Текст книги "Кипчак. Книга 1. Последний из рода Ашина"

Глава 4

– Пороть тебя поздно, но очень хочется, – выдал долго молчавший Бурче по итогам состоявшегося поединка.

Ночью никаких происшествий или провокаций не последовало. Как сказал Третьяк, сотник Тихон, который сейчас руководит гарнизоном Ромена, не позволит рядовому конфликту перерасти в бойню. С меня даже виру никто требовать не станет, так как мы вроде посольство. Тихон – это тот громкий и здоровый воин, оказавшийся местным и.о. начальника, пока отсутствовал воевода. Понятно, что я так для себя перевожу местные обозначения на более привычный язык. Деление войска на десятки, сотни и тысячи придёт вместе с монголами, которые создали чёткую воинскую иерархию, если я ничего не путаю. Хотя, может, я сам её введу, потому что мне в корне не нравится нынешняя организация половецкого войска. Начну со своих парней, а там посмотрим. У русских вообще чёрт ногу сломит в плане деления войска на части, но разбивки на десятки точно нет.

В общем, на следующем привале дядя нас слегка погонял, а затем завёл речь о прошедших событиях. Мы впятером расселись в кружок вокруг аксакала и приготовились внимать. Главное, чтобы Бурче не услышал это прозвище, случайно вырвавшееся у меня. Медведю оно сразу понравилось, и он стал так называть наставника. Чую, получит кто-то дополнительную порцию пробежек, так как дядя, может, и стар, по местным меркам, но точно не глухой.

– Лучшая победа в бою – это когда вам удалось избежать драки. – Бурче поднял руку, пресекая наш возмущённый гул. – Я сейчас не о сражениях с врагом на поле боя, тупоголовые бараны, – дипломатично продолжил наставник. – Вам ничего не показалось странным в поведении этих собак, клобуков?

– Нас провоцировали с самого начала, – отвечаю я и опускаю глаза.

– Правильно. Чему я вас учил, зачем были все эти слова перед поездкой? Неужели для того, чтобы молодые балбесы не слушали старших и сложили свои головы в бессмысленных поединках с низшими? Этот Коркут не так прост, чтобы лично встречать полсотни всадников с никому не известным юношей во главе. Он и шлем с маской нацепил, чтобы нас раззадорить. Хотя и Тамызак повёлся на этот жест, что уж о вас говорить. Но он – простой воин, хотя хан и наградил его званием сотника. А вас я не только натаскиваю в военной науке, но и учу выживать. Ещё раз повторяю для особо тупых, – при этом дядя посмотрел на набычившегося Карча, – нет особой доблести в том, чтобы погибнуть в поединке со слугой или рабом. Куманы – свободные люди, а не эти цепные шавки, чтобы обращать внимание на их лай. Другой вопрос, кто разрешил этим псам гавкать в сторону волков.

Значит, того знатного торка зовут Коркут, запомним. Думаю, мы с ним ещё пересечёмся. Забавное вообще имя. Если переводить на современный тюркский, то получится «сухая жопа». Но на самом деле слово «кут» несёт совершенно иной смысл. Что-то связанное с душой или особым даром, полученным от Тенгри. Жалко, что Алтан был не силён в вопросах религии. У многих знатных людей степи «кут» является компонентом имени. Более того, это признак принадлежности к ханским родам. Например, Кутлуг-хан – это не просто набор слов, а имя с глубоким смыслом, понятным каждому кочевнику. Человек, не обладающий кутом, то есть полученным при рождении даром, не может стать ханом и тем более каганом. И вдруг со временем сакральное слово трансформировалось в «жопу». Думаю, здесь не обошлось без попыток мусульманских проповедников вытравить тенгрианство из степи, хотя я могу и ошибаться. Что-то меня занесло совсем в другую степь. И вообще, теология не мой конёк, просто вспомнил свою бабку, которая ругалась на мишарском.

– Я поговорил с местными после поединка, – продолжил Бурче. – К этому недоумку, которого прирезал Алтан, Торчину, приезжал какой-то сородич. Он передал послание, переночевал и уехал. Значит, его попросили спровоцировать поединок. Недоумки ошиблись только в том, что наш юнец – хороший мечник и пешим бьётся не хуже, чем конным.

Парни, услышав эти слова от обычно скуповатого на похвалу дяди, заулыбались. Даже я малость проникся – приятно, чёрт возьми. Но нас тут же вернули с небес на землю. Обветренное лицо Бурче посуровело, и он начал припечатывать нас, как нашкодивших котят.

– Вы – невесть что возомнившие о себе щенки. Любой воин на пару лет старше и прошедший десяток стычек на границе, просто покромсает вас, как свежий камыш. Никто из вас ещё не познал настоящего сражения и рубки с сильным противником. Алтану повезло, что Торчин выпил и не воспринял его всерьёз. Уж больно у вашего дружка рожа смазливая и такой вид, будто он собрался на пир, а не в бой. Ты бы ещё вышитый золотом халат напялил, как персидский купец.

Ну да, есть грех, стараюсь одеваться красиво. В дороге у меня обычная рубаха, штаны, грубые сапоги и куяк. Для выхода в город я надел нормальный кафтан и яловые сапоги, которые купил перед выездом. Что касается внешности, то претензии не ко мне. Это Тенгри одарил меня статью, правильными чертами лица, белозубой улыбкой, голубыми глазами и волосами цвета золота или пшеницы. Уже обращал внимание – местные дамочки откровенно засматриваются на меня, думая, что я не вижу. Сначала решил, что дело только в шаруканских красотках, но в Ромене история повторилась. Как бы мне не влипнуть в новый замес из-за местных ревнивцев. Дядя больше ничего не говорил, только сурово оглядел наши типа серьёзные лица и объявил, что увеличит нам нагрузки. Раз у беременных сусликов есть энергия на драки – значит, лишний час занятий они вынесут и не поморщатся.

* * *

Обстановка в Чернигове мне не понравилась. Вроде и не граница, которая летом всегда ждала гостей из степи и была во всеоружии. В княжестве, расположенном в десяти переходах от половецких земель, такая обстановка, будто на него идёт большая орда. Переяславцы сдали нас на руки черниговскому разъезду, который не знал, что вообще делать. В итоге у ближайшей крупной заставы нам выделили сопровождение и быстрее сплавили подальше.

Дальнейшая дорога была достаточно оживлённая, со снующими туда-сюда повозками. Иногда встречались отряды местных воинов, но остановили нас всего один раз – для проверки документов, если выражаться языком моего времени. Десну мы пересекли на большом пароме. Слуги отдельно занимались переправкой вплавь лошадей. Не надо объяснять, что один черноголовый конь плыл сам по себе, без всякого понукания.

По мере приближения к городу я осознавал грандиозность оборонительных укреплений некогда одного из важнейших русских городов. Говорят, что при внуке Ярослава Мудрого в городе проживало более сорока тысяч жителей, даже больше, чем в Киеве. Не знаю, как сейчас, но я впервые увидел такое количество народа на подступах к городу, а ещё – огромный посад, раскинувшийся вокруг внешнего вала, опоясывающего город. Далее шла достаточно высокая стена, из-за которой блестели купола церквей. Практически сказочный русский град, не хватает только волшебной белки и конька-горбунка. У меня аж на душе потеплело.

– А ты почти не изменился, только в плечах раздался, – с искренней улыбкой произносит Гавриил.

Оказывается, мы виделись менее года назад, когда осенью Алтан возвращался в степь. Забавно, что информация об этой встрече всплыла только сейчас. Вообще с моей памятью происходят весьма странные вещи. Но из-за насыщенной жизни и множества событий я об этом задумываюсь всё реже. У меня действительно сложились дружеские отношения с младшим сыном погибшего на Калке Мстислава Черниговского. Нас объединяла любовь к лошадям и охоте, а также отстранённость от политических интриг. Хотя меня больше привлекал спортивный интерес, в плане пострелять из лука. Русич же с детства пропадал в лесах или скакал по степям в поисках дичи. Но сейчас моему товарищу явно не до развлечений.

Встретили меня как родного. Разместили на территории детинца, где располагался княжеский терем, дома наиболее важных бояр, склады с запасами и соборы. Даже я, продукт двадцать первого века, проникся мощью укреплений и качеством построек. Детинец возвышался на небольшом холме, окружённый высоким валом с деревянной стеной и глубоким рвом с водой. Все постройки, кроме складов и разного рода хозяйственных помещений, были из камня. Жилище князя вообще выделялось невиданным размахом. Моё представление о диком средневековье и деревянных русских городах опять дало очередную большую трещину.

Встретил меня Гавриил, который был предупреждён о приезде нашего посольства. Его брат Андрей отсутствовал, но скоро должен был вернуться. Их родич, Константин Ольгович, который и был ныне князем Черниговским, совсем приболел и не вставал с кровати, периодически впадая в забытье. Вот в этом и была основная проблема большой и очень важной для Руси земли. Вернее, всё исходило от лествичного права и весьма запутанной системы наследования, но в неё я лезть не собираюсь. Если кратко, то после гибели Мстислава Святославовича черниговский стол достался Константину, представителю ветви Ольговичей. По договорённости между Рюриковичами, ему должен был наследовать Андрей Мстиславович, сын погибшего. Почему его сразу не утвердили князем – мне неведомо.

Но с таким раскладом был несогласен Михаил Всеволодович, чей отец правил в Чернигове пятнадцать лет назад, попеременно до и после этого занимая киевский стол. Я запутался в этих перипетиях ещё тогда, когда хан знакомил меня с политической ситуацией. Но самое забавное, если над этим можно смеяться, что есть ещё один претендент. Олег Курский, с чего-то решивший, что именно он должен водрузить свою попу на черниговский трон, если эта табуретка есть в природе.

Вы что-нибудь поняли? Я тоже нет. Но постепенно придётся разбираться. А хреново, что Михаила, который правит в Новгороде-Северском, втором по величине городе Черниговщины, поддерживают переяславцы. И тамошний князь рассчитывает на поддержку половецких отрядов. Просто жесть. Но кукловодят самой ситуацией вообще владимирские Всеволодовичи. У меня уже голова распухла от размаха этой интриги.

Гавриил продолжал рассказывать про местные проблемы и подводные течения, я же уделял внимание еде. Особого пира никто закатывать не стал. Сначала мы поели отличной ухи, далее была каша, рыба, баранина и обязательная для хозяина дичь. Небольшое блюдо с луком, прочей зеленью, хлеб и мёд. Для двоих многовато, но организмы у нас молодые и растущие, так что смели практически всё. Пили мёд, который мне неожиданно понравился. Обратил внимание, что русские не употребляли вилку. Ложка, нож – и вообще-то для еды есть руки. Сначала думал, что кочевникам не нужен этот прибор в связи с весьма простой пищей, но здесь его тоже нет. Может, озадачить наших кузнецов производством или кому-нибудь идею продать? Надо поискать местных умельцев. Их тут просто тьма тьмущая, по сравнению с Шаруканью.

Но больше меня волновало точно не это. Мысли то и дело возвращаются к политической ситуации в южнорусских княжествах. Мне категорически не нравится то, что происходит на Руси. Одно дело читать про усобицы в учебниках по истории, и совсем другое – столкнуться с этим наяву. Я постепенно прихожу в самый настоящий ужас, осознавая глубину внутреннего раздора. Ровно два года назад объединённое русско-половецкое войско было наголову разбито неизвестным врагом. Погибло более десяти Рюриковичей, в том числе великий князь Киевский. По самым скромным подсчётам, русские дружины лишились от половины до двух третей своего состава. Также были фактически уничтожены две сильнейшие половецкие орды, возглавляемые Юрием Кончаковичем и Котяном. Сколько погибло половцев – никто особо не считал, но судя по разрухе в Шарукани, более половины. А ведь это был всего лишь передовой отряд монголов, а не основная армия.

И после этого в княжестве, которое потеряло огромное количество воинов, может начаться очередная гражданская война. Сидящий в Новгороде-Северском князь решил, что ему нужен Чернигов. Опирается он при этом на поддержку переяславцев, а в будущем в разборки хотят влезть ещё и курские. При этом все стороны рады призвать на помощь половцев, чтобы они помогли русским убивать друг друга. Рюриковичи… они вообще нормальные? Я что-то в этом сильно засомневался. Здесь в колокола бить надо и объединяться, а они продолжают резаться между собой.

Мне всё меньше хочется помогать этим товарищам. Хотя тот же Гавриил – весьма приятный молодой человек, как и его брат Андрей. В голове периодически раскрывается очередной блок и возникают образы с прошлыми событиями. Но это не мешает мне начать ненавидеть всех потомков Рюрика скопом. Так, стоп! А то что-то мои мысли потекли в неверном направлении. Мне нужно спасти народы, а не их правителей. Я, может, и молодой, но поспорил бы с утверждением маститых товарищей, что каждый народ заслуживает своего правителя. Кого из князей интересует мнение простого пахаря или ремесленника? В Киеве или Великом Новгороде вече ещё имеет какую-то силу. В других княжествах народ бесправен, и его могут запросто продать тем же степнякам, обменяв на военную помощь. Чем-то сильно напоминает моё время в плане циничности и продажности властей.

– Вот такие дела происходят, Юрий, – закончил свой рассказ молодой княжич. – Андрей перед отъездом просил рассказать тебе, что сейчас творится на нашей земле. Ты приехал заключать мир, а нам, наоборот, нужны ваши воины. Но если твой Сукхан сможет убедить остальных ханов не посылать войска переяславцам, то это уже хорошая весть. Он прав – зная это, нам будет легче готовиться к встрече вражин.

Некоторое время мы молча пили хмельной напиток, который, надо сказать, уже ударил мне в голову. Вроде лёгкий, градусов десять-двенадцать, но одного степного товарища уже развезло. Надо будет осторожнее впредь с такими вещами, а то ляпнешь чего лишнего.

– Завтра суббота, отстоишь со мной службу? – Гавриил вдруг сменил тему. – Или ты всё упорствуешь в языческих ересях?

– В церковь не пойду, уж извини. Я крещён матерью во младенчестве, но вера предков мне ближе, – дипломатично отвечаю своему товарищу.

На том и разошлись. Мне выделили две комнаты в обширном княжеском тереме. Всё-таки я хоть и по матери, но Рюрикович, потому ко мне иное отношение. Даже дядя – отнюдь не безродный по меркам степи человек – не получил приглашения за княжеский стол. Он к этому относится нормально и считает правильным. Карча и ещё несколько ребят расположились в одной из пристроек. Основной отряд разбил лагерь в паре вёрст от города, поближе к реке. За личную безопасность я не переживаю, так как черниговские мне родня ещё и по бабке. Гавриил приходится мне двоюродным племянником. Сложные у моего нынешнего тела родственные связи.

Присланная девка помогла мне разоблачиться и умыться. Оглядев молодуху, я понял, что ещё недостаточно выпил, хотя на местный вкус она, может, и ничего. Служанка же как-то сжалась и вообще вела себя крайне испуганно. Наверное, считает всех половцев насильниками и подлецами. Отправил её восвояси, но не удержался и хорошенько хлопнул по крепкой попке. Отсмеявшись над взвизгнувшей и подскочившей чуть ли не до потолка молодухой, я завалился на кровать и моментально отключился.

* * *

Бесконечные колонны конницы шли через город, именуемый «Хазарскими воротами». Сам Дербент пал накануне, и ещё не все тела защитников были преданы земле. Где-то догорали дома, несло мертвечиной, и над городом кружили тучи воронья. Я опять парю над этой фантасмагорической картиной, разбавляемой изумительными видами на море. Снова рывок, и я оказываюсь перед новым действующим лицом, в той же странной комнате с полупрозрачными стенами.

Такой взгляд и уверенность в себе могут быть только у человека, привыкшего повелевать. Аккуратная каштановая борода скрывала жестокий оскал. Тёмно-зелёные глаза насмешливо следили за моими потугами прийти в себя. Он был облачён в панцирный доспех и сидел на роскошном чёрном жеребце. В его позе не было ничего наносного – воин, вот это и есть его призвание.

На высоком лбу на миг показались морщины, будто его обладатель задумался или ушёл в небольшой транс. Далее он выдохнул и заметно успокоился.

– Значит, ты избран самой Волчицей? Ещё и мой потомок! – произнёс воин хриплым голосом и усмехнулся. – Неожиданно! Я хоть Ашина только по матери, но считаю себя частью великого рода. Это что же там натворили потомки, что надо спасать Великую степь и её народы?

Нервно выпаливаю про чудовищного врага и его могущество. Про несоразмерность сил – и вообще, что нет шансов.

– Всегда изучай врага, прежде чем начать воевать с ним. Там, – правитель указал рукой на юг, – моих воинов ждёт армия людей Книги, которые превосходят хазарское войско в несколько раз. Они тоже могущественны и завоевали половину мира. Были времена, когда бородатые фанатики сожгли Семендер и все думали, что судьба Хазарии решена. Но сегодня мы пришли на их землю и обязательно победим. Потому что они черпают веру и силу в своей Книге, а за нами – правда! И это говорю тебе я – каган Багатур[21]21
  Багатур – каган Хазарии, правил в середине 750-х – 760-х годов. При нём была остановлена экспансия арабов и возобновились набеги хазар на Закавказье.


[Закрыть].

Некоторое время владыка Хазарии смотрел на проезжающих всадников, затем перевёл взгляд на меня.

– Как можно жить исключительно по заветам Книги? Даже если она несёт божественные откровения, во что я готов поверить. Ведь мир велик и разнообразен. Я изучил святыню врага и не увидел там ответов на все вопросы. Затем в дело вступают люди, которые пытаются объяснить всё в меру своих сил и невежества. Но человек ограничен своими знаниями и слабостями, будь он хоть трижды мудрец. Они считают свою веру единственно правильной. Почему? Мы верим в Творца Тенгри, но не навязываем его окружающим. Тенгри – вокруг и внутри нас, он наш отец и сама суть. Но мы не рабы, как эти длиннобородые фанатики или лицемерные последователи распятого бога. Первые захватывают власть и земли, фальшиво прикрываясь добрыми помыслами. Вторые давно погрязли во лжи. Сначала они грешат и совершают всякие гнусности, а потом бегут к жрецу покупать прощение за деньги.

Каган грустно улыбнулся.

– Как оказалось, книги, которым молятся люди креста и полумесяца, чем-то похожи. Хотя не пойму, как это может быть. Но дело не в этом. Обе стороны считают, что только их вера права. Других богов они люто ненавидят и стараются их низвергнуть. Мы же не заставляем никого креститься или совершать ритуальное омовение. В Семендере с Саркелом никто не запрещает проводить чужие религиозные обряды. Может, зря. Пора устроить гонения на разных проповедников, которые несут чужую веру в наши пределы.

Религия – точно не мой конёк. В прежней жизни я считал себя агностиком, хотя не очень хорошо понимал, что это такое. Вступать в дискуссию с моим уровнем знаний просто смешно. Да и Багатур явно настрадался от разного рода религиозных фанатиков. Единственное, что выдала моя память – это абсолютная веротерпимость кочевников. Молись любым богам, но не забывай платить подати и выставлять воинов в поход. Но далее, как только степняки сталкивались с авраамическими культами, сразу начинались трения и войны. Насколько я понял, хазары схлестнулись с арабами, которые сейчас были на пике своего могущества и стремительно распространяли ислам на покорённых территориях. Понятно, что государства с иным укладом и верой сопротивлялись новой силе, вышедшей из песков Аравии.

– Я хотел договориться. Каганат давно научился воевать с длиннобородыми. Но мне нужно заботиться о подданных, а врагов слишком много. Торговать лучше, чем воевать. Моя любимая дочь стала залогом мира и была отдана замуж за владетеля огромной провинции. Но эти подлецы убили её и моих внуков, – прошептал каган, – просто потому, что посчитали их бесполезными. Дочь выполнила свою миссию, значит, можно избавиться от этой дикарки. А ещё Хатун никогда не стала бы рабыней. У людей Книги женщина не считается полноценным человеком. Для людей степи – это несусветная дикость.

Что отвечать? Даже в моём веке женщины многих мусульманских стран лишены элементарных прав. Это я ещё молчу про всякие дикости вроде обрезания или закидывания камнями. Могут убить за улыбку, обращённую в сторону понравившегося парня. Что реально творится во всех этих Афганистанах и Саудовских Аравиях с Пакистанами – подумать страшно.

– Поэтому я и в раздумьях, на верном ли мы пути? И это надо будет решить тебе, Избранный. Может, ты станешь правителем, если доживёшь, конечно, – рассмеялся Багатур. – Тогда со всех сторон навалятся жрецы, пытающиеся нести слово своих богов. У них хватает опыта, денег и коварства. За ними стоят целые страны с огромными ресурсами. Может, лучше их всех убить и запретить все культы, кроме Тенгри? Но ты призван спасти всю Великую Степь, а там живут десятки народов, которые верят в разных богов. И тебе придётся уважать веру своих людей и пресекать внутреннюю вражду. Не завидую я тебе. Иди. Мне надо подумать.

Меня выкидывает из странных чертогов, где происходит встреча с предками. И вот опять похожая картина, которую я наблюдаю с высоты птичьего полёта. На следующий день сошлись две огромные армии. Несколько атак, в том числе ложных, ливень из стрел – и удар в центр построений противника. Латная степная конница прорвала оборону арабов, и началась потеха. Удар был просто страшен! Хазары рубили врагов как тростник, нагнав на них панику. Далее в дело вступила лёгкая конница, начавшая преследование. Всё по классическим раскладам степняков. Но здесь не было тотального превосходства. Это была победа более подготовленного противника над не менее достойным. Я же внимательно наблюдал за всеми манёврами, абстрагировавшись от религиозных споров. Тема интересная, но сейчас бессмысленная. Все мои думы – только о войне внутри Руси.