Текст книги "Режиссер Советского Союза – 2"

Глава 8

Зал для пресс-конференций напоминал бочку, набитую селёдкой. Думаю, от такого интереса СМИ, растерялись не только руководители советской делегации, но и устроители фестиваля. Кроме пишущей братии, присутствовали представители радио и даже две телевизионные компании, причём одна западногерманская. Как выяснилось позже, моё шоу на красной дорожке оценили не только во Франции. Редакторы изданий из других стран отправили своих корреспондентов пообщаться с забавным режиссёром из СССР.

За столом с микрофонами сидели Баскаков, переводчик и ваш покорный слуга. Благо, что не было дурковатого Кузнецова. При этом перевод требовался только нашему главе, который взял вступительное слово. У меня же разболелась голова, ещё и одолел сушняк. Вчера мы с Ринатом малость перебрали, хотя утром самочувствие было в порядке. Пока ответственный товарищ толкал дежурную речь и отвечал на протокольные вопросы организаторов, я мысленно перенёсся во вчерашний вечер.

Адель и Ивон ждали нас на набережной, куда мы с оператором добрели пешком. Городок небольшой, да и не стоило вызывать такси. Кому нужно лишнее внимание? Мы и так шикуем, по мнению некоторых членов нашей делегации.

Невысокая и тёмненькая Ивон сразу запала на блондинистого здоровяка Рината. Мне в принципе всё равно, пусть сегодня будет русоволосая. После небольшого променада мы зашли в одно из многочисленных кафе, где играла музыка, и начиналось веселье. Выпив пару коктейлей и подрыгавшись на танцплощадке, я начал ощущать необъяснимый дискомфорт. В голове засела какая-то мысль, но никак не получалось разобраться в сути переживаний.

А потом меня как будто током ударило. Фигура парня, который проходил мимо кафе, была похожа моего соседа по пляжу, где я клеил француженок и, скорее всего, я видел его около гостинцы. Лицо увидеть не удалось, но антропометрические данные запомнил. У меня вообще хорошая память на подобные вещи – походка, осанка, движения и прочие мелочи я запоминаю моментально.

Далее, мои ощущения были похожи на человека, которого окатили ледяной водой. Не верю я, что можно три раза встретить одного и того же человека за пару дней. Что-то один попаданец совсем расслабился, и перепутал Сочи с Каннами. Или подумал, что он в своём времени. Но если это и не слежка, то в любом случае, роман с девицами может всплыть уже в ближайшее время. Дело не только в папарацци – меня могут узнать и обычные люди, которые следят за фестивалем. И я не зря вспоминал, что советские аппаратчики очень любят клеймить людей за аморалку. Здесь же мне могут приплести что угодно, вплоть до измены Родине. Это я загнул, но с новыми поездками за границу придётся распрощаться. Может, и карьеру приостановят. Тут я сам капитально подставился, никакая Фурцева не поможет.

Допил остатки коктейля и выдвинулся к туалету, где висел телефонный аппарат. Закинул монетку, сделал вид, что поговорил и пошёл вытаскивать Акумурзина из цепких объятий запавшей на него девахи.

Ринат сначала не поверил, что нас вызывают в гостиницу, но спорить не стал. Девушки надули губки и начали возмущаться, что это неприлично. Я же заметил компанию из двух парней, которые периодически бросали взгляды на француженок. Думаю, обе парочки сегодня весело проведут время. Ринат всю дорогу к пансионату капал мне на мозг, что я перестраховщик. Меня же реально стало отпускать. Только сейчас до тупого и самонадеянного попаданца дошло, что он чуть не уничтожил свою только начинающуюся карьеру. Даже если узнают, что мы выпивали в баре, то как-нибудь отбрешемся. Скажем, что к высокоморальным советским гражданам пристали какие-то развязные француженки. Но мы вовремя осознали, что наше поведение может бросить тень на истинных строителей коммунизма, и покинули обитель разврата. А вот секс с иностранками не простят. По крайней мере, мне – в нынешнем шатком положении, а женатому Акмурзину – тем более.

Это мне сейчас смешно, хотя это более похоже на нервный откат. Ещё и Ринат обиделся. В итоге купил бутылку виски, которое оператор хотел давно попробовать, и предложил опять посидеть во дворике пансионата. Строго предупредил, что пузырь мне подарили какие-то поклонники кино, впечатлённые интервью. Это информация для членов делегации. А мы будем обсуждать исключительно просмотренные оператором фильмы, позабыв о француженках, будто их не было.

В итоге опять завистливые взгляды коллег, которые мы демонстративно игнорировали. Ещё и пришлось догоняться вином, так как меня изрядно потряхивало, а Ринат пьёт как лошадь. Поэтому я сейчас мучаюсь от лёгкого похмелья, и чуть не пропустил заданный вопрос. Так как это был мой «доброжелатель» из «Франс-Суар», то надо срочно сосредоточиться. Журналист долго бубнил про нестандартных актёров, вымышленную ситуацию, и вообще – фильм встретили свистом.

– Любви все возрасты покорны. Это стихи русского поэта Александра Пушкина, может, вы о нём слышали, – в зале раздались редкие смешки, – И кто вам сказал, что встреча двух людей в возрасте – вымысел? Почему вы отказываете в праве людям за сорок полюбить друг друга? А кроме свиста, в зале я слышал и многочисленные аплодисменты. Да и свистело человека три, не больше. Не удивлюсь, что вы были одним из этой троицы.

Здесь зал уже не сдерживался и грохнул дружным смехом. Тем, кто не владел французским, перевели мою фразу, и они поддержали коллег с небольшим запозданием. Вообще, заметна определённая недоработка организаторов. Я бы на их месте посадил пару человек, которые переводили бы с французского на английский, немецкий и обратно. Скорее всего, дело в том, что никто не ожидал подобного ажиотажа. И это очередной минус устроителям фестиваля. Не знаю, как обстоят дела на ММК, как раз по возвращении успею сходить и почувствовать разницу. Если меня не отправят подальше от Москвы, конечно.

Следующим вопросы задали французские телевизионщики. Репортёр был более аккуратен в выражениях, но тоже поинтересовался, почему советский фильм не о революции или войне.

– Вы измеряете всё штампами, месье, – отвечаю, собравшись с мыслями и сделав глоток минералки, – Не буду рассказывать обо всех советских фильмах, которые запомнились европейской публике, а остановлюсь на «Летят журавли». Разве этот фильм о войне? Нет, он о жизни в антураже страшных событий, коим являлось нападение нацистов на мою Родину. Но картина в первую очередь о любви, а также верности, дружбе, подлости и предательстве. Только в основе всё равно лежит чувство между двумя молодыми людьми, которых разлучила судьба. Поэтому картина понравилась зрителям многих стран. Мы же не виноваты, что наша страна сильно пострадала от войны, поэтому многое в СССР связано с этой трагедией. Что касается Революции, то не удивлюсь, если во Франции хватает фильмов про аналогичные события в вашей истории. Но мы также снимаем кино о жизни простых людей, детективы, приключенческие картины и много всего иного. Думаю, советский внеконкурсный фильм по мотивам рассказа Чехова, должен понравиться вашей публике. Согласитесь, что великий русский писатель был весьма далёким от войны человеком.

Смотрю на реакцию акул пера и понимаю, что мне удалось сломать небольшую стену недоверия, которая присутствовала между нами. А ещё ловлю задумчивый взгляд Баскакова. Понять бы ещё, хорошо это или плохо. Следующей вопрос задала Флорин из «Le Parisien». Надо будет как-то отблагодарить эту мадемуазель. Ведь именно она больше всех помогла мне с продвижением.

– Месье Мещерский, – девушка сделал большие глаза, наверное, чтобы выглядеть аутентично, – Это, правда, что вы – специальный проект КГБ, цель которого показать вашу страну в более выгодном свете? Все эти машины, необычные наряды и режиссёр, сломавший шаблон обычного хмурого и неразговорчивого «товарища».

У меня возникло желание расцеловать парижанку. Да за такой вопрос «Госкино» должно выплатить ей специальную премию. Его, с моим ответом, процитируют все издания, связанные с кинематографом, а может, и политические. Зал же замер в ожидании ответа. У моего ненавистника лицо расплылось в предвкушающей ухмылке – мол, давай, оправдывайся. Ещё я боковым зрением заметил, как напрягся глава делегации. Есть вещи, с которыми у нас не шутят, это на западе можно трындеть о чём угодно. Долго не думал и решил довести ситуацию до абсурда. Почему-то опять вспомнил про рептилоидов.

– Вас ввели в заблуждение, – отвечаю с максимально серьёзным лицом, видя улыбочки на лицах многих журналистов, – Я прибыл с планеты Нибиру, дабы втереться в доверие к землянам. В наши планы входит завоевание Солнечной системы и порабощение человечества. У себя дома я прямоходящий ящер синего цвета с фиолетовыми глазами. И к КГБ не имею никакого отношения.

Чувствую, что малость перегнул. Народ смотрит на меня, открыв рот, и не знает, что сказать. А я даже боюсь поворачиваться в сторону Баскакова. Как бы его Кондратий прямо на пресс-конференции ни хватил.

– Но ведь это абсолютный бред и нелепость, – среди присутствующих наконец-то нашёлся человек, прервавший молчание.

– Точно такой же, как и мысли, которые кто-то внушил мадемуазель Рене, – киваю в сторону ошарашенной девушки, – У меня возникает ощущение, что на Западе бытует мнение, будто за всеми негативными событиями в мире стоит СССР. Это очень удобно – внушать людям, что в их проблемах виноваты не собственные политики, а мифические происки злобных коммунистов.

Публика немного отошла, в зале вновь раздались смешки и перешёптывание. Меня по третьему кругу ослепили десятком вспышек фотоаппаратов.

– Но вы же не будете отрицать, что ваша страна является европейским жандармом и держит в рабстве десяток стран, – произнёс по-английски мужичок с лошадиным лицом и рыжими патлами, далее он представился, – Роберт Кейн из «Таймс».

Кто бы сомневался. Жалко, что в разговор влез этот английский провокатор. Не хотел я глубоко лезть в политику, но придётся.

– Я не уполномочен обсуждать политические вопросы. Если вы не заметили, но здесь говорят о кино, – народ в зале опять заулыбался, – Хочу сказать одно – не вам, лицемерам, которые только в XX веке убили миллионы мирных людей в Азии и Африке, рассуждать о рабстве. Но ведь вы добивались совершенно иного? Редакции нужен скандал, поэтому она послала человека задавать провокационные вопросы? А давайте немного поменяемся местами. Я задам вам вопрос, в надежде получить хоть немного правдивый ответ. Скажите, Роберт. Лично вы испытываете раскаяние, за несколько миллионов бенгальцев умерших от голода в 1943 году, который был спровоцирован лично премьер-министром Черчиллем? Или вы считаете индусов неполноценными людьми, смерть которых не должна волновать европейца, особенно британца?

Сука, вот не люблю я англичан – и есть за что. Даже стандартный штамп «англичанка гадит», не имеет к этому никакого отношения. Просто как-то читал про колониальные преступления этих лицемеров, и волосы вставали дыбом. Концлагеря придумала эта самая просвещённая нация на свете. Количество убитых, уморённых голодом, павших в гражданских войнах, спровоцированных Лондоном, просто не поддаётся оценке. Только в результате преступного решения вопроса по границам между Индией и Пакистаном, беженцами оказались тридцать миллионов человек. Убитых с обеих сторон не могут посчитать до сих пор, но речь идёт о сотнях тысяч. Про голод я уже говорил. А ещё была Африка, где в концлагеря сгоняли как белых африканеров, так и чёрных кенийцев. Но самое главное – никто не понёс никакой ответственности. При этом многие организаторы массовых убийств ещё живы и вполне себе здравствуют.

Только зря я метал бисер перед этой свиньёй. Судя по довольной роже, журналист своего добился. Чего он там напишет – не знаю. Вряд ли это будет правда или что-то хорошее о фильме. «Таймс» – это не жёлтый «Сан», от которого несёт дерьмом за версту, но надо учитывать специфику английских СМИ. Кейн попытался задать новый вопрос, но я остановил его своим возгласом.

– Стоп! Хватит на сегодня политики, и тем более англичан. Давайте поговорим о кино, а не будем потворствовать этому господину в его желании раздуть скандал.

Заодно сразу перевёл свои слова на французский.

Народ опять посмеялся, раздались даже несколько хлопков. Не любят французы островитян, и не только они. Несколько однотипных вопросов задали журналисты итальянских и немецких изданий. Народ в основном интересовался выбором сюжета, необычным подбором актёров для любовной драмы, процессом съёмок. Чувствуется, что это именно профильные специалисты, ведущие колонки о кинематографе. Вроде удалось миновать «ямы» политических тем и провокационных вопросов. Смотрю, и Баскаков перестал коситься на меня, как Ленин на буржуазию. Но ещё не вечер. О чём нам напомнил давешний репортёр из «Нью-Йорк Таймс».

– Господин, Мещерский, – начал американец, – Два дня назад вы довольно резко отозвались о современном американском кинематографе. Моя статья с вашим мнением вызвала определённый резонанс в США. Думаю, будет и дальнейшая полемика, всё-таки я представляю очень авторитетное издание. Не скрою, что сегодня ваш фильм произвёл на меня сильное впечатление. А лучше всего своё мнение выразила публика, аплодируя стоя. В отличие от моего коллеги из Лондона, я разбираюсь в кинематографе и могу сказать, что картина как минимум необычная. Вы считаете, что в США не было сопоставимых фильмов на подобную тему? И чем ваша работа смогла зацепить взыскательную французскую публику? На моей памяти зал очень редко так бурно выражал свои эмоции.

– Адам, зачем вы извратили мои слова? – максимально спокойно отвечаю журналисту, – Я всего лишь процитировал мнение вашего продюсера, которому видней, в каком состоянии находится американское кино. И я не так хорошо знаком с последними работами ваших режиссёров, чтобы делать глобальные выводы. Но очень хотел бы посмотреть как можно больше голливудских работ на социальную тематику. Поэтому с нетерпением жду, когда начнут показ картины мистера Копполы. Вестерны, приключения и детективы снять не проблема. Сеньор Леоне сейчас доказывает на практике, что исконно американский жанр могут снимать и европейцы. А вот ежедневные проблемы, стоящие перед простым человеком – тема более сложная. Ведь моя картина не только о любви. Он и об одиночестве, что знакомо большому количеству людей. Может, поэтому была такая реакция публики – нашему коллективу удалось затронуть людей за душу. Это и есть высшая оценка работы, когда зритель сопереживает тому, что происходит на экране. Не каким-то надуманным страданиям или депрессией, вызванной тем, что западный человек просто начал беситься с жиру. Большинство людей просто далеки от декаденствующего меньшинства, которое делает вид, что ищет себя в жизни. Нормальный человек работает, растит детей и живёт полноценной жизнью, или мечтает о ней, если он одинок.

– Это вы сейчас кинули грязь в сторону фильма Антониони? – зачем-то опять влез англичанин.

Журналисты встретили слова провокатора неодобрительным гулом. Не думал, что британская пресса опустилась до подобного уровня. Или это частная инициатива отдельно взятого исполнителя?

– Даже как-то странно отвечать на подобные глупости. Я очень уважаю синьора Антониони. Итальянец смог добиться практически невозможного – его фильмы собирают призы фестивалей и получают престижные награды, при этом пользуются популярностью у простого зрителя. Именно его я считаю основоположником неореализма в нынешнем формате. Это понятно, ведь Микеланджело начинал с документального кино. Фильм, который привёз маэстро, я ещё не видел, но надеюсь посмотреть его завтра. Вы удовлетворены, мистер Кейн? Теперь ваши коллеги могут задавать вопросы?

Далее общение прошло в более здоровой атмосфере. Нет, никто не устраивал мне оваций или исходил на елей. Наоборот, хватало достаточно жёстких и иногда смешных вопросов. Только они касались фильма, моего взгляда на кинематограф в целом. Главное – не было провокаций с целью втянуть меня в политические диспуты или начать обсуждать коллег.

Акулы пера пытали меня более трёх часов. В зал несколько раз заходил распорядитель и горестно вздыхал. Наверное, я опять нарушил планы организаторов. Ничего – пусть привыкают.

Из Дворца фестивалей я вышел выжатый как лимон, ещё и в горле пересохло, так как минералка давно закончилась. Тут Баскаков добавил негатива, сказав, что мы едем в Карлтон, где он хочет обсудить некоторые моменты.

А на улице меня ждал сюрприз. Толпа не толпа, но человек тридцать, в основном девушки и женщины, ждали моего появления. Я считаю, что это очень высокая оценка нашего фильма. Значит, не зря старались и рвали жилы, чтобы успеть к нужной дате.

Раздал автографы, сфотографировался с несколькими дамочками и от души всех поблагодарил. Вроде народ остался довольным, и чувства совершенно взаимны.

К чести Баскакова, меня хоть покормили, прежде чем устроить разбор полётов. Только чиновник обедал отдельно в специальном кабинете. Я человек простой, мне лишь бы поесть и утолить жажду, антураж вторичен. Хотя в Карлтоне всё на высшем уровне, даже столовка, как я назвал общий зал, нехило так отделана.

* * *

Опять место для конференций и те же действующие лица. Только сегодня солировал глава делегации. Насколько я понял, Баскаков рассказал Кузнецову про события, произошедшие на пресс-конференции. Замминистра молчал, но смотрел на меня максимально недружелюбно, готовый взорваться в любую секунду. В ответ я сделал вид, что его нет в помещении.

– Алексей, скажите, откуда у вас такая поразительная самоуверенность, переходящая все разумные пределы? И кто вам дал право обсуждать политические вопросы? Плюс заигрывание перед американской прессой. Как это понимать?

После сытного обеда у меня не было никакого желания обсуждать пресс-конференцию. Я бы лучше сейчас посидел с коллективом, выпил бокал шампанского и насладился локальным, но успехом. Вместо этого, приходится выслушивать форменный бред.

– Провокационные вопросы задал британский журналист. Наверное, он получил соответствующую установку от редакции. Что касается американцев, то они объективные лидеры мирового кино. Только я не помню никаких заигрываний. Наоборот, меня попрекнули критикой их кинематографа. Может, вам неверно перевели вопрос журналиста?

– Да кто тебе дал право вносить разлад в советско-британские отношения? Кто тебе позволил нести чушь про миллионы убитых? Слава ударила в голову? Ничего, дома из тебя быстро выбьют всю дурь, только перья лететь будут, – влез со своим очень важным мнением Кузнецов, – Ты понимаешь, что после всех скандалов последних трёх лет, мы начали налаживать с Лондоном нормальные отношения? А здесь вдруг какой-то молокосос влезает со своим мнением. И что это за заискивание, мол, американский кинематограф – мировой лидер? То есть успехи советского кино для тебя ничего не значат? Говорил я, Владимир Евтиханович, что эту контру надо домой первым рейсом выслать. Но ты меня не послушал. Вот теперь будем разгребать последствия. Это же международный скандал!

Это на каком уровне у вас отношения с Англией, если мнение обычного режиссёра может их разрушить? Я уж молчу, что налаживать связи с историческим врагом надо только на своих условиях. И тем более не обращать внимания, по какому поводу исходит на желчь их пресса. Мне бы промолчать. Но уж больно бесит этот напыщенный и туповатый товарищ.

– Я так и напишу в редакцию «Правды», что вы назвали их статью о событиях в Индии чушью. Заодно попрошу дать опровержение этой наглой лжи о гибели людей, – нет, стоило это сказать только ради того, чтобы увидеть вспыхнувшую рожу Кузнецова, – По американскому кино я ориентировался на простую статистику. Советские фильмы в США не востребованы, европейские пока составляют конкуренцию, но это ненадолго. Фильмы из-за океана, наоборот, популярны в Европе и у нас. Мне бы хотелось изменить подобную ситуацию. Хочу, чтобы работы наших режиссёров шли в американском прокате. Но зачем заниматься самообманом? Надо учиться, делать выводы из ошибок и пытаться изменить ситуацию.

Грешным делом, захотелось, чтобы замминистра сейчас хватил приступ или ещё какая лихоманка. Но не судьба – советскую номенклатуру не перешибёшь даже рессорой от трактора Беларусь.

Баскаков вовремя понял, что ситуация может перерасти в скандал, и попытался всех успокоить. Он поднял руку, пресекая новую порцию упрёков от Кузнецова, и далее обратился ко мне.

– Всё это не отменяет вашего возмутительного и развязанного поведения в общении с западной прессой. Вы проявили удивительную небрежность в некоторых вопросах, которые касаются политики. Завтра жду объяснительную, где вы укажите, чем мотивировались, давая подобные ответы. Особо развёрнуто напишите, с какой такой планеты вы прибыли на землю. Про ящера тоже не забудьте. Это же надо – выдать журналистам подобный бред! По возвращении в СССР мы разберём ваше поведение на специальной комиссии. Если вы думаете, что это игрушки, то глубоко заблуждаетесь. Я более вас не задерживаю!

* * *

Иду по курортному городку и смотрю на счастливые лица людей, а самому мне не до смеха. Странная логика советских чиновников вогнала меня в очередной ступор. То есть союзная пресса может как угодно костерить империалистов, но простой гражданин не имеет права ретранслировать это мнение. Господа на Западе могут обидеться подобной оценке их деятельности. В моём времени ситуация примерно похожая. Мы вроде как в стадии конфронтации с загнивающими капиталистами. Только наша власть лишний раз боится потревожить чувства западных политиков. Ещё и вывозит наворованные деньги в эту треклятую Гейропу, там же проживают и их детишки. Здесь хоть нет такого откровенного лицемерия, а больше обыкновенной перестраховки. Но общее заискивание очень похоже в обеих реальностях. И это заставляет меня всё презрительнее относиться к советской верхушке.

Ну и объяснительную я им напишу такую, что закачаешься. Ещё копию отдам под роспись Баскакову, пусть понервничает. Ошибок и просчётов со стороны нашей делегации целый вагон с тележкой. Если будут топить, то я потяну всех за собой. Товарищи думают, что имеют дело с простым советским человеком, который считает их небожителями? Они глубоко заблуждаются.

Дошёл до гостиницы, не стал ни с кем разговаривать и завалился в кровать. Но спать не хотелось – в голове то и дело возникали отрывки прошедших событий. И ладно бы дело касалось фильма. Я больше думал о словах Баскакова и накручивал себя всё сильнее.

Телефонная трель отвлекла меня от безрадостных мыслей и самокопания. Администратор сообщила, что курьер принёс письмо. Полежал ещё пять минут и решил, что надо глянуть, что там за корреспонденция. А затем найду Рината и выпью. С этим фестивалем я скоро сопьюсь. По-другому просто нереально выдержать весь этот бред.

А вот письмо меня порадовало. Надеюсь, что не произойдет никакого форс-мажора, и завтра состоится встреча с очень интересным человеком. Если удастся с ним договориться, то это будет моим спасательным кругом. Иначе товарищи номенклатурщики меня реально утопят по возвращении домой.