Текст книги "Ночные диверсанты"

– Ты будешь мне указывать, какое решение правильное, а какое нет? – Пал Палыч возмущенно уставился на лейтенанта.

Любавин нисколько не смутился, ему уже было все равно. Остальные присутствующие благоразумно помалкивали.

Пал Палыч укоризненно покачал головой – мол, будут тут всякие учить дедушку кашлять, походил по комнате, постоял у окна. Потом шумно выдохнул и сказал:

– Мы уже не контролируем ситуацию. Расследовать это дело будут другие. Наша задача – сделать все возможное, чтобы обезопасить автомобилистов. После ночного происшествия с нашими сотрудниками я связался с областным управлением МВД и уже через полчаса беседовал с генерал-майором Кашариным – начальником управления специальных мероприятий при Федеральной службе противодействия террору. Как выяснилось, ЧП на нашей трассе четко вписываются в понятие «террор» – массовые убийства с целью запугивания и «раскачивания лодки». Он приказал держать ситуацию под контролем и обещал выслать группу, которая займется решением проблемы. Группа прибудет к вечеру. Их шесть человек, специалисты-универсалы… во всяком случае, так их охарактеризовали. Это не значит, товарищи офицеры, что нужно бежать в церковь и ставить на радостях Богу свечку, – грозно оглядел он присутствующих. – Работать будете, как папы Карлы, – круглосуточно и без выходных. У наших гостей не должно создаться впечатления, что в районной полиции трудятся исключительно болваны…

Глава пятая

Оружием не бряцали, ладной униформой провинциальных барышень не сражали (хотя и могли бы). Все было при себе – и ладная униформа с амуницией, и «аксессуары» на все случаи ближнего и дальнего боя. Но этим благолепием не светили, все было спрятано под сиденьями и в потайных отделах багажника. Путешествовали в гражданской одежде, по которой давно истосковались. В семь вечера темно-серый «Фортунер» свернул с федеральной трассы и въехал в райцентр Бабаево. Райцентр был самый обычный – асфальт не самого позорного качества, заборы, дома, превалирование частного сектора над многоэтажными зданиями. В городке было много садов, плодоносили яблони, груши, абрикосы-дички, в палисадниках буйно росли цветы. Ближе к центру городок становился наряднее. Попадались хорошие машины, добротные дома, крытые черепицей, – глядя на них, приходилось лишь радоваться возросшему благосостоянию некоторых россиян. Проехали симпатичную церковь, мечеть, стоящую на голом пустыре, здание районной администрации, над которым гордо реял триколор. Над зданием райотдела полиции реял такой же, но само здание выглядело не очень, напоминало обшарпанный купеческий особняк.

Жилин припарковал машину на стоянке. Бойцы выбирались из салона, зевали, осматривались. В принципе в дороге неплохо выспались (даже Жилин, периодически менявшийся с Капраловым). Сиденья, как в самолете, кондиционер, напитки, усыпляющая музыка – семьсот километров за восемь часов пролетели незаметно. Солнце уже заходило, городок погружался в тусклое мерцание, но краски дня еще не выгорели, радовали глаз.

– Эх, чуть-чуть бы южнее, – посетовал Вова Балабанюк, – и был бы самый кайф. – Он хитро посмотрел на Вадима: – А что, командир, плюнем на дела, поедем дальше? Черное море посмотрим, себя покажем? У нас же отпуск, нет?

– Странный у нас отпуск, – пробормотал Рудницкий, доставая сигареты, – и комитета по встрече что-то не видать.

– Наш отпуск закончился на рассвете, – отрезал Вадим, – толком не успев начаться. Радуйтесь, товарищи бойцы, что нас отправили не в Магадан. Сделаем дело – получим еще два дня к отпуску. Будут полноценные пять дней.

– Серьезно? – встрепенулся Амбарцумян. – Отлично, маму, наконец, увижу. Так что же мы стоим? Пойдемте быстрее работать.

– И чего такой толпой привалили? – пожал плечами Балабанюк. – Тут все хорошо, мирно… Не можешь ты без нас, командир.

– Без нас ему не идет, – проворчал Жилин, последним покидая машину и ставя ее на сигнализацию.

Он был прав. Отряд был полностью взаимозаменяем, работал единым организмом. Командира понимали с полуслова. Парни не только владели всеми видами оружия, рукопашным боем и умели водить любую технику, но и пораскинуть мозгами были не дураки. Вадим не требовал от них соблюдения субординации: можно обращаться на «ты», по имени, как угодно, не нужны ему эти раздражающие «товарищи майоры» и «разрешите обратиться». Но все должно работать, как часы, дисциплина должна быть железная, слаженность – исключительная.

– А комитета по встрече по-прежнему нет, – задумчиво проговорил Рудницкий, затаптывая окурок.

– Ожидают спецназ, – усмехнулся Балабанюк, – верхом на «С-400», в латах и шлемах. А у нас видок, как у братков на отдыхе, – и он с интересом стал созерцать толстую цепь на шее бритого почти «под ноль» Капралова.

– Ладно, пацаны, пошли знакомиться с местными полицейскими достопримечательностями, – вздохнул Вадим.

С запозданием, уже в здании, возник пресловутый «комитет». Пришлось продемонстрировать служебные удостоверения. Подполковник Погодин был в годах, производил впечатление человека, предпочитающего авторитарный стиль правления, но в ситуации ориентировался. И вообще, как выяснилось позднее, был неплохим начальником и человеком. Он сильно волновался, и это можно было понять – «кара небесная» спустилась на район. Он угодливо пожимал руки, интересовался, как доехали. Чего изволите – сразу в гостиницу, поесть, выпить, баньку?

– Давайте сразу договоримся, Пал Палыч, – сказал Вадим, – с неприличными предложениями к нам не лезете. Если что, мы сами намекнем. Нужна постоянная телефонная связь с вами лично, с подчиненными вам отделениями, а также с районной ГИБДД. Любые приказы и пожелания касательно работы выполняются беспрекословно. Наши служебные удостоверения должны быть пропуском ВЕЗДЕ. День уже кончается, но это не повод начинать работу завтра. Наш штаб будет там же, где мы будем жить. Есть соображения?

– Конечно, майор, я уже распорядился, – зачастил Погодин. – Это ведомственная гостиница в соседнем квартале на улице Буденного. Здание старое, но внутри все пристойно. Там сейчас никто не живет. Мы выставим круглосуточный полицейский пост. Вокруг здания надежная ограда. Помещения на втором этаже – четыре соединенные между собой комнаты, в которых есть кровати, санузлы и все необходимое для жизни. Комнаты уже готовы. Мы прекрасно понимаем… – Подполковник замялся, но сказал, как есть: – Противник серьезный, вероятно, информированный, а у нас не режимный объект… поэтому не исключаю, что о вашем приезде он уже осведомлен… Повторяю, здание будет охраняться.

– И гранатометчика на крышу… – пробормотал Рудницкий.

– Что? – встрепенулся Погодин.

– Товарищ шутит, – поморщился Вадим. – Пожелания на сегодня таковы, Пал Палыч. Гостиница, ужин – причем быстро. Сегодня же нам нужна полная информация обо всех преступных эпизодах, о жертвах, о результатах следствия. Я повторяю – полная, включая карту района. Есть в вашем управлении люди, способные объективно донести до нашего сведения все, что случилось?

– Думаю, да, – кивнул Пал Палыч. – Это начальник оперативно-следственного отдела Любавин. Он полностью в курсе, присутствовал на каждом месте преступления, знает все тонкости. Он молодой, еще не… – замялся Погодин.

– Еще не испорчен системой? – усмехнулся Вадим.

– В общем, да. Ну, вы понимаете… Если хотите, майор, я могу прикомандировать его к вашей группе. Парень местный, его все знают, это значительно упростит работу… во всяком случае, в плане знакомства с районом и местными обитателями. Он реально толковый паренек, имеет собственное мнение…

– Мы подумаем, – неопределенно отозвался Вадим. – Не будем тратить время, подполковник.

Забор вокруг местного «Хилтона» был действительно хорош, но само двухэтажное строение производило удручающее впечатление. Краска давно слезла, теперь отслаивалась штукатурка, разрушались кирпичная кладка и оконные переплеты. Впрочем, внутри все было не так уж и плохо. Высокие потолки, пол, надраенный мастикой (как в казарме), местами отлипшие обои. В выделенных «апартаментах» было убрано, имелась мебель, включая мягкую, шторы на окнах. Номер представлял собой что-то вроде аркады – со сквозным проходом. Бойцы, ворча, рассредоточивались по кроватям. «Да ладно, что ворчать? – высказался Амбарцумян. – Жить можно. Уж лучше, чем в окопах». Все окна номера выходили на одну сторону – к воротам, что, безусловно, было плюсом. Шеренга рослых деревьев закрывала гостиницу от любопытных взоров. Погодин не обманул – из патрульного «УАЗа», въехавшего во двор вместе с «Фортунером», высаживались люди в форменном одеянии с автоматами и разбредались по периметру. О качестве подобной «охраны» оставалось только догадываться.

– Ну, и чего улеглись, товарищи бойцы будущего? – нахмурился Вадим. – Всем подъем, мы еще вещи из машины не перетащили. Кому вы их там оставили?

– Интересно, нас покормят? – мучился вопросом худой Жилин.

Ужин доставили из ресторана две симпатичные официантки в разовой посуде. «Вот это сервис, прямо как в Монако», – обрадовался Амбарцумян, слабый по женской линии. С амурами в этот вечер не срослось, хоть девушки улыбались очень призывно. «Завтра еще приходите», – подмигивал им Гриша, косясь исподтишка на насупленного командира. Ужин оказался вполне съедобным и даже теплым. «Жить можно», – мысленно оценил Вадим.

Отрезок времени между уходом официанток и явлением лейтенанта Любавина оказался минимальным – даже дверь не успела закрыться. Вадим критически созерцал молодого симпатичного офицера с кудрявыми волосами. Тот был собран, деловит и темой действительно владел. Аккуратно расстелил на столе карту Бабаевского района, бросил стопку фотографий, пристроил ноутбук.

– Ты, главное, не стесняйся, лейтенант, – сказал Репнин, – что забудешь – не беда, потом вспомнишь. Давай подробно, со всеми оттенками и хронологией. Забудь про субординацию, все свои. Отвечать будешь за дела, а не за умение ходить строем. Познакомься с ребятами.

Лейтенант раскладывал все по полочкам, повествовал подробно, грамотным языком, водя карандашом по карте. Подошли остальные, сгрудились вокруг нее, а Вадим запоминал топонимы, прикидывал расстояния между ними. Райцентр – на севере района. Трасса «Дон», идущая с севера на юг, разрезает его примерно пополам. Глазов – практически граница района. Расстояние между поселениями – 56 километров. Их можно с натяжкой назвать поселками городского типа. Все остальное – в лучшем случае села, большие деревни. Расстояния между ними, плюс-минус, одинаковые. С севера на юг: села Каланчак, Грибаново, Осипово, Покровское. Каланчак и Осипово – на восточной стороне магистрали, остальные – на западной. Деревня Ершовка, между райцентром и Каланчаком, стоит на реке Донка, которая пересекает трассу. Восточнее деревни на той же речке – коттеджный поселок «Приволье». Есть еще одна река – Калятна, тоже протекает под трассой. Она перед постом ДПС и делит район на северную и южную половины. Деревень вдоль трассы немного – упомянутая Ершовка; Воробейка и Лиман стоят на Калятне по обеим сторонам магистрали. Все остальное – леса и поля, сплошная равнина. Первое преступление – недалеко от Покровского, второе – не доезжая Осипова, третье – в километре к югу от поста ДПС, четвертое – вообще на севере района, прямо перед райцентром. Никакой системы не прослеживалось. Он перебирал «страшные картинки» – посмертные фотографии потерпевших. Четверо мужчин – практически все молодые, за исключением местного жителя Каморина, три женщины – при жизни были привлекательными, сексуальными. Двое детей… Он ко всему привык в этой жизни, но вот привыкнуть к детским смертям никак не мог. Их-то за что? Не в силах смотреть, он отвел глаза от снимков. Десятилетний пацан, который и не понял, что случилось, девочка тринадцати лет – Елизавета Строганова. Практически такая же, как его Маринка, нормальный трудный ребенок со смешной стрижкой и большими-пребольшими глазами…

– Вот же суки… – прошептал Рудницкий, сжимая кулаки. – На детей руку подняли. Значит, не люди, можно стрелять их на месте…

– Где тела? – спросил Вадим.

– Находились в отделении медицинской криминалистики, – отозвался Любавин. – Было решено отдать их родственникам для погребения, когда криминалисты закончили работу.

– Это правильно, – кивнул Вадим, – нечего их мурыжить – и живых, и мертвых…

– По двум последним эпизодам тела еще у нас, – поспешил добавить Любавин. – Эксперты не реактивные, но вскрытие провели, пули вытащили, сравнили с предыдущими… У Черемновой нет никого в нашем районе, городская она была. Да и в городе никого… Ребята будут сбрасываться – на похороны, на поминки… Черт, не верится, что такой женщины больше нет. Веселая была, интеллигентная, коллег к интеллектуальным играм приучала…

Парни мгновенно схватывали суть. Банда от трех до пяти рыл, очевидно, бывшие (а то и действующие) сотрудники специальных подразделений, умеющие передвигаться скрытно, не оставляя следов, попадающие в цель с первого выстрела. «Винторез» с ночным прицелом для стрельбы по колесам, пистолеты Макарова с глушителем, приборы ночного видения… По возможности стараются бить в головы, чтобы наверняка и быстро. Не избивают, не насилуют, не грабят свои жертвы. Просто убивают – и мгновенный отход. За лесом их, вероятно, ожидает машина, на которой они и убираются в свое логово. А может, нет никакой машины – логово расположено в таком месте, что можно и пешком. Что мешает пробежать бывалому спецназовцу десять верст? Или на велосипедах передвигаются. Или на машине, которая выглядит так, что не запоминается. А может, не одно у них логово, а несколько…

– Олег, не плоди сущности, – поморщился Вадим. – Дай хоть в одну вдуматься.

«Коллеги, значит, работают, – подумал он, пристально разглядывая карту. – Почему бы и нет? Толковые специалисты есть и в Прибалтике, и на Украине».

– Убийства не мотивированы, – закончил повествование Любавин. – Жертвы не знакомы между собой, их выбирают случайным образом – кто первый попадется. Возможное исключение – Черемнова и Губаш. Преступники точно знали, что это полицейские, и это не остановило их.

«Даже подстегнуло», – мысленно добавил Вадим. Немотивированные убийства странны лишь на первый взгляд и если осуществляются в единичном порядке. Если же их много и они происходят через день, практически в одном и том же месте, – они перестают быть немотивированными. Шесть, восемь, десять случаев нападения на автомобилистов с летальными исходами – и паника обеспечена. Вывести из равновесия обстановку в одной части страны, в другой, третьей, произвести пару взрывов, учинить парочку диверсий на крупных предприятиях, что-нибудь разнести в пух и прах, с массовым количеством жертв… Это реально, это обычные вызовы XXI века. На это тратятся огромные деньги, привлекаются лучшие специалисты, и заказчики подобных убийств всегда найдутся, охотно выделят средства. Украина здесь скорее всего ни при чем, уровень выше (но украинские специалисты не исключаются), все это здорово воняет нефтью, оазисами, верблюдами, воплями бедуинов… Ни подполковник Погодин ни в чем не виноват, ни местные менты, они не могли предотвратить эти убийства, их не всякий специалист предотвратит. Менты делают все, что могут, им просто не повезло. И людям в автомобилях не повезло, попали под пули, ничего не подозревая…

– Что ты сам думаешь по этому поводу? Даты – шестое, восьмое, десятое… Это что-то значит? Казалось бы, зачем, если люди серьезные, выполняют заказ?

– Мне видятся две причины, Вадим, – собравшись с мыслями, выложил Любавин. – Никаких знаков, никакого символизма, как это водится у маньяков. Причина первая: после каждой акции им нужно подготовиться к следующей. Дают себе день отдыха, присматриваются к ситуации на дороге, определяют следующую позицию, пути прибытия, отхода. Это, кстати, непростая работа.

– Но тогда их могут «засветить». Примелькаются же.

– Могут, – согласился Любавин, – если это не делает за них кто-то другой. Например, сообщник из местных, которого не будут подозревать.

Вадим с уважением посмотрел на молодого полицейского. Достойные кадры порой куются в глубокой провинции. Но что в этом удивительного? Он сам из таких.

– Вторая причина?

– Если убийства будут происходить каждый день, это теряет… м-м, как бы это выразиться… некий ореол зловещей загадочности, что ли, становится хоть и жутким, но будничным. Понимаете мою мысль? К этому люди быстро привыкнут.

– Понимаю, – согласился Вадим. – Утрачивается элемент саспенса, так сказать, подвешенности, тревожного ожидания.

– А еще реже выходить на дело для них нежелательно – если заказчик, скажем, установил срок. Слишком часто – нехорошо и слишком редко – плохо. Как бы цинично ни звучало, но сегодня ночью мы проверим эту теорию. Гаишники будут патрулировать трассу, ППС – блуждать по кустам и проселкам. Стыдно признаться, но нет ни одной зацепки. Словно приходят из параллельного мира, делают дело и туда же уходят.

– Здесь нет никакой мистики, – подал голос Капралов, – плохие парни хорошо обучены и инструктированы. Выбирают такие места вблизи трассы, откуда можно убраться незамеченными.

– Транспорт у них, разумеется, есть, – вступил в беседу Жилин. – Как вам такой вариант: транспорт поджидает их в километре или двух от места акции. «Бэд бойсы» выполняют свою работу и пешком по опушке, со всеми правилами маскировки, добираются до машины. В том месте их уже никто не ищет, и машина у случайных свидетелей не вызовет подозрений.

«Хорошая мысль, – подумал Вадим, – но не моя».

– И почему убийства совершаются именно в нашем районе? – с какой-то обидой заметил Любавин. – Это обычный район, чем мы так хороши?

– Ну, не повезло, – посочувствовал Вадим. – А то, что все происходит в одном районе, как раз объясняется. Пришлось бы формировать межрайонную следственную группу, возбудилась бы область, к делу привлекли бы дополнительные ресурсы… А так вы первое время варились в своем соку, а убийцы спокойно работали.

– Я не понимаю… – откашлялся Балабанюк. – По дороге ежедневно проезжают тысячи машин. Информационное поле гудит сообщениями о зверствах в Бабаевском районе. Интернет в телефоне у каждого второго. Возможно, убийцы обтяпывают дело так, что очевидцев нет, но что-то же автомобилисты видят? Пусть не то, что нужно, но ведь о чем-то они общаются в Сети. Один, допустим, видел нечто, но не хочет обращаться в полицию, а делится с друзьями в чате или «Одноклассниках»…

– Вы не поверите, это какой-то шквал, – улыбнулся Любавин. – В полицию тоже обращаются, и ребятам постоянно приходится выезжать на ложные вызовы. То кто-то кричит, что у леса на берегу Калятны стоит подозрительная машина, мы туда несемся и находим под обрывом старый трактор, который стоит там еще с 80-х годов! Тракторист был пьян, сверзился с обрыва и так раскурочил машину, что никто не стал ее доставать и ремонтировать. То видели с дороги, как по лесу идет цепочка людей, – брякнули в полицию, патрульный экипаж несется на перехват – и перехватывает трех баб из Лимана, которые пошли по ягоды! То поступает сигнал, что за обочиной стоит подозрительная машина, – мы опять несемся на всех парусах – а это электромонтеры чинят контактную сеть, пострадавшую после сильного ветра! И подобных сообщений за неделю не меньше десятка. В Интернете муссируется тема «летучего голландца» с очертаниями кроссовера «Харриер», который периодически замечали на дороге, – в нем, дескать, и перемещаются убийцы, которых прикрывают ни много ни мало сотрудники районной автоинспекции. А это полная чушь, Вадим. Я заявляю со всей ответственностью – наши инспектора, конечно, не святые, их трудно назвать неподкупными бессребрениками. Но никто из них не будет связываться с убийствами гражданских, а тем более своих коллег.

Случай был трудный и запутанный. Навыки рукопашного боя и владение всеми видами оружия помочь в распутывании головоломки не могли. Вадим смотрел на карту, перебирал фотографии, раскладывал мысли по отдельным «полочкам». Товарищи деликатно помалкивали. Молчание затягивалось.

– И что будем делать, командир? – нарушил тишину Рудницкий. – Пойдем по пути ребят из Глазова, подставивших себя убийцам?

– Не без этого, не без этого… – задумчиво пробормотал Вадим. Затем, словно выйдя из оцепенения, смерил испытующим взглядом всех присутствующих, включая Любавина, и сказал: – Мы не можем позволить себе такую роскошь – терять время. Спать будем урывками, по очереди. Подстава необходима, других путей не вижу. Преступники могут пока не знать, что в райцентр прибыл спецназ. А если знают, то это никак не отменяет наше задание. Заодно и проверим теорию о «преступлениях через день». Найдутся две приличные машины? – повернулся он к Любавину. – Не развалины вроде той серой «Лады», а реально приличные, желательно импортные?

– Конечно, – кивнул лейтенант. – Позвоню Погодину, он хоть свою отдаст. Да и у ребят в Глазове есть нормальные тачки. Охотно выделят на ночь – у них теперь имеется свой счет к убийцам. Даже добровольцев найдем на роль «приманки».

– Отлично, – кивнул Вадим, – но теперь без женщин, пусть рожают и еду готовят. Двух экипажей для начала будет достаточно. Курсируем по трассе – с полуночи до шести утра. От одной границы района до другой. Скорость – не вызывающая, километров семьдесят. За рулем сотрудник полиции, двое наших ребят – на заднем сиденье. При первых же признаках атаки полицейский падает под сиденье, в дело вступает спецназ. Еще двое наших проведут ночь на стационарном посту ГИБДД – он как раз посреди контролируемого участка. Подготовить оружие, бронежилеты, шлемы. Два часа на сон. К одиннадцати вечера, Олег, ты должен подготовить транспорт и двух добровольцев – желательно с крепкими нервами. Полную безопасность мы гарантировать не можем, сам понимаешь.

– Сделаю, – кивнул Любавин.

– Женат? – спросил Вадим.

– Чего? – не понял лейтенант.

– Жена, говорю, имеется? Ну, или другая женщина?

– А-а… – сообразил полицейский. – Ну, типа того. Другая женщина. Невеста.

– Усвоено, – ухмыльнулся Вадим. – Не забудь на свадьбу пригласить, когда закончим эту мутоту. Помочь хочешь?

– Конечно, – расплылся в улыбке Любавин.

– Тогда извинись перед невестой и к полуночи с оружием и средствами защиты – на пост ГИБДД. Скорее всего просто тупо просидим, серьезного экшена не обещаю… И еще одна тема, Олег. Ваши специалисты уже почти неделю роют носом район. А ведь он, мягко говоря, не перенаселен. Здесь нет курортных зон, санаториев, проблемы с устройством на работу, с получением собственного жилья. Несколько сел и деревень. Извини, но район для приезжих малопривлекательный, хотя и живописный. И все-таки они должны быть – я имею в виду приезжих. И вы их, естественно, должны были прорабатывать и даже следить за ними…

– Да, Вадим, такие люди есть, и мы их прорабатывали. Их немного, но есть. Я составил список. – Любавин извлек из кармана сложенный лист, развернул. – К сожалению, отслеживать этих людей у нас нет возможности. Сотрудников – раз-два, и обчелся. В списке пять позиций. Фактически за последний месяц прибыло больше, но остальных мы исключили, это не то. Да и эти, я думаю, «пустышка», – расстроенно махнул он рукой. – Обычные люди, с нормальными документами, у всех свои причины оказаться в нашем районе. Компания кавказцев из Нальчика, три недели живут на съемной хате некоего безработного Трухина в Грибанове, промышляют на тамошнем рынке, продают арбузы и дыни, каждую неделю к ним приходит фургон с фруктами. Мы проверили, вроде все чисто, документы в порядке. Есть подозрение, что подмазали администрацию, но как докажешь? Оно нам надо? Следующие в списке – компания строителей, работают с конца июля в коттеджном поселке «Приволье» – это на Донке за Ершовкой. Все россияне, паспорта подлинные. Хозяин участка, некто Жутаров Алексей, проживает там с семьей, владеют ресторанчиком «Звезда Востока» в Бабаеве. Нанял строителей для возведения пристройки к дому. Тоже проверили – не придраться. Обычные мужики, живут в вагончике, вечерами пьют пиво, водят девочек, однажды подрались с местными… Так, кто у нас третий по списку? Ага, большая дружная семья беженцев из Краматорска Донецкой области. В июле ополченцы оставили город, эта семья оттуда и съехала, перебралась в деревню Лиман – старая родственница баба Груша приютила вынужденных переселенцев. Мы побывали у людей, познакомились. Их шестеро. С временными бумагами все в порядке. Глава семьи – мужик за пятьдесят, супруга, двое сыновей – обоим под тридцать. У одного жена, ребенок. На работу пока не устраиваются, присматриваются, дом ремонтируют. Мы проверили – такая семья действительно проживала в Краматорске…

– Такая или именно эта? – встрепенулся Амбарцумян.

– Похоже, что эта, – пожал плечами Любавин, – во всяком случае, фамилии совпадают. Бурковичи они. Пункт четвертый: отдыхающие единственного районного санатория «Золотые росы», расположенного на упомянутой Донке за «Привольем». Отдыхающих в этом году немного, хотя места там живописные. В санатории на данный момент проживают две женщины и четверо мужчин. Свободное время эта компания проводит, как правило, вместе – играют в карты, выпивают, купаются, игнорируют лечебные процедуры. Про интим не знаю. Часто уезжают из санатория, где-то шляются, но это законом не возбраняется. Персонал перемещения постояльцев не контролирует. В основном это жители южных регионов, граждане России. Кто-то из Воронежа, кто-то из Ставрополья…

– А что у нас насчет женщин? – внезапно нахмурил лоб Амбарцумян.

– Это не у нас, это у тебя постоянно что-то насчет женщин, – фыркнул Жилин.

– Нет, мужики, я серьезно. Могут в составе банды быть женщины?

– Это тоже не возбраняется законом? – хмыкнул Балабанюк.

– Да я вас умоляю! – поморщился Рудницкий.

– Кто же их знает? – пожал плечами Любавин. – Мы еще ни одного члена банды в глаза не видели. А те, кто видел, уже не расскажут. Может, там все – женщины, бес их знает. Мы же не в мусульманской стране живем, у нас равноправие. Хотя следы на месте преступления не больно-то похожи на женские… – Он как-то озабоченно почесал затылок. – Не знаю, настаивать не буду.

– Ты еще не весь список огласил? – спросил Вадим.

– Последняя компания осталась. Рабочие среднеазиатского происхождения. Узбеки, таджики, как обычно… Временно, пока не кончится сезон, числятся в штате «Автодора». Это компания, которая отвечает за поддержание в рабочем виде автотрассы М4 «Дон». Тоже проживают в вагончике – на окраине Осипова, территория закрытого автокомбината. В восемь утра их забирает на работу микроавтобус, везет за Глазов. Это в семистах метрах от границы района. Часть трассы просела и поплыла, ее огородили, водителям приходится смещаться на вторую полосу. Ничего страшного, заторов там, как правило, не бывает. Но трассу надо укреплять. Они работают шесть дней в неделю, вскрывают полотно, удаляют «рубашку» трассы, заливают бетоном, закладывают кирпичами. Работы продолжаются примерно две недели. И еще не меньше недели должны проработать. Гастарбайтеры смирные, угрюмые, не пьют, не бузят. Мы не миграционная служба, предъявить им ничего не можем, да и дело они выполняют нужное…

– Это ошибка, Олег, – покачал головой Вадим, – следовало выделить людей, чтобы отследить перемещения этих компаний. Хватило бы пяти человек, засевших в укромном месте.

– У меня всего пять человек, – смутился Любавин. – Но теперь мы можем это сделать в любое время. Простите, Вадим, может, я в чем-то не прав, но это же капля в море. Мои люди постоянно заняты – ищут какие-то улики, опрашивают людей…

– Ладно, завтра проработаем этих понаехавших, – принял решение Вадим. – Все, товарищи офицеры и прапорщики, заканчиваем болтологию. Олег, у тебя остался ровно час, чтобы добыть две тачки и пару «камикадзе» из числа полицейских. Будем надеяться, что эта ночь принесет хоть одну поклевку…