Текст книги "Елизавета Вальмон (сборник)"

Александр Иванович Власов
Елизавета Вальмон

© Власов А.И., текст и рисунки, 2019

© ООО «Издательство Родина», 2019

Адам

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

О т е ц

А д а м

Е в а

З м е й

С е р д а л и ф о н

И з р а ф е л

Е л и с е й

Действие первое

Е в а

 
Заканчивай работу, всё, отбой!
Заслужено стократ отдохновенье.
Давай поразвлекаемся с тобой
Близ яблони, вводящей в искушенье!
Не только несть усердные труды,
Сердцам ещё потребно что-то вроде.
Позаримся немного на плоды,
Которые не в нашем обиходе!
 

А д а м

 
Без спутника ступай. Не раз уже
Ты к дереву запретному ходила.
Держаться мне пока настороже,
Чтоб сердце та краса не бередила.
Мне шелестом отвратно древо то,
Несносна мысль о нём и дико слово.
Мучительно в острастке, но зато
Чураюсь я контакта с ним иного.
Тем более нельзя вести речей
Со сторожем его напропалую.
 

Е в а

 
Меня страшит язвительностью Змей,
Но радует улыбкой зачастую.
 

А д а м

 
К нему вот и иди.
 

Е в а

 
Ревнуешь? Ой!
 

А д а м

 
Ну, ты пока лишь яблоню ласкаешь
И шепчешься пока с её листвой,
Но сердцу уж и дальше потакаешь.
Я в общем-то не ревностью палим —
Я чувствую дыхание могилы:
Когда вдвоём общаешься ты с ним,
Я в обществе с собой теряю силы.
Создавшихся друзей не разобщу:
Сильней меня шельмец, а ты блаженней.
В униженных я ныне трепещу.
 

Е в а

 
Других ему не надо положений!
 

А д а м

 
В отверженце при действии скорбей
Мышление поёт от своевольства,
Крылатое несчастье же ценней,
Весьма ценней бескрылого довольства.
 

Е в а

 
Со мной незаурядному беда?
 

А д а м

 
Пред Евой лишь уступчив я всегда.
 

Е в а

 
Всему ты, знать, являешь осужденье,
Весёлый блеск иронии, верней.
Достойно ли смешка предупрежденье
Касательно красавицы твоей?
 

З м е й

 
Действительно,
                     довольно смехотворно
Смертельными считать её плоды:
Что нет еды безвредней,
                                   то бесспорно —
Живительней, пожалуй, нет еды!
 

Е в а

 
Хоть я неосмотрительна, наверно,
Попробую нахваленное мне.
 

З м е й

 
Проверила? Не лгал я беспримерно?
Живой пока хранишься ты вполне?
Всегда по-человечески живите,
Плоды с ветвей познания ценя.
 

 
Претят они животным – их и рвите,
Безмозглому зверью вы не родня.
 

Е в а

 
Познания прельщают еле-еле,
Мне требовать единственно любви,
Животными владеющей на деле,
Не гаснущей в их огненной крови.
Сиять и мне нагими телесами,
Когда нагим останется Адам.
Его – недопустимыми плодами
С ума не сбить.
 

З м е й

 
                     Его ль я вижу там?
Узрев орла, забыл он о супруге:
Парить ему равно бы высоко!
Такой души добиться на досуге,
Ей-богу, мне достаточно легко.
Дразнить я рад орлиным отщепенством,
А вовсе не любовью лебедей.
 

Е в а

 
Твоё мне не мерещится блаженством,
Отцу ж оно противней дряни всей.
Не дело жить Адаму сиротливо,
Присутствие моё послаще груш.
Адам, иди ко мне, не мешкай, живо!
 

З м е й

 
Сюда, Адам!
 

Е в а

 
Ему не внемли, муж.
 

З м е й

 
Орлиности исполнится волшебно
Взыскующий надмирного пути.
Для этого ко мне прийти потребно,
К отважному познанию прийти.
Давался ли период испытаний
И честности и древу моему —
То ведомо венцу твоих алканий.
 

А д а м

 
Действительно?
 

Е в а

 
                         Смеяться лишь ему
Над мыслями, что нас язвили смутно
По милости подателя рацей.
Мы верили рацеям абсолютно…
Под стать Отцу не лжёт, однако, Змей.
 

А д а м

 
Познанием анафемски пугая,
Неужто лгать имело смысл Отцу?
 

З м е й

 
Ко лжи вовек и правду прилагая,
Работает иной сродни творцу.
 

А д а м

 
Подобному тогда во лжи не стыдно?
 

З м е й

 
Да незачем ему таить её,
Напротив, ей виднеться безобидно,
Творя неубедительно своё.
Что совести и разуму враждебно,
Доверия не может обрести.
 

Е в а

 
Но страхами гнетущий непотребно
Почти всегда сумеет обвести.
 

З м е й

 
Нужда в околдовании знакома?
Живёт и в устрашении нужда,
Хотя бы для быстрейшего подъёма
Почиющих извилин и стыда.
 

А д а м

 
Что всё-таки, скажи, иметь я буду,
Вкушая мёд от яблони твоей?
 

З м е й

 
Людской зрачок откроется повсюду
На поприща, достойные людей.
Ты нравственней, разумней,
                              тоньше станешь
И, видимо, стыдливей.
 

А д а м

 
                                        Но Отца
Боюсь я, ведь едва ль его обманешь,
Ужасного во гневе без конца.
 

З м е й

 
Бояться так излишне – не разумно
Того, кто вам актёрски, зримо лжёт,
И той стези лишает остроумно,
Что подлинно по жребию влечёт.
 

А д а м

 
Отведаю!.. Но, право, наши сливы
Милей на вид и лакомей на вкус,
А яблоки не так уж и красивы,
Не так уж и приятны…
                             Злой конфуз!..
Однако, плод упорно поедая,
Неведомой отрадой полнюсь я,
Как воздухом из ангельского края,
Смущающим юдольные края…
А всё-таки становится мне стыдно,
Что в обществе нагим я предстаю.
Подальше мне б уйти молниевидно,
Коль скоро вам я тешиться даю.
 

Е в а

 
В Адаме стыд явился – что ж,
                                        недурно.
Красиво жить усвоим и культурно!
 

З м е й

 
Открою мир им, ясный без любви,
Мир умственный, великий, иллюзорный,
Что сладостней того, где знай живи.
 

О т е ц

(издали)

 
Куда пропал, Адам? Игрок упорный!
 

З м е й

 
Всевидящий! – не видит и сынка,
С наперсницей таящегося где-то.
Что надобней всего для старика?
Дышало бы вовеки всё вот это.
На все грехи и минусы детей
Полнейшую рассеянность он явит,
А рвение понять юдоль ясней
Всегда грехопадением объявит.
И так как уж исполнилось оно,
Отцу вот-вот открыться всё должно.
 

О т е ц

 
Смотрю, убрался ты листвой смоковной,
Как если бы чего-то не дал я
Потребного для жизни полнокровной
В отраднейшем отсеке бытия.
 

А д а м

 
Беспочвенно ты ловишь оскорбленье —
Пугающий твой мир я не браню,
Ценю твоё благое попеченье…
Хотя неудовольствие храню.
 

О т е ц

 
Когда не всё в эдеме превосходно,
То где-то жизнь и вовсе немила?
Но чем ещё тебе владеть угодно?
 

А д а м

 
Крылатостью свободного орла.
 

О т е ц

 
А голого кто предал укоризне?
 

А д а м

 
Всеведущий, то критик умный твой
Гласил о подобающей мне жизни
С её высоконравственной красой.
 

О т е ц

 
С её жизнеспособностью убогой!
 

А д а м

 
С отрадами, достойными людей.
 

О т е ц

 
Со многими безумствами!
 

А д а м

 
Со многой
Волшебностью.
 

О т е ц

 
С обманностью вещей.
Грядущее культурного кривляки
Не столь обременительно? О да!
На лёгкие стези польстится всякий —
Хороший не польстится никогда.
 

А д а м

 
Фатально ли моё посягновенье?
 

О т е ц

 
Тебе в его масштабы не войти.
 

А д а м

 
Конечно, то большое преступленье —
Съев яблоко, одежду завести!
Под яблоней действительно дурного
Не сделал я как будто ничего.
 

О т е ц

 
Твой первый грех умножится пудово
Потомками колена твоего.
 

А д а м

 
Но первый плод от яблони запретной
Вручила мне фактически жена,
А дал её мне ты рукой нетщетной,
Даятелю присвоится вина.
Без помощи свихнуться мне б
                                          едва ли —
Везде твои незримые персты.
Не властен я, как ты,
                               вперяться в дали
И сетовать отчаянно, как ты.
Вовек Отцу мои да внемлют уши,
Но внемлют и другому без конца:
Какая-то гнильца во сласть
                                        у груши —
И нам идёт отдельная гнильца.
 

О т е ц

 
Гнильца в само гниение стремится.
Кто выстоит у гибельной черты?
 

А д а м

 
Не выстоит и полностью растлится
Приверженец естественной тщеты.
Способный же на творческое дело
Всегда ведёт опасное житьё.
Потребно здесь единое всецело:
Пропорцию найдя, беречь её.
 

О т е ц

 
Ну вот, уже ты мыслишь утончённо,
Как ангелы, что полнят облака,
А завтра всё поймёшь определённо
Для бытности, не гаснущей века.
Придётся вас отсюда вон отправить,
А возле врат охранника поставить.
 

Е в а

 
Уж ежели в эдеме взялся Змей
На наш афронт и наше разложенье,
Блаженного за руслами лилей
Не трудится найти воображенье.
 

А д а м

 
Но всё-таки, живясь его плодом,
Отнюдь ещё не связываться с адом.
 

Е в а

 
А что за тишь? О боже,
                             дальний гром!
 

А д а м

 
Угроза чуть являющимся взглядам!
 

Е в а

 
Отечество мы ведали в раю,
Но страхами томились обиходно,
Держали речь опасливо свою,
В безмолвии не думали свободно.
 

А д а м

 
Любая мысль, играя без ярма,
Пред истиной была несообразна.
А подлинно потребный склад ума
Не мог являть и хлипкого соблазна.
 

Е в а

 
Своей прямолинейностью бесил
О музыке не мыслящий родитель.
 

А д а м

 
А между тем он истинно гласил,
Единственный всех истин утвердитель.
И преданность являли мы свою,
С умом уста вверяя славословью:
Не раз инакомыслие в раю
За карами чревато было кровью.
 

Е в а

 
Мы, жертвуя беспечностью былой,
Духовное нашли раскрепощенье.
В учителе под яблоневой мглой
Наперсника дарует ощущенье.
 

А д а м

 
Да, всё-таки свобода – высший дар.
 

Е в а

 
А кажется пока что высшей карой.
Но, делая немалый нам удар,
Я думаю, смеётся втайне старый.
Мне чудится, что всё произошло
В согласии с его незримой волей.
 

А д а м

 
Возможно, ведь отцовское тепло
Не стало в нём ущербней, меньше долей.
 

 
Но сколько бы ни тешили дела,
А клетка всё ж останется презренной,
Всё ж узкой для несчастного орла,
Что крыльями тоскует о вселенной.
Желательней довольства на земле
Крылатое, свободное познанье.
 

Е в а

 
Прискорбно то, что путь его во мгле,
Что подлинно родит его стенанье.
 

А д а м

 
Пожертвует эстетикой оно —
Размолвку с ним я выберу.
 

Е в а

 
                               Смешно.
 

С е р д а л и ф о н

 
Рождая гром украдкой, легковесно,
Тревожатся ко благу небеса:
Порой сопровождает он уместно
Поющие в ансамбле голоса.
 

Е л и с е й

 
Мы правильно поём и глуховато,
В искусстве ж Израфела мастерство
Безудержной фантазией богато,
Повышенно звенящей сверх того!
 

И з р а ф е л

 
Дадим Отцу утешиться в потере
Мелодикой медвяной красоты —
Для вас и для меня по крайней мере
Реально то.
 

Е л и с е й

 
                Каков, однако, ты!
Небось из падших?
 

И з р а ф е л

 
                      Это отрицать я
Серьёзного не вижу смысла.
 

Е л и с е й

 
                                        А!..
 

С е р д а л и ф о н

(Елисею)

 
За качество смешного восприятья
Тебе нелицемерная хвала!
 

Е л и с е й

 
Покуда ждём искусника седого,
Проверим, инструменты каковы.
 

Торопливыми шагами приближается к ангелам Отец.

О т е ц

 
Родные, наконец я с вами снова!
Потребностью для старца стали вы!
Давно отверг я всё, что предлагала
Мне ваша снежнокрылая родня.
Красе лишь только вашего закала
Вовек являться пищей для меня.
 

С е р д а л и ф о н

 
Поскольку ты лучишься вдохновенно,
Ответствуя на главное тебе,
Терпимости мы ждём одновременно
Ко многому, что чуждо похвальбе.
 

О т е ц

 
Прощу несообразности иные,
Но просьба к Израфелу такова:
Не скрадывай красоты неземные —
Напротив, акцентируй хоть едва!
Душе наисильнейшее волненье,
По сути, их изюминки несут!
Услышу, наконец, я ваше пенье?
Прошу, не тратьте попусту минут!
 

Ангелы принимаются петь, играя на лютнях, и пение небожителей дополняется глухими раскатами грома. Подходит Ева. Невидимая черта не позволяет ей подойти ближе к му – зицирующим. Она кричит им издали.

Е в а

 
Родитель, эта музыка прекрасна,
А пение божественней всего!
Мелодия вот эта сладкогласна,
Вот эта нотка – просто волшебство!
 

О т е ц

 
Не даст она мне вами насладиться,
Поблизости беснуясь и крича.
Придётся нам от уз освободиться.
Сойдёмся вновь у тихого ключа.
 

(Ангелы скрываются в небе.)

 
Не сдашься ли стихийной силе гнева
С огнём очей, со вспышками ланит?
От лучшего отталкивает Ева,
Бесценное как будто бы сквернит!
Отсюда мрёт его очарованье,
Великое значение его,
Теряется для духа врачеванье,
Пособие для дела моего.
Достоинство хранить – увы, мученье.
Но мыслю побороть я лаву зла:
Не может украшать ожесточенье —
Заботливость оптически мила.
 

Подходит Ева.

Е в а

 
Ко мне переменился ты не спьяну?
Причина въявь имеется тому?
Вопросами гнести не перестану,
Покуда хоть отчасти не пойму.
Устал ото всего, что ль?
 

О т е ц

 
                              Эти звуки
Дошли до всемогущего Отца?
 

Е в а

 
Забудем. А на трапезу разлуки
С едой не принести ли и винца?
 

О т е ц

 
Решите вы, цветущие румяно.
 

Е в а

 
Да что с тобой? Слегка хоть освети!
 

О т е ц

 
В отдельное тебе вдаваться рано —
Похожа ты на девочку почти.
 

(Молодая женщина склоняется к Отцу, чтоб обнять его, сидящего, но, поднимаясь, он отходит от её рук, и та покидает его.)

 
Приветствуя незримые костюмы,
Всё более чуждаться должен я
Детей, легко вторгающихся в думы,
Сокровища крадущих у меня.
Земное всё отдам, а покушений
На ценности мои не потерплю:
Делиться ли предметом упоений?
Таить его ревниво норовлю.
Животным услаждаться вместе надо —
Моё блаженство ближнему не радо.
 

Действие второе

А д а м

 
Наверное, таится здесь она.
 

З м е й

 
Что палкой бьёшь о дерево науки?
 

А д а м

 
Где спрятана тобой моя жена?
 

З м е й

 
Ты сеешь удивительные звуки.
 

А д а м

 
Исчезни, мина красная, не стой,
Немедленно проваливай с дороги!
 

З м е й

 
Себя давай-ка малость успокой.
Твои безосновательны тревоги.
Здесь я лишь, а к участку моему
Нельзя кому угодно пробиваться.
Не множь усилий, злиться ни к чему:
Не всякому со мной соревноваться.
 

А д а м

 
Не двинусь я с участка твоего,
Пока в очах её не возымею,
Пока не надоест ей шутовство.
 

З м е й

 
Нет, я сердиться тоже, друг, умею.
Себя как можно далее таи!
 

А д а м

 
Избыточны толчки твои, лукавый!
 

З м е й

 
Затем что отступления твои
Противятся достаточности здравой.
Не вклинивайся близко никогда
К листве, где мы, бессмертные,
                                           смакуем.
 

Уходит от Адама, а того окликает издали Сердалифон.

С е р д а л и ф о н

 
Адам, остановись, иди сюда,
За чашами немного потолкуем!
Не чужд я с той поры твоей судьбе,
Как ты на свет из праха появился,
Душой всегда сочувствую тебе.
 

А д а м

 
Ты слухом о жене моей разжился?
 

С е р д а л и ф о н

 
С учителем интимные дела
Пылают у неё весьма заметно.
 

А д а м

 
Меня, выходит, Ева предала,
А мне нельзя предать её ответно!
О, как я жажду спутницы такой,
Какая суждена тебе воочью!
Мне мил её задумчивый покой,
Длина волос отрадна чёрной ночью.
 

С е р д а л и ф о н

 
Не девушка со мной, прошу учесть,
А подопечный, вроде кроткой лани.
Из падших он, а к ним его низвесть
Я ловко не позволил ярой длани.
Прощать, идя порой на плутовство,
Необходимо всё такому чуду.
Всегда, жалея друга своего,
Оказывать ему поддержку буду.
 

И з р а ф е л

 
Тебя, Адам, от бедствия спасти
Способен Елисей рукой чудесной.
Не трудно вас у грота мне свести
На нашей репетиции совместной.
С имеющим и лоб от божества
Поделишься ты злой своей кручиной.
 

А д а м

 
Но к дереву познания сперва
Хочу сходить ещё разок единый.
Вернуться мне в опальное жильё
С изменницей во что бы то ни стало,
Хоть больше не могу любить её,
Могу лишь ненавидеть одичало.
О совести напомнить ей хочу:
Возможно, сердце этим облегчу.
 

Е в а

 
Расстанься с ожиданиями чуда,
Сверкающий глазами шатуна!
Проваливай, постылый, прочь отсюда!
 

А д а м

 
Больная на мозги, ты мне жена!
Со мной в жилище наше кротко следуй!
 

Е в а

 
Проклятый, руку выпусти мою!
На силу не надейся, твёрдо ведай:
Навечно здесь останусь я, в раю!
 

А д а м

 
Ты волей мне дана первоверховной.
 

Е в а

 
Всего первоверховнее любовь.
Я значусь ей рабой беспрекословной.
 

А д а м

 
В основах ошибаешься ты вновь.
Отрадой не считай дурного блуда,
Медов от обольщения не жди!
 

З м е й

(выскакивая)

 
Недодал я докучливому худа?
Так лей же снова слёзные дожди!
Зарвался – получай в придачу снова
По шее, по бокам и по спине!
Скрывайся без оглядки и без слова!
За нами не дерзай следить извне!
Беги во многодумную пещеру!
 

Е в а

(Змею)

 
Не слишком увлекайся, чувствуй меру.
 

А д а м

(Израфелу)

 
Сейчас елей для сердца моего —
Небесное твоё очарованье.
 

 
Как мило, что, не молвя ничего,
Ты выдержанно сносишь ожиданье!
Ты чудишься меж терний бытия
Настолько осторожной, мягкой девой,
Что горестно раскаиваюсь я
Во всей своей воинственности с Евой:
Насильно влёк её в шальной ругне,
Тогда как мягко молвить и держаться —
Поистине красиво, только мне
Неясно, как же это не срываться?
Как нужное выходит у тебя?
Сдаётся мне, что тоже крайне трудно.
Сдаётся, что, жестоко теребя,
Преследовали милого нескудно.
Своё очарование в те дни
Ты вовсе не терял, уныло рея,
А мог и приумножить.
 

И з р а ф е л

 
                                    Извини,
Дождаться не дано мне Елисея.
Твоих, увы, не скомкал я скорбей.
Ты речью, бесконечно сладкозвучной,
Плодишь укоры совести моей,
На деле не вполне благополучной.
Крушит ошибкой пыл умильный твой,
Веля свернуть общение с тобой.
 

Скрывается.

А д а м

 
Волнует образ ангела всечасно,
Но также без конца трясёт и гнев,
А гневаться не властен я безгласно,
Личину хладнокровия надев.
Едва бреду без сил и зримой цели.
Спине необходимо врачевство.
Но вновь я притащился неужели
Ко древу беспокойства моего?
О боже, не с утраченной любовью
Столкнулся я в репьях? Она жива?
Льняные пряди выпачканы кровью,
На вытянутой шее бечева!
А бьётся ль её сердце?
 

Во множестве слетают ангелы. Между ними к Адаму с Евой приближается Змей.

С е р д а л и ф о н

 
                           Данный случай —
Не горе в нашей практике большой.
Мы способами помощи летучей
Поставим Еву на ноги с душой.
– Пришла, голубка, в чувство?
                                   Полегчало?
 

Е в а

 
Ой, ой…
 

С е р д а л и ф о н

 
Давай поднимемся, давай!
Вот умница! Беды как не бывало!
Поправишься к утру, не унывай!
С Отцом, однако, встретиться должны мы,
Где ровно все с тобой необходимы.
 

О т е ц

 
Что женщине дала вкусить юдоль?
 

Е в а

 
Ища цветы, слагая заклинанья,
Почувствовала теменем я боль
И рухнула в бурьяне без сознанья.
 

О т е ц

 
Кого-нибудь, однако, на пути
Ты сзади не заметила с дубиной?
 

Е в а

 
На схожее давление пойти
Решился б, очевидно, муж единый,
Поскольку с ним отвыкла ладить я.
 

А д а м

 
А ты не допускаешь убиений,
Что полнили б юдольные края
Без ссор и безо всяких объяснений?
Да, ссорился сегодня я с тобой,
За локоть увести к себе старался,
Но в жёны мне вручённую судьбой
Не бил и никогда не собирался.
Своё лишь я помыслил обрести.
 

Е в а

 
С какой поры моё твоим явилось?
 

О т е ц

 
Эмоции держите взаперти!
Что дальше, подсудимый, приключилось?
 

А д а м

 
У них я после действий драчуна
Попотчевался влагой пурпуровой.
 

С е р д а л и ф о н

 
Не пили никакого мы вина,
Воды глотнули только родниковой.
 

О т е ц

 
Муж Евы, продолжай.
 

А д а м

 
                              Потом я вновь
Отправился ко древу, где предстала
Мне ставшая чужой моя любовь,
И Змей нарисовался для скандала.
Расставшийся с личиной мудреца
Воздействовал уже не силой слова,
А грубостью кулачного бойца,
Чтоб я бежал отсюда в дебри снова.
Моя же предпочла к нему уйти.
 

О т е ц

 
Верша прелюбодейное хищенье,
Ты, Змей, не потрудился соблюсти
В очах юнцов отцово запрещенье?
 

З м е й

 
Что муж и ныне здравствует у ней,
Не знал я, здесь его не наблюдая.
Притом он изменился властью дней,
Лишась организованного рая.
Случайно лишь уведомив её
О первой стычке с ним, узнал я точно,
Что с воплями приемлющий своё
Голубки домогался правомочно.
 

О т е ц

 
Борись, Адам, устами шевеля!
 

А д а м

 
Красавец Израфел явил идею,
Чтоб я, реальной помощи моля,
Приватно обратился к Елисею.
Но друга мы дождаться не смогли,
Без ангела Адам остался вскоре.
 

И з р а ф е л

 
Не ждал я никого с тобой вдали:
В утрате мига видится мне горе.
Всечасно занимаюсь я трудом
И в ходе суток еле выполняю
Потребное на поприще моём:
Исследую, шлифую, сочиняю…
 

С е р д а л и ф о н

 
Создание святое в бытии,
Живущее лишь музыкой любимой,
В дела неблаговидные свои
Не впутывай напрасно, подсудимый.
Немного думай, слово говоря,
Мытарить Израфела не желая.
Теперь уже мне кажется, что зря
Вздыхал я над изгнанником из рая:
Добра нести нельзя людской семье.
 

О т е ц

 
Спокойствие! Давайте ближе к делу.
Кто первый на разросшемся былье
Склонился к умирающему телу?
 

З м е й

 
Вскрик Евы просочился мне в мозги,
И вслед услышал я, бросая ложе,
Что было на поспешные шаги,
На шум от воскрыления похоже.
Подался я скорей на звуки те,
Наткнулся на поверженное тело,
За жизнь его побился в суете,
Но действия сие не возымело.
Тут ангелов я бросился сзывать,
А также по следам искать Адама —
Кого ж я мог ещё подозревать?
Уставился в меня глазами хама!
По шее надавать ещё тебе?
Нет, я прибью негодного подонка!
 

Бросается с кулаками на Адама, ангелы в разные стороны растаскивают их.

Е л и с е й

 
Поверю ль я словесной городьбе
Того, чья столь известна мне душонка?
К идее злодеяния никто,
За вычетом Адама, не склонялся?
А в узах у любовницы зато
Жестокий Змей свободой соблазнялся.
Любовь и ревность Евы променять
Ему легко на близость Израфела,
Десницу же на женщину поднять
Особого не создало бы дела.
 

Е в а

(Змею)

 
Не только мной ты лакомился, зверь?
От Евы береги свою персону!
 

З м е й

 
Коварной лжи, бесценная, не верь.
 

И з р а ф е л

 
Я предан одному Сердалифону.
 

О т е ц

 
Знаком и мне эдемский педагог,
Я знаю, Змей не робкого десятка,
Такой недогубить едва ли мог:
Ему прирождена другая хватка.
А, значит, удаляется Адам
Отсюда со своей женой законной
 

 
Туда, где нелегко по временам
И далеко до жизни их исконной.
 

(Херувимы воспаряют. Адам удаляется вместе с Евой. Елисей, Сердалифон, Израфел и Змей задерживаются.)

 
Теперь у вас я всё же попрошу
Вполне чистосердечных объяснений.
Сперва к ответу Змея приглашу.
Кто создал Еве столько треволнений?
 

З м е й

 
Не знаю, кто пустился в озорство,
Но девушка злодея не видала,
А значит, это было существо
Не родственного мне материала,
Того, что ближе к нежному, ведь я
Приблизиться без шума не сумею,
Нападками гнести, лицо тая,
Не близко честь имеющему Змею.
 

О т е ц

 
Тобой разочарован я, мой друг,
Иди к себе, под яблочную крышу.
 

З м е й

 
Порядком у меня в саду заслуг,
А надобных оценок я не слышу.
Тебе в угоду правильно ведь я
Адама гнал от яблони и рая,
На мой призыв эфирная семья
Слетала к Еве, жизнь её спасая…
 

О т е ц

 
А вместе с тем и первую жену
Супружеской ты выучил измене,
Прельстил Адама в эту же весну
Примерами грубейших избиений.
Терпение владыки не пытай,
Пока не превратил я машинально
Тебя во змея сущего. Ступай!
 

З м е й

 
Папаша, до предела непохвально
Гнести несправедливостью речей,
Вовсю разочаровывая тоже.
 

(Скрывается.)

О т е ц

 
Тебя готов я слушать, Елисей!
 

Е л и с е й

 
Во мне не стало памяти, похоже.
Не помню, чтоб уславливался я
Явиться без утайки или тайно
Ко гроту у далёкого ручья,
Где вряд ли повстречаешься случайно.
Но как, однако, выпало бы мне
Полезным оказаться человеку?
 

О т е ц

 
Благодаря прямой твоей ругне
Того, кто подавал юнцам опеку.
У женщины чернением его
Ты вызвал отрыгание такое,
Что вмиг она супруга своего
Нашла благим и вспомнила былое.
Выходит, испытавшему тоску
Принёс и вправду ты благотворенье —
Весёлая хвала клеветнику,
Наполненное смехом одобренье!
 

Е л и с е й

 
Мне кажется, что, молвя всё как есть,
Я Змея не чернил, а вот Адаму
Спасал от пачкотни благую честь,
Излишне не щадя лесную даму.
Владеющая прелестью простой
Не стоит Израфела в сердце Змея:
Живёт он отрицательной красой,
Гораздо больше к ней гореть умея.
 

И з р а ф е л

 
Я принимал участие…
 

О т е ц

 
                                    В судьбе
Злосчастного отверженца Адама —
Немалое признание тебе,
Любезному подателю бальзама!
Не только Змею, многим из семьи
Воздействие твоё высокоценно.
Всегда волнуют образы твои
И собственный твой вид одновременно.
О дети, вашу музыку впивать
Отеческое сердце вечно радо.
Без вас я не хочу существовать.
Откладывать отрадное не надо.
 

С е р д а л и ф о н

 
Того, кто нынче Еву припугнул,
Узнать уже не жаждешь абсолютно?
 

О т е ц

 
Без санкции моей ты дело гнул,
Однако мне служил ежеминутно.
Твоя десница, действуя тайком,
Указы вожака блюсти внушала,
Когда при попущении моём
Их Ева наудачу нарушала.
А, стало быть, я милую тебя,
В ансамбле ваше пение любя.
 

Раздаётся лютневая музыка, начинается пение.

2002. 2018