Текст книги "Странник"

День ХІІ

LXXV

Грешно быть так близко от Тирасполя и не съездить туда, где некогда я выучился накладывать 25 различных пасьянсов, где так сладка и нежна стерлядь днестровская, где так велик, жирен и румян осетр, где так огромна белуга и зерниста икра свежепросольная! Грех было бы не заехать посетить добрых моих знакомых, добрых моих хозяев, не откушать у них русских щей, янтарной ухи и пирога, но 21 день карантина удерживает меня и читателей моих от этого невинного искушения.

LXXVI

От Бендер вниз по Днестру места прелестны, природа и жители богаты, долина днестровская покрыта селениями, все протяжение реки осенено фруктовыми и виноградными садами. Как жив человек там, где природа прекрасна, воздух свеж и куда не заносится заразное дыхание притеснителей и возмутителей спокойствия.

LXXVII

В котором-нибудь из этих селений мы остановимся. Садитесь, гости мои, под акацию; она разливает на нас благоухание свое; столетняя липа заслонила нас от солнца. Хозяин мазил уже заботится, чтоб угостить вас. Земфира и Зоица выносят приданое свое, разноцветные ковры своей работы, стелят на траву. Они не смотрят на вас, но очи их быстры и пламенны, темнорусые волосы завиты в косу, румянца их не потушит и время, груди их пышны, все они – свежесть и здоровье!

Вот несут вам кисти прозрачного винограда, волошские орехи, яблоки, сливы, груши, дыни, арбузы, едва только снятый сот, душистый, как принесенный ореадой[107]107
  Ореады – в древнегреческой мифологии нимфы гор.


[Закрыть] Мелиссою. Домашнее вино легко и здорово. Чу! раздались скрыпка и кобза; два цыгана запели мититику; старшие дочери-невесты собираются на джок; молодые молдаване лихими наездниками толпой подскакали к ним, слезают с коней, и все становятся в кружок. Здесь вы видите, как безмолвствуют уста их, как их взоры прикованы к земле и как движутся руки, ноги и весь кружок. Долго продолжается мититика, и наконец следуют за ней сербешты, булгарешти и чабанешти[108]108
  …мититика… сербешты, булгарешты и чабанешты. – Молдавский, сербский, болгарский и чабанский (пастуший) танцы.


[Закрыть]. Это веселее и живее.

LXXVIII

Но все, что продолжительно, теряет цену. Скука родилась от единообразия, и потому, не имея возможности разделять удовольствие джока и вплестись в венок румяных молдаванок, я говорю хозяину, милой Земфире и живой Зоице: мулт премултимеск! и тихими шагами иду тропинкой через холмы и лес с прелестной моей читательницей.

Я

 
Не правда ли, природа здесь прекрасна?
Вы в первый раз здесь?
 

Она

 
В первый раз.
 

Я

 
Вам нравится жизнь сельская?
 

Она

 
Ужасно! Особенно, когда…
 

Я

 
Я понимаю вас! Но вы меня, быть может, не поймете…
 

Она

 
Ах, как вы больно руку жмете!
 

Я

 
Простите мне! природу так любя,
От красоты ее теперь я вне себя!
Мне сладко здесь, я счастлив на свободе!
О, как живительна, как сладостна весна!
Примите поцелуй, назначенный природе,
Вы так же хороши и милы, как она!
 

LXXIX

Незаметным образом приблизились мы к тому месту, на котором по преданиям и по карте древней истории Бессарабии[109]109
  Эта карта, приложенная к книге Вельтмана «Начертание древней истории Бессарабии» (1828), была составлена самим автором


[Закрыть] лежит г. Тирас[110]110
  Tupac – колония древних греков в устье Днестра.


[Закрыть]; время стерло его с лица земли, и трудно отыскать его могилу; может быть, с. Паланка[111]111
  Паланка – укрепленное селение возле устья Днестра.


[Закрыть] есть то место, где жила нескромная переселенка с острова Мило[112]112
  Венера Милосская, всемирно известный памятник древнегреческого ваяния.


[Закрыть]; она прекрасна и жива, как воображение пламенного, влюбленного Анакреона[113]113
  Анакреон (ок. 570–478 до н. э.) – древнегреческий поэт, который воспевал любовь, вино, праздность.


[Закрыть], власы ее, как блестящий поток струящейся лавы, легкие сандалии и тонкое, прозрачное, как облако, покрывало составляют всю ее одежду.

LXXX

 
Читатель, взор твой вероломен!
Но бог с тобой, смотри, смотри.
Ты видишь все! но будь же скромен
И никому не говори!
Гречанка юная не знает,
Зачем ты смотришь на нее,
Она от взоров не скрывает
Богатство дивное свое!
Но ты не в силах взор насытить,
Смутил тебя нечистый дух!
Злодей! ты ждешь, чтоб день потух,
Ты хочешь все у ней похитить!
 

LXXXI

Но, может быть, Тирас был там, где впоследствии славяне основали Бел-Город и где ныне Аккерман[114]114
  Аккерман – городок на Днестровском лимане. Он отошел к России по Бухарестскому мирному договору 1812 г. На месте Аккермана был расположен древнегреческий город Тира. Ныне – Белгород-Днестровский.


[Закрыть], это все равно для нас. Не Овидий[115]115
  Овидий Назон Публий (43 до н. э. – ок. 18 н. э.) – римский поэт, сосланный в конце 8 г. н. э. Октавианом Августом в город Томы (ныне Констанца). В этом городе он и умер. На протяжении нескольких веков строились различные, порой фантастические, догадки о местонахождении города Томы. Вельтман тоже интересовался судьбой Овидия. Вопреки собственному стиху «Зачем нам знать, где жил изгнанник сей» в четверостишии, завершающем главу LXXXI «Странника», он много лет настойчиво пытался установить, где в действительности был расположен город Томы. В 1840-е годы до него дошли сведения, что гробница Овидия находится якобы в местности, носившей название Азак. Писатель предположил, что местность называлась Азов, и в 1866 г. опубликовал работу «Дон. I. Место ссылки Овидия». Но тогда уже стало известно, где в действительности находились древние Томы. В романе «Странник» Вельтман решил раскрыть еще одну историческую тайну: что явилось причиной ссылки поэта. И он выдвигает версию, что Овидий оскорбил творческое самолюбие Августа.


[Закрыть] ли жил, спросят меня, за Днестровским лиманом? там виден город Овидиополь. Нет, скажу я, Овидий Назон был сослан Октавием Августом в г. Томи в Мезии, где теперь г. Мангалия; там жил 10 лет изгнанный поэт. Может быть, какой-нибудь генуэзский корабль завез надгробный его камень вместе с балластом на место нынешнего Овидиополя и неумышленно поселил в потомстве сомнение к преданиям.

Зачем нам знать, где жил изгнанник сей, И прах его влачить с кладбища на кладбище? Он жил, он пел, и вечное жилище Поэта в памяти людей!

LXXXII

Теперь, добрые мои! перед нами Черное море. Воображению нашему представляется уже грозная стихия со всеми ее ужасами и тот корабль, который, помните вы, ветры носили в пучине, и та страшная минута, в которую все снасти лопнули, вода заструилась и бедные пассажиры воскликнули: гибель! Плач и вопли заглушили бурю, сердца облились кровью, и вы – бросили книгу из рук своих! Кто помнит из вас, милые охотники до чтения, Оберона[116]116
  «Оберон» – фантастическая поэма немецкого писателя Христофа Мартина Виланва (1733–1813), появившаяся в 1780 г. Семь лет спустя был напечатан ее русский перевод.


[Закрыть] и те прелестные строфы, которые кончаются словами: Sie hören nicht?[117]117
  Они ничего не слышат? (немец.).


[Закрыть] Это также было на море, и в самую критическую, щекотливую минуту.

LXXXIII

Бурю на море мне никогда не случалось видеть; должна быть ужасна! я читал путешествие капитана Кука[118]118
  Кук Джеймс (1728–1779) – английский мореплаватель. Описал свои путешествия к Южному полюсу и вокруг света, плавание в Тихом океане.


[Закрыть]; но бурю в чистом поле мне случалось видеть. Вот как описывает ее бурный поэт![119]119
  Два следующих за этой фразой стихотворных отрывка принадлежат перу Вельтмана. Они взяты из стихотворной сказки «Янко чабан», которую он сочинял в начале 1820-х годов. Рукопись произведения не обнаружена. На свое авторство писатель указал в «Воспоминаниях о Бессарабии». Там же он рассказал кратко о произведении: «Вскоре Пушкин, узнав, что я тоже пописываю стишки и сочиняю молдавскую сказку в стихах „Янко чабан“ (пастух Янко), навестил меня и просил, чтоб я прочитал ему что-нибудь из „Янка“. Три песни этой нелепой поэмы-буффы были уже написаны; зардевшись от головы до пяток, я не мог отказать поэту и стал читать. Пушкин хохотал от души над некоторыми местами описаний моего „Янка“, великана и дурня, который, образовавшись, так рос, что вскоре не стало места в хате отцу и матери, и младенец, проломив ручонкой стену, вылупился из хаты, как из яйца».
  (А. Ф. Вельтман. Воспоминания о Бессарабии, с. 131).


[Закрыть]

 
Поднявшись с цепи гор огромной,
Накинув мрачный саван свой,
Старуха-буря в туче темной
На мир сбирается войной,
Стихии ссорит и бунтует!
Ее союзник Ураган,
Жестокий сорванец, буян,
Свистит и что есть мочи дует!
Что встретит, где ни пролетит,
Все ломит, рвет, крутит, вертит,
Мутит, ерошит и волнует.
С полей, с равнин, с лесов и гор,
Взвивая пыль, песок и сор,
По поднебесью тучей носит,
И солнцу ясные глаза
И золотые волоса
Он дрянью пудрит и заносит.
И вот, нахлупя капишон,
Седую бровь как лес нахмуря,
Несется черной ведьмой буря;
За ней, пред ней, со всех сторон
Крутятся тучки; Аквилон[120]120
  Аквилон – римское название холодного северо-восточного или северного ветра. Римляне представляли его, как и другие ветры, в виде божества.


[Закрыть],
Собравши ветров хор с полночи,
Ревет в честь бури что есть мочи.
Стучит, гремит, грохочет гром;
Как льстец, змеею молнья вьется;
В земле от страху сердце бьется.
Но слабым ли моим пером… И т. д.
 

Тучи прежде времени угасили день; я не виноват, внимательные, добрые мои читатели.

День XIII

LXXXIV

 
Окончив драку, шум и споры,
Все тучи в западные горы
Ушли. Природа в тишине.
Уж на восточной стороне
Румянец заиграл Авроры[121]121
  Аврора – в древнегреческой мифологии мать звезд и ветров, утренняя заря.


[Закрыть].
И Феб[122]122
  Феб (Аполлон) – в древнегреческой мифологии один из главных божеств Олимпа. Был также божеством солнечного света, проезжавшим на колеснице по небосклону. Именно в этом облике Аполлон и получил имя Феба, т. е. Блистающего.


[Закрыть], оставя сладкий сон,
Зевнул, супруге скорчил маску,
Надел плащ огненный, взял связку
Лучей, сел в пышный фаэтон[123]123
  Фаэтон – экипаж. В древнегреческой мифологии Фаэтон – сын бога солнца Гелиоса. Он попытался управлять солнечной колесницей, но не справился с делом и начал падать. Зевс, чтобы спасти Землю от солнечного огня, поразил его молнией.


[Закрыть]
И на лазурный небосклон
Пустился шагом.
Пусть он едет…
 

Однако ж, я думаю, как скучно ему ездить всякий день по одной и той же дороге. Вообразите, что эта история продолжается слишком 7 тысяч лет[124]124
  Имеется в виду библейское летосчисление, начиная от «сотворения мира».


[Закрыть] не говоря о безначальности и бесконечности.

LXXXV

Всякий, кто имеет права, должен ими пользоваться, иначе, со временем, он теряет их. Вследствие сего предложения я удаляюсь на время с поприща, предписываю всем читателям отправиться немедленно в Главный штаб Александра Великого и находиться при нем во всех его походах, согласно формуляру сего героя, который можно отыскать в историках: Юстп-не, Ариане, Квинте Курции, Плутархе, Птоломее, Диодоре Сицилийском; в Фирдоуси ибн Ферруке[125]125
  Юстин – см. прим. 31 к ч. I. Арриан Флавий (между 95 – 175) – древнегреческий историк и писатель, автор сочинения «Анабасис Александра», ценнейшего источника по истории походов Александра Македонского. Курций Руф Квинт – см. прим. 59 к ч. I. Плутарх – см. прим. 63 к ч. I; в его «Параллельные жизнеописания» входит «Жизнь Александра Македонского». Пто-ломей – сподвижник Александра Македонского, составил воспоминания о его деятельности. Диодор Сицилийский (ок. 90–21 до н. э.) – древнегреческий историк, автор труда «Историческая библиотека». Фирдоуси Абуль Касим (между 393 и 341 – ок. 1020) – таджикско-персидский поэт, автор «Книги о царях» («Шахнаме»), в которой рассказывается и об Александре Македонском.


[Закрыть], в Магомете бен Емире Коандшахе, в Хамдал-лах бен Абубекре, в Яхиэ бен Абдаллахе, в Дахелуи[126]126
  Названы арабские писатели и ученые, упоминавшие в своих произведениях об Александре Македонском. Транскрипция их имен отличается от принятой в настоящее время.


[Закрыть], в Абдал Рахмане бен Ахмеде[127]127
  Абдал Рахман бен Ахмед – Джами Абдуррахман Нураддин ибн Ахмад (1414–1492) – таджикско-персидский писатель. Написал прозаическое произведение со стихотворными вставками «Бахаристан» («Весенний сад»). В известном тексте произведения нет поэмы, близкой «Эскандеру», на что намекает и Вельтман в следующих ниже строках. Высказывалось мнение, что ссылка на Джами восходит к какому-нибудь сомпительному источнику. Представляется более вероятным, что указание Вельтмана на «первоначальный манускрипт» – мистификация. У Джами есть произведение «Книга мудрости Александра Македонского», но в ней тоже не упоминается история, рассказанная Вельтманом.


[Закрыть] и многих других древних восточных историках и поэтах. По обратном прибытии в Вавилон[128]128
  Вавилон (аккадское: Бабилу, букв.: врата бога) – в древности город в северной части Двуречья на берегу Евфрата. В 331 г. до н. э. Вавилоном овладел Александр Македонский.


[Закрыть], по смерти Александра, т. е. по прочтении следующего перевода из Бахаристала Джиами… Здесь заблаговременно должно заметить, что все нижеследующее можно найти только в первоначальном манускрипте Бахаристана; как вещь не совершенно достоверную, в которой сомневался и сам Абдал Рахман бен Ахмед… По прочтении нижеследующего перевода, говорю я, я приму снова личное начальство над всеми путешествующими со мною.

ЭСКАНДЕР[129]129
  Поэма написана 10 июня 1828 г. В 1831 г. она была напечатана в «Московском телеграфе» (№ 2) с примечанием издателя: «Читатели припомнят, что в Мифах Востока под именем истории Эспандера повествуется история Александра Македонского» (с. 195). О последней любви Александра к Зенде Вельтман говорит и в романе «Александр Филиппович Македонский» (см. Дополнения). Черновая рукопись напечатана в Дополнениях.


[Закрыть]

Дитя мое, мысль моя! кто тебя создал? не я ли? но часто ты мне непослушна, и дерзость твою я могу наказать лишь своею печалью!

Пределом сковать можно воздух, и воды, и свет; но тебя ни границы, ни цепи свободы лишить не возмогут, и тяжесть не сдавит!

Тебе так доступны пространство, и место, и время… Как часто желаю я сбросить всю тяжесть земную, чтоб вольно лететь за тобою, от мира до мира, от бездны до неба, от века до века, от смерти безмолвной до сладостной жизни, от слез до восторгов любви бесконечной!

С гранитной душою родился Эскандер; но чей он потомок – преданья не молвят[130]130
  Легенды о происхождении Александра Македонского приводятся Вельтманом в гл. XXVII. На самом деле отец Александра – Филипп II Македонский (ок. 389–336 до н. э.).


[Закрыть].

Они его встретили юношей гордым, готовым и мыслить высоко и чувствовать сильно.

Приемыш Филиппа не видел отца своего в числе смертных; он в людях рабов своих видел;

Но гордое сердце родную любовь знать хотело – и избрал отцом он владельца Олимпа![131]131
  Имеется в виду Зевс.


[Закрыть]

Седая скала над пучиной склонилась, как старец над гробом. На ней восседает Эскандер.

На запад высокие тянутся горы, как путь, восходящий на небо.

И море шумит: Эритрейские волны[132]132
  Эритреей в древности называли Красное, или Чермное море.


[Закрыть] рядами несутся и снова всю землю хотят покорить Океану;

Но скалы гранитною грудью набеги валов отражают.

Задумчив, глядит он на даль и на море; как будто впервые он видит и прелесть и мрачность природы…

Но в тех ли очах любопытство, для коих нет дивного в мире, которым давно все знакомо?

– Чего я желаю? – сказал он. – Кого же ищу я на суше и море?

Аммона[133]133
  Амон (Аммон) – древнеегипетский бог. В Египте Александр посетил святилище Амопа, и жрец объявил его «сыном Амона».


[Закрыть] я видел… В устах чудотворного Нила мой памятник вечный[134]134
  Город Александрия, основанный Александром в 332–331 гг. до н. э.


[Закрыть]… Мой след не засыпать пескам аравийским… Священные Гангеса волны[135]135
  Ганг – река на полуострове Индостан. Александр со своими войсками достиг реки, покоряя Западную Индию.


[Закрыть] дружину мою напоили!..

Пределы ли мира мне нужны? Себя ли хочу я поставить повсюду пределом?…

Иран и Индийские царства[136]136
  В IV в. до н. э. территория Ирана входила в состав древнеперсидской державы Ахеменидов. Под индийскими царствами Вельтман имел в виду ряд рабовладельческих государств, к середине I тысячелетия до п. э. образовавшихся на полуострове Индостан, из которых в источниках упоминаются Магадха, Гандхара, Кашала, Анга и др. В период вторжения войск Александра часть долины р. Инд была завоевана Ахеменидами.


[Закрыть] моею окованы волей; четыре пространные моря в границах победы и власти!

Я гордость сломил возносившихся слишком высоко, эфиром дышать не способных.

Цари предо мной – как пред небом титаны!

Ищу ль я покоя? – покой мне несносен: он тяжесть, гнетущая к недру земному.

Богатства я презрел; блестящие камни и злато – не солнце, не звезды!

Солнце и звезды я сорвал бы с неба, чтоб видеть их тайны и светлое море, откуда лучи истекают!

Я понял и пищу страстей, и жаждущих чувств упоенье; Я видел, как явное горе завидует скрытой печали, И презрел я смертных!

В шатре раздаются звуки песни.

Веселые песни невольниц мне вечно, как вопли, несносны!

Кто пел бы приятно и с чувством для чуждых восторгов над гробом своих удовольствий?

Что радость без цели высокой? – мгновенье безумства.

Но радость великих – улыбка природы в минуту восстанья из бездны хаоса!

Любовь… привязанность к праху… чувство, достойное слабых творений!

Можно простить самовластью природы, рабом быть желаний, внушаемых ею;

Но сбивчивость их у людей ли купить за постыдные чувства?

В шатре раздаются слова:

 
Отец мой, твой голос взывающий внемлю!
Для слуха он страшное слово твердит!
Но скоро слезой окроплю я ту землю,
В которой твой прах неспокойно лежит!
 

Эскандер (после долгого молчания)

Печальные звуки! они раздирают мне душу! Но Зенда прекрасна! За Зенду мне Бел[137]137
  Бел – ассиро-вавилонское верховное божество.


[Закрыть] не простил бы, если б жрецы были в силах и в мрамор холодный внушить свою злобу и зависть!

Их первосвященник погиб под мечом правосудным, и дух возмутителя казни земной был достоин!

Снова к стенам Вавилона! Желание девы исполнить?

Сокровища Индии ей предлагал – отказалась, и просит одно: Вавилона!

Она говорит, в сновиденьях является ей тень отца и зовет на могилу – преступную душу невинной слезой искупить…

Можно не верить, но кто же молился столь пламенно небу, как пламенно дева меня умоляла!..

Когда бы в молитве ее не заметил я страсти, не видел желанья любовь утаить к Александру;

Тогда не пустое желанье, но я врожденное чувство в себе заглушил бы!

И солнце проникнуть не может таинственной дебри Зульмата[138]138
  В мифологии мусульманского Востока лесные дебри под непроницаемым для солнца сводом которых сохраняется источник «живой воды», называемый Аб-Хэйд (Аб-и хайяб).


[Закрыть],

Но в мрачном лесу сокрывается светлый источник, которого волны всем жизнь обновляют.

И в Зенде есть светлое сердце – источник блаженства!

(уходит в шатер.)

Стан Александра на берегах Тигра. Вдали Вавилон.

(Дева, в белом одеянии и покрывале, выходит из шатра на холм. В отдалении следуют за ней черные девы.)

Дева

Эскандер! земли тебе мало! Взберись же к престолам воздушным и свергни богов, обладающих миром!

Взберись по могиле народов, тобой пораженных, на небо!

В ней кости отца моего! не они ль тебе будут ступенью?

Нет, гордый властитель!

О, если б ты был и добрее и ближе душой своей к Зенде…

О, если б ты не был преступник для девы, тебя полюбившей…

Тогда бы, Эскандер, ты был мне дороже владычества воли над всею Вселенной.

Дороже и цели мечтаний твоих закоснелых, наследник Олимпа!

Теперь… драгоценна мне нить твоей жизни, но так, как для Парки[139]139
  Парки (Мойры) – в древнегреческой мифологии богини человеческой судьбы Киото, Лахесис и Атрона. Первая прядет нить человеческой жизни, вторая проводит через все уготованные судьбою превратности жизни, третья перерезает нить, обрывая жизнь человека.


[Закрыть] жестокой!..

В объятьях моих ты узнаешь блаженство; но… с этим блаженством сольется конец твой!..

И я не останусь в том мире, где борются страшные чувства и где достиженье их к цели есть гибель!

(Поет)

 
Достаньте мне испить воды из Аб-Хэида[140]140
  Аб-Хэид – см. прим. 137.


[Закрыть],
Она мои все силы обновит!
Отцом оставлена в наследство мне обида,
Но клятва душу тяготит!
Эскандер! кто тебе от девы оборона?
Эскандер, полетим скорее в Вавилон!
Там упаду в твои объятья без защиты,
Там чувства мне восторгами волнуй!
И усладит вдвойне мне душу ядовитый
Любви и мщенья поцелуй!
 

Черные девы становятся в кружок и поют.

 
Дева! смотри: над челом гор высоких
Звезды Таи и Азада[141]141
  Звезды Таи и Азада… – звезды первой величины в созвездии Орла и в созвездии Льва.


[Закрыть] взошли!
Спой посетителям дев одиноких,
Спой им молитву из чуждой земли!
 

 
Ветры утихли, и воды уснули.
Лебеди! дайте нам крылья свои!
Как бы мы скоро и дружно вспорхнули,
Как бы мы быстро летели в Таи?
 

 
Юноши! где же вы? В храм Хаабаха[142]142
  Хаабаха (Кааба) – храм в Мекке, святыня мусульман. В нем хранится священный черный камень.


[Закрыть]
В жертву снесите отсюда тельца!
Юноши! хладно в вас сердце от страха,
Легче похитить вам дочь у отца!
 

(Все уходят.)

Загородные чертоги Вавилона близ храма Сераписа[143]143
  Серапис – в древнеегипетской мифологии бог подземного царства.


[Закрыть].

Эскандер в исступлении чувств; Зенда стоит подле него; на очах девы слезы.

Эскандер

Еще обойми меня, Зенда! Еще я горю! На сердце растают гранитные льдины Кавказа, дыханье растопит железо и камни!

Мучительны, Зенда!.. нет! сладки томленья любви!

Юпитер, отец мой, завидуй! В объятиях Леды, божественный лебедь[144]144
  Имеется в виду миф об увлечении Зевса Ледой, дочерью царя Этолии. Когда Леда купалась в реке, бог приплыл к ней в образе лебедя.


[Закрыть], завидуй!..

О Зенда! в груди твоей солнце! желаний огонь… в объятьях твоих… я пламенем залил!

И облит я им, как дворец Истакара[145]145
  Истакар – столица персидского государства в VI–V вв. до н. э. Город был взят и разрушен Александром Македонским в 330 г. Роскошный дворец царей погиб во время пожара.


[Закрыть]: трудом и веками его созидали, а сильный в мгновенье разрушил!

Волнуется кровь!.. Так Понт[146]146
  Понт (древнегреч.) – море. Имеется в виду Эгейское море.


[Закрыть] бушевал… и взбрасывал волны, чтоб сдвинуть Лектонию[147]147
  Лектон – мыс в Малой Азии у Эгейского моря.


[Закрыть] в бездну… и сдвинул!

Мне душно под небом!.. и небо стесняет дыханье; его бы я сбросил с себя, чтобы вольно вздохнуть в беспредельном пространстве!..

Зенда бросается в его объятия, но, мгновенно вырвавшись, скрывается за столбами чертогов.

Пусти меня, Зенда! Дай меч мой! Я цепи разрушу, которыми ты приковала к земле Александра!

Дай меч мой!.. но где же ты, дева? Иль призрак ты, пламень Юпитера, с неба на казнь мне упавший?

Отец, ты трепещешь, чтоб я не похитил и волю твою и державу над миром!

Своими громами меня поразил ты!.. и молньи твои вкруг меня обвилися, как змеи!..

Ты сбросил меня… в страшный Тартар!

Юпитер!.. и ты знаешь зависть… к счастливцу!..

Бессмертный!.. но вечность не благо!..

(Умирает.)

LXXXVI

Скажите мне, где были вы?

Куда носила вас Фаланга[148]148
  Фаланга – паукообразное ядовитое насекомое, встречается в теплых п жарких странах. Одновременно фаланга в Древней Греции и Македонии – прямолинейное построение для боя тяжеловооруженной пехоты. У Вельтмана – игра омонимами.


[Закрыть]?

Облили ль вы свои главы

Священными водами Ганга?

Он все забвенью предает,

Грехи и грешные сюрпризы:

Недаром жаждала сих вод

Душа невинной Элоизы[149]149
  Элоиза (ок. НОО – 1163) – подруга, впоследствии супруга французского философа и поэта Пьера Абеляра (1079–1142). Прославилась своей скромностью, преданностью, терпением и умом. Замечательным эпистолярным памятником являются ее послания к Абеляру, с которым она была разлучена.


[Закрыть]!

LXXXVII

Не ожидаю вашего ответа, сподвижники мои! мне он понятен. Едемте! но что это значит? Вас и третьей части нет! О любопытство! разошлись по вавилонским улицам! иду вслед за вами! Что вы? Куда вы?… Вавилонский столп… Вавилонская башня… Следы воздушные…

Э-э, добрые мои! опоздали! еще бы вы родились после второго пришествия! Не все оставляет след по себе. Где вы ищете ее? Она должна быть за городом, судя по эстампу, на котором представлено столпотворение; а по словам ученого путешественника Тавернье[150]150
  Тавернье Жан Батист (1605–1689) – французский путешественник, совершал экспедиции в страны Азии, умер в Москве. Оставил среди прочих сочинение «Шесть путешествий в Турцию, Персию и Индию». Писал о предполагаемом местонахождении вавилонской башни. По Библии, в земле Сенаар (Месопотамия) строился город-башня (столп), вершина которого должна была достигнуть небес. Бог был возмущен дерзкой попыткой, смешал языки людей, они были лишены возможности говорить друг с другом и рассеялись по земле. В мифическом сказании отразилось строительство в Вавилонии гигантских зиккуратов осуществлявшееся многоязычными племенами.


[Закрыть], эту башню должно искать в провинции Багдадской, в равном расстоянии от Тигра и Евфрата.

Гора Акеркуф, или Каркуф, как называет ее г. Тексеир[151]151
  Тексьер Шарль Феликс Мари (1802–1871) – французский путешественник и археолог. В 1829 г. изучал Персию, Армению, Месопотамию Возможно встречался на пути с Вельтманом.


[Закрыть], есть едва заметный остаток ее. Какая новость!..

Признаюсь вам откровенно, что и для вас, и для меня одинаково досадно переноситься из провинции Багдадской в Буджак.

На месте происшествий Тысяча одной ночи[152]152
  Царь Шахрияр, которому рассказывала сказки Шахразада, владычествовал над островами Индии и Китая, как упомянуто в «Рассказе о даре Шахрияре». А действие сказок происходит в Багдаде и Дамаске, Каире и Басре, Андалузии и в Медном городе, во владениях Синего царя джиннов и прочих волшебных царствах.


[Закрыть] мы бы могли зайти во дворец калифа Алмазора[153]153
  Калиф Алмазор – Абу Джафер Абд-алла бен Мохаммед аль Мансур (аль Мап-сур – находящийся под покровительством бога) (712–775) – второй калиф из Дома Абассидов.


[Закрыть], но мы со временем опять будем там.

LXXXVIII

Где природа не улыбается мне, там и я смотрю на нее равнодушно. Только гений в состоянии и в самой пустоте отыскать что-нибудь.

О степях Аккерманских Мицкевич все сказал[154]154
  Мицкевич Адам (1798–1855) – польский поэт. Создал сонет «Аккерманские степи», в котором писал:
Я выплыл на простор сухого океана;Возок мой, как ладья, ныряет по волнамШумящих буйных трав, минуя там и сямУступы островов коралловых бурьяна.(перевод О. Румера)  Первые переводы сонета на русский язык были напечатаны в 1828 г.


[Закрыть], что можно было сказать; я не прибавлю ни слова и, подобно гонимому восточным ветром перекатиполе, переношусь от Аккермана и виноградных его садов в какую-нибудь из немецких колоний Буджака. Там спрашиваю себе кофе и одновременно ставлю знак удивительный перед гостеприимной и радушной немкой, которая со словом glaig[155]155
  сейчас (немец.).


[Закрыть] черпает уполовником из артельного котла, вмазанного в печку, вечно переваривающийся и кипящий, подобно солдатской кашице, кофе! Но я с таким же вкусом выпиваю его, как походный рыцарь старый рейнвейн из бочки поаннисбергской.

LXXXIX

Из немецкой колонии еду я чрез Кагульское поле, где Румянцев[156]156
  Румянцев Петр Александрович (1725–1796) – русский полководец и государственный деятель, генерал-фельдмаршал. Во время русско-турецкой войны 1768–1774 гг. командовал Второй, а затем Первой действующей армией, 21 июля (1 августа) 1770 г. разгромившей турок у реки Кагул.


[Закрыть] разгромил турок, еду в Измаил. Здесь Суворов[157]157
  Суворов Александр Васильевич (1729–1800) – русский полководец. Во время русско-турецкой войны 1787–1791 гг. русские войска блокировали в ноябре 1790 г. Измаил, принадлежавший Турции. 2(13) декабря того же года под крепость прибыл командующий русскими войсками Суворов. 11(22) декабря был еачат штурм. После кровопролитного сражения русские войска овладели крепостью.


[Закрыть] в продолжение 11 часов то наделал, что египетскому царю Псаметтиху[158]158
  Псаметтих I Уахибра (Псам: тик) – египетский фараон 665–611 до п. э. В борьбе с Ассирией восстановил независимость Египта.


[Закрыть] с 400 000 войском едва удалось сделать в 254 040 часов пред ассирийскою крепостью Азотом в Палестине.

1790 год после Р. X. и 670 до Р. X.; но что такое время перед гением?

ХС

 
Здорово, Манечка мой свет!
Здорово, миленький мой идол!
Ты замужем? – в двенадцать лет
Тебя бы замуж я не выдал!
Но ты счастлива, ты уж мать!
Как чувства радостно и звонко
Торопятся напоминать,
Как я любил поцеловать
Тебя, прелестного ребенка!
 

XCI

Наговорившись вдоволь о Буджаке и о всех достопримечательностях бывшей Бессарабской Татарии, я выкрадываюсь незаметно из толпы своих читателей, которые с любопытством прогуливаются еще на лодках по Вилковским каналам, воображая, что они в Амстердаме[159]159
  Амстердам, столица Нидерландов, лежит в дельте реки Амстея у залпва Эйселмер (Зейдерзее) и пересечен рядом каналов (Сингел, Кайзерсгахт, Принсенгахт, Херенграхт и др.). Вилково, «Дунайская Венеция», – поселок, порт на Дунае, расположен на островах, разделенных большим количеством каналов и проток.


[Закрыть], рассматривают укрепления Килии и Измаила[160]160
  Килия – городок, порт на Килийском рукаве Дуная. Измаил расположен в 50 км от Килии. В прошлом – крепости.


[Закрыть], посещают порт Измаильский, покупают и кушают апельсины, рахат-лукум, финики, сливы и дульчец[161]161
  сладкое блюдо из варенья (молд.).


[Закрыть], пьют греческие вина и шербет, курят табак… я выкрадываюсь из толпы их незаметно и, задумавшись, как Гваринос[162]162
  Возможно, имеется в виду Гварино (ум. 1460) – итальянский гуманист, учившийся в Константинополе, переводивший Плутарха, Страбона, Ливия, Плавта.


[Закрыть], еду трух-трух, а инде рысью, по р. Пруту, по границе бывшей Турецкой империи. Перестановка слов ничего не значит; впрочем, Кромвель[163]163
  Кромвель Оливер (1593–1658) – деятель Английской буржуазной революции XVII в., вождь индепендентов, лорд-протектор Англии с 1653 г. Неоднократно проявлял незаурядную опытность при подготовке государственных документов.


[Закрыть] и запятой воспользовался…

Итак, я еду и думаю:

 
Лишь только б не было задержки за маршрутом;
А как его дадут,
То мы махнем и через Прут,
Лошадку подгоняя прутом.
 

ХСІІ

Вдруг стало мне скучно ехать одному.

 
Бог наказал меня за что-то?
Такая скука и зевота,
Такая грусть, что мочи нет!
Что не родился бы на свет!
 

Скука есть болезнь, сказал де Леви[164]164
  Леви Пьер Марк Гастоп де (1755–1830) – французский писатель, автор «Максим и мыслей на различные темы» (1808).


[Закрыть]; занятие есть лекарство от оной, а удовольствие – временное облегчение.

Скука родилась от единообразия, говорит или пишет Ламотт[165]165
  Ла Мотт Антуан Удар де (1672–1731) – французский драматург, автор пьес на исторические темы. Известен его перевод «Илиады».


[Закрыть], а Лабрюйер[166]166
  Лабрюйер Жан де (1645–1696) – французский писатель, сатирик-моралист, автор книги «Характеры, пли Нравы нашего временпи».


[Закрыть] проповедует, что леность ввела ее в свет. И правда:

 
Я скуки никогда не знал,
Когда интрижками был занят,
Так для чего ж я клятву дал,
Что женщины уж не заманят
И райской сладостью меня?…
 

 
«Нет, – вскрикнул рыцарь Кунигунды[167]167
  Речь идет, видимо, о герое философской повести Вольтера «Кандид, или Оптимизм». Кандид был изгнан из замка барона Тундер-теа-Тронка, так как вознамерился дать его дочери Кунигунде урок «экспериментальной физики», подобный тому, что давал его наставник Панглос горничной баронессы в маленькой роще.


[Закрыть], –
Нет! без небесного огня
Не проживу я ни секунды!»
 

«Самое лучшее жениться!» – сказал другой рыцарь.

 
Я по обычью принятому
Завелся б замком и женой,
Да вот беда, как домовой
Вдруг выжить вздумает из дому!
 

«Что ж делать!» – продолжал он…

 
Что же делать, долг свой отдадим!
Увы! мы все друг друга тешим:
Я сам не раз был домовым,
Нечистой силою и лешим!
 

XCIII

Что за радость ехать одному и по большой дороге, и по проселочной тропинке жизни? На первой встречаешь нищих духом, а на другой нищих обыкновенных, как, например, вот этот, который молит меня о милостыне. Счастье! а что такое счастье? Глупый, нерасчетливый богач, который на бедность смотрит с презрением, сыплет деньги без пользы и без счету и, верно, подобно мне, не вынет серебряной монеты… и не скажет: прими, бедный странник!

XCIV

Таким образом отправлялся я понемножку вперед да вперед. Вдруг вечноунылая скука, томная грусть и задумчивая тоска напали на чувства мои! Все во мне изнемогало, силы истощились, проклятые Хариты[168]168
  В древнегреческих мифах Хариты – дочери Зевса и Ев-риномы (или Геры): Ефросина, Талия, Аглая (по Гесиоду). У Гомера несколько Харит. Были богинями плодородия, позднее – красоты, радости.


[Закрыть] сдавили душу мою! Но могущественный сон наложил на меня спасительный эгид[169]169
  Эгид (эгида) – щит Зевса. В переносном смысле – покровительство, защита.


[Закрыть] свой, и вот мой армасар, как животное, управляемое, кроме узды, инстинктом, сворачивает с дороги, проходит с презрением стог сена, приближается к табуну, внимательно рассматривает кобылиц, гордо подходит к одной из них, приветствует ее зубами и задними копытами и – злодей! – прерывает сладкое мое усыпление. «Ты заблудился, мой милый!» – сказал я, поворотил его на дорогу, пришпорил и – заснул опять…

День XIV

XCV

Я не помню, конь ли мой привез меня в Тульчин в продолжение сна или сон носил меня по Бессарабии, только известно мне, что человек разбудил меня на той же квартире, из которой я несколько дней тому назад отправился путешествовать под покровительством Адеоны[170]170
  Адеона – римская богиня, покровительница путешествующих.


[Закрыть] по настоящему и прошедшему, по видимому и незримому, по близкому и отдаленному, по миру физическому и миру нравственному, по чувствам и чувственности и, наконец, по всему, что можно объехать сухим путем, морем и воображением, исключая только то, что и конем не объедешь.

XCVI

Встретив день обыкновенным приемом кофию, я взглянул на полку. Долго взор мой, как взор султана, блуждал по гарему книг. Здесь нет ни одной, думал я, которая бы не была в моих руках. В этой много огня, но нет души; ты стара и потому стала глупа; ты слишком нежна и чувствительна; ты мечтательна, как немецкая философия; ты суха, ты слишком плодовита; ты… поди сюда… ты, изношенная, любимая моя султанша, Всемирная История! роди мне сына!

XCVII

Я уже прилег с султаншей своей на диван, как вдруг входит ко мне гость.

– Что поделываете?

– Да так, ничего.

– Что почитываете?

– Да так, ничего.

Вскоре гость мой ушел; почти вслед за ним и я отправился из дому.

XCVIII

Природа Подолии роскошна, воздух чист, свеж, здоров, долины заселены, фруктовые сады пышны, луга душисты, ряды тополей величественны, природа цветет, а вы, добрые хохлы и хохлачки! шесть дней трудитесь в поте лица на владетелей, день седьмой господу богу, а потом в корчму. Туда, как в Керам[171]171
  Керам – в древности город в Малой Азии.


[Закрыть]… мудрецы мои! сбираетесь вы судить и рядить, пить и плясать. Красные девушки… нет!.. нет красной девушки между вами! а все в цветах – бедные цветы!

XCIX

Местоположение Тульчина прекрасно. Палац с золотым девизом: Да будет вечно обителью свободных и добродетельных. Пространный костел наполнен ксендзами, ругателями слушателей своих. Ряды заездных домов, где всякий проезжий засыпан жидами и завален товарами. Вот Тульчин. Но я забыл пространный сад, который называется Хороший.

 
Он был хорош, как сень богов,
Когда с Босфорских берегов
В него богиня поселилась.
Он лучше стал, когда у ней
Чета прелестных дочерей
На диво всем очам родилась!
День ото дня он хорошел,
Когда сердца двух дев созрели,
Дитя крылатый прилетел,
И девы песнь любви запели!
 

Теперь опустел Хороший. Кто ищет уединения – там оно. Давно ли?..

 
Но время не для всех равно:
Я примечал и вижу явно,
Что для счастливых все давно,
А для несчастных все недавно.
 

С

Долго ходил я вокруг прудов, смотрел на плавающих лебедей и думал:

 
Бывало, равнодушный, смелый,
Не знал тоски и грусти я,
И в море дней, как лебедь белый,
Неслась спокойно жизнь моя!
 

CI

Подходя к дому, вправо от дорожки, ведущей к нему в гору, стоит железная клетка величиной с беседку; в ней жила сивоворонка; с любопытством взглянув на затворницу, я торопился перескочить мостик и быстро пустился по дорожке.

 
Где некогда наедине
Я был… гулял я… что за полька!
Она в глаза смотрела мне,
Я ей в глаза смотрел… и только!
 

СII

Как будто уставший от всех прогулок, которые мне в жизни случалось делать, сел я на скамейку и вспомнил прошедшее.

Почти от самой той минуты, в которую я произнес на санскритском языке громкую речь о вступлении моем в свет, от самой той минуты лет до 5-ти меня лелеяли и баюкали, лет до 10-ти нежили и баловали, лет до 15 учили и наказывали, в 16 на службе царской гремел я саблей и тешился серебряным темляком[172]172
  Темляк – тесьма с кистью на эфесе сабли.


[Закрыть], в 17 нижние чины становились предо мною во фронт и без вашего благородия не смели произнести слова, сестрицы, братцы и учебные товарищи дивились и шитому воротнику и эксельбанту, учителя смотрели на меня с восторгом, как Алкмен[173]173
  Алкмен (Алкамен) (2-я пол. V в. до и. э.) – древнегреческий скульптор, учепик Фидия. Автор скульптур «Прокна и Ирис», «Афродита в садах», «Геката» и др.


[Закрыть] на свою статую, а красные девушки… я не скажу, как смотрели на меня – в 18, в 19, в 20 и далее, и далее, и далее, до настоящей минуты – много сбылось чудесного. Жизнь этих лет составила бы тома три с портретами и виньетками. Но если бы можно было пережить все это время… какое бы вышло прекрасное издание: revue, corrigée, augmentée et illustrée[174]174
  просмотренное, выверенное, дополненное и иллюстрированное (франц.).


[Закрыть]…

CIII

 
Как тяжко, грустно мне! но пусть
Томит меня души усталость!
То о прошедшем счастье грусть,
То к сердцу собственному жалость:
Дитя больное, няню ждет,
Об колыбель устало стукать,
А няня милая нейдет
Его лелеять и баюкать!
 

Ах няня, няня, ласковая няня сердца! что бы было с ним без тебя? ты божество его!.. В нем твой храм и жертвенники твои!.. Добрая, милая кормилица! не отходи от него!

CIV

 
Я в тяжких думах утонул,
Далеко все, что сердцу мило!
Сатурн[175]175
  Сатурн – древнеримский бог посевов, отождествлялся с Кроном. Имя бога связывалось с легендой о золотом веке – периоде повсеместного изобилия, равенства и вечного мира.


[Закрыть], мне кажется, заснул,
А время крылья опустило.
Но я и сам хочу заснуть,
Еще везде я быть успею;
Теперь, как ворон Прометею,
Тоска мою терзает грудь!
Заснул. Но вот что очень странно.
Мне вдруг приснилось, будто я,
Как злой прелюбодей судья,
Ищу, где моется Сусанна[176]176
  Сусанна. – В Библии (Дан. ХШ) – красавица, жена Иоакима, оклеветанная старейшинами: они заявили, будто она нарушила супружескую верность. Царь Даниил оправдал ее и спас от смерти.


[Закрыть].
 

Подобный сон действительно был бы странен. Что за мысль? откуда такая идея? Но он был следствием очень обыкновенной случайности. Я сидел и заснул близ купальни; верно шум от плескания воды и звуки нежного голоса навели его па мое воображение.

CV

Скоро очнулся я, вскочил и скорыми шагами пустился домой. Дома я заметил развернутую карту Бессарабии и вспомнил, что меня ожидают на Пруте. Быстро перелетел я туда, как звук слова от говорящего к внимающему, и потом медленно, как будто шагом, ехал я рекой, своротил направо, долиной к с. Лапушне, и потом чрез Чючюлени прибыл в с. Лозово. Оно все в садах между крутыми горами, покрытыми густым лесом. Я не знаю отчего, но после долгого пути приезжаешь в подобные места с таким же удовольствием, как домой. Остановясь подле одной касы[177]177
  дом (молд.).


[Закрыть], я вошел в нее. Как опрятно! Стены белы, как снег; против дверей на развешанных по стене обоях иконы, убранные цветами; полки и перекладины унизаны большими яблоками и чем-то вроде маленьких тыкв, похожих на звезды. Под образами, во всю стену, широкий, мягкий диван; перед ним чистенький столик; подле стен, на диване, сундуки с приданым дочерей хозяйских и разноцветные ковры их работы.

CVI

Покуда готовили мне обед и жарили куропатку и вальдшнепа, которых я убил дорогой, я рассматривал живопись и значение икон. Вдруг заткнутая за обои бумага обратила на себя мое внимание. Писано по-русски; однообразное окончание рифм как будто осветилось. – Ба, стихи! – вскричал я, и давай читать:

CVII

 
В Молдавии, в одной деревне,
Я заболел. Правдивый бог
Наслал недуг, я изнемог
И высох, как покойник древний.
Денщик мой знал, что я как тень,
А без меня смирна нагайка,
И потому и ночь, и день
Не просыпался. Лишь хозяйка,
Все целомудрие храня,
Ходила около меня.
И часто слушал я от скуки
Нескромные слова Марюки,
Интрижки давние ее
Вниманье тешили мое.
 

 
«У нас здесь полк стоял пехотный
(Она всегда твердила мне),
Меня любил фельдфебель ротный,
И выписал он на стене
Меня на джоке… погляди-ка!
Он говорил: «Вот это я,
Вот Марвелица-мититика[178]178
  маленькая, малышка (молд.).


[Закрыть],
Любезная душа моя!»
Уж кажется прошло два года:
Парентий[179]179
  Священник (молд.).


[Закрыть] нас благословил;
И вот до самого похода
Со мной Илья Евсеич жил.
Его ль не буду вспоминать я?
Он сшил мне ситцевых два платья!
Я много слез по нем лила,
И с горя я бы умерла,
Но думала: не будет к нам уж!
И с полгода как вышла замуж.
Мне молдаванская земля
Скучна: хоть здешняя я родом,
Но вылита я в москаля
Поручика, который с взводом
В деревне нашей с год стоял
И матушке моей сто левов[180]180
  Лев – денежная единица, имевшая хождение на Балканах.


[Закрыть]
Да перстень с светлым камнем дал…
 

CVIII

Здесь чтение поэмы прервала вошедшая женщина.

– Марьелица!

– Что? – вдруг отозвалась она.

– Илья Евсеич кланяется тебе!

Закраснелась, скрылась Марьелица, и след простыл.

После обеда я продолжал читать найденную поэму… Вероятно, вы также хотите знать продолжение и конец ее, но могу ли я печатать чужое произведение? Согласитесь сами.

Ввечеру Марьелица показалась опять. Долго она искала что-то по всей комнате; кажется, желание знать о здоровье Ильи Евсеича беспокоило ее, но я притворился спящим, а вскоре и вправду заснул.