Текст книги "Пороховой загар"

Старшие офицеры управления специальных мероприятий переглянулись.

– Неужели турки пошли на обстрел курдского селения в Сирии со своей территории? – спросил Жилин.

– Нет, Сергей Владимирович. Огонь вела одна установка из буферной зоны. Ее охранял экипаж бронемашины «Отакар».

– Турки вторглись на нейтральную территорию?

– Да, на самом деле так оно и было. Но формально турки ни при чем. По крайней мере, доказать их причастность к совершенному преступлению невозможно.

В разговор вступил Северцов:

– Что значит – невозможно? Вдоль границы и буферной зоны постоянно летают беспилотники. Неужели ни один из них не зафиксировал выдвижение установки на огневую позицию, пуск реактивных снарядов и отход?

– Зафиксирован только обстрел.

– Почему?

– Турки активно применяют средства радиоэлектронной борьбы.

– О чем ты говоришь, Михаил Антонович? Наши спецы не смогли подавить турецкие РЭБы?

– Смогли бы, но в этом не было никакой необходимости. Режим перемирия соблюдался в полной мере, турецкая сторона не вела огня даже из стрелкового оружия.

– Понятно, понадеялись, что так будет всегда.

– Если не всегда, то на время действия перемирия.

– Но в момент обстрела беспилотник определил принадлежность установки и разведывательной машины? – спросил Северцов.

– Нет. На технике отсутствовали опознавательные знаки.

– Много погибло людей? – спросил Жилин.

– Много, Сергей! Точных данных нет. По непроверенной информации – едва ли не половина деревни. Особенно прискорбно, что среди жертв много детей и женщин.

– Что ты хочешь от нас? – задал вопрос Северцов.

– Курды обратились к нам за помощью. Генерал Грубанов сказал ему, что сделать это будет не так-то просто, и командир курдского ополчения прервал разговор.

– А Виктор Алексеевич направил тебя к нам.

– Так точно. Я считаю, что мы ни в коем случае не должны проигнорировать просьбу курдов. Это в дальнейшем может выйти боком нам самим.

Полковник поднялся, посмотрел на карту, прикурил сигарету, взглянул на начальника разведки и спросил:

– Что конкретно мы можем сделать?

– Вы, товарищ полковник, можете все!

– Давай только без этого. По тем данным, которыми располагает твоя служба, мы вообще не в состоянии что-либо предпринять. Нам нужна конкретная цель, как в Пальмире. Мы должны знать, где базируется эта блуждающая установка, откуда выходит в буферную зону. Имеет ли она иное охранение, кроме упомянутого «Отакара»? Если да, то какое именно? В общем, не тебе объяснять, что требуется нам для того, чтобы отработать цель.

– Надо вычислить корректировщика.

Жилин посмотрел на Суслова.

– По нему что-нибудь есть?

Начальник разведки доложил свои собственные соображения по ситуации.

Жилин согласился.

– Да, скорее всего, ты прав, Михаил Антонович. Первый выстрел был имитационный, отвлекающий. Расчет РСЗО прекрасно знал координаты целей, что и подтвердилось, когда он провел два следующих залпа. А корректировщик заранее побывал на месте, передал координаты и ушел обратно в город. Больше ему попросту негде скрыться.

– Вот и я о том же. Корректировщик выходил к Афрани для определения координат целей. Это единственная зацепка, которая может привести к установке.

– Хреновая, Миша, зацепка, – проговорил Северцов. – Если корректировщик в Хамене, то начальники позаботились о его безопасности. Он наверняка имеет хорошие документы и надежное логово в городе. Вычислить корректировщика будет сложно, если возможно вообще. К тому же в ближайшие сутки я не могу привлекать отряд или хотя бы одну группу для решения каких-либо побочных задач. Мы ждем приказа из Москвы, Миша, по дальнейшей работе. Тебе это известно. Режим ожидания не только не предусматривает, но и категорически запрещает использование отряда не по прямому назначению.

Суслов кивнул.

– Я в курсе. Вы ждете приказа по работе в Алеппо. Но там сейчас обстановка тяжелая, противоречивая, применение отряда вряд ли возможно.

– Это решать не нам.

– А вы могли бы, товарищ полковник, обрисовать проблему с курдами своему непосредственному командованию?

– Ну и настырный ты, Суслов! Хорошо, я доложу командованию о том, что произошло в Афрани, хотя оно уже знает об этом.

– Необходимо отметить просьбу курдов о помощи.

– Об этом доложу, когда Москва выйдет на связь. Только в том случае, если отряд не получит приказа на конкретные действия.

– Хорошо.

– Что уж тут хорошего? Сколько людей турки уничтожили! – проговорил Жилин. – Мы оставили без должного ответа уничтожение нашего бомбардировщика, хотя американцы в данной ситуации, уверен, тут же разнесли бы к чертям собачьим аэродром, с которого взлетели перехватчики. Ведь они сначала наносят удар, а потом разбираются, кто его получил. Таков основной принцип их стратегии. Но вернемся к туркам. Мы проглотили тот факт, что они сбили наш самолет. Мы практически не реагируем на то, что с турецкой территории идет подпитка бандформирований ИГИЛ, на то, что турки стягивают к границе большие силы, необходимости в которых нет никакой. Мы не можем поддержать сирийскую армию, чтобы она перекрыла границу, потому как, видите ли, решаем другие задачи. А турки наглеют. Мало того что они у себя в стране устроили геноцид курдов, так еще наносят удары по их селениям в Сирии. Честно говоря, я не понимаю, почему мы проявляем мягкость в отношении Турции, руководство которой проводит политику, открыто враждебную нам? Не пора ли дать им в морду?

– Товарищ майор, нам с вами не следует обсуждать решения вышестоящего командования, тем более руководства страны. Хотя, между нами, и, как говорится, не для прессы, я с тобой полностью согласен.

Суслов неожиданно ударил себя по лбу.

– Черт!.. Совсем из головы вылетело.

– Что такое, Михаил Антонович?

– Да в шестнадцать из Москвы прибывает борт. На нем журналисты из Германии, Чехии и наши, российские. Встретить их поручено мне, так как начальник штаба вылетел в Тегеран, а у Грубанова других дел полно.

Северцов посмотрел на часы и сказал:

– Спешить тебе некуда. До посадки борта еще три часа, если он вообще прибудет по расписанию.

– По расписанию из Москвы вылетел. А время? Это только кажется, что его много, на самом деле не успеешь оглянуться, а журналисты уже на бетонке. Для них надо модуль отдельный подготовить, заказать обед, узнать, что у них за программа.

– По-моему, ты начальник разведки, а не тыла, Михаил Антонович, – с улыбкой проговорил Северцов.

– Так и начальника тыла угораздило именно сейчас подхватить какую-то заразу. В медпункте лежит. Начмед говорит, ничего страшного, но с неделю полечить придется. Кому работать?

Северцов, сощурив глаза, посмотрел на Суслова:

– Ты, Миша, рисоваться будешь перед командованием базы. Это им вешай лапшу, что, кроме тебя, некому заняться тыловыми вопросами. Я же прекрасно понимаю, что тебе, как и особисту, надо знать все о том, что происходит на базе и за ее пределами.

Суслов улыбнулся:

– Не совсем так, но близко. Горячо, можно сказать. Тем более что и особист убыл в Москву. Так что на мне и разведка, и контрразведка.

– Не перетрудись, береги себя.

– Ничего, я мужик крепкий. Значит, проблему с курдами поднимете?

– Да, – ответил Северцов.

– Если вас не пошлют в Алеппо или куда-нибудь еще, то…

– Не гони лошадей, подполковник. Появится возможность, отработаем проблему. Ты так, по ходу дела, побольше разведданных по этой установке собери.

– Постараюсь. Я побежал.

– Как-то не солидно бегать аж целому подполковнику, – заявил Жилин.

– А я пешком не могу. Вся наша жизнь – сплошное движение.

– Удачи!

– Благодарю, не прощаюсь!

«Т-122» и легкий бронетранспортер в 10.30 вошли в рощу у Гардана.

Лейтенант Арас отдал приказ на построение.

Подчиненные быстро встали в шеренгу.

Лейтенант прошел вдоль строя.

– Внимание! Подразделение выполнило поставленную задачу на «отлично», за что каждому из вас объявляю благодарность и буду ходатайствовать о дополнительном поощрении перед командованием бригады. Все молодцы. Но это только начало работы. Посему не расслабляться. Сейчас технику в укрытие, замаскировать, личному составу в палатки. Наводчику установки спутниковую станцию ко мне. Обед по распорядку. После него отдых. Возможен разбор действий, но это по дополнительной команде сверху. На укрытие техники и всего личного состава двадцать минут. Ровно в одиннадцать роща должна выглядеть безжизненной. Вопросы?

Вопросов не было.

– Разойдись! Заниматься техникой! – приказал Арас и прошел в свою одноместную палатку.

Он все еще находился в состоянии эйфории, жутко хотел узнать результаты обстрела, желательно самые подробные.

Наводчик принес радиостанцию и удалился.

Арас набрал номер майора Дагара.

– Слушаю, Челик! – ответил тот.

Начальник разведки бригады назвал его по имени. Это хороший знак.

– Докладываю, господин майор! Задача, поставленная перед подразделением, выполнена. Техника в роще, личный состав занимается размещением установки и бронетранспортера в укрытия и маскировкой их.

– Подожди, лейтенант, здесь полковник Шафер.

Арас машинально подтянулся, хотя комбриг находился в штабе, а не где-то рядом.

– Лейтенант Арас?

– Я, господин полковник!

– Дагар передал мне твой доклад. Я имел возможность видеть результаты обстрела. Они впечатляют. Ты провел акцию безупречно. Выражаю благодарность, пока от себя лично. Ты молодец, лейтенант. Рад, что мы не ошиблись в тебе. Днем подразделению обед, отдых, ужин, все по распорядку. В ноль тридцать подойдет транспорт с капитаном Конкером и заряжающими. На время перезарядки установку вывести из укрытия.

– Понял, господин полковник.

– Как настроение, лейтенант?

– Превосходное, господин полковник.

– Очень хорошо. Но это только первая акция. Подразделение должно находиться в полной готовности для решения последующих задач. Приказ может поступить в любое время дня и ночи.

– Обещаю, мы выполним приказ.

– Да, я верю в тебя. А это, лейтенант, немало. С капитаном можешь передать представления на поощрения подчиненных. Ведь ты наверняка хотел сделать это, не так ли?

– Так точно!

– Вот и передашь. Вопросы ко мне?

– Вопросов нет, господин полковник, есть пожелание.

– Слушаю.

– Судя по тому, что вы имели возможность видеть результаты, откуда-то велась съемка обстрела Афрани.

Полковник рассмеялся:

– Верно мыслишь. Ты хотел бы тоже посмотреть эту запись?

– Так точно, господин полковник, очень хочу.

– Уверен, что это тебе надо? Ведь там не мелодрама телевизионная.

– Уверен.

– Что ж, будь по-твоему. Я распоряжусь, чтобы капитан Конкер доставил тебе запись. Она не очень высокого качества, но запечатлено все достаточно красочно.

– Благодарю вас.

– Это я благодарю тебя. Капитан привезет запись, ты посмотришь результаты обстрела и вернешь флеш-карту.

– Так точно!

– Приятного отдыха до полуночи.

– Еще раз благодарю, господин полковник.

В динамике зазвучал голос Дагара:

– На этом пока все, Челик, но ты обязан держать установку в полной боевой готовности.

– Так точно, господин майор!

– Станция постоянно должна быть рядом с тобой!

– Так точно!

– Да что ты заладил, как попугай! Мы можем общаться и без ненужных формальностей.

– Я не привык к этому.

– Привыкнешь. Скажу по секрету, командир бригады распорядился составить представление о присвоении тебе очередного воинского звания. Но ты пока не афишируй это.

– Отличная новость, господин майор!

– До связи, лейтенант.

– До связи. – Арас привел станцию в режим ожидания.

Он готов был кричать от радости. Ему присвоят старшего лейтенанта. На год раньше положенного срока. А вскоре еще и наградят. Так он точно сделает карьеру. Как же ему повезло, что именно его назначили командовать так называемой блуждающей группой! Он не упустит свой шанс, реализует его, чего бы это ни стоило.

Наступил вторник, 19 мая. Лейтенант Арас с расчетом установки «Сакарья» и часовым находился у оврага. До прибытия командира батареи и транспортно-заряжающей машины было еще полчаса, но лейтенант решил вывести людей раньше. Ему приказали с полуночи ожидать командира батареи, он так и делает. В его группе наверняка есть человек Дагара. Тот не должен иметь ни малейшего повода хоть в чем-то упрекнуть дисциплинированного офицера.

В 0.20 появились первые блики от фар. Вскоре донесся гул дизелей. Через десять минут возле оврага остановился автомобиль «МАН» с гидравлическим краном и открытыми контейнерами, в которых были уложены неуправляемые реактивные снаряды SR-122.

Командир батареи вышел из кабины. За ним из задних дверей на землю спрыгнули парни крепкого телосложения.

Арас узнал их. Это были бойцы второго огневого взвода. Их не зря называли приближенными командира батареи.

В руках у Конкера был кейс.

Арас строевым шагом подошел к командиру доложил:

– Господин капитан, отдельное подразделение к принятию снарядов готово!

Четверть часа назад лейтенант приказал вывезти установку залпового огня из укрытия.

Капитан пожал руку подчиненному.

– Вижу, что готово. А где охранение?

– Согласно инструкции, бойцы отделения охранения не должны присутствовать при заряжании установки.

– Да, конечно. Ведь ты у нас все делаешь по инструкции, так?

– Так точно, господин капитан!

– Далеко пойдешь. Не забудешь первого командира, когда наденешь генеральские погоны?

Лейтенант смутился.

– Никак нет. До этого далеко. Да и вы быстрее меня станете генералом.

– Нет, мне это не светит. – Конкер отдал приказ на заряжание пусковых блоков привезенными снарядами, повернулся к Арасу и сказал: – Комбриг велел доставить тебе флеш-карту. Хочешь посмотреть на дела рук своих?

– Так точно!

– Где посмотришь? В кабине?

– Можно и там.

Офицеры поднялись в кабину «Сакарьи». Вскоре лейтенант Арас увидел деревню Афрани и позиции ополченцев перед ней. Это говорило о том, что оператор работал из буферной зоны, с возвышенности. На позициях ополченцы, на улице женщины, мужчины, много детей. Обычное утро в деревне. На небольшой площадке окраины четверо мальчишек гоняют мяч, один стоит на воротах. Девочка и мальчик смотрят за ними, сидя на бревне у глиняного дувала.

Первый снаряд упал за деревней. Тут же весь экран заполонили огонь и дым. Звука не было, поэтому смотрелось все странно, непонятно. Но лейтенант прекрасно понимал, что происходило.

Вот позиции ополчения. На них явно видны грибы разрывов снарядов, осколки которых легли точно в траншеи. Затем пауза.

За ней снова площадка, где дети играли в футбол. Там мужчина словно прилип к стене. В ногах у него валяется женщина. Рядом с ней еще одна. В руках у нее оторванная голова ребенка.

Улица. На ней множество трупов в различных, неестественных позах. Горящий дом.

Запись оборвалась.

Лейтенант протер лоб от неожиданно выступившего пота.

– Ну и как тебе кино? – спросил командир батареи. – Правда, впечатляет?

– Не то слово, господин капитан. Я не могу описать свое состояние.

– Надеюсь, это не жалость?

– Что вы, нет, конечно, нисколько не жалость. Это больше восторг, который лишает слов.

– Так и должно быть, – сказал капитан Конкер и извлек флешку из ноутбука Араса.

Сержант из числа заряжающих постучал в дверь.

– Да? – Конкер открыл окно.

– Установка заряжена, господин капитан.

– Отлично, грузитесь в машину, я сейчас.

– Господин капитан, я понимаю, командир бригады запретил, но… – проговорил лейтенант.

Конкер, не столь ретиво относящийся к своим обязанностям, усмехнулся и спросил:

– Хочешь оставить себе память о великих делах, совершенных в самом начале службы?

– Так точно!

– Делай копию. Но смотри, об этом должны знать только мы. Иначе вместо поощрения нас ждет трибунал.

– Все понимаю, не беспокойтесь. Я же не враг самому себе.

– Надеюсь.

Лейтенант сделал копию записи.

Транспортно-заряжающая машина ушла к поселку. Расчет загнал установку в укрытие и отправился спать.

А молодой лейтенант до рассвета смотрел запись. Он ощущал себя если не Богом, то как минимум Его посланником, снизошедшим с небес на грешную землю.

Глава 6

В усадьбе на окраине города мужа и Сабиха ждала Висаль.

– Что-то случилось? – спросил Джамар супругу.

– А вы разве ничего в городе не слышали?

– Нет!

– Всевышний!.. – Висаль подняла руки. – За что?

– Да что произошло-то? – включился в игру Сабих.

– Весь район только об этом и говорит.

Джамар повысил голос:

– Женщина, ты можешь в конце концов внятно объяснить, что произошло?

– Баха, большая беда. Деревня Афрани обстреляна из «Градов». Кто, откуда, почему вел огонь, неизвестно. Одних только детей погибло более пятидесяти, столько же женщин, много мужчин.

Джамар побледнел, взглянул на Сабиха и спросил:

– Это сделали наши?

– Пройдем в дом, Баха, нечего тут рисоваться.

– Так наши или нет?

– Я сказал, в дом. Всем!

Супруги и Сабих прошли в большую комнату.

– Так вот зачем ты настаивал на поездке в Афрани, поднимался на холм, а затем ночью уходил из города! Ты корректировщик огня, Нури.

– Да будет тебе известно, корректировщик огня работает непосредственно во время ведения обстрела. Когда же ударили установки, как тебе известно, я находился в городе. Вместе с тобой.

– Значит, ты передал координаты и ушел. Днем мы ходили по рынку, чтобы создать тебе алиби.

– Ты считаешь, что турецким штабам неизвестны координаты какой-то курдской деревни, и огонь РСЗО нуждается в корректировке?

– Так зачем ты ездил в деревню?

Сабих вздохнул:

– Хорошо, я действительно ездил в Афрани, чтобы посмотреть, не представляют ли собой угрозы для нашей территории и границы позиции ополчения. Я увидел, что ничего подобного нет. Ты же слышал, в деревне погибло много женщин, детей, есть потери и среди ополченцев. Но зачем нам было стрелять по деревне, если есть позиции?

– Ты меня обманываешь.

– Знаешь что, Нури, держи себя в руках. Ты слышал, люди говорят, что деревню обстреляли «Грады». У нас их нет. В турецкой армии имеются свои установки залпового огня, и все они находятся на территории нашей страны.

– Допустим, но зачем и куда в ночь перед обстрелом ты уходил из города?

– Я не обязан отчитываться перед тобой.

– А я не хочу, чтобы в мой дом пришли ополченцы и уволокли нас в подвал своего штаба. Ты представлялся всем в городе как брат моей жены и представитель какого-то иорданского фонда, показывал документы на имя Намира Раймона. Но вдруг ты попадешь под подозрение? Этого исключать нельзя. В ополчении тоже не дилетанты служат. Они проверят сначала жену, и окажется, что ее в свое время взяла к себе семья полковника турецкой разведки Эрола Сабиха. Раз ты ее брат, то, значит, сын полковника, турок Сабих, а не какой-то Раймони из иорданского города Ирбид.

– Ты считаешь, что я могу попасть под подозрение? По какой причине? Лишь потому, что я вместе с тобой выезжал в Афрани в поисках твоего двоюродного брата? Мы не застали его на месте и тут же вернулись в твой дом. Такова причина для подозрений?

– Это, может быть, и пройдет, но твои ночные похождения за городом?

– О них никто не знает. Только Висаль и ты.

– Уверен? Ладно, в городе тебя могли не заметить, но если ты был у Афрани, то обязательно оставил следы. Ополченцы прочешут там все, перевернут каждый камушек.

– Не говори глупостей, Баха. Никаких моих следов у Афрани нет и быть не может, так как я ночью не был там.

– Но ты сам расспрашивал, как выйти из города.

– Это так, но мне надо было не в Афрани.

– А куда же?

– Вот на это я тебе отвечу после обеда. А сейчас, извини, пока Висаль готовит, я пройдусь по саду, – заявил Сабих и вышел из дома.

Он гулял по саду и размышлял:

«Этот Баха полный идиот. Неужели он не понимает, что агенту нельзя так вести себя? Даже если ты не имеешь дурных намерений, возмущаться тем, что делают твои начальники, не просто глупо, но и смертельно опасно. Баха Джамар, видимо, не может это уразуметь. Что ж, он сам виноват в том, что сегодня отправится на небеса.

Сможет ли Висаль выполнить свою миссию? Да, конечно. Она росла в семье высокопоставленного турецкого офицера. Правильное воспитание дало свои плоды.

Здесь, в доме, все пройдет как надо, а вот дальше? Съемная квартира, арендованная машина… все это очень ненадежно. Остаться в доме Джамара я не смогу. Это против всех традиций и обычаев не только курдов, но и мусульман вообще.

Если бы не поведение Джамара!.. Ведь я мог спокойно работать, а Висаль увез бы в Турцию после завершения акции. Да, я тихо убрал бы Джамара и забрал бы Висаль. Но нет, Баха спутал все карты».

Неожиданно сотовый телефон Сабиха издал сигнал вызова.

– Да? – ответил он, не догадываясь, кто мог бы ему здесь позвонить.

– Нури? – спросил мужской голос.

– Да, я Нури, а ты кто?

– Друг Мерича.

До Сабиха не сразу дошло, что майора Дагара звали Меричем.

– Ты имеешь в виду?..

– Да. Я имею в виду нашего общего друга.

– И что тебе надо, друг моего друга?

– Извини, не представился. Бахрам Азир.

– Так что тебе надо, Бахрам Азир?

– Я в курсе сложностей, которые могут появиться у тебя после скоропостижной смерти мужа сводной сестры.

– А с чего он должен умереть?

Этот разговор сильно смахивал на провокацию.

– С того, что он много знает об Афрани.

– А почему у меня должны возникнуть сложности? Я не имею никакого отношения к этой деревне и вообще не намерен продолжать столь странный разговор.

– Понимаю. Запомни мой номер и свяжись с Дагом.

Это был псевдоним майора Дагара, используемый при разговорах по портативным станциям.

Сабих промолчал, а его собеседник продолжил:

– С Дагом не тяни. Ты должен переговорить с ним немедленно. Потом перезвони мне. Я уверен в том, что следующая наша беседа будет куда более дружелюбной. – Азир отключился.

Сабих положил телефон в карман легких брюк.

«Майор Дагар говорил мне о подключении к акции еще одного агента. Но почему так срочно? Это наверняка связано с устранением Джамара, но как? – подумал он. – На такой вопрос может ответить только начальник разведки базы».

Сабих вернулся в дом.

Висаль занималась приготовлением обеда на летней кухне, Джамара не было видно.

Гость вышел к углу дома, и Висаль увидела его.

– Где муж? – тихо спросил Сабих.

Женщина взглядом указала наверх.

– На крыше?

Она кивнула.

Расспрашивать ее о том, чего он там забыл, было бесполезно. Теперь Джамар не мог услышать, что Сабих выходит на связь.

Сержант прошел в свою комнату, включил спутниковую станцию, набрал номер.

– Салам, Нури, – ответил Дагар.

– Салам, господин майор.

– Что у тебя?

– Мне по сотовому звонил некий Бахрам Азир…

Майор тут же прервал сержанта:

– Это наш агент в Хамене. Весьма ценный, используемый только в крайних случаях. Он является большим начальником по снабжению в администрации города.

– Почему он вышел на связь именно сейчас и упомянул о сложностях после устранения известного вам лица? Азир посвящен во все подробности акции?

– Нет. Ему поставлена другая задача – обеспечение твоей безопасности и нормального хода всей дальнейшей работы. Естественно, в пределах возможностей этого агента. Значит, Баха Джамар сегодня должен уйти в мир иной?

– Так точно. К этому все готово.

– Отлично. Место, куда следует переехать, тебе назовет и подготовит Азир, он же обеспечит автомобилем, а также прикроет в случае необходимости. Пока для тебя работы нет. Отдыхай. Не вздумай сунуться к названой сестре во время траура! Это запрещаю категорически. Успеете еще встретиться. Она тоже получит соответствующие инструкции. Впрочем, говорить с ней по большому счету уже и не о чем. С введением в игру Азира ее участие в акции прекращается.

– Но я могу навещать ее днем, совершенно открыто, как брат, более того, обязан поддерживать в беде!

– Нет, никаких контактов! Не думаю, что тебе долго придется находиться в режиме ожидания. Не для этого начиналась акция. Ты все понял, Нури?

– Так точно, господин майор!

– Позвони Азиру, договорись о взаимодействии. Потом реши вопрос по родственнику.

– Доклад сразу же после устранения?

– Нет! Выйдешь на связь, как только окажешься на новом месте временного проживания. Со станцией продумай. Ее надо вывезти или вынести за пределы усадьбы до объявления трагической новости о внезапной смерти хозяина дома.

– Это сложно. Времени почти не осталось. Да и где мне спрятать станцию?

– Поговори с Азиром. Уверен, он подскажет, что и как сделать.

– Я все понял.

– Тогда до связи.

– До связи. – Сабих отключил станцию, упаковал ее в кейс, достал сотовый телефон и набрал номер Азира.

Тот ответил сразу же:

– Да, Нури?

– Я поговорил с Дагом.

– Хорошо. Я чувствую изменения в твоем тоне.

– Ты должен найти мне жилье после смерти родственника и вообще обеспечить мою безопасность. Это так? Я правильно понял майора?

– Да, на меня возложены такие обязанности.

– Даг предупредил, чтобы до устранения родственника из усадьбы была убрана спутниковая станция. Он посоветовал обратиться за помощью к тебе.

– Вынеси станцию к тыловой калитке усадьбы, поставь между плодовыми кустами и забором справа, если смотреть от дома. Я подъеду, заберу станцию. А где-то часов в шестнадцать мы должны будем встретиться лично.

– Где?

– В доме покойника. – Азир рассмеялся так, будто в этом было что-то очень веселое.

– Ты приедешь в дом Джамара?

– Я приеду к тебе, господин Намир Раймони.

– Ничего не понимаю.

– А тебе пока и не надо ничего понимать. Обсудим все в твоем новом жилище.

– Ты считаешь, что это возможно?

– Что именно?

– Все тобой сказанное.

– Иначе молчал бы.

– Хорошо. Подчиняюсь.

Разговор закончился. Сабих вынес кейс со спутниковой станцией в сад, поставил его между кустами и забором у калитки, потом прошел в дом.

Джамар сидел за достарханом, весь угрюмый. Он теребил усы и о чем-то напряженно думал.

– Ты чего загрустил, Баха? Хочу сообщить тебе приятную весть.

– Приятную? Ты можешь сделать для меня что-то хорошее?

– Да, вполне. Я переезжаю, и больше у нас с тобой не будет никаких общих дел.

Джамар недоверчиво посмотрел на Сабиха и спросил:

– Куда же ты подашься?

– А вот это тебя не касается.

– Мне не сообщили об этом.

– Еще сообщат. После того, как я устроюсь на новом месте.

– Ты не будешь заставлять меня работать с тобой?

– Вы с Висаль вновь переходите в режим ожидания. – Сержант рассмеялся и добавил: – Как спутниковая станция.

В комнату вошла жена Джамара.

– Ты слышала? Нури собирается переехать, – сказал ей Баха.

Висаль поняла игру Сабиха, умело изобразила равнодушие, пожала плечами и сказала:

– Если переезжает, значит, так надо.

Джамар посмотрел на супругу и ее названого брата, улыбнулся и сказал:

– Хорошо.

Сабих подошел к женщине и осведомился:

– А помнишь, сестра, как ты попала в наш дом в Турции?

– Очень смутно, Нури. Я же была маленькой.

– А я помню, что был против. Зачем нам нужна какая-то девочка, да еще и курдянка? Но отец сказал как отрезал, мол, она будет жить здесь. Потом я уехал.

– Как уезжал, помню. Не забыла, что ты не любил меня.

– Конечно, о любви не могло быть и речи, но, в общем, и вреда я тебе не делал.

– Да, я помню все. Как вышла замуж…

Их диалог прервал Джамар:

– Я уже сто раз слышал эту историю. Ты, Висаль, лучше скажи, когда мы наконец-то будем обедать?

– Потерпи еще немного, дорогой. Я иду на кухню, принесу мясо и свежую лепешку.

– Поторопись.

Сабих присел напротив Джамара и спросил:

– Ты доволен?

– Если честно, да.

– Это заметно. Так не ревнуй сестру. Не за что.

– Это мое дело.

– И то верно.

Висаль на кухне вскрыла ампулу и вылила ее содержимое в чашу с кумысом. Ту самую, которой пользовался ее муж. Она могла бы оставить ампулу в чаше, та растворилась бы. Но на это потребовалось бы сколько-то времени, а Джамар торопил ее. Этот несчастный человек и предположить не мог, что с ним сейчас произойдет.

Висаль бросила ампулу в ведро с помоями, поставила чаши на поднос, взяла лепешку, только что испеченную в тандыре, и прошла в главную комнату.

Баха взял с подноса свою чашу.

Висаль удалилась. Не место женщине рядом с мужчинами.

– Когда я получу дополнительное вознаграждение за работу с тобой? – непринужденно спросил Джамар.

– Вероятно, как только я доложу о том, что устроился на новом месте.

Джамар кивнул.

– Да, скорее всего, так. Ладно, давай отобедаем вместе в последний раз.

Джамар не знал, насколько был близок к истине, когда сказал это.

Он с жадностью выпил холодного кумыса. Всю чашу до дна. Потянулся за лепешкой и замер. Его лицо побледнело.

Джамар посмотрел на Сабиха и пробормотал:

– Что это? Ты отравил меня?..

Сержант отломил кусок лепешки, положил на него мясо с зеленью, отрицательно покачал головой и сказал:

– Нет, Баха, не я. Это сделала твоя жена.

Услышал ли его Джамар, неизвестно. Он схватился за левую сторону груди, затем упал на спину и забился в судорогах. В уголках рта появилась пена.

Не обращая на него внимания, Сабих съел несколько кусков мяса, запил прохладным кумысом. Только после этого он протянул ладонь к руке Джамара и пощупал пульс. Его не было. Прекратились и судороги. Тело, согнутое в коленях, вытянулось. В открытых глазах Бахи застыла боль и еще что-то. Возможно, осознание того жуткого факта, что его убили.

– Висаль! – крикнул Сабих.

Женщина появилась тут же, взглянула на мужа и спросила:

– Он мертв?

– Мертвее не бывает.

– Что Баха говорил о твоем переезде? Мы решили, что ты…

Сабих поднял руку.

– Погоди, Висаль, не спеши. Хотя нам сейчас надо делать все быстро. На меня сегодня вышел агент нашей разведки, о котором я не имел ни малейшего понятия. В Турции, видимо, посчитали рискованным пользоваться услугами незнакомых лиц. Этот агент обеспечит меня жильем и машиной. Он же позаботится о твоей безопасности. Все остальное так, как мы и решили. Вызовем медиков, до заката солнца похороним Баху. Потом траур. Ты ведешь себя, как вдова, потерявшая самого любимого человека. После окончания траура я навещу тебя.

– После? А тайно прийти ко мне нельзя?

Сабих усмехнулся.

– Вообще-то это строжайше запрещено, но посмотрим, какая сложится обстановка. Может, и загляну, или ты приедешь ко мне. Но об этом после. Звони в больницу.

– А ты уйдешь?

– Пока мне нельзя уходить. Я буду во дворе изображать изумление такой скоропалительной кончиной мужа моей сестры.

– Хорошо. Я звоню в больницу и меняю платье.

– Делай все как положено.

Сабих прошел в коридор, достал сотовый телефон, набрал номер.

– Да, Нури? – ответил Азир.

– Дело сделано.

– Бригаду медиков вызвали?

– Этим занимается Висаль. Ты забрал станцию?

– Да.

– Что делать мне?

– Я нахожусь рядом, как только уйдет санитарная машина, подъеду. Пусть Висаль вой поднимет, все же у нее умер муж. Ты пока сообщи соседям о смерти Джамара. Тем, кто рядом живет. Они уже сами разнесут эту весть по всему району. Потом жди меня.

– Мы будем встречаться открыто?

– Да. Хочешь знать, почему так? Это объясню позже.

– Хорошо, я доверяюсь тебе.

Дальше все пошло так, как и должно было быть в мусульманской семье. Медики, особо не вникая, вынесли заключение о том, что Баха Джамар скончался в результате инфаркта. Все признаки налицо. Вскрытие никто делать и не думал. Времени и так в обрез. Надо успеть похоронить усопшего до захода солнца.