Текст книги "Не та дверь (сборник)"

Вася кивнул, выключил телефон и убрал его от уха.

– Какой кошмар! – услышал он, обернулся и увидел жену, стоявшую возле входной двери, там, где коридор делал поворот на девяносто градусов и шел к кухне. – Не понимаю, как можно волосы с луковицами удалить. – Алла заметила недоуменный взгляд мужа и пояснила: – Ты по громкой связи общался. Я уж думала, детей разбудишь сейчас.

Вася взглянул на телефон, пожал плечами и убрал его в карман.

Часа через полтора они все-таки пошли спать. Оказавшись в кровати, супруги обнялись. Алла положила мужу голову на грудь.

Он уже начал было засыпать, когда жена встрепенулась.

– Что? – Вася посмотрел на нее, приподнявшуюся над ним.

– Я тут подумала… а она больше сюда не придет?

Кто такая эта «она», Васе пояснять не потребовалось.

– Мы же их тут одних оставим во вторник. Юля ничего не сможет, если…

«Да как убийца сюда войдет? – едва не брякнул Вася и прикусил язык. – Он сумеет. Уже вошел один раз. Если маньяк, зная о похоронах и поминках, подкараулит момент, когда дома будут дети, а с ними всего одна хрупкая женщина!..»

Ужасная картина прыгнула ему в мозг. Но тут же пришло и понимание того факта, что маньяк больше не появится у них дома. Вася не раз читал про таких психов и не встречал упоминаний о том, что они возвращались, выбирали своей целью какую-то конкретную семью. Многие убивали, руководствуясь какой-нибудь безумной системой, но то здесь, то там.

Он с удовольствием набрал полную грудь воздуха и медленно выпустил его. Потом Вася улыбнулся Алле и в слабом свете, проникавшем через окно, увидел, как ее лицо немного расслабилось. Но тревога все же еще оставалась на нем.

– Нет, любимая. Она больше не придет. Такие снаряды в одну воронку дважды не падают, я знаю. Теперь стоит бояться кому угодно, только не нам.

Алла еще несколько секунд внимательно смотрела на Васю, затем доверилась мужу-юристу и со вздохом опустила голову обратно ему на грудь. Пусть он работал не в органах, а в обычной коммерческой компании, но образование получил своими мозгами и упорством, без всякого блата, и не где-нибудь, а на юрфаке МГУ.

Так они и заснули, обменявшись перед этим признаниями в любви. Васе снова показалось, что слова, привычные им обоим, уже очень давно не звучали так искренне.

Понедельник

Утром, едва осознав, что уже не спит, Вася со всей дури взмахнул рукой и едва не взвыл, когда ударился большим и указательным пальцами о стену. Но, растирая ладонь, он улыбался. На этот раз никаким параличом не пахло. Да и снов не было. По крайней мере, Вася не помнил, чтобы ему что-то снилось, а разве такое можно забыть?

Он повернулся к жене и застыл. Ее место пустовало. Вася поднял руку, посмотрел на циферблат часов, мягко светившийся в сумраке. Семь семнадцать. Чтобы Алла взяла и проснулась в такую рань?

Первым его побуждением было позвать ее. Вася уже открыл рот, но вовремя остановился и вздрогнул. А если она лежит где-то там?..

Ему представилось, как дети, разбуженные его зовом, бегут и… находят Алю. В ванной. В туалете. На кухне.

В маминой комнате.

Нащупав тапочки ступнями, враз ставшими чужими, Вася вышел в коридор и остановился. С чего начать? Детская? Нет, это в последнюю очередь. Он повернулся и пошел к комнате Елизаветы Петровны.

Шлеп, шлеп, шлеп…

Вася поежился и изменил походку, принялся поднимать ноги повыше, чтобы избежать шарканья, действовавшего на нервы. Он остановился у двери, пару раз глубоко вздохнул и повернул ручку.

Комната была совершенно пуста. Вася на всякий случай заглянул в стенной шкаф, но Аллы, конечно же, не оказалось и там.

Он вышел в коридор. Оставались туалет, ванная и кухня. Еще детская, но о ней Вася пока что думать не хотел.

«Алла и дети. Она сидит на стуле возле их двухэтажной кроватки, они лежат на своих местах. У каждого из них нет…»

Вася усилием воли прогнал жуткое видение и постарался сосредоточиться на простой мысли. Надо действовать по порядку. Он дошел до прихожей, где под прямым углом соединялись два коридора. Длинный вел ко всем трем комнатам. Коротенький, с антресолью над ним, шел мимо ванной и туалета к кухне.

Вася остановился и тут же услышал слабый звук, который шел из-за закрытой двери ванной комнаты. Там, внутри, очень тихо журчала вода.

Он замер.

«Алла там? Почему не разбудила меня, ушла потихоньку? Зачем пустила воду? Не надо входить в ванную. Лучше взять мобильник, который остался в спальне на тумбочке, и позвонить следователю. Зачем мне видеть то, что внутри?»

Вася закусил губу, мягко нажал ручку и медленно потянул дверь на себя.

Алла, живая и здоровая, сидела на краю ванны и держала правую руку в раковине, под тонкой струей воды. Запястье было бледным, но чистым. Через образовавшуюся щель Вася не заметил на коже никаких порезов.

Он привалился к стене, хватая ртом воздух. Голова его закружилась. Ему тут же пришлось напрячься, чтобы подавить приступ медвежьей болезни, жестокий, но, к счастью, совсем короткий.

Когда организм перестал бунтовать, Вася отлепился от стены и распахнул дверь.

– А, это ты, – тихо сказала Алла отражению мужа в зеркале, висевшем над раковиной, и опустила взгляд на руку. – Замерзла я. Холодно очень. Вот и…

Вася, шумно дыша, стоял на пороге. Он нашел жену, прорвался к ней через череду кошмаров, и что теперь? Все позади?

Левую сторону груди закололо, словно где-то там проснулся котенок и решил поиграть с этим забавным мешочком с трубочками, который то раздувается, то опадает.

Вася наплевал на боль и одышку, шагнул внутрь и бросил взгляд в зеркало. Оттуда на него дико смотрел двойник, рожа которого была перекошена от последних переживаний.

Когда-то Алла подмечала малейшее изменение выражения его лица и тут же принималась расспрашивать, что случилось.

Он присел на угол стиральной машинки и дотронулся до ее руки.

Нет, так, как в субботу с мамой, теперь не было. Кожа просто холодная. Как будто Алла, пока они все спали, вышла погулять в летней одежде с короткими рукавами.

Вася сунул пальцы под струю и тут же отдернул. Оттуда лился едва ли не кипяток. Он уставился на Аллину руку. Та была по-прежнему бледной.

– Напугала я тебя, – все так же тихо сказала жена. – Прости. Не хотела. Не подумала.

Она повернулась к Васе. По ее лицу, как по пластиковой маске, безостановочно текли слезы. Кажется, одни они оставались пока что не замороженными.

– Я…

Вася подался вперед и стиснул ее в объятьях.

– Мне сегодня ничего не снилось, – сказала Алла где-то через час, отпила кофе из чашки, уже вроде бы третьей подряд. – Совсем.

Теперь они сидели на кухне. Краем уха Вася слышал шум, доносившийся из детской. Люба и Женька, отправленные после завтрака с твердым наказом занять себя самим, с задачей, похоже, справлялись.

– Я проснулась и так обрадовалась. Все закончилось. – Ее голос звучал очень ровно. – Даже хотела тебя разбудить, поделиться. А потом дотронулась до шеи, цепочку поправить. Рука двигалась, понимаешь. Она и сейчас живая. – Жена сжала пальцы в кулак, разжала. – Но холодная.

Да, холодная. Вася знал это так же хорошо, как и она сама. Рука жены оставалась прежней. Он сидел напротив Аллы за кухонным столом и все пытался увидеть, отыскать во что бы то ни стало за маской ту, прежнюю женщину, мать их детей. Любимую. Живую.

Пока не получалось. Слезы в ванной ни к чему не привели, ничего не растопили.

– Мне вообще холодно. – Алла сидела, одетая в теплый домашний костюм, на который сверху была накинута шаль. – Я знаю, что в квартире тепло. Это, наверное, рука. Холодит. Вот согреется, и все пройдет. Правда.

Вася потряс головой. На какой-то миг ему представилось, что проходят минуты, часы, а Алла все так же сидит за столом, пьет кофе и повторяет: «Вот согреется, и все пройдет. Правда». Он рядом с ней, но ждет ли? Верит ли?

Морок рассеялся. Алла и ее маска остались.

– Конечно пройдет, – с трудом выговорил он.

Вдруг Вася понял, что надо выпить. Срочно. И ему, и ей. Чего-то крепкого. Да коньяку же, конечно! Он ведь… согревает.

Ни слова не говоря, он встал и подошел к бару, которому они отвели место в подвесном шкафчике над плитой. Муж достал оттуда бутылку коньяка, дорогого, подарочного, сберегаемого еще с прошлого лета для особого случая, прихватил два пузатых бокала и вернулся к столу, к жене.

– Вот. Это лекарство. Согревает.

Алла равнодушно смотрела на то, как он открывал бутылку, разливал коньяк по бокалам и вынимал из холодильника початую плитку пористого шоколада, купленную детям.

– За здоровье! – Вася поднял свой бокал, адресовал жене ободряющий взгляд.

Алла поднесла бокал к губам. Коньяк медленно перелился ей в рот, затем она спокойно проглотила его. Маска даже не дрогнула.

«Надо повторить!» – решил Вася.

– Между первой и второй промежуток небольшой. Вот сейчас!.. – Он старательно улыбался, наполняя бокалы.

– Не надо. Ни к чему. Я посплю пойду. Может, лучше станет. – Алла поднялась и вышла из кухни.

Вася преодолел короткое оцепенение, сорвался вслед за ней и нашел жену в спальне. Она уже лежала на боку, с закрытыми глазами. Он хотел было лечь рядом с ней, обнять, прижать к себе и остановился, завис над кроватью в неловкой позе.

Аля показалась ему бесконечно далекой. Да, можно было обнять ее, прижать к себе. Но Вася подозревал, что сейчас жена так и не ощутит этого по-настоящему.

Он вышел в коридор, осторожно закрыл дверь и вернулся на кухню. Там Вася взял бокал в руку, думая перелить коньяк обратно в бутылку, и залпом выпил содержимое. Та же участь постигла и Аллину порцию.

Как и полагается крепкому напитку, коньяк ожег горло, на миг полыхнул жидким огнем в желудке и вдруг пропал. Никакой волны блаженного тепла, раскатывающейся по телу до самых кончиков пальцев, ни малейшей истомы. Словно и не было его, коньяка этого.

Он сел за стол, подпер ладонями голову. За окном копошилась самая обычная жизнь с поправкой на праздничный день. Меньше машин, больше людей на улицах, особенно с детьми.

Вася не заметил, как его руки опустились на стол, друг на друга, словно на уроке в школе. Отяжелевшая голова легла на них.

Он по-прежнему ничего не видел. Вокруг царила все та же кромешная темнота. Оставалось только слушать, как и в первый раз.

Знакомый металлический скрежет раздался и оборвался почти сразу. Наступившая тишина показалась особенно глубокой. Вася отчаянно прислушивался, пытаясь уловить хотя бы тень звука.

– Она не видела, – сказал скрипучий голос.

Его обладательница едва ли не касалась губами Васиного левого уха. Ему показалось, что он даже ощутил кожей слабое дыхание. Васю передернуло, будто он стоял под жарким летним солнцем, и вдруг по спине прошелся когтями ледяной ветер январской Арктики.

– Она не верила. – Эти слова почти сразу же раздались возле правого уха.

Вслед за ними послышался тихий шелестящий смех со всех сторон разом. Так мог бы смеяться зыбучий песок, затягивая в свои объятья новую жертву.

– Это прошло.

Снова стало тихо. Вася стоял, лежал, сидел, висел?.. Ощущение тела, как и в первом сновидении, пропало полностью. О нем теперь оставалось только вспоминать.

Он попытался увидеть себя бегущим по траве. Приезжая на дачу, они с детьми часто гуляли на давным-давно заброшенном колхозном поле, располагавшемся по соседству, расстилали покрывало и устраивали пикник, играли в прятки и догонялки. Но теперь его черепную коробку заполняла та же тьма, что клубилась вокруг.

– Она не слушала. Она не думала… не слушала… не думала…

Призрачный голос неожиданно породил гулкое эхо.

Вокруг Васи закружился дикий хоровод голосов, которые взялись спорить друг с другом о том, что же было главным: «не слушала» или «не думала».

Эхо вело себя вопреки всем законам, с каждой секундой становилось все громче.

– Вот же ты соня! Ну, вставай уже, что ли! Дети устали мимо тебя на цыпочках ходить. Им, в конце концов, обедать давно пора.

Вася открыл глаза. Рядом с ним стояла Аля, улыбающаяся, бодрая. Живая и настоящая, не то что утром. Одетая в тонкую футболку и легкие бриджи.

Он оторвал голову от стола и тут же охнул. Шея затекла так, что даже думать о попытке повернуть голову не хотелось.

Вася уперся ладонями в бедра и распрямился. Сколько же он тут проспал? И что ему снилось?

«Она не думала. Она не слушала».

Он вздрогнул. Что это было? Вот это, только что мелькнувшее и снова канувшее в темноту, словно рыба, на миг показавшаяся из толщи воды? Вася напрягся, пытаясь проникнуть в подсознание, ухватить за хвост сновидение, прячущееся от него.

Горстью скомканных бумажек, брошенных с размаха и покатившихся по полу, возник в его голове тихий смех и пропал.

– Ты заправский алкоголик. – Жена усмехнулась. – С утра выпил – весь день свободен, можно и поспать. Да не бойся, дети не слышат, а бутылку с бокалами я уже убрала. Что, шея болит?

Шея была его слабым местом. Вася иногда мог просто неудачно повести головой, и где-то там внутри защемляло нерв. Каждый раз после этого он пару дней поворачивался к тому, что хотел рассмотреть получше, всем корпусом, а за дружеский хлопок по плечу готов был убить.

Не дожидаясь Васиного ответа, Алла вышла из кухни. Он посмотрел ей вслед, невольно сравнивая нынешнюю походку с утренней. Небо и земля. Сейчас жена шагала упруго, красиво покачивая бедрами. Утром было совсем не то. Алла напоминала мертвеца, до предела уставшего от нечаянного посмертного бытия. Он тащился к своей могиле, и боясь ее, и желая.

Все прошло?

Вася ощутил, как та самая волна, которой полагалось появиться после коньяка, родилась в груди сейчас и, набирая ход, покатилась по телу. Даже шея, кажется, стала болеть чуть меньше.

Все прошло?

Алла выглядела живой, такой… обычной. Вася не знал, что и думать. Ему хотелось обрадоваться, не беспокоиться ни о чем, просто захлебнуться этим счастьем вместе с женой. Еще несколько секунд назад он был полностью на это способен. Теперь…

– Где там твоя шея? – Алла вывернула из-за угла коридора и вошла на кухню. – Давай лечиться! – Она открутила колпачок у тюбика с мазью, выдавила на ладонь немного прозрачной субстанции, подошла к мужу.

А Вася все смотрел на нее, пытаясь отыскать на лице черты утренней маски.

– Переживаешь, да?

Он не сразу понял ее вопрос, сосредоточившись на изучении лица.

– Все думаешь, а не начнется ли снова? Что тогда делать, как спасать жену от напасти, а детей – от матери?

Вася забыл о шее, дернул головой влево, желая удостовериться, его ли вторая половинка сказала последние слова, и едва не заорал в голос. Прострелило так, словно кто-то вонзил ему в позвоночник раскаленную стрелу. Все вопросы тут же утонули в облаке боли, на несколько мгновений окутавшем мозг.

Вася зажмурился и стиснул кулаки. Он мимолетно обрадовался тому, что так и не подстриг ногти, хотя уже несколько дней собирался это сделать. Теперь отросшие кончики сослужили ему добрую службу, от души впились в мякоть ладоней.

Шеи коснулось что-то прохладное. Тонкие пальцы начали распределять мазь в стороны от позвоночника и еще немного вниз, к лопаткам. Потом Алла взялась втирать ее, заодно стараясь размять шею мужа.

Вася сидел молча и ждал. Он хотел спрашивать и видеть ее глаза при этом. Впрочем, один ответ муж уже получил, когда жена взялась его лечить.

– Вот, хорошо. Сейчас руки вымою и вернусь. А ты, может, пока накроешь на стол?

Вася успел крутануться на стуле и схватить жену за край футболки. Он поймал ее взгляд и открыл рот, чтобы наконец-то вывалить на Алю свое возмущение ее словами насчет «спасать». Да что она там вообще думает, если говорит такое!

– Не надо. – Жена улыбнулась, и Васин порыв негодования иссяк. – Ну, сказала. Бабы – дуры, известное дело. Я у тебя такая же. Накатило и прошло, расслабься. Все в порядке. – Алла наклонилась к Васе и ощутимо куснула его за кончик носа.

Она хихикнула, глядя на мужа, развернулась и отправилась в ванную.

Вася еще несколько секунд стоял столбом, потом повернулся и полез в шкафчик за посудой. Аля шутила, улыбалась, только что откровенно заигрывала с ним. Все в порядке.

Вася достал с полки тарелки, затем вынул из ящика столовые приборы. Он замер и ударил кулаком о ладонь. Хватит! Мякоть, только что поврежденная ногтями, отозвалась резкой болью. Это помогло.

Вася разложил все приборы на столе и вынул из шкафчика кружки. Кажется, тот компот, который они пили вчера, еще не закончился. Он заглянул в холодильник – точно, кастрюля с вкусным напитком стояла на средней полке. Вася вынул ее, сдвинул крышку, поставил чашки в ряд и начал наливать компот прямо через край.

– Половник – это, конечно, не наш выбор. Зачем нам делать аккуратно? Нет, супергерои не боятся трудностей, они всегда готовы вытереть стол, который сами же и залили.

Вася не выдержал и заржал, едва успев перед этим поставить кастрюлю на стол. Компот, само собой, выплеснулся наружу. Теперь засмеялась уже и Алла. Они обнялись.

Он вдыхал родной запах ее волос и с особенной силой захотел поверить в то, что дела, кажется, пошли на лад. Думать так было легко и приятно…

Вот только Алла растирала его одной рукой, а раньше делала это обеими. Большими пальцами – позвоночник, остальными – все вокруг. Получалось быстро. А тут коснулась правой рукой и убрала ее, оставила только левую. Да, конечно, ей, левше, и этого хватило, но…

– Дети, обедать! – крикнула жена, снова лишая Васю возможности погрузиться в размышления, чему он даже немного обрадовался.

– Рука не прошла. Во всяком случае, не полностью. – Алла, которая после обеда взялась мыть посуду, отвернулась от мойки и теперь в упор смотрела на мужа, сидевшего за столом.

Вася, застигнутый врасплох ее откровенностью, молчал.

– Но я чувствую себя гораздо лучше, чем утром. Когда я проснулась днем, то поняла: это была хандра. А еще я испугалась. Сиди, пожалуйста.

Вася, начавший было вставать из-за стола, замер, а потом опустился обратно на стул.

– Да и кто не испугался бы? Вчера сны и паралич, сегодня – это. Но я поняла, что после похорон мне станет лучше. Сразу! А знаешь, когда все совсем пройдет?

Вася поднял брови.

– Когда в полиции поймут, кто убил твою маму, и поймают преступника! Это ведь все нервы, Вася.

Он слушал не перебивая.

– Конечно, а как же иначе? Такое произошло! Расскажи кому – не поверят. Вот у нас с тобой стресс и случился. Но все пройдет. Надо только отпустить боль и страх. Слышишь, Вася?

Он кивнул.

– Видишь, мне уже стало лучше, как только я поняла, в чем дело. А завтра нам станет еще легче. Вот похороним, помянем, и мы сами почувствуем.

Вася смотрел на жену и пытался вспомнить, когда он последний раз видел ее такой возбужденной. Перед свадьбой, когда все вдруг пошло наперекосяк? Тогда в ресторане прорвало канализацию, и им пришлось спешно искать другое место. Затем позвонили из прокатной компании и обрадовали новостью, что сломался лимузин. Чуть ли не накануне бракосочетания свидетельница подхватила расстройство желудка и боялась на метр отойти от туалета.

Да, конечно, им с Аллой тяжко пришлось в те дни, но они не опускали рук. Вася до сих пор помнил, как она тогда вскинула к потолку сжатый кулак с оттопыренным средним пальцем и крикнула: «Хрен вам! Мы поженимся завтра, и точка!».

Они поженились. Гости еще не раз звонили им потом, чтобы сказать, как все было круто. Молодожены в кабриолете с открытым верхом, празднование на прогулочном кораблике и все остальное.

Но все-таки тогда, перед свадьбой, Алла была другой. Вася попытался найти сравнение, и ему пришло на ум такое: она была как улыбка спортсмена, знающего, что эти соревнования принесут ему победу. Еще ничего не решено, на старте все равны, но он уже знает. Не разумом, но нутром.

А сейчас Вася внутренним взором увидел бойца на соревнованиях по смешанным единоборствам. Скоро ему выходить на ринг, истекают последние минуты. Он один в раздевалке, готовится к бою.

Вот боец поворачивается к Васе лицом, и тот видит оскал зверя, загнанного в угол. Он будет грызться до последней капли крови, но не потому, что живет уверенностью в победе. У него просто нет другого выхода. Позади в спину стыло дышит смерть. Спортсмен, как тот зверь, накручивает сам себя, готовится выложиться до конца в поединке с соперником, который заведомо сильнее. Если есть в душе бойца надежда на победу, то она выражается словами: «А вдруг?»

– Конечно, любимая, – сказал Вася, – Тебе уже лучше. Это сразу видно. – Он почувствовал, что начинает фальшивить, и замолчал.

Так случается в мыльной опере, где родственники вместе с врачами, сияя всеми своими голливудскими зубами, уверяют смертельно больного дядюшку в том, что он через пару дней встанет на ноги.

Алла, похоже, этого не заметила.

Она улыбнулась, шагнула к мужу и сказала:

– Знаешь, я рада тому, что поняла, в чем проблема, и знаю теперь, как ее решить. Скоро все станет по-прежнему.

Он встал из-за стола и обнял жену. По-прежнему…

Сквозь тонкую ткань футболки Вася ощущал холод, идущий от Аллиной правой руки. Стоит только похоронить маму и найти ее убийц. Это все нервы, и ничего больше.

Неужели все действительно так просто?