Текст книги "Роман в письмах (1937—1942). Памяти юношей, не вернувшихся с войны"

Юрий к Ирине. Письмо от 30.03.1939 г.

30/III-1939 г. (Москва).

Добрый день!

Ира, не дождавшись ответа, я решил написать тебе. Может быть, наши письма разойдутся, но может быть это письмо подтолкнет тебя к ответу.

Ирина. Ленинград, 1939 г.

Карточки я получил. Посылаю тебе. На них есть дефекты, происхождение которых я объясню. Я хотел сняться улыбающимся, а фотограф почему-то не разрешил. Поэтому понятно, почему у меня такой взгляд и неплотно сжатые губы. В общем я снялся снова. Заставить ждать тебя еще один месяц я не хочу, поэтому посылаю. Хорошо выйду на новой карточке, тогда и пришлю.

У меня теперь есть возможность приехать в Ленинград: у меня есть 300 руб. Кстати, почему ты называешь «чушью» эти деньги? Я их заработал, ты не беспокойся. А загвоздка в том, что я хочу купить себе часы рублей за 150—200, да костюм за 200—300 руб. Вдруг я случайно встречу в продаже одну из этих вещей? Куплю, а что останется? Ну это ничего, если подкопить до 400—500 руб. Тогда все в порядке. Когда подрастешь, тебе тоже вплотную с деньгами столкнуться придется. Узнаешь, что это за штука: как легко расходуются и как нелегко добываются.

Вчера у моего товарища, Германа собрались ребята и девчата из нашей компании (из школы и вне ее). Играли, танцевали (таких было мало, больше девочки). Потом, после того как сыграли в молву, посыпались вопросы, советы, колкости и т. п. Я хочу поделиться и посоветоваться с тобой о том, что мне пожелали. Советами и вопросами о внешности я тебя затруднять не буду. А вот о другом скажу. Во-первых, девчата и ребята заявили, что я много времени уделяю общественной работе. Одним словом «запионерился» со своими пионерами. Это надо принять во внимание (в тоже время они отчасти неправы). Затем побольше обращать внимания на девочек (я им почти не уделяю ни времени, ни внимания). Я подмечаю у них только хорошее, за что и ценю. Главное, почему не отвечаю взаимностью девчатам?

Говорят: «Ленинград? Да? Чепуха! Ты им просто прикрываешься!»

Что я им скажу. Они мне столько всего напомнили. Вернуться ли к старому? Одни друзья советуют и готовы помочь, другие нет и осуждают.

Но нельзя так сухо жить! Неужели комсомольцам нельзя? Я поговорил со старшими комсомольцами. Смеются. Можно. Комсомольцы должны бороться с «нетоварищеским отношением к женщине». Это я понимаю.

Я решил так: в зависимости от того, как ты меня встретишь, так я и решу (а ты мне все-же посоветуй, прошу). Если я приеду в Ленинград напрасно (я же не намерен ехать на один день!), то остальные дни использую на все 100! Я не сомневаюсь в том, что у вас в Ленинграде немало хороших девушек (отчасти сам видел, отчасти сужу… по тебе). Друзей, которые меня познакомят и мне помогут, я нашел. Сами они из Ленинграда, есть и из Москвы. Летом вместе со всей ребятней и поодиночке поедем в Ленинград.

Я хочу рассказать тебе понемногу, что я знаю о ребятах с Сиверской. Мне как-то написал Сева (помню физкультурником одно время был). Он мне написал про Толю Маршак, что его не приняли в Капеллу, и про Борю. Я ему давно не писал. Сева сейчас уже кончил школу. Где он сейчас я не знаю. Что-то писал про Веру Цветкову, но ничего не понял.

Ира, я хотел с тобой посоветоваться о более важном для меня вопросе, но это возможно только при личной встрече.

Всего хорошего. Пока до следующего письма.

Будь здорова (мне кажется, что ты больна и не можешь написать мне).

Остаюсь твоим другом, Бакланов Юрий.

P. S. У нас в Москве замечательная погода! Вчера было 11 градусов тепла. На улицах и площадках появились дикие команды волейболистов, баскетболистов и т. д. Я целыми днями дуюсь с ребятами. Весна! Ну как не запеть. Ну как не… Эх, что говорить!

Юрий к Ирине. Письмо от 1.10.1939 г.

1/Х-1939 г. (Москва).

Добрый день Ира!

Не получив ответа на мое последнее письмо, я имел основание так долго молчать. Я…

Ой, подожду вдаваться в подробности. Ты написала в такое время, когда у меня нет свободных минут. Кончается четверть, надо ее хорошо кончить. Сейчас проводиться пионерская работа к празднику (я все еще вожатый). Потом у себя в классе работы не перечислишь: редактор, потом… Кроме того, я член комитета комсомола… Что со мной? Ой, хватит!

Ира, твое письмо, как гром! Ты знаешь, здесь такая история произошла, что… Опять залез!

О, эти девушки! Они не только от работы и учебы, а даже от письма твоего оторвать ухищряются, поэтому… Постой …!

Ира! Столько узнать хочу. Если бы можно, то задал бы один всеобъемлющий вопрос: как, что, почему, когда, где, зачем …??!

Знаешь, у меня три подруги Иры. Одна из них кончает музыкальную школу, артистка и ни капельки на тебя не похожа! Ира, сам бы я…

Хватит. Хотел пять слов написать, а вышло сколько! Всегда, когда тебе пишу.

Знаешь, я думал, что потерял какую-то нить дружбы, связи с тобой! Проклинал себя, а ошибся! Да, Ира у тебя снов…

Ну ладно, потом.

Тебя не забывающий друг, Юрий Бакланов.

P. S. Сейчас поздно. По радио передают легкую музыку для танцев. Венгерка! Ира! Д.Д.О., маскарад!

Юрий к Ирине. Письмо от 26.11.1939 г.

26/ХI-1939 г. (Москва).

Добрый день мой друг!

Извини меня, если я не мог написать, о том, что ты просила.

Сейчас я свободен. Ребята в школе. Скоро придут. Расскажу тебе, что у нас случилось за эти дни, и что сейчас происходит.

Наша компания из одиннадцати человек потерпела целый ряд катастроф. Так продолжалось два месяца. В третьем наступил кризис. Компания стала распадаться. Уже осталось только трое. Я тут вспомнил твое, вряд ли верное, изречение: «…истинная прекрасная дружба, которую я очень ценю… не может быть в таком коллективе». Горькая усмешка скользнула по моим губам: «Кто же прав? Что ж, выходит она!»

Не разные интересы, взгляды, губят компанию. Нет. Это еще рано. Другое, более пустяшное было в корне распада. Значит можно восстановить ее.

Нашелся товарищ, который помог восстановить компанию. У нас с ним другие идеи. Компания увеличилась до четырнадцати человек. Мы хотим устранить в ней прежний дух: сначала – гуляние и отдых, потом учеба и труд. Раньше первому уделяли больше времени, чем второму. Мы хотим внести девиз: «Делу время, потехе час.» Нас, меня и Марка (кличка Маркиз), завлекла одна книжонка «Азбука умственного труда» Ребельского. Там написано все такое, что мы в жизни делаем на 80% наоборот. Я и внес ребятам предложение: «давайте вот так и устроим». Ты думаешь они обрадовались. Нет.

«Юрка – романтический парень!» – вот что решили они. «Разве это можно, попробуй же» – с иронией отвечали «друзья». Чтобы было больше весу нашим словам, надо доказать, на что мы способны, что из этого выйдет. Взялись. И вот первые дни показали, как трудно. Так, например, чтобы воспитать силу воли, нужно идти наперекор своим отрицательным желаниям. Мы, я с Маркизом, «влюблены, оба отрицательно! Он спустил свои отметки («хорошо» и три «посредственно»), а я до шести! Оба понимаем, но не представляем, как с ними нам порвать.

«О боги!» – я избавлен!

А Маркиз…

Знаешь Ира, вот представь себе: сидишь с девушкой на уроке, она тебе чепуху всякую болтает, отвлекает. Остальное время о ней думаешь. В результате: урок прослушал, выучить некогда. Отсюда соответствующая отметка. Когда ее увидишь – болтает, а без нее скучно и т. д., и т. п. Так и с Марком. Вот и воспитывай силу воли. А сколько таких мелочей! Мы друг другу помогаем и думаем, что из этого выйдет!

Проверку всей нашей компании мы всегда проводим при встрече под Новый год. Это и будет нашей проверкой, первым финишем.

Знаешь Иринка, что я еще предложил ребятам, что компания с удовольствием приняла: записать интересные моменты из нашей школьной жизни, чтобы не только посмеяться, но и увидеть ошибки.

Я тебе шлю один из первых моих рассказов. Ребята собирают мне материал по всем классам школы. Если и вы (твоя школа) богаты такими «делами», то очень прошу тебя коротенько написать мне о них (может из прошлого или позапрошлого годов). Думаю, что ты не будешь считать «плагиатом» то, что я использовал бы твой случай с «быстрым фокстротом» и др. По окончании десятилетки мы подготовим «Альбом воспоминаний». В конце концов я не мечтаю быть литератором. Моя мечта, это мечта Марка. Мы вместе пойдем в один институт.

Я, Иринка, возвращусь немного назад. Мы еще не решили, если у нас не выйдет с компанией, устраивать литературные вечера, музыкальные дискуссии, диспуты и т. д. (что ты устраиваешь со своими друзьями), то мы попробуем сколотить другую компанию. Если не выйдет, тогда, тогда постараемся приехать к тебе, посмотрим. Очень извиняюсь за нескромный вопрос, но обстоятельства вынудили задать его.

…

6/ХII-1939 г.

Пока я писал, разыгрались такие дела, о которых не упомянуть нельзя. Финны угрожают твоему родному городу. В первый день вы, наверное, слышали грохот орудий?

Интересно, Ира, ощущается ли близость фронта? Вы, наверное, как и мы целый день эти события в школе обсуждается. Мы даже в комитете комсомола обсуждаем дальнейшие шаги операции. А что у нас за газетами в эти дни делается! Как бы я желал быть рядом с фронтом!

Ира, зима то наступила! Ты, вероятно, уже успела съездить на каток? А я все не дождусь настоящего снега, и на лыжи! В эти каникулы, уже договорились, обязательно в поход пойдем на 50—60 км. А после уроков на каток, или один или с отрядом. Здорово!

7/ХII-1939 г.

Я теперь здоров и мне нужно сейчас идти в отряд. Еще много есть, о чем можно написать, но мне вначале хочется от тебя ответ получить.

Как ты живешь?

Как с друзьями?

Как со школой?

До следующего письма мой друг. Ждет ответа твой друг Юрий Бакланов.

P. S. С приветом из столицы, Маркиз и Герман! (В письмах не могу объяснить, рассеять твое беспокойство).

Юрий к Ирине. Письмо от 17.12.1939 г.

17/ХII-1939 г. (Москва).

Вероятно, я так и не пошлю письмо, а если и придет, то к Новому году.

Сегодня в Москве уже третий день полу затушены огни. На улицах, в переулках, в подъездах горят синие лампы. В магазинах синие или полу затушенные лампы. А вчера дворник пришел и сообщил, чтобы мы ждали сигнала тревоги по радио и по телефону. В школе тоже ждут тревоги, особенно мы – члены ПВО.

Я очень поздно прихожу из школы. Знаешь, вечера, сборы и комитет комсомола чуть ли не через день остается после уроков. Порадуешь ли ты меня? Комсомолка ли ты? Вот поэтому, я задержался с письмом. Если бы не ты, так бы и не написал.

Многие люди с богатой фантазией, не находя полезного применения своим действиям, часто используют ее в ущерб другим. Были такие и среди нас. Они неистощимы на выдумки.

Раз решение таких ребят было таково: Юрка Тимофеев прячется в шкафу на нижней полке, а Надька Симакова на верхней. Но в спешке ребята не успели оценить прочность планок верхней полки, то ли грузность Нади. Во всяком случае ребята не дыша сидели в шкафу, а педагог, ничего не подозревая вел урок. Вдруг что-то с шумом грохнулось в шкафу. Мы сразу поняли в чем дело. Несчастный шкаф! Но в каком положении оказались ребята!

Два «вождя» таких забав бросились к шкафу. Им не потребовалось больших усилий, чтобы открыть шкаф. Дверцы с треском отворились и оттуда вылетела Надя, сидевшая у Юрки на голове. Несчастный парень, сидевший, согнувшись в шкафу в три погибели, выполз в класс, разгневанный и готовый растерзать проклятую девчонку, преобразившую его в такое чучело. И, правда, Юрку было трудно узнать. Ученический шкаф, наполненный всякими учебными принадлежностями: чернилами, минералами, тетрадями, скелетами животных и прочим, оставил на незадачливом ученике массу своего содержимого. Вымазанного чернилами, с торчащими из-за шиворота тетрадями и костями, всего в меловой пыли и с камнями за пазухой, класс встретил его громким хохотом. Удивленный педагог был настолько поражен, что не мог вымолвить ни слова, поэтому вся эта сцена происходила без вмешательства взрослых. Несчастный с криком: «Проклятая! Я разорву тебя!», бросился на виновницу и… скрылся за дверью. Растерянная «немочка», открывшая было ротик для требуемого упрека, заглушенная хохотом ребят, вдруг сама разразилась звоним хохотом…

Летопись одного класса

«Колы» (плохие отметки) и товарищеская помощь для избавления от них давно волнует умы не только педагогов, но и виновников этих «колов». Интеллекты этих людей реагируют по-разному и часто вторые по-своему понимая товарищескую помощь делают интересные выводы.

Однажды решение ребят было таково. Для помощи отвечающим решили сделать следующую комбинацию: стоявший около доски шкаф превратили в «троянского коня». В него погружался «герой» с учебником, а в шкафу проделанная дырочка давала возможность читать и подсказывать. Итак, выход был найден!

Ребята успокоились: теперь меньше шансов для получения кола. Можно урок не учить, надеясь на героя. Метод ребят действовал. Ничто не могло их разоблачить.

Но вот случай помог. Шел урок географии. Наш герой Володька Золотницкий уже помог ответить двум ученикам. С третьим было что-то неладное. Ученик упорно не хотел повторять слова Володи: «Повторяй за мной же, черт возьми, Крымская АССР входит в состав РСФСР, а не УССР. Ну! – шипел расходился Володька. – Ты будешь повторять, чертова кукла! Оглох, что ли?! Повторяй же… Крымская АССР входит…» – заорал взбешенный Володька. В классе, как перед страшной грозой наступила гробовая тишина. И вдруг в тишине раздался гневный крик: «Будешь повторять?! У…, у … глухая тетеря». Окончательно выйдя из себя, Володька пошел матом. Мы сидели ни живы, ни мертвы. Удивленный такой наглостью, педагог вскочил и побежал на Камчатку. Ошибка быстро выяснилась. Педагог посмотрел на шкаф и все понял. В назидание потомкам, герой был исключен из школы. Этот случай надолго запомнился ребятам. Новые события и приключения затмили его. Летопись же хранит эту историю.

Понятно Иринка, что писать нам придется так. Этот случай долго помнили ребята всей школы. Долго спорили они. Почти все порицали эту затею, а в дальнейшем этот класс стал краснознаменным. Тебе понятно, и мы мол поняли! Однако, на самом деле продолжаем с не меньшим успехом.

Так никогда и не кончу. Пиши.

P. S. Знаешь, Иринка я сагитировал в комсомол из нашей компании девять человек. Осталось пять. Ты, конечно, комсомолка. Когда вступила?

Юрий к Ирине. Письмо от 6.02.1940 г.

6/II-1940 г. (Москва).

Добрый день Иринка

Подолгу же ты не отвечаешь. «А сам?!» – подумаешь ты. Да, я хотел не брать пример с тебя. Но… невольно ослушался себя, тебя.

У меня наступил разгар работы. К этому моменту пришло письмо. Я не мог ответить так, как бы я хотел. Ты же знаешь, как я коротко пишу. Поэтому я все откладывал, откладывал. И вдруг подумал: «Как я всегда беспокоюсь, когда она долго не пишет. А ведь с нею тоже может быть…» Решил хотя бы коротко написать. У нас в школе проводятся соревнования (оборонные). Я инструктор ПВХО, участвую в стрелковых и лыжных соревнованиях. Готовлюсь с отрядом к празднику 23 февраля. В классе буду делать два доклада, готовлюсь.

Помогаю своему товарищу Володе Разумному. Должно быть знакома, если не с его папашей Ф. Разумным, то с его картиной «Личное дело».

Да, Иринка спасибо за письмо. Оно меня не только насмешило, но очень многое напомнило. Интересно, вопрос давно прошедший, ты на первый вопрос отвечала – вытянуть ниточку или чистосердечно? Не помнишь?! Ну тогда не важно. Я думаю, чистосердечно. Да, сердечко было детское, могло ошибиться.

Да, Иринка, как бы я хотел тебя увидеть (где, когда, при каких обстоятельствах, какою и т. д.). Об этом я и хотел написать обширное письмо. Я с нетерпением жду весенних каникул, с еще большим нетерпением твоего письма, а еще с большим карточки.

Та ли Иринка, о которой я думаю?! Почему ты не написала мне, как у тебя со школой (подразумеваю музыкальную), а английский язык? Ты мне многого не написала. Как у вас ребята в школе реагируют на финляндские события?

У нас! Радость! Кстати, меня уже призывали, пока, что приписали. Думаю, пока придет письмо – Выборг будет наш.

Недавно был доклад о международном положении. Докладчика закидали вопросами. Среди них были: «Когда мы протянем руку помощи Бессарабии?» и т. п. Докладчик смеялся вместе с нами. А потом слышу ловко ввернул такие слова: «Чемберлен нас запрашивает, не без ехидства: «Скоро вы кончите «руку помощи» протягивать?», а ему ответили: «Когда вы ноги не протянете!» Я думаю, от вас птичка прилетела.

P. S. Почему ты оказалась верной своей традиции: не написала новогоднего поздравления?

12/II-1940 г.

Считанные дни, скоро сбор. Старшая вожатая приглашает ехать вожатым в ее лагерь. Состав подбирается хороший. Скорей бы испытания, а там лето, лагерь. Интересная работа!

Я, думаю, Иринка, что ты меня преувеличиваешь в своих глазах. А вот когда я твои письма читаю, прямо зачитываюсь, удивляюсь тебе, завидую тебе. Широкая богатая натура. С тобой, вероятно, никогда не скучно. Хотя ты писала о том, как ты проводила и проводишь диспуты. Заставляешь ребят высказывать их мнения. Знаешь, у меня проходит гётевская формула: «Кто хочет правым быть и языком владеет, тот правым быть всегда сумеет». Мои товарищи по спорам чаще затрагивают политику и историю. Особенно ожесточенны споры о коммунизме. Мои друзья по жизни-то анархисты.

…

Юрий к Ирине. Письмо от 4.05.1940 г.

4/V-1940 г. (Москва).

Дорогой друг!

Очень извиняюсь, что так долго не отвечал. В этом отчасти и моя вина. Я писал не мало, но в последние минуты рвал. Мне письма не нравились. Все не то. Они были полны моих душевных переживаний и сомнений к происходящему вокруг меня. В последнее время мне стало прямо стыдно, что я так долго не отвечал моему другу детства. Лучше поздно, чем никогда. Письмо пишу за день твоего рождения. Поздравляю тебя от души и желаю самого лучшего в жизни. Напомню тебе один стишок:

 
Желаю вам счастливой быть
Жить весело и кушать много
Друзей – товарищей любить
И никому не делать злого!
 

А сам припишу:

 
Жму руку другу детства.
Желаю жить сто лет
Люблю, хотя не к месту,
Друзей в шестнадцать лет!
 

Потому, что 15—18 годы самые лучшие и интересные.

Ведь правда!

Я знал, что ты согласишься со мной. Хочу поделиться с тобой моими радостями. Меня пригласили трое старших вожатых в свои летние лагеря, вожатым. У меня растет статус пионер-работника. За лето я сумею получить рублей 700. Испытания меня не беспокоят. Волнуюсь, как всегда.

А куда ты поедешь на лето? А… всего спрашивать не стоит. Ты знаешь, что нужно написать.

Иринка, я понимаю, как ты занята, как будешь занята дальше. Поэтому, если ты найдешь нужным, то не отвечай, … как обычно. Напиши коротенькое письмецо: «Занята, готовлюсь. Сдала. Настроение, во!»

А вчера… опять!? «О, боги!» … и т. д. в этом духе.

Вместе с письмом пришли и обещанную карточку. Хочу видеть тебя. Но карточка, внешность не поразит меня так, как поразило то, что я узнал из писем. Я восхищаюсь такой девушкой! И почему в Москве таких не вижу??? Почти такие, да не совсем. Как бы я хотел узнать твои взгляды на остальные волнующие меня вопросы. Это в шестнадцать лет! А что… Ты обязательно каким-нибудь профессором будешь. Почему в Москве таких не видно???

Ждет с нетерпеньем ответа, твой друг Юрий Бакланов.

P. S. Иринка. 10 мая в Москву приезжает целый ряд Ленинградских театров. Приедет ли твоя мать? Как можно ее увидеть (т. е. будет ли она играть и где?).

А теперь надо узнать твое отчество. Какое оно?

Юрий к Зиновии Ивановне. Письмо от 19.05.1940 г.

19/V-1940 г. (Москва).

С добрым днем Зиновия Ивановна!

Вы, вероятно, когда я пишу эти строки, приехали домой, встретились с дочерью, а вечером не забыли передать, что мы просили.

Как Вы доехали, не почувствовали ли вы усталости сейчас, после вашей напряженной, вернее, с подъемом прошедшей игры.

Я не хочу беспокоить Ирину в дни испытаний, особенно просьбой о присылки именно той фотографии. Поэтому то я и решил побеспокоить Вас просьбой о присылке. Теперь возможно ли это? Согласна ли Ирина? Все готово для увеличения карточек, нет только их. Я с нетерпением и мои друзья ждем.

После вашего отъезда Валентин сказал друзьям о вашем приглашении для меня приехать к Вам. После чего друзья хором принялись уговаривать и убеждать меня в необходимости поездки. Как видите, здесь есть ваши союзники. 20 мая мое утверждение в райкоме. Утвердят, обязательно приеду.

Валентин при отъезде сочинил стихотворение, которое он и посылает для ознакомления. Я хочу добавить Вам еще кое-что. Он пишет о превосходстве Москвы перед другими городами, главным образом Ленинграда. Надеюсь, скоро его послать.

Передайте мой дружеский привет вашей дочери и пожелание – сдать на отлично все испытания.

Ждем от вас, хотя бы, нескольких строчек и одной фотокарточки.

Бакланов Юрий.