Текст книги "Танковая буря"

Капрал и инспектор, в которых стрелял Шубин, упали на землю без звука – с ними было покончено. Второй инспектор, в которого стрелял Дозоров, вскрикнул от боли, но не упал, а бросился назад, укрылся за мотоциклом и открыл огонь. Но главным противником разведчиков оказался совсем не он. Второй эсэсовец, сидевший в коляске мотоцикла, схватился за пулемет и открыл огонь. Полетели, звеня, разбитые стекла грузовика, зашипели, оседая, колеса. От выстрелов крупнокалиберных пуль воспламенился бензин в моторе машины, и из-под капота вырвалось пламя. А эсэсовец, пройдясь очередью по грузовику, перевел огонь на Шубина. Разведчик едва успел уйти от огня. Он упал на землю и покатился в сторону – туда, где лежали убитые немцы. Используя их тела как прикрытие, он повел огонь по эсэсовцу в коляске и по второму автоинспектору, который спрятался за мотоциклом. И в инспектора он попал – тот упал на землю, попытался отползти, но Шубин прикончил его очередной пулей.

Эсэсовцу, сидя в коляске, трудно было вести огонь по человеку, лежащему на земле. Поэтому он выскочил из коляски, сорвал с плеча автомат и, быстро перемещаясь из стороны в сторону, чтобы Шубин не мог в него попасть, повел огонь по разведчику.

Шубин понимал, что долго прятаться за телами убитых ему не удастся эсэсовцу достаточно сделать еще пару шагов, и разведчик будет перед ним как на ладони. Поэтому он тоже вскочил, и тоже начал перемещаться. Только он шел не навстречу врагу, а от него – в сторону, за грузовик. Пока что грузовик еще мог служить укрытием, до его кузова пламя, охватившее мотор, не добралось. Но вскоре огонь доберется и туда, и что будет после этого?

Но сейчас Шубина беспокоил не огонь, охвативший грузовик, – его волновал тот факт, что он уже минуту, а то и больше не слышал выстрелов «вальтера». Что с Дозоровым? Шубин обежал грузовик кругом и увидел напарника. Тот лежал на снегу рядом с машиной. Одна рука, в которой он держал пистолет, была вытянута вперед, другая, неестественно согнутая, прижата к телу, под которым быстро расползалось темное пятно.

Грянула новая очередь из автомата, пули прошили брезентовый кузов, а затем понеслись над самым асфальтом – как видно, немец решил стрелять по ногам противника и теперь, согнувшись, вел огонь над самой дорогой. Он не хотел оставить русскому никаких шансов укрыться!

Относительно безопасным местом оставалась только задняя ось грузовика. Шубин укрылся за нею и быстро перезарядил ТТ. А затем собрался – и в два прыжка преодолел расстояние до кабины грузовика. Однако он не собирался прятаться в кабине – это было невозможно. Прямо в лицо ему било пламя, охватившее капот. Еще несколько секунд – и кабина тоже будет во власти огня. Но этих секунд Шубину хватило для того, чтобы осуществить задуманное. Он вскочил на подножку, нырнул в открытую кабину и выхватил оттуда свой вещмешок, лежавший во время движения в ногах Дозорова. А из мешка он выхватил то, что сейчас ему было нужнее всего, – гранату. Затем спрыгнул на землю, подбежал к передку машины, высунулся из-за него, разглядел, где находится эсэсовец, – и метнул гранату ему под ноги.

Раздался взрыв, и стрельба из автомата прекратилась. Однако хитрый и умелый враг мог притвориться убитым. Поэтому Шубин не побежал к поверженному на асфальт эсэсовцу – наоборот, он кинулся назад, к заднему борту машины. Обежал автомобиль кругом и вышел с другой стороны.

Немец лежал в пространстве между двумя мотоциклами. Лежал так же, как Сергей Дозоров, – выбросив одну руку вперед, другую прижав к себе. Автомат фашиста валялся в паре метров от своего хозяина. Шубин, держа пистолет наготове, сделал несколько шагов в сторону врага. Подойдя ближе, он, не желая рисковать, выстрелил лежащему в голову. Тот даже не дернулся – он явно был мертв.

Надо было посмотреть, что же все-таки случилось с Сергеем. Может быть, он еще жив, просто тяжело ранен? Шубин повернулся было к машине и тут заметил, что пламя, гудевшее в кабине, теперь охватило и кузов. А что там могло гореть, в кузове? Только одно – снарядные ящики…

Ноги сами понесли Шубина прочь от дороги, от грузовика, ставшего смертельно опасным. Он прыгнул в кювет, прижался к земле. И едва успел это сделать, как там, наверху, раздался взрыв страшной силы. Это взорвались охваченные огнем зенитные снаряды – все шесть ящиков. Взрыв был такой силы, что с дороги снесло оба мотоцикла и мертвые тела. Рядом с Шубиным скатился в канаву мотоцикл эсэсовцев и застрял среди кустов. Над головой Глеба пролетели обломки кузова, просвистели осколки.

Просвистело, прогрохотало – и все стихло. Больше с трассы не доносилось ни звука. Шубин поднялся и вышел на дорогу. Здесь в разных местах горели костерки – догорали обломки машины. Самого грузовика не было, словно он здесь и не стоял. Только остатки двигателя валялись возле противоположной обочины.

Впрочем, Шубина не интересовал грузовик. Он искал своего напарника. На дороге его не было. Шубин спустился в кювет с другой стороны дороги, прошелся по полю… И наконец нашел того, кого искал. Вернее, то, что осталось от лейтенанта Красной армии Сергея Дозорова. Шубин поднял эти окровавленные останки, отнес метров за сто в степь, нашел небольшой овражек и положил туда тело товарища. Закидал его снегом, комьями мерзлой земли, постоял минуту над этим подобием могилы – и заспешил обратно на дорогу.

Да, ему надо было спешить. Взрыв такой силы наверняка слышали и видели все, кто находился в радиусе десяти‐двенадцати километров отсюда. И сейчас к месту взрыва, скорее всего, уже спешили люди из той же военной автоинспекции или из частей СС. Встречаться с ними не стоило. Следовало как можно быстрее покинуть место недавнего боя.

Но несколько вещей все же следовало сделать до отъезда. Прежде всего – решить, в каком обличье теперь будет продолжать выполнять свое задание капитан Шубин. Форма и документы рядового вермахта Эрнста Бауэра явно не годились. Подумав, разведчик решил, что правильно будет воспользоваться формой и документами военного автоинспектора. Ведь инспектор может остановить любое транспортное средство, а его самого никто не остановит, кроме его собственного начальства. Был, правда, соблазн переодеться в эсэсовскую форму. Но тут крылась опасность. Шубин ничего не знал об устройстве этих отборных немецких частей, не знал звания эсэсовцев, не знал об их порядках. И тут легко было попасться. Итак, пусть будет автоинспектор.

Шубин быстро осмотрел обоих убитых инспекторов. Первого он свалил одним выстрелом в грудь, так что на шинели инспектора имелось только одно отверстие, которое можно было закрыть, например, портупеей. А вот второй был изрешечен пулями. К тому же он был ниже ростом, чем Шубин, а значит, его форма была разведчику мала.

Шубин быстро переоделся, а форму рядового Бауэра вместе с его документами спрятал в сумку, намереваясь позже их выбросить. Он достал из кармана кителя документы убитого инспектора и выяснил, что того звали Людвиг Кауфман. Он был ефрейтором 3-й отдельной части военной автоинспекции, приписанной к 26-й танковой бригаде. Теперь эти данные требовалось запомнить, ибо Шубин будет себя выдавать за этого самого ефрейтора.

Затем он стал вытаскивать на дорогу мотоцикл военных инспекторов. После некоторых усилий это ему удалось. Более того – мотоцикл завелся с первого нажатия стартера. Можно было ехать. Напоследок разведчик прошелся по полю рядом с местом боя, разыскивая свой рюкзак. Там оставались документы майора Генриха Тальберга, с которыми Шубин переходил Дон, там же лежали две гранаты, а главное – там была рация, с помощью которой можно было передать сведения советскому командованию. Шубин не слишком надеялся найти свой вещмешок. Его могло отбросить метров на триста от этого места, могло вообще разорвать на части. Каково же было удивление Глеба, когда он все же нашел вещмешок! И, что еще удивительнее, в нем все осталось на месте – и гранаты, и документы, и рация.

Теперь можно было ехать. Шубин сел за руль, добавил газа – и мотоцикл послушно тронулся с места и покатил на юг. Разведчик взглянул на часы. Было уже почти пять часов утра. С момента взрыва грузовика прошло почти полчаса. Наверняка немцы уже подняли тревогу, и кто-нибудь уже мчался ему навстречу, чтобы узнать, что же случилось. Он прямо-таки кожей чувствовал приближение опасности. «Нет, долго мне так ехать нельзя, – мелькнула в голове разведчика мысль. – Минут пятнадцать, не больше. Потом надо будет прятаться».

Он ехал, не включая фары, как уже привык делать. Благодаря отличному зрению он хорошо видел окружающую местность. И вот Шубин заметил справа от дороги, всего метрах в пятидесяти от нее, небольшой перелесок. Не раздумывая, он свернул туда.

Не успел Шубин доехать до перелеска, остановиться и выключить двигатель, как впереди на дороге показалось пятно света. Оно быстро приближалось, и вот мимо разведчика один за другим проехали три мотоцикла, а за ними следовала еще легковая машина. Вся эта колонна проследовала мимо Шубина и скрылась за поворотом.

«Ого, какими силами они туда выехали! – подумал Шубин. – То есть они поняли, что это не обычное происшествие. Возможно, пара мотоциклов принадлежит частям СС. Серьезно за нас взялись!» А подумав так, он сообразил, что никаких «нас» больше нет – он остался один. Один, с крайне сомнительными документами, без плана дальнейших действий… Весь тщательно продуманный план «возвращения на фронт двух рядовых после ранения» полетел к черту. Не пригодились сведения, которые он так тщательно выспрашивал у водителя Фридриха Зауэра. Надо было придумывать другую легенду.

Но с ним, по крайней мере, осталась его рация! И Шубин решил, что пришло время ею воспользоваться, доложить командованию о своем положении. А то когда в следующий раз представится такая возможность! Он слез с мотоцикла и достал из мешка рацию. Развернув и настроив ее, поймал нужную частоту и передал короткое сообщение. Он извещал командование, что им с Сергеем Дозоровым пришлось принять бой, в котором его напарник погиб. Но он, Шубин, готов продолжить выполнение задания. Передав это сообщение, Глеб спрятал рацию в вещмешок, завел двигатель и снова выехал на шоссе. Надо было двигаться дальше, в Котельниково. Надо было выполнять задание – узнать, с какими силами Манштейн собирается осуществить прорыв нашей блокады и когда начнется это немецкое наступление. Чтобы узнать все это, у Шубина оставалось три дня, считая уже наступившее 28 ноября.

Глава 7

До Волгодонска он доехал за два часа. К этому времени уже начало светать.

Пока Шубин ехал, он принял решение, как будет действовать дальше. Он дорожный инспектор – вот он и будет инспектировать проезжающий мимо транспорт. Придираться к водителям не будет – станет только смотреть их документы и документы на груз. И таким образом будет узнавать номера следующих по дороге частей. Это даст ему основную часть необходимой информации. Останутся, правда, еще войска, следующие по железной дороге. Их номера и численность узнать будет сложнее. Но он что-нибудь придумает. Осталось доехать до Котельниково. Можно даже не въезжать в поселок – остановить мотоцикл где-нибудь на въезде и проводить проверку. А потом переместиться ближе к железнодорожной станции и проводить осмотр транспорта, следующего на станцию, для погрузки в вагоны. Чем плох такой план? Теперь надо где-нибудь перекусить…

И тут Шубин сообразил, что перекусить ему будет сложно: ведь весь их запас рейхсмарок находился у Дозорова. А его вещмешок сгинул во время взрыва, и Шубин даже не пытался его искать. Может быть, какие-то деньги есть в одежде ефрейтора Кауфмана? Разведчик остановил мотоцикл, проверил карманы шинели, потом осмотрел китель и в нагрудном кармане обнаружил сотню рейхсмарок. Он не знал, много это или мало, хватит ли этой суммы на обед. Но решил, что попробовать пообедать за эти деньги можно. Только надо найти столовую не на въезде в Волгодонск, а на выезде из города – там, где его труднее будет найти. Придя к такому решению, он снова нажал на газ и пустился в путь.

При проезде через город никаких сложностей у него не возникло. Никто не пытался его остановить, проверить документы. Шубин проехал через центр города, разобрался с дорожными указателями и свернул в сторону трассы, ведущей в Котельниково. Здесь он увидел здание, на котором виднелась вывеска с надписью «Столовая». Разведчик оставил мотоцикл у входа и вошел.

Здесь, как и в Морозовской столовой, было два зала – для солдат и для офицеров. Шубин, естественно, направился в солдатский зал. Подошел к стойке, где висело меню, посмотрел цены. Выяснилось, что обед стоит недорого и он вполне может позволить себе и «зуппе», и котлету. И разведчик уже собрался взять и то и другое, когда вдруг сообразил, что у него есть еще одна статья трат – это бензин. Вздохнув, Шубин решил отказаться от супа, а также от кофе и ограничиться только котлетой и хлебом. «Ничего, поголодаю, зато останутся деньги на бензин, – решил он. – Кстати, надо узнать, а почем у них бензин и где можно заправиться».

Он взял тарелку и направился к столу, за которым уже сидели два солдата, о чем-то оживленно беседовавшие. При появлении незнакомого ефрейтора, да еще дорожного инспектора, они сразу замолчали и недовольно покосились на незнакомца. Однако Шубин обладал умением расположить к себе любого собеседника. Уже через несколько минут он и солдаты непринужденно болтали, словно закадычные друзья. Шубин представился своим новым знакомым, пожаловался на злое начальство, на трудности службы. При этом он узнал, что солдат зовут одного Карлом, другого Мартином, оба они водители тягачей. Сейчас, как выяснилось, они ехали в Котельниково налегке, чтобы там прицепить к своим тягачам гаубицы и везти их на север, ближе к линии фронта.

– Там будет большая заварушка, Людвиг, – сообщил Шубину Мартин. – Наш герой-фельдмаршал собирается надрать русским задницу. Уже через пару-тройку дней начнется большое наступление. Мы прорвем русский фронт, выручим из беды старика Паулюса. Офицеры говорят, что уже к Рождеству мы будем в Сталинграде.

– Но для этого нужны большие силы, – заметил Шубин. – Русские теперь научились воевать. Ведь они сумели окружить Паулюса, оттеснить войска генерала Гота за Дон…

– Кто это тебе сказал, что русские научились воевать? – возразил Карл. – Ты знаешь, кого они разбили под Сталинградом? Разве там были немецкие части? Нет – русские били итальяшек да румын. А мы все знаем, какие из них вояки.

– Да, это я знаю! – усмехнулся Шубин. – Мне приходилось контактировать с румынами. Офицеры у них ходят важные, словно павлины, у каждого по два ординарца. А солдаты голодают. Но все-таки, чтобы прорвать русский фронт, нужны свежие части.

– А разве у нас их нет? – удивился Мартин. – Ты же инспектор, сам должен видеть, сколько новых частей перебрасывают на это направление. Сейчас мы повезем гаубицы… Какой бригады, Карл, будут эти гаубицы?

– Двадцать второй, по-моему, – ответил Карл.

– Вот. А вчера и позавчера мы возили снаряды для танковых орудий. Они предназначались для шестнадцатой танковой бригады, которую спешно перебросили сюда из Греции. Представляешь, Людвиг, как не повезло парням? Служили себе в Греции, нежились на солнце – и вдруг на тебе, их перебрасывают в этот холод, в эту дыру! Лично я считаю, что страны хуже, чем Россия, на земле просто не существует. Я даже сомневаюсь, что нам нужно будет потом ее как-то колонизировать, когда мы ее окончательно завоюем. Я полагаю…

– Все, Мартин, хватит разговаривать, – оборвал товарища Карл, человек, как видно, более дисциплинированный. – Видишь, время уже почти одиннадцать, а мы еще не выехали из Волгодонска. А нам к часу нужно быть в Котельниково. Все, Людвиг, счастливо тебе оставаться, а мы пошли.

Двое водителей встали и двинулись к выходу из столовой.

– Погодите! – крикнул им вдогонку Шубин. – Скажите, где находится ближайший пункт заправки?

– На самом выезде, Людвиг, на самом выезде из этого треклятого города, – ответил словоохотливый Мартин. – Будешь ехать, поглядывай налево. Там, на левой стороне дороги, есть заправка.

Шубин спросил еще про цену бензина, после чего наконец расстался с двумя водителями. У него уже были первые сведения, которыми можно было поделиться с командованием. Но он и не думал прятаться где-нибудь в роще и спешно налаживать рацию. Сведения были, но их слишком мало: он узнал только приблизительное время начала немецкого наступления – через два-три дня, и время, когда немцы планируют завершить операцию, – к двадцатым числам декабря. Да еще узнал номера двух частей, которые будут участвовать в наступлении, – 16-й танковой и 22-й артиллерийской бригад. Этого, конечно, мало. Но ничего, он займет место на трассе на въезде в Котельниково, начнет останавливать проходящие машины – тогда узнает гораздо больше. Пока что надо поскорее заправиться и продолжать путь к нужному месту.

Шубин доехал до пункта заправки, залил в бак мотоцикла три литра горючего – и призадумался. Откуда он возьмет деньги на следующую заправку? А она потребуется в самое ближайшее время – ведь бензина он залил крайне мало. Перед ним встала проблема, где раздобыть деньги. И решить ее было необходимо еще до прибытия в Котельниково. Там уже будут другие задачи. «Может, мне встать на трассе да начать брать поборы с нарушителей? – стал раздумывать Шубин. – Но у немцев, кажется, заниматься поборами не принято. Заложат меня водители, как пить дать заложат. Нет, этот способ добычи денег не годится. Надо придумать что-то другое…»

Шубин немного отъехал от заправки, остановился и стал думать. И вскоре у него в голове сложился некий план. Согласно первому пункту этого плана, ему следовало разжиться неприметной одеждой – каким-нибудь ватником или драным пальто. Но где взять такое пальто? Шубин вспомнил, что при въезде в город он переезжал железнодорожные пути. «Вот где я получу то, что мне надо», – решил он. И поехал не вперед, а назад, к переезду. Здесь он свернул и по узкой улочке двинулся вдоль железнодорожных путей.

Ехать пришлось довольно долго. Теперь он двигался не по главной улице города, где было много немцев, а по окраинным кварталам, состоящим из старых деревянных домишек. Здесь оккупанты почти не встречались, и Шубин заметил, что на его мотоцикл, на его немецкую форму косились. А он, в свою очередь, косился на местных жителей, точнее, на их одежду.

И вот наконец он нашел то, что искал. Рельсы в этом месте расходились в разные стороны, и на стрелке работала бригада путейцев. Кажется, они меняли изношенную шпалу. Шестеро рабочих снимали рельсы, убирали с полотна старую шпалу. Руководил ими сравнительно молодой энергичный мужик в новеньком ватнике – видимо, бригадир. Шубин пригляделся к бригадиру. Тот был примерно одного роста с ним, похожего телосложения. «Вот ты мне и нужен», – решил Шубин.

Он свернул с дороги, приткнул мотоцикл к забору, однако не пошел прямо к месту проведения работ. В его планы не входило попадаться на глаза рабочим. В идеале лучше всего было, чтобы его вообще никто не видел. Глеб вернулся к месту, где меняли шпалу, и притаился за сараями. Он рассчитывал на то, что рабочие вскоре отправятся на обед. Оказалось, что он рассчитывал правильно. Прошло полчаса, бригадир что-то скомандовал рабочим, те сложили инструменты и разошлись. Бригадир тоже направился в сторону от дороги, в глубину квартала. Шубин быстро двинулся за ним.

Он выбрал молодого бригадира в качестве жертвы не только потому, что тот был одинакового роста и телосложения с ним, но и потому, что этого человека ему было ничуть не жаль. Работяги пошли на работу к немцам, чтобы хоть как-то прокормить себя и свои семьи. А этот, молодой, энергичный, уже выбился при оккупантах в маленькие, но начальники. И, видимо, рассчитывал и дальше идти вверх по служебной лестнице. К тому же Шубин вовсе не собирался его убивать. Ему был нужен только его ватник.

На улице никого видно не было. Глеб в два прыжка нагнал бригадира и сильно стукнул его в височную область. Тот рухнул как подкошенный. Разведчик сорвал с бригадира ватник, сложил его, чтобы тот не привлекал внимания, и засунул под шинель. После чего почти бегом вернулся к мотоциклу. Он боялся, что за время его отсутствия мотоцикл угонят или что-то с него свинтят, но ему повезло – машина была цела. Разведчик засунул добытый разбойным путем ватник в коляску, сел в седло и включил двигатель. Пора было приступать к реализации второй части операции «Деньги».

Шубин вновь выехал на главную улицу и отправился на юго-восток, к Котельниково. Теперь он двигался не останавливаясь. Так он проехал почти полтора часа. Дон остался далеко позади, местность делалась все более пустынной. Вокруг не видно было ни одного кустика, и это начало беспокоить разведчика – для выполнения его плана было необходимо укрытие.

Но вот впереди показалась небольшая группа деревьев. «Ничего, мне и этого хватит», – решил Шубин. Он съехал с дороги, укрыл мотоцикл за самым большим деревом. Затем снял шинель, каску и надел ватник, снятый с бригадира. Достал из коляски свой вещмешок, вынул из него гранаты, положил в карман ватника. Достал также автомат, повесил на плечо. Оба пистолета, «вальтер» и ТТ, и так всегда были при нем. Теперь он выглядел уже не как немецкий дорожный инспектор, а как партизан. Он и чувствовал себя партизаном, и действовать собирался соответственно. Шубина смущало только одно: еще только начинало смеркаться, дорога хорошо просматривалась в обе стороны, и если во время проведения операции «Деньги» на дороге вдруг покажется другая немецкая машина или группа машин, ему будет трудно скрыться. Практически невозможно. «Ничего, авось пронесет», – подумал разведчик. Он укрылся за деревом и стал ждать.

Движение на трассе между Волгодонском и Котельниково было оживленным, так что ждать особо было не нужно. Нужно было не ждать, а выбирать – какая машина ему больше подходит для нападения. Требовалась легковушка, желательно солидная, «генеральская». Но мимо Шубина, как назло, катили одни грузовики, причем в колоннах. Нападать на такую колонну в одиночку было глупо. Ладно бы он действительно был партизаном или разведчиком, но засланным в тыл врага не для сбора информации, а для диверсий. Тогда бой, пусть даже неравный, имел бы смысл. Но ему сейчас не нужно было убивать врагов – ему нужно было их грабить. Значит, нужна именно легковушка.

Он прождал почти два часа. Уже почти совсем стемнело, машины различались только благодаря горящим фарам. И вот наконец на дороге показалась легковая машина, идущая со стороны Котельниково. Никаких других машин больше не наблюдалось. Что ж, вот она, добыча, которую он так долго ждал! Шубин снял автомат с плеча и приготовился.

Когда легковушка приблизилась, он вышел из-за дерева. В своем нынешнем «партизанском» обличье он не мог рассчитывать на то, что его подбросят до нужного места. Поэтому он не стал поднимать руку, требуя остановиться, – он просто поднял автомат и с расстояния метров в тридцать открыл огонь.

Лобовое стекло «опеля» брызнуло осколками, машина вильнула и съехала в кювет. Шубин приблизился и вновь открыл огонь – теперь он стрелял по стеклам заднего сиденья, метя в пассажира. Ответного огня не было, но это не значило, что в машине все мертвы. Следовало оставаться настороже. Нагнувшись, чтобы его не было видно из машины, Шубин приблизился и, действуя стволом автомата, словно палкой, открыл заднюю дверцу машины.

Оказалось, что он не зря действовал так осторожно: едва дверца открылась, из темноты машины раздался выстрел. Пуля пролетела в нескольких сантиметрах от разведчика. Он не дал стрелявшему шанса на второй выстрел: шагнул вперед и выпустил в темноту короткую очередь.

Теперь следовало проверить переднюю дверь. Он спустился в кювет и приоткрыл ее со стороны водителя. Тело убитого водителя мягко сползло на землю. Всё? Шубин открыл вторую заднюю дверь – ту, что находилась с левой стороны машины. И услышал дрожащий от страха голос человека:

– Не стреляйте! Я сдаюсь!

– Вылезай! – скомандовал Шубин.

Из машины осторожно вылез длинный, как жердь, немец в офицерской шинели, с нашивками полковника. «Такого можно допросить, – подумал Шубин. – Он может многое знать…»

Но не успел от так подумать, не успел сделать и шага к пленному, как на повороте дороги вспыхнули фары еще одной машины. Это был грузовик, и шел он со стороны Волгодонска. Но важно было не то, с какой стороны он ехал, а то, что люди в грузовике не спали и все происходящее вокруг отлично видели. Едва фары грузовика осветили сползшую в кювет легковушку, стоящего рядом человека в ватнике, с автоматом в руках, машина остановилась, и на асфальт спрыгнули сразу несколько человек. Шубин чертыхнулся. Предстояло то, чего он хотел избежать: бой на дороге.

О допросе полковника не могло быть и речи. Оставлять его у себя за спиной было нельзя. Поэтому разведчик потратил на полковника всего одну пулю, и тот рухнул на землю. Затем он сам кинулся за легковушку, укрылся за ней и открыл огонь. Одновременно открыли огонь и люди, приехавшие на грузовике. Как сосчитал Шубин, их было пятеро, считая водителя. Действовали они умело, тактически грамотно. Один (скорее всего, офицер) остался возле грузовика, а четверо остальных, разбившись на две пары, спустились в оба кювета, слева и справа от дороги, и двинулись в сторону разведчика, при этом непрерывно ведя огонь. Таким образом они окружали Шубина, брали его в клещи. Ему было трудно отстреливаться сразу от двух групп – учитывая, что и офицер возле машины тоже не сидел без дела, а непрерывно вел огонь. Пули так и свистели над головой Глеба, вонзались в кузов «опеля», разбивали стекла в окнах. Еще несколько минут такого боя – и разведчик обязательно будет убит или ранен и взят в плен.

Такая перспектива капитана не устраивала. Ход боя нужно было менять. Поэтому Шубин выхватил из кармана гранату и метнул ее в сторону группы, наступавшей справа. А когда грянул взрыв, он кинулся туда же, направо, навстречу врагам. На ходу он непрерывно вел огонь по тем двоим, что двигались по этой стороне. При этом дорожное полотно защищало его (особенно если пригнуться) от пуль левой группы фрицев и офицера в машине.

Добежав до убитых врагов, он не остановился, а продолжил бежать, пока не достиг грузовика. Таким образом он вырвался из окружения немцев. Два человека, двигавшиеся по правому кювету, сейчас его не видели, ничего не могли ему сделать. Угрозу представлял только офицер. Сейчас нужно было уничтожить именно его.

Шубин выглянул из кювета. Где офицер? Ответ получил немедленно: над капотом грузовика вспыхнул огонь, прогремел выстрел, и пуля просвистела над головой разведчика. Шубин немедленно ответил очередью из автомата и снова скрылся в кювете.

Враг занял самую правильную позицию. Зайти к офицеру с тылу, обойдя грузовик, застать его врасплох, видимо, не удастся – немец находился начеку. К тому же спустя несколько секунд ему на помощь придут двое солдат. Значит, выход один: надо использовать и вторую из оставшихся у Шубина гранат.

Разведчик достал вторую гранату, переместился немного вперед, ближе к капоту, и, не показываясь над кюветом, метнул гранату в противника.

Прогремел взрыв, и сразу же там, на дороге, вспыхнуло пламя – это загорелся моторный отсек грузовика. «Если этот грузовик тоже везет снаряды, значит, мне сильно не повезло, – успел подумать Шубин. – Скрыться здесь негде, и не успею».

Впрочем, эта мысль была не главной, она прошла по периферии сознания. Главное – надо было покончить с оставшимися двумя немцами. Шубин выскочил на дорогу, обежал вокруг грузовика. И лицом к лицу столкнулся со здоровенным солдатом, который мчался ему навстречу. Стрелять было некогда, и Глеб выхватил кинжал. Немец попытался выбить у него оружие, но Шубин оказался ловчее. Он нанес удар врагу, целясь в сердце, и вновь ударил немца, на сей раз в горло. Кровь хлынула потоком, фриц рухнул на землю.

Но где же последний солдат? Того нигде видно не было. Шубин заглянул на другую сторону грузовика – но врага не было и там. Куда же он делся? Разведчик перевел взгляд на застрявшую в кювете легковушку. Неужели последний, пятый солдат успел добежать до нее?

И тут, словно отвечая на его вопрос, двигатель «опеля» внезапно заработал. Машина дернулась и задним ходом стала выползать на дорогу. «Не дать ему уйти!» – мелькнуло в голове разведчика. Он открыл огонь по легковой машине, целясь в то место, где должен был сидеть водитель. Но немец, как видно, спрятался за панельной доской, и пули пролетали у него над головой. Вихляя, стуча открытыми дверцами, «опель» все же вылез на дорогу, развернулся – и покатил прочь. Спустя минуту он уже скрылся за поворотом дороги. Шубин остался один, на дороге, где продолжал гореть грузовик и лежали трупы.

Его первым побуждением было немедленно вывести из укрытия мотоцикл и ехать обратно, в сторону Волгодонска – таким образом он избегал встречи с солдатом на разбитом «опеле». Но такие действия стали бы серьезной ошибкой. Во-первых, в Волгодонске ему было нечего делать – долг велел ему находиться в другом месте. Во-вторых, там его могли разыскивать в связи с гибелью дорожного инспектора Людвига Кауфмана и пропажей его мотоцикла. В общем, надо было продолжать движение в сторону Котельниково. И самое правильное было догнать уехавшего солдата и заставить его сменить направление движения. Пусть едет в Волгодонск!

Решение было принято. Но прежде чем ехать, надо было сделать то, ради чего разведчик угробил шесть человек. Он быстро подошел к полковнику и вывернул его карманы. Как он и ожидал, в кармане шинели обнаружился бумажник, а в нем – солидная пачка денег. Другая пачка, поменьше, нашлась в карманах мертвого офицера. К солдатам Шубин даже не стал подходить – полученных от двух офицеров денег ему должно было хватить с лихвой. Он быстро стащил ватник, затолкал его в коляску, снова надел шинель дорожного инспектора. После этого вывел мотоцикл из укрытия, сел в седло и выехал на дорогу. Теперь можно было постараться догнать сбежавшего солдата.