Текст книги "Бесы и бесноватые"

III

Доселе мы говорили об ощущениях, о переживаниях, о явлениях повседневного опыта. Другими словами – об экспериментальных данных в пользу существования злых духов, называемых бесами.

Теперь скажем несколько слов и о том, что не только опыт, но даже теоретические построения человеческого разума и те приводят нас к необходимости признания злой, разумной силы.

Вера в бесов стоить в тесной связи с верой в ангелов. Ведь бес это, по учению св. Церкви, – падший ангел. Но вера в ангелов, т.е. в добрую, разумную, высшую, чем человек, силу требуется человеческим разумом, как необходимый «постулат сознания».

В самом деле, неужели Бог остановился в Своей творческой деятельности на человеке, как на существе, выше которого ничего и быть не может. Неужели нет иных существ, которые стояли бы между человеком и Богом?

Несомненно есть. Это доказывают многие собрания и наблюдения. Вот первое основание. Совокупность земных существ и предметов представляет собою как бы лестницу, имеющую разные ступени, по которым рядами поднимаются разные формы бытия, начиная с самой низшей и простейшей и кончая самою высшею, сложнейшею. Между этими формами, стоящими не отрывочно и одиночно, но тесно связанными одна с другою, нигде нет скачков, или пустых промежутков. Напротив, при переходе от одной формы к другой, везде замечается строгая постепенность и последовательность. Самая низшая и первичная форма природы – минералы. Затем идет растительное царство, животное. Переходным звеном от мира животных к человеческому царству служат так называемые антропоморфные обезьяны, более всех других животных приближающиеся к человеку и по своему внешнему виду и по физическому устройству.

Наконец, на высшей ступени бытия стоит человек. Если мы признаем, что ангелов не существует, что человек высшая форма творения, то во вселенной, между Творцом и тварью, образуется громаднейший пробел, или промежуток, скачок. А в ней, как показывает наблюдение над доступной нам частью вселенной, пробелов и скачков нет. В ней незаметно одна форма переходит в другую. Без ангелов вселенная не была бы полна, а оставалась бы половинчатою и незавершенною, и, следовательно, не была бы в строгом смысле вселенною. Идя постепенно, градация существ, наполняющих ее, вдруг обрывалась бы в человеке, так как высший духовный мир не имеет в последнем своего завершения и законченности. Ангелы составляют духовный полюс вселенной, противоположный полюсу чистой материи (Чтем. Общ. люб. дух. просв., 1879 г. Август, стр. 95. «Любовь Божественная творящая или всесозидающая»). Было бы странным предполагать несоответствие одного полюса с другим. Было бы странным и нелепым для нашей мысли предполагать, что – между тем, как материя, входящая в состав природы человека, имеет тысячи разнообразных форм и видов, последовательно идущих от форм грубых, низших к формам утонченным, высшим – дух, входящий так же, как и материя в состав человеческой природы, существует только в одной форме, и притом форме низшей, так как человеческий дух в своих проявлениях несовершенен. Это равнялось бы тому, если бы при существовании, например, разных видов растений, начиная с травных и кончая древесными, существовал бы один только, и, притом самый низший, вид животных, примерно – какой-нибудь слизняк. Других же видов никаких бы не было. В таком случае, очевидно, не выполнена была бы творческая идея создания животного мира. Точно также не выполнена была бы творческая идея и нравственного мира, если бы существовало одно только существо (человек), принадлежащее к этому миру (Успенский: «Христианское умозрение…», стр. 161).

Напротив, если мы признаем существование ангелов, то пробел во вселенной уничтожится сам собою и картина мира получит совсем другой вид. Именно:

В области Божьего создания человек окажется на границе двух миров – видимого и невидимого, чувственного и духовного. Он станет средоточным пунктом или центром, в котором объединяются силы, законы, и формы и виды обоих миров. По своей физической стороне и ее условиям он будет принадлежать к общей, космической жизни и будет, так сказать, повторением ступеней материальной природы, потому что в тканях его организма есть неорганические, растительные и животные элементы. В этом отношении человек станет членом в ряду земных существ и членом самым высшим, заключительным по причине лучшего и высшего устройства своей физической организации и психически животной жизни. Вся видимая природа будет представлять собою только ряд предварительных ступеней к нему, как представителю и завершителю ее, и отражаться в нем как мир звуков, образов, ощущений и представлений.

Но составляя собою заключительное звено в области видимого мира, касаясь самых последних ее границ, и служа повторением ступеней его, человек в то же время по другой стороне своего бытия, именно – по своему сознанию, разумности и нравственной личности, общее сказать, по своему духу, – будет выходить из области видимой природы. В этом отношении человек станет исключительным явлением в последней, начальною ступенью другого мира существ, – существ высших его и духовных, уходящих от него в беспредельность.

Таким образом, как существо телесно-духовное, человек будет представлять собою переходную ступень от существ материальных и чувственных к бесплотным духам, занимая между первыми самое высшее место, а между последними – самое низшее и последнее место, как первичная и начальная форма (Успенский: «Христианское умозрение…», стр. 158).

Нет, должны быть существа, по крайней мере не в такой степени ограниченные плотью, пространством и временем, как человек. Если наша мысль могла придти к идее ангела, составить о нем понятие, как о совершеннейшей, чем человек, духовной силе, то Творец, конечно, тем более силен продолжить далее человека линию разумных существ, и было бы в высшей степени непонятно, если бы Он на человеке прервал Свою лестницу творения.

«Нет никакого разумного основания думать, – пишет Оливер Лодж, автор известной и интересной книги: «Катехизис для родителей и учителей», – что человек есть высочайшее разумное существо, что мир, какой нам удалось изучить, населен существами высочайшими во вселенной. Это – неосновательная гордость ума, что мы, столь незначительные создания, которые едва в состоянии прозревать величие звездного неба, решаемся отрицать существование высших сил и высшего знания, чем наше».

Таким образом, и наблюдение над природой, и логика нашего разума, и гармония Божьего мира – все это говорит за то, что ангелы существуют, что их бытие необходимо признать.

Если же допустимо бытие вообще высших, чем человек, разумных сил, то отчего недопустимо существование беса, т.е. злой разумной силы?

Подводя итог всему вышесказанному, мы должны сказать, что и св. Писание, и жизненный опыт, и теоретические построения – все это говорит за то, что существование бесов нельзя отрицать, что злые духи есть, что это реальная сила, и притом разумная, высшая сила, которая, по временам, вмешивается в человеческую жизнь и направляет ее к худым последствиям.

Но самым неоспоримым, самым ценным и важным доказательством бытия злых духов являются так называемые «бесноватые».

IV

Бесноватые – одна из самых страшных, мучительных и, можно сказать, неизлечимых болезней. Когда именно появилась она и когда стала мучить и терзать людей – об этом никто ничего не знает. Так давно она появилась, так долго царствует она в мире.

Наибольшего развития и процветания беснование достигло во времена Христа Спасителя. Но и теперь оно довольно распространено, и теперь везде и всюду можно видеть несчастных больных, одержимых «духом злобы поднебесным».

Вот они-то и служат самым ценным, лучшим и неопровержимым доказательством существовала злых духов или же бесов.

Вопрос о бесноватых мы тоже, подобно вопросу о бесах, постараемся рассмотреть по возможности полно и обстоятельно, как со стороны религиозной, так и со стороны чисто научной. Сперва о религиозной стороне.

С христианской точки зрения не может быть никакого сомнения в существовании бесноватых в той именно форме, в какой обыкновенно представляет их себе наш простой народ. Потому то и Спаситель и ученики Его имели постоянные. столкновения с бесноватыми, исцеляли их, и описывали их такими чертами, по каким и теперь мы узнаем этого рода больных.

Вот две довольно яркие евангельские иллюстрации, которые как нельзя лучше объясняют нам характер данной болезни и свидетельствуют о полном тождестве бесноватых древнего и нового мира.

«Один из народа сказал: «Учитель! Я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым: где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет… Иисус сказал ему: «…приведите его ко Мне». И привели его к Нему. Как скоро бесноватый увидел Его, дух сотряс его; он упал на землю и валялся, испуская пену. И спросил Иисус отца его: как давно это сделалось с ним? Он сказал: с детства; и многократно дух бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его; но, если что можешь, сжалься над нами и помоги нам» (Марк. гл. 9, ст. 17–22). Еще пример:

«Пришли на другой берег моря, в страну Гадаринскую. И когда вышел Он из лодки, тотчас встретил Его вышедший из гробов человек, одержимый нечистым духом; он имел жилище в гробах, и никто не мог его связать даже цепями; потому что многократно был он скован оковами и цепями, но разрывал цепи и разбивал оковы, и никто не в силах был укротить его; всегда, ночью и днем, в горах и гробах, кричал он и бился о камни» (Марк. гл. 5, ст. 1–5. Бесы и бесноватые).

Такими же точно чертами (См. «Вопросы Философии и Психологии» 1910 г. март–апрель: «Бесоодержимость в современной деревне», стр. 151) характеризуются и современные «бесноватые». Они тоже бьются о камни, о землю, о церковные плиты и помосты, отличаются колоссальною физическою силою, кричат, богохульствуют, бранятся, истекают пеной и т.д., и т.д.

Таких больных Иисус Христос называл «бесноватыми», их болезнь приписывал врагу человеческого рода и единственным средством избавления от нее считал «пост и молитву» (Матф. 17 гл., 21 ст.).

Это видно из следующих мест св. Писания. В евангелии, например, Марка говорится, что «приводили к Нему многих бесноватых, и Он исцелял их, изгнавши многих бесов, и не позволял бесам говорить, что они знают, что Он – Христос» (1 гл., 34 ст.). Вообще рассказывается, что Он проповедовал в синагогах, по всей Галилее и изгонял бесов. Двенадцати Своим ученикам, при послании на проповедь, Он дал власть изгонять бесов, чем они и воспользовались (Марк. 6 гл., 13 ст.; Лук. 10 гл., 12 ст.). О Марии Магдалине известно, что из нее Господь изгнал семь бесов (Лук. 8 гл., 2 ст.). Наконец, среди тех знамений, какие обещаны были Христом верующим в Него, изгнание бесов, нужно заметить, поставлено на первое место (Марк. 16 гл., 17 ст.).

Если так, если Господь на бесноватых смотрел как на людей, одержимых злым духом, то, значит, и мы, стоя на чисто христианской почве, должны прежде всего признать существование бесноватых как таковых, а затем и то, что эта болезнь от нечистого, злого духа, т.е. от беса.

Идя далее, мы приходим к такому заключению: если существуют люди, одержимые диаволом, то, вне всякого сомнения, существуют и бесы.

Но противники христианской веры, видимо, без бою не хотят сдаться. Они начинают придумывать всевозможные объяснения, толкования, которые в большинстве случаев так далеко отстоят от истины, как небо от земли. По временам отрицают буквальный смысл св. Писания и допускают аллегорический, метафорический, мистический. Словом, пускаются на все, лишь бы не согласиться с традиционными взглядами на бесов, ибо это «смешно, старо, простовато».

Они, например, вот что говорят по поводу евангельских повествований об исцелении Иисусом Христом тех или иных бесноватых.

«Да, Христос исцелял бесноватых, больных телом и душей. Только это исцеление нельзя понимать в том узком, одностороннем виде, в каком обыкновенно представляют его ортодоксальные богословы. Дело в том, что в данном случае под бесами разумеются человеческие страсти, злые навыки, порочные стремления, которые, быв олицетворены в образе бесов, изгонялись Христом силою Его могучего нравственного влияния на всех людей без разбора. Так, когда, например, говорится о Марии Магдалине, что из нее Господь изгнал семь бесов, то этот факт чудесного исцеления должно представлять себе таким образом, что Иисус Христос Своим могучим нравственным влиянием исцелил ее от семи тяжких и смертельных грехов, среди которых блуд стоит на первом месте.

С такого рода постановкой вопроса безусловно нельзя согласиться. Такому толкованию прежде всего противоречат следующая слова Христа Спасителя: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда и вышел. И пришед находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и вошедши живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого» (Матф. 12 гл., 43–45 ст.; Лук. 11 гл., 24–26 ст.).

Далее. С такой точки зрения совершенно немыслимо объяснить следующие чудеса Иисуса Христа.

«Гадаринский бесноватый, увидев Иисуса издалека, прибежал и поклонился Ему, и вскричав громким голосом, сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? Заклинаю тебя Богом, не мучь меня! Ибо Иисус сказал ему: выйди, дух нечистый, из сего человека. И спросил его: как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много. И много просили Его, чтобы не высылал их вон из страны той. Паслось же там при горе большое стадо свиней. И просили Его бесы все, говоря: пошли нас в свиней, чтобы нам войти в них. Иисус тотчас позволил им. И нечистые духи, вышедши, вошли в свиней; и устремилось стадо с крутизны в море, а их было около двух тысяч; и потонули в море» (Марк. 5 гл., 7–13 ст.).

Спрашивается, если под бесами разуметь человеческие пороки, то как они могли войти в стадо свиней и потопить его в море? Как они могли заклинать Иисуса Христа не мучить их? Как они могли отвечать Господу на все вопросы и называть свое имя? Как они могли просить у Спасителя разрешения войти в стадо свиней?

Нет, такой истолковательный прием никуда не годится. Он только приводит к курьезам, к смешным и нелепым выводам.

Наконец, вся, так сказать, соль разбираемого возражения полагается в могучем нравственном воздействии Христа Спасителя на окружающих Его больных. Но не нужно забывать того, что исцелял бесноватых не только Христос, не только Его ученики и апостолы, но и люди, не имевшие на то никаких полномочий от Божественного Учителя и посему, должно полагать, не имевшие никакого нравственного влияния.

«Иоанн сказал Иисусу: Учитель! Мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов… и запретили ему, потому что не ходить за нами. Иисус сказал: не запрещайте ему, потому что никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня, ибо кто не против нас, тот за нас» (Лук. 8 гл., 2 ст.; Марк. 16, гл. 9 ст.).

Правда, в ответ на это нам могут сказать, что человек, изгонявший бесов именем Христа, тоже пользовался влиянием и доверием в своей среде, почему и он исцелял так называемых «бесноватых».

Хорошо. Мы на время согласимся с этим. Допустим, что означенный человек имел великую и могучую нравственную силу, при помощи которой благотворно действовал на всех душевнобольных. Но вот вопрос – почему апостолы не могли одно время исцелить бесноватого? Неужели они не обладали потребной силой нравственного воздействия? Быть этого не может. Однако они оказались бессильными изгнать беса из одного больного человека. Значит, тут дело не в нравственном воздействии, а в чем то другом и речь идет не о человеческих слабостях, пороках и беззакониях, а о действительно существующих бесах.

В этом не может быть никакого сомнения. Посему, с религиозной точки зрения мы должны признать, что в «бесноватых» живет и действует злой дух, бес, который мучит и терзает человеческую душу и делает ее поистине больною.

Если же мы придем к другому какому-нибудь заключению, ничего общего не имеющему с христианским взглядом по данному вопросу, то мы окажемся в резком противореча с учением и делами Иисуса Христа.

V

Теперь перейдем к научному решению затронутого нами вопроса.

По нашему мнению, т.е. по мнению всех православных христиан, «бесноватые» – не кто иные, как люди, одержимые злым духом, который, тяготясь своим мучительным существованием в аду, стремится разными способами слиться с другими разумными существами, обитающими на земле, т.е. с людьми.

Совсем иначе рассуждают рационалисты. Они говорят; что «бесноватые» это – нервнобольные люди, одержимые суеверною, безумною идеею (idee fixe), будто бы в них живет и действует диавол. Причем эта идея является для них не более, как средством к обвинению всех испытываемых ими мук нервного страдания, всегда сопровождающегося страшным угнетением духа, потерею власти над собою и возникающею отсюда неожиданностью и непроизвольностью душевных движений – мыслей, чувств и желаний, всегда тоскливых, мрачных, угнетающих и подавляющих.

Такого воззрения на бесноватых придерживается помимо всем известных свободомыслящих рационалистов (Напр. Павлюс, Неандер, Вейцзеккер, Шенкель, Кейм, Штраусс, Барт, Гольцманн, Винер, Де-Ветте и мн. др.) и такой по-видимому ортодоксальный мыслитель, как Фаррар («Жизнь Иисуса Христа» с 30-го изд. пер. А.П. Лопухин. СПб. 1887 г., стр. 208–210.).

Посмотрим, насколько основательны и убедительны доводы, приводимые рационалистами в защиту своего объяснения.

Говорят: демономания (вид истерии) – обыкновенная, естественная болезнь, поддающаяся правильному систематическому лечению. Это доказывается тем, что в древности, на востоке, существовали так называемые экзорцисты, которые посредством особых заклинательных формул и путем употребления целебных корешков и курений изгоняли из бесноватых нечистых духов.

В ответ на такое возражение мы должны сказать следующее. Экзорцисты действительно существовали. Даже во времена Христа Спасителя они были (Матф. 9 гл., 33–34 ст.; 12 гл., 27 ст.; 17 гл., 16 ст., 19 ст.). Но они ничего общего не имеют с Божественным Учителем. Напротив, решительно во всем, даже в способах изгнания бесов, существует между ними громаднейшая разность. Так, экзорцисты, как мы видели, и как свидетельствует Иосиф Флавий (Иудейская война. 7, 6, 3. Пер. Самуйлова, 1812 г.), «исцеляли бесноватых «корешками и курениями», а Иисус Христос никаких искусственных приемов не употреблял и бесов изгонял только словом. Затем, как справедливо заметил Неандер («Жизнь Иисуса Христа». Гота. 1871 г., стр. 169.), экзорцисты исцеляли болезнь не навсегда, а только на известное время с возможностью рецидива. Между тем Спаситель изгонял бесов навсегда. «Дух немый и глухий – говорил Он, – Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него» (Марк. 9 гл., 25 ст.). Вот почему исцеления Иисуса Христа всегда вызывали в очевидцах чрезвычайное изумление.

Далее. Бесоодержимость ставят в связь с суевериями. Говорят (Calmet, Dictionnaire historique, criticue etc. de la Bible, t. IV, art. possession), там, где больше всего суеверий, там больше всего и бесноватых. Значит, демономания имеет несомненно субъективный источник, ибо ей подвергаются только те, кто верует в злых духов и в их воздействие на людей.

Другими словами, к демономании более склонны простые, необразованные, некультурные люди. Что же касается интеллигентных лиц, то так как они не верят в бесов, то посему никогда и не бывают одержимы ими.

Посмотрим, насколько удовлетворительно приведенное соображение.

Говорят, где больше всего суеверий, – там больше всего бесноватых. Но вот маленькая историческая справка. Спрашивается, какой век более темный, некультурный – XI или же XVI? Когда было больше суеверий – в первом случае или во втором? Конечно в первом. Это всякий скажет и этого никто не станет отрицать. Хорошо. А когда было больше бесноватых? По теории наших религиозных противников выходит, что одиннадцатый век должен был изобиловать этого рода больными, потому что в нем было больше суеверий, чем в шестнадцатом веке. Между тем на поверку выходит совсем обратное. Именно, бесноватых было больше не в одиннадцатом веке, а в шестнадцатом. «В одиннадцатом веке, пишет в «Вопросах Философии и Психологии» Лахтин, бесоодержимость представляла, собою явление редкое, если не прямо исключительное» (1910 г., кн. II., Март–Апрель, стр. 145. «Бесоодержимость в современной деревне»). «На Стоглавом же соборе 1551 года беснование обсуждалось как явление широко распространенное и общеизвестное» («Стоглав». Изд. Кожанчикова. СПб., 1863 г., стр. 138). Таким образом, ставить беснование в непосредственную связь с суевериями невозможно. Такая попытка не может быть оправдана фактическими данными.

Кроме всего этого должно сказать еще вот что.

Описание болезни бесноватых, сделанное евангелистами, и многими опытными психиатрами, не позволяет нам считать эту болезнь обыкновенной историей.

1) Прежде всего следует обратить внимание на величайшую ненависть бесноватых к святыне. Мы уже из евангелия знаем, что как только бесноватые встречались с Иисусом Христом, как с ними начинались жестокие припадки. «Как скоро бесноватый, – повествует св. Марк (Мрк. гл. 9, ст. 20), увидел Христа, дух сотряс его; он упал на землю и валялся, испуская пену».

Мы сами наблюдали, как бесноватые ведут себя неспокойно вблизи какой-нибудь святыни. Так, во время открытия св. мощей Феодосия Углицкого в г. Чернигов привезли великое множество больных, в том числе несколько и бесноватых. Они лежали на полу, вблизи раки со святыми мощами. И находились все время под присмотром четырех довольно сильных и крепких человек, которые держались за обе руки и ноги. Лежали они большею частью тихо, спокойно, как бы во сне. Но как только их захотят приложить ко святым мощам, они начинают биться, кричать, хулить св. угодника, упираться и т.д. Но замечательно, после того как бесноватых, вопреки их воле и желанию, приложат к святителю Феодосию, они сразу приходят в себя и припадок прекращается. Затем, когда по окончании церковной службы их выносили из храма, они не оказывали никакого сопротивления и противодействия. Факт весьма замечательный, с точки зрения точной науки он совершенно необъясним. Для нас же, верующих христиан, он вполне понятен и возможен.

Особенное беспокойство испытывают бесноватые во время литургии верных, когда совершается евхаристия.

М. Лахтин, производившей наблюдения над интересующими нас больными, так описывает поведение бесноватых в великие моменты св. литургии.

«Яков велел ей чаще причащаться, и она (больная) это исполняла. Но всякий раз ее при этом «ломает». Во время «Иже херувимы» ей корчит руки, она вся синеет – «людям видно». За выносом ее трясет; потом, когда дети причащаются, она терпит, а как сама станет подходить к чаше, так ударяет ей в голову – от лба к затылку – она начинает плакать, рыдать, и, наконец, «ничего не помнит». Ее к чаше подводят насильно» (Вопросы Философии и Психологии… 1910 г., кн. II, стр. 164).

Даже в самых незначительных случаях, и то дает о себе знать болезнь. Например, об этой же самой больной Лахтин рассказывает, что «как только в монастыре начинают звонить, то у нее отнимается нога»… (Там же, стр. 164).

Больше же всего бесноватые боятся имени Христа Спасителя. Были многочисленные случаи, когда одним этим именем изгоняли бесов из тех или иных больных людей. Св. Иустин Философ пишет, например, по данному вопросу вот что:

«Вы можете убедиться в этом (т.е. в том, что Сын Божий сделался человеком для уничтожения демонов), наблюдая за тем, что происходить на ваших глазах; потому что многие из христиан исцелили большое число одержимых во всем миреe и в вашем городе (Риме) через заклятие именем Иисуса Христа, тогда как их не могли исцелить все другие заклинатели, чародеи и враги. Они продолжают исцелять их и теперь, уничтожая и изгоняя демонов из одержимых ими людей» (Апология II, 6 ст.). В диалоге с иудеем Трифоном тот же Иустин сообщает: «Всякий демон, заклинаемый именем Сына Божия и перворожденного всякой твари, родившегося от Девы, ставшего подобострастным человеком и распятого вашим народом при Понтии Пилате, и умершего, и восставшего из мертвых и восшедшего на небеса, этим именем всякий демон побеждается и преодолевается. Если вы сделаете заклинанье всеми царями, праведными, пророками и патриархами, какие были у вас, то и тогда демон не подчинится вам» (Гл. 68).

То же самое пишет и Тертуллиан. Вот его слова: «Так как они боятся Христа в Боге и Бога во Христе, то подчиняются служителям Бога и Христа» (Апологетик, 22, 23).

Ориген утверждаешь, что «только имя Иисуса Христа и свидетельство Его истории имеет силу отогнать демонов, и настолько могущественную, что она действует даже в том случае, если это имя произносят безнравственные люди» (Против Цельса, 1, 6). И в другом месте: «Сила экзорцизма заключается в произносимом имени Иисуса Христа с возвещением истории о Нем» (Против Цельса, 1, 6).

Подводя итог всему вышесказанному по этому отдельному вопросу, мы должны заметить, что если бы беснование было простою нервною болезнью, истерией, то больные никогда бы не боялись ни имени Христа, ни св. чудотворных икон и мощей, ни Пречистых Таин, ничего другого священного, христианского. Между тем мы видим, что так называемые бесноватые ничем другим не смущаются, а вот христианской-то святыни они боятся, как говорится, «пуще дурного глаза». Чем это объяснить? Конечно ничем другим, как страхом злых духов пред Спасителем миpa.

2) Достойно замечания еще то обстоятельство, что бесноватые отличаются поразительною чуткостью ко всему священному, божественному. Вот примеры.

«Муж, – пишет А. Лахтин, – послал Клавдии из Москвы от брата Якова образ Феодоровской Божией Матери. Но она (бесноватая) «зачуяла», еще когда образ был в дороге, начала кричать, что не хочет его и стала страшно богохульствовать. «Что Тебе надо? – кричала она, пересыпая речь ругательствами. – Каку таку еще беспаспортную везут. Не хочу я Тебя! Сюда на машине приедешь, а отсюда назад по шпалам пойдешь!» и т.д. (Вопросы философии и психологии. 1910 г. кн. II, стр. 164).

Другой пример.

«Стоило только старухе взять масло рядом в комнате, которое она привезла от Серафима Саровского, как больная начинала кричать» (Там же, стр. 158).

Да зачем так далеко ходить за примерами, когда в Евангелии дан замечательный пример того, что мы собственно доказываем. Именно, бесноватые раньше всех исповедали Иисуса Христа Сыном Божиим. Еще апостолы ничего не знали о Божестве своего Учителя; еще тайные и явные ученики Его были в неведении о всем случившемся, а бесноватые уже чувствовали в Христе Божественную силу, боялись, страшились Его и исповедали Его, не обинуясь, «Сыном Божиим». Факт весьма замечательный.

3) Кроме того, бесноватые обнаруживают удивительную прозорливость и ясновидение. От них ничего нельзя скрыть. Они все знают, все видят.

Мы были свидетелем такого примера. В Елецком монастыре, Черниговской губернии, в котором находится чудотворная икона Божьей Матери, однажды лежали четыре бесноватые женщины. Около них суетились монахи, держали их за руки и за ноги, служили молебны, пели «Да воскреснет Бог» и т.д. Одна из больных женщин, которая вела себя беспокойнее других, во всех мелочах и подробностях рассказывала жизнь окружавших ее монахов. Говорила об их тайных помыслах и желаниях, открывала их проступки, их грехи, их беззакония. Словом, вскрывала их жизнь до подробностей. И монахи, столпившись возле колонны, поражались таким обстоятельным знанием их закулисной жизни. Когда же она пришла в себя, когда окончился ее припадок, она все мгновенно забыла и ни одного слова не могла повторить из сказанного ранее. А вот наблюдения А. Лахтина.

«Больная все «узнавала». В деревне, когда кто придет, она прямо кричала: «Зачем украл?» Вследствие чего выходили большие неприятности. Она «знала», кто украл и где. Украдут за 10 верст, а она и знает. К ней по этому поводу обращались за расспросами и советами. Знала она, в особенности, где бывала «церковная служба». «Батюшка идет за 10 верст, а уж она знает. Народ и в этом случае обращался к ней за советами» (Там же, стр. 158).

Затем, бесноватые весьма часто понимают беседу, ведущуюся вблизи их на иностранном, им непонятном, языке. Простые, необразованные русские крестьяне понимают то, что говорится около них на французском, английском или же немецком языке.

Далее, говорят о предметах, которыми они никогда не занимались и которые превышают их ум (Светлов: «Христианское вероучение», 3-е изд., стр. 477).

И так далее.

Конечно, все это может быть до некоторой степени объяснено путем аналогии с такими патологическими состояниями, как лунатизм, сомнамбулизм, гипнотизм и пр. Но вот что совершенно необъяснимо в бесноватых – ненависть к истинному Богу, ко всему святому «христианскому».

Пусть бесноватые – нервно больные люди. Но, спрашивается, зачем им ненавидеть Бога? Зачем бояться религиозного действия? С точки зрения науки – это непостижимо, необъяснимо. Для нас же, это – вполне понятно, объяснимо.

Справедливо, что многое в бесновании близко к симптомам некоторых нервных заболевай. Что же из этого? Возможно и то, что на больной почве легче прививается влияние злого духа. Возможно и обратное: что подчинение злой воле духа ведут и естественные физиологически-психические расстройства.

«Разве нельзя допустить, – пишет Целлер, – что некоторые болезни, именно душевные, при которых по-видимому, проникает в самое существо больного нечто ему чуждое, действующее в нем неодолимою силою, стоят в связи с царством тьмы, царством демонов? Такие болезни, с одной стороны рассматриваемые, естественны и подлежат в своем развитии и существовании известным законам природы; но при этом остается некоторый темный остаток, который нельзя мыслить иначе, как действие вечно враждебной человеку и злобной диавольской силы. Ежечасно и ежедневно действует на наше тело и на нашу душу бесчисленное множество сил, и при всем том мы не замечаем их действия и самого существования сил не подозреваем; разве нельзя допустить, что в числе их действуют на нас в разных формах и степенях и силы из мрачного демонского царства» (Zeller. Biblisches Worterbuch fur das christliche Volk. Gotha, 1866 . Hp. 2. Artcl. Besessene. См. Светлова: «Христианское вероучение», стр. 480)?