во рту возникло ощущение сухости и захотелось припасть губами к ледяной Сынийской воде и долго-долго пить.

«Рановато, – подумал Андрей. – Надо потерпеть, иначе потеть буду ещё сильнее».

Первая часть пути к Куанде – большой реке, где они с Виктором соорудили лабаз, сложив туда все ненужные в пешей части похода вещи и основную часть продуктов, была довольно лёгкой. Тропа местами явно читалась. Это была уже не человеческая тропа, а скорее звериная, но она вела в правильном направлении. Одна беда была у неё: зачастую она разбивалась на множество мелких тропок, которые иногда уводили в сторону, к возвышенности. Андрей вначале никак не мог понять, что зверям нужно было там? Конечно, трудно «влезть в шкуру» сокжоя или медведя. Наверняка у подножия скал было что-то для них необходимое, а может, они просто следовали своему древнему инстинкту, обходя опасные места рядом с каньоном, где тех же сокжоев могли подстерегать хищники. Рассуждая об этом, Андрей заметил, что идёт уже безо всякой тропы, проламываясь через заросли кедрового стланика. Места вокруг были незнакомые. Это вдруг вывело его из душевного равновесия. Конечно, будь он в более спокойном состоянии, никакой паники бы не возникло, но сейчас, когда на счету была каждая минута, такие ошибки могли стоить ему потерянных часов, а этого никак нельзя было допускать. Посмотрев на поднимающийся диск солнца, Андрей пришёл к выводу, что слишком ушёл на север. Нужно возвращаться ближе к реке. Пусть там и похуже путь, зато более прямой.

– Спокойно, – уговаривал он сам себя. – Ничего страшного не произошло. Сейчас пойду левее и обязательно найду наши следы!

Тут Андрея прошиб холодный пот. Он поймал себя на том, что разговаривает вслух. И это получалось у него как-то само собой.

– Мне нельзя двинуться рассудком. Этого ещё не хватало!

Только сейчас Андрей понял, насколько он не приспособлен к таёжной жизни в одиночку. Ему не хватало хотя бы ощущения, что он не один, что где-то рядом так же пробирается сквозь заросли стланика Виктор. И пусть его не видно, но он должен знать, что тот неподалёку и всегда может при желании с ним поговорить. Он вспомнил, сколько они спорили с другом о том, где лучше идти по дороге сюда, как иногда обижались, считая, что собственный вариант – самый правильный! Немало Андрей отдал бы сейчас ради того, чтобы быть вместе с Виктором. Какими мелочными казались теперь все их споры, разногласия, обиды. Когда случается что-то неординарное в жизни, постигает беда – происходит очень быстрая переоценка вещей и понятий, некая фильтрация! Приходит осознание того, чего стоят абсолютно ненужные привычки, вещи, на передний план выходят простые желания: иметь силы, быть в тепле, раздобыть пищу, помочь товарищу. От этой ясности проще жить, спокойнее идти к цели, только с ней возможно сделать то, что в обычной жизни кажется невыполнимым.

– Нет ничего важнее, чем дойти до людей и спасти Витьку! – сказал Андрей вслух. – Всё остальное – не имеет значения!

Неожиданно нога у него подвернулась, и он со всего размаха полетел вперёд на руки, машинально пытаясь схватиться за торчащие рядом ветки ивняка. Ко всему прочему, он оказался лицом и руками в какой-то болотной жиже, выступившей между кочек. Но главный испуг у Андрея вызвало то, что у него очень сильно заболела левая нога. И в какой-то момент в голове даже пронеслась, как молния, мысль, что это конец!

Андрей отстегнул рюкзак и начал осторожно подыматься. Получилось встать на обе ноги. Левая страшно ныла, но двигалась, и стоять на ней было можно.

– Значит, хотя бы не сломал, – по привычке вслух сказал он и вдруг рассмеялся. – Идиот! Старая глупая обезьяна! Под ноги надо смотреть, а не по сторонам!

С этими словами он надел рюкзак, бросил в свой адрес ещё несколько крепких слов и попробовал пройти. На счастье, это получилось, хотя нога и сильно болела.

«Расхожусь!» – подумал он и по возможности быстрее зашагал дальше.

Наконец, слева показался просвет, и Андрей понял, что вышел на стенку каньона. Посмотрев назад, он увидел, что от большого водопада его отделяет меньше километра. Значит, всё-таки прилично плутанул! Впредь он решил не уходить далеко от реки, какой бы заманчивой и натоптанной не казалась звериная тропа. Он ещё раз повторил про себя три основных пункта, которым должен неукоснительно следовать (делать только то, что необходимо; думать о преодолении только ближайших преград; быть осторожным и ничего себе не переломать), и уверенно пошёл вперёд.

Сынийский каньон в этом месте был особенно красив! Одна из его стенок, по которой, собственно, и шёл Андрей, поднималась над уровнем реки метров на тридцать и представляла собой испещрённую углублениями базальтовую породу. Если посмотреть на эту стену снизу, то создавалось впечатление, будто огромный скульптор гигантским резцом откалывал от стенки кусок за куском, да только кто-то помешал ему закончить эту работу. Стенка была почти выровнена, но не отшлифована и не доведена до идеала. Видимо, у природного зодчего нашлись дела поважнее.

Река сверху казалась совсем безводной. В этом сезоне вообще было очень мало дождей. Но когда они с другом начали пешую часть маршрута, прошли сильные ливни, и за несколько часов уровень воды в Куанде поднялся метра на два. Сейчас же снова почти неделю не упало ни одной капли, и Андрей с ужасом думал о том, как он будет сплавляться по реке до железнодорожного моста. По описанию в книге маршрутов в конце сплава значились несколько серьёзных порогов. Как бы не пришлось обносить их по берегу!

Солнце стало припекать. Андрей решил дойти до того места, где заканчивался каньон, чтобы напиться воды и снять с себя водолазку и верхнюю часть энцефалитного костюма. Сейчас они были мокрыми насквозь, но раздеваться здесь ему не хотелось, чтобы не терять времени.

Впереди показались очередные заросли кедрового стланика. Андрей вспомнил смешной случай, произошедший тут. Он тогда шёл впереди. Они в очередной раз поспорили с Виктором по поводу выбора оптимального пути и в итоге залезли в этот стланик. Андрей то перелезал через него, то пробирался ползком, цепляясь рюкзаком за корявые ветки. И вдруг Виктор, идущий сзади метрах в двадцати, громко закричал и спустя несколько секунд с проклятиями промчался мимо, не разбирая пути. Андрей был поражён поведением товарища, поскольку тот всегда отличался выдержкой и спокойствием. И только когда следом за ним пролетел целый рой ос, он всё понял. Как потом они с другом выяснили, Андрей ненароком сбил осиное гнездо, находящееся на верхних ветвях стланика, и оно как раз упало в тот момент, когда под ним проходил Виктор, причём угодило ему чуть ли не по голове! Понятно, что было дальше: осы с остервенением набросились на «врага», нещадно впиваясь своими ядовитыми жалами в незащищённые части тела, что и способствовало небывалому ускорению, развитому несчастным Витькой среди непролазных стланиковых дебрей. Интересно было другое, ни одна оса не укусила тогда Андрея, истинного виновника происшедшего. Когда осы, наконец, отстали и Виктор немного пришёл в себя, они вдвоём долго смеялись над этим случаем, а Андрей всячески пытался «загладить свою вину», говоря, что он, естественно, сделал это не специально. Витя же укоризненно мотал головой и приговаривал:

– Осторожнее надо. Смотри, куда идёшь!

Сейчас, когда перед глазами Андрея всплыло лицо покусанного и обиженного товарища после того забавного происшествия, сердце у него вдруг ёкнуло. Он представил, как Виктор в это время в палатке, с забинтованной головой и разбитой ногой, один пытается развести костёр, морщится от боли, и ему совсем плохо и тоскливо.

– Витька, я к тебе обязательно вернусь! – сказал вслух Андрей и у него на глазах выступили непонятно откуда взявшиеся слёзы, впрочем, возможно, это был пот, поскольку глаза неумолимо жгло. – Даже если никто не поможет, я один вернусь к тебе с продуктами, одеждой и лекарствами, и мы будем отсюда выбираться. Мы непременно выберемся, чёрт возьми!

Андрей продирался сквозь кедровый стланик с остервенением, ломая упругие ветки. В голове громко стучал пульс, глаза почти ничего не видели, но ноги и руки упрямо делали своё дело.

Заросли стланика закончились неожиданно, и Андрей вышел к скалам, поросшим разноцветным лишайником. Странно, тогда ему казалось, что заросли простираются по меньшей мере на полкилометра! Теперь же он преодолел их минут за десять. Как много в тайге значит груз за плечами! Лишние пять-семь килограммов, и ты уже не идёшь, а тащишься из последних сил. По дороге сюда они явно переоценили свои возможности. Это, по мнению Андрея, и было основной причиной постигших их несчастий. Теперь это хороший урок на будущее. Но сейчас об этом не надо думать. Сейчас надо думать о предстоящем пути, надо вспоминать, поскольку впереди огромный участок, на котором почти не прослеживается звериная тропа. Идти придётся вдоль многочисленных русел Сыни, придерживаясь лишь направления и выбирая наиболее мелкие протоки для бродов.

Андрей решил спускаться к реке. На самом деле, тут они с Виктором не шли, но он чувствовал, что путь внизу легче и короче. Иногда надо доверять интуиции. А она у него работала на полную катушку, он весь состоял из обострённых чувств и нервов.

Спуск был крутым и опасным. По камням бежал ручей, вытекающий из болотной мари, что находилась у подножия небольшой возвышенности. Острые, хрупкие камни выскальзывали, ломаясь, из-под ног, и Андрей напрягал мышцы, чтобы удержать равновесие и не улететь вниз. Очень помогала металлическая лыжная палка. Идею ходить в пеший поход с таким своеобразным таяком подал как-то Виктор, научившись этому, в свою очередь, от Саянских туристов. Те, для прочности, связывали две палки вместе, наподобие того, как делал писатель и геодезист Федосеев, судя по многочисленным фотографиям (правда, он использовал, конечно, не лыжные палки, а деревянные жерди). Такая «конструкция» могла выдержать и достаточно грузного путешественника, даже если весь свой вес ему пришлось бы перенести на эту самую двойную палку. Андрей хотел было тоже скрепить две лыжных палки перед выходом, но потом раздумал, так как это увеличило бы нагрузку на руку. Ведь в основном палку приходилось просто волочить за собой. Кто-то, возможно, усмехнётся, услышав о такой экономии веса. Но людям, знающим таёжную жизнь, это не покажется глупостью. В пешем походе важен каждый лишний грамм. Это не прихоть – это закон. И его Андрей очень хорошо усвоил за годы путешествий по Саянам, Уралу, Забайкалью и Северу.

Слава богу, спуск прошёл без приключений, и Андрей оказался у небольшой песчаной отмели с огромными камнями-валунами. Найдя подходящий камушек поменьше, он снял рюкзак и принялся обливать себя с ног до головы ледяной Сынийской водой, одновременно не забывая промочить пересохшее горло. Это было настоящим праздником! Ему казалось, что он может выпить литров пять этой удивительно вкусной воды! Но он всё же держал себя в руках и в основном не пил, а только полоскал горло, зная, что обильное питьё выйдет из него не менее обильным потом.

Затем Андрей разделся, оставшись в майке и жилетке, положил на камень кусок пенки, сел и с наслаждением закурил первую в пути сигарету. Около пяти километров были позади. Конечно, это очень мало, но всё же почти шестая часть из того, что он запланировал на сегодняшний день. Часы показывали десять минут одиннадцатого. Быстро прикинув свою среднюю скорость, он пришёл к выводу, что она вполне приличная, что-то около четырёх километров в час. Даже если предположить, что она упадёт до трёх, всё равно у него есть шанс часов за семнадцать дойти до лабаза на Куанде. А это как раз к завтрашнему вечеру.

Одной сигареты Андрею показалось маловато. Чтобы не тратить спички, он прикурил вторую от первой и продолжил наслаждаться коротким перерывом.

Неожиданно его слух уловил странный далёкий звук. Андрей не сразу понял, что это раскат грома. Он доносился со стороны, откуда Андрей пришёл. Тут же в его голове возникли мысли о том, сможет ли Виктор вовремя накрыть заготовленные им вчера дрова. То, что палатка выдержит любой ливень – он не сомневался. Но вот с мокрыми дровами будет потом не просто. Впрочем, Виктор должен это предусмотреть. Слава богу, он в здравом рассудке и сообразит, что делать!

Глядя на кристально-чистую воду, бегущую по песку и камням, Андрей вдруг обратил внимание на чёткие следы рядом с тем местом, где он сидел. Какой-то крупный зверь недавно выходил сюда на водопой. Вначале ему показалось, что это привычные уже в этом сезоне следы медведя. Но когда он подошёл ближе, чтобы лучше их рассмотреть, то с удивлением отметил, что следы принадлежат кому-то из семейства кошачьих. Следы кошки трудно спутать с другими. Отпечатки круглых мягких подушечек без когтей, которые у них прячутся, в отличие от других животных, не оставляли сомнений в том, что совсем недавно здесь побывала какая-то большая кошка.

– Боги мои! – вырвалось вдруг у Андрея, когда рядом он заметил следы вдвое меньшие. – Мамаша с детёнышем! Кто же это такой? – продолжал он рассуждать вслух, машинально произнося слова всё громче и громче.

Действительно, таких крупных кошачьих следов здесь ему видеть ни разу не приходилось. Если бы следы принадлежали рыси, то она должна была быть размером с оленя, не меньше. Про снежных барсов он как-то слышал от местных жителей, но они уверяли, что их осталось совсем мало, и живут они где-то в горах Кодара, а не Удокана, где сейчас находился Андрей. Встреча с барсом и его детёнышем представлялась ему крайне нежелательной.

Следы, оставленные у самой воды, медленно заполнялись снизу влагой. Это позволило сделать вывод, что зверь был тут всего несколько минут назад.

– Вот те на! – сказал Андрей и протяжно свистнул. – Нам такие встречи совсем ни к чему!

В этот момент он привычным движением нащупал в кармане жилетки небольшой перочинный ножик и заряженную патроном ракетницу. Это составляло всё его нехитрое вооружение. И большой охотничий нож, и топор он оставил Виктору.

– Валим отсюда! Киски, живите спокойно! – громко крикнул Андрей и, надев рюкзак, быстро зашагал вперёд.

Нервы у Андрея всё же были ни к чёрту! Ну зачем он сейчас, в конце лета, нужен какому-то случайно зашедшему сюда барсику с детёнышем? Те, небось, наложили в штаны и несутся опрометью с этих мест, почуяв пугающий запах человека! Андрей всё прекрасно понимал головой, но, несмотря на это, его начал бить нервный озноб, движения стали порывистые, он почти что бежал по берегу реки, периодически оглядываясь назад. В какой-то момент ему показалось, что он слышит за спиной звериный рёв. Тогда он всё же не выдержал, достал из кармана ракетницу и сделал выстрел в воздух. Жёлтая звёздочка с трудом читалась на фоне синего неба. Андрей проводил её взглядом, зарядил в ракетницу новый патрон, поставил на предохранитель и положил обратно в карман жилетки. Никто на выстрел не выбежал, не крикнул. Только привычно шумела вода в реке и где-то вдалеке каркала кедровка.