Текст книги "Белая кровь Тавриды"

Глава 8

Спустя двое суток все было готово для проведения операции. Ближе к вечеру группа диверсантов из шести человек погрузилась на шхуну. Это было небольшое, малозаметное суденышко, по виду сугубо мирная рыбацкая посудина, которая ничем не отличается от других таких же посудин. Много их бороздит Черное море, надеясь на улов. Одной больше, одной меньше: кто обратит на это внимание?

Экипаж шхуны состоял из шестерых молчаливых людей, одетых в рыбацкую одежду. Были на судне и сети, и прочие рыбацкие приспособления. Никто по внешнему виду не мог бы заподозрить, что кораблик везет к крымскому берегу диверсантов…

Отчалили. Скоро причал, а за ним и вся Констанца исчезла в вечерней мгле. Плыли всю ночь и, насколько Гадюкин мог судить, довольно-таки быстро. Ближе к рассвету шхуна застопорила ход. К Гадюкину подошел один из моряков – как Гадюкин понял, старший на шхуне.

– Здесь будем болтаться до вечера, – сказал он с сильным акцентом, так что Гадюкин едва смог понять, что говорит моряк. – Будем делать вид, что ловим рыбу. Чтобы никто нас не заподозрил… Ты и твои люди умеете ловить рыбу?

– Нет, – с некоторым удивлением произнес Гадюкин.

– Мы вам покажем, – ухмыльнулся старший. – Это просто…

Забрасывать сети в море и вытаскивать их из воды и впрямь оказалось делом несложным. Хотя и утомительным. С небольшими перерывами диверсанты провозились с сетями почти до середины дня. И, кстати, без всяких результатов: рыба отчего-то в сети не попадалась. Экипаж шхуны в этом бессмысленном занятии почти не участвовал. Моряки поглядывали по сторонам – невооруженными глазами и в бинокли, – и Гадюкин понимал, для чего они это делают. Они наблюдали, не появится ли из-за горизонта какой-нибудь корабль. Ведь не исключено, что может появиться советский военный корабль. Гадюкин догадывался, что на этот случай у экипажа приготовлены какие-то действия, цель которых – доказать советским пограничникам, что шхуна мирная.

Но никакой корабль так и не появился. Море было пустынным и спокойным, даже чаек и тех видно не было. Впрочем, это как раз было объяснимо. Чайки обитают у берега, а шхуна заплыла далеко в море.

– Хватит, – махнул рукой старший, обращаясь ко всем диверсантам сразу. – Вам нужно отдохнуть! Ночью спать не будете! Ночью – высадка на берег!

…Ближе к вечеру шхуна тронулась в путь. Старший, а с ними и все другие члены экипажа зорко и напряженно посматривали по сторонам. Но до самой темноты никакой корабль на их пути так и не повстречался. С наступлением темноты шхуна, не зажигая огней, ускорила ход.

Так плыли долго. Неожиданно шхуна резко сбавила ход, а затем и вовсе остановилась, покачиваясь на волнах.

– Приплыли, – сказал старший. – До берега недалеко – не больше двадцати метров. На берегу – скалы, место пустынное. Высаживайтесь. До берега – вплавь.

Диверсанты заранее знали, что им придется добираться до берега вплавь. Об этом им сказал майор, готовивший их к операции. Один за другим они спрыгнули в морские волны. Все свое имущество – оружие, взрывчатку, яд, запасную одежду – они заранее упаковали в водонепроницаемую пленку и приторочили к небольшим надувным плотикам. Поплыли, даже не оглянувшись на шхуну. Впрочем, они бы ее все равно, наверное, не увидели – настолько густой была предрассветная июньская тьма.

* * *

От места высадки до Сиваша было примерно восемьдесят километров. То есть два перехода – хоть дневных, хоть ночных. Идти решили ночью, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Здесь же, на берегу моря, и укрылись. Место, как и говорил капитан шхуны, было скалистое и безлюдное. Тем не менее Гадюкин приказал выставить дозор и замаскироваться. Мало ли что – вдруг кто-то будет проходить мимо и обратит на них внимание? Ничье внимание – ни гражданских лиц, ни тем более военных диверсантам, понятное дело, было не нужно.

Впрочем, за весь день вблизи так никто и не появился – ни со стороны моря, ни со стороны суши. Дождавшись вечерних сумерек, группа двинулась на север полуострова – к озеру Сиваш. Шли всю ночь почти без отдыха. Места здесь были степные, малонаселенные, села попадались редко, да и их диверсанты обходили, делая при этом изрядный крюк. В этом был свой резон: группу мог увидеть кто-нибудь из людей, а то и того хуже – учуять собаки.

Рассвет застал диверсантов посреди степи, где и укрыться-то было негде. С трудом нашли ложбинку, там все и залегли. Место было неудобное, что и говорить. Невдалеке, километрах в двух, виднелись какие-то строения. Гадюкин в бинокль разглядел, что это, скорее всего, село. А почти рядом с ложбинкой была дорога. Причем изрядно вытоптанная, из чего сам собой проистекал вывод, что по ней часто ходят.

– Заметят нас, – прошипел Петля сквозь зубы. – Первая же деревенская тетка пройдет по дороге и заметит! Ничего не скажешь, укрылись мы! Может, сменим место, пока не поздно?

– Цыц! – цыкнул на него Гадюкин. – Где ты его сейчас найдешь, другое место? Кругом ровная степь. Молчи и наблюдай.

За целых три часа по дороге мимо ложбинки не прошел ни один человек. Затем проехала повозка, в которую был запряжен ослик. Повозкой правил старик, по виду крымский татарин, на повозке лежали какие-то узлы и что-то из посуды. Старик был задумчив и безучастен, он шел рядом с осликом, глядя себе под ноги, и не обратил никакого внимания на ложбинку рядом с дорогой. Затем, спустя еще полтора часа, по дороге прошла женщина, ведущая за руку девчонку. Ни женщина, ни ребенок также не обратили внимания на ложбинку, даже не взглянули в ее сторону.

А затем случилась беда. На дороге показались два путника – мальчишки-подростки. Шли они в сторону села, причем шли так, как обычно и полагается идти мальчишкам-подросткам. Они громко разговаривали, смеялись, то и дело пускались наперегонки, сворачивали с дороги и брели по высокой степной траве, вновь возвращались на дорогу… Шаг за шагом подростки приближались к ложбине, в которой укрылись диверсанты.

– Всем – тихо! – прошипел Гадюкин.

И он сам, и все остальные диверсанты надеялись, что пронесет нелегкая и мальчишкам не взбредет в голову заглянуть в ложбину. Потому что, если они заглянут, то…

Но мальчишки заглянули. Вернее сказать, заглянул лишь один из них, а второй остановился неподалеку, на обочине дороги. Картина для заглянувшего в ложбину подростка оказалась неожиданной, так что он даже рот открыл от невольного изумления. В ложбине рядышком лежали шесть незнакомых дяденек и молча смотрели на подростка. Причем это были не просто сами по себе незнакомые дяденьки, у каждого из них при себе имелось оружие! Настоящие немецкие автоматы! А еще чем-то туго набитые рюкзаки!

– Здравствуйте… – растерянно произнес мальчишка. – А вы кто?

– Мы-то? – нарочито ленивым голосом переспросил Гадюкин. – Мы так… Отдыхаем. А кто мы такие – не твоего ума дело.

Гадюкин нарочно затеял разговор с мальчишкой. Ему надо было время, чтобы сообразить, что же делать с этими некстати подвернувшимися мальчишками. Отпустить их подобру-поздорову? Так ведь это мальчишки! Они, добравшись до села, обязательно расскажут, что видели в ложбине шестерых дяденек с немецкими автоматами! А что, если селяне поверят мальчишкам и захотят посмотреть на мужчин сами? А вдруг к тому же в селе имеется милиция или солдаты?.. Нет, отпускать мальчишек – рискованно. Даже если сочинить для них какую-нибудь подходящую байку. Дескать, мы – замаскированные советские разведчики, выполняем важное задание, а потому молчите, пацаны, о том, что нас видели! Байку-то сочинить можно, но ведь мальчишки все равно не утерпят и обо всем расскажут, едва только доберутся до недалекого села. И тогда может статься все что угодно. Во всяком случае, ничего для диверсантов хорошего.

Так что же делать? А остается лишь одно… Гадюкин многозначительно кивнул одному из диверсантов – Серьге. Тот понимающе кивнул в ответ, поднялся во весь рост и не спеша направился к другому мальчишке, все так же стоявшему на обочине дороги.

– Слышь, пацанчик, – улыбаясь, сказал ему Серьга. – Тут такое дело…

Ничего такого не ожидавший мальчишка не сдвинулся с места, лишь с тревожным любопытством смотрел на приближающегося к нему незнакомого дяденьку…

…Тела мальчишек уложили здесь же, в ложбинке и наспех закидали их травой.

– А теперь ходу! – скомандовал Гадюкин. – И как можно дальше!

– Что – прямо по открытой степи? – с недоумением спросил Серьга. – Увидят же!

– А ты хочешь, чтобы нас увидели здесь – рядом с убитыми пацанами? – злобно оскалился Гадюкин. – А вдруг их станут искать? Я сказал – ходу! Пригнувшись, перебежками, ползком! Вперед!

Диверсантам повезло – их маневров никто не увидел. Вскоре они наткнулись на степную речушку, сплошь заросшую камышом. Камыш – это было то что надо, в нем можно укрыться. Правда, речушка вела не к Сивашу, а совсем в другую сторону, но сейчас это было не важно. Важным сейчас было другое – как можно дальше уйти от места совершенного злодейства и тем самым оторваться от возможной погони.

Идти по камышам, то и дело по колени проваливаясь в вязкую грязь, да еще и тащить на себе тяжелые рюкзаки – занятие тягомотное и утомительное. Но диверсанты все шли и шли, почти не останавливаясь, а если и останавливались, то лишь затем, чтобы перевести дух и заодно произвести разведку.

Остановились они лишь ближе к вечеру, да и то лишь потому, что невдалеке, на самом берегу речушки, возникла деревня. Деревушка, по всей видимости, была небольшая, с двумя десятками домов, но все равно там жили люди, а стало быть, показываться в ней опасно. На измазанных в грязи диверсантов обязательно бы обратили внимание. К тому же, возможно, в ложбинке уже нашли тела убитых мальчишек и слух об этом страшном деянии распространился по всей округе. А коль так, то испачканных грязью незнакомцев вольно или невольно стали бы подозревать в убийстве тех мальчишек…

Диверсанты выбрались из темноты лишь тогда, когда совсем уже стемнело. Сориентировавшись на местности, пошли на север, в сторону озера Сиваш. Идти было тяжело, от усталости подгибались ноги, невыносимо хотелось спать.

– Отдохнуть бы часок-другой, – проворчал один из диверсантов – Хитрый. – А уж потом и дальше – с новыми силами… А то ведь того и гляди попадаем прямо посреди ночной степи!

– Не понимаешь, что говоришь! – возразил ему другой диверсант – Жених. – Я правильно буду говорить! Я здешний, до войны я тут жил! Я знаю! Сейчас они нас ищут по всем дорогам! И люди, и собаки! Ты хочешь, чтобы нас нашли? Я не хочу, чтобы нас нашли! Надо идти! Далеко идти, до самого Сиваша!

…Остановились они лишь на рассвете, укрывшись в каком-то поселении. Верней сказать, в развалинах поселения. В степном Крыму всегда было немало таких вот покинутых и разрушенных сел и деревень. Испокон веку люди селились здесь близ источников воды. Но источники в степном Крыму – дело ненадежное. Сегодня он есть, а завтра иссяк. А без воды какая жизнь? И люди уходили. А коль люди уходят из домов, то дома умирают. Ветра, дожди и солнце делают свое дело – убивают дома, превращая их в развалины.

Вот в таких развалинах и решили остановиться диверсанты. Развалины были вполне надежным укрытием. Случайно забредших сюда людей можно было не опасаться, что делать людям в давным-давно покинутом селении?

– Далеко ли до Сиваша? – спросил Гадюкин у Жениха. – Ты говорил, что жил здесь до войны… Значит, должен знать.

– Знаю, – отозвался Жених. – Чуешь, пахнет солью? Значит, Сиваш совсем близко. Может, три километра. Может, четыре. Не больше.

– А тогда так, – сказал Гадюкин. – Сейчас отдыхаем. И ночью тоже никуда не идем. Похоже, что пришли… Моемся, переодеваемся в чистое, не забываем о документах. А утром выходим и, не таясь, идем к соляным промыслам. Дальше будет видно. Оружие и прочее снаряжение прячем в этих развалинах. Место вполне надежное.

– Ну да, моемся… – проворчал кто-то из диверсантов. – Спрашивается чем? Воды-то лишь на два раза глотнуть…

– А и в самом деле, – растерянно произнес Гадюкин. – Воды у нас нет. Как быть? В таком страхолюдном виде, в каком мы пребываем сейчас, показываться нельзя. Жених, может, ты что-нибудь подскажешь?

– Озеро, – сказал Жених. – Здесь должно быть озеро. Не Сиваш, а другое – маленькое. Недалеко. Ночью мы его найдем, там и помоемся. Я знаю, где оно, и покажу. По запаху найду.

– Вот и хорошо, – сказал Гадюкин. – Крот и Серьга – в дозор. Остальным – спать. Через три часа вас сменят Жених и Хитрый. Жениха и Хитрого сменим мы с Петлей.

– На кой он нужен, дозор? – проворчал Серьга. – Кто сюда сунется, в эти развалины? Похоже, здесь никого не было лет сто!

– А если сунутся? – угрюмо спросил Гадюкин. – Или тебе мало тех пацанов на дороге?

– А! – яростно махнул рукой Серьга. – Черт бы все это побрал! И Сиваш, и его соль, и тех пацанов, и все на свете!

Он взял автомат и отправился выбирать место для дозора. Крот нехотя поплелся за ним. Остальные легли прямо среди развалин и вскоре уснули.

* * *

Когда день миновал и стемнело, диверсанты, ведомые Женихом, отправились на поиски озера. И впрямь вскоре они его нашли. Размеры озера из-за темноты определить было невозможно, да и не важно было, каковы его размеры. Вода в озере мерцала голубоватыми искрами, резко пахло солью.

– Вода-то – соленая, – проворчал Серьга. – Как мыться в такой воде? Сунешься в озеро, и останется от тебя один скелет! А, Жених! Я правильно говорю?

– Неправильно! – возразил Жених. – Хорошая вода! Все здесь моются в такой воде! Я тоже мылся в такой воде! Как видишь, живой.

– Так то ты, – все никак не мог успокоиться Серьга. – А то – я. У нас-то совсем другая водичка. Добрая и мягкая. И трава по берегам – не то что здешний дурелом!

– У вас – это где? – отозвался из темноты Петля.

И было в этом вопросе что-то такое, на что Серьга не нашелся, что ответить. Да и все другие не поддержали этот ностальгический разговор. Потому что не было у диверсантов ничего такого, что можно было бы назвать обтекаемым и вместе с тем емким определением «у нас». Растеряли они это самое «у нас», отреклись от него, сложили его к вражеским ногам… Ничего больше у них не осталось, кроме жизней – суетных и неверных, да еще ничего – кроме тоскливого душевного томления и какой-то смутной, постоянной, необъяснимой злобы: на себя ли самих, на тех ли, кто сейчас с ними рядом, на весь ли мир – как знать? Злоба не дает ответы на вопросы, она лишь ставит перед тобой эти самые вопросы и точит твою душу.

Молча помылись, на ощупь, в темноте, побрились, так же на ощупь переоделись в чистую гражданскую одежду и, не говоря друг другу ни слова, пошли обратно к развалинам. А утром, старательно спрятав среди развалин оружие и снаряжение, отправились на поиски озера Сиваш и соляных промыслов на нем.

Глава 9

До соляных промыслов диверсанты добрались довольно-таки скоро – часа через полтора. Сначала они шли пешком, изображая гурьбу снабженцев – штатских и потому беспечных людей. Остаток пути они проделали в кузове грузовичка, который их догнал. Грузовичок поровнялся с ними, Гадюкин поднял руку, грузовичок притормозил, диверсанты веселой гурьбой уселись в кузов, и грузовичок попылил дальше.

В кузове ехали и другие люди – двое мужчин в военной форме, но без знаков различия.

– Что, тоже за солью? – спросил один из попутчиков, обращаясь к Гадюкину.

– За ней, родимой! – весело оскалился Гадюкин. – Договариваться насчет поставок.

– Понятное дело! – согласился попутчик. – За чем же сюда еще и ехать, как не за солью? Соль – она всем нужна. Без соли – не жизнь.

– Это точно! – согласился Гадюкин.

– И откуда будете? – спросил второй попутчик.

– Мы-то? – глянул на него Гадюкин. – Издалека… Вообще – из разных мест. Я, к примеру, из Ростова.

– Вот оно как – из Ростова! – уважительно произнес попутчик. – Оказывается, и там с солью беда…

– С солью-то не беда! – вмешался в разговор Серьга. – Вот без соли – точно беда!

Все рассмеялись. За разговорами и не заметили, как добрались до места.

– Вот она – соль, – сказал один из попутчиков. – Я-то сюда приезжаю уже в третий раз. Так что все мне тут знакомо. Видите те скирды? Называются – бурты. Это и есть соль. А добывают ее вон там, – указал он рукой вдаль. – Видите, копошатся людишки? Там-то ее и черпают, соль-то.

Пока они переговаривались, к ним подошли два вооруженных человека в военной форме.

– Сержант Лапоть, – представился один из военных. – Кто такие? Откуда прибыли? Зачем? Предъявите документы.

– А вы-то сами кто такие будете? – спокойным тоном спросил Гадюкин.

– Мы охраняем соль, – пояснил Лапоть. – Так полагается.

– Ну, коль так полагается, то что же поделать! – весело сказал Гадюкин. – Дело серьезное, коль к нему приставлена охрана. К пустячному делу охрану приставлять, я так думаю, не стали бы. А документы – вот они. С документами все в порядке. Снабженцы мы. Приехали к вам разузнать насчет соли.

Лапоть взглянул на документы лишь мельком. Да и то сказать – для чего их разглядывать? Каждый день – одно и то же. Все едут за солью, всем нужна соль… Но вот охранять ее – дело муторное. Потому что бессмысленное. Кому она нужна, соль-то, чтобы ее, допустим, стали красть? Вот ее сколько – на всех хватит. Соль не порох и не какой-то иной товар военного назначения. Бери задаром, никто и слова не скажет!

Так же бегло сержант Лапоть проверил документы и у всех других прибывших.

– Идите, – махнул он рукой. – Ищите гражданские власти. Они-то и дают позволение на вывоз соли. А мы лишь охраняем.

– Благодарим за подсказку! – махнул на прощание рукой Гадюкин. – Обязательно отыщем! Для того и прибыли!

Действительно – гражданские власти, ведающие солью, диверсантам нужно было найти обязательно. Познакомиться, поговорить, обо всем, что нужно, расспросить… То есть легализоваться на приисках. А уже затем приступать к выполнению порученного задания. То есть к совершению диверсий на соляных приисках.

Гражданское начальство диверсанты разыскали быстро. Начальником, ведающим солью, оказался мужчина средних лет, с пустым рукавом вместо левой руки и усталым лицом.

– Подождать вам придется, братцы, – сказал начальник. – Нет у нас пока для вас соли.

– То есть как это так нет? – делано возмутился один из диверсантов – Серьга. – Вон ее сколько – целые горы! А ты говоришь: нет.

– У этой соли уже есть хозяева, – пояснил однорукий начальник. – Не сегодня, так завтра должны приехать и забрать ее. И те бурты, которые вдали, также уже расписаны… Подождать вам придется, ребятушки. Вставайте в очередь и ждите.

– Ждать чего? – спросил Гадюкин.

– Пока мы добудем для вас соль, – пояснил начальник.

– И сколько же ждать? – расстроенным голосом поинтересовался Петля.

– А вот этого я вам сказать не могу, – ответил начальник. – Потому что и сам толком не знаю. Тут ведь как? Пока ее добудешь, пока вывезешь и уложишь в бурты, пока она обсохнет под ветерком и солнышком… А людей не хватает. Верблюдов и тех не хватает. А на себе много не вывезешь. Так что ждать вам придется, ребятушки.

– Обрадовал ты нас, командир! – мрачно усмехнулся Серьга. – Ждать… Оно, конечно, мы понимаем… Всякие такие трудности. А только мы люди приезжие, здешних порядков не знаем. Вот, к примеру, где мы будем ночевать?

– Тут неподалеку есть несколько сел, – сказал начальник. – Попроситесь к кому-нибудь на постой. Там же сможете разжиться и харчами. Правда, харчи у нас безрадостные – сплошная соленая рыба. Хлеб и то не всегда бывает. Ну да, как говорится, что имеем…

– А что – пустят? – спросил Гадюкин. – И накормят?

– Отчего же не пустить и не накормить? – пожал плечами начальник. – Других пускают и кормят. Значит, и вас тоже пустят. Особенно если заплатите за постой и за еду. Деньги у вас имеются?

– Да деньги-то имеются, – недовольным голосом произнес Серьга. – А вот времени – маловато. Там ведь нас ждут, – он махнул рукой куда-то вдаль. – С солью ждут.

– Ничего не могу поделать, – сочувственно произнес начальник. – Ждите… Узнавайте, как продвигается ваша очередь.

– Ай! – уже в предельном расстройстве взмахнул рукой Жених. Конечно, это было показушное расстройство, но оно очень походило на настоящее. – Будем искать ночлег! Где твои села? Далеко?

– Если пешком, то полтора или два часа ходьбы, – пояснил начальник. – А если повезет с попутной машиной или подводой, то получается, что совсем близко. Ну так вносить вас в список очередников? Или как?

– Вносите, куда же деваться! – буркнул Гадюкин.

Всем своим видом выказывая расстройство, диверсанты распрощались с начальником. Хотя, конечно же, никаких причин для расстройства у них не было. Наоборот, все складывалось как нельзя лучше. То, что они могли официально ожидать соли, было просто-таки идеальным прикрытием. Они будут ждать и тем временем делать свое дело. Не торопясь, обстоятельно и осмотрительно… И никто не будет обращать на них внимания, никто их ни о чем не спросит, никто ни в чем не заподозрит. Они – ждут, они – внесены в список очередников на получение драгоценного и столь необходимого продукта – соли. Надо только заиметь крышу над головой – не ночевать же им под открытым небом. Этак много не наночуешь, да и подозрения вызовет такой способ ночевки. А для чего им лишние подозрения? Они – диверсанты и, значит, должны быть вне всяких подозрений. А это в данном случае означает – им нужно изо всех сил изображать из себя командировочных. Таких же, как и все прочие командировочные: веселых, общительных и вместе с тем безликих, при деньгах.

До ближайшего поселения они добрались и впрямь довольно быстро – в ту сторону шла попутка. И жилье они сняли также без особых затруднений. Правда, разместиться им удалось не в одном доме, а в трех – по два человека в каждом жилище. Дома в селе были маленькими, и потому поместить сразу шестерых жильцов под одной крышей было просто невозможно.

– Значит, так, – стал вполголоса распоряжаться Гадюкин. – Разбиваемся по парам. Первая пара – Крот и Хитрый. Вторая – Петля и Серьга. Ну и третья – я и Жених. Всем понятно?

– А давай поменяемся, – предложил Петля Гадюкину. – Серьга и Жених будут жить вместе, а мы – вдвоем с тобой…

– Это зачем же? – Гадюкин глянул на Петлю с подозрением. Остальные диверсанты также недоуменно переглянулись.

– Это я просто так, – отвел глаза Петля. – Просто предложил…

– Делайте так, как я сказал! – резко ответил Гадюкин.

И черная и смутная тень подозрения относительно Петли вновь легла на душу Гадюкина. Да так там и осталась.