Текст книги "Олимпийская бойня"

Водитель повернулся к Сабару:

– И что у тебя за разговор ко мне, Омар? Как ты стал работать с Даханом, ни разу не заходил.

– Дела, Муса, одни дела… Свободного времени совсем нет.

– Но платит-то он нормально.

– На это не жалуюсь, а разговор такой, что мне надо переговорить с твоим братом.

– С Кабиром?

Сабар улыбнулся:

– У тебя в Эль-Урбибе есть еще братья?

– Глупость спросил, это от усталости. Рейс вроде недолгий, но выматывает сильно. У нас ведь остановки так – для проформы. А на самом деле приходится высаживать по требованию пассажиров, считай, почти в каждой деревне. Да еще ремонт трассы. Сегодня удачно проехал, попал на опытного регулировщика. А мог и пару часов простоять. Так тебе, значит, нужен Кабир?

– Да. Я сам-то с ним незнаком. Видел, знаю, что он твой брат, но вот так лично незнаком. А разговор серьезный.

Муса вздохнул:

– Брат последнее время изменился. Во двор к себе никого не пускает, женам запрещает выходить. Скрытным стал. И боится он чего-то. Это я заметил в воскресенье, когда заходил к нему. Так даже меня он дальше ворот не пустил, поговорили в ближайшей кофейне. Не знаю, станет ли он с тобой встречаться.

– А ты скажи, что дело к нему есть. И не у меня, а у господина Дахана. А я, как помощник последнего, – всего лишь посредник.

– Да сказать нетрудно. Он после пяти будет дома, сегодня у его младшего сына – моего племянника – день рождения.

– Устроишь встречу?

– Пройдем до его дома, передам твою просьбу, а что дальше, не знаю. Ничего не обещаю. А что вдруг за дела появились у Дахана к брату?

– Да все по торговле.

– Ладно, это не мое дело. У брата свои дела, у меня – свои.

– Дома-то все в порядке?

– Слава Всевышнему – да. Жена Джана здорова, дочь тоже, в доме чисто. Что еще для жизни надо?

– Зарплаты хватает?

– Хватает. Впритык, но хватает. Начальник эксплуатации говорил недавно, что, возможно, скоро в Дамаск два рейса в день сделают, тогда с напарником будем получать в полтора раза больше.

– Что ж, рад за тебя.

– У тебя как семья?

– А нет, Муса, у меня семьи.

Друг детства удивился:

– В смысле, ты же женился раньше меня? Помню твою свадьбу, как лань Кифу.

– Умерла она. При родах. А другой женой пока не обзавелся.

– Вот оно что? Соболезную, Омар.

– Благодарю.

Сабар сказал неправду. Жена его действительно умерла, но не при родах. Как-то она стала свидетелем разговора мужа с Даханом, где обсуждалось устранение одного офицера из местной части. Дахан настоял на том, чтобы свидетеля убрали. Любимую жену Сабара отравила «невинная овечка» Фаиза, с которой покойная Кифа тоже дружила. Но это уже в прошлом. Солгал Сабар и в том, что другой женщины не нашел. У него была молодая, восемнадцатилетняя жена Хума. Но зачем это знать товарищу?

Мойщик закончил внешнюю мойку, постучал в дверь.

Муса открыл.

– Внутри убираться буду, – проговорил мойщик.

Он был мужчина со странностями. Когда-то в армии получил тяжелую контузию и с того момента выдавал фразы без всякой логической связи, ко всем обращаясь исключительно на «ты». Жил, где и работал, то есть на мойке. Здесь у него была своя комната, и с ним жила уборщица конторы. По натуре он был человеком спокойным, но обиду не прощал никому. Однажды мастер назвал его человеком со свалки. И тут же получил удар арматурой по голове. После чего до сих пор лежит парализованный. Мойщика арестовали, но экспертиза вынесла заключение, по которому суд признал его невменяемым в момент совершения преступления. Подержали в больнице, да и отпустили. Больше никто не решался оскорбить Якуба.

– Хоп, Якуб, – ответил Муса, взглянул на Сабара. – Выйдем, Омар. Якуб уберет салон быстро, поставлю автобус на стоянку и пойдем к брату.

– Хоп.

В 17.20 «Форд» Сабара подъехал к массивным воротам высокого забора усадьбы Бейдуллы-старшего.

Муса вышел из машины, постучал в калитку. Раздался лай алабаев – азиатских овчарок. Их было, по меньшей мере, трое.

Вышедший следом Сабар спросил у товарища:

– На что твоему брату столько собак? И алабаев больше держат на пастбищах, ведь они хорошие охранники и пастухи отар.

– Говорю же, последнее время брат ведет себя странно.

Скрипнула калитка, появился Бейдулла уже в домашней пижаме.

– Муса?

– Салам, брат.

– Салам, а это кто с тобой? – спросил Бейдулла, указав на помощника Дахана.

– Не помнишь? В Дамаске я с ним вместе в школе учился. Это Омар Сабар.

– Всех не упомнишь.

– Салам аллейкум, – поприветствовал хозяина усадьбы Сабар.

– Салам, – бросил ему Бейдулла и повторил вопрос, относившийся к Мусе: – Зачем приехал, брат? Случилось что?

– Да нет, Кабир. Просто вот Омар хочет поговорить с тобой.

– Твой школьный друг? Ты думаешь, мне больше делать нечего, как вести пустые разговоры?

Муса сказал:

– Сабар сейчас помощник господина Дахана.

Спесь мгновенно слетела с Бейдуллы.

– Вот как? Значит ли это, что тебя, Омар, – он уже смотрел на Сабара, – послал сам Зафар Дахан?

– Именно так, господин Бейдулла.

– Интересно.

Он вышел на улицу, во двор не пустил:

– Говори, что велел передать Дахан.

– Не здесь же? Это весьма щепетильный вопрос.

Поморщившись, Бейдулла кивнул:

– Хоп, проходите.

Впустив Сабара, Бейдулла не мог не впустить брата. Но дальше двора не повел. Указал на топчан посреди П-образного дома под развесистой чинарой.

– Пойдем туда, Сабар, а ты, Муса, побудь здесь.

– Ты не хочешь пустить меня в дом?

– В следующий раз.

Муса обиделся:

– Тогда я на улице подожду. А вообще, чего ждать? Пойду домой, вы тут и без меня разберетесь.

– Дело твое.

Муса ушел, сильно хлопнув калиткой, которую тут же запер на крепкий засов Бейдулла. Прошел к топчану, следом Сабар. Сели на ковер.

– Чаю или кофе не предлагаю, говори.

– Хоп. Мой начальник узнал, что у тебя, Бейдулла, есть пленные евреи.

Бейдулла внимательно посмотрел на Сабара:

– Евреи? Откуда господин Дахан мог узнать такую чушь? Я не держу рабов и не торгую живым товаром.

Сабар улыбнулся:

– А как насчет четверых евреев, проданных Риязу Нурсули?

Бейдулла помрачнел:

– Я никого никому не продавал.

– Ну, конечно. Кабир, Адам Гендлер, Зерах Ример, Давид Лайнер с женой Нурсули с неба свалились. Не надо, Кабир, мы все прекрасно знаем.

– Просто знать мало. Ты зачем пришел?

– Нам надо еще четверо евреев.

– Почему не обратился к Нурсуле, раз он уже продавал вам их?

– Потому, что Рияз запросил слишком высокую цену. И потом, зачем нам посредники, если можно обойтись без них?

– У меня нет евреев.

Сабар вздохнул:

– Напрасно ты упираешься, Бейдулла. Прекрасно же знаешь возможности господина Дахана.

– Он что, натравит на меня правоохранителей?

– Мог бы, потому что имеет на них влияние. Но это сложно. Господину Дахану проще решить вопрос своими силами. Но… он не хочет огласки. Никто никого не сдаст, никто не проявит насилия. Силой евреев у тебя, Бейдулла, не заберут. Держишь их, ну и держи. Вот только продать ты их уже не сможешь. Никому. Вот что господин Дахан тебе обеспечит.

Понимая, что упираться бесполезно, и учитывая, что пленные израильтяне доставляли ему только головную боль, а торговля и так шла неплохо, Бейдулла сдался:

– Хоп. Есть у меня двое мужчин и женщина.

– Мы знали об этом. Хорошо, что говоришь правду. Ты готов продать их?

– А на какой черт они теперь мне нужны? Но дешево не отдам.

– Товар надо посмотреть, чтобы определить цену.

– Здоровые евреи. Можно хоть на плантации, хоть в каменоломни.

– Ну, для этого есть другие люди. Я хочу взглянуть на товар.

– Пошли!

Он зашел в сад, у тылового забора стоял старый сарай.

Бейдулла, осмотревшись, открыл навесной замок, взял висевший на стене фонарь и сказал:

– Они за перегородкой, следуй за мной!

Включив свет, Бейдулла провел Сабара к перегородке, которая имела щель где-то сантиметров в пятьдесят между основной стеной, заваленной всяким барахлом.

Отбросив брезент, они оказались в помещении размером два на три метра, большую часть которого занимало старое тряпье. В углу, прикованные цепями к бревнам, сидели мужчины и женщина.

Бейдулла осветил их, приказав:

– Встать!

Израильтяне беспрекословно подчинились.

– Смотри, – сказал Бейдулла.

Сабар подошел к пленникам. Осмотрел, оценил мужчин, попытался взять женщину за руку, та отпрянула к стене.

Бейдулла сказал:

– Боязливая она. Мышь увидит, кричит, бью – не помогает.

– Как звать?

Бейдулла указал на мужчин:

– Симон Шадхан, между прочим, сержант пехоты.

– Как попал в плен?

– На границе наши взяли. Командир взвода расстрелял патруль, а сержанта мне привез.

– Понятно, хорошо.

– Второй – Моисей Габай. Это бывший учитель. Приехал в школу поселения на оккупированной территории детей учить. Решил съездить в Рамаллах, историей увлекается, вернее, увлекался. Ну и попал к палестинцам из боевых формирований. Хотели расстрелять, но я выкупил. Ну а женщина – Ализа Бегеш, работала медсестрой в больнице. Приезжала в госпиталь, что поставили на Западном берегу Иордана. Палестинцы его уничтожили, женщину забрали. Тоже купил. Была еще ее мать, Тамара, но умерла.

– Ты убил ее, изверг! – крикнула женщина.

– Какая разница?

– Хоп, – сказал Сабар, – товар хороший, спору нет. Пойдем отсюда.

Они вышли в сад.

Бейдулла сказал:

– Берете?

– Сколько просишь?

– По тысяче долларов за штуку.

– Я думаю, договоримся.

– Только условие: Нурсули не говорите, что купили их. Не хочу ссориться с Риязом. У нас много общих дел в торговле.

– А как объяснишь, что пропали евреи?

– Это мое дело.

– Хорошо.

– И забирайте их быстрее.

– Завтра.

– После вечерней молитвы.

– В праздничный пятничный день?

– Да.

– Хорошо.

– Забирай ты и деньги не забудь.

– Договорились.

Бейдулла проводил Сабара до калитки. Помощник одного из руководителей террористической организации поехал на улицу Аль-Урдоб. Поставив машину во дворе, он сразу же поднялся на второй этаж.

Главарь банды находился в своем кабинете.

– Вернулся? Что-то долго.

– Так вышло, я объясню.

– Объяснишь, а позвонить, что задерживаешься, не мог?

– Извините, не хотел беспокоить. Да и что бы я сказал?

– То, что собираешься сейчас.

– Еще раз простите.

– Говори.

Сабар поведал начальнику о своих похождениях, закончившихся разговором с Кабиром Бейдуллой.

Дахан недовольно проговорил:

– Теперь, значит, механик пассажирского автопредприятия и водитель автобуса знают, что мой помощник искал встречу с Бейдуллой, имеющим репутацию темной личности, так?

– Но Муса, господин, младший брат Кабира.

– А Рахан кем ему приходится? Судя по твоему докладу, он не умеет держать язык за зубами. Незнакомому человеку выдал все, что знает. Даже то, что его начальство с Бейдуллой частенько проводит время с проститутками. Значит, он и о тебе разболтает всем.

– Но я ему сообщил только, что у меня разговор к Кабиру по торговле, а это вполне может касаться продовольственной базы и официальной закупки дефицитного товара.

– Ты допустил ошибку, Омар, и я лишаю тебя вознаграждения за евреев.

– Но, господин…

Дахан прервал помощника:

– И никаких «но». Продолжаем работу. Завтра вновь пригонишь «УАЗ», возьмешь с собой пару человек из охраны, заберешь пленников и отвезешь в лагерь. Это понятно?

– Да, но без денег…

– Что ты все спешишь?

Дахан достал из сейфа три пачки стодолларовых купюр, бросил на стол:

– Это тебе и на выкуп, и на проезд.

– Понял.

Дахан посмотрел на поникшего помощника, усмехнулся:

– Ладно, все же ты работал.

Он добавил сто долларов сверху.

– Забирай и больше не совершай ошибок. Они могут очень дорого стоить.

– Да, не буду, большое спасибо.

– Ступай, отдыхай со своей молодой женой. А то она скоро затребует развод, ведь ты же почти все время со мной.

– Она не затребует развод, но за выходной благодарю.

– Ступай.

Наутро, взяв двоих охранников Дахана, Сабар доехал до арендатора «УАЗ-452». Тот с радостью предоставил машину. Когда выезжал от него, некстати подвернулся Нурсули. Махнул рукой. Пришлось остановиться.

– Салам, Омар, – поприветствовал он Сабара.

– Салам, Рияз.

– Смотрю, опять взял микроавтобус?

– Да, очень удобная машина. Комфорта немного, но проходима и надежна.

– Если не секрет, зачем он вам?

– Рияз?! – усмехнулся Сабар. – Я же не спрашиваю тебя, куда и зачем ты идешь? Или как провел ночь с женой или любовницей?

– Это не принято.

– А разве принято совать свой нос в чужие дела? Мне лично нужен микроавтобус, а зачем, извини, не твое дело.

– Ну да, ну да, понимаю.

– Хорошего тебе дня, Рияз.

– И тебе, Омар.

Охранник, который выполнял роль водителя, по приказу Сабара двинул по улице.

Нурсули же еще долго, задумчиво смотрел вслед. Проговорил:

– Надо бы к Бейдулле наведаться. Уж не решил ли Дахан вывести меня из игры?

Но на сегодня много дел. Завтра зайдет и узнает. Впрочем, если Дахан напрямую решил выйти на Бейдуллу, то ничего удивительного в этом нет. Странно, что он сразу это не сделал. Да, денег имеет он много: здесь потеряешь, в другом месте обретешь.

После встречи с торговцем Сабар приказал водителю покружить по городу, затем свернуть к усадьбе Бейдуллы, но не подъезжать. Но Эль-Урбиб не тот город, где можно долго путать следы, и через полчаса «УАЗ» все-таки подъехал к усадьбе Бейдуллы. Тот открыл калитку, как только заслышал шум двигателя. Ему надо было на продовольственную базу, он торопился. Встретил Сабара в брюках и рубашке, совсем как европеец.

– Салам, Кабир! – поприветствовал его вышедший из «УАЗа» Сабар.

– Салам, Омар, чего вы выехали из переулка, который не ведет на улицу дома Дахана?

Пришлось объясняться, что при аренде микроавтобуса встретился с Нурсули.

Бейдулла выругался:

– Шайтан! Ты, Омар, не мог в другом месте найти машину? Зачем ходил на улицу Нурсули?

– Ты слова-то подбирай, Кабир? Где захотел, там и взял транспорт.

– Теперь Нурсули заподозрит, что я за его спиной проворачиваю сделку.

– И что? Товар твой или Нурсули?

– Мой!

– Тогда в чем вопрос? Что может предъявить тебе Нурсули? То, что ты сам продал свой же товар? Ты имеешь на это полное право.

Бейдулла вздохнул:

– Это так, но мы с Нурсули… И потом его безумный сын…

Он осекся:

– Ладно, что сделано, то сделано. Я открою ворота, пусть твой водитель сдаст машину задом, но так, чтобы наполовину зайти во двор. Потом пойдем за евреями.

– Ты их сегодня кормил?

– А зачем? Они уже не мои. Кто купит, тот пусть и кормит.

– Ну и жадный же ты.

– Не больше других. Но давай скорее, мне надо на базу.

– Что, дефицит подошел?

– Не твое дело.

– Тоже верно.

Сабар подошел к дверке водителя, объяснил ему, как заехать.

Бейдулла открыл ворота, впустил сюда «УАЗ» ровно на половину корпуса. Осмотрелся, заглушил двигатель. Повернулся к помощнику:

– Пойдем за товаром?

– Команды не было.

Команда последовала тут же. Сабар поднялся в салон через заднюю дверь, прошел вперед, через переднее стекло и окна осмотрел улицу. Она была пуста. Приказал охранникам:

– За мной!

Бейдулла провел прибывших в старый сарай сада.

Открыл двери.

– Деньги!

Сабар передал ему сверток:

– Здесь три тысячи долларов.

– Надеюсь, не фальшивые?

– Можешь проверить. Но тогда вряд ли и к обеду попадешь на свою базу. Банки еще закрыты.

– Ладно, обманывать меня Дахану нет никакого смысла, но пересчитаю.

– Это твое право, а мы пока загрузим евреев.

– Давайте.

Бейдулла отошел к дереву, начал считать.

Сабар и боевики зашли внутрь сарая.

Помощник главаря банды указал на несчастных:

– Пакуйте их. Особо не жалеть, но и не увечить. И поаккуратней, вон тот справа – сержант армии Израиля. А их готовят хорошо.

Но ничего не смог сделать сержант. Боевики навалились на него вдвоем, свели руки назад, надели наручники, связали ноги так, что он перемещался лишь малыми шажками. Но сержант и не думал подчиняться. Завалился на бок. Что-то прохрипел.

Бывший учитель и женщина повели себя покорно, их отвели в «УАЗ» без проблем. Там уложили под задние сиденья и крепко связали. Сержанта пришлось тащить на себе, за что он получил порцию болезненных и увесистых ударов по ребрам. Бейдулла прошел за боевиками.

Сабар спросил:

– С деньгами порядок?

– Да, три тысячи. Эх, продешевил я. Евреи, видно, очень нужны Дахану. Надо было запросить больше.

– Раньше и думать надо было.

– Это так, – вздохнул Бейдулла, – но, Сабар, помни уговор – о сделке Нурсули ни слова, а я уж как-нибудь разберусь с ним.

– Не волнуйся.

«УАЗ» с загруженными пленными поехал из города.

В 10.37 он подъехал к воротам лагеря. По команде Матари, «УАЗ» пропустили.

Поприветствовав собратьев, Сабар кивнул на микроавтобус:

– Забирай «кроликов». Но учти, один из мужчин – с короткими волосами – в недавнем прошлом сержант пехоты израильской армии.

– Тем лучше, – усмехнулся Матари. – У людей Азиза в рукопашном бою теперь будет хоть один достойный противник.

Сабар проговорил, обращаясь к начальнику лагеря:

– Послушай, Тагир. Это, конечно, не мое дело, но хотелось бы знать, для чего ты натаскиваешь группу Азиза по рукопашному бою? Ведь им предстоит только скрытно подходить к объекту, метко стрелять и, возможно, работать ножами. С кем им драться?

– Да, это не твое дело, и я не обязан отвечать. Но зная тебя, Омар, скажу, почему мы натаскиваем их по рукопашному бою. Представь себе, что место встречи делегаций евреев и ливанцев будут охранять люди и тех, и других. Значит, выставят посты. Без снятия охраны до делегаций не добраться.

– Ну, против профессионально подготовленной охраны даже после месяца в твоем лагере люди Азиза ничего не сделают.

– Ошибаешься, брат. И вы с господином Даханом убедитесь в этом на экзамене.

– Что ж, посмотрим. Желаю удачи. Место, куда девать трупы евреев, уже подготовил?

– А чего его готовить? Здесь балка, ям полно. Бросил, присыпал землей, камнями, а еще лучше на плато или в ущелье ближнем бросить. Там шакалы и гиены из них одни черепа оставят.

– Понятно.

– Значит, экзамен в субботу?

– Это господин Дахан дополнительно уточнит.

– Хоп. Счастливого пути.

– Удачи.

«УАЗ» пошел обратно в Эль-Урбиб, а начальник лагеря, полевой командир Тагир Матари, велел позвать Азиза. Когда тот пришел, показал привезенных евреев и распорядился построить группу «Черный скорпион».

Боевики построились, разглядывая новых пленных.

Башер указал соседу Дюбагу:

– А эта женщина, Масум, получше старой будет.

Дюбаг кивнул:

– Да, а толку? Начальник лагеря ее к себе заберет. А Азизу отдаст Сару, которая ни на что уже не годится.

Матари крикнул:

– Разговоры в строю!

Азиз прошелся вдоль строя:

– И кто это у нас такой разговорчивый? Башер и Дюбаг? Вот вы, братья, сейчас и займетесь рукопашным боем с одним из новых пленников.

Башер усмехнулся:

– Командир, дай хоть немного этим грязным евреям прийти в себя. Ты знаешь, просто так избивать их нет никакого удовольствия. Вот если бы они оказывали сопротивление…

Матари прервал Башера:

– Сопротивления захотел, боец? Получишь.

Он кивнул своим подчиненным:

– А ну-ка освободите крайнего еврея, того, что с короткими волосами. Но аккуратней, другим держать его на прицеле.

Башер с Дюбагом переглянулись. Сказанное начальником лагеря насторожило их, но не до такой степени, чтобы правильно оценить обстановку. Они, насторожившись, все же оставались несколько расслабленными.

Люди Матари развязали Симона Шадхана, сняли наручники, вытащили кляп. Сержант сел и начал массировать ноги и руки.

– Эй, сержант, – сказал ему Матари, – давай быстрей приходи в порядок, тут двое наших воинов очень желают сойтись с тобой в рукопашном бою.

– Сейчас, еще немного. А ваши люди знают, что такое рукопашный бой?

– Знают.

– Какие правила?

– Правила простые, ты дерешься – как можешь. Во всю силу, и наши бойцы так же. Но с ограничением: им запрещается убить или покалечить тебя.

– Странные у вас правила. Но для меня подходят.

Башер посмотрел на Азиза:

– Командир, почему начальник лагеря называет еврея сержантом?

Главарь «Скорпиона» оскалился:

– Потому что он еще недавно служил сержантом в израильской пехоте.

Башер перевел взгляд на Дюбага:

– Слышал, Масум, а это не безобидный кролик.

– Да чего ты засуетился? Он после зиндана или подвала, где вряд ли кормили из ресторана. У него ноги и руки затекли – видишь, как трет. И он только один, а нас – двое.

Шадхан, наконец, встал, повел плечами, головой, сбросил рваную форменную куртку без знаков различия, сплюнул под ноги:

– Я готов!

Азиз приказал:

– Башер, Дюбаг, два шага вперед. Подойти к еврею. Объявляю учебный рукопашный бой. Правила прежние.

Боевики окружили Шадхана. Тот выглядел спокойным, и это вселяло в противника тревогу. Спокойным в данной ситуации может быть только человек, который уверен в своих силах.

Азиз бросил:

– Бой!

Башер кинулся на сержанта, выбросив вперед руку с растопыренными пальцами. Он метил Шадхану в глаза. Но сержант играючи отбил руку и врезал ногой в промежность боевика. Башер взвыл, схватился за достоинство, из глаз брызнули слезы. А сержант, не ожидая нападения второго боевика, сам прыгнул в ноги Дюбага, сбил того и оказался сверху, занес кулак.

– Прекратить! – закричал Азиз.

Но сержант уже нанес удар в голову Дюбага.

К ним ринулись все боевики лагеря. Оттащили сержанта, связали.

Азиз нагнулся над Дюбагом. Потрепал его.

– Живой, без сознания. Принесите воды.

Кури сбегал за водой.

Вода привела Дюбага в чувство.

Подошел Матари, приказал:

– Встать!

Это касалось обоих незадачливых бойцов.

Они с трудом поднялись.

– Ну что, воины, получили сопротивление? Еврейский сержант легко убил бы вас.

Башер держался за промежность.

– Что, Ариф, приятные ощущения?

– Я порву эту собаку.

– Да?

Матари рассмеялся:

– Хвалю за храбрость, попрыгай на пятках, и я дам тебе возможность поквитаться с евреем.

Башер испугался:

– Нет, господин начальник лагеря. Прошу, не сейчас.

– Встать в строй.

Побитые боевики встали в шеренгу рядом с товарищами.

Матари сказал:

– Теперь у нас есть достойный противник. И уже завтра против него будет выходить каждый из вас.

Азиз проговорил:

– Но, Тагир, сержант слишком силен.

– Я научу, как бить таких сильных.

– Да, пожалуйста, а то мы лишимся группы.

– Ничего, я же отвечаю за вас.

Он подошел к Шадхану:

– А ты хоть и грязный еврей, но молодец. Умеешь и драться, и постоять за себя.

– Если бы у меня было оружие, то от всего лагеря остались бы развалины.

Матари без размаха ударил сержанта в нос.

Коварный, больной и кровавый удар, лишающий противника способности ответить.

– Ты слишком возомнил о себе. Где была твоя уверенность, когда попал в плен?

Сержант не мог ответить, он сдерживал кровь, которая разливалась по его груди.

Матари кивнул помощнику:

– Ариф, остановите ему кровь, если нос сломан, наложите тугую повязку. В общем, окажите помощь. Потом – в наручники, и вместе с другими евреями – в зиндан.

– Там мало места, господин.

– Хватит, пусть спят стоя, как лошади. А эту суку… – Он подошел к женщине. – Ализа, так тебя зовут?

– Так, – ответила женщина.

– Эту сучку ко мне в отсек.

Бойцы рассмеялись:

– А Сару, господин, не дашь нам?

– Дам, но не сейчас. Не беспокойтесь, у вас будет возможность развлечься с еврейками.

Он обернулся к бойцам Азиза:

– И вам тоже, но как поощрение, которое еще надо заслужить. Для группы «Черный скорпион» занятия по скрытному подходу к объекту. Цель – стоянка автомобилей, позиция подхода – пространство между холмами. Караульный – на посту. Оружие имитационное. Азиз!

Командир группы вышел вперед.

– Задача ясна?

– Да, Тагир.

– Занятия до вечерней молитвы с перерывом на полуденную и обед. Вечером, с наступлением зари, выход к стрельбищу. Ночная стрельба по мишеням. Отбой по распорядку. Думаю, контроль не нужен?

Азиз ответил:

– Нет. Я сам контроль.

– Что ж, хоп, занимайтесь. С подъема двух бойцов ко мне. Тех, что выйдут на рукопашный бой с сержантом. Я кое-чему научу.

– Хоп, Тагир.

Подошел помощник:

– Женщина в отсеке, мужчин опустили в колодец. Теперь они смогут спать, только сидя друг за другом.

– Плевать. Им осталось мучиться недолго. До экзаменов.

– Да, господин начальник лагеря.