Текст книги "Режиссер Советского Союза – 3"

Глава 3

В ту самую квартиру, на пересечении Каретного Ряда и Садово-Каретной, меня затащила Капитонова. Мол, я совсем заработался, и лица на мне нет. Хотя, в последние пару недель я как раз работаю меньше и отдыхаю намного больше. Спасибо одной блудливой блондинке, которая пару раз в неделю начала скрашивать мои холостяцкие будни.

Опять этот тёмный подъезд и третий этаж. Как здесь вообще люди живут? Ведь центр Москвы, и освещение точно можно наладить. Неужели тяжело напрячь ЖЭК? Ладно, это не мои проблемы. Звоню и, как в прошлый раз, меня встречает улыбающаяся хозяйка.

– Алексей, а мы вас заждались. Светочка уже здесь, и практически вся компания тоже, – звонким голосом произносит Басилова, – У нас всё как всегда. Можете не разуваться, вешалка справа. Но есть и тапочки, если хотите.

Передаю Алёне пакет с двумя бутылками вина и фруктами, а сам снимаю пальто. Ботинки тоже снял и напялил забавные тапки со стоптанными задниками. Нет никакого удовольствия париться в зимней обуви. Хотя выгляжу я сейчас наверняка смешно. Хозяйка упорхнула на кухню, меня же ждал зал, откуда раздавались голоса.

А компания собралась немалая. Не считая мадам Капитоновой, ещё три дамы и семь мужчин. Двое из них весьма откровенно вились вокруг Светочки, которая просто улыбалась, периодически поднося ко рту бокал с шампанским. Остальной народ о чём-то живо общался, но при моём появлении замолчал. Здороваюсь, жму руку подошедшему Губанову, который сегодня какой-то хмурый.

Подсаживаюсь к сияющему как медный таз Рабину, который сразу сунул мне бокал с красным вином. Ну, хоть не водка, а то без закуски может развести. Не ел с утра, а здесь вряд ли нормально покормят. А Оскар сильно изменился. И дело не только в стильном и явно импортном костюме. Появилась в нём какая-то уверенность, и даже аура превосходства. С другой стороны, он может себе позволить себе взирать на окружающих свысока. За небольшой период времени, наш импресарио организовал несколько выставок в Европе, это не считая Союза. Все его проекты ждал небывалый успех. Здесь либо власти взялись за ум, или Рабин смог настоять на своём, но я не помню подобного в моей реальности. Ещё и разного рода авангардисты и прочие кубисты получили площадку для самовыражения, и их пока особо не трогали. Я склоняюсь к тому, что зарубежные гастроли Оскара принесли колоссальный доход в валюте. Поэтому ему и дали право вытащить на свет божий разнообразный андеграунд.

– Вздрогнули, – с улыбкой чокаюсь с Рабиным, – Рад вас видеть!

– А уж я как!

– Угу. Сошлись два одиночества. Один всех художников Москвы взбаламутил и, как тот крысолов из сказки, ведёт к пропасти. А второй строит из себя великого режиссёра, будучи пустым местом, – прозвучал сбоку хриплый голос.

Мне даже не надо было смотреть на оппонента. Зверев был всё так же неряшлив и уже хорошо приложился к бутылке. Оскар же сначала вздрогнул, но потом резко преобразился, став напоминать мелкого, но жутко агрессивного хищника.

– Толенька, – улыбка Рабина стала похожа на змеиную, впрочем, как и шипение, которое он издал, – То есть тебя больше не интересуют выставки в Париже и Лондоне? Наверное, и от своих гонораров ты тоже хочешь отказаться? Я ведь могу тебе это обеспечить. Ни одну из твоих гравюр даже в Москве не купят. Ты уж определись – для тебя важнее быть непризнанным гением, или успешным художником.

– Да ладно, Оскар. Чего ты начинаешь. Ну, выпил немного, сболтнул лишнего, – жирное лицо художника с красными капиллярами неприятно сморщилось.

– Вот и помолчи, будь любезен. Дай пообщаться с интересным человеком. Что касается выпивки… Может, пора завязывать?

– Мальчики, не ссорьтесь, – рядом с нами оказалась Светочка.

Уступаю ей место и придавливаю взглядом полупьяного Зверева. Тот всё понял и освободил своё место, выйдя из комнаты. Понятно, что художник чуть ли не гений, но надо же себя немного уважать. Неужели трудно нормально одеться? Ещё пусть порадуется, что я не съездил по его жирной харе за откровенное оскорбление.

А вот мадам Капитонова просто радует глаз. Короткое шерстяное платье, точно не от фабрики «Красный пролетарий», тёмные чулки и лакированные туфельки. Журналистка явно подготовилась и принесла сменную обувь с собой. На руках изящные часики и браслет. Эдакий дорогой минимализм. Она и отличается от всех присутствующих явным европейским лоском – ну, может, Рабин немного соответствует. Тот же просто расцвёл, когда Светочка села рядом.

– Оскар, – немного жеманно произнесла девушка, – По Москве ходят просто удивительные слухи об успехах твоих выставок. Более того, о них весьма лестно отзывается и европейская пресса. Но почему советский читатель ничего не знает о столь поразительном событии? Моя газета с радостью напечатала бы твоё интервью.

Капитонова в своём репертуаре и сразу берёт быка за рога. А какая актриса! Изобразила прямо-таки обиженную и недалёкую девицу. Рабин же, наоборот, слегка напрягся, и его улыбка стала менее естественной. Ещё бы! Неизвестно, какие у него там договорённости с одной конторой. Деньги любят тишину. Из того, что я слышал, картины продаются достаточно успешно. Особенно одного художника, которого якобы задержали накануне выставки. Может, товарищ сидел в каком-то специальном учреждении, или его отправили в санаторий, но шумиха на Западе была немалая. Не удивлюсь, если в её раскрутке не обошлось без этой самой конторы. Но эффект был положительным – картины продавались как горячие пирожки. Это мне всё рассказал Франческо, с которым мы недавно неплохо посидели в ресторане. Тем временем Оскар ожил.

– Светочка, для вас я готов на всё! – воскликнул импресарио, чем привлёк внимание находящихся в комнате людей, – Но только давайте немного позже. Дело это серьёзное, и не я один участвую в проекте.

Капитонова подняла свой бокал и чокнулась сначала с Рабиным, а затем со мной.

– Ловлю тебя на слове, – проворковала журналистка.

Она не дура и прекрасно поняла, с кем надо посоветоваться нашему импресарио. Но всё равно начала додавливать собеседника. Есть в ней такая черта. Не успокоится, пока не будет по её велению и хотению.

– А может, в следующем году сделаем большой материал, но уже не в «СК», – видя недоумённый взгляд Рабина, журналистка пояснила, – Наш скромный и молчаливый товарищ Мещерский скоро начнёт выпускать собственный журнал.

Теперь мне пришлось отвечать удивлённому Рабину. Плюс к нам подошли Губанов и невысокий блондин с аккуратной бородкой.

– Базовая идея – это создание универсального журнала о культуре, если так можно выразиться. Основное внимание будет уделено музыке с кино, но также планируется освещение моды, театра, изобразительного искусства и многого другого. Ваше интервью мы тоже с радостью напечатаем. Только это в далёкой перспективе.

– А почему вы не упомянули литературу? – спросил Губанов.

– В СССР достаточно интересных журналов и газет на эту тему. Зачем лезть на чужую территорию? А вот толкового издания о музыке просто нет. Я хочу, чтобы получился микс из информационного и развлекательного содержания. Мне кажется, что-то подобное пытается делать «Советский экран», только получается пока слабо. Ещё они узкоспециализированное издание. У нас же нет никаких ограничений в рамках какого-то направления искусства.

– Смешать всё в одном издании, – скептически улыбнулся блондин, – Не кажется ли вам, что получится несъедобный винегрет?

Кого-то он мне напоминает, но никак не могу вспомнить. Несмотря на скепсис, вопрос был задан весьма дружелюбно.

– Мы внимательно изучили нынешнее положение дел. В стране просто даже близко нет похожего развлекательного издания. Я сторонник того, что народ должен отдыхать душой, читая про музыку или узнавая новости о съёмках нового фильма. Возьмите нашу прекрасную Светлану, – киваю на соседку, которая мило улыбнулась, – За короткий срок «СК» стала одной из самых популярных газет, в первую очередь у молодёжи. И основная заслуга в этом именно её отдела искусств. А если называть вещи своими именами, то в «Звуковой дорожке» и совершенно новой подаче новостей о музыке. Не удивлюсь, если тираж газеты начнёт стремительно расти.

– Алексей прав, – улыбнулась довольная Капитонова, – Мы ожидаем рост годовой подписки более чем на пятнадцать процентов. Также будет увеличен тираж для распространения через киоски «Союзпечать». Это я вам, как зам главного редактора, говорю. Для полуторамиллионного издания – очень неплохая прибавка.

Светочка здесь ничуть не хвасталась. Она с коллективом единомышленников действительно проделала титаническую работу и буквально вдохнула новую жизнь в весьма формалистское издание. Я же решил закончить разговор про будущий журнал.

– Есть огромный запрос населения на информацию по многим сферам. В первую очередь – это иностранная музыка с кинематографом. Далее нужны интервью с артистами и многое другое. Плюс качественные фотографии. Вот с этим пока проблемы, поэтому я и не форсирую запуск издания. Надо выбивать мощности и договариваться о закупке качественной бумаги. Или, как вариант, закупим свою собственную типографию. Поэтому журнал – это делу двух ближайших лет. Хотя есть мысли запустить его пока как приложение к «СК». Заодно обкатаем формат и избежим ошибок в будущем.

Вообще, ситуация странная. Самая читающая в мире страна не может обеспечить население книгами. Народ сдаёт макулатуру, чтобы получить право на покупку книг. С моим будущим журналом просто беда. Газеты и журналы печатаются на бумаге очень низкого качества. В Союзе, оказывается, нет хорошей бумаги. Вот и думаю, как решить эту ситуацию.

– А что с вашим фильмом, Алексей? – продолжил допытываться собеседник, которого я наконец узнал, – Столько слухов о будущей совместной работе с французами.

Тут уже подтянулись и остальные присутствующие. Забавная ситуация. Наша съёмочная группа тоже вначале неадекватно реагировала на иностранцев. Будто дикари какие-то.

– Дались вам эти французы, – отвечаю с улыбкой, – Обыкновенные люди. Съёмки шли в рабочем режиме.

– Но ведь Демонжно! – впервые за вечер улыбнувшийся Губанов сделал жест, изображающий гитару, – Ну и вообще, она, в роли миледи Винтер – это шедевр!

– И что там такого необычного?

Басилова тихо зашла в комнату и иронично смотрела на мужа. Тот сразу стушевался, но быстро пришёл в себя и поспешил взять поднос с канапе с бокалами. Вслед за хозяйкой в помещение вошёл пожилой мужчина классической интеллигентной внешности. Товарищ вежливо поздоровался и присел рядом с Алёной. Чуть позже меня позвали в их небольшой кружок.

– Алексей, думаю, не надо представлять Дмитрия Сергеевича, – улыбнулась Басилова, – У профессора есть к вам несколько вопросов.

– Да, молодой человек, – немного в старорежимной манере произнёс Лихачёв, – Посмотрел я недавно три серии вашего фильма, и был просто огорошен. Нет, сама подача исторического материала необычная и захватывающая. Но откуда такие данные по Рюрику и Олегу?

В общем, неплохо я так пообщался со специалистом по Древней Руси. Немного поспорил, в чём-то согласился. К нашему разговору присоединился Фоменко, тот самый блондин, которого я узнал. Пётр в истории особо не разбирался, ему были интересны детали создания фильма. Он ведь театральный постановщик, многие считают Фоменко самым настоящим гением. В прошлой жизни мне удалось посетить один из его спектаклей, и впечатления были самые позитивные.

Хорошо иногда оказаться в такой атмосфере. Поговорить о чём-то важном и одновременно ни о чём с интересными людьми. Послушать рассуждения людей и их видение ситуации. В общем, отдохнул морально и просто подзарядился позитивом от приятных собеседников.

А затем группа товарищей взяла и всё испортила. Губанов вдруг громко завёл разговор об аресте Буковского. Оказывается, они давние приятели по «Маяковке» и участвовали в какой-то демонстрации. Заодно СМОГовцы насели на меня – мол, типа, как я отношусь к аресту какого-то Гинзбурга, Галанскова и Ко. Я мельком слышал эти фамилии, всё-таки в киношной среде подобные вещи обсуждаются гораздо больше, чем на каком-нибудь заводе.

– У меня нет чёткого мнения насчёт перечисленных товарищей.

– Но как же? – громко воскликнул явно играющий на публику Леонид, – Ведь вся Москва только об этом и говорит.

Вот чего он ко мне прицепился? Ревнует, что мы долго беседовали с его супругой? Только он сам буквально прилип к Капитоновой. Может, завидует моим успехам? Или никак не может простить того, что его группе и многим другим деятелям андеграунда предоставили публичную площадку. Надо сказать, что весь флёр фрондёра и непризнанного гения с Губанова слетел моментально. Поэтом он оказался средним, и был интересен публике, противопоставляя себя власти. Многие из его коллег тоже не сыскали особой славы. Также Светочка говорила, что у товарища проблемы с супругой. Они и так живут, как на жерле вулкана, перетягивая канат. Ещё Губанов вроде давно и основательно пьёт. Мне таких высоких отношений не понять.

– Вы удивитесь, Леонид, – отвечаю с усмешкой, – Но большинству москвичей незнакомы перечисленные вами фамилии. Особенно это касается рабочих людей, у которых просто нет времени точить лясы. Им пахать надо. В масштабах страны, ситуация ещё плачевнее. Нашему народу дела нет до кучки диссидентов, которые сами не знают, чего хотят.

Чувствую, что градус недовольства моей персоной резко повысился. Лихачёв даже сделал попытку отодвинуться подальше, только ширина стула помешала. Только Светочка сидела с полуулыбкой, явно получая удовольствие от спора.

– Может, вы, и арест Синявского с Даниэлем оправдываете? – Губанов это произнёс таким тоном, будто я покусился на что-то святое.

– За что боролись, на то и напоролись, – отвечаю максимально спокойно, – Первый – весьма дерьмовый автор, который явно хотел выделиться. Второй – талантливый провокатор. Но это не отменяет того, что оба нарушили закон. Другой вопрос, стоило ли давать людям достаточно внушительные сроки? Я бы не стал столь строго наказывать этих двух недоумков. Мне кажется, власть навредила сама себе. Только это дело суда, и точно не моё.

– Правильно! Вас же всё устраивает. Давненько ни один режиссёр не был так обласкан властью. Тут вам и кино, и радио, и телевидение! Вот поэтому вы так усиленно отрабатываете свою пайку! А как же совесть и гражданская позиция? И перестаньте оскорблять узников совести! – Губанов начал откровенно истерить.

Чего это на него нашло? Всё-таки – это попахивает завистью. И не объяснять же этому товарищу, чего вдруг я полез в дела за пределами кино. Мог бы и просто кинематографом ограничиться. Но надо ответить этому наглецу.

– Если бы подобные обвинения мне предъявил присутствующий здесь профессор, – киваю на Лихачёва, – То я бы задумался. Человек отсидел за антисоветскую деятельность. После лагерей многого достиг и даже получил Сталинскую премию. У него есть право кидать подобные упрёки. Но при чём здесь вы?

Делаю перерыв и допиваю своё вино. Будущий академик аж дёрнулся от моих последних слов. Чего так нервно реагировать? Страна оценила твой вклад в науку. Или его коробит имя Сталина? Но никто не заставлял тебя получать премию. Можно было отказаться и проявить гражданскую позицию, о которой верещит Губанов. Ха-ха! Но сейчас речь не об этом.

– Президент Кеннеди как-то сказал замечательные слова: «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя. Спроси себя, что ты можешь сделать для неё». Вот у меня возникает вопрос – а что вы, и вам подобные, сделали для СССР? Не хотите ассоциировать себя с властью и работать на неё? Хорошо! В стране достаточно проблем, где необходима помощь грамотных людей. Может, товарищи Губанов, Гинзбург или Синявский работали учителями в вечерней школе рабочей молодёжи? Или они в свободное от работы время помогали ветеранам в качестве добровольцев? Наверное, все эти, безусловно, талантливые люди, уехали из Москвы и начали поднимать культуру в каком-нибудь провинциальном ДК? Тоже нет? Тогда у меня закономерный вопрос – а какого хрена вы пытаетесь повлиять на ситуацию в стране, если являетесь, по сути, паразитами и антисоциальными элементами? Многие официально не работают, или где-то исключительно формально числятся, помощи обществу от вас ноль в квадрате. Вся ваша «борьба» – это банальное желание неудачников самоутвердиться. Все эти бредовые разговоры о свободе с гласностью – просто блажь свихнувшихся и бесящихся с жиру бездельников.

Обвожу взглядом замолчавшую публику. Кто-то смотрит на меня с ненавистью, другие отводят взгляд. Будущий академик вообще делает вид, что его здесь нет. А не надо было заводить со мной подобные разговоры. Я на это либеральное дерьмо в своей прошлой жизни насмотрелся. Жрут в три горла, гребут под себя, каждый первый на содержании всяких забугорных фондов, но все радеют за счастье русского народа. Впрочем, власть ничем не лучше, и либеральных выкормышей там чуть ли не больше. Чего-то меня понесло не в ту степь. Пора заканчивать.

– Работаю я не для власти, на чьё благоволение вы намекали. Есть народ, ради которого я пашу как проклятый. Уже сейчас наш коллектив создал несколько образовательных и развивающих передач для детей, снял документальный фильм о русской истории. И это только начало. А что сделали вы? Кто вы такие, чтобы упрекать меня отсутствием сочувствия ко всякой мерзости типа Синявского, Гинзбурга и прочих Буковских. Какой личный вклад они внесли в развитие страны, чтобы я переживал об их аресте? Если бы это были достойные и нужные обществу граждане, то я бы первый начал бороться за их освобождение. Только нормальный человек не будет тратить свои силы на защиту предателей. Мне плевать, антисоветчики они или нет. Я знаю, что эти люди ненавидят мой народ и хотят разложить его, дабы Западу было легче развратить страну и уничтожить её. Больше мне нечего сказать, кроме как попрощаться.

Выхожу в прихожую, а сам киплю от возмущения. Просто бесит меня эта публика. У людей действительно огромное количество возможностей, чтобы как-то повлиять на ситуацию в стране. Тот же Лихачёв сделал огромный вклад в развитие русской культуры. А что дали нашему народу диссиденты? Радостно раскачивали лодку в угоду иностранным спецслужбам. Все эти правозащитники уже в девяностые реально защитили хотя бы одного человека? Может, в двухтысячные они помогали простым людям? Нет. Народ как тиранили, так и продолжают. А эта публика предпочитает общие фразы и защищает исключительно своих дружков. Немного поверещит, когда кого-то из них грохнут, и далее опять за своё. Ну и денег ещё желают побольше урвать. Зато развалить страну и ментально разложить народ у них получилось очень хорошо. Ладно, хватит нервов, надо ехать домой.

Когда я обул ботинки, в коридоре появились Басилова с Капитоновой. Судя по всему, Светочка тоже собралась уходить. Тёмные же глаза Алёны смотрели на меня со смесью восторга и осуждения. Как у неё это выходит – не понимаю. Было что-то ещё в этом взгляде, но мне сейчас не до чтения по лицам.

– Алексей, – Светочка повернулась ко мне спиной, и я помог одеть ей короткую шубу, – Ты же проводишь меня до такси? Они обычно стоят недалеко от метро.

Её тут же перебила Басилова.

– Мне очень жаль, что так получилось. Леонид близко к сердцу принял арест своих товарищей, поэтому ведёт себя несдержанно. Но я буду рада увидеть вас ещё раз.

Капитонова посмотрела на Алёну, как на врага народа. Я же просто попрощался и вышел в тёмный подъезд.

Иду под ручку со Светочкой и никак не могу успокоиться. Знаете, я не был любителем СССР. Не являюсь им и сейчас. Уж очень много лицемерия и глупости вокруг. Только сейчас я склоняюсь к тому, что поменял бы свою реальность на это время. Да, местная власть зажралась и давно оторвалась от народа. Но она пока этому самому народу служит. Пусть плохо и иногда спустя рукава, но тем не менее. Вряд ли здесь стали бы равнодушно взирать на детскую проституцию или наркоманию, как в моём «благословенном» времени. Сейчас любой человек может зайти в райком и ударить кулаком по столу, если чувствует за собой правду. И винтики начнут крутиться, чтобы исправить ситуацию. Пусть даже для того, чтобы чиновник прикрыл свою задницу.

Я же не просто так окрысился на эту богемно-диссидентскую погань. Не они одни разрушили страну. Тут власть постаралась в первую очередь. Но именно они своими фигами в кармане и откровенным саботажем помогли расшатать моральные устои страны. При этом некоторые неплохо живут и здравствуют в моё время. Сколько погибших и нерождённых детей является результатом их деятельности – одному богу известно. Вот я завёлся и, скорее всего, наговорил лишнего. Бесит, что у этих людей есть всё. Актёры, режиссёры, художники, учёные и архитекторы живут в стране победившего социализма. Они даже не понимают, что при капитализме, если вы не нужны какой-то разведке, придётся бороться за место под солнцем. И, тем не менее, они будут собираться по своим кухням и жаловаться на жизнь.

– Прости, не понял? – Светочка вывела меня из состояния анализа нездоровой ситуации, сложившейся в советской богеме.

Мы остановились у такси. Капитонова зачем-то схватила пуговицу моего пальто и притянула меня к себе. А хороша она, даже в шубке и шапке из чернобурки. Так и хочется представить её в более лёгком наряде, а лучше без него.

– Твой сегодняшний пассаж мы обсудим после, – Светочка уткнулась носом мне в шею, заставив вздрогнуть, – У меня есть три часа, поэтому предлагаю не терять времени.

Освобождаю свою пуговицу и немного отодвигаю от себя красавицу.

– Я тебе не мальчик по вызову, чтобы пользоваться моим услугами, как приспичило, – в прекрасных глазах Светочки сначала появилось недоумение, а потом обида, – Ты уж определись в своих желаниях и чувствах. И вообще, ты замужем. Пока!

За спиной раздался громкий звук захлопнувшейся двери автомобиля. Улыбаясь, двинул в сторону метро. Пусть немного помучается и созреет. А то нашлась манипуляторша. Сегодня пыталась вызвать мою негативную реакцию, заигрывая с гостями Алёны. Плюс пытается влиять на коллектив, отгоняя от меня симпатичных девиц. При этом королева вдруг снизошла до пары часов общения, о чём сообщила в последний момент. Я ей не проститут. И вообще, завтра с утра много дел. Ещё Леночка помогла снять физическое напряжение, и мне сейчас не до одной особы, которая сама не знает, чего хочет. Хотя, в будущем я бы продолжил более близкое знакомство с Капитоновой, уж больно мадам хороша!