Текст книги "Слава Византийской империи"

Внутреннее управление

Финансовые и социальные обстоятельства

В качестве самого общего утверждения можно сказать, что внутренняя ситуация в Византийской империи и административная система в течение XII века менялись мало. В то время как история византийской церкви при Комнинах и Ангелах более или менее полно изучена, совершенно иная ситуация наблюдается в вопросах внутренней социальной и экономической жизни. Если вообще внутренняя история Византии разработана мало и неудовлетворительно, то это особенно дает себя знать начиная с эпохи Комнинов, о чем до сих пор в литературе по вопросам внутренней истории существуют лишь отдельные краткие, иногда построенные лишь на общих суждениях главы в том или ином сочинении, случайные замечания или экскурсы, в лучшем случае небольшие статьи по тому или иному вопросу, так что от какого-либо более или менее стройного представления в данном случае, по крайней мере в настоящее время, приходится отказаться. Исследователь эпохи Комнинов, французский византинист Ф. Шаландон, автор двух подробных монографий о первых трех Комнинах, надеявшийся в будущем дать опыт истории византийской цивилизации в XII веке, коснулся в изданных томах этих вопросов лишь вкратце, рассчитывая возвратиться к ним в следующем томе, который должен был быть посвящен последним двум Комнинам[304]304
  См.: F. Chalandon. Les Comnène… Vol. 2. Avant-Propos. Известная информация о внутренней, финансовой и экономической политике Алексея, проиллюстрированная дипломатическими источниками, особенно документами с Афона, есть в работе: G. Rouillard. À propos d’un ouvrage récent sur l’histoire de l’etat byzantin // Revue de philologie. XIV (oct. 1942). P. 175–180.


[Закрыть]. Однако Ф. Шаландон умер, не оставив продолжения своего труда, в котором вопросы внутренней жизни Византии в XII веке должны были быть рассмотрены во всем объеме.

Являясь представителем крупной землевладельческой аристократии, Алексей Комнин сделался императором государства, денежное хозяйство которого было в высшей степени расстроено как многочисленными военными предприятиями, так и внутренними смутами предшествовавшего времени. Имея в распоряжении плохие финансы, Алексей должен был, особенно в начале своего правления, вознаграждать своих сторонников, которые помогли ему утвердиться на престоле, и одарять богатыми пожалованиями членов своей фамилии. Затем напряженные войны с турками, печенегами, норманнами и события, связанные с Первым крестовым походом, также требовали громадных расходов. Средством для пополнения казны послужили ему земельные владения крупных собственников и монастырей.

Насколько мы можем судить по отрывочным сведениям источников, Алексей не стеснялся конфисковать владения крупных собственников; даже в случае политических заговоров обычная за это смертная казнь заменялась конфискацией земли. Подобной же участи подвергались монастырские владения, которые в виде пожалования (по-гречески харистикии) отдавались в пожизненное владение какому-нибудь лицу, которое называлось после этого харистикарием.

Харистикарная система не является изобретением Комнинов, которые только, может быть, чаще других, ввиду финансовых затруднений, стали к ней прибегать. Эту систему можно поставить в связи с секуляризацией монастырских земель при императорах-иконоборцах и, по всей вероятности, с явлениями социальной жизни еще более раннего времени. В X и XI веках харистикарный способ уже применялся часто. Монастыри жаловались лицам духовным и светским, даже женщинам; причем случалось, что мужские монастыри отдавались женщинам, а женские – мужчинам. Харистикарий должен был защищать интересы пожалованного ему монастыря, ограждать его от произвола губернатора и сборщиков податей, от незаконных поборов и умело вести монастырское хозяйство, обращая в свою пользу остающиеся от этого доходы. Конечно, в действительности дело обстояло не так, и монастырские пожалования являлись для харистикария источником лишь доходов и наживы, вследствие чего монастырское хозяйство приходило в упадок. Во всяком случае харистикии были весьма выгодной статьей для получателей, почему византийские сановники их усердно добивались. Распоряжение Алексея о перечеканке на деньги некоторых церковных сосудов было этим же императором и отменено.

Но конфискаций земель оказывалось недостаточно для поправки финансов. Алексей Комнин прибегнул тогда к наиболее, может быть, ненавистной финансовой мере, а именно к порче монеты, т. е. к выпуску низкопробной монеты, за что источники особенно сильно упрекают Алексея. Последняя его мера сводилась к тому, что он наряду с прежними полновесными золотыми монетами – номисмами, которые также назывались иперпирами или солидами (по-русски златницы), пустил в оборот какой-то сплав из меди и золота или серебра и золота, который носил имя номисмы и должен был ходить наравне с последней. Новая номисма по сравнению с прежней, состоявшей из 12 серебряных монет, так называемых миллиарисиев, равнялась по ценности всего четырем миллиарисиям, т. е. была в три раза дешевле[305]305
  Примерная стоимость номисмы (солида, или иперпира) была около двух долларов, а миллиарисия – от пятидесяти до восьмидесяти центов. (Текст соответствующего примечания в исходной русской версии 1923 г.: «На наши деньги, конечно, в нормальное время и лишь приблизительно, номисма (иперпир, или солид) стоил около 4 рублей, а миллиарисий приблизительно от 30 до 35 копеек».)


[Закрыть]. Причем подати Алексей желал получать хорошей, полноценной монетой. Подобные меры еще более ухудшали государственные финансы и озлобляли население.

Тяжелые внешние обстоятельства и почти полное, несмотря на принимаемые меры, финансовое разорение страны заставляли правительство с крайней суровостью собирать налоги; а так как многие крупные земельные владения, как светские, так и церковные, были освобождены от платежа налогов, то вся тяжесть обложения падала на простой народ, совершенно изнемогавший под непосильным бременем фискальных взысканий. Сборщики податей были, по выражению писателя XI и начала XII века, болгарского архиепископа Феофилакта, «скорее разбойники, чем сборщики, презирающие как божеские законы, так и императорские веления», свирепствовали среди населения[306]306
  Theophylacti archiep. Bulgariae Epist. 24 (PG. VoL CXXVI, col 405).


[Закрыть].

Благоразумное правление Иоанна (или Калояна) Комнина несколько поправило государственные финансы, несмотря на почти не прекращавшиеся войны. Но следующее правление Мануила снова поставило страну на край финансового банкротства. Нельзя упускать из виду, что в то время количество населения в империи, а следовательно и платежные силы страны, уменьшилось. Некоторые области Малой Азии были покинуты ввиду мусульманских нашествий; часть населения была уведена в плен, другая часть спасалась бегством в прибрежные города; оставленные территории не могли, конечно, платить налогов. Аналогичное явление можно заметить и на Балканском полуострове из-за нападений венгров, сербов и задунайских народностей.

Между тем расходы росли. Помимо трат на военные предприятия Мануил расточал громадные суммы множеству иностранцев, прибывших в Византию ввиду уже известной нам его латинофильской политики, требовал денег на постройки, на поддержание безумной роскоши при дворе и на содержание своих фавориток и фаворитов.

Историк Никита Хониат рисует нам яркую картину всеобщего недовольства финансовой политикой Мануила[307]307
  Nicetas Choniates. Historia. Bonn ed. P. 265–268.


[Закрыть]. Греки островов Ионического моря, не будучи в состоянии выносить тяжести налогов, перешли на сторону норманнов. Подобно Алексею Комнину, Мануил улучшал свои финансы путем конфискаций светских и церковных имений и восстановил, как известно, знаменитую новеллу Никифора Фоки 964 года о церковном и монастырском землевладении. Развитие торговых отношений с западными государствами, особенно с итальянскими городами, должно было, казалось, дать империи новый источник доходов в виде таможенных пошлин, хотя Венеция, самая торговая итальянская республика, по-видимому, была освобождена от всяких пошлин. Но, с другой стороны, установившиеся в эпоху Крестовых походов прямые торговые сношения итальянских городов с мусульманским Востоком, идя помимо Византии, лишали последнюю крупных выгод, которые она имела раньше благодаря своему положению посредницы в торговле между Западом и Востоком.

Лишь во время последнего Комнина, Андроника I, кратковременное правление которого является реакцией против правления Мануила, так как Андроник выступил под знаменем защитника национальных туземных интересов и мелкого люда против латинофильства Мануила и крупных собственников, положение податных классов улучшилось. Крупные землевладельцы и сборщики податей притихли; областные правители стали получать от казны крупное содержание; продажа общественных должностей прекратилась. Современник Андроника историк Никита Хониат рисует такую идиллическую картину: «Каждый, по слову пророка, спокойно лежал под тенью своих дерев и, собрав виноград и плоды земли, с удовольствием их ел и приятно спал, не боясь угроз сборщика податей, не думая о хищном и алчном взыскателе повинностей, не боясь, что ограбят его виноград, и не воображая, что украдут его жатву; но кто воздал кесарево кесареви, то с того никто больше ничего не требовал; у того не отнимали, как бывало иногда прежде, (последнюю) рубашку и насилием не доводили того, как часто бывало, до смерти»[308]308
  Nicetas Choniates. Historia. Bonn ed. R 421–422.


[Закрыть].

В то время как византийские источники рисуют грустную картину внутренней жизни страны при Мануиле, не имевшей возможности, конечно, оправиться в кратковременное бурное правление Андроника, хотя последний и прилагал ряд мер для внутреннего устроения государства, еврейский путешественник Вениамин Тудельский (из испанского города Туделы), посетивший Византию в семидесятых годах XII века, т. е. при Мануиле, оставил нам в описании своего путешествия любопытные строки о внутренней жизни страны, явившиеся результатом его личного наблюдения и устных сообщений. Вениамин писал: «Все греческое царство должно платить государству ежегодную подать, но города настолько полны золота, пурпура и шелка, что таких строений с соответствующим богатством нельзя больше увидеть нигде. Утверждают, что налоги одной столицы приносят ежедневно 20 000 золотых – сумму, в состав которой входят поступления за торговые помещения, таможенные доходы и т. д. Греки, настоящие обитатели страны, очень богаты золотом и драгоценными камнями; они одеваются в шелк, отделанный золотом, ездят верхом, подобно сыновьям князей. Страна очень обширна, богата плодами; но и хлеб, мясо и вино имеются там в таком изобилии, что никакая другая страна не может похвалиться подобным богатством. Жители сведущи в греческой литературе; одним словом, они живут счастливо, каждый под своим виноградником и фиговым деревом»[309]309
  Die Reisebeschreibungen des R. Benjamin von Tudela. Herausgegeben und übersetzt von L. Grünhut und M. N. Adler. Bd. II. Jerusalem, 1903. S. 17–18; The Itinerary of Benjamin of Tudela, translated by M. N. Adler. London, 1907. P. 13; The Oriental Travels of Rabbi Benjamin of Tudela. In: The Contemporaries of Marco Polo. Edited by M. Komroff. New York, 1928. P. 265–266.


[Закрыть].

В другом месте тот же автор пишет: «Все категории торговцев приезжают сюда из земли Вавилонской, из земли Шин ар (Месопотамия), из Персии, из Мидии, из всех земель, подвластных Египту, из империи Руси, из Венгрии, из Печенегин, из Хазарин, из земли Ломбардии и из Сефарада (Испания). Это деловой город, и торговцы прибывают туда из всех стран по суше и по морю, и нет другого подобного города, за исключением Багдада, большого города ислама»[310]310
  The Itinerary… P. 12; Die Reisebeschreibungen… S. 16. О Багдаде см.: The Itinerary… P. 35–42; Die Reisebeschreibungen… S. 48–57; Contemporaries of Marco Polo. P. 264. См. также: G. Le Strange. Baghdad during the Abbasid Caliphate. Oxford, 1900. P. 332.


[Закрыть]. При Мануиле также один арабский путешественник ал-Харави посетил Константинополь, где был с благосклонностью принят императором. В своей книге он оставил описание наиболее важных памятников столицы и заметил: «Константинополь город более крупный, чем его слава свидетельствует. О, если бы Бог в своей милости и щедрости сделал из него столицу ислама!»[311]311
  Aboul Hassan Aly el Herewy. Indications sur les lieux de pelerinage. Traduction par Ch. Schefer // Archives de lorient latin. Paris, 1881. T. I. P. 589. См. также: A.A. Vasiliev. Quelques Remarques sur les voyageurs du Moyen Age a Constantinople. Mélanges Charles Diehl: Etudes sur Fhistoire et sur Fart de Byzance. Vol. I. Paris, 1930. P. 294–296.


[Закрыть]. Возможно, нужно сопоставить с описанием Вениамина Тудельского несколько стихов Иоанна Цеца, поэта времени Комнинов, также имеющих отношение к Константинополю. Пародируя два стиха Гомера (Илиада, IV, 437–438), Иоанн Цец пишет не без некоторой горечи, смешанной с возмущением: «Люди, живущие в столице Константина, относятся к расе воров. Они не принадлежат ни к одному народу, ни к одному языку. Это смесь иностранных языков, и это очень плохие люди: критяне, турки, аланы, родосцы, хиосцы (жители острова Хиос)… все они – весьма вороватые и развращенные – рассматриваются в Константинополе как святые»[312]312
  Joannis Tzetzae. Historiarum variarum Chiliades. Edidit T. Kiesslingius. Lipsiae, 1826. Chilias XIII, vss. 360–368 (p. 496). Об Иоанне Цеце см. подробнее ниже.


[Закрыть]. Блистательная светская и деловая жизнь Константинополя при Мануиле напомнила А. Андреадесу жизнь некоторых столиц, таких как Париж в последние годы Второй империи, накануне катастрофы[313]313
  A. Andreades. De la population de Constantinople sous les empereurs byzantin // Metron. Vol. I, n. 2 (1920). P. 97.


[Закрыть].

Трудно сказать точно, сколь велико было население столицы в это время. Однако, возможно, правда, в качестве предположения, что в конце XII века оно насчитывало от 800 000 до 1 000 000 человек[314]314
  Ibid. P. 101.


[Закрыть].

В связи с увеличением крупных земельных владений при Комнинах и Ангелах можно было наблюдать усиление силы и могущества крупных земельных собственников, становящихся все менее зависимыми от центрального правительства: процесс феодализации быстро распространялся в империи. Имея в виду время последних Комнинов и Исаака II Ангела, Ф. Коньяссо писал: «Феодализм охватывает с этого времени всю империю, и император вынужден бороться с крупными провинциальными синьорами, которые не всегда соглашаются предоставлять солдат с такой же охотой, как та, что была проявлена в случае войны с норманнами… Ввиду того, что равновесие элементов, составлявших социальную и политическую основу империи, было нарушено, аристократия взяла верх, и в конце концов империя попала в ее руки. Монархия оказалась лишенной своей власти и богатства, которые перешли к аристократии». Империя двигалась к катастрофе[315]315
  Е Cognasso. Un imperatore bizantino della decadenza Isacco II Angelo // Bessarione. Vol. XXXI. 1915. P. 52–53, 59–60, 269–289. To же самое отдельным изданием: Roma, 1915, Р. 26–27, 33–34, 56–76.


[Закрыть].

Ко времени Мануила Комнина относится весьма интересный хрисовул, запрещавший передачу – исключая должностных лиц сенаторского или военного ранга – земельной собственности, предоставленной императором. Если же передача тем не менее происходила, вопреки этому правилу, недвижимая собственность возвращалась в казну[316]316
  К.Е. Zacharia von Lingenthal. Jus graeco-romanum. Vol. III. P. 457. Через несколько лет хрисовул был повторен (см. там же, с. 498). Дата хрисовула является предметом дискуссий. См. там же, с. 457, 498. См. также: Е Dölger. Corpus der griechischen Urkun-den. Bd. II. S. 62–63 (n. 1333). P. 70 (n. 1398).


[Закрыть]. Этот эдикт Мануила, запретивший низшим классам думать о приобретении земельных дарений императора, дал аристократии огромные территории[317]317
  E Cognasso. Partiti politici e lotte dinastiche in Bizanzio… P. 284 (72).


[Закрыть]. Этот хрисовул был отменен в декабре 1182 г. Алексеем II Комнином. Эдикт был подписан им; однако же, без сомнения, он был принят под давлением всемогущего регента Андроника. С 1182 г. императорские дарения недвижимой собственности могли передаваться кому бы то ни было безотносительно к его социальному положению[318]318
  K.E. Zacharia von Lingenthal. Jus graeco-romanum. Vol. III. P. 507.


[Закрыть].

Хрисовул 1182 г. нужно интерпретировать в связи с новой политикой Андроника по отношению к византийской аристократии и крупным земельным собственникам, против которых он начал ожесточенную борьбу. Алексей II Комнин, подписавший закон, был просто устами желания Андроника. Поэтому-то представляется сомнительным мнение некоторых ученых, которые полагают, что запрет Мануила был обращен против франков и имел целью запретить приобретения этим иностранным торговцам и что, соответственно, отмена эдикта была франкофильским актом, полностью соответствующим политике Алексея II Комнина[319]319
  См.: Е Dölger. Corpus der griechischen Urkunden. Bd. II. S. 89 (n. 1553). Cp. также: L. Bréhier. Andronic I (Comnène) // Dictionnaire d’histoire et de la geographie ecclesiastiques. Vol. II, col. 1780.


[Закрыть].

Действительно, правительство Алексея II, который был ребенком, и его матери старалось опереться на ненавидимые обществом латинские элементы, однако после того, как Андроник вошел в столицу и был провозглашен регентом, положение изменилось. Правительство попало в его руки, и с конца 1182 г. его политика была открыто враждебна латинянам.

Оборона и торговля

Ввиду почти постоянных военных действий войско в эпоху Комнинов стоило правительству громадных средств, и надо отдать должное тому, что Комнины заботились об укреплении своей армии. Как известно, в состав ее входили, помимо туземного элемента, поставляемого фемами, многочисленные наемные отряды самых разнообразных национальностей. Во время Комнинов отмечается новый национальный элемент в войске: элемент англосаксонский.

Причиной появления англосаксов в Византии был факт завоевания Англии норманнами при Вильгельме Завоевателе в 1066 году, когда разразившаяся в этом году катастрофа над Англией после сражения при Гастингсе или Сенлаке отдала страну в руки сурового завоевателя и создала новые условия жизни. Попытки восстаний со стороны англосаксов против нового правителя были жестоко подавлены казнями и потушены в потоках крови. В таких обстоятельствах многие отчаявшиеся англосаксы стали покидать свою родину. Во всяком случае в восьмидесятых годах XI века, т. е. в начале правления Алексея Комнина, встречаются уже, как заметил английский историк Фриман, автор известного большого труда о покорении норманнами Англии, несомненные признаки и указания на англосаксонскую эмиграцию в греческую империю[320]320
  E.A. Freeman. The History of the Norman Conquest of England. Vol. IV. Oxford, 1871. P. 628; A.A. Vasiliev. The Opening Stages of the Anglo-Saxon Immigration to Byzantium in the Eleventh Century // Annales de llnstitut Kondakov. Vol. IX. 1937. P. 39–70.


[Закрыть]. Один западный источник первой половины XII века пишет: «Потеряв свободу, англы сильно опечалились… Некоторые из них, сияющие цветом прекрасной юности, направились

в отдаленные страны и смело предложили себя на военную службу императора константинопольского Алексея»[321]321
  Orderici Vitalis Historia ecclesiastica. – PL. Vol. CLXXXVIII, col. 309.


[Закрыть]. Это было началом той «варяго-английской дружины», которая в истории Византии XII века играла крупную роль, подобно тому, как в X и XI веках играла такую же роль варяго-русская дружина. Никогда, по-видимому, не было такого количества наемного иноземного войска в Византии, как во время латинофильского правления Мануила.

Что касается флота, то морские силы, хорошо организованные Алексеем, по-видимому, постепенно теряли свою боеспособность, чтобы во время Мануила прийти в упадок. Никита Акоминат в своей истории сурово порицает Мануила за разрушение морской мощи империи[322]322
  Nicetas Choniates. Historia. Bonn ed. P. 75.


[Закрыть]. В этом отношении при Комнинах помогли Византии вступившие с ней в союз венецианские корабли, за счет, конечно, экономической независимости Византии.

Мануил восстановил и укрепил известное количество населенных пунктов, находившихся в состоянии упадка. Он, например, укрепил весьма важный, занимающий выгодное стратегическое положение город Атталию (Саталию) на южном берегу Малой Азии[323]323
  Gesta regis Henrici Secundi Benedicti Abbatis, ed. W. Stubbs (Rerum Britannicarum Medii Aevi Scriptores. Vol. 49). Vol. II. London. 1867. P. 195. Та же самая информация: Chronica magistri Rogeri de Houedene / ed. W. Stubbs (Rerum Britannicarum Medii Aevi Scriptores. Vol. 51). Vol. II. London, 1870. P. 157.


[Закрыть]. По его приказу были проведены также фортификационные работы и возведен мост в Абидосе, при входе в Геллеспонт[324]324
  См. две короткие поэмы Феодора Продрома в: Recueil des historiens des Croisades. Historiens grecs. T. II. P. 541–542.


[Закрыть], где находилась одна из самых важных византийских таможен и где начиная со времени Комнинов венецианцы и их соперники – генуэзцы и пизанцы – имели свои представительства.

Вопрос о провинциальном (фемном) управлении при Комнинах не разработан. Известно, что в XI веке число фем доходило до 38[325]325
  H. Скабаланович. Византийское государство и церковь в одиннадцатом веке. СПб., 1884. С. 186, 193–230.


[Закрыть]. В связи с некоторым изменением территории империи в XI и XII веках в смысле ее уменьшения границы провинций и их число не могли остаться прежними. Материал для суждения по данному вопросу может быть почерпнут из новеллы Алексея III Ангела от ноября 1198 г.[326]326
  К.E. Zachariд von Lingenthal. Jus graeco-romanum. Vol. III. P. 560–561. (под 1199 г.); G.L.F. Tafel, G.M. Thomas. Urkunden zur дltern Handels– und Staatsgeschichte. Bd. I. S. 258–272 (дата та же – 1199 г.) Точная же дата – ноябрь 1198 г. Этот документ имеет точную дату. См.: К.Е. Zacharia von Lingenthal. Jus graecoromanum. Vol. III. P. 565; G.L.F. Tafel, G.M. Thomas. Ibid. S. 258.


[Закрыть], где говорится о торговых привилегиях, дарованных императором Венеции, и где перечисляются «поименно все области, находящиеся под властью Романии, в которых (венецианцы) должны торговать»[327]327
  K.E. Zacharia von Lingenthal. Jus graeco-romanum. Vol. III. P. 560; G.L.F. Tafel, G.M. Thomas. Urkunden zur altern Handels– und Staatsgeschichte. Bd. I. S. 258.


[Закрыть]. Список, имеющийся в этой новелле и являющийся еще недостаточно изученным источником, дает приблизительное представление об изменениях, которые произошли в провинциальном устройстве империи в XII веке.

Большая часть прежних фем управлялась военными должностными лицами, или стратигами. Позднее, особенно после битвы при Манцикерте в 1071 г. и затем в течение XII века, по мере возрастания турецкой опасности в Малой Азии и отделения Болгарии в 1186 г., территория империи значительно уменьшилась. Ввиду уменьшения территории весьма важный и почетный титул стратига, присваиваемый главному должностному лицу фемы, к концу XI века вышел из употребления. При Комнинах титул «стратиг» исчез полностью, так как стал соответствовать гораздо меньшему, чем раньше, размеру провинций. Постепенно он был заменен «дуксом» – титулом, который носили в IX веке и ранее наместники некоторых небольших провинций[328]328
  См.: E. Stein. Untersuchungen zur spatbyzantinischen Verfassungsund Wirtschaftsge-schichte // Mitteilungen zur Osmanischen Geschichte. Bd. II, 1924. S. 21 (отдельное издание). См. также примечание Э. Штайна по поводу хрисовула ноября 1198 г. (в той же работе – с. 20, прим. 11).


[Закрыть].

В торговой ситуации империи при Комнинах и Ангелах произошло весьма важное изменение: в результате Крестовых походов Запад и Восток начали устанавливать прямые торговые связи между собой, и Византия потеряла роль коммерческого агента между ними[329]329
  Лучше всего документированной работой по вопросу о торговых связях Византии и итальянских республик при Комнинах и Ангелах является работа Хейда – W. Heyd. Histoire du commerce du Levant au Moyen Age. T. I. Leipzig, 1885, S. 190–264. См. также: F. Chalandon. Les Comnène… Vol. II. P. 625–627; J.W. Thompson. An Economic and Social History of the Middle Ages. New York, London, 1928. P. 380–439.


[Закрыть]. Это был тяжелый удар по экономическому могуществу империи. С другой стороны, и в столице, и в некоторых других городах Венеция уже обеспечила себе с начала царствования Алексея Комнина господствующее положение. При том же императоре пизанцы получили весьма важные торговые привилегии в Константинополе. Они получили место для причала (scala) и специальный квартал с лавками и частными домами. Специальные места были зарезервированы для пизанцев во время богослужений в Св. Софии и на ипподроме на время общественных спектаклей[330]330
  См. текст в: F. Miklosich, J. Muller. Acta et diplomata graeca… Vol. III. P. 9—13; этот же текст в следующем издании: J. Muller. Documenti sulle relazioni delle citta Toscane coll Oriente Cristiano e coi Turchi. Firenze, 1879. P. 43–45; 52–54. См. также: W. Heyd. Histoire du commerce du Levant… T. I. P. 193–194; F. Dölger. Corpus der griechischen Urkunden… Bd. II. S. 53–54 (n. 1255). См. также: A Schaube. Handelsgeschichte der Romanischen Volker des Mittelmeergebiets bis zum Ende der Kreuzziige. Munchen, Berlin, 1906. S. 247–274.


[Закрыть]. К концу правления Иоанна Комнина генуэзцы начали первые переговоры с Византией, и совершенно очевидно, что основным пунктом этих переговоров были торговые дела. Политика Мануила была тесно связана с торговыми интересами Венеции, Пизы и Генуи, которые, уменьшая экономическое могущество империи, находились в постоянной торговой конкуренции между собой. В 1169 году Генуя получила исключительно выгодные торговые привилегии по всей империи, за исключением двух мест на северных берегах Черного и Азовского морей[331]331
  Nuova serie di documenti sulle relazioni di Genova coll Imperio Bizantino / Ed. A. Sanguineti, G. Bertolotto. – Atti della Societa ligure di storia patria. T. XXVIII, 1896–1898. P. 351, 355, 360; F. Miklosich, J. Muller. Acta et diplomata graeca… Vol. III. P. 35. См. также: F. Dölger. Corpus der griechischen Urkunden… Bd. II. S. 82 (n. 1488); G. Bratianu.Recherhes sur le commerce genois dans la mer Noire au XIIIе siècle. Paris, 1929. P. 65–66.


[Закрыть].

После страшного истребления латинян в 1182 г. их положение при Ангелах стало снова более благоприятным, и, наконец, в 1198 г. Алексей III с неохотой гарантировал Венеции «хрисовул», повторяющий и подтверждающий предыдущую буллу Исаака Ангела относительно оборонительного союза с Венецией. Документ обновлял торговые привилегии и добавлял некоторое количество новых позиций. Границы венецианского квартала остались без изменений[332]332
  Об этом хрисовуле см. выше. См. также: Н. Brown. The Venetians and the Venetian Quarter // JHS. Vol. XL. 1920. P. 88.


[Закрыть]. Согласно одному исследователю, некоторые положения этого договора оказали очень большое влияние на институт консульской юрисдикции в Османской империи[333]333
  Mustafa Hamid. Das Fremdenrecht in der Tiirkei // Die Welt der Islam. Bd. VII. 1919. S. 26–27.


[Закрыть].

Не только в столице, но также и во многих провинциальных городах и на островах империи венецианцы, пизанцы и генуэзцы полностью использовали преимущества своих традиционных привилегий и имели свои собственные кварталы. Фессалоника (Салоники) была после Константинополя самым важным экономическим центром империи. Там, как свидетельствует источник XII века, каждый год в конце октября по случаю праздника Св. Димитрия, покровителя города, организовывалась знаменитая ярмарка. В те дни греки и славяне, итальянцы, испанцы (иберийцы) и португальцы (лузитане), «кельты из-за гор» (французы) и люди, которые приезжали с дальних берегов Атлантики, собирались в Фессалонике и вели свои торговые дела[334]334
  Timario sive De passionibus eius. Dialogus Satyricus / Ed. M. Hase. – Notices et extraits des manuscrits de la Bibliotheque Nationale. Vol. IX. 1813. Part 2. P. 171–174 / Ed. A. Ellissen. Analecten der mittel– und neugriechischen Literatur. Bd. IV (I). Leipzig, 1860. S. 46–53, 98 ff.


[Закрыть]. Фивы, Коринф и Патры в Греции были знамениты своими шелками. Адрианополь и Филиппополь на Балканском полуострове также были важными торговыми центрами. В коммерческой деятельности этого времени принимали участие также острова Эгейского моря.

По мере приближения фатального 1204 года экономическая значимость империи оказывалась все более подорванной благодаря торговой удаче и инициативе итальянских республик: Венеции, Генуи и Пизы. Венеция здесь занимала первое место. Монархия теряла, как сказал итальянский историк Ф. Коньяссо, «свое могущество и богатство в пользу аристократии, точно так же, как она была вынуждена потерять свои другие многочисленные права в пользу коммерческого космополитического класса больших городов империи»[335]335
  F. Cognasso. Uri imperatore bizantino della decadenza Isacco II Angelo // Bessarione. Vol. XXXI. 1915. P. 60. To же отдельным изданием – Roma, 1915. P. 34.


[Закрыть].