Текст книги "Дорога жизни"

Но основную работу стрелки выполнили. Даже если группа вражеских снайперов не уничтожена полностью, то отныне у бандитов, оставшихся в живых, надолго исчезнет желание охотиться на сирийских офицеров и солдат.

Теперь бойцам следовало осторожно свалить со своих позиций.

– Уходим, парни! – скомандовал Павел и стал осторожно отползать к противоположной стороне крыши.

Пути отхода с позиций снайперы давно просчитали. Особой сложности они не представляли. Грид с Суровым покидали здание через окна с тыльной стороны. Андреев спускался с крыши через дыру, зиявшую в перекрытии. Далее он по уцелевшей лестнице прошел на первый этаж и через пролом в стене попал на улицу. Сбор был назначен у небольшой надворной постройки, стоявшей примерно посередине меж двух жилых домов.

Все шло по плану. Снайперы спешно уходили с позиций.

Позади иногда громыхали выстрелы, по стенам домов щелкали пули, но пальба велась вслепую. Видимость в городских развалинах на уровне земли была небольшой, ограничивалась полусотней метров.

– Стреляйте, сколько хотите, черти, – приговаривал Павел на ходу.

Он старательно избегал открытых мест, прекрасно понимал, что сейчас ни в коем случае нельзя отвечать на эту пальбу и обнаруживать себя.

Однако спустя минуту, когда до сарая оставалось совсем немного, по одному из домов ударил снаряд.

– Этого еще не хватало, – буркнул Павел, пригнул голову и ускорил бег.

Второй снаряд лег точно между домами, не долетев до надворной постройки сотню метров. Третий разворотил ту самую крышу, на которой несколько минут назад грел пузо капитан Андреев.

Подобное поведение противоборствующей стороны насторожило его. Это означало, что снайперов в доме напротив было не три, а больше. Те негодяи, которые уцелели, оперативно сообщили кому следует о том, что подверглись результативной атаке. В итоге тут же последовал артиллерийский обстрел.

Да, орудия танков, когда-то захваченных у сирийских войск, палили наугад, но Андрееву и его парням от этого легче не становилось. Над их головами свистели осколки, сверху сыпался град булыжников и комья земли, все вокруг заволокло дымом и белесой пылью.

Капитан выплюнул песок, противно хрустящий на зубах, и заскочил за сарай, возле которого был назначен сбор группы. Там находился один Женька.

– А где Валера? – спросил Павел.

Старлей тяжело дышал и тоже плевался.

– Пока не знаю, – промямлил он. – Из дома мы выскочили вместе, а потом сбоку грохнул взрыв.

Командир выглянул из-за угла сарая и попытался хоть что-нибудь рассмотреть в пылевых облаках.

– Надо возвращаться, – сказал он.

– Погоди минуту. Пусть хотя бы пыль осядет. Ведь мы не увидим ничего.

– Поднимайся. И давай показывай, где вы бежали!

Офицеры бросились туда, где все еще гремели взрывы.

– Помню, несколько месяцев в детстве я занимался самбо. Не знаю, зачем оно мне понадобилось. Волна моды, что ли, тогда пошла в классе среди наших пацанов. Кто-то в секцию бокса записался, другой пошел в дзюдо, третий увлекся борьбой. Вот и я вместе со всеми, – рассказывал Суров, прислонившись спиной к холодной кирпичной кладке.

Голова контуженого Грида покоилась на его коленях. На полу лежал электрический фонарик и светил в угол. Павел торчал на деревянной лестнице, вслушивался в тишину, опустившуюся на селение вместе с ночной мглой.

– В упорных тренировках прошло около полугода. Я уже чему-то научился, слегка окреп и даже оброс мышцами. Но все равно скорее напоминал дистрофика, чем борца. Как-то наш тренер объявил, что в конце сегодняшнего занятия вместо обычных спаррингов пройдут зачетные соревнования на присвоение третьего юношеского разряда. Чтобы его получить, нужно в течение года одержать пять побед над такими же новичками, как ты, или одолеть трех спортсменов, уже имеющих этот разряд.

Группа Андреева пряталась в подвале возле той надворной постройки, где был назначен сбор после операции. Павел с Женькой отыскали Грида прямо возле выхода из дома, где его основательно накрыло взрывной волной. Прапорщик получил контузию и лежал в пыли без сознания. Из его ушей шла кровь.

Друзья оттащили беднягу подальше от дома и оказали ему первую медицинскую помощь. Валера стал понемногу приходить в себя.

– Я отзанимался всего полгода и почему-то почувствовал в себе уверенность, – продолжал Суров. – В общем, тоже изъявил желание провести схватку. Сижу у края ковра, весь такой радостный, жду своей очереди. Наконец-то тренер называет мою фамилию. Выхожу и вдруг вижу противника – амбала, самого здоровенного в секции. Все улыбаются, тихо ржут в предвкушении побоища. – Оратор замолчал, он явно ожидал поощрения от почтеннейшей публики.

– Не томи, рассказывай, – прошептал прапорщик.

– Представляешь, мне реально повезло, – негромко проговорил старлей и усмехнулся. – Только мы с амбалом сошлись в центре ковра, как в зал вбежал завхоз спортивной школы и прокричал: «Трубу в раздевалке прорвало! Срочно забирайте свои вещи!» Тренер, естественно, остановил нашу схватку. Все бросились спасать шмотки. Я бежал самый первый и радовался. Схватка не состоялась, мое достоинство спасено. А главное, я не испугался, вышел против амбала.

– Да, повезло тебе, – проговорил Валера и слабо улыбнулся.

Чувствовал он себя получше, хотя голова еще кружилась, а силенок было мало.

«Ничего, как-нибудь доковыляем до своих», – подумал капитан, поглядывая на него сверху вниз.

Контузия, конечно, дело не из приятных, тем более что впоследствии она может серьезно сказаться на здоровье. Павел с Женькой могли бы кое-как донести бесчувственное тело Валеры до той точки, где их ожидали бойцы сирийского пехотного подразделения. Там они вызвали бы вертушку и рванули на родную базу, где Грид получил бы квалифицированную медицинскую помощь.

Но хуже всего было то, что боевики из ИГИЛ решили настичь снайперов и разобраться с ними. Андреев почти в упор расстрелял двух духов и понял, что добраться до позиций сирийцев они не успеют. Нужно искать надежное укрытие.

Времени на поиск такового у них не было. Благо глазастый Женька заметил среди мусора небольшую дыру.

Он подбежал к ней, посмотрел вниз и сказал:

– Нашел, командир!

– Что там?

– Подвал!

Они аккуратно перенесли товарища к этой дыре, спустили его вниз, спрятались сами и даже успели замаскировать мусором вход. Снайперы сидели в подвале и несколько раз слышали, как боевики ходили неподалеку и переговаривались.

С одной стороны, убежище не отличалось надежностью. Борцы за веру заметят его, бросят гранату, и все дела. Пишите эпитафию, выдумывайте поминальные тосты.

С другой, боевики тоже не располагали временем на поиски. До захода солнца оставалось не более получаса, а по ночам эти вояки предпочитали молиться, кушать и спать.

План спасения у Андреева созрел часам к десяти вечера. Все шорохи и звуки снаружи стихли. Валера Грид окончательно пришел в себя и даже пытался подняться на ноги.

Глава 4
Российская авиабаза Хмеймим

– Записывайте или запоминайте, – сказал Абдул Дакуни во время повторного сеанса связи. – Контейнеры с медицинскими препаратами будут размещены на двух транспортных «Ми-8». Их станет сопровождать пара боевых «Ми-24».

– Запомнил. Это вся поддержка транспортных вертолетов?

– Нет. По приказу русского генерала на базе в полной боевой готовности будут находиться два истребителя-бомбардировщика «Су-34».

– Понял тебя. На какое время намечен вылет? – спросил Джемал Аджани, двоюродный дядя Абдула.

– На пятнадцать ноль-ноль.

– А почему ты сообщаешь об этом так поздно? – вскипел главарь банды. – Мы же не успеем подготовиться!

– Решение о вылете было принято только полчаса назад, – спокойно объяснил помощник доктора Хатара. – Я связался с вами, как только получил такую возможность.

– Ладно, извини. Что-нибудь придумаем. По какому маршруту пойдут вертолеты?

– После взлета с базы Хмеймим они направятся на Эр-Сабах через Баржан и Руман.

– Понятно. Спасибо за информацию. Будь осторожен.

– Благодарю. Да поможет нам Всевышний.

– До связи.

Дакуни отключил станцию спутниковой связи, спрятал ее поглубже в чемодан, подошел к окну и осторожно выглянул наружу сквозь тонкие горизонтальные жалюзи.

На улице возле гостевого модуля он никого не заметил. Тихо было и в коридоре.

Молодой человек отпер замок в двери. Затем он скинул пиджак, повесил его на плечики в шкаф, достал из сумки журнал, уселся в кресло и принялся читать какую-то статью в ожидании возвращения доктора Хатара.

В довоенное время Абдул Дакуни окончил медицинский колледж при Дамасском университете. Учился он неплохо, сложные предметы постигал с легкостью, экзамены сдавал без проблем. Парень даже неплохо освоил два иностранных языка: русский и английский.

Его отец владел крупным бизнесом по перегонке нефти, семья имела собственный дом в северном пригороде столицы, жила в достатке. Поэтому учеба в элитном колледже, обходившаяся ежегодно в кругленькую сумму, была ему вполне доступна.

Когда в стране разгорелась гражданская война, жизнь вокруг круто переменилась. Бизнес отца развалился. Во двор дома упал снаряд, разрушил половину забора, бассейн и часть трехэтажного строения. Клиника, в которую Абдул планировал устроиться врачом, сгорела.

Несколько месяцев молодой выпускник колледжа проработал в госпитале, где лечил и бойцов правительственной армии и тех, кто им противостоял. В этом кровавом месиве он впервые начал задумываться о том, что происходит в его стране. О том, кто виноват в развернувшейся бойне.

Однако разобраться в этом сумасшествии было чрезвычайно сложно. Война разгорелась неожиданно, весной 2011 года. Она стремительно втягивала в себя все новые противоборствующие стороны и группировки. Таковых насчитывалось около десятка, если даже брать в расчет только самые крупные.

Первой и, вероятно, самой мощной была правительственная армия. Она стреляла во всех, кто не поддерживал Башара Асада.

Второй по численности считалась сирийская оппозиция, состоящая из разношерстных исламских группировок. Эти подразделения воевали исключительно против Асада.

Третьей силой являлось Исламское государство. В Сирии его боевики уничтожали правительственные войска, в Ираке – шиитов.

Далее шли многочисленные исламские группировки, к примеру, такие, как «Ан-Нусра». Они конфликтовали в основном с Асадом, но не гнушались скандалить и с другими силами, а также между собой.

Пятыми в этом списке стояли курды, страстно ненавидевшие радикалов из Исламского государства.

Замыкала перечень главных игроков Турция. До определенного момента она открыто в войну не ввязывалась, предпочитала тайно помогать союзникам оружием, боеприпасами, разведданными, продовольствием и медикаментами. В лучших друзьях у Стамбула мог быть кто угодно, лишь бы ненавидел курдов.

Распутать этот сложный клубок, состоящий из убеждений и ненависти, было невероятно тяжело. И все же Дакуни склонялся к идеям Исламского государства. Он вдоволь насмотрелся на разруху, к которой привело правление отца и сына Асадов, и все больше проникался уважением к самым ярым оппонентам теперешней официальной власти.

Подливал маслица в огонь и отец.

– Если бы не Асад с его шавками-генералами, то ничего этого не было бы. Он давно должен был уйти в отставку, передать президентское кресло молодому и прогрессивному преемнику. Если бы так случилось, то снаряды не рвались бы на улицах наших городов, а мы продолжали бы заниматься своим любимым делом, – сказал он однажды за ужином.

Сын разделял точку зрения отца и предложил ему перебраться на северо-восток, в расположение самой мощной военной группировки Исламского государства. Однако умудренный опытом отец не торопил событий и не одобрил пылкости отпрыска.

– Я организую тебе встречу с одним влиятельным человеком, который подскажет, что нужно делать, – сказал он. – Кстати, это наш родственник. Тебе не помешает завести с ним близкую дружбу.

– Наш родственник? – удивился молодой человек. – Я его знаю?

– Это твой двоюродный дядя. Ты несколько раз встречался с ним, когда был маленьким.

Влиятельным человеком оказался Джемал Аджани – радикал, известный полевой командир. Он действительно был двоюродным дядей Абдула и хорошо помнил племянника.

Отец снарядил автомобиль и отправил сына с двумя верными людьми по кружному пути в северные провинции. На окраине небольшого городка произошла знаменательная встреча, перевернувшая жизнь Абдула.

Дядя обнял племянника, провел его в дом, напоил чаем, расспросил о профессии, полученной в колледже, и дальнейших планах на жизнь.

– Так ты всерьез намерен уехать из столицы и влиться в мой отряд? – спросил он, выслушав племянника.

– Да, – твердо отвечал молодой человек.

– Ты выучился и стал хорошим доктором. Многое знаешь и умеешь, – подумав, сказал полевой командир. – Но какой прок от тебя как от рядового воина? Вот ответь мне на несколько простых вопросов. Хорошо ли ты умеешь стрелять?

– Нет. Совсем не умею.

– А сможешь ли выдержать тридцатикилометровый переход по горам и пустыне?

– Вряд ли.

– А знаешь ли разницу между советским переносным ракетным комплексом «Фагот» и американским «Джавелином»?

– Не знаю, – смущенно ответил Абдул.

– Вот видишь. А мы используем как минимум шесть различных противотанковых ракетных комплексов.

После чая они покинули дом и прогуливались по берегу реки. Невдалеке бойцы одного из подразделений отряда Аджани отрабатывали штурм заброшенного дома. Другая группа ремонтировала пикап, в кузове которого была установлена ЗУ-23-2.

– Посмотри на них внимательно. – Дядя кивнул в сторону бойцов. – Это чертовски тяжелая работа. Одни тренируются, другие ремонтируют технику, третьи залечивают раны. А четвертые в это время продвигаются под палящим солнцем к месту засады, где им, возможно, предстоит провести несколько суток. На отдых у моих воинов почти не остается времени. Сегодня, между прочим, выдался относительно спокойный денек.

– Но я готов обучаться и…

– Не спеши. Стать хорошим воином ты сможешь. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Но поверь, на учебу и становление уйдет не один год. А ты уже сейчас неплохой врач.

Молодой человек остановился посреди широкой тропы и растерянно уставился на родственника.

– Простите, но я не совсем понимаю…

Джемал улыбнулся, похлопал его по плечу и вдруг спросил:

– А если ты будешь работать на наше общее дело, оставаясь доктором?

– В вашем госпитале?

– Не совсем. Сейчас я все объясню.

Они прошлись к тому месту, где берег высоко дыбился над рекой. Оттуда открывался шикарный вид на окрестности.

– Понимаешь, мой мальчик, каждый из нас должен выполнять свою работу там, где у него это получается наилучшим образом. О карьерном росте не беспокойся. О деньгах тоже. У тебя будет все, – глядя вдаль, проговорил полевой командир.

– Так кем же мне предстоит стать?

– Есть у меня в столице один важный знакомый. Попробую через него устроить тебя в Министерство здравоохранения. Там ты принесешь нам куда больше пользы, чем на полях сражений. Как ты относишься к такому варианту?

Молодой врач не был готов к подобному повороту событий и растерянно молчал.

– Соглашайся, – уверенно сказал дядя. – Ты станешь нашими глазами и ушами в Дамаске. Это большая честь, но и столь же серьезная ответственность.

Абдул согласился. Трудно было отказать такому известному полевому командиру, одержавшему череду побед и снискавшему славу непримиримого борца с режимом Асада.

Буквально через неделю Дакуни был вызван в Министерство здравоохранения. Там он получил предложение занять пост помощника и переводчика Хасана Хатара, официального представителя министерства по вопросам гуманитарной помощи населению.

Хатар вернулся в гостевой модуль через час. К его приходу помощник успел придать номеру обычный жилой вид. Он разобрал и спрятал в сумку аппаратуру, бросил на стол раскрытый научный журнал, повесил на каретку кровати слегка влажное полотенце.

– Я вижу, ты зря времени не терял и успел принять душ, – сказал шеф, заглянув к Абдулу. – Кстати, ты напрасно отказываешься от обедов в летной столовой. Русские отлично готовят. У них прекрасная национальная кухня. По-моему, немного не хватает остроты в блюдах, но в целом очень вкусно и сытно.

– Я не успеваю проголодаться к этому времени, – сказал молодой человек и равнодушно пожал плечами.

– Зря. Но я попросил принести тебе обед сюда. Так что скоро покушаешь.

Дакуни работал с Хатаром около года и регулярно поставлял своему дяде ту информацию, которую считал важной в деле борьбы против режима Асада.

Хатар был великолепным специалистом и профессионалом, но в людях разбирался слабо. Для того чтобы шеф был доволен, помощнику требовалось немногое. Он должен был вовремя готовить необходимые документы, не опаздывать на встречи, сопровождать доктора, точно переводить с английского или русского языков, которые он неплохо изучил в колледже. Еще шеф был требователен к различным бытовым мелочам. Это тоже приходилось учитывать в работе.

Взамен Абдул получил полный доступ к довольно интересной и обширной информации. Он знал, когда и в какие населенные пункты направляются гуманитарные конвои, куда в первую очередь будут посланы медицинские миссии.

Обо всем этом он докладывал Джемалу Аджани. Тот, в свою очередь, планировал засады и налеты. Он действовал очень грамотно и осторожно, дабы на племянника не пала тень подозрения.

Спустя четверть часа в модуль и в самом деле заявился российский прапорщик. В руках у него были два термоса с горячим обедом и сверток с хлебом.

– Если не возражаете, я накрою стол в комнате отдыха, – сказал он, заглянув в номер.

– Благодарю вас, – проговорил Дакуни.

На самом деле он давно испытывал голод.

Глава 5
Двадцать километров к юго-востоку от Алеппо

Валера Грид пролежал около часа, почувствовал себя лучше, попытался встать, но тут же едва не упал. Голова у него после контузии продолжала кружиться, а полумрак подвала не позволял верно оценивать положение тела.

– Полежи еще. Торопиться нам некуда, – посоветовал ему Андреев.

Едва сверху все стихло, он осторожно высунулся наружу, расправил антенну радиостанции и попытался выйти на связь с Беркутом. Таков был позывной командира группы сирийского спецназа, должной обеспечить отход и сопровождение снайперов.

Однако Беркут молчал. Вместо него Андрееву ответил незнакомый офицер, назвавшийся Орланом. Павел ничего не знал об этом человеке, но деваться было некуда. Сириец выслушал его доклад, попросил затаиться в убежище и обещал сообщить о группе своему командованию.

– О чем договорились? – тихо спросил прапорщик, когда командир спустился вниз.

– Группа спецназа, сопровождавшая нас, куда-то исчезла и не выходит на связь. Какой-то парень с позывным Орлан пообещал помочь, сказал, что доложит о нас начальству, – проговорил Павел и уселся на разломанный ящик. – Следующий сеанс связи в полночь.

– Скорее бы нас забрали из этого метро, – проворчал Суров. – Жрать охота, аж живот сводит. – Он подсел поближе и снова уложил голову контуженого друга на свои колени.

Валера Грид всегда производил впечатление серьезного, обстоятельного человека. Он и в самом деле был таким, несмотря на то, что частенько отпускал ядреные шутки.

Родился и вырос он в большой семье в далекой уральской деревне. Все взрослые работали в местном колхозе, на технике, в мастерских, в поле. Учился Валера в деревенской школе и даже успел освоить вождение трактора и комбайна.

После расцвета демократии колхоз развалился, школа закрылась, а родное село стремительно превратилось в кладбище. На улицах, где раньше звенели детские голоса, теперь можно было оглохнуть от зловещей тишины.

Несколько лет назад Валера перевез родителей в областной уральский город, где они и скончались с интервалом в один год. Папа – от рака легких, а мама – от старости или от тоски по ушедшему мужу.

Братья и сестры парня разъехались кто куда, и в родную деревню он ездить перестал, не хотел любоваться пепелищем своего детства. Валера окончил лесотехнический техникум, да так и остался в городе. До армии он крутил баранку грузовика, работал на бетономешалке, охранял автостоянку.

Грид отметил свой восемнадцатый день рождения и сам явился в военкомат. Армии он не боялся. Все его друзья и односельчане с честью проходили это испытание, возвращались домой возмужавшими, повзрослевшими. Уже через пару недель парень вместе с другими призывниками катил в поезде в холодное Забайкалье.

В армии он почувствовал себя как дома. Обстоятельность, смекалка, трудолюбие помогли ему быстро привыкнуть к новому распорядку, освоиться. Он быстро заслужил авторитет и доверие в части, получил сержантские лычки.

После срочной службы Валера решил остаться в армии и подписал контракт. Ловить в родной деревне ему было нечего. Процесс перехода к рыночной экономике ее добил. В городе парню предстояло найти нормальную работу, а с ней было туго. В армии у молодого человека появлялась хоть какая-то перспектива, и он сделал свой выбор.

Благодаря диплому об окончании техникума, имевшемуся у него, он без проблем стал прапорщиком. Валера женился и въехал в благоустроенную квартиру. В свободное от службы время он увлекался охотой и рыбалкой. В доме имелся целый арсенал охотничьего оружия и всяческих удочек.

Стрелял Грид, пожалуй, лучше всех в гарнизоне. В один солнечный июньский день в часть пришла разнарядка на одно место в Солнечногорской школе снайперов. Командир вызвал Валеру и порекомендовал ему воспользоваться этим шансом, потому как в забайкальском гарнизоне он выше старшины роты никогда бы не поднялся.

Тот посоветовался с супругой, дал согласие и вскоре отбыл в западном направлении.

Грид прошел курс обучения, влился в группу Андреева, получил в ближнем Подмосковье квартиру, вызвал супругу. Немногим позже он вместо дачи обзавелся домом с участком в одной из подмосковных деревень. В общем, Валерий был доволен крутым поворотом, произошедшим в его жизни.

Снаружи было темно и тихо. Но этот покой мог быть обманчивым.

Батарейка в фонаре Валеры полностью села. Теперь на полу светил фонарик Сурова. Время текло медленно, а иногда людям казалось, что оно и вовсе остановилось.

Ровно в полночь состоялся повторный сеанс связи. Капитан снова поднялся по деревянной лестнице к выходу, пару минут прислушивался. Затем он высунулся, слегка разгреб мусор, подготовил радиостанцию и принялся вызывать сирийцев.

Как ни странно, на сей раз ему ответил Беркут.

– Где вы?! Почему не обеспечили наш отход? – спросил Андреев.

– Группа прикрытия попала под артиллерийский обстрел и почти вся погибла. Мы сформировали новую команду и перебросили ее к окраине города.

– Когда ждать прибытия?

– Девять человек уже продвигаются к вашему району.

– Где запланирована встреча?

– Вам нужно пройти метров на двести к югу, – пояснил сириец. – Там уцелевшая трансформаторная будка.

– Да, мы видели ее с позиций.

– Группа будет ждать возле нее. Старший – мастер-сержант Гамиль. Его позывной Ибис.

– Понял, позывной Ибис. Во сколько встреча?

– В два часа тридцать минут. Раньше к точке встречи подходить не стоит. Есть информация, что несколько небольших отрядов боевиков прочесывают этот район.

– Нас ищут?

– Скорее всего, да.

– Понял вас, Беркут. Благодарю.

Окончив сеанс связи, Андреев остался на верхних ступеньках лестницы. Там, у выхода из временного прибежища, он мог лучше слышать все, что происходило снаружи.

– Что нового, командир? – спросил Женька.

– Пока ждем, – ответил он, не вдаваясь в подробности. – Встреча через два часа двадцать минут у трансформаторной будки.

– Женька, ты на Катьке-то скоро женишься? – поинтересовался Грид.

Он стал лучше слышать и был не прочь поболтать на отвлеченные темы. Поэтому Андреев, дежуривший на лесенке, понял, что его товарищу значительно полегчало.

Между Валерой и Евгением часто происходили затяжные перепалки и дискуссии на самые разные темы. Политика, экономика, национальный вопрос, взаимоотношения между людьми. О чем они только не говорили! Но подобные беседы могли происходить лишь в часы затишья или отдыха. Да и настроение у обоих должно было оказаться соответствующим.

– Да какая, к черту, Катька?.. – лениво отозвался юный повеса. – Я уже забыл, как она выглядит.

– Ну, ты даешь! Вы же познакомились едва ли не месяц назад!..

– Подумаешь, месяц. Что это за срок в масштабах вселенной?

– Ты собрался жить вечно?

– Хотелось бы. Катька изначально вела себя странно, а потом и вовсе стала фортели выкидывать.

– «Странно» – это как?

После непродолжительной философской паузы старший лейтенант ответил:

– Познакомились мы с ней на улице возле станции метро «Преображенская площадь». Гляжу, идет в попутном направлении яркая блондинка – высокая, стройная, симпатичная. Я ее скоренько догнал и говорю: «Привет, красотка! Номер телефончика не оставишь?» Она сбавила скорость, оценивающе на меня посмотрела и заявила: «Записывай…».

– Вот девки пошли! – заявил прапорщик и поморщился в слабом свете фонаря.

– Не говори! Я сам обалдел от того, что номер прокатил.

– Но это же не фортель, скорее распущенность.

– Согласен. Фортели начались позже.

– Я весь во внимании.

– Предположим, договариваемся об очередной встрече, она выдает: «Позвони мне ровно в шесть вечера. Встречаемся в семь. Я позже не кушаю. Денег возьми побольше. Я люблю омаров. Да, и секса сегодня не будет. Я не в настроении».

Валера аж приподнялся на локте и принялся беззвучно ржать.

– Вот это действительно подфартило!..

– Тебе смешно, – обиженно протянул Женька.

– Не печалься. Когда над тобой смеются, это не беда. Беда, когда над тобой плачут. Вещай дальше.

– А что дальше? Помню, в тот момент я подумал, может, поступить проще и вызвать шлюху? Оно дешевле, надежнее, проблем в разы меньше.

– Так что ж в итоге? – не унимался Грид.

– В итоге посидели мы в кабаке, где я выложил семь штук за ее гребаных омаров, позже забурились в ночной клуб, где мне пришлось оставить еще четыре. Потом я на такси отвез ее домой.

– И все? – не унимался Грид.

– Нет, это было только начало. До секса дело у нас все же дошло, но и от этого кайфа я не словил, ибо там были сплошные заморочки. Мол, налей мне бокал хорошего шампанского, зажги свечи, я люблю сверху, не дыши мне в ухо. А потом мне совсем плохо стало. Хуже, чем от пол-литра чистого спирта.

– О как. Чем же она тебя сразила?

– Не сразила, а открыла глаза. Во-первых, эта особа оказалась жуткой сплетницей и задолбала меня рассказами о своих подругах. Во-вторых, она стала тянуть меня под венец. Дескать, месяца близких отношений вполне достаточно. Не пора ли нам подать заявление в ЗАГС? Мне нельзя тянуть с детьми, да и тебе тоже. Первым у нас будет мальчик, потом девочка. Вот как-то так.

– Продуманная барышня, – заявил Валера и осторожно качнул контуженой башкой.

– С виду продуманная, а на самом деле полная дура, – проворчал в ответ Евгений. – И почему нас так тянет к таким вот идиоткам?

– Законы физики надо знать, Женечка. Пустота засасывает, понимаешь?

– Теперь понимаю и предпочитаю не связываться с подобными красотками. У них в пустой голове бултыхается только мыльная вода, курс доллара и цены на омаров. Нет, неделя-две, максимум месяц и хватит, до свидания.

Павел сидел на верхней ступеньке лестницы, слушал рассказ Сурова и размышлял о своей жизни. Сравнивал, так сказать, Женькин подход к слабому полу со своим.

Он в свои тридцать лет уже никого не искал. Его одинаково раздражали как двадцатилетние дурочки, считавшие себя центром Вселенной, так и ровесницы, строившие будущие отношения исключительно на расчете. По сути дела, эти дамочки являлись теми же самыми дурочками. Только в нагрузку к куриным мозгам у них прилагалось по пуду лишнего веса.

Пока среднестатистическая девушка молода, она считает себя прекрасной и недоступной. Такая принцесса избалована родителями и капризна. У нее сотня поклонников в социальных сетях и компания таких же подруг, на уме одни подарки и внимание, кафе и ночные клубы.

«Он такой прикольный». «С ним так классно тусоваться». «Что? У тебя отечественная тачка?.. Нет, извини, я не поеду».

Вокруг огни красивых витрин и блеск роскошных иномарок. Для нового поколения, испорченного рекламой, все так заманчиво. Хочется жить красиво и без усилий. С мечтой встретить богатого принца на крутой тачке, который приедет в Новозадовск, увезет на заморские курорты и подарит виллу на Лазурном берегу. Каждая такая вот девушка уверена, что мифический принц будет ее добиваться и завоевывать, совершать подвиги и творить чудеса. Хотя сами они не умеют пожарить элементарной яичницы.

Мужчины, разумеется, видят все это. Каждый из них рано или поздно задает себе пару очень простых и справедливых вопросов. Зачем завоевывать то, чему красная цена – тысяча рублей за час? Зачем после этого часа вешать себе на шею целый ворох проблем?

За десяток лет у Павла было много женщин. Но парню не везло. Нормальная, такая, чтоб зацепила и приворожила, ему так и не попалась. Одни нещадно курили. Другие наравне с мужиками употребляли алкоголь. А некоторые даже баловались наркотой.

«Тебе неприятно, или ты беспокоишься о моем здоровье?» – вопрошала такая барышня, заметив его отвращение.

«Ты взрослый человек, должна сама думать об этом, – отвечал он с саркастической улыбкой, а про себя думал: «Я хотел бы иметь здоровых и умных детей, а не инвалидов. Если тебя данный вопрос не волнует, то найди себе такого же прокуренного наркомана».

Еще он не любил излишне одухотворенных и возвышенных девиц.

«Тебе нужен от меня только секс?! – возмущенно верещали эти особы, хотя Павел не давал повода для подобного вывода. – Неужели тебе не важно, что творится в моей душе и в моем богатом внутреннем мире?»

«Сходи-ка ты лучше в кожно-венерический диспансер, – ворчал он про себя. – Пусть тамошние доктора проверят тебя и разберутся, почему твой внутренний мир стал таким богатым, можно ли это вылечить».

Еще не мог терпеть любительниц переписки по Интернету, считал, что общаться и ковать первичную ячейку общества следует лишь в реале. Тем более что в Сети во всей красе представали неграмотность и тупоумие нынешних очаровашек, считавших, что кому-то доставляет истинное наслаждение знакомство с их глубочайшими мыслями, порожденными пробковыми мозгами.

Нет, разумеется, Павлу встречались и нормальные представительницы слабого пола, умные, начитанные и действительно красивые. Взять, к примеру, Машу, с которой он познакомился несколько лет назад на отдыхе в Сочи. Милая, очаровательная, вместе с тем образованная, очень даже неглупая девушка. Их курортный роман закружился всего на несколько дней. Потом они разъехались, но в Москве созвонились и встретились.