Текст книги "Бесноватый цесаревич"

– Пока будем учиться играть простой колодой из 36 карт, а вот далее нарисуем нужные нам для игры символы. Правила игры очень похожи.

– А как называются игры?

– С колодой из 36 карт игра называется «Сто одно», а со специально нарисованными символами «Уно». От латинского «первый», в процессе все будет понятно.

Решил начать свое влияние на окружающую реальность не с изобретения автомата Калашникова или РПГ, которые в руках никогда не держал, а с настольных игр. Лото в это время уже известно и очень популярно. Нужно было придумать что-то универсальное для всех возрастов и слоев общества, и «Уно» показалась лучшим вариантом. В нее мы постоянно играли с мамой и близняшками, когда они приезжали в гости. С памятью у меня проблем нет, так что набросал для начала, какие карты входят в игру. Были у меня планы и на другие игры, но пока начну с «Уно».

Новые игры я планировал использовать для привлечения внимания к своей персоне. Надо устанавливать или восстанавливать отношения со многими людьми. И в первую очередь с братом Александром и его женой Елизаветой[7]7
  Елизавета Алексеевна (урожденная Луиза Мария Августа Баденская, 13 января 1779, Карлсруэ, Баден – 4 мая 1826, Белев, Тульская губерния) – российская императрица, супруга императора Александра I.


[Закрыть]. По словам Юли, у них сейчас замечательные отношения, но эта идиллия продлится недолго. Буду пробовать влиять на ситуацию. Да и Юле нужен свой круг общения. Ранее выходки Константина не способствовали налаживанию нормальных отношений с братом и его супругой, хотя с Юлей они общались очень душевно. Еще займусь отбором молодых и адекватных людей, которые могут составить ближний круг нашей компании. Здоровое окружение необходимо любому человеку, особенно в моем нынешнем положении. Это необходимо даже не мне, а в первую очередь Юле. Меня сбить с панталыку нереально, а вот повлиять на молодую девушку гораздо легче, я не всегда буду рядом. Планы самые наполеоновские, надеюсь, хоть половину задуманного удастся осуществить.

– Завтра после общения с Ее Величеством, постараюсь поговорить с братом и приглашу его с Елизаветой в гости.

– Но мы совершенно не готовы к приему, – возмутилась Юля.

– Зачем нам прием и толпы людей? Посидим посемейному. Попрошу Александра не брать никого из окружения. И надо нам приложить все усилия, чтобы сделать эти встречи постоянными. Или они будут приезжать к нам, или мы будем посещать Царское Село.

– Вы наживете себе врагов в безобидной ситуации. Желающих последовать за Александром будет много, и отказать им – значит оскорбить.

– А у меня сейчас нет недоброжелателей? Я не заметил, чтобы Гатчину штурмовали десятки обеспокоенных друзей. Да и не волнует меня мнение окружения брата.

– Думаю, такое ваше поведение точно никого не удивит. Про недоброжелателей я уже говорила, – со смехом произнесла супруга.

С перерывом на ужин до позднего вчера сидели и возились с картами и новой игрой. Сначала нарисовал ей, какие должны быть символы в «Уно» и написал пояснения. Поначалу мучился с пером, чернилами и необычной грамматикой, тем более что в основном писал по-французски. Мистика какая-то, не знаю языка, но подсознание само выводит рукой нужные буквы и цифры.

В «101» играли обычной колодой, очень хорошего качества. Вообще думал, что нынешние карты – это картонки с нарисованными от руки символами, но это было заблуждением. Как оказалось, в России есть мануфактуры, которые специализируются на производстве карт. При этом рисунки на русских картах отличаются от прусских или польских. Сейчас при дворе в моде игра «Тарок» со специальной колодой. Предложенные мной игры вызвали у Юли огромный интерес. Вопросы сыпались как из пулемета, играли долго, и вообще вечер удался. Мне кажется, что для принцессы она слишком искренняя и где-то даже восторженная. Может, это издержки молодости, и все это пройдет после более тесного общения с высшим светом. От меня тоже зависит, чтобы она не превратилась в лицемерную стерву. Постараюсь, чтобы тонкая нить доверия и взаимной симпатии переросла во что-то более крепкое и серьезное.

Проснулся рано, потянулся, стараясь не беспокоить ключицу. Спалось на удивление хорошо. Эх, хорошо быть молодым. Немного повалялся, обдумывая предстоящий день. Ничего нового в голову не пришло, значит, пусть все идет своим чередом. Дернул за шнурок колокольчика, который вызывал слуг. При помощи Афанасия умылся в специальной комнате. То, что помещение для умываний размером с двухкомнатную квартиру и уникальным ремонтом, я уже не замечаю. Оделся в домашний сюртук, парадный решил надеть прямо перед выездом. Ехать до Царского Села часа три, может, немного меньше. Здесь я сам виноват, ну не разбираюсь пока в нынешних раскладах. На лето двор переезжает в Царское Село, а я подумал, аудиенция состоится в столице. Юля забыла про мои проблемы с памятью и решила, что мне срочно нужно в столицу. После Гатчины надо было остановиться на несколько дней в Царском Селе, а потом ехать домой. Впредь буду умнее.

Екатерина назначила прием на полдень. Насколько я помнил распорядок ее дня, с утра императрица работала с бумагами, далее прием чиновников. Обед, на который обычно приглашали небольшое количество гостей, начинался в 13 часов. Если не оставят на обед, то ничего страшного, поем у Александра или поеду назад голодным. Брату я послал весть накануне, что буду после аудиенции. Я, конечно, не воспринимаю моих нынешних родственников как близких людей, только с Юлей начали устанавливаться дружеские отношения. Но нужно внедряться в окружающую реальность, поэтому привыкаю к тому, что здесь у меня есть отец, мать, бабушка, братья и сестры. Вернее, есть люди, которые являются родственниками моего нынешнего тела.

Супруга составила мне компанию за завтраком. Она тоже жаворонок, встает если не с петухами, то достаточно рано, и вообще очень деятельная особа. В кровати до полудня не лежит, много читает, очень любит конные и пешие прогулки. Обсудили вчерашнюю игру. Ей не терпелось поделиться новостями с Елизаветой, но решили, что я еду один. Подождет моего возвращения и решения Александра. Пока же она, сгорая от нетерпения, ждет свою фрейлину Анну Жегулину, чтобы похвастаться новинкой. Анна посещала нас еще в Гатчине, такая же открытая и веселая девушка, как Юля. В общем, супруге есть чем заняться.

– Вы нисколечко не волнуетесь? – произносит она, поставив чашку на блюдце.

Пьем чай в летнем саду, что гораздо приятнее, чем в столовой. Светло, тепло, вокруг кадки с растениями, в том числе экзотическими. Неплохое место для будущих встреч с братом и нашим потенциальным кружком единомышленников. Жалко, что окна выходят во внутренний двор, вид на Неву с другой стороны дворца.

– Почему я должен волноваться? Ничего предосудительного я не совершал. Упал с лошади, с кем не бывает.

Юля хихикнула. В который раз ловлю себя на мысли, что получаю удовольствие от общения с ней. Может, и не писаная красавица, тем более по стандартам моего времени, но вполне себе привлекательная. Не знаю, какой характер у других молодых девушек и женщин в этом времени, но мне явно повезло. И тем сильнее у меня вызывало удивление поведение прежнего Константина.

После чая опять принялись обсуждать игры, которыми Юля была просто очарована и ни о чем другом не могла говорить. Рассказал ей немного про мои планы. Лучше бы я этого не делал, опять был завален вопросами. С трудом остановил этот рыжий натиск. Решили, что действовать будем поступательно, освоим одну игру и далее по списку. Но в общих чертах несколько игр я ей описал. Также попросил ее серьезно заняться изучением русского языка. Меня коробило разговаривать дома по-французски или по-немецки.

Напольные часы пробили 8 часов. Время одеваться и выезжать. Как и планировал, не стал надевать ордена, кроме знака полка. Конвой уже ждал меня на улице, кивнул офицеру и сел в возок. Опять эта несносная дорога, тряска и прочие прелести коляски без рессор и дороги без асфальта. В окно особо не смотрел, да и смотреть было не на что. Утро было пасмурным, моросил легкий дождик. До Екатерининского дворца доехали часа за три.

Иду по дворцу вслед за лакеем, который встречал меня у входа, и рассматриваю публику. Мужчины в форме и гражданской одежде, несколько дам в пышных платьях. Не поймешь, посетители или просто бездельники, представляющие так называемый двор. Еще снующие по своим делам слуги и мелкие чиновники, выделяющиеся простым покроем одежды. Молча киваю встреченным людям, кроме обслуги, конечно. Со мной раскланиваются в ответ. Лица молодые и старые, красивые и уродливые. Если убрать в сторону одежду, то первое, что бросается в глаза, так это всеобщая бледность. Дело даже не в пудре, которую обильно применяли не только женщины. Ну не принято у знати принимать солнечные ванны. Загар – это отличительная черта крестьян и прочей низкой публики. А бледность – это признак высокородной публики. А еще смущают следы от оспы на лицах, особенно у людей постарше. Неприятная картина, на мой вкус.

Не заметил ни одного приветливого взгляда или поощрительной улыбки. Оказывается, можно выражать свое негативное отношение, не прибегая к словам. Моя фигура явно не слишком высоко котируется при дворе. Учту на будущее и запомню наиболее презрительно сморщившиеся рожи. Я человек незлопамятный, но на память не жалуюсь.

2

Перед входом в кабинет Екатерины стояли два рослых семеновца, которые вытянулись при моем появлении. Насколько я помню, воинского приветствия толком еще не изобрели, обычно старшего по званию приветствовали поднятием шляп. Но часовые должны были стоять как истуканы и шляпами не махать. Небрежно кивнул гвардейцам и прошел в открытую лакеем дверь. За столом сидел пожилой секретарь, он поднялся, отвесил небольшой поклон и произнес:

– Ее Императорское Величество ждет вас.

Остановился на секунду, глубоко вздохнул, открыл дверь и зашел в кабинет императрицы. Сделал два шага вперед, снял чудо шляпного искусства и произнес:

– Добрый день, ваше императорское величество!

Голос вроде не дрогнул. Вообще, держусь пока неплохо, да и внутренне особо не дергаюсь. Честно говоря, после получения приказа явиться на аудиенцию я порядком струхнул, а сейчас спокоен, как скала.

– Здравствуй, внук, – произнесла Екатерина и протянула мне руку для поцелуя.

Императрица сидела за рабочим столом, или как там называется это произведение искусства. На столе бумаги и письменные принадлежности. Вид самый деловой.

Выглядела она немного хуже, чем ее изображения на картинах. Выцветшие голубые глаза, овальное лицо, немного обвисшие щеки. Густые седые волосы зачесаны назад и закреплены небольшой диадемой. Лицо почти без морщин, за которым явно ухаживает косметолог, не знаю, как здесь называется эта профессия. Может, цирюльник? Фигура была полноватой, но точно не дряхлой. Руки тоже ухоженные, с аккуратными ногтями и без всякого намека на пигментные пятна и прочие признаки старости. Для этого времени Екатерина выглядит прилично, даже лучше своих ровесников из моего времени. Зубы тоже вроде все в наличии, по крайней мере передние. В данное время стоматологии в понимании XXI века нет даже близко. Поэтому отсутствие зубов после сорока – это скорее норма, чем исключение. Достаточно скромное платье голубого цвета без всякого золотого шитья, с закрытой грудью и длинным рукавом, руки в перстнях дополняли образ.

Я приложился губами к руке. Уловил легкий аромат духов, странно, если бы его не было. Стою, молчу. Ну не знаю я, как себя вести. Подсознание не выдает никаких подсказок. Екатерина указала рукой на кресло. Присел и стал ждать начала беседы.

– Ты еще не наигрался в свои армейские игрушки? – тихо спросила Екатерина, смотря мне в глаза.

Тон вопроса был благожелательный, только взгляд как рентген. Передо мной сидела точно не добренькая бабушка, пригласившая внука на пирожки. Пробрало меня основательно, и я почувствовал признаки подступающей паники. Главное, не знаю, о чем конкретно меня спрашивают, то ли о стрельбе из пушки, то ли о чем-то другом. Зато среагировало мое подсознание, и наружу полезло что-то очень нехорошее. Не могу точно описать свои ощущения, потому что это был вроде я и совсем другой человек. Какая-то немотивированная злоба и первобытная дикость, готовая крушить и убивать всех и вся, кто пытается указывать, что мне делать. С трудом удалось совладать с этим странным проявлением сущности Константина. Это точно не мои мысли и чувства, я на людей бросаться не привык. Нет, таких демонов надо давить в зародыше, а то реально убью кого-нибудь. Екатерина все это время смотрела на меня и от нее не укрылась моя внутренняя борьба. Она ждала ответа, и отвечать было нужно, желательно что-то правдивое. Вот ведь, вроде простой вопрос, а чувствую себя, как арестованный на допросе. Сильна тетка; если даже меня, циника из XXI века, накрыло этой харизмой, то что говорить о современниках? Интересно, она такой взгляд тренировала или это врожденное?

– Я не вижу для себя иной стези, нежели служба в армии. Вам это известно. Кроме шефства над полком, я хотел бы пройти реальную службу в действующей армии, – отвечаю я и ловлю себя на мысли, что слишком много пафоса для разговора внука с бабушкой.

– Я слышала, что у вас наконец-то наладилось с Анной? – сменила тему Екатерина.

Только что передо мной был следователь, и вдруг появилась добрая бабушка. В ответ киваю на заданный вопрос.

– Ты говоришь, что собрался в армию. Но могу ли я тебе верить? Вдруг, как поправишься, опять возьмешься за прежние проделки? Именно из-за них я и пригласила тебя для беседы. Некоторые твои поступки вызывают у меня беспокойство. В первую очередь за твое душевное здоровье. Кстати, расскажи, что произошло на той злополучной прогулке. Ты хороший наездник, и вдруг упал с лошади. – Екатерина окончательно переключилась на режим бабушки.

Голос у нее был звонкий и приятный, отнюдь не старческий. Вообще, назвать Екатерину старухой было бы нечестно. Пожилая, молодящаяся, но ничего старческого в ней не было.

– Что-то испугало моего коня. Упал очень неудачно, еще и распорол голову веткой. Вы наверняка знаете больше деталей, я был в беспамятстве. По поводу моего поведения я сделал выводы. Недостойно вести себя, как избалованный и злой ребенок. Надеюсь, больше я не разочарую ни вас, ни родителей. Сейчас все мои мысли о скорейшем выздоровлении, и ни о каких неуместных выходках я более не помышляю, – выпалил я на одном дыхании.

Взгляд-рентген ненадолго проявился, но сразу уступил место доброй бабушке.

– Мне приятно это слышать. Тогда не буду упрекать и винить тебя. Решим, что произошло досадное недоразумение. Я хотела уже в качестве наказания временно забрать у вас с Анной Мраморный дворец. Но раз ты говоришь, что больше не будешь чудить, то пока отложим это решение.

– Большое спасибо! Мы с Анной уже привыкли к дворцу, – отвечаю совершенно искренне.

– О чем думаешь, кроме армии? – продолжила допрос императрица. – Помнится, ты проявлял интерес к арифметике и геометрии.

– Хочу получить больше знаний о военной науке. Если возможно, то начал бы посещать некоторые уроки в шляхеством кадетском корпусе, если вы позволите. Что касается арифметики с геометрией, то они меня интересуют и сейчас. В артиллерии эти науки необходимы.

– Очень достойное занятие. Ты удивил меня, внук. Я поговорю с генералом Кутузовым. Все-таки шляхетский корпус возглавляет он, и надо узнать его мнение.

– Благодарю. Мне было нужно только ваше одобрение. Если вам затруднительно, то я могу сам поговорить с Михаилом Илларионовичем.

– Что же, сегодня ты меня порадовал и внушил надежды на свое исправление. Но прими как должное, что своего решения о лишении тебя звания полковника преображенцев я не изменю. Ты слишком далеко зашел в своих шалостях. И это даже не шалости, некоторые твои поступки нельзя объяснить плохим воспитанием и дурным нравом, они близки к поведению безумца. Я обдумаю, как далее поступить с твоей службой. Не буду тебя задерживать.

Я встал и еще раз поцеловал протянутую руку, развернулся и захромал к выходу. Вдруг разболелась нога, о которой я уже начал забывать. Чувствую, что рубашка под мундиром промокла от пота. Перенервничал я изрядно, вот и пошла реакция. Не знаю, какие выводы о нашей беседе сделает Екатерина. Но если она начнет расспрашивать меня более детально, то сразу поймет, что я не Константин. Ощущение, что тебя видят насквозь, не покидало меня ни на секунду. Ладно, перелистнули эту страницу и пошли дальше. В любом случае убежать я никуда не смогу и остается только ждать.

И чего такого еще натворил реципиент, что его поперли с полковников гвардии? Надеюсь, каких-то ужасных преступлений не было, раз я еще не сижу в одном из уютных подвалов Петропавловской крепости.

Обратный путь дался мне с неимоверным трудом. Дело даже не в хромоте, здесь я оказался бессилен, и организм дал небольшой сбой. Нервы тому виной или я сглупил и слишком рано отказался от трости, не суть. А вот делать покерфейс перед зрителями в лице придворных, которых визуально стало раза в три больше, было тяжелее, чем не морщиться от боли в ноге. Но ничего, дохромал до выхода. Даже улыбнулся пару раз симпатичным дамам. Интересные такие экземпляры, для Константина староваты, а вот на мой более зрелый вкус вполне себе употребительны. Настроение сразу улучшилось, и последние метров тридцать я даже забыл о боли в ноге.

Следующим пунктом моей программы шел Александровский дворец, который был тоже свадебным подарком. Александр получил его только в этом году, потому что он дольше строился. Хорошие подарки делала бабушка своим внукам. Доехали до резиденции брата буквально за пять минут. А ничего так братик устроился, хорошо быть любимым внуком императрицы Всероссийской. Хотя и мне грех жаловаться, дворец в историческом центре столицы. Это у меня уже нервное, начало пробивать на смех. Спустился с подножки возка, немного размял шею и захромал по ступенькам в сторону входа.

– Попробуйте этот паштет, Константин, наш повар обещал сегодня очередной шедевр, – произнесла Елизавета.

Приятная девушка и явно относится ко мне благожелательно. Не знаю, почему современники считали ее болезненно худой. Может, это мой взгляд из будущего, замыленный всеми этими моделями-вешалками, но особой худобы не наблюдаю. Нормальная фигура, может не такая широкобедрая, как у дам, которых я встретил во дворце императрицы. Очень милое лицо, добрые и немного печальные голубые глаза, светло-русые волосы, аккуратные ушки. С учетом нежного голоса, просто сказочная принцесса, которую надо защищать и оберегать. Не кукла, а просто нежное и возвышенное создание. На Елизавете было зеленое платье с небольшим вырезом, с рукавами до локтей, минимум украшений, наверное, ей тоже не чужды новые веяния моды.

С Александром толком пообщаться не удалось: когда я приехал, он обсуждал что-то важное с графом Строгановым[8]8
  Граф Павел Александрович Строганов (7 июня 1774, Париж – 10 июня 1817, близ Копенгагена) – генерал-лейтенант, генерал-адъютант из рода Строгановых. Во время Французской революции числился членом якобинского клуба (гражданин Очер). Фаворит Александра I.


[Закрыть] и князем Чарторыйским[9]9
  Князь Адам Ежи Чарторыйский (14 января 1770, Варшава – 15 июля 1861, под Парижем) – русский и польский государственный и политический деятель, глава княжеского рода Чарторыйских, которого в течение долгой жизни борцы за независимость Польши не раз прочили в короли.


[Закрыть]. Немного пообщались с Елизаветой, которая встретила меня в сопровождении нескольких слуг. Далее в выделенных мне комнатах Афанасий помог мне умыться и занялся повязкой на ключице, которая размоталась. Заодно зафиксировал повязкой ногу, а то не хватало упасть и совсем опозориться. Переодел рубашку и выдвинулся в сторону гостиной. В компании родителей и сестренок я уже обедал, а вот в компании ровесников еще нет.

Александр был практически моей улучшенной версией. Выше меня сантиметров на пять-семь, лицо не такое круглое, более тонкие черты, без моих ужасных надбровных дуг и тяжелого подбородка. С учетом больших голубых глаз и светлых волос, просто красавец.

Я по сравнению с ним выглядел форменным уродцем. При этом вряд ли кто-то усомнится, что мы братья. Вот такой парадокс. Одет он был в мундир Семеновского полка, на груди орден. За столом, кроме хозяев, присутствовали Строганов с Чарторыйским. В данный момент это ближайшее окружение Александра. Я бы держался подальше от подобных друзей. Один родился во Франции, жил там во времена революции, и еще неизвестно, что у него на уме и какой заразой он пропитан. Второй, польский князь, фанатичный патриот Польши, и этим все сказано. Также за столом сидел граф Салтыков[10]10
  Граф (1790), затем (с 1814) светлейший князь Николай Иванович Салтыков (31 октября 1736 – 12 мая 1816) – видный царедворец своего времени, официальный воспитатель великих князей Александра и Константина Павловичей, родоначальник княжеской ветви Салтыковых.


[Закрыть], который являлся нашим с Александром воспитателем. У Константина с ним доверительные отношения не складывались, но на Александра граф имел большое влияние. Как по мне, так типичный придворный, ни рыба ни мясо. Еще и сводник. Хотя этим грешит не только он. Сегодня планировалось какое-то мероприятие в Екатерининском дворце, поэтому гостей было мало, все готовились к приему.

Старик Салтыков был в камзоле, при орденах, в длинном парике старого образца, да и вообще весь насквозь официальный. Строганов тоже был в гражданском камзоле, только более модного английского покроя, и в нормальных штанах, а не в коротких кюлотах, которые удивляли меня в первое время. Спрашивается, зачем ходить в шортах и чулках, тем более в России? Поляк был в мундире конногвардейского полка. Не знаю почему, но Чарторыйский считается красавцем в это время. На мой взгляд, он уступал тому же Строганову во всем. Какой-то весь нескладный, с вытянутым лицом, тяжелым подбородком и мрачным взглядом.

Темные кудрявые волосы, карие глаза и длинный нос делали его похожим на итальянца или грузина. Строганов же был статен, широкоплеч, круглое и открытое лицо, волнистые темно-русые волосы, зеленые глаза, шикарная улыбка. Одень его в мундир с ментиком[11]11
  Ментик (от венг. mente – плащ, накидка) – гусарская накидка с вышивкой, короткая одежда вроде куртки, обложенная мехом.


[Закрыть], и вот тебе классический гусар из баллад и анекдотов. Наверняка дамы должны быть в восторге от такого типажа мужчины. Чарторыйскому мундир шел как корове седло. Плюс эта постоянная гримаса, наверное, должная изображать брезгливость. Может, это у него такая реакция на мою персону? Хотя вряд ли, духа не хватит у этого пшека открыто изображать отвращение к внуку императрицы. Уж больно хитер и, скорее всего, трус. Плюс знает, что Константин особой куртуазностью не отличался, мог и в глаз дать.

Прошла уже третья смена блюд. Кухня была больше французская, с инородными вкраплениями. Я даже не пытался запомнить все эти супы, рулеты и разные пюре. Главное, в приборах не путаюсь, которых, на мой взгляд, тоже перебор. Сидим за столом уже часа полтора, а ведь еще не добрались до десерта. Как можно обедать более двух часов? Реципиент в этом плане меня радовал. Константин предпочитал более скромный образ жизни, скорее всего, навеянный влиянием Суворова. Не знаю, что об этом думала Юля, но я сложившуюся ситуацию менять не стал. Есть одну только кашу не собираюсь, но и готовить на обед с ужином по десять блюд запретил категорически. Еще планирую разнообразить свой рацион привычным для меня меню из XXI века. Смена из четырех-пяти блюд, десятки разного рода закусок и соусов на обед – это за гранью моего понимания. А ведь это был просто обед. Ужин бывает еще более разнообразным. Хотя, может, это для меня сегодня расстарались.

Та же Екатерина, насколько я помню, обходилась на обед двумя сменами блюд.

– Совсем забыл, сегодня знаменательная дата. Ровно четыре года назад на улицах Парижа прозвучала «Марсельеза», – с каким-то идиотским восторгом произнес Чарторыйский.

– Замечательная музыка, а какие слова, – поддержал князя Строганов.

Александр одобрительно кивнул. Салтыков и Елизавета отреагировали очень сдержанно. Я же спокойно пропустить такое не мог. Скорее всего, из подсознания лезли демоны Константина, но и меня самого возмутили подобные разговоры. Надо сразу расставить все точки над «ё». Подпевать разного рода либеральным мечтателям я не собираюсь. И эти два хлыща мне очень не нравились. Особенно поляк, будущий глава польских мятежников. Если учесть, сколько в будущем эта падла прольет русской крови, то сдерживать себя и разводить политесы я не собираюсь. И на посту министра эта бл^*ская курва вредила России, как только могла. Его вообще по возможности надо аккуратно удавить, будет одним лидером у поляков меньше. Эта мысль меня успокоила, и захотелось поиздеваться над пшеком.

– Может, не будем мелочиться, – произнес я с ухмылкой, глядя на князя. – Давайте сразу выпьем и за 14 июля, столь милое для вас событие. Только вы, князь, перепутали даты, 30 июля во Франции было дней двенадцать назад. Да и живут они сейчас по своему революционному календарю.

Поляк сильно покраснел. Видно, что ему очень хотелось сказать какую-нибудь дерзость, но сдержался.

– Константин, как обычно, со своими солдафонскими шутками, – попытался разрядить атмосферу Александр.

– Может, шутки и солдафонские, но мой разум находится в смятении. Это как такое может быть, что в твоем окружении некто восторгается революционной песней? Дальше что? Будете распевать эту мерзость, взявшись за руки?

– Лучше петь «Марсельезу», чем стрелять крысами из пушки в собственном доме, – произнес Строганов, с вызовом глядя мне в глаза.

Мое мнение о графе сразу изменилось в лучшую сторону. Не трус, уже хорошо. Поляк опять промолчал. Очень характерная черта. Начал провокационный разговор – и в кусты. Гнилой человек, в отличие от Строганова.

– Слухи о моих успехах в стрельбе немного преувеличены. Поэтому не стоит верить петербургским сплетницам, – спокойно отвечаю, глядя в глаза Строганову. – Но крыс в любом обличье буду давить безжалостно.

Строганов после моих слов покраснел, не знаю, от намека на сплетниц или у него на крыс аллергия. Мне плевать. Надо душить такие разговоры в зародыше. Ничего романтического в современной Франции не вижу. Вполне себе прагматичный подход по замене элиты, мешающей торгашам и буржуазии набивать карманы. Дворяне зажрались и расслабились, вот их и отодвинули от власти, особо непонятливых и тупых гильотинировали. Только нашим романтикам таких очевидных фактов не объяснишь. Едут в Париж и восторгаются, что ощущают запах смрада и дерьма, исходящего от столицы Франции, до которой осталось совсем чуть-чуть. Когда прочитал в свое время эти слова Карамзина[12]12
  Николай Михайлович Карамзин (1 декабря 1766, Знаменское, Симбирская губерния – 22 мая 1826, Санкт-Петербург) – историк, крупнейший русский литератор эпохи сентиментализма, прозванный «русским Стерном». Создатель «Истории государства Российского» (тома 1–12, 1803–1826) – одного из первых обобщающих трудов по истории России.


[Закрыть], то подумал, что это шутка. Оказалось, что нет, многие дворяне обожествляют и идеализируют Европу, в первую очередь Францию. Еще принижают и откровенно презирают свое Отечество. К сожалению, у достаточно большой части моих современников из XXI века отношение к Родине мало чем отличается.

– Друзья мои, давайте закончим обсуждение музыки и перейдем к десерту, – постаралась разрядить напряженную обстановку Елизавета.

Сделала она это с таким невинным видом, что назревающая ссора прекратилась сама собой. Вообще, мне Елизавета нравится все больше и больше. Еще и говорила принципиально по-русски, который выучила просто на отлично. Она грамотно перевела беседу на обсуждение предстоящего приема у императрицы. После десерта гости с Александром пошли в его кабинет, заканчивать какие-то дела.

Мы сидели с Елизаветой в ее гостиной и пили чай. Я уже привык к обилию лепнины, резьбы, расписных стен и прочим проявлениям роскоши в отделке помещений. Но в комнате Елизаветы чувствовался какой-то уют. Не было картин, удобная мебель без излишней вычурности и позолоты, несколько кадок с растениями добавляли уюта. Рейтинг жены моего брата стремительно рос, явно она сама занималась обстановкой.

Лакей открыл дверь, в комнату зашел Александр и сел за стол. Подошедшая служанка налила ему чай в фарфоровую чашку. Елизавета показала служанке взглядом на дверь. Мы остались в комнате втроем.

– Константин, я понимаю твое неприятие революционных событий, а также философов, проповедующих свободу. Более того, я уважаю твое мнение. Но сегодня ты вел себя невыносимо. Зачем нужно было вступать в конфликт с Адамом? – немного возбужденно произнес Александр.

Если не гневный, то возмущенный взгляд его голубых глаз попытался безрезультатно просверлить дырку в моем многострадальном теле. С прежним Константином такое бы прошло, но со мной подобные заходы бесполезны. Тем более сам Александр понимает, что его друзья перешли определенный порог дозволенного.

– Если ты уважаешь меня, то попроси своих друзей не обсуждать подобные темы в моем присутствии. Я понимаю твое увлечение идеями либерализма, но должен быть какой-то разумный предел. А то можно договориться до одобрения террора, который устроили якобинцы. Или кто у них там рубил головы и расстреливал женщин и детей.

– Ты неверно понял Адама и Павла, – сбавил обороты Александр.

Все-таки одно дело поддерживать какие-то прогрессивные идеи и совсем другое – быть заподозренным в сочувствии палачам. Даже бабушка-императрица, которая сама любила поиграть в либерализм, может не понять. Законопатит дружков в какой-нибудь Иркутск, при полной поддержке высшего света. А это билет в один конец и, скорее всего, без возврата.

– Как поживает Анна? – опять на выручку пришла Елизавета. – Мы не виделись в последние недели, и я по ней соскучилась.

Нет, ну золото, а не женщина. А ведь Александр скоро охладеет к супруге и будет открыто жить с любовницей. Я могу понять наличие любовницы, но зачем игнорировать и откровенно пренебрегать женой? Ему, вообще-то, династию надо продолжать. В моей истории у него с Елизаветой этого не получилось.

– Собственно, по этому поводу я вас и посетил. Не совсем поэтому, – начал я оправдываться, видя, как улыбнулись брат с женой. – Мы хотим пригласить вас в гости. Только вас двоих, без свиты. Проведем время вместе. Обещаем вам новые впечатления, пока секрет какие.

– Саша, мне бы очень хотелось съездить в гости к Константину и Анне, – произнесла Елизавета и мило улыбнулась, прежде чем Александр придумал какую-нибудь отговорку.

Александр осуждающе посмотрел на жену, но принял ее каприз как данность. Отношения супругов еще не были испорчены интригами, и к мнению Елизаветы Александр прислушивался. В браке они были почти три года, охлаждение произойдет примерно через полгода. Надо будет подумать, реально ли спасти их брак, все-таки будущая императорская чета.

– Конечно, Лиза. Может, в понедельник?

– Замечательно. Ждем вас в понедельник. Надеюсь, вы у нас останетесь хотя бы на один день? Мы постараемся вас не разочаровать, – подвел я итог.

Пока все складывалось замечательно. Нужно учитывать и политический резонанс от такого посещения. Мы, конечно, братья, но в последнее время произошло изменение в отношении к Константину, как в высшем свете, так и со стороны Александра с супругой. При этом к Юле оба супруга относились весьма любезно.

После мы пили чай, обсуждали события при дворе, ситуацию в Европе и новинки литературы. Елизавета, как и моя Юля, была большой поклонницей чтения. Интересовалась политикой, философией, наукой, участвовала в благотворительной деятельности. Такая активная и здоровая жизненная позиция меня только радовала. Совсем недавно я начал вынашивать план по привлечению женской части высшего света к своим проектам, а тут не просто часть, а самая настоящая верхушка.