Текст книги "Тайна чудотворной силы святых икон"

Протоиерей Александр Введенский
Тайна чудотворной силы св. икон

В современном обществе существует какое-то предубеждение против чудотворных икон. Говорят, что таких икон нет, что чудотворные иконы это не что иное, как профанация религиозного чувства православного народа, обман «попов», заинтересованных в поднятии своего материального благосостояния, больше ничто.

В виду такого обидного отношения к нашей святыне, хочется лишний раз пересмотреть этот спорный вопрос, обсудить все выставляемые нам возражения и показать, что чудотворные иконы есть на самом деле, что они вообще могут быть, и существование их покоится не на народном невежестве, не на мнимой эксплуатации духовенства, а на глубоко-психологических, неоспоримых основаниях.

Такого рода религиозно-философский этюд тем более необходим в настоящее время, что повсюду ведется открытая, ожесточенная борьба против народной святыни, везде расшатываются и колеблются пьедесталы вековых драгоценностей церковного культа, оплевывается и обесценивается все близкое, дорогое и святое для церкви и для нас.

Начнем с разбора ходячих возражений. «Мы должны знать, – пишет Гальфдан Лангаард, – как мыслят и чувствуют другие, чтобы научиться – как самим нам не надо мыслить и чувствовать».

«Возможны ли чудотворные иконы и существуют ли они в действительности?» – спрашивают обычно нас «совопросники века сего».

Конечно, да. Раз многомиллионная масса православного русского народа в течение многих веков благоговейно чтила и поклонялась чудотворным иконам, раз это чувство не только не охладевает в душе русского народа, а еще более крепнет, растет и развивается, то разве можно после сего сомневаться в наличности чудотворных икон? Ведь если бы никаких чудес не происходило при св. иконах, то их бы и не почитали за чудотворные. Затем, и религиозное чувство народа, как не получающее для себя никакой пищи, постепенно глохло бы, охладевало, замирало. Но раз оно крепнет, растет, значит оно находит обильную пищу для себя. Значит чудеса при св. иконах совершаются. А если так, то, значит, есть и чудотворные иконы.

«Если при св. иконах, – возражают далее нам, – происходят чудеса, то отчего они оказываются только или в давнее время или вдали от нас, и отчего они не явятся пред нашими глазами для нашего уверения?» Это возражение высказывается большею частью сектантами (см. Оболенскаго: «Критический разбор вероисповедания русских сектантов-рационалистов» 3-е изд., 1903 г. стр. 329), но оно разделяется и современною вопрошающею публикою.

Это совершенная неправда. Чудеса при св. иконах совершаются не только вдали от нас, но и вблизи; не только в давнее время, но и в настоящее время.

Вот несколько примеров.

В 15 верстах от с. Осокоровки, Херсонского уезда, в селе Костромке, того же уезда, проживает жена псаломщика Н. Назаревская, которая заболела и потеряла вдруг способность говорить. В течение трех месяцев она искала помощи у врачей и по совету врачей должна была подвергнуться операции, но, зная, что исход операций не всегда благополучен, она решила обратиться к Врачу Небесному – Целителю всех недугов.

Вот что рассказывает сама больная: «Снится мне, что кто-то советует поехать в с. Осокоровку и помолиться у иконы св. угодника Божия Иоасафа, привезенной из Белгородского монастыря. Я отправилась в Осокоровку, где остановилась у церковного старосты. В тот же день я, вместе с женой старосты, отправилась к настоятелю, прот. Корчинскому, просить помолиться у иконы угодника и совершить литургию. Была отслужена литургия и молебен святителю Божию Иоасафу, причем жена протоиерея дала мне масла, которое было получено ею в г. Белгороде, во время открытия мощей святителя. Этим маслом, взятым из лампады, горевшей над ракой святителя, я, по указанию жены протоиерея, смазала горло. На другой день я снова была у литургии». Прошел день, и вот ночью церковный староста и жена его проснулись от говора. Каково же было их удивление, когда они обнаружили, что больная, до того времени объяснявшаяся только знаками, начала говорить, находясь в сонном состоянии.

«Когда меня разбудили, – рассказывает Назаревская, – я почувствовала страшную слабость, пот катился с меня градом. Рано утром мы отправились к прот. Корчинскому, которым был отслужен благодарственный молебен, на котором присутствовало огромное количество молящихся».

Это чудо произошло в позапрошлом году. Все свидетели и очевидцы его еще живы. И публикация его, с точным обозначением местности, свидетелей и самой виновницы этого благодатного исцеления, показывает, что тут нет обмана, а все сообщенное – правда.

А вот другой замечательный случай, бывший не так давно и не так далеко от нас.

В городе Ростове Великом проживает небольшое семейство Лепешкиных. У Лепешкиных была очень умная и добрая девочка Лиза, которая, будучи 10 лет от роду, в 1909 году подверглась какой-то непонятной беде. С ней начали приключаться припадки, которые с течением времени стали все чаще и чаще повторяться. Родители ее обращались за помощью к докторам, путешествовали по св. местам, но ни то, ни другое не помогало. 2 августа, того же года, припадок был особенно силен. Отец больной, измученный держанием бившейся дочери, в отчаянии воскликнул: «Матерь Божия, Владычица! Или возьми ее, коль так, на свои пречистыя руки, или нам отдай!» В ту же минуту девочка утихла, впала в забытье, и вот из уст ее совершенно ясно и отчетливо послышались, как бы проговоренные кем-то другим, следующие слова: «Молись Умилению Божией Матери». После этого больная вскоре очнулась. Понимая слова, произнесенные больной, за указание свыше, но не зная, где находится икона Умиления, родители ее усердно молились Царице Небесной, чтобы она помогла им отыскать эту икону.

Молитва их была услышана. Тот же таинственный голос устами девочки указал, что искомая святыня находится в Благовещенской церкви города Ростова, куда они и отправились вместе с больной. Там, перед иконой, до того времени почти никому не известной, был отслужен молебен, после которого девочку исповедали, а на другой день и св. Таин причастили. Вскоре после этого припадки больной как будто и утихли, но совсем не прекращались. Родители ее уже снова хотели обратиться ко врачам, но когда отец находился в забытьи, ему послышался голос: «Не надо девочку возить никуда, а надо делать ванны, и в каждую ванну вливать по 5 капель моей воды, и будет здорова». Таинственного голоса послушались и девочка совершенно выздоровела («Приходское чтение» (Приложение к журналу «Церковные Ведомости» №13, 1911 г., стр. 288).

Вот чудо, случившееся недавно и недалеко от нас. Как же после этого противники чудотворных икон осмеливаются утверждать противное? Если они сомневаются в приведенном факте, пусть обратятся к членам указанной фамилии. Лепешкины еще все живы и они, в доказательство истинности совершившегося чуда, могут сослаться на посторонних свидетелей, что исключает всякую мысль об обмане.

Вот еще пример.

Утром 15 Января 1911 года послушница Скорбященского монастыря в Москве Марья Маркова, 18 лет, проходя мимо могилы усопшей игумении Евпраксии, вдруг потеряла сознание и упала. Когда ее привели в чувство, то увидели, что она лишилась зрения. По распоряжению игумении, были приглашены врачи, которые признали состояние больной весьма опасным. Тогда она начала просить, чтобы ей принесли Нерукотворенный образ Спасителя, находящийся в келье игумении, который, по ее глубокому убежденно, исцелит ее. Просьбы ее продолжались несколько дней, и когда, наконец, 18 Января был принесен образ, больная с необычайным рвением схватила икону, стала прижиматься к ней лицом, и чрез несколько минут радостно вскрикнула: зрение к ней вернулось в полной мере. После этого икона была перенесена в монастырскую церковь, где, в присутствии множества молящихся, привлеченных быстро распространившейся молвой о чудесном исцелении послушницы, было совершено благодарственное молебствие («Приходское чтение» №10, 1911 г., стр.219).

Последний пример.

Крестьянин хутора Зотова, Петровского уезда, Саратовской губернии, Михаил Смагин, 18 лет, днем 17 Сентября 1911 г. – почувствовал нестерпимую боль в колене левой ноги и к вечеру слег в постель. Пробовали лечить ногу домашними средствами, но пользы не замечалось, а, напротив, болезнь усиливалась и скоро приняла опасную форму. Больной большую часть времени находился в бессознательном состоянии. Положение его было почти безнадежное. 19 Сентября, утром, приглашенный священник о. И. Казанцев напутствовал св. тайнами больного, которого для этой цели с трудом удалось лишь на несколько минут привести в сознание. Родители, ожидая с минуты на минуту смерти сына, в отчаянии бросились к священнику за советом, что им делать. Священник посоветовал искать помощи у новоявленного угодника Божия, святителя Иоасафа. Немедленно принесли из приходского храма икону св. Иоасафа, освященную на мощах Святителя, и приложили к ней больного. Он как будто заплакал и открыл глаза. Потом уже сознательно три раза перекрестился и сам приложился к иконе, после чего уснул крепким сном. Проснувшись, он почувствовал облегчение, и сам оделся, а затем свободно простоял молебен с акафистом св. Иоасафу, который был отслужен тем же священником на квартире больного в 4 часа дня. Свидетелями этого чудесного исцеления были крестьянка хутора Зотова, Петровского уезда, Г.И. Смагина, крестьянка села Вшивки, того же уезда, Е.Г. Свитнева, мещанка г. Петровска П.А. Комаевская и настоятель Святониколаевской церкви г. Петровска, священник Иоанн Казанцев («Приходское чтение». №20, 1911 г., стр. 459).

Таких примеров можно привести не один десяток и не два, а несколько сот. Желающие ознакомиться с ними и убедиться, что чудеса при св. иконах совершались и совершаются с давних пор и никогда на долгое время не прекращались, могут обратиться к следующим книгам: Архиепископа Сергия: «Православное учение о почитании св. икон», Е. Поселянина: «В похвалу Богородицы. Знамения Ея благодатной чудесной силы, являемые верующим чрез Ея св. иконы»; Снессоревой: «Земная жизнь Пресвятой Богородицы и описание святых чудотворных икон Ея, – с изображениями в тексте», а также ко всем епархиальным органам, где описывается каждый случай чудесного исцеления у местных святынь.

Но ведь все эти случаи, – возражают нам противники чудотворных икон, – описывают православные. Посему вполне возможно заподозрить их подлинность и достоверность. Вот если бы о фактах исцеления при чудотворных иконах сообщали не заинтересованные в этом вопросе лица, т.е. не православные, а инославные, не верующие, а сомневающиеся, тогда другое дело. Тогда можно было бы дать веру всем сообщаемым случаям. А иначе мы вправе отрицать все приводимые вами примеры и не доверять вам – как лицам, заинтересованным в существовании чудотворных икон.

В ответ на такого рода речи и рассуждения нужно сказать, что не только верующие, но даже неверующие, и те свидетельствуют правдоподобность чудесных исцелений при св. иконах, и те говорят в нашу пользу.

Возьмем, например, Максима Горького. Ведь он атеист, как и сам аттестовал себя в своих мемуарах. Однако и он был свидетелем чуда при св. Иконе Божией Матери. Описывает он сей случай в «Исповеди» таким образом:

«Было это в Седмиозерной пустыне, за крестным ходом с чудотворной иконой Божьей Матери: в тот день ждали возвращения иконы в обитель из города, – день торжественный.

Стоял я на пригорке над озером и смотрел: все вокруг залито народом и течет темными волнами тело народное к воротам обители, бьется, плещется о стены ее…

У ворот обители чуда ждут: в небольшой тележке молодая девица лежит неподвижно: лицо ее застыло, как белый воск, серые глаза полуоткрыты, и вся жизнь ее – в тихом трепете длинных ресниц.

Подходят люди, смотрят больной в лицо, а отец мерным голосом говорит, тряся головой:

– Пожалейте, православные, помолитесь за несчастную, без рук, без ног лежит четвертый год; попросите Богородицу о помощи, возместится вам Господом за св. молитвы ваши, помогите отцу-матери горе забыть…

Тысячи глаз смотрят вдаль, и вокруг меня плывет, точно облако, теплый и густой шепот:

– Несут, несут!

Тяжело и медленно поднимается в гору народ, словно темный вал морской, красной пеной горит над ним золото хоругвей, брызгая снопами ярких искр, и плавно качается, реет, подобно огненной птице, осиянная лучами солнца икона Богоматери…

Вокруг скорбные лица, тихий и печальный шепот молитвы, отуманенные слезами глаза, и мелькают люди, творя крестное знамение.

Одиноко мне. Все это для меня заблуждение, безрадостное, полное бессильного отчаяния, усталого ожидания милости (Уже из этих двух строк видно неправославие М. Горькаго. – Прим. авт.).

Подходят снизу люди… Жалко силу веры, распыленную в воздухе.

Возбужденно, но мрачно, и как бы укоряя, несется по воздуху мощный крик:

– Радуйся, Всеблагая, радуйся!

В целом облаке пыли сотни черных лиц, тысячи глаз, точно звезды млечного пути. Вижу я: все эти очи, как огненные искры одной души, жадно ожидающей неведомой радости.

Идут люди, как одно тело, плотно прижались друг к другу, как будто далек их путь, но готовы они сейчас же неустанно идти до конца его.

Душа моя дрожит великой дрожью непонятной тревоги. Рванулся я, опрокинулся навстречу народу, бросился в него с горы и пошел с ним и запел во всю грудь:

– Радуйся, благодатная Сила всех сил!

Схватили меня, обняли – и поплыл человек, тая во множестве горячих дыханий. Не было земли под ногами моими, и не было меня, и времени не было тогда, но только радость необъятная, как небеса. Был я раскаленным углем пламенной веры, был незаметен и велик, подобно всем, окружавшим меня во время общего нашего полета.

Помню – остановилось все около меня, возникло смятение, очутился я около тележки с больной, помню крики и топот:

– Молебен, молебен!

Было великое возбуждение: толкали тележку, и голова девицы немощно, бессильно качалась, большие глаза ее смотрели со страхом. Десятки очей обливали больную лучами, на расслабленном теле ее сгустились сотни сил, вызванных к жизни повелительным желанием видеть больную восставшей с одра, и я тоже смотрел в глубину ее взгляда, и невыразимо хотелось мне вместе со всеми, чтобы встала она, не себя ради, но для чего-то иного, пред чем и я и она – только перья птицы в огне пожара.

Как дождь землю влагою живой, насыщал народ иссохшее тело девицы этой силой своей (силою веры), шептал он и кричал мне и ей:

– Ты – встань, милая, вставай! Подними руки-то, не бойся! Ты вставай, вставай без страха! Болезная, вставай! Милая! Подними ручки-то!

Сотни звезд вспыхнули в душе ее, и розоватые тени ее загорелись на мертвом лице ее; еще более раскрылись удивленные и радостные глаза, и медленно шевеля плечами, она покорно подняла дрожащие руки и послушно протянула их вперед – уста ее были открыты, и была она подобно птенцу, впервые вылетающему из гнезда своего.

Тогда все вокруг ахнуло. Вздрогнул, пошатнулся народ и смешанно закричал:

– На ноги! Помогай ей! Вставай, девушка, на ноги! Поднимайте ее!

Тихо идет среди нас исцеленная, доверчиво жмется ожившим телом своим к телу народа, улыбается, белая вся, как цветок, и говорить:

– Пустите, я – одна!

Остановилась, пошатнулась – идет. Идет точно по ножам, разрезающим пальцы ног ее, но идет одна, боится и смеется, как милое дитя, и народ вокруг нее тоже радостен и ласков, подобно ребенку.

Всюду праздник и праздничный гул. Идет мимо меня некий человек, улыбается, спрашивает:

– Видел?

Обнял я его и поцеловал, как брата после долгой разлуки, и больше ни слова не нашлось у нас сказать друг другу. Улыбаясь, мы молча разошлись».

Итак, констатируют действительность чудес даже те, которых совсем нельзя заподозрить в преданности христианской вере. Как объясняют они чудеса от св. икон, для нас не важно. Важно то, что они признают возможность чудес и сами были свидетелями их. Если же противники нашей веры оправдывают чудеса и свидетельствуют о них, то как же тогда утверждают иные, что только православные говорят о чудесах при св. иконах? Нет, чудодейственную силу св. икон признают решительно все: и православные и неправославные, и верующие и неверующие. Пусть же смолкнет после сего неразумный голос «совопросников века сего», утверждающих противное и возводящих на русское духовенство тяжелое, обидное, и совсем незаслуженное обвинение!

«Но если так, – возражают нам современные скептики, – то почему не каждая икона может быть чудотворною?»

Отчего же? По учению православной церкви, всякая икона может быть чудотворною. Что это так, что это не наш личный взгляд, а голос всей церкви, видно из тех молитв, какие читает священник при освящении того или другого образа.

Например, при освящении иконы св. Богородицы читается такая молитва:

«От святыя твоея иконы, Пречистая Богородице, цельбы и исцеления предаются не завистно всем, верою к ней притекающим, и тое заступление от сердца призывающим. Тем и моя немощи посети, Дево, и душевныя и телесныя язвы милостиво уврачуй» (См. Служебник. М., 1866 г., стр. 109, часть II).

А при освящении иконы Спасителя мира читается такая молитва:

«Господи Боже... посли нань (на образ) Твое небесное благословение и благодать пресвятаго Духа, и благослови и освяти его: подаждь ему силу целебну, и всех козней диавольских прогонительну и исполни его благословения и крепости онаго святаго нерукотвореннаго образа, юже от прикосновения святаго и пречистаго лица возлюбленнаго Сына Твоего богатно стяжя, во еже силам и чудесам тем к утверждению православныя веры, и спасению верных людей Твоих действоватися, и во еже всем Тебе и Единородному Твоему Сыну и пресвятому Духу пред ним кланяющимся, и верно призывающим, и прилежно молящимся услышанным быти и милость привлещи Твоего человеколюбия, и благодать получити» (См. Служебник. М., 1866 г., стр. 104, часть II).

И другая молитва:

«Вонми Господи Боже мой… даждь ему (образу) силу целебну, всякия болезни и недуга, всяких диавольских козней прогонительную для всех верных к нему прибегающих, и пред тем Тебе кланяющихся, молящим же ся, и прибегающим; и всегда услышана и благоприятна Тебе да будет их мольба» (Там же, стр 104).

В таком же духе, и в подобных выражениях составлены молитвы и на освящение всех других образов.

Как видно из предложенных образцов, верующие вместе со священником просят Господа Бога о том, чтобы Он всякую икону сделал чудотворною, чтобы чрез всякий образ подавал Он великия и богатыя милости. А если так, то, значит, все уверены в том, что всякая икона может быть чудотворною, если только Господь Бог благословит и освятит ее.

«Почему же тогда не всякая икона бывает чудотворною, а только некоторые, как-то: «Иверская», «Елецкая», «Казанская», «Владимирская», «Козельщанская» и др.?» – спрашивают нас современные рационалисты.

Мы подошли к самому главному вопросу нашей темы.

Постараемся обследовать его по возможности со всех сторон и лучше уяснить его в своем сознании, чтобы при всяком удобном случае заградить уста «религиозных отщепенцев».

Самым первым, главным и необходимым условием для какого бы то ни было чуда является вера. Глубокая, горячая, искренняя вера. Нет веры – и чуда нет. Об этом и Христос Спаситель весьма часто учил. Так, Своим ученикам и апостолам Он говорил: «Истинно говорю вам, если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, – будет» (Матф. 21 гл., 22 ст.). И в другом месте: «Все, что ни попросите в молитве с верою, получите» (Мате. 12 гл., 22 ст.). Еще пример. Исцелившейся от прикосновения к одеждам Спасителя кровоточивой женщине Христос сказал: «Дерзай, дщерь! Вера твоя спасла тебя; иди с миром» (Мате. 8 гл., 48 ст.). То же самое сказал Он и начальнику синагоги Иаиру в ответ на его просьбу исцелить его умирающую дочь: «Не бойся, только веруй, и спасена будет» (Лук. 8 гл., 50 ст.). И так далее. Словом, вера, вера и вера. Несомненно, если и при чудотворных иконах происходили благодатные исцеления, то только потому, что здесь проявлялась могучая, несокрушимая вера. В этой вере, только в ней одной и заключается тайна чудотворной силы св. икон. Не будь у нас веры, не было бы и чудотворных икон. В этом не может быть никаких сомнений.

«Но почему же такая вера не может проявиться пред обыкновенной иконой?» – спрашивают нас современные скептики.

Может, но только редко. В давние времена, в период наивысшего подъема религиозного духа, в славный век св. Отцов и Учителей церкви, это очень часто бывало. Теперь же, напротив, это очень редко бывает. Теперь вера ослабела в своей силе. Пламень веры погас. Посему, для своего проявления она нуждается в исключительных условиях и в благоприятных обстоятельствах. Вот нужную-то для проявления веры обстановку и создают чудотворные иконы. При них бывает то, чего при обыкновенных иконах не встретишь. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть два–три отрывка из впечатлений тех писателей, которые сами были у св. икон, сами были свидетелями настроения собравшейся толпы богомольцев пред народной святыней.

Вл. Короленко, например, в своем художественном очерке «За иконой» так описывает свои наблюдения.

«…У каждой часовеньки икона останавливалась, служился молебен. Всякий раз вокруг иконы делалась давка. Народ рвался к ней, стараясь приложиться к стеклу киота. Сгибаясь, проходили они под шесты, на которых икона была поставлена, давя друг друга и теснясь, и тянулись к иконе. Теперь, на просторе полей, у этих часовенек, среди раскинувшейся и поредевшей толпы, икона стала как будто ближе и доступнее. Тут, собственно, ее окружал тесный кружок настоящих богомольцев. Страждущий, болящий, немощный и скорбящий люд охватывал икону живою волной, которая поднималась под влиянием какого-то особенного притяжения. Не глядя друг на друга, не обращая внимания на толчки, все они смотрели в одно место… Полупотухшие глаза, скорченные руки, изогнутые спины, лица, искаженные от боли и страдания, – все это обращалось к одному центру, туда, где из за стекла и переплета рамы сияла золотая риза и голова Богоматери склонялась темным пятном к Младенцу. Из глубины киота икона производила особенное впечатление. Солнечные лучи, проникая сквозь стекла, сверкали многочисленными переливами на золоте ее венца; от движения толпы икона слегка колебалась, переливы света вспыхивали и угасали, перебегая с места на место, и склоненная голова, казалось, шевелилась над взволнованной толпой. Тогда потухшие глаза и искаженный лица оживлялись. По всем этим лицам проходило какое-то веяние, сглаживавшее все различные оттенки страдания, подводившее их под общее выражение умиления. Я смотрел на эту картину не без волнения. Такая волна человеческого горя, такая волна человеческого упования и надежды!.. И какая огромная масса однородного движения, подхватывающего, уносящего, смывающего каждое отдельное страдание, каждое личное горе, как каплю, утопающую в океане!.. Не здесь ли, думалось мне, не в этом ли могучем потоке однородных человеческих упований, одной веры и одинаковых надежд – источник этой исцеляющей силы?

Икона вздрагивала, подымалась и, плавно колыхаясь, проносилась над распростертыми людьми. Счастливцы, над которыми она проходила, вставали с умиленными лицами…»

Вот другая иллюстрация, более живая, более полная, более говорящая нашему сердцу о той горячей народной вере, какая, подобно морской волне, бьется и клокочет вблизи чудотворных икон.

В статейке «Время сева» бывший священник Гр. Петров пишет:

«Мне случилось однажды в Киеве, в Печерской лавре, зайти в главную церковь в конце обедни в будний день. Богомольцы наполняли церковь. Кого-кого тут не было! Тут стояли и местная свитка, и овчинный тулуп костромича, и белый кожух белорусса.

Мое внимание особенно привлекли двое соседей. Справа, немного впереди, стояла старушка. Издалека она, видимо, приплелась сюда. Лапти ее были избиты. Видимо, и горя она принесла немало. Лицо ее, словно печеное яблоко, было изборождено морщинами, и в каждой складке морщины таилась неисходная тоска. Рядом со старухой в пол-оборота ко мне стоял молодой, красивый парень. Его нежное, пушистое, как кожа персика, лицо было угрюмо, по нем пробегала какая-то злая судорога; губы были сжаты, в глазах светился недобрый огонек.

Я стал вглядываться в соседа, раздумывая, на судьбу ли злодейку озлобился в конец парень, или на одного какого обидчика – ворога. В это время обедня кончилась, начался молебен. Монахи – певчие сошли с клироса на середину храма. В открытых царских вратах, по лаврскому обычаю, спустилась на шнуре икона Божией Матери (Это чудотворная икона, явившаяся в 1073 году и называющаяся «Киево-Печерской». – Прим. авт.). Хор монахов, а за ними и богомольцы пели: «Молений наших не презри, Владычице, но от бед избави нас, единая, чистая и благословенная».

Вся церковь вздрогнула. Это было не пение. Это был общий молитвенный вопль. Это рыдала народная верующая душа.

– Владычица! Спаси и помилуй! – шептала старуха.

И в этом шепоте слышалась твердая вера, что Владычица ее и спасет и помилует. Лицо старухи как-то расцвело, помолодело, озарилось светом; морщины разгладились, бремя векового женского горя свалилось с плеч.

Парень рядом схватился руками за голову, сжал виски и страстно стонал: «Пречистая, очисти, огради!» – Словно желая под покровом Ее укрыться, бежать от самого себя, от своего злого умысла.

Вся церковь рыдала. Молитва толпы охватила меня. Я забыл все и опомнился, когда народ двинулся ко кресту. Лицо мое было мокро от слез, а на душе светло и отрадно, как в лучшую пору чистого детства».

Последняя иллюстрация.

Современный итальянский писатель Габриель Д’Аннунцио в своем обширном романе «Страх смерти» так описывает тот могучий подъем религиозного чувства, какой пробуждают чудотворные иконы в душе верующих людей.

«…Они все шли и шли, не останавливаясь, ускоряя шаги, возвышая голос, чуть не теряя рассудок от жаркого солнца, которое пекло им головы и затылки, возбуждаемые воплями исстрадавшихся и криками, несшимися из церкви, охваченные безумною верою, толкавшей их на кровавые жертвы, на поранения плоти, на самые нечеловеческие доказательства своего религиозного чувства (Тут имеются в виду католики и их обычаи. – Прим. авт.). Они шли и шли, горя нетерпением войти в церковь и преклонить колено на священных камнях, заполнить своими слезами следы колен, оставленные на камнях многими тысячами народа. Они шли и шли, а число их возрастало; они толпились и возбуждали друг друга, охваченные таким единодушным пылом, что производили впечатление не скопления отдельных людей, но одной сплошной массы какой-то слепой материи, какую гонит вперед сила вихря.

Эти вопли, чуть не раздиравшие грудь, эти слова, повторяемые без передышки с упорною настойчивостью и верою, этот дым, сгущавшийся как грозовая туча, эта теснота и смешение дыханий, вид крови и слез подействовали на толпу, и она слилась в одно единое существо с общею ужасною и несчастною душою, с общими движениями и страданиями, с одним голосом и экстазом. Все болезни и мучения слились в одну общую болезнь, какую Божья Матерь должна была исцелить; все надежды слились в одну общую надежду, и народ, ожидал ее осуществления от Божией Матери…»

Такая же картина глубокой, горячей и искренней веры вблизи чудотворных икон описана еще известным французским писателем Э. Золя в романе «Лурд».

Таким образом, уже из этих иллюстраций мы видим, что около чудотворных икон всегда замечается проявление сильного религиозного чувства. А сильное религиозное чувство заражает толпу, повышает веру всякого слабого, колеблющегося, сомневающегося, а веру избранных, веру крепких и сильных повышает до объема горчичного зерна, до возможности чудотворения. И вот, когда вера достигнет крайнего своего напряжения; дойдет до кульминационного пункта, тогда над человеком совершается просимое им чудо.

Правда, иногда чудо совершается над больным, который не проявил достаточной силы веры, который слаб духом. Но в таком случае, нужно заметить, благодать Божия действует не по его вере, а по вере других, по вере родителей, друзей, знакомых, вера которых «чиста, как пламя молитвы» и горяча, как пламя свечи.

Такая замена в исповедании веры одним лицом другого нисколько не противоречит и воле Божией. В св. Писании весьма ясно говорится, что по вере одних Господь спасал других, могущих веровать. Так, по вере отца Господь исцелил сына царедворца (Иоан. 4 гл., 46–53 ст.). По вере женщины хананеянки была исцелена бесноватая дочь ее (Матф. 15 гл., 21–23 ст.). По вере отца был исцелен бесноватый сын его (Марк. 9 гл., 17–25 ст.). Мало того, Господь не только по вере родителей являл Свое милосердие, но даже и по вере благодетелей. Когда, например, добрые люди, по невозможности донести больного сквозь толпу народа, спустили его сквозь крышу и поставили его пред Господом, то Он, видя веру их, исцелил расслабленного (Марк. 2 гл., 2–5 ст.). Также по вере сотника был исцелен слуга его (Матф. 8 гл., 5–13 ст.).

Равным образом и здесь, пред чудотворными иконами, чудо милости Божией может проявиться над больным не только по его вере, но иногда и по вере его спутников, родных и знакомых.

«Но почему такое сильное религиозное воодушевление вызывают только чудотворные иконы, а почему его неспособны вызвать простые, обыкновенные образа?» – нередко спрашивают нас.

А потому, – ответим мы, – что мысль о том, что икона, пред которой стоишь, была многое множество раз свидетельницей вдохновенной молитвы, горячих молитвенных слез, сама по себе вызывает силу веры, возгревает ее, доводит до степени того «горчичного зерна», о котором говорил Христос Спаситель, и которому уподоблял веру великих столпов нашей церкви.

Прекрасно говорит по данному вопросу Киреевский в своей беседе с Герценом:

«Я раз стоял в часовне, – говорил Киреевский Герцену, – смотрел на чудотворную икону Богоматери и думал о детской вере народа, молящегося Ей. Несколько женщин, больные старики стояли на коленах и, крестясь, клали земные поклоны. С горячим упованием глядел я потом на святые черты, и мало-помалу тайна чудотворной силы стала мне уясняться. Да, это не просто доска с изображением... Века целые поглощала она эти потоки страстных возношений, молитв людей скорбящих, унывающих, несчастных. Она сделалась живым органом, местом встречи между Творцом и людьми. Думая об этом, я еще раз посмотрел на старцев, на женщин с детьми, поверженных в прах, и на святую икону, тогда я сам увидел черты Богородицы одушевленными. Она с милосердием и любовью смотрела на этих простых людей... И я пал на колени и смиренно молился Ей» (См. «Жизнь и труды М.П. Погодина», т. 5-й, стр. 472).