Текст книги "Виктор Илюхин. Охотник за президентами"

«Дело КПСС»

– Итак, Компартия объявлена вне закона, – позже комментировал историческую ситуацию Виктор Иванович Илюхин. – Руководство КПСС и КП РСФСР находится под следствием, имущество отобрано и разграблено. Что дальше? Какой был у нас выбор? Первый – коммунисты продолжают работу, но в подполье. Второй – всем перейти в Российскую Коммунистическую Рабочую Партию (РКРП), что наверняка означало в дальнейшем ее запрещение. Третий путь – и главный: добиваться юридически обоснованной Конституционным Судом легитимности организации и начинать заново строить Компартию России. Так мы и решили поступить…

Следует отметить своеобразие политической ситуации после ноябрьского указа президента. КПСС и КП РСФСР были распущены, а парламентская фракция «Коммунисты России» в Верховном Совете РСФСР существовала.

– При фракции, – рассказывал Илюхин. – существовала группа высококвалифицированных специалистов, ученых, общественных деятелей, в работе которой после увольнения из Прокуратуры СССР какое-то время принимал участие и я. Возглавлял ее доктор исторических наук, профессор Иван Павлович Осадчий, Человек он чрезвычайно деятельный, моторный, прямо скажем. После ГКЧП, когда Ельцин приостановил деятельность Компартии, но еще до самого разрушительного ноябрьского его указа Осадчий собрал некоторых наших депутатов Верховного Совета, остававшихся на свободе членов Политбюро ЦК КП РСФСР и там, на совещании, была выработана примерная линия защиты, которая в дальнейшем уже просто корректировалась. В конце августа – начале сентября 1991 года создали и официально зарегистрировали общественную организацию «В защиту прав коммунистов». Вот она-то и сыграла в возрождении партии очень серьезную роль. Легитимность этой структуры позволила позже официально формировать группу участников в защите КПСС и КП РСФСР в Конституционном Суде.

Виктор Иванович хорошо помнил те события потому, что сам был их участником. С ноября 1991 года он работал в «Правде» и одновременно в группе экспертов-юристов при Верховном Совете.

Итак, ноябрь 1991 года. Ельцин издает указ «О деятельности КПСС и КП РСФСР». Третий, как уже упоминалось, по счету. Этот указ, по замыслу его составителей, должен был окончательно добить не просто партию, а всю левую идею в нашей стране. Но не тут-то было. Объединившиеся вокруг фракции «Коммунисты России» Верховного Совета РСФСР представители левой идеи дали правовую оценку ельцинским указам. Начался сбор подписей, в результате 43 народных депутата РСФСР 27 декабря 1991 года обратились в Конституционный Суд с ходатайством о признании неконституционности указов президента.

26 мая 1992 года начался исторический судебный процесс, который должен был ответить на поставленный временем вопрос: быть Коммунистической партии в нашей стране или не быть? Поэтому в первую очередь инициативная группа приступила к поиску профессиональных защитников. Следовало не только отразить все нападки со стороны президента, но и доказать свою правоту, убедить судей, что Компартия не причастна к тем преступлениям, которые ей инкриминируют.

Вот что пишет в своих воспоминаниях участник процесса, защищавший партию, доктор юридических наук, профессор Ф. Рудинский: «Группа народных депутатов, обратившихся в суд, их юридические представители, эксперты и свидетели стороны собрались 24 мая на совещание… Это было в небольшом зале, с облупленными стенами, неподметенным полом. Здесь я впервые встретился с В.А. Ивашко, В.А. Купцовым, Г.А. Зюгановым… Всего собралось человек 40–50. Говорили о возможном развитии событий. Обстановка была напряженной. Ведь партия была разогнана, и люди собрались вместе для борьбы за свои права».

На этом совещании, состоявшемся накануне начала процесса, присутствовал Виктор Иванович. В лицо Илюхина знали немногие, а вот фамилия сразу напоминала о его недавнем поступке – возбуждении уголовного дела в отношении Горбачева по статье «Измена Родине». То, что Виктор Иванович – среди защитников партии в этом процессе, для многих участников было знаком: на стороне Компартии собрались не просто профессионалы, но и сильные духом бойцы. Это воодушевляло, но иллюзий никто не питал – драка будет жестокой. Ельцинисты задумали провести показательное политическое судилище не только над партией. Им требовалось опорочить саму суть марксистко-ленинской идеологии, чтобы навсегда поставить любые организации коммунистов вне закона. И как завоеватель перед броском сосредоточивает в месте предполагаемого удара свое верное войско с оружием и знаменами, так и сторонники ельцинской демократии окружили себя юристами с громкими именами, архивами, институтами, зарубежными консультантами, деньгами, – все было брошено против горстки людей, которые хотели только одного – справедливости.

От КПСС официальными представителями в Конституционном Суде были Заместитель генерального секретаря ЦК КПСС В.А. Ивашко (М.С. Горбачев отказался даже присутствовать в КС), от КП РСФСР как последний ее руководитель – В.А. Купцов. Принимали участие в защите Компартии И.И. Мельников, Г.А.Зюганов, В.В. Калашников, В.М. Фалин, Ю.П. Иванов, А.В. Клигман, И.М. Братищев, еще ряд других видных политических деятелей. Формировали юридическую защиту крупные юристы В.С. Мартемьянов, Ю.М. Слободкин, С.А. Боголюбов, В.Г. Вишняков, Ф.М. Рудинский, В.Д. Филимонов, Б.П. Курашвили, Б.Б. Хангельдыев. Всех, к сожалению, не перечислишь, тем более тех, кто был среди экспертов, как Виктор Иванович Илюхин, среди свидетелей или просто помощников, собирающих материалы к заседаниям, формирующих документы и т. д.

Много лет спустя Илюхин признается, что ему льстило находиться на стороне Компартии в одном строю со столь известными юристами и политическими деятелями. Неискушенный в политике, бывший всегда от нее на большом отдалении, он неожиданно был втянут в самый ее эпицентр. Его положение сотрудника партийной газеты и эксперта предоставляло роль не стороннего наблюдателя, а активного участника процесса, что полностью соответствовало его настрою – бороться против идеологии и практики ельцинизма, растящих под щитом «демократии» крупный капитал на костях социалистической собственности.

Откровенности ради, надо сказать, что Виктор Иванович и тогда, в начале 90-х, и в последующие годы пропагандистскую фразеологию использовал крайне редко. Он стоял на прочной патриотической позиции, но деятельность партийной верхушки за последние годы Советской власти во многом осуждал. За близорукость. За отрыв от народа. За неспособность быстро реагировать на веление времени. Пока «кремлевские старцы» боролись за единоличную власть, они растеряли главное – свой авторитет. Вот тогда и сложилась ситуация, позволившая на самый верх прийти людям без идеи, без принципов, бессовестным и даже откровенно антисоветски настроенным. Казалось бы, это могло его, как многих, оттолкнуть от партии, но он рассудил иначе.

– Я никогда не смешиваю людей и идею, – часто повторял Илюхин. – Люди приходят в партию разные, часть из них рано или поздно уходят, а идея, самая что ни на есть справедливая, социальная идея останется основой даже меняющихся в соответствии с требованиями времени политических программ. Конечно, из-за таких, как Горбачев, Яковлев, Волкогонов, Ельцин, Гайдар, партия может получить серьезный моральный и нравственный урон. Но ведь придут в нее другие, чистые, честные, порядочные люди, и все переменится. В это надо верить. Этому надо помогать.

Вот почему и в Конституционном Суде Илюхин без колебания встает на сторону партии, защищая ее от наветов политических врагов в лице Ельцина и представлявших на процессе сторону президента Г. Бурбулиса, С. Шахрая, А. Макарова, Н. Федорова, М. Федотова и многих других, некогда носивших у сердца партийный билет.

Конституционный Суд

Работа Конституционного Суда началась с различного рода провокаций. Напомним, что депутаты, решившие защищать Компартию, подали иски о признании неконституционности ельцинских указов в отношении КПСС, КП РСФСР и их имущества задолго до первого заседания. А тут спустя несколько месяцев лидер российских социалдемократов депутат Верховного Совета РСФСР Олег Румянцев ответно поставил вопрос, но теперь о неконституционности КПСС. Два обращения по своей сути между собой ничем не связаны, но, как ни странно, их объединили и в последующем стали рассматривать в одном процессе. Защитникам партии это было крайне невыгодно, тем не менее, пришлось перестраиваться, как говорят военные, в ходе марша.

Стороны оказались не в равных условиях буквально по всем позициям. У одних были неограниченные материальные, научные и технические ресурсы. У других все партийные банковские счета были арестованы, люди изыскивали личные средства на приезд в Москву для участия в процессе, документы для подготовки выступлений из архивов не выдавались, помещений и оргтехники не было. Приходили простые люди, передавали свои небольшие деньги, предлагали кто помещение, кто документы из домашних архивов – так они выражали свою солидарность с Коммунистической партией.

Предшествующее судебное разбирательство всколыхнуло средства массовой информации. В чем только они не обвиняли коммунистов! Такая же кампания огульного охаивания царила и на самом процессе. Представители президента, утверждая, что КПСС – это «государственная организация», пытались таким образом смешать ее с отставшей от жизни правящей верхушкой и доказать, что партия виновна во всех несчастьях и страданиях народа. Парадокс, но в Конституционном Суде пришлось даже доказывать, что КПСС и КП РСФСР обладали всеми признаками политической партии, являлись таковыми. И это при том, что на 1 января 1990 года в составе Компартии Советского Союза находилось более 19 миллионов человек.

– Представители нашей стороны раскрывали юридическую и логическую противоречивость позиции противников, – рассказывал много лет спустя Виктор Иванович Илюхин. – Бездоказательность, абсурдность, правовую несостоятельность их аргументов, игнорирование и искажение очевидных фактов. Смысл их позиции заключалась в том, чтобы скрыть подлинных виновников национальной катастрофы, не называть конкретных лиц, которым действительно место на скамье подсудимых в уголовном суде, и тем самым дискредитировать миллионы невиновных людей, членов партии, которые всю жизнь честно выполняли конституционные обязанности.

В истории страны, как и в истории партии, поясняли представители Компартии, тоже были трагические страницы. Это и репрессии, и насильственное переселение народов, и преследование за инакомыслие… Людей, ответственных за эти преступления, уже давно нет в живых. Обо всем этом первой сказала сама партия на XX, а затем и на XXII съездах КПСС. Партия гласно и всенародно вскрыла и осудила недостатки, трагические события, в ней самой шел процесс самоочищения. Президент Ельцин запретил партию как раз тогда, когда она встала на путь кардинального обновления. И если Горбачев и его ближайшее окружение зашли в организационный и идеологический тупик, то рядовые члены партии, напротив, наконец увидели перспективу развития страны, приветствуя новые веяния в экономике, в общественных отношениях.

На суде особенно подробно рассматривались вопросы взаимоотношения Советов и общественных, религиозных организаций, порядок назначения, награждения, направления в зарубежные командировки должностных лиц, входящих в номенклатуру КПСС, их привилегии, ограничение партией прав и свобод граждан, финансирование зарубежных коммунистических и рабочих партий и движений. Деньги партии, ее собственность в стране и за рубежом – еще одна важная для ельцинской команды тема. Только как преступление партии рассматривались внешнеполитические действия СССР в Венгрии в 1956 году, в Чехословакии в 1968-м, война в Афганистане, Чернобыльская трагедия, события в Прибалтике 1990–1991 годов и, наконец, ГКЧП. Отдельные заседания Конституционного Суда были посвящены так называемому Катынскому делу.

– Я еще тогда обратил внимание, – вспоминал Илюхин, – на бездоказательность обвинений КПСС, да и всего СССР в расстреле польских военнопленных. На руки документы «Особой папки» нашей стороне не выдавали, и мы вели речь, опираясь на материалы Нюрнбергского процесса над нацистскими преступниками. Противная сторона, особенно господин Макаров, в выражениях не стеснялась, тем самым преследуя цель оказывать давление на судей. Однако последние, к их чести, аргументацию ельцинистов не приняли, было видно – все доказательства шиты белыми нитками. Позже, когда российские президенты начали винить Советский Союз в содеянном в Катыни, я понял – надо вернуться к этой теме и рассмотреть исторические факты более внимательно. Что в последующем и сделал.

Надо отметить, что аргументация защиты партии в Конституционном Суде была чрезвычайно грамотной. И это не могло не оказать влияния на самих судей. Сейчас уже известно, что перед процессом заведомо на стороне КПСС из тринадцати судей был только один – Виктор Осипович Лучин, человек идейный, твердо стоящий на партийных позициях. А к концу работы суда уже шесть судей четко понимали всю абсурдность и неправомерность ельцинских указов, несостоятельность обвинений Компартии в ее неконституционности. Оттого и постановление Конституционного Суда оказалось неоднозначным – оно фактически отражало полярность взглядов самих судей, да и настроений в обществе.

Признав многие положения в указах президента антиконституционными, суд в целом оправдал действия главы государства. КПСС и КП РСФСР были признаны организациями, соответствующими Основному закону страны, а их руководящие органы – нет. Собственность партии было предложено отсуживать в обычном или арбитражном судах, что делало ее для партии практически недосягаемой. Но самое главное, что перекрывало для коммунистов все «провальные позиции», это признание конституционности партийных первичек, организованных по территориальному признаку. Суд фактически предоставил им возможность на дальнейшее организационное оформление в качестве политической партии. Поскольку первичные организации – основа партии, то это в дальнейшем и стало предпосылкой полного возрождения партии.

13 февраля 1993 года в Доме отдыха на Клязьминском водохранилище в тройном кольце охраны сторонников из числа военных и работников московских предприятий состоялся II Чрезвычайный съезд КП РСФСР. В течение двух дней было принято решение о возобновлении деятельности партии в полном объеме, рассмотрены и утверждены Программное заявление и Устав, уточнено название, избран Центральный Исполнительный Комитет во главе председателем ЦИКа Г. А. Зюгановым.

Знал ли президент, что коммунисты проводят свой съезд? Этот вопрос нам довелось в свое время задать Виктору Ивановичу Илюхину – участнику исторического события.

«Бесспорно, знал, – ответил он. – Но помешать не решился, ведь только что Конституционный Суд Российской Федерации закрепил право первичных организаций разгромленной Ельциным Компартии на оформление в политическую партию. Редкий случай, когда Ельцин не переступил закон. Хотя он наверняка понимал, что именно мы, выражая подлинные интересы народа, станем его основными противниками в политической борьбе».

Указ № 1400

Тайное, говорят, всегда становится явным. Наверное, когда-нибудь станут известны и подробности тех антигуманных планов, которые строили окружение Ельцина и их западные покровители. Как «обрушить» жизненный уровень большинства людей, как повысить градус социальной напряженности, как вбить клин между нациями и конфессиями, как довести людей до братоубийственной войны. Ведь все это было разыграно, словно по нотам. Сейчас, спустя время, расставлять события по полочкам легко, а тогда миллионы соотечественников были втянуты помимо их воли в грандиозный трагический спектакль.

Кремль трезво оценивал результаты II Чрезвычайного съезда КП РСФСР – разгромить до конца партию так и не удалось, а тут Верховный Совет, все более разочаровываясь в чисто прозападных и совершенно неэффективных экономических и социальных программах президента РФ, начал мало-помалу возвращаться к советской терминологии. В стране фактически сложилось двоевластие, с которым Кремль решил покончить в самое короткое время.

Декабрь 1992 года. Ельцин в своем обращении, называя VII Съезд народных депутатов оплотом консерватизма, тормозящим демократические преобразования, предлагает провести референдум о доверии президенту. Причем дает обещание подчиниться воле народа при любом исходе.

Март 1993 года. Идет VIII Съезд народных депутатов. Вновь по телевидению выступает Ельцин с жесточайшей его критикой, пугая население недавним съездом коммунистов, реваншем партноменклатуры и возвратом к прошлому. Далее он подписывает закон об особом порядке управления страной. Вводится прямое президентское правление.

Издается указ о проведении 25 апреля 1993 года Всенародного референдума.

Собирается очередной Съезд народных депутатов, который ставит вопрос об импичменте президенту России. Проводится голосование – для отрешения Ельцина от должности не хватило нескольких голосов. Тогда Съезд отменяет прямое президентское правление, поддерживая при этом идею проведения референдума с вопросами о доверии президенту, Верховному Совету и судьбе «реформ».

Референдум проходит под диктовку телевизионного агитпропа Кремля и в результате показывает полную раздробленность общества, отсутствие единства позиций, что наемными политтехнологами трактуется как безоговорочная победа авторитета президента России над парламентом.

21 сентября 1993 года. Ельцин издает указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», объявляет о разгоне Съезда народных депутатов и Верховного Совета, упраздняет действующую Конституцию, беря на себя до принятия нового Основного закона и выборов Федерального собрания управление страной посредством президентских указов. По свидетельствам очевидцев, С. Степашин, занимавший тогда должность председателя Комитета Верховного Совета по обороне и безопасности, собрал депутатов за накрытым столом, пригласил для убедительности председателя Конституционного Суда В. Зорькина и под звон бокалов предложил всем подчиниться президенту. Лояльные к власти добровольно покидают здание… Степашина ждут новые высокие государственные должности.

Верховный Совет фактически на осадном положении. Граждане со всей страны начинают съезжаться в Москву для защиты Дома Советов. Премьер В.Черномырдин на заседании Чрезвычайной комиссии кричит министру транспорта: «Почему все дороги в Москву канавами не перерыл? Я тебе приказываю…». Председатель Конституционного Суда пытается собрать согласительное совещание. Даже церковь не остается в стороне и предоставляет Свято-Данилов монастырь для переговоров. Президенту предлагают нулевой вариант – он отменяет свои указы, Верховный Совет – свои, опасные для Ельцина постановления. Сторонники президента жаждут крови. Депутаты Верховного Совета готовы отстаивать завоевания демократии, считая положение президента России шатким. «Будем стоять до конца!» – заявляют многие из них.

В это время А. Чубайс доверительно сообщает Е. Гайдару, что «либо мы их всех арестуем, либо нас с тобой уже здесь не будет…». Компартия призывает всех образумиться и не допустить кровопролития. Из Белого дома, почувствовав опасность, бегут самые слабые – Починок прямо в Кремль, с извинениями, к Ельцину. Ни с того, ни с сего Союз офицеров С. Терехова пытается штурмовать Объединенный командный пункт армий СНГ, появляются первые раненые и убитые. А. Руцкой, зная, что здание телевидения находится под усиленной охраной спецназа, неожиданно дает команду: «Вперед, на Останкино!». А. Макашов ведет народ к телевизионному комплексу. Туда же стягиваются бронетранспортеры. В ночи смертельными светлячками мелькают «трассеры». Льется кровь. Гибнут гражданские безоружные люди.

Возле Белого дома работают снайперы – есть погибшие в армейских и милицейских подразделениях. Верховный Совет полностью заблокирован, отключены свет, вода, канализация. На прямую наводку выведены танки. Ведется огонь по фасаду парламента. Здание горит. Гибнут люди. Начался штурм, который практически не встречает сопротивления. Сторонники Ельцина выводят из подъездов защитников. Бьют всех без разбору. Хазбулатова, Руцкого, остальных руководителей заводят в автобус и увозят. На крышах – телекамеры и комментаторы, мир видит, как Борис Кровавый празднует победу…