Текст книги "Шесть свечей"

«Сальвадор Дали», Сальвадор Дали

В том же году

вышли духи «Сальвадор Дали».

Идея создания

весьма необычной

серии ароматов

в рамках концепции

«Духи – произведение искусства»

пришла Жан-Пьеру Гривори.

Ведь художник Сальвадор Дали

представляет собой

идеальную комбинацию

коммерческой успешности

и яркого эксцентричного таланта.

Духи «Сальвадор Дали»

начинаются с картины

«Явление лица Афродиты Книдской

на фоне пейзажа».

Именно этот шедевр

был использован

при создании флакона

и дизайна упаковки.

Аромат был создан

при непосредственном участии

сюрреалиста.

Основу парфюма составили

жасмин и роза,

столь любимые Галой —

женой Дали,

которая на протяжении долгих лет

была художнику музой!

Первая партия парфюма

вышла ограниченным тиражом.

Позже появились

и другие ароматы,

упаковка для которых

повторяла сюжеты

эксцентричных полотен маэстро.[2]2
  Salvador Dali «Laguna», Salvador Dali «Dalistyle» и т. д.


[Закрыть]

«Кландестин», Ги Лярош

«Кландестин» создан

с тонким вкусом и

в особом стиле,

который в мельчайших деталях

передаёт страсть ко всему

шикарному и роскошному.

Именно таков был дух

эпохи восьмидесятых!

«Кландестин» можно сравнить

с изысканным украшением

из дамской шкатулки.

Бриллиантовая драгоценность

настолько обожаема,

что одевается только

по особенным случаям.

Аромат таинственный и прекрасный,

который навевает воспоминания

о картинной роскоши

голливудского гламура.

В нем правят блеск,

женственность

и откровенная сексуальность!

Россия тоже решила

не отставать

от мирового

парфюмерного сообщества,

и в 1994 году

известный дизайнер Слава Зайцев

выпустил духи «Маруся»,

которые до сих пор вызывают

фантазии в голове

на тему русских матрёшек,

медовых пряников

и «турецких огурцов».

А в 1997 концерн «Калина»

и певица Анжелика Варум

представили миру аромат

с нежным, тонким,

ангельским лицом!

Начальные ноты

1.

Моё детство прошло

на «семи холмах»

в загородном родовом имении,

где меня

всегда окружали запахи,

то медоносного луга,

то древесно-смолистых сосен и

белокожаных берёз,

то водяные,

чешуйчато-переливчатые:

речные, грозово-дождевые,

кувшинчато-мхово-болотные.

Они бесконечно восхищали меня

эти душистые молекулы.

И я, как дурачок,

таскался

за густым невидимым шлейфом

маминых духов.

Это был аромат томной

дымно-ладанной розы,

а ещё она пахла солнцем и

греческими персиковыми садами,

а ещё золотом!

Да, именно золотом —

карибским лимонником:

цедрово, горько-мшисто.

Эти длиннющие «хвосты»,

переливающиеся в воздухе,

нередко приводили меня

в спальню,

к дамскому туалетному столику,

где «толпились»

коробочки и скляночки

с ароматным содержимым.

Казалось,

здесь сама амальгама зеркал

пропитана этим духом!

* * *

Ящики же старомодного серванта

пахли румянами:

эдакой садовой

дамасской розой

и чем-то

специфически-медицинским,

догадываюсь,

что детской присыпкой.

– Это известный

французский дом «Буржуа» —

объясняла мне матушка, видя,

что я питаю

необъяснимую страсть

к запахам —

Некто Понсен изобрёл

первые в мире сухие румяна.

Он просто смешивал

обыкновенную

дамскую пудру с водой,

потом разливал

по специальным формочкам

и отправлял в раскалённую

до определённой температуры

муфельную печь.

Затем, когда румяна остывали,

Понсен старательно полировал

их вручную.

В скором времени

его достаточно простое изобретение

стали поставлять

во все королевские театры Франции.

Позже он передал

своё производство

господину Буржуа —

так у этих румян

появилось своё торговое имя.

Придворные дамы и

зажиточные модницы

того времени

для придания

аристократичной бледности

пользовались рисовой пудрой,

а на щёки наносили румяна

багряно-красного оттенка.

2.

Однажды я взял

со стеклянной полки

в ванной комнате

«огуречный лосьон»

с простенькой зелёной этикеткой

и «цветочные духи»

с ароматом белого лотоса.

Интересно всё-таки:

откуда они тут взялись?

Ведь матушка не держит

здесь свои флаконы

да и не пользуется

незатейливыми

«односложными» парфюмами!

А лосьон появился тут с тех пор,

когда на лице у меня

стал пробиваться

юношеский пушок,

и я начал пользоваться

бритвенными приборами.

Далее я покопался

в домашней аптечке

в поисках каких-нибудь склянок.

К своему удивлению,

нашёл только таблетки от головы

и несколько хрупких пипеток,

затем обнаружил пузырёчек

с марганцовкой

за зеркальной дверцей шкафчика.

– То что нужно

для моего химического опыта! —

самодовольно улыбнулся я.

Нет, не подумайте, я не бомбу готовлю!

Я изобретаю ароматного джина!

Итак,

я смываю в раковину умывальника,

будто испорченную кровь,

черно-фиолетовый марганец.

Набираю в пипетку

сначала один компонент

и промокаю им бумагу,

затем другой…

Я пробую их «вкусовые» вариации.

Лосьон озорно шалит,

выдаёт огуречное семя,

духи, напротив, «зеленеют»

молодым щавелем.

И уж потом

в нужной пропорции

смешиваю их в пузырьке

из-под марганцовки…

Спиртовая жидкость

вмиг окрашивается

в цвет нежной фуксии,

видимо, в ёмкости всё же остались

пара марганцевых крупинок,

но так даже интереснее!

Аромат получился очень свежим,

лёгким, как перышко,

и, главное, оригинальным.

Пусть это покажется наивно и глупо,

но с этого всё начиналось!

* * *

Горсточку балтийского янтаря,

привезённого этим летом

с Клайпеды,

раздаю

случайным прохожим на улице:

«Нате! Счастья вам кусочки!»

Люди удивленно смотрят на меня.

«Не нужно, нет? Почему?

Слишком счастливы?» —

откровенно удивляюсь я.

Уже дома,

у себя в комнате

жгу янтарную смолу.

Вмиг становится

дымно-горько,

я завораживающе

смотрю на пламя!

Нянюшка жалобно кричит:

«Караул! Горим, горим!»

Я испуганно озираюсь,

не замечая,

как в руке полыхает пламя,

и, естественно, обжигаюсь,

роняя его на деревянный пол.

Отец стремительно

влетает в «детскую»

и затаптывает,

словно окурок

на булыжной мостовой,

разбушевавшийся огонь,

который уже покушается

на длинную бархатную штору

с декоративными золотыми кистями.

Нянюшка на кухне

спешно чистит картошку.

Разрезая картофелины

на малые кусочки,

она, тихо причитая,

протягивает их мне,

чтобы я приложил их

к обожженным рукам.

Кусочки пахнут землёй, сыростью

и крахмалом.

Моя белоснежная кожа

болезненно пылает в тех местах,

где огонь облизывал её

горячим шершавым языком.

А за столом, перед ужином,

я глупо оправдываюсь

перед домашними

за устроенный мной пожар:

Вкусно пахло!

Я очаровался, задумался,

простите!

Такого больше не повторится!

Отец решил снять

возникшее

пространственное напряжение

неожиданным вопросом:

«Ну так как пахнет янтарь?»

Я несколько оживился и

восторженно затараторил:

«Это приятный

согревающий аромат,

но вместе с тем

лёгкий и воздушный!

Вы только представьте

какие-нибудь нежные цветы

в этой амбровой дымке!

Лиловые ирисы

или белые пионы, например.

Восхитительный бы аромат

получился!

Яркий и самобытный!»

3.

Мой отец слыл

великолепным виноделом,

и я с виноградной кровью

«впитал»

аромат винного сусла.

Впрочем в репертуаре

моего «гранд па»

были и вина

из турмалиновой аронии,

агатовой смородины,

рубиновой малины

и, конечно, искристое

из медово-янтарных яблочек.

Плодово-ягодные

«материалы»,

словно камни ложились

в огранку.

Его выдержанные вина

были не только

изумительного вкуса,

но и отличного качества.

Кроме того,

все вина, подобно греческим,

нужно было разбавлять

родниковой водой.

Сам же «созидательный творец»

предпочитал

выпивать «подскифь»,

говоря,

что напиток теряет своё сердце.

А в качестве одеколона

использовал чаще всего «Прастару»

в плетеном флаконе,

напоминающем

старинную амфору с вином.

Это был аромат

на манер кёльнской воды:

цитрусовый, фужерно-пряный.

У него было

такое суровое одеколонное амбре,

что дух захватывало!

Флакон часто падал

благодаря неустойчивому донышку.

и как не разбилась

эта хрупкая бакелитовая крышка?!

Ума не приложу!

* * *

Отец видел меня

непременно в профессии врача.

Медицинской должности

я чурался,

как нечистой силы!

Меня выворачивало

от запахов «металлической» крови,

животного страха

и мучительной боли,

а ещё зловонных экскрементов

и ужасного смрада

гниющих человеческих тел,

как снаружи, так и изнутри.

«Кровь – это сама жизнь!» —

так посчитали коллеги-парфюмеры

Антонио Зуддасом

и Джованни Кастелли.

Они-то и создали концепцию

ароматов «Blood Concept»,

основанную на крови.

Ароматы представляли собой

сочетание с «металлом»

базилика,

помидорного листа и аниса.

Экспериментаторы также

обогащали «железо»

«кожаной» малиной,

розой и тмином,

ещё пачулевым яблоком

и ароматным чаем

вприкуску со спелой черешней.

Они невозмутимо

добавили в «сталь»

кедра, воды и песчаного камня.

Вот такое «кровосмешение»

происходило

у этих двух парфюмерных чудаков.

* * *

Некоторые люди

находят кровь

весьма романтичным

и интересным атрибутом

своего стиля.

Так, одна известная актриса

Ангелина Жули

носила медальон

с кровью своего мужа.

Позже он оправдывался

перед общественностью,

мол ничего предосудительного,

ведь некоторые же носят

в подобных кулонах

выцветшие фотографии

возлюбленных

и белокурые пряди волос

своих детей.

– Просто нам в руки попало лезвие! —

говорил он, смеясь. —

Просто Ангелина «вжилась»

в роль,

снимаясь в ту пору

в одной вампирской саге,

«Генуина»[3]3
  «Генуина: история вампира» немой фильм ужасов 1920 года режиссёра Роберта Вине.


[Закрыть], кажется.

Там она исполняла роль

кровожадной жрицы любви,

которую

на восточном невольничьем рынке

покупает странный старик

и заточает в стеклянную клетку

из ревности, вроде как.

Декорации разработал

художник Сезар Клейн

в духе готического экспрессионизма,

что привнесло в фильм

поистине трепетный ужас.

Жули всегда выбирала парфюмы

роскошные, непредсказуемые,

безумные,

подходящие как мужчинам,

так и женщинам.

Один из них,

самый запоминающийся,

с яркой нотой – «звёздой»!

В его композиции присутствует

чай «лапсанг сушонг»,

у которого

достаточно своеобразный

дегтярный запах,

древесно-дымный,

чем-то напоминающий чай

именно из русского самовара.[4]4
  «Bvlgari Black» парфюмера Анника Менардо.


[Закрыть]

Его превосходит, пожалуй,

только аромат «Русской кожи»

от госпожи Габриэль Шанель[5]5
  «Cuir de Russie Chanel» парфюмера Эрнеста Бо.


[Закрыть].

Ведь именно русская кожа —

знаменитая русская юфть

имела запах берёзового дегтя.

Ещё при Петре Первом

юфть стали «жировать» —

пропитывать смесью

берёзового дегтя

и жиром морских животных,

ради большей водостойкости,

что, определённо,

повысило популярность

русской кожи в Европе.

Злопыхатели сплетничают,

мол, это воспоминание

мадам Шанель

о коже своего любовника —

великого князя Дмитрия Павловича —

двоюродного брата Николая II.

И конечно, создатель сего творения

Эрнест Эдуардович Бо —

достойный наследник

«А. Ралле и Ко»,

сын обрусевшего француза.

Коко Шанель всегда выражала

тайную симпатию к России.

Ведь ещё в 1886 году

художник Врубель

нарисовал эскиз брошки-подковы,

который впоследствии

и стал логотипом фирмы Шанель

в виде двух переплетенных букв «Эс».

4.

Меня же всегда

неудержимо тянула живопись.

Моя матушка

наняла мне преподавателя

по изобразительным искусствам.

В один прекрасный солнечный день

высокая женщина средних лет

в элегантном шёлковом платке и

строгом чёрно-белом костюме

ждала меня на летней веранде.

Её глаза прикрывали

чуть затемненные очки-стрекозы.

Она благоухала

кориандровым илангом

и турецкой гвоздикой —

неизвестной для меня тогда

«Красной Москвой».

Красные рубиновые

«кремлёвские» звезды

в сердце аромата

и пломбирно-ванильная

пудра в конце.

* * *

Моя наставница

была родом

с латвийского побережья,

и звали её,

как древнегерманскую воительницу —

Ядвига.

В закатные летние часы

мы занимались с мадам Ядвигой

написанием этюдов.

– Это что за толстые «морковки»? —

улыбалась она,

указывая на стволы деревьев

на ватманской бумаге,

казавшейся золотисто-розоватой

в свете уходящего солнца.

Мадам заботливо наклонялась

над мольбертом,

чтобы поправить мои неуверенные

корявые карандашные линии.

Делала она это весьма искусно,

едва касаясь листа

серебристым грифелем,

при этом ставя опорой

свой мизинец,

наманикюренный лаком

цвета кремовых роз

на праздничном торте.

К тому времени

благоухание её духов,

словно по движению

волшебной палочки

превращалось

в цветочную пудру,

которая

ложилась тонкой вуалью

на моё зардевшееся лицо.

В итоге художника из меня

так и не получилось,

потому что мой нос

всё время отвлекали запахи,

маняще витающие в воздухе.

* * *

А история легендарного аромата

«Красная Москва» такова:

творение

«сына французского мыловара»

Августа Мишеля Брокара

«Любимый букет императрицы»,

созданного к 300-летию

дома Романовых,

умерло вместе с выстрелами

в Ипатьевском доме.

Плоды любви, цветы жизни

погибли под свинцовым градом пуль.

На свет появились новые духи

под названием «Красная Москва»,

а парфюмерную империю Брокара

переименовали

в фабрику «Новая заря»

иначе было не выжить!

В письменных же источниках

аромат нередко путают

со старинным ароматом

«Букет императрикс»,

который был разработан

ещё Генрихом Брокаром.

* * *

Имеет место

даже легенда о том,

что секрет парфюма украден

агентами

капиталистической власти,

а именно

парфюмером Эрнестом Бо,

до революции работавшим в Москве.

Будто он синтезировал

французский аромат

«Шанель № 5»

на основе «Букета императрицы»,

поэтому «Шанель № 5»

и «Красная Москва»

так похожи, словно родные сёстры!

Ведь отец Августа Мишеля —

Генрих Брокар

однажды уже продавал патент на

«изготовление концентрированных духов»

за границу

ибо сам месье был не богат,

а его парфюмерной империи

ещё и не существовало вовсе.

Поговаривали,

что молодой человек

влюбился в некую Шарлотту Реве

за которой, впрочем, уже ухаживал

один известный тенор.

Парфюмер ловко

устранил конкурента

весьма необычным способом.

Он принёс

на домашний пятничный концерт,

устраиваемый в доме семьи Реве

корзину восковых цветов

с ароматом пармских фиалок.

Возлюбленного

мадемуазель Шарлотты.

конечно же. попросили исполнить

какую-нибудь лирическую песню.

Певец публично осрамился.

Дело в том,

что эти цветы обладают

свойством,

пагубно влияющим

на голосовые связки.

Они начисто лишают

исполнителя мелодичности голоса.

А может, не стоит

осуждать гениев,

и действительно существует

некое единое информационное поле,

где величайшие изобретатели

черпают

свои блистательные идеи?

В оправдание Эрнеста Бо

хочу сказать,

что он воевал

в северных странах Европы,

за полярным кругом и

сохранил в своей памяти

«особую свежесть»,

которую во время

полуночного солнцестояния,

излучают реки и озера.

Говорят, парфюмеру стоило

больших усилий и трудов воссоздать

этот дивный аромат!

5.

Элизабет Арден за красной дверью

своей обители красоты

искусно варит зелья,

а дома

наводит своей горничной Джулии

макияж а ля «Джаз вумен».

– Ну мисс Элизабет,

в таком виде я похожа

на уличную девку! —

пытается возразить служанка,

и чёрные дорожки слёз

текут по её смуглым щекам.

– Когда ты рыдаешь, Джулия,

ты становишься

такой дурнушкой! —

смотрит она на служанку

намеренно высокомерно

и немножечко разочарованно.

* * *

Иногда госпожа Арден

приглашает меня

на традиционный «Файф-о-клок».

– Только никаких сливок!

У нас сегодня русское чаепитие

с лимоном и баранками! —

даёт распоряжение мисс Элизабет

своей прислужнице.

Я несколько смущаюсь

и прошу принести мне

только чашечку зелёного чая:

«О, не стоит беспокоиться!

Мне бы всего лишь

Ваших знаменитых

«паучьих лапок»!»[6]6
  так иносказательно японцы называют сорт зелёного чая «Сенча».


[Закрыть]

Служанка,

кивая, удаляется.

Спустя несколько минут

Арден нетерпеливо

звонит в серебряный колокольчик.

Джулия с громоздким подносом

спешит в столовую,

поспешно расставляет чашки

из розового «лукового» фарфора,

во главу стола ставит чайник

из исинской глины.

Затем приносит на тарелочках

тонко нарезанный лимон

и веточки перечной мяты.

К слову,

за чайной церемонией

мы к ним

так и не притронемся.

Свежезаваренная сенча

имеет изысканный терпкий вкус

с легкой горчинкой

и отчетливыми

свежими травяными нотами.

Чайный напиток

не только прекрасно утоляет жажду,

но и снимает усталость.

«Знаете, мой дорогой друг,

главное отличие чая сенча

от других сортов

это способ его

технологической обработки.

Ранней весной в районе Удзи

в префектуре Киото

собирают чайные листья,

которые не прожаривают,

а пропаривают

над морскими водорослями,

затем старательно скручивают

в тонкие полоски,

Их-то японцы и называют

«паучьи лапки».

Так, что я это не выдумала!»

– А я слышал,

что белорусские парфюмеры

«заваривают»

чайный лист вместе с ревенем!

– Sé la vi! – улыбаясь, отвечает она.

6.

Утром по городу поползли

нелепые слухи,

что один сумасшедший

зашёл в самый роскошный магазин,

не иначе как

в «Grands Magasins du Louvre»!

Он требовал

немедленно взять его духи

на реализацию.

И именно «Розу Жакмино»!

Управляющий вежливо отказал

настойчивому посетителю,

в ответ тот неугомонный господин

разбил большой стеклянный флакон

об мраморный мозаичный пол.

Покупатели, почувствовав

прекраснейший аромат,

исходящий от камня под ногами,

стали требовать этот парфюм!

Этим сумасшедшим оказался

мастер парфюмерных дел —

Франсуа Коти.

Женщины

буквально поклонялись

этому аромату!

Его боготворили

и мужчины-писатели.

Так, Александр Куприн,

по словам Надежды Тэффи,

любил «Розу Жакмино»

до блаженной радости:

надушенные ей письма,

писатель носил

в кармане

своего старомодного сюртука.

Ещё этот аромат почитали поэты —

Михаил Кузьмин

и Владимир Маяковский.

«Генерал Жакмино» —

сорт алых роз,

названный в честь

ветерана наполеоновских войн.

Кстати, этот сорт роз

был одним

из самых популярных

в частных садах

в эпоху «Серебряного века»!

Согласно легенде,

один из любимых офицеров

Наполеона

застал свою дочь

в пылких объятиях

молодого офицера.

Разъяренный отец

убил юношу

на глазах у ошарашенной девушки,

которая в тот же миг

умерла от разрыва сердца.

Вскоре в летней беседке,

где миловались влюблённые

волшебным образом

вырос розовый куст,

как символ

чистой и вечной любви.

«Чайная роза,

лаванда, фиалка,

мускус, амбра» —

шепчу я,

словно заклинание,

ольфакторную пирамиду

этого чудесного аромата.

Мерцает запах розы Жакмино,

Огнём углей приветен мой камин.

Благоухает роза Жакмино.

В углах уютных тихо и темно.

На россыпь роз ковра пролит кармин.

Как томен запах розы Жакмино,

……![7]7
  Из собрания стихотворений Фёдора Сологуба.


[Закрыть]

* * *

Ещё одна роза

привлекла моё внимание,

которую создала

парфюмерная компания Ив Роше.

Это цветок сорта

старых садовых роз «Испахан».

Они встречаются

в диком виде в Иране,

на холмах между Ширазом

и старым торговым центром

Караван Исфахан.

В Ширазе же

цветы произрастают

только в частных садах.

К этой дивной розе

парфюмеры компании

добавили оманский ладан,

который

там воскуривают повсюду:

на рынках, в мечетях,

в дорогих бутиках

и даже в вестибюлях

пятизвездочных отелей!

По утрам

восточные женщины

«омываются» ладаном,

накрывая сверху

тлеющую лампаду

длинной льняной

ночной рубахой.

Сердечные ноты

1.

«Рекс-пэкс-фэкс!» —

произношу я заклинание,

и на меня стрелой летит

моя собака.

В весеннем воздухе

сладко-сладко

пахнет черёмухой —

хлорацетофеноном,

как на карусели кружится голова.

Лазурь неба сливается

с металлической листовой

крышей дома,

окрашенной в ультрамарин.

Рекс напрыгивает на меня,

я падаю на траву,

на медово-пряные ромашки.

Они такие забавные

эти растения-карлики,

цветки без лепестков!

Княжна Мери любит устраивать

летние чаепития на веранде.

Ах какой травяной чай

она заваривает,

говорят, у неё особенный рецепт!

И правда, это оригинальная,

выразительная

и очень нежная композиция!

«Безлепестковая ромашка,

красный шиповник,

лимонная мелисса

и мармелад

переспелых садовых груш!» —

догадываюсь я.

Эта княжна Мери прехорошенькая, —

сказал я ему [Грушницкому].

– У неё такие бархатные глаза —

именно бархатные:

я тебе советую

присвоить это выражение,

говоря об её глазах;

нижние и верхние ресницы

так длинны,

что лучи солнца

не отражаются в её зрачках.

Я люблю эти глаза

без блеска:

они так мягки,

они будто бы тебя гладят…[8]8
  М. Ю. Лермонтов «Герой нашего времени».


[Закрыть]

А ещё у княжны Мери

шёлковая кожа —

белоснежная, влажно-холодная.

Любые парфюмы на ней

раскрываются

завораживающе-долго,

в отличие от кожи

её милейшей кузины – Анны.

Даже сильно пахнущие цветы,

такие как тубероза,

жасмин и ландыш

звучат истинно по-королевски:

сдержанно и благородно.

Её кожа услащает

любые шипры и одеколоны,

которыми девушка из баловства

орошает себя

в комнате старшего брата.

Смуглая же кожа Анны обладает

быстрым раскрытием аромата

без тонких полутонов

и едва уловимых нюансов —

горячая и бархатная.

Но даже

банальная нежнейшая роза

вмиг превращается

в болгарское розовое масло.

Нежнейшая фиалковая пудра

в запах бабушкиного сундука —

затхлого и пропахшего нафталином.

А тубероза

способна просто «удушить»

свою очаровательную обладательницу!

А вот любой приторный «восток»

(томный пачули, дымный ладан,

ароматные смолы

и амбра)

теряет излишнюю сладость,

превращаясь в аромат-наслаждение.

* * *

Анна смотрит нацелено в мои глаза:

«Это правильно,

ведь это зеркало души!»

– Ты чудо!

Боже, ну какое же ты чудо!

У тебя такие глаза!

Серые, стальные,

но ни капли не холодные,

лучистые!

Мне пора! – грустно говорю я.

Я ухожу,

ухожу стремительно,

а в висках стучит предательски:

«Влюблён, влюблён, влюблён!»

«Только не оборачивайся!» —

говорю я себе негромко.

Медный жетон,

сверкающий

от света ламп накаливания,

попадая в щель

обшарпанного турникета,

возвращается обратно.

Целых три раза! Так нечестно!

Я бегу быстро-быстро

по эскалатору,

а там поезд – метро

всего несколько станций и… дома.

Мне душно. На воздух бы!

Руки пахнут волшебно —

цветочной пудрой твоих духов!

Я представляю, как пропитались

ею твои кожаные перчатки!

За окном проносятся

перроны станций

и чёрное неглиже

всего метрополитена.

– Поезд следует без остановок

до площади Александра Невского.

Станцию «Лиговский проспект»

закрыли на реконструкцию! —

сухо-официально

объявляет машинист по рации.

Лиговский —

восхитительный, слышишь?

Он потоплен

в жёлтом полумраке и безлюден.

* * *

Ты, как всегда, улыбаешься,

и эта улыбка,

словно лучи весеннего солнца,

греет моё сердце!

Мы гуляем с Анной

по набережной Крюкова канала.

Вдруг останавливаемся,

смотрим вниз,

а он на всей протяженности

вымощен

золотисто-жёлтой

плиткой – мозаикой

в стиле художника Густава Климта.

И Анна снимает

свои изящные туфельки,

а на пальцах ног

блестят бриллиантово

какие-то украшения.

Она идёт

по мозаичной дорожке

гулять по воде,

а река мелкая, словно ручеёк.

* * *

Чем пахнут Альпы?

Зимой и снегом;

и может, как в детстве,

разжеванными

молодыми еловыми иголками;

ещё просто хвоей могучих кедров,

корой сосновой смолисто-дымно…

Так чем пахнут Альпы?

* * *

Анна,

ты же, как незабвенный Карлсон,

который живёт на крыше,

улетела, но обещала вернуться!

Я, оторопев,

завороженно слушал

твой мелодичный голос

в телефонной трубке.

Когда голос утих

и послышались

тревожно-отрывистые гудки,

я ещё долго смотрел на широкий

буднично-оживленный проспект,

стоя недвижно у окна.

Потом опомнившись

от своих грустных мыслей,

стал неторопливо расстёгивать

рубашку

перебирая пуговицы,

словно чётки.

И опять не пойму,

может всё-таки снится

и опять провожаю тебя за границу,

Привези мне оттуда

только себя самого![9]9
  из песни Д. Арбениной «Смс».


[Закрыть]

Вдруг мне стало холодно,

будто отовсюду

подули сквозняки,

и я, спешно

закатав рукава рубашки,

стянул с вешалки

махровый халат.

Ах да, забыл тебе сказать,

что я заработал аллергию

при тестировании

купленного вчера парфюма!

Я, как обычно,

поудобнее

устроившись в кресле,

внимательно изучал

новую ольфакторную пирамиду!

Потом у меня весь день

першило в горле,

я сослался

на банальную простуду,

но, когда

все известные мне

методы лечения не помогли,

а мой нос стал выдавать мне

разные чудачества,

я догадался,

что это аллергия на

дымно-пряное облачко

артемизии,

по-простому, на полынь!

Ко всему прочему,

у соседей весь день

пронзительно воет собака,

из-за этого

у меня просто чудовищно

раскалывается голова!

Я застрелиться пробовал, но сложно

с оружием. И далее, виски:

в который вдарить?[10]10
  из произведения Иосифа Бродского «20 сонетов к Марии Стюарт»


[Закрыть]

* * *

Ночь прокатилась по мне

салютом ревности.

О, как я вчера казнил себя —

вздёрнул на дыбу,

обжег льдом мяты нутро.

Итог:

сегодня эмоции выжжены,

как трава.

Но мне стало странно спокойно.

Я шёл

по утреннему сонному городу,

на плечи тихо падал

почти мартовский снежок.

На припаркованных

вдоль дороги машинах

я оставлял

короткие послания для тебя.

Потоптавшись возле парадной,

я позвонил в дверной колокольчик,

мне открыла

заспанная растрёпанная девица.

Я спросил её о тебе,

она нехотя ответила,

что мадам Анна уже ушла,

и сунула мне в руку

маленький хрустальный флакон.

Это была твоя любимая «Лулу».

Я повертел его в руках,

глядя сквозь причудливую «змейку»

на искристо-белые снежинки,

кружащие в воздухе легкий вальсок,

потом, попытавшись

открыть тугую пробку,

свернул ему шею,

крышка треснула, превратившись

в стеклянную ледяную крошку,

и на воздух выпорхнул

легкой ванильной бабочкой

цветок – франжепани.

Вдруг, словно в сказке,

появилась роскошная карета,

запряженная

двумя прекрасными лошадьми.

Она резво промчалась мимо,

а в маленьком окошке

мелькнули знакомые черты.

Я несказанно приятно удивился

и даже ущипнул себя за руку,

проверяя не сон ли это!

А твоя милая «Лулу»

послала мне

воздушный поцелуй

нежной фиалки.

2.

Губы моей спутницы

одеты в шёлк

тёмной губной помады,

будто она обмакнула их

в шоколадно-кофейный ликер

«Шериданс».

Она источает аромат, похожий

на одно из творений госпожи Арден,

но мне всё равно, от какого ты кутюр!

– Ну что мы едем на Пятое авеню? —

Алиса нетерпеливо стучит

по рулю новенького кабриолета

пальчиками в кружеве

чёрных перчаток.

Едем по пыльной дороге,

вдоль которой раскинулись

цветущие липы.

Неожиданно

сердце переполняет счастье.

Вечер медленно спускается

с долины на город и тонет

в сиреневых душистых сумерках.

* * *

Бар. Звуки танго.

Сладко-табачный угар

шоколадных сигарилл.

Глаза, подведенные

изящными «стрелками»,

как у кошки,

светятся в душной полутьме.

– Пошли! – Алиса пытается

перекричать

громкую музыку

и шелестение людских голосов. —

Я познакомлю тебя

с одним моим приятелем.

– Представляешь, он влюблён! —

она выразительно

закатывает глаза.

Смотри-смотри вон она! —

девушка указывает

красным лакированным пальчиком

на сцену.

На небольшом подиуме

в луче жёлтого прожектора

на венском стуле

изящно сидит,

выгнув спину

красивая смуглая женщина.

Она трепетно «дрожит»

при звуках танго,

страстно обнимая себя за плечи,

затем выводит фигуры

ногами на паркете,

приподняв длинную юбку

из парчовой ткани,

так называемой брокатель[11]11
  Брокатель – тяжелая парчовая ткань с использованием золотых и серебряных нитей, тканый узор которой имитирует вышивку (от французского слова brocher – выткать золотом).


[Закрыть].

– Красивая! —

нарочито небрежно оцениваю я,

чтобы не обидеть

свою спутницу.

– И что вы все в ней нашли,

в этой цыганке?! —

фыркает девушка.

* * *

Алиса много курит,

табак напоминает

датский трубочный.

Послевкусие сухое и жесткое:

пересушенный чернослив

и какао-порошок,

но в них нет той

вкусной сладости,

что мы привыкли ощущать!

Этим она

«убивает» мои духи,

цветочный букет рассыпается

на свободные молекулы,

посыпается

серым мёртвым пеплом.

О, флэйвор

оставь хоть что-нибудь

на память о себе!

* * *

А вот и мой приятель Николя! —

восклицает Алиса,

заприметив знакомую фигуру.

Ну здравствуй, дорогой! —

она целует его в щёки,

попутно растирая свою помаду

по его бледному лицу.

– Познакомься, это «нос»,

тот самый человек,

про которого я тебе рассказывала.

Он создал для меня

эти замечательные духи.

Ты только послушай —

протягивает ему

надушенную перчатку.

– Oh, ma chérie![12]12
  о, моя дорогая (с франц.)


[Закрыть]—

Николя нежно целует твою руку,

попутно восхищаясь – Superbe![13]13
  великолепный (с франц.)


[Закрыть]

Это же Элизабет Арден!

– Что вы в самом деле!

Я всего лишь повторил оригинал,

изменив пару нот! —

будто оправдываюсь я.

* * *

– Я слышал,

что можно изготовить духи,

от которых объект моего желания

сошёл бы с ума! —

ходил вокруг да около

бедный Николя,

чтобы разузнать подробнее

о моём парфюмерном мастерстве.

– Да, но вы должны познакомить меня

с объектом своего желания.

– Конечно!

У вас же индивидуальный подход! —

невольно соглашается он.

– Только вы должны

устроить мне встречу тет-а-тет!

В его глазах

вмиг вспыхивает огонь ревности,

на лбу выступает

лихорадочная испарина.

– Иначе я не гарантирую результат! —

добавляю я.

В моей голове невольно мелькает:

Он болен!

Он же болен этой любовью!

– Ну да ладно, что я теряю, собственно!

Она же неприступна, как скала! —

печально вздыхает Николя.

* * *

С утра мальчик-посыльный

принёс мне

записку от Николя,

где его дрожащей рукой

было написано,

что танцовщица

по имени Баваль

ждёт меня по указанному адресу.

Я собрался и поехал,

мне казалось интересным

это нежданно-негаданное свидание.

Дверь мне открыла

старая женщина

с курительной трубкой в зубах,

закутанная

в паутину чёрной шали

и ароматного горьковатого

табачного дыма.

Она посмотрела на меня

с хитрым прищуром

и, блеснув золотозубой улыбкой,

пригласила меня в комнату,

где мерцали свечи

и гремело в патефоне танго.

Зачем ты пришёл,

когда я умерла?

Холодное тело

в бальной зале нашёл?

Я танцевала там до утра,

вся в лихорадке

безумных страстей!

Я догорала в безумном огне,

как мотылёк

на сальной свече!

Ангел смерти пришёл

и сказал, что пора!

Я просила его

тебя подождать!

Девушка,

сидевшая на гостевом диване,

резко встала,

сбросила с себя

шёлковый платок.

Он изящно

нырнул под дубовый столик,

на котором в серебряных чашах

стояли фрукты и вино.

Мадмуазель Баваль,

взяв со стола

шикарный перьевой веер,

указала мне взглядом

своих стремительных глаз

на этот диван

и начала танцевать.

Она двигалась по паркету

соблазнительно-грациозно,

дерзко выставляя напоказ

свои прелестные ножки.

Веер,

словно голубь,

трепетал в её загорелой руке.

Я удобно устроившись,

всё смотрел и смотрел

на девушку

пока не понял,

что создал бы для неё

аромат,

который будет очаровывать,

и завораживать.

Это будет

мистический аромат

свежей зелёной розы

в нежном лесном мхе,

приправленный

гречишным мёдом

мускатным орехом,

кориандром и чёрным перцем.