Текст книги "Синайский мираж"

– Переведи, что в таком случае мы отказываемся от всяких разговоров, – сказал Никита. – Более того, требуем немедленно нас отпустить. Мы – граждане СССР.

– Он говорит, что нас задержали на территории другой страны, – перевела Марина. – Здесь мы занимались незаконной деятельностью. Мы – вражеские шпионы. Поэтому не имеем права требовать. Но если мы будем благоразумными, то сохраним себе жизнь. Возможно, что сохраним, так он выразился…

– Ну что, товарищи? – Никита посмотрел на своих коллег – вначале на женщин, а потом на мужчин. – Что скажете?

– А что тут скажешь? – за всех ответил Алексей. – Придется вступать в диалог с этими любезными господами. Попробуем договориться. Будем благоразумными, как нам советует этот царек.

– Попробуем удрать, сказал попугай, когда его тащила из клетки кошка, – через силу произнес Евгений и даже рассмеялся. – Это был очень оптимистичный попугай…

– Ты это к чему? – спросил Никита.

– Врут они все, – ответил Евгений. – По их рожам видно…

– Так ведь никакого другого выхода у нас нет, – сказала Анастасия.

– Ладно, – принял решение Снегов. – Марина, скажи им, что мы готовы их выслушать.

– Он говорит, что мы поступаем благоразумно и мудро, – перевела Прокопьева.

– Пошел бы он со своими комплиментами… – проворчал Алексей. – Хотя этого ты ему не переводи. Что-то непохоже, чтобы он понимал такие иносказания. Спроси лучше, что именно ему от нас надо?

– Он говорит, что пока хватит нашего согласия, – перевела Марина. – А разговор будет потом.

– Эту змею голыми руками не ухватишь… – хмыкнул Алексей.

Гюрза тем временем отдал какую-то команду охранникам. Те подошли к журналистам и знаками велели им подняться.

– Интересно, а сейчас – куда нас? – спросил Евгений. – Братцы, помогите мне подняться…

И мужчин, и женщин вывели из помещения. Здесь им велели остановиться, и к ним подошли три охранника. Ни слова не говоря, они грубо схватили Евгения, волоком оттащили в сторону и швырнули на песок. Затем один из охранников сдернул с плеча винтовку и три раза выстрелил в Евгения.

Все произошло настолько неожиданно и стремительно, что никто из журналистов не успел ни опомниться, ни сообразить, какая трагедия только что случилась на их глазах. Журналистов окружили и, толкая их прикладами, куда-то повели. Их затолкали в какое-то помещение – причем и мужчин, и женщин вместе – и с грохотом заперли дверь.

Глава 9

Постепенно, исподволь, они начали выходить из шокового состояния. Вначале – Никита и Алексей, а затем – Анастасия и Марина. Сколько времени прошло с того момента, как на их глазах расстреляли их коллегу – Евгения Генералова, они не знали, да и не желали знать. Час, два, десять, сто? Какая разница. Дело было не во времени…

– Господи, – сдавленно произнесла Марина. – Господи…

Никто ей ничего не сказал в ответ, да и что тут можно было сказать? Что можно было поправить словами, даже если бы подходящие слова и нашлись? Но вместе с тем и молчанием тоже ничего невозможно было изменить. На их глазах убили Женьку Генералова – балагура, весельчака, их коллегу. И ничего тут не изменишь – ни словами, ни молчанием.

– За что они его? – тихо спросила Марина.

– Наверно, за то, что был ранен, – предположил Никита. – Зачем им возиться с раненым? Вот нас остается еще четверо. Им хватит…

– Хватит для чего? – испуганно спросила Марина.

– Откуда мне знать? – пожал плечами Снегов.

Они опять замолчали. Так прошло еще какое-то время. За дверью раздались голоса, затем дверь отворилась. Все четверо узников разом вздрогнули. Но оказалось, что принесли еду и воду. Бородатый охранник молча поставил то, что принес, на землю и так же молча удалился. Дверь опять захлопнулась.

Никита встал и разделил еду поровну на четыре части. Воду разделить было нельзя, ее принесли в медном кувшине.

– Не хочу я их еды! – Анастасия отшвырнула лепешку. – Пусть они подавятся своей едой! Женька… Мы его даже похоронить не смогли по-человечески…

– А вот у меня другое мнение! – вдруг заявил Алексей. – И потому нам надо питаться! Да! Чтобы не обессилеть. Иначе они и нас – как Женьку… Так что кушайте. Силы нам еще понадобятся.

– Для чего? – безнадежным тоном спросила Анастасия.

– Для борьбы, – ответил Кудря. – Ну, чего вы на меня уставились? Да, для борьбы! Лично я не собираюсь сидеть в этом сарае или в яме и дожидаться смерти! Я буду бороться!

– У тебя есть план? – глянул на него Никита.

– Можно сказать и так, – ответил Алексей.

– И какой же? – спросил Снегов. – Передушить этих зверей голыми руками? Четырьмя нашими – мужскими – и четырьмя женскими? А что, хороший план. Обнадеживающий.

– Нам нужно бежать, – сказал Кудря.

– Каким таким удивительным способом? – вяло усмехнулся Никита. – И, главное, куда? В какую сторону? Ведь мы даже не знаем, где именно мы находимся.

– Сориентируемся на местности, – сказал Алексей.

– Ну да, сориентируемся… – покачал головой Никита. – Без еды, без воды, под палящим солнцем… К тому же, как убежишь?

– А всем бежать и не нужно, – сказал Кудря. – Побегу я один. Доберусь до наших, все им расскажу… И с подмогой вернусь за вами. Ничего, я выносливый! Я жилистый! Доберусь!

– Да, но как же ты думаешь убежать? – спросила Анастасия.

– Очень просто! – ответил Алексей. – Вот выведут нас когда-нибудь из этого сарая… Ведь выведут же? Ну вот я и рвану со всех ног. Вот и весь мой план.

– Так ведь догонят, – сказал Никита. – Или застрелят.

– А может, не догонят и не застрелят… – не слишком уверенно произнес Алексей. – В конце концов, за нами – правда. А значит, и везение.

– Дурак, – покачал головой Никита. – И план у тебя дурацкий.

– Так что же – сидеть и ждать, пока и нас, как Генералова?.. – не согласился Алексей. – Покорно благодарю! Я еще хочу пожить!

– Предлагаю другой вариант, – сказал Снегов. – Выслушать вначале, что они нам скажут. Ведь они хотят нам что-то сказать, не так ли?

– Думаешь, этот Гюрза скажет тебе что-то хорошее? – усмехнулся Алексей. – Как же, надейся… То есть, может, что-нибудь и скажет, но… Наверняка вынудит нас пойти на какую-то сделку…

– Можно пойти и на сделку, – сказал Никита. – Почему бы и нет? Смотря какая сделка.

– Наверняка какая-нибудь пакость, – скривился Алексей. – А что еще они могут нам предложить? Что-нибудь связанное с изменой Родине, к примеру…

– Так ведь этот Гюрза – бандит, – в раздумье произнесла Анастасия. – А что интересует бандита? Деньги. Может быть, речь пойдет о нашем выкупе? На такую сделку и впрямь можно согласиться.

– И кто же нас будет выкупать? – язвительно поинтересовался Алексей. – Или, может, у тебя имеется добрый дядюшка-миллионер?

– Родина, – сказала Анастасия.

– Что? – не понял Кудря.

– Родина нас будет выкупать, – сказала Величко. – А кто же еще-то? Неужто она нас оставит в беде?

На это ни Алексей, ни Никита, ни Марина ничего не сказали и лишь вздохнули. Родина… Но как сообщить Родине, что они попали в беду? Здесь глухая пустыня, отсюда не докричишься…

– Ладно, – сказал Никита. – Дождемся, пока они соизволят затеять с нами разговор. Тогда и будем решать…

* * *

До самого утра их никто не беспокоил. Вечером охранники принесли еду и воду, поставили их на землю и молча ушли, заперев за собой дверь. Время тянулось медленно, сидящие взаперти журналисты ощущали его как некую тягучую, удушающую субстанцию, как некую холодную змею, сжимающую их своими беспощадными кольцами. Нет, пожалуй, ничего хуже, чем ждать, не зная, что тебе уготовано в конце этого ожидания.

– Через десять дней у меня должна была состояться свадьба, – тоскливо произнесла Марина. – Кончилась, видать, моя семейная жизнь, так и не начавшись.

– Ничего, – сказала Анастасия. – Ничего… Все образуется, все будет хорошо.

– Ты сама-то в это веришь? – спросила Прокопьева и заплакала.

– Конечно, верю, – обняла ее Анастасия. – Более того, я это знаю. Нас уже наверняка ищут. А коль ищут, то обязательно найдут.

– Да откуда же они знают, что нас похитили? – всхлипнула Марина.

– А вот здесь все очень просто, – вмешался в разговор Никита. – У наших телохранителей была с собой рация. Я видел – была. И Максум с кем-то по ней общался. Я уверен, что он докладывал Салиму или еще кому-то, как у нас обстоят дела. И если Максум не выйдет на связь в следующий раз, то это будет означать лишь одно: с нами случилась беда. Значит, нас надо искать. И нас будут искать. И найдут. Думаю, это вопрос нескольких дней. И эти несколько дней нам нужно продержаться любыми способами.

Никто ничего не ответил Никите, лишь Марина коротко и прерывисто всхлипнула. А потом наступила тишина. Сквозь каменные стены сарая, в котором были заперты журналисты, глухо доносилось ночное пение пустыни. Изредка его заглушало чье-то невнятное бормотание – должно быть, это переговаривались между собой охранники. А затем человеческие голоса замолкали, и опять было слышно пение пустыни.

* * *

Утром пленникам дали умыться и накормили завтраком. После завтрака в сарай вошли несколько бородатых охранников и знаками велели следовать за ними.

– Ну вот, началось! – проворчал Алексей, поднимаясь. – Интересно знать, что предложит нам этот Гюрза? Уверен, что какую-нибудь подлость. Что еще можно ждать от бандита?

Однако журналистов привели не к тому зданию, где они вчера общались с Гюрзой, а к другому, которое стояло особняком и размерами было меньше, и знаками велели заходить.

Пленники один за другим вошли и осмотрелись. Гюрзы они не увидели. В помещении был лишь один человек, и, к удивлению журналистов, это был не араб, а мужчина средних лет и европейской наружности, одетый в военную, но без всяких знаков различия одежду. Увидев вошедших, мужчина приветливо улыбнулся и заговорил на русском языке:

– Здравствуйте. Прошу проходить и садиться.

Никакой мебели, за исключением низенького столика в углу, не было, но зато в избытке были цветастые ковры, в живописном беспорядке лежавшие вдоль стен.

– Увы, – сказал незнакомый мужчина и развел руками. – Никаких кресел или даже стульев предложить вам не могу. Что поделать – пустыня. Чужой для нас мир. Так что рассаживайтесь на ковры.

Пленники осторожно прошли и, с недоверием косясь на разговорчивого мужчину, расселись.

– Не хотите ли чаю? – участливо спросил мужчина. – У этих арабов замечательный чай. Правда, он несколько непривычен для нашего вкуса, но, как говорится, выбирать не приходится.

– Хотим, – сказал Никита.

– Прекрасно! – воскликнул мужчина. – Тогда прошу меня извинить, я на минутку отлучусь, чтобы дать распоряжения.

И он вышел из комнаты. Пленники остались одни.

– И что это за гусь? – недоверчиво спросил Алексей. – Вот как шпарит по-русски! Без всякого акцента!

– Ясно одно: он не наш, не советский, – сказала Марина. – Наш бы повел себя совсем по-другому…

– Откуда он взялся здесь, в пустыне, среди арабов? – проговорила Анастасия. – Не нравится он мне.

Никита же не сказал ничего, лишь приложил палец к губам и указал глазами на дверь. Это означало, что всем нужно помолчать, потому что, возможно, их подслушивали.

Вскоре вернулся мужчина. Он нес большой медный поднос, на котором стоял чайник, четыре чашки, а в отдельных небольших блюдцах горками были насыпаны сушеные фрукты и какие-то восточные сласти. Мужчина поставил поднос перед журналистами и сам уселся напротив.

– Прошу, – сказал он, – угощайтесь. С вашего позволения я тоже выпью чашечку. Жара здесь просто невыносимая. А местный чай хорошо освежает.

И не дожидаясь никаких ответных слов от пленников, мужчина собственноручно стал разливать чай в чашки.

– Прошу, – повторил он. – Почаевничаем.

– Вы кто? – спросил Никита, беря чашку. Чай был горячим, пар от него благоухал неведомыми, но приятными и смутно будоражащими обоняние запахами. У Никиты на миг закружилась голова.

– Я‐то? – спокойно переспросил мужчина. – Можете называть меня Ник. По-вашему – Николай.

– По-нашему? – спросил Алексей.

– Я американец, – сказал Ник. – Только сегодня я прибыл в это стойбище. – Он отхлебнул из чашки, зажмурил глаза, смакуя. – Да вы пейте. Угощайтесь арабскими деликатесами. Торопиться нам некуда… Итак, я – американец и прибыл сюда исключительно затем, чтобы выручить вас из беды, в которую вы угодили.

– Вот как, – сказал Никита.

– Да, именно так, – подтвердил Ник. – Именно так, уважаемый Никита Снегов. Я правильно назвал ваше имя? Вас ведь так зовут?

– Откуда вам известно мое имя? – спросил Никита.

– О, мне известны и другие имена! – воскликнул американец. – Алексей Кудря, Анастасия Величко, Марина Прокопьева. Все верно? Я даже знаю имя того, кого эти варвары вчера застрелили… Евгений Генералов – не так ли?

– Да, его застрелили, – мрачно подтвердил Никита.

– Варвары, скоты! – Ник поставил чашку на поднос. – Будьте уверены, они свое получат! Мы этого так не оставим! Я уже предпринял кое-какие меры, чтобы виновные понесли наказание! Уж можете мне поверить!

– Что вы от нас хотите? – спросил Никита.

– Вопрос по существу, – одобрительно произнес Ник. – Хотя и несколько преждевременный… Для начала я скажу вам, каким образом я очутился здесь. Впрочем, здесь все просто. Услышал, что вы попали в беду, и прибыл. О, конечно же, я не один. За моей спиной – моя страна. Вся мощь моей страны!

– Действительно, все просто… – сказал Никита. – Услышали – и прибыли.

– Именно так, – подтвердил Ник. – Ваша страна никого не послала к вам на выручку, а моя – отреагировала мгновенно. Хочу, чтобы вы задумались над этим. И по возможности сделали выводы. О нет, не для меня! Для себя самих!

Журналисты промолчали. После паузы Никита спросил:

– А этот Гюрза – он кто?

– Бандит, – ответил Ник. – К сожалению, таких, как он, здесь немало. Несмотря на то, что это пустыня и, казалось бы, людей здесь проживает не так и много. А что вы хотите – война! Она всегда плодит бандитов. Думаю, вам известна эта очевидная истина.

– И что же, – проговорил Алексей, – вы вот так вот запросто явились к бандитам, и они вас не тронули, поселили в роскошных апартаментах, поят чаем и кормят деликатесами…

– Именно так все и есть, – согласился Ник. – Хотя, конечно, все не так и просто и есть множество нюансов, но… Видите ли, наша страна имеет, так сказать, некоторое влияние на всю эту публику – я имею в виду Гюрзу и ему подобных. Потому-то он и вынужден изображать гостеприимство.

– Значит, мы можем считать себя свободными? – спросил Никита.

– Видите ли, в чем дело… – Лицо Ника стало предельно серьезным. – Все не так просто, как хотелось бы. Я уже упоминал о некоторых, так сказать, нюансах… К сожалению, это такие нюансы, которых избежать очень трудно. Даже при всем могуществе и авторитете моей страны. Да… А вот если эти нюансы выполнить, тогда, конечно же, вслед за их выполнением последует и ваша свобода.

– И что же это за нюансы? – спросил Никита.

– Это очень тонкие нюансы, и потому ответить на ваш вопрос кратко я просто не в состоянии. – Ник встал, прошелся по комнате, затем опять уселся напротив журналистов. – Чтобы их понять, необходимо совершить хотя бы небольшой экскурс в дебри большой политики. Без этого, увы, никак.

Ник опять встал, опять прошелся по комнате и вновь уселся напротив журналистов.

– Что касается лично меня, – сказал он, – то я готов просто-таки немедленно вызволить вас из лап этого бандита Гюрзы. Но… Одних только моих усилий не хватит. Здесь нужна помощь той силы, которая стоит за мной. То есть помощь моей страны. И вот моя страна меня спросит: а для чего ты собираешься вызволять этих четырех несчастных? Они – наши враги. Наши идеологические враги. Они прибыли, чтобы снять фильм, заведомо искажающий правду и, следовательно, порочащий нас.

– Откуда вам известно, что именно мы снимали? – удивилась Анастасия. – Пленка еще не проявлена…

– Ну, – улыбнулся Ник, – разве это так сложно – проявить пленку? Проявили, посмотрели то, что вы отсняли, сделали выводы… Право, это такие пустяки… Так вот. Нужно ли их освобождать, задается сейчас вопросом мое правительство. Какой в том прок? Вот, стало быть, как стоит вопрос, и я пока не знаю, что мне отвечать на него. А если я на него не отвечу, то все мои усилия по вашему освобождению пропадут даром. А отсюда – следует вывод…

– А отсюда следует вывод, – перебил Ника Алексей, – что мы каким-то образом должны отблагодарить вашу страну за наше освобождение. Я правильно понимаю?

– В общем, да, – согласился Ник.

– И мы должны будем выразить свою благодарность раньше, чем вы нас освободите, – сказал Алексей.

– Вот что значит иметь дело с журналистами! – с радостным видом хлопнул в ладоши Ник. – Их вопросы всегда точны и по существу. Ничего лишнего!

– И в чем же должна выражаться наша благодарность? – спросил Никита.

– Вот это и есть тот самый вопрос по существу! – воскликнул Ник. – И это просто замечательно, что мы, наконец, к нему подобрались! Итак, в чем, так сказать, будет заключаться ваша благодарность… О, это сущие пустяки! Вы корреспонденты и операторы. У вас при себе кинокамеры, пленка и прочее оборудование…

– Нет у нас никакого оборудования! – сказала Анастасия. – Все отняли…

– Как отняли, так и вернут, – махнул рукой Ник. – Это не проблема… Так вот. Вам нужно будет снять небольшой фильм. Совсем небольшой, всего на пару минут. И – все! Ну, разве это большая плата за вашу свободу и даже, возможно, за ваши жизни?

– Фильм о чем? – спросил Никита.

– О вас самих, – улыбнулся Ник отеческой улыбкой. – Так, мол, и так, я, советский подданный и корреспондент-документалист Никита Снегов, искренне благодарю правительство Соединенных Штатов за мое освобождение. Попутно заявляю, что моя страна СССР ведет преступную, лживую политику относительно справедливой войны Израиля против захватчиков‐арабов. Я, Никита Снегов, это понял и осознал в полной мере, когда приступил к съемкам документального фильма, незаконно проникнув на территорию государства Израиль. Ну, и так далее. Уж вы, журналисты, найдете что сказать. Острое слово – ваша профессия. Такие слова скажете лично вы, скажут их и все другие – вот и весь фильм. Сущие пустяки!

– И что же будет потом? – спросил Никита.

– Еще один вопрос по существу! – воскликнул Ник. – Как у вас говорят – в самое яблочко. Разумеется, после таких заявлений возвращаться домой вам будет нельзя. Но вам этого и не потребуется. Мы в обмен на ваш гражданский подвиг забираем вас из рук Гюрзы, делаем вам новые документы, платим вам деньги – заметьте, немалые деньги, – и вы свободны! Свободный, демократичный мир примет вас в объятия! А какие перспективы вас ожидают в свободном мире! Ах, какие перспективы!

Ник помолчал, о чем-то размышляя, а затем сказал:

– Как видите, я с вами был предельно откровенен. Такой же откровенности я ожидаю и от вас. Повторю: с вашей стороны это будет гражданский подвиг. Именно так.

– У такого гражданского подвига есть и другое название… – скривился Алексей.

– О, я понимаю, о чем вы хотите сказать! – воскликнул Ник. – С точки зрения идеологии в вашей стране это можно назвать предательством, изменой Родине… Но вот вам неопровержимый факт. Мы, узнав о вашей беде, тотчас же поспешили вам на помощь. И вот я здесь. А где представитель вашей страны? Ну, где он? Вас списали, как расходный материал. Оставили погибать. А отсюда – вопрос. Кто кого здесь предает? Вы – вашу Родину или Родина – вас?

Алексей хотел что-то возразить, но Никита его опередил:

– Вы хотите, чтобы мы дали ответ немедленно?

– О нет! – воскликнул Ник. – Вы можете подумать, посовещаться… Более того – я бы вам и не поверил, если бы вы захотели дать немедленный ответ. Ведь, как ни крути, а от вашего решения будет зависеть ваша дальнейшая судьба. Словом, подумайте. А мы – предоставим вам для этого все возможные условия. Сейчас вас отведут – нет, не в яму и не в сарай, а в приличное по здешним меркам, разумеется, помещение, и совещайтесь себе на здоровье. В том помещении будет все, что вам необходимо: еда, вода, чистая одежда… Единственная просьба – старайтесь не слишком затягивать ваше совещание. Гюрза – человек нетерпеливый, и у него свои планы на вас. И потому я, несмотря на весь свой авторитет и силу, ни за что не могу поручиться определенно…

* * *

Их и в самом деле отвели в другое помещение – чистое, по-своему уютное, разделенное на две половины – мужскую и женскую. На столиках стояла еда и вода, рядом – ворох чистой мужской и женской одежды. Кроме того, журналисты обнаружили, что они даже могут принять ванну!

– Мягко же нам застелили! – проворчал Алексей. – Ну а где мягко стелют, там бывает жестко спать.

– И что же мы будем делать? – спросила Марина.

– Ты еще спрашиваешь? – уставился на нее Алексей. – Ты что же, так ничего и не поняла?

– Понять-то я поняла… – вздохнула Прокопьева.

– И что? – жестко спросил Кудря.

– Леша, не надо, – попросил Никита. – Не хватало нам еще поссориться. К тому же…

И он жестами и мимикой показал, что их могут подслушивать и даже, может быть, подсматривать. Алексей понял жестикуляцию Никиты и лишь молча махнул рукой.

Все понимали: не сегодня, так завтра тот, кто назвал себя Ником, обязательно потребует от них ответ. И от этого ответа будет зависеть многое. Очень многое. Сама жизнь журналистов будет зависеть от этого ответа. Тут надо было думать. Конечно же, никто из четверки не хотел соглашаться с предложением Ника, никто не хотел предавать Родину. Оставалось лишь надеяться на то, что об их пропаже Родине уже известно и что их уже ищут.