Текст книги "Генеральная зачистка"

– Помочь? – Красивые глаза женщины расширились до предела. – В чем помочь?

– Обрести свободу.

– Свободу?.. Но кто вы?

– Я, Оля, офицер спецслужбы.

– Офицер?

– Да. Пожалуйста, можете взглянуть на мое удостоверение. – Самойлов взял со стола документ и показал женщине. – Понимаете, Оля, меня попросил помочь вашей семье Петя…

– Петя? Мой сын?

– Да. Но вы присядьте, я расскажу вам все.

Женщина присела на край кресла.

Когда Самойлов закончил свою немного путаную речь, Ольга закрыла лицо руками:

– Господи! Неужели это правда?

– Правда, Оля.

Городской телефон издал сигнал вызова.

– Извините! – Самойлов снял трубку. – Алло!

– Это я.

– Понял.

– Встретил невесту?

– Встретил.

– Не разочаровался?

– Нет!

– Я поднимаюсь, открой дверь.

– Хорошо.

Самойлов вышел в прихожую и открыл замок. Обернулся, почувствовав сзади дыхание. Ольга стояла в коридоре.

– Вы еще кого-то ждете?

– Да. Того самого майора Шепеля, о котором я уже рассказывал и у тестя которого какое-то время провела ваша дочь.

– Скажите, пожалуйста, а вы не обманываете меня?

– Это кто тут кого обманывает? – В прихожую вошел Шепель. – Добрый вечер, Ольга! Так кто кого обманывает? Сергей – вас? Это исключено. Сережа у нас просто не способен на обман. – Михаил снял куртку, бросил в угол дорожную сумку. – Ну что встали, как в гостях? – Он взглянул на Самойлова и Шевцову. – Еще на «вы» или уже на «ты»?

– Миша!.. – смутился Самойлов. И тут же спохватился: – Оля, это Михаил.

– Очень приятно, – кивнул даме Шепель и повернулся к Самойлову: – Ты уже объяснился с дамой?

– Да, в курс дела ввел… кроме наших ночных планов. Не успел.

Улыбаясь, Шепель посмотрел на Шевцову:

– А в любви вам наш доблестный старший лейтенант еще не объяснялся?

– Что? – в который раз была поражена женщина.

– В любви, спрашиваю, Сергей не объяснялся?

– Что вы такое говорите, Михаил… – покраснела женщина.

– Понравилась ты ему, вот что. Не поверишь – да я и сам не поверил. Увидел он твою фотографию, что ему Петька дал, – и все, спекся боевой офицер… Извини, это ничего, что я на «ты»?

– Ничего. Господи, наверное, мне все это снится…

– Неплохой сон, правда?

– Миш, хорош, а? – подтолкнул Шепеля Самойлов.

– Ладно. Хорош так хорош. Лирику оставим на потом, поговорим о серьезном. Веди, Сережа, в гостиную.

– У меня одна комната.

– Значит, в комнату.

Спустя минуту Шепель, Самойлов и бывшая уже проститутка по принуждению Шевцова сидели в комнате – Ольга на диване, стараясь прикрыть коротким платьем открытые почти полностью ноги, в креслах – офицеры.

– Да не прячь ты красоту свою, Оля! – подмигнул Шепель. – Хотя… прикрыться, наверное, все же стоит, иначе выведешь из строя моего офицера.

– Миша, – возмутился Самойлов, – или ты прекращаешь пошлить, или я выпровожу тебя из дома!

– Простите великодушно… Все, давайте о серьезном. Ты, Оля, уже свободна и больше к бандитам не вернешься. Но в задачу нашей службы входит и освобождение всех тех, кого бандиты удерживают в хорошо известном тебе коттеджном поселке и на территории, где стоит барак.

– Там мои дети!

– И не только твои. И не только дети. Этой ночью мы освободим всех.

– Я увижу Петю с Тоней?

– Всенепременно! И тебе для этого даже не нужно будет покидать квартиры Сергея.

– Что?

– И Петю, и Тоню по настоянию старшего лейтенанта Самойлова доставят сюда.

– По настоянию Сергея?

– Да. Говорю же, что он неровно дышит к тебе. И не надо, старший лейтенант, меня одергивать… Значит, так. Сейчас без двадцати девять. Возле дома все спокойно. Рябой уехал; думаю, далеко, но уж не на базу точно. Мы с Сергеем через полчаса уедем, ты останешься здесь. Ничего и никого не бойся. За квартирой Сергея ведется постоянное наблюдение, и в случае проявления какой-либо угрозы спецгруппа через считаные минуты будет здесь. Так что ты в полной безопасности. Мы же вернемся – точнее, вернется Самойлов вместе с детьми – ближе к утру. Но он вновь уедет. Да и вам будет не до него.

– Но, – проговорила Шевцова, – неудобно занимать чужую квартиру.

В разговор вступил Самойлов:

– О чем вы, Оля! Вы можете находиться здесь сколько угодно. И куда вам, собственно, идти?

– Да, это правда… Спасибо большое.

Она с благодарностью посмотрела на Самойлова и неожиданно заплакала. Сергей растерянно посмотрел на Шепеля. Тот кивнул:

– Ну, чего смотришь? Успокой красавицу.

Самойлов пересел на диван, осторожно приобнял женщину. Та вдруг прижалась к нему, заплакав сильнее.

– Понятно, – проговорил Шепель.

– Ну, чего тебе понятно, Миша? – спросил Самойлов, обнимая плачущую Ольгу.

– То, что при желании у вас не все потеряно…

– А если понятней?

– Понятней? Срастется все, если… да ну вас. Успокаивай даму, я подожду на кухне. И учти, полчаса тебе и на Ольгу, и на сборы. Форма в сумке. Свою я возьму.

Забрав из сумки боевую черную форму, пистолет с глушителем, ботинки и ночной прицел, Шепель вышел на кухню. Там переоделся, присел на стул, закурил сигарету.

Ольга успокоилась так же неожиданно, как и заплакала. Не убирая с плеча руку офицера, подняла голову, достала откуда-то платочек, промокнула глаза:

– Извините, Сергей. Это нервы…

– Да, конечно, я понимаю.

– Вам надо собираться? Не буду мешать… Господи, как же мне неудобно перед вами в этом одеянии!

– Посмотрите в платяном шкафу стенки мои вещи. Может, подберете что-нибудь? Хотя вряд ли…

– Я что-нибудь придумаю.

– Там костюм спортивный есть. Великоват будет, но на первое время пойдет. До утра.

– Не беспокойтесь, пожалуйста.

Слыша разговор Самойлова и Шевцовой и одновременно глядя на часы, Шепель из кухни крикнул:

– Сережа! Время!

– Одеваюсь.

Увидев Самойлова в полной боевой форме, с решимостью действий в глазах, Ольга произнесла:

– Никогда бы не подумала, что такие люди, как вы, еще остались в нашей стране.

– Устрашающий вид, да? – улыбнулся Сергей.

– Да…

– Но она, Оленька… – Произнеся «Оленька», старший лейтенант стушевался. – Извините…

– За что? Мне приятно это слышать. И вообще, я уже отвыкла от того, что со мной обращаются, как с человеком. Но я не по своей воле делала…

– Не надо об этом, – не дал договорить женщине Самойлов. – Забудь свое недавнее прошлое. Его просто не было, а был кошмарный сон. Сейчас ты проснулась, и за окном для тебя светит солнце нового дня.

– Какое солнце, Серега, – подал из кухни голос Шепель, – на улице темно, да и дождь, по-моему, собирается.

– Не обращай на него внимания, Оля. Мы должны уехать, но совсем скоро я вернусь с детьми. Ты можешь прилечь, отдохнуть.

– До отдыха ли мне… Я буду молиться за вас!

– Ну, дело твое. Ты здесь хозяйка, поступай как знаешь. Вот только изводить себя не следует. Мы едем делать свою обычную работу, а делать ее мы умеем неплохо. Не скучай… – Самойлов вышел к Шепелю: – Я готов.

Шепель поднялся, затушив в пепельнице окурок, потянулся:

– Ну, вот теперь поехали! До свидания, Оля.

– До свидания, – ответила женщина, – и да хранит вас Господь!

Шепель и Самойлов вышли из квартиры, спустились во двор дома и сели в припаркованный рядом «Форд».

Самойлов повел автомобиль к выезду из города. В 22.20 он загнал внедорожник в рощу, что росла юго-восточнее первого объекта – барака с детьми и инвалидами. Остановив «Форд» на краю небольшой балки, повернулся к Шепелю:

– Здесь, по-моему, в самый раз!

– Нормально. А я оказался прав – заморосил дождь.

– Это нам на руку.

– Не считая того, что промокнем до нитки.

– В болотах сутками сидели, а здесь какой-то дождь…

– Ладно, давай по делу. Сейчас выходим из машины, проходим рощу, с ее окраины через «ночники» осматриваем местность, ищем место рядом с забором, где можно укрыться на время и откуда будем проникать на территорию. Вопросы, старлей?

– Вопросов нет.

– Тогда по сигарете – потом до окончания акции курить не придется – и вперед.

– Давай. Не мешало бы связаться с Макаровым…

– Свяжемся, как только займем свои позиции. Время на это у нас есть.

Шепель протянул Самойлову сигарету. Офицеры покурили, затушили окурки в пепельнице машины и вышли из автомобиля. Самойлов поставил внедорожник на спецсигнализацию. Михаил поднял ворот бронекуртки:

– Черт! Холодный дождичек…

– Так не май месяц, Миша.

– Это точно… Давай за мной!

Спецы вошли в рощу. Тем временем дождь усилился.

– Нет, мы так не договаривались, – пробурчал Шепель.

– Ты это о чем? – спросил Самойлов.

– О дожде, Сережа. Ну, ладно изморось, но затяжной дождь нам не нужен. Он загонит охранников в здание, и попробуй потом их оттуда выманить…

– Придумаем что-нибудь.

Офицеры вышли на окраину рощи. Вокруг темно, хоть глаз выколи; только вдали различались очертания забора.

– Могли бы и осветить территорию, – продолжал ворчать Шепель.

– А на хрена оно им надо? Зачем привлекать ненужное внимание с трассы или отходящей к поселку дороги?

– Тоже верно… Дома также не освещаются. Ни дома, ни дворы… Да уж, черное дело света не переносит.

– Пойдем прямиком к объекту?

– А что, есть необходимость обходить его? Идем, Серега, прямо. Да под ноги гляди – местность неровная, глядишь, и влетишь в канаву с торчащей из земли арматурой. И кранты… Ни боевой операции, ни встречи с Оленькой и ее детишками.

– Ты сам не влети…

И только Самойлов это сказал, как тут же, споткнувшись, упал в яму:

– Твою мать, Миша! Накаркал…

– Не поранился? Ствол не выронил? Помочь?

– Сам вылезу… Ну надо же, и откуда в яме воды столько набралось? Я весь мокрый.

– Главное, целый. Вылазь поскорее.

– Может, фонари включим?

– Чтобы нас от барака увидели?

– Кто увидит? Фонари с лампами направленного действия.

– Нет, – категорически запретил Шепель, – никаких фонарей. Небо проясняется, да и глаза скоро к темноте привыкнут.

– Вот это и хреново… Действовать, судя по всему, придется непосредственно в бараке, а там дежурное освещение быть должно. Не станут же охранники сидеть в полной темноте…

– Помолчи.

Без проблем пройдя дальше, офицеры остановились возле стыка забора, через который свободно могли попасть на территорию. Михаил осмотрел двор:

– Так, барак к нам торцом, с торца окно, света в нем нет. Это, скорее всего, окно коридора, но не сквозного. А может, и камеры инвалидов, но точно не караулка и не комната рабов.

– Решетка на окне есть? – спросил Самойлов.

– А как же? Все чин по чину.

– Хреново.

– Нормально! Решетка наружная, снимем, если потребуется. Справа за бараком туалет с отдельными кабинами. Точнее, сортир, обозначенный на плане буквами «мэ» и «жо».

– Каком плане?

– Да это я так… Слева ворота. Не сплошные, сваренные из арматуры. Забор по периметру кое-где частично завален, больше на внешнюю сторону. Ага! Вот это интересно. Из-за дальнего торца барака торчит морда легкового автомобиля. Похоже на нашу «десятку», но, возможно, и иномарка. Явно тачка одного из охранников… Теперь провода. Электричество подведено, а вот телефонного кабеля нет; отсутствуют и антенны. И телевизионная, и от радиостанции. Следовательно, связь между собой бандиты поддерживают по сотовым телефонам.

– Тоже Америку открыл… Это сразу подразумевалось. Надо было бы организовать им на время помехи. Не подумали об этом.

– Да уж, нашел укрепленный объект с бандой матерых боевиков, – хмыкнул Шепель. – На шестерых придурков роту радиоэлектронной борьбы выводить? Не жирно ли будет? Мы должны отработать охрану так, чтобы ни одна сука пискнуть не успела, не то что подать сигнал тревоги. И мы, Сережа, это сделаем. Так, давай на территорию, к дому. Обойди его, осмотри окна, входы-выходы – основной, запасной, чердак. С улицы, я имею в виду. Возможно, на чердак ведет окно, а то и лестница. Короче, оцени и определи возможность действия с крыши. Осмотрись хорошенько. Вопросы?

– Связь?

– По необходимости и шепотом. Сигнал на вибровызов.

– Понял!

– Давай, работай, а я свяжусь с Макаровым.

Старший лейтенант протиснулся в проем между бетонными плитами и словно растворился в темноте. Шепель улыбнулся. Школа… Набрал номер майора Макарова:

– Мы на позиции, проводим рекогносцировку. Что у вас?

– У нас все нормально. Около 21.00 на ваш объект проследовал фургон «ГАЗ-53». Трое бандитов вывели из него детей. Точно пересчитать их не удалось, но не меньше тридцати человек; не исключено, что это был второй завоз. Мы вышли к поселку в 20.05. По вашему объекту. Видел охранников. Один так себе, другой здоровячок; судя по всему, старший всей охраны. Выходил во двор, разговаривал с кем-то по телефону. Да, еще: входную дверь барака охрана либо не закрывает, либо закрывает на крюк или цепь, щель достаточно большая.

– Благодарю! У вас какая обстановка?

– У нас все проще. Ребята выходили непосредственно к домам. В 10 часов бандиты развели женщин по комнатам, сами устроились в холле. В ближнем доме на 22.40 охранник сидел за столом, смотрел портативный телевизор при свете настольной лампы. В остальном освещение выключено или не подключено. Кроме холла.

– Это я заметил. Второй дом?

– Во втором охранник приложился к бутылке водки, прилег на диван, слушает музыку с плеера через наушники. За ним смотрит Дрозденко.

– Рябой у вас не появлялся?

– Ты имеешь в виду вишневую «семерку»? Нет, не приезжал. Кроме фургона, других машин не было.

– Значит, ты готов к проведению акции?

– Так точно.

– Отлично! Жди команды!

– Поаккуратней с верзилой, Миша. Он может быть опасен.

– Учту. До связи!

Подошел Самойлов, но выходить наружу не стал.

– Ну что? – спросил у него Шепель.

– Слабое место барака – входная от ворот дверь. Прикрыта на крюк. Сорвать – как два пальца об асфальт.

– Ты, конечно, посмотрел внутрь?

– Само собой. Охранников двое. Один – здоровый мужик, накачанный, у него помповое ружье РП-16-2 «Бекас-2» шестнадцатого калибра.

– «Бекас»? – проговорил Шепель. – А Рябой про «макарычи» говорил… Обманул, сука… Значит, в магазине ружья шесть патронов. Неплохая штука, надежная. Дальше?

– А вот второй охранник так себе – пацан лет восемнадцати, с травматическим «макарычем». Все играется с ним, ковбой недоделанный…

– Они оба в одном помещении?

– Да, прямо в фойе. А окно с торца ведет в глухую комнату. На чердак подъема нет, окна тоже нет. Окна барака закрашены и зарешечены. Голосов не слышно.

– Отбой объявлен, вот и не слышно. Что представляет собой фойе?

– Квадратная комната. Слева диван, справа два старых кресла, в углу стол, рядом торшер, холодильник в ближнем правом углу, на нем телевизор. Коридор разделяет фойе пополам и идет влево от дивана, вправо на участке между одним из кресел и столом. Здоровяк на момент осмотра сидел в кресле, у него при себе телефон в кармане куртки. Ружье рядом. Пацан возился с настройкой телевизора.

– Ясно! Выходим к двери, там занимаем позицию.

– От двери ты не сможешь говорить с Тимохиным. Охрана услышит.

– Включат телевизор – не услышат. А нет, отойду. Далее по команде срываем крюк, врываемся в холл и нейтрализуем охрану. Ты берешь на себя пацана, я – здоровяка.

– Если у него хорошая реакция, то придется его валить.

– Придется – завалю… Оружие к бою, выходим на позицию штурма.

Глава четвертая

Оказавшись у дверей, офицеры услышали довольно громкую музыку, доносившуюся из фойе здания, и голоса бандитов:

– Толян, выруби на хрен этот чертов ящик, не видно же ничего!

– Не видно, зато слышно. А концерт клевый показывают. Хоть как-то время скоротаем.

Шепель достал сотовый телефон, посмотрел на часы. Уже за полночь. Он отошел назад на несколько метров и набрал номер Макарова.

– Да! – ответил майор.

– Готов?

– Готов!

– Время 0.07. Вызываю Тимохина. Тебе ожидать команду на штурм.

– Понял.

Шепель переключился на командира «Ориона»:

– Саныч? Мы готовы.

– Я со Шматко недалеко, у разбитой дороги. Начинай работу! Прикрываем.

– Есть!.. Дима, атака! – скомандовал Макарову Шепель.

Выключив телефон и подняв пистолет с глушителем, Михаил подошел к двери и указал на нее Самойлову. Старший лейтенант кивнул и ударом ноги выбил ее. Спецназовцы ворвались в фойе. Молодой охранник у телевизора растерялся. Поднялся, недоуменно глядя на вооруженных людей в черных бронекостюмах.

– Лапы в гору! – крикнул Самойлов.

Охранник подчинился. Старший лейтенант сбил его с ног.

Если с первым бандитом все разрешилось быстро, то второй оказался более проворным и опытным. Не успел Шепель взять его на прицел, чему отчасти помешал первый охранник, оказавшийся на одной линии с верзилой, как тот, схватив помповик, прыгнул в правую часть коридора.

– Черт! – крикнул Шепель. – Глуши пацана, Серега, и к дивану! Быстро!

Самойлов ударом ребра ладони в шею лишил молодого бандита сознания и юркнул за диван. Шепель присел за кресло, на котором недавно восседал верзила. И вовремя. Тишину дождливой ночи разорвал грохот выстрела ружья. Бандит стрелял дробью.

– Комар! – крикнул в сторону коридора Шепель. – Сопротивление бесполезно! Вся территория окружена, и у тебя только один выход – сложить оружие и сдаться.

– Кому? – проревел Комар.

– Спецназу Главного управления по борьбе с терроризмом. Не сдашься – мы будем вынуждены открыть огонь на поражение.

– Да откуда вы, суки, взялись?

– А вот слова надо тщательнее подбирать… Выходи, и я гарантирую тебе жизнь.

– Да? А потом нары лет этак на двадцать?

– Неужели натворил таких дел, что на двадцатку потянут?

– Не твое собачье дело!.. Сдаться, говоришь? А вот хер по всей морде не хочешь?

– Дурак ты, Комар, – вздохнул Шепель. – Я тебя предупреждал…

– Ну, давай, возьми меня!

– Да нет, Комар, теперь я тебя брать не буду.

– Ты еще, козел, выпустишь меня из барака, проводишь до машины почетным караулом и отпустишь на все четыре стороны!..

Шепель подозвал к себе Самойлова. Старший лейтенант перекатился по полу к майору:

– Да, Миша?

– Слышал базар этого ублюдка?

– Слышал, только не понимаю, на что он надеется.

– На заложников. В том крыле бандиты держат инвалидов. Вот Комар и возьмет одного из них.

– Черт, я не подумал об инвалидах… А может, блефует этот Комар?

– Не тот случай, Сережа. Короче, действовать он должен быстро, зная, что нас здесь всего двое, а не боевая группа. Вывести его из игры в момент захвата заложника мы не сможем. Придется отрабатывать здесь, в фойе. Ты встань за холодильник, и когда он откроется, всади ему в череп пулю! Понял?

– Всадить пулю – не проблема, но откроется ли Комар?

– Я его открою…

– Что, пойдешь на него?

– Зачем? Встречу эту мразь в фойе.

– А он в тебя – выстрел из помповика…

– Не успеет.

– Слушай, Миша, а Комар мог и подмогу вызвать…

– Если только у него есть второй мобильник.

– Второй?

– Ну да. Вон, у кресла, два телефона. Один – наверняка Толяна, другой – Комара. Зачем бандитам по нескольку телефонов? Ну, а если вызвал поддержку, так ее встретят Тимохин и Шматко, да ребята Макарова, что уже, наверное, закончили работу. Так что давай прячься! И внимательно следи за бандитом.

Самойлов скрылся за холодильником, имея возможность видеть помещение от стены до стенки телевизора, продолжавшего транслировать какой-то рок-концерт. Шепель, опустив вооруженную руку, вышел на середину комнаты, встал, широко расставив ноги. Ждал он недолго. Из коридора донесся голос старшего охраны рабов:

– Эй, мусор! Прикажи всем своим псам отойти за забор!

– Я тебе не мусор, недоумок; с полицией, возможно, пообщаешься позже. А люди мои уже отошли от барака, пока ты готовил инвалида «под прикрытие».

– Просчитал ситуацию, да? Молодец. Значит, ты в фойе один?

– Один.

– Я вывожу коляску с молодой бабой. Ей очень хочется жить, и ее жизнь будет зависеть от твоего поведения.

– Давай, выводи, не тяни время.

– Ты куда-то спешишь?

– Конечно! Мне еще предстоит к Депутату в гости наведаться.

– Какая б… сдала нас?

– Узнаешь в свое время…

– А ты или глупый, или слишком самоуверенный. Но и я не пальцем деланный – два года прапором в Афгане, в разведке отпахал. Хотя откуда тебе знать, что значит отпахать в Афгане два года? И не в штабе или в тылу, а на передовой… Так что дергаться не советую. Завалю, как шакала.

– Афган и разведка – это серьезно, Комар… Но что-то ты долго базаришь. Решил прорваться – пытайся!

– Ну гляди, я предупредил!

– Гляжу, гляжу…

Из коридора показалась инвалидная коляска, в которой сидела молодая, довольно симпатичная и очень испуганная женщина; от пояса почти до пола свисал грязный плед, на ней была наскоро надетая спортивная куртка. К затылку приставлен ствол ружья. Наконец появился и сам верзила. Одной рукой он развернул коляску к Шепелю, в другой держал ружье. Палец на спусковом крючке. Он был действительно опытным бандитом – не красовался во весь рост, а прятался за женщиной. В таком положении спецназовец не мог применить оружие без риска попасть в женщину.

– Ствол брось на пол, мусор, – приказал бандит.

Шепель нагнулся, положил пистолет. Поднялся.

– Что дальше? – спокойно спросил он бандита.

– А дальше – кругом и на выход шагом марш!

– Зачем?

– Что значит «зачем»? – взревел бандит. – Не задавай вопросов, а делай, что сказано!

– Если ты хочешь быстрее оказаться в тачке, то должен тебя огорчить: мои ребята отогнали ее за ворота.

– Какого хрена?!

– Чтобы случайно не повредить.

– Врешь, сука!

– Не веришь, поди проверь.

– Я вот сейчас снесу тебе полчерепа, и твои людишки быстро забегают!

– Так от этого тебе только хуже будет… В общем, Комар, мужик, я смотрю, ты неглупый, воевал, мне тоже пришлось, предлагаю договориться миром.

– Машину прикажи ко входу подогнать! Тогда, может, и поговорим…

– Хорошо, я сейчас достану из накладного кармана телефон и по нему передам приказ подчиненным.

– Так крикни… Ночью далеко слышно!

– Как скажешь.

– И смотри: сбежишь, я пристрелю бабу. У меня здесь заложников много. Да ты сам знаешь. А по мне что бабу, что ребенка замочить – все едино.

– С чего это ты вдруг так озверел?

– Не твое дело! Ступай к двери, командуй своими псами.

– Скажи, Комар, а тебя музыка из «ящика» не раздражает? – неожиданно спросил Шепель. – Хрень какую-то гонят для дебилов…

– Чего?

– Может, выключить телевизор, спрашиваю?

– Ты чего зубы мне заговариваешь?.. Кстати, где твой напарник? Вы же двое ворвались в фойе?..

– Он ушел. Зачем двоим рисковать жизнью?

– А ты, значит, смелый?

– Мне по штату положено вести с тобой переговоры.

– Никаких переговоров! Делай, что сказано.

– Сделаю, не беспокойся и не нервничай. Дружка своего с собой возьмешь или нам оставишь?

– Вам оставлю в качестве трофея, – усмехнулся бандит. – Мне он не нужен.

– А говоришь, в Афгане в разведку ходил… «За речкой» наши своих не бросали.

– Тогда еще были свои, а сейчас каждый сам по себе.

Телефон Шепеля провибрировал сигналом вызова. Майор расстегнул накладной карман.

– Не сметь! – взревел Комар. – Никаких переговоров!

Но майор не обратил на запрет никакого внимания:

– Слушаю!

– Это Тимохин. Что за стрельба у тебя?

– Хорошо, что ты позвонил. Начальник охраны объекта взял в заложники женщину-инвалида.

– Ну, Миша, от кого, а от тебя я подобного промаха не ожидал…

– Что поделать, стечение обстоятельств… Ты вот что, передай моим ребятам, чтобы подогнали тачку бандитов ко входу в барак.

– Подожди, она же стоит у здания…

Но Шепель продолжал вести начатую игру:

– И чтобы подогнал машину один человек, который сразу должен уйти. От забора всем отойти на сто метров, ворота открыть, дорогу освободить.

– Вариант «Б»?

– Да. И давай организуй все побыстрее; клиент нервничает, а я подыхать в этом гадюшнике не желаю.

– Уверен, что Самойлов отработает задачу в сложившейся обстановке?

– Да, отвечу. За все отвечу! Погоны? Сниму погоны. Но потом, а сейчас давайте тачку ко входу. Всё!.. – Шепель отключил телефон. – Ну вот, сейчас подгонят машину.

– Как можно ближе к зданию!

– Как скажешь.

– А ты не таким уж и смелым оказался, спец… Кто по званию-то?

– Майор.

– До пенсии, наверное, недолго осталось?

– Да уж, отслужил свое.

– А чего только до майора дослужился?

– Мне и этого по горло хватило.

– Жить хочешь…

– Ты вот хочешь, почему же я должен желать себе смерти? Придет время, все окажемся в земле.

– А не думаешь, что я перед отъездом пристрелю тебя к чертовой матери?

На этот раз усмехнулся Шепель:

– Нет, не думаю.

– Почему?

– Да потому, что тогда тебя просто расстреляют в машине.

– А как же баба-инвалид?

– И ее с тобой. В нашей работе потери неизбежны. Ее на тебя потом и спишут. А приказ убить инвалида повесят на Депутата. Он тебе за это очень благодарен будет… Хотя нас с тобой данное обстоятельство уже никак не коснется.

– Чего ж твои медлят? Я не слышу звука работы двигателя.

– Через хрень, что бьется из «ящика», ты не услышишь, как подойдет машина. Выключить телевизор?

– Стой, где стоишь!

Бандит посмотрел в сторону кресел. Ему был нужен телефон, но взять его в сложившейся обстановке он не мог. Шепель понял намерения бандита:

– Тебе Депутату позвонить надо?

– Не твое дело.

– Надо, вижу… Близок локоток, а не укусишь!

– Ну почему же… А ну-ка, брось мне свою мобилу.

– Нашел выход… Лови, только ты своему боссу уже ничем не поможешь.

Шепель бросил телефон немного в сторону от коляски. Бандиту пришлось отклониться из-за укрытия, чтобы поймать трубку. Этим и воспользовался старший лейтенант Самойлов. От холодильника прозвучал хлопок, брызги крови испачкали лицо заложницы. Сам же Комаров, получивший пулю точно в переносицу, отлетел вместе с ружьем к столу, сбив торшер. Женщина в коляске вскрикнула.

– Долго не открывался, сучонок, – вышел из укрытия Самойлов. – Я думал, придется в ружье стрелять – ствол был виден неплохо…

Шепель подошел к коляске.

– Как вас зовут? – спросил он у перепуганной женщины.

– Лиза…

– Вам холодно?

– Это нервное. Я испугалась так, что у меня до сих пор руки ходуном ходят!.. Вы убили эту сволочь, Комара?

– Пришлось…

– Он заслужил смерти, козел вонючий. Был большой любитель насиловать малолетних девчонок в подсобке… Особенно новеньких… Под утро будил и тащил в каптерку. Тварь паскудная! Воевал он, герой-разведчик, как же… Да эта паскуда из тюрьмы не вылазила. Вот только последний год задержался на свободе, выродок проклятый!..

– Успокойтесь. Выродок Комаров, как и вся его братия, больше никому и никогда не причинят зла. А вот на зоне им придется ой как не сладко, там таких ниже плинтуса опускают… Так что Комар еще легко отделался. – Шепель повернулся к напарнику: – Самойлов, отвези женщину в ее комнату. Объяви там об освобождении, пусть готовятся к эвакуации.

– Дети, наверное, тоже от выстрелов проснулись…

– Детьми займемся потом.

– Понял.

Самойлов покатил коляску обратно в помещение содержания инвалидов. Михаил поднял свой телефон и вызвал Тимохина. Услышал сигнал его телефона, обернулся и увидел на входе командира группы.

– Отработали объект?

– Отработали.

– Вижу… Нет, ума не приложу, как же ты мог так проколоться с начальником охраны?

– Да чего я прокололся? Просто он оказался прикрыт своим корешком, неожиданно вышедшим к телевизору, черт бы его побрал… – Шепель подошел к стене, выдернул вилку из розетки. – А этого Комара все одно валить надо было. Поинтересуйся у женщины, которую он брал в заложники, что эта тварь с малолетками в каптерке во время дежурства делала. Она расскажет. Она многое расскажет…

– Я слышал через «прослушку» ее монолог. Согласен, Комар получил то, что заслужил, и его ликвидация полностью оправданна. Но и он мог тебя легко завалить, и Самойлова, если бы заметил засаду. И мы практически на пустом месте потеряли бы двух офицеров, и неизвестно, сколько детей с инвалидами. Ты должен был просчитать все возможные, даже теоретические, варианты вероятного развития событий. Не просчитал… И не говори ничего.

– А я, кстати, молчу как рыба.

Вернулся Самойлов. Тимохин указал на него Шепелю:

– Благодари Сергея, что он не промахнулся.

– Я ему ящик водки поставлю.

– Не надо ничего. Товарищ полковник, – обратился Самойлов к Тимохину, – разрешите найти здесь детей Шевцовой и отвезти домой? Представляете, как сейчас она нервничает?

Тимохин взглянул на часы:

– Хорошо. Разыскивай, забирай и вези к себе. Но предупреди, чтобы квартиры твоей они не покидали. Как свидетели еще понадобятся.

– Есть. Спасибо, товарищ полковник.

– И еще: на 5 утра Феофанов назначил операцию по задержанию Строгина. А особняк бывшего генерала МВД – не этот барак и не эти дома. Да и охрана посерьезней. Так что времени тебе, Самойлов, два часа. В 3.00 прибыть в штаб Управления. Там – постановка задачи, оттуда – выдвижение к главному объекту.

– Я все понял, в 3.00 буду в штабе.

– Иди.

– Еще раз благодарю.

– В поселке как прошла операция? – спросил Тимохина Шепель.

– Там все прошло спокойно, без стрельбы и экстремальных ситуаций. Обезвредили охрану, освободили женщин… Не то что здесь.

– Сань, может, хватит на психику давить? Мне тоже было не особо в кайф перед Комаром комедию ломать.

– Ладно, проехали… Но в отчете укажешь все, как было. Чтобы у руководства и сомнения не возникло в правомерности применения Самойловым оружия на поражение.

– Само собой! Теперь что, детьми и инвалидами займемся?

На улице послышались звуки сирен.

– Нет. Ими, кроме детей Шевцовой, займутся спецы МЧС и полиции, мы же уходим в штаб Управления. А поскольку группой захвата руководишь ты, то и отдавай приказ на отход. Всё, встречаемся в штабе.

Тимохин покинул барак. Самойлов вывел из коридора немного перепуганных, растерянных Тоню и Петю.

– Я с детьми к машине. Ты с Макаровым доедешь до города?

– Да иди, иди, доеду! Привет Ольге.

Ушел и Самойлов с детьми.

Шепель по телефону передал Макарову приказ на отход, предупредив о том, чтобы его самого подобрали у перекрестка двух дорог – разбитой и новой. А через минуту появились полицейские, спасатели, медики. Ими командовал полковник МВД. Шепель указал ему на труп Комарова:

– Это был начальник охраны. Все вопросы по нему – к руководству ГУБТ. И уберите тело перед тем, как начнете выводить детей. Двух не досчитаетесь. Антонину и Петра Шевцовых мы забрали к себе.

– Причина?

– Без комментариев, полковник. Повторяю, все вопросы к руководству Главного управления по борьбе с терроризмом. Группа захвата уходит. Работайте! Удачи!

Шепель покинул барак, территорию и поспешил к месту, где его уже ждала машина Макарова. В 1.20 офицеры прибыли в штаб Управления, где до 3.00 им был предоставлен короткий, восстанавливающий силы отдых.

Тем временем Самойлов вел «Форд» по необычайно пустым улицам Москвы. Дети на заднем сиденье притихли, прижавшись друг к другу. Они еще не могли поверить, что их рабство закончилось. И молчали – хотя, конечно же, узнали в человеке, облаченном в черный боевой костюм, того самого мужчину, что обещал им помочь.

В 1.3 °Cамойлов завел автомобиль во двор собственного дома. Заметил, что окна его квартиры, одни во всем здании, светятся. Ольга не спала. Да это было и понятно: какая мать уснет, зная, что в эти часы решается судьба ее детей? Припарковав «Форд» прямо у подъезда, не найдя другого свободного места, Самойлов обернулся к детям: