Текст книги "Визит вежливости"

Глава 16. РЕЦИДИВИСТ

Космического пришельца Мананама похитил Федор Черемисин, человек с темным прошлым. Вот как это произошло.

Федор работал в Институте космических исследований и официально числился слесарем, а работал неофициально мастером на все руки. Не было такой неисправности, которую не мог устранить Федор, – от перегоревших пробок до отказавшего телескопа; не было такой вещи, которую он не мог бы изготовить собственными руками. В институте так и говорили: «Пойдите к Федору – он сделает», «Это дело для Федора» и тому подобное.

Федор был человеком лет сорока пяти, высокого роста, с хмурым некрасивым лицом, которое лишь изредка расплывалось в непонятной ухмылке. Обычно он пропадал в своем подвале-мастерской, где можно было обнаружить любой инструмент, любую железку или деревяшку.

Мало кто знал, что в далеком прошлом Федор был преступным элементом, попросту говоря, вором. Первый раз в детскую колонию Федор попал в тринадцать лет за мелкую кражу. В дальнейшем он часто оказывался в колониях за кражи, причем непременно с применением технических средств. Он неделями и месяцами обдумывал технический способ кражи, а потом осуществлял его. Обычно после удачной операции он терял бдительность и попадал в руки милиции, чтобы отбыть в колонию, где вел себя исключительно примерно – мастерил, ремонтировал, возился с инструментами, за что его нередко освобождали досрочно. Последней его кражей было похищение нескольких ценных картин из музея, причем в этом деле Федор с успехом применил лазерную пушку.

Но это было давно, лет десять назад. Выйдя последний раз из колонии, Федор твердо решил покончить со своим прошлым, приехал в молодой научный городок и устроился слесарем в Институт космических исследований. Работа была творческая, интересная, и, хотя украсть что-нибудь тянуло, Федор справлялся с этим желанием.

Узнав о появлении в институте непонятного человечка, Федор пошел на него взглянуть. Он пришел в кабинет профессора, когда там уже набилось много народу, и его сразу же попросили установить для Мананама микрофон. Федор спустился в мастерскую, нашел микрофон со шнуром и, вернувшись в кабинет, в две минуты все устроил. При этом он обменялся с Мананамом приветствиями: космонавт сказал ему космическое, Федор свое обычное «Будь здоров», а про себя усмехнулся: «Ишь какой махонький! Такой в любую дырку пролезет».

Последняя мысль обожгла Федора и засела в его голове крепко. Федор вернулся в мастерскую, включил динамик и, слушая Мананама, попытался от «мысли» избавиться. Он сидел, обхватив голову руками, мычал что-то, в то время как голова помимо его воли уже строила план похищения.

Федор снова поднялся из мастерской наверх. В институте было суматошно, бегали сотрудники и журналисты. Федор остановил за рукав фотокорреспондента, обвешанного аппаратами:

– Мил человек, расскажи, что стряслось?

– Пришелец! Сейчас с ним будет встреча для телевидения. Знаешь, какой умный! Напичкан информацией. Академики наши перед ним – фуфло! Он сегодня даст шороху…

– Слушай, ты его на фотку снимал? – спросил Федор.

– А как же! У меня автомат. Десять секунд – и готово! – Корреспонденту хотелось похвастаться.

Он достал из кармана карточку Мананама во весь рост перед микрофоном. Федор повертел ее в руках.

– Подари.

– Берите, мне не жалко.

Федор вернулся в свой подвал, поставил фотографию Мананама на верстак и принялся копаться в инструментах. Он нашел деревяшку и выточил из нее на токарном станке шарик. Потом выточил маленькое блюдечко. Просверлил в нем дырку. Поглядывая на фотографию, он вырезал из дерева фигурку Мананама: туловище, ручки с пальчиками, ноги с присосками. Приклеил к туловищу голову и ухонос. Перед ним была точная копия Мананама, только деревянная, некрашеная. Федор загрунтовал фигурку и покрыл ее зеленой нитрокраской. Нарисовал на голове рот и коричневые глаза. Приглядевшись к фотографии, он заметил, что ухонос отличается по цвету от туловища, и добавил к его окраске коричневого.

Теперь фигурку было не отличить от настоящего Мананама с той разницей, что настоящий Мананам был живым, мог двигаться и разговаривать, а фигурка была простой деревянной куклой.

– Ну вот… Теперь посмотрим, – удовлетворенно сказал Федор.

По лесенке к нему кто-то спускался. Федор спрятал фотографию, а фигурку накрыл картонной коробкой из-под обуви. В мастерскую вошел заместитель директора по хозяйственной части.

– Федор! Быстрее! У нас встреча с пришельцами, нужно подготовить микрофон в зале.

Федор ухмыльнулся своей непонятной ухмылкой. Он знал, что так оно и будет. Без него не обойдутся.

В актовом зале было пусто, лишь академики на сцене готовились к телевизионной пресс-конференции. Там стоял стол, накрытый красной бархатной скатертью. На столе торчала фигурка Мананама. Пришелец был неподвижен, он пребывал в глубокой задумчивости, приготовляя речь, с которой обратится к жителям Земли. Академики старались ему не мешать. Они совещались в сторонке, какие вопросы следует задавать Мананаму.

Надо сказать, что пресс-конференция готовилась в спешке. Академики настаивали на том, чтобы немедленно отправить Мананама в Москву, но директор института, профессор Стаканский и сам космонавт твердо заявили, что Мананам должен выступить здесь.

– Приоритет у нас, наш город заслужил почетное право встретить гостя! – сказал профессор.

А Мананам, конечно, надеялся еще встретить братца и запустить в космос Зерно Разума. Расчет был на телевизионную передачу. Мананам предполагал, что очкарик, купивший Пататама в комиссионном, увидев передачу, все поймет и явится с Пататамом в институт.

Вот почему Мананам так тщательно обдумывал речь, с которой он обратится к людям.

Федор появился на сцене с микрофоном и шнуром. Тяжело ступая, он приблизился к столу.

– Тише! Не мешайте ему! – воскликнул профессор Стаканский.

Федор кивнул.

Он подсоединил шнур микрофона к розетке и поставил микрофон перед космонавтом.

– Так хорошо будет? – спросил он.

– Прекрасно. Благодарю вас, – кивнул Мананам.

И в ту же секунду Федор, прикрыв своим телом Мананама от академиков, смахнул его широкой лапой в передний карман своего фартука – Мананам не успел даже крикнуть. Другой рукой Федор мигом вытащил из бокового кармана куклу и поставил ее перед микрофоном.

– Все в порядке, – сказал он, оборачиваясь к академикам.

– Спасибо, – шепотом сказал один из них.

Федор на цыпочках удалился со сцены. Академики продолжали тихо гудеть в сторонке. Директор института взглянул на часы.

– Будем начинать? – спросил он.

– Товарищ Мананам, вы не возражаете? – обратился Стаканский к пришельцу.

Фигурка не прореагировала на эти слова.

– Думает… – шепотом сказал Стаканский и сделал знак рукой дежурным, стоявшим у дверей зала: – Запускайте!

В зал повалила публика. Академики заняли свои места в президиуме. Зеленая фигурка перед микрофоном стояла все так же неподвижно, будто не замечала происходящего в зале. Один из академиков открыл пресс-конференцию…

А Федор в это время лихорадочно торопился. В мастерской он извлек из кармана пришельца.

– Ну, не задохся? – спросил он.

– Не беспокойтесь, – ответил Мананам. – Правда, я не совсем понял причину столь поспешного…

– Помолчи, милок…

Федор достал катушку с тонкой стальной проволокой и обвязал ею Мананама. Узел затянул крепко и для верности стиснул плоскогубцами. Затем он вывалил из пластмассового ящичка сверла и надфили, днище ящичка застелил ватой и положил в него Мананама вместо с катушкой проволоки.

– Куда вы собираетесь меня транспортировать? – заволновался Мананам.

– Куда надо.

– Мне надо на пресс-конференцию. Вы знаете, что мы потерялись в вашем городе с братцем. Нам необходимо встретиться…

– Ничего, перебьетесь.

– Вы меня не так поняли. Мы не хотим биться. Нам нужно отправить домой Зерно Разума.

– Дело сделаем – отправишь свое зерно.

– Какое дело? – удивился Мананам.

– Дело как дело. Обыкновенное. Воровское, – пояснил Федор.

– Будьте милосердны! У нас остался один день! Я вас очень прошу! – взмолился Мананам.

– У меня тоже только один день. Вернее – ночь, – сказал Федор, закрывая ящичек крышкой, опустил его в карман, запер мастерскую на ключ и покинул здание института в тот момент, когда в актовом зале началась паника, вызванная похищением Мананама.

Федор поехал домой. Жил он один, занимая комнату в деревянном доме, находившемся у железнодорожной станции. Он собрал в чемодан самые необходимые вещи и оставил чемодан в автоматической камере хранения на вокзале. После этого Федор зашел в привокзальную столовую. Там было совсем немного посетителей. Федор уселся за столик в углу и заказал себе обед.

Часы на станции, видимые в окна столовой, показывали без пяти минут шесть.

Глава 17. НЕУДАВШЕЕСЯ ОГРАБЛЕНИЕ

В девять часов вечера Федор покинул столовую на вокзале, успев выпить шесть кружек пива и вдоволь наговориться с Мананамом.

Маленький пришелец был поражен противоречивостью натуры Федора. С одной стороны, Федор удивлял пытливостью ума и смекалкой, но с другой – повергал в смятение отсутствием нравственных устоев.

На этот раз Федор решил ограбить ювелирный магазин. Тот лишь недавно открылся в городке, и с того самого момента Федор потерял покой. Обокрасть магазин казалось делом невозможным: железные двери, секретные замки, сигнализация… Неудивительно, что, увидев пришельца, Федор сразу вспомнил о магазине. Мананам еще не кончил разговора в кабинете профессора, а в голове Федора уже созрел реальный план ограбления. Первую часть этого плана Федор осуществил, изготовив куклу и заменив ею Мананама.

Федор понимал, что подозрение непременно падет на него – его воровское прошлое было кое-кому известно. Он надеялся выиграть время, а потому быстро покинул институт и забрал вещи из комнаты, где жил. Оставалось набить карманы золотом с помощью Мананама и навсегда улизнуть из города. Федор еще не решил, что делать потом с пришельцем. Оставлять свидетеля было нельзя. Проще всего – бросить его в печку, когда он будет ненужен. Но можно забрать с собой. Как знать, может быть, еще пригодится? Да и жить вдвоем веселее…

Федор поведал Мананаму о своих планах, не сказал только, что отпускать его на свободу он не собирается.

– Значит, если я окажу вам эту услугу, вы не будете больше меня задерживать? – спросил Мананам.

– Гуляй на все четыре стороны! – отвечал Федор. А сам подумал: «Придется все же кинуть в печку. А то житья потом не даст, ныть будет…»

Без пяти минут девять Федор сказал:

– Ну, ни пуха ни пера, стручок. Пошли! – и, спрятав Мананама, вышел на улицу.

Он сразу заметил, что в городке неспокойно. По улицам разъезжали милицейские машины, на перекрестках, несмотря на поздний час, дежурили постовые. «Ишь сколько шума из-за стручка!» – подумал Федор и пошел к ювелирному темными дворами.

Ювелирный магазин занимал отдельное одноэтажное здание с плоской крышей. Федор подошел к магазину сзади, со стороны дворов, и, удостоверившись, что поблизости никого нет, взобрался на крышу по пожарной лестнице. Пригнувшись, чтобы его не было видно с улицы, он перебежал к вентиляционной трубе и там залег. Теперь ни с улицы, ни со двора увидеть его было невозможно.

Федор вынул из ящика Мананама вместе с катушкой и начал его инструктировать.

– Слушай, стручок, Я тебя опущу в трубу и буду помаленьку разматывать проволоку. Увидишь вентиляционную решетку. Она крупная, тебе пролезть – раз плюнуть.

– Я не умею плевать.

– Никто тебя не просит плевать. Пролезешь – и ты в магазине. Там светло, лампы на ночь не выключают… Заберешься на витрину, там под стеклом лежат колечки с камушками. Бери, сколько унесешь, и дергай за проволоку. Я тебя подниму. Понял?

– Нет, не понял. Зачем вам эти колечки?

– Дурачок, это же деньги!

– Ага, вы хотите что-нибудь купить и у вас нет денег?

– Во! Оно самое.

– Тогда продайте меня. Мой братец стоил семьдесят пять рублей. Тогда еще не знали, что он пришелец. За пришельца больше дадут.

– Кто ж тебя купит? Кому ты нужен? – искренне удивился Федор.

– Государству.

– Ага, я тебя государству продам, а оно меня – хап! – и в кутузку…

– Не исключено, – согласился Мананам.

– То-то и оно. Потому полезай в трубу.

И Федор опустил Мананама в вентиляционную трубу, а сам стал потихоньку отматывать проволоку.

– Бери только желтые колечки, золотые! – спохватившись, крикнул он вдогонку пришельцу.

Мгла была кромешная. Мананам касался пальцами стенки трубы, грубого кирпича с прокладками цемента и чувствовал, что опускается в преисподню. Наконец, внизу забрезжил свет. Вскоре перед лицом Мананама оказалась грязная решетка, сплетенная из толстых железных прутьев. Мананам просунул ухонос сквозь прутья и выскользнул из трубы. Он повис под потолком торгового зала, держась за прутья, в то время, как Федор продолжал стравливать проволоку вниз.

Мананам подумал, что если лечь на решетку поперек прутьев, то Федор не сможет его вытащить наверх, не воспользоваться ли этим, чтобы обнаружить преступление? Но Мананам тут же отверг эту возможность, сообразив, что у Федора хватит силы перерезать стальной проволокой его туловище пополам.

Мананам содрогнулся, вспомнив могучие руки Федора, его широкое, будто приплюснутое, лицо, и тут же в его памяти всплыла картинка из энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, который он штудировал у Пашки: неприятная приплюснутая физиономия и голова, поросшая короткими волосами… Брахикефал! Значит, Федор – брахикефал?! Существо с маленьким черепом!

Мананам дернул два раза за проволоку. Это был условный сигнал – тяни вверх.

Через три секунды он был уже на крыше.

– Ну? Есть? – с горящими жадными глазами спросил его Федор.

– Я хотел бы получить некоторые гарантии свободы, – сказал Мананам.

– Чего-чего? – не понял Федор.

– Я не знаю, отпустите вы меня или нет, когда я окажу вам услугу. Я предлагаю сделать так: вы отвязываете от меня проволоку и даете ее конец мне в руку. Я спускаюсь с ней, а там, в магазине, навязываю на нее сколько смогу колечек. После чего вы поднимаете их наверх, а я, с вашего позволения, остаюсь в магазине до утра.

– Эге-ге! – помахал пальцем Федор. – А ежели ты в магазин пролезешь, а колечек не привяжешь? Тогда что?

– Я даю вам слово джентльмена.

– Ой, не могу! Ай да стручок! Насмешил! – Федор давился со смеху. – Джентльменов нет!

– Ничего у вас нет, – покачал головой Мананам. – Пришельцев нет, джентльменов нет… Тогда последний вопрос. Скажите, пожалуйста, вы – брахикефал?

– Чего? – прорычал Федор.

– Значит, брахикефал, – убежденно произнес Мананам.

– Я тебе покажу бра…хе…кахал! – брызжа слюной, ответил Федор и швырнул Мананама обратно в трубу.

На этот раз пришелец буквально долетел до вентиляционной решетки, а дальше стал спускаться по стене уже медленно. Когда он был в двух метрах от пола, то увидел, что из дверей, ведущих в служебные помещения, вышла огромная собака и с интересом уставилась на Мананама.

Мананам снова дернул два раза за проволоку и взвился на крышу.

– Там собака! – крикнул он, появляясь из трубы.

– Тьфу ты, черт! – рассердился Федор. – Долго ты будешь туда-сюда прыгать?! Не бойся! Она тебя не тронет.

– Почему?

– Потому что ты – стручок! – прошипел Федор, снова швыряя Мананама в трубу. Пришелец, кувыркаясь, полетел в темноту. Он опять очутился на стене в магазине и начал осторожный спуск прямо в пасть собаке. Так выразиться можно, поскольку собака стояла под ним, задрав морду и раскрыв пасть, из которой вывалился на сторону длинный узкий язык.

Мананам коснулся присосками собачьей морды и зажмурился в страхе. «Сейчас оттяпает ноги как пить дать!» Но собака лишь обнюхала Мананама, а потом завиляла хвостом, будто узнала хорошего знакомого.

– Почему вы не лаете? – спросил Мананам. – Кто так сторожит?

В ответ собака лизнула его в лицо.

Мананам опустился на пол, подошел к витрине и забрался на стекло. Витрина была почти такая же, как в Институте космических исследований, но на этот раз под стеклом лежали не мхи и лишайники, а золотые кольца, броши, кулоны, сережки с изумрудами и бриллиантами. Мананаму они очень понравились, он только не мог сообразить – зачем они людям и почему стоят так дорого.

Он разглядывал колечки, но вдруг почувствовал, что Федор нетерпеливо дернул за проволоку, подгоняя. Что делать? Приходилось подчиняться обстоятельствам, хотя Мананама это прямо-таки переворачивало и бесило. Он, представитель иной цивилизации, становится на одну доску с брахикефалом!.. Но он вспомнил один из космических законов: «Программа должна быть выполнена при любых условиях и обстоятельствах, если только ее выполнение не связано с гибелью обитателей планеты, на которую попал космонавт». От того, что Федор украдет колечки с его помощью, вроде бы никто не погибнет. Зато это даст Мананаму желанную свободу и возможность выполнить задание… И все же пришельцу смертельно не хотелось красть.

Федор подергал сильнее. Мананам уже хотел было спускаться в витрину, как вдруг его внимание привлекла собака, которая стояла под электрическим щитом, уставившись на пробки так, будто там было что-то особенно интересное. Собака увидела, что Мананам обратил на нее внимание и коротко залаяла, указывая мордой на электрический щит.

Мананам сразу все понял.

– Ай да собачка! Браво-Мурильо! – вскричал он и, прыгнув на стену, присосался к ней присосками. А затем по стене перебрался к электрическому щиту. Там под пробками находился огромный рубильник, посредством которого в магазине включалось и выключалось электричество.

Мананам ухватился за ручку рубильника, повис на ней, подтянул проволоку, которая тянулась за ним и, обхватив ручку рубильника ногами, наклонился к контактам с проволокой в руках.

В это время Федор дернул опять. «Дергай, дергай! Сейчас я так тебя дерну!» – подумал Мананам, замыкая проволокой контакты рубильника.

Ослепительная вспышка озарила магазин, проволока перегорела в одно мгновение, рассыпавшись искрами в стороны, а Мананам свалился на пол с коротким проволочным хвостиком, обхватывающим его за пояс.

В этот же миг наклонившийся над вентиляционной трубой Федор почувстовал острый удар электрического тока в руку. Из его пальца выскочила искра и вонзилась в трубу, а сам Федор повалился без чувств на крышу.

Секундой позже над дверями магазина завыла сирена сигнализации.

Глава 18. НОЧЬ В ПАРНИКЕ

Когда через несколько минут к магазину подкатила милицейская машина, выскочивший из нее сержант Бурилов увидел сквозь стекло, что в торговом зале, виляя хвостом, бегает его пес Карат, а на спине Карата, вцепившись в шерсть, сидит зеленый человечек, точь-в-точь похожий на разыскиваемого космического пришельца.

Вскоре привезли директора магазина с ключами. Директор отпер двери, выключил сигнализацию, после чего бросился к витрине, чтобы пересчитать драгоценности.

Бурилов подошел к Карату.

– Здравствуйте, брат по разуму! – приветствовал его Мананам.

– Ваше счастье! – сказал Бурилов. – Если бы здесь была другая собака, она бы вас разорвала в клочья.

– За что? – удивился Мананам. – Этот брат по разуму оказался очень мил. Он меня лизал.

– Если бы он не понюхал вашего родственника, он бы вас не лизал, а кусал, – сказал Бурилов.

– Он нюхал моего родственника? – изумился Мананам.

– Мы вас ищем уже двое суток. Как вы сюда попали?

Вместо ответа Мананам указал Бурилову на проволоку, свисавшую из вентиляционного люка.

– Та-ак, – помрачнел Бурилов. – Знаете, как это называется? Попытка ограбления!

– Вот именно! – обрадовался Мананам. – Я должен был украсть колечки.

– Драгоценности на месте. Не успел украсть, – сказал директор магазина. – Надо же! Такой маленький, а туда же! Золото ему понадобилось.

– Постойте! Может, это не ему? Вас кто-нибудь заставлял? – обратился милиционер к Мананаму.

– Это не имеет ровно никакого значения. Колечки на месте, – уклонился от ответа пришелец.

– Для вас не имеет, а для меня имеет, – Бурилов внимательно взглянул на вентиляционный люк. – А ведь у этой проволочки должен быть другой кончик! – воскликнул он и выбежал из магазина.

Через две минуты ошеломленного электрическим разрядом и появлением милиции Федора усадили в милицейскую машину – в заднюю ее часть с зарешеченными окнами. Мананама Бурилов крепко держал в руках. Машина поехала в отделение. Карат остался в магазине нести караульную службу.

Дежурный лейтенант, выслушав рапорт Бурилова, снял трубку и позвонил Юре Громову.

– Разыскиваемый по вашему заявлению гражданин Мананамов Мананам Мананамович, космонавт с планеты Талинта, возраст два миллиона лет, найден и находится в отделении милиции, – сказал он.

– Можно его забрать? – обрадовался Юра.

– Забрать пока нельзя. Он магазин хотел ограбить.

Милиционер повесил трубку и принялся писать протокол о попытке ограбления ювелирного магазина, в чем обвинялись Федор и Мананам, и о похищении пришельца, в чем обвинялся один Федор.

Федор сказал, что ничего не видел и ничего не знает, как оказался на крыше ювелирного, сказать затрудняется.

– Шел домой. Устал. Решил прилечь, – кратко объяснил он.

– На крышу? – уточнил лейтенант.

– А нам все равно. На крышу, так на крышу…

– А проволока?

– Какая проволока? Проволоки в глаза не видел.

Когда с вопросами обратились к Мананаму. он заявил, что дело было не совсем так, как описывает Федор, но как именно – ответить он не может.

– Почему? – удивился лейтенант.

– Это неэтично, – ответил пришелец.

– Как?

– Видите ли, мы с гражданином Федором были вместе. Я не могу на него наговаривать.

– Но он же вас заставлял, должно быть? Вы не по своей воле там были?

– Может быть, и так. Но я не хочу говорить.

– Ишь стручок… – покачал головой Федор, уважительно ухмыляясь.

– Дело ваше. Только вам это боком выйдет, – сказал лейтенант. – Получили бы годик, а так придется тянуть все восемь лет.

– О чем вы говорите? Я завтра улетаю, – сказал космонавт.

На этот раз ухмыльнулся лейтенант:

– Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.

Дверь с шумом распахнулась – и в отделение милиции вбежали Юра и Маша. Маша на ходу, волнуясь, расстегивала сумочку. Она выхватила из сумки Пататама и с размаху припечатала его присосками к барьеру, точно поставила штемпель.

– Вот!

Мананам стрелой взвился на барьер со стола лейтенанта, и они с Пататамом заключили друг друга в объятия.

– Братец, ты нашелся… – нежно твердил Мананам.

– Нет, это ты нашелся, братец, – отвечал Пататам.

– Я так рад. Больше мы никогда не будем разлучаться… – И они, уткнувшись друг другу в плечи, бормотали что-то ласковое.

– Бурилов, в камере их держать нельзя – сбегут. Приготовь сейф, – сказал лейтенант и набрал по телефону номер. – Алло! Институт космических исследований? Товарищ дежурный, говорят из милиции. Ваши человечки тут. Мы их подержим в сейфе, утром можете забирать, если прокурор не возбудит дело… Ну, а если возбудит, тогда до суда… Нет, второй не замешан. Второй в вашем распоряжении.

Пататам и Мананам, оторвавшись друг от друга, с недоумением глядели на лейтенанта. Юра и Маша тоже оцепенели. Бурилов в углу деловито освобождал сейф от бумаг. Он вытащил несколько папок, на их место поставил блюдечко с водой, а рядом положил корку хлеба.

И вдруг космонавты с неимоверной быстротой кинулись по барьеру к стене, вспрыгнули на нее, перебежали на потолок и бросились по потолку к открытой форточке окна, находившегося за спиной лейтенанта. Никто не успел и вскрикнуть, как они спрыгнули с потолка на ребро форточки, балансируя, прошли по нему, уцепились за раму и вылезли наружу.

– Бурилов! – в отчаянии закричал лейтенант, вскакивая со стула и размахивая руками.

Но было уже поздно. Мананам на секунду задержался верхом на раме и успел сказать:

– Рады были познакомиться. Извините за внимание. Прощайте, братья по разуму!

– Всего хорошего, Маша! – донесся уже из-за окна тоненький крик Пататама.

– Гоп! – воскликнул Мананам, подмигнул лейтенанту и провалился за окно в темную осеннюю ночь.

Бурилов, Юра, Маша, а следом и лейтенант выскочили из отделения на улицу, обежали дом и, тяжело дыша, остановились перед окном, где исчезли космонавты. Их, конечно, и след простыл.

– Эх, нету Карата! – сокрушенно шептал Бурилов. – Карат мигом бы их нашел.

Они тщательно оглядели стенку, поискали в траве, но безуспешно. Темно было вокруг, деревья тяжело шелестели листвой, собирался дождь. Лишь окно с открытой форточкой ярко светилось, напоминая лейтенанту о служебном упущении.

– Прыткие… – зло сказал лейтенант. – Как таких пускают на Землю!

– Юра, я так рада… – шепнула Маша, пряча лицо на груди Юры. Вдруг она всхлипнула: – Как жалко! Мы не смогли с ними проститься.

– Ничего. Теперь они все сделают как надо. Они молодцы. Вот что значит – стремиться к цели, – сказал Юра.

А космонавты в это время сидели в водосточной трубе, в двух шагах от Юры и Маши, и слышали весь разговор. Пататам хотел что-то крикнуть Маше, но Мананам крепко сжал его руку.

Они дождались, когда люди ушли, и вылезли из трубы.

– Тут неподалеку есть отличное место. Санаторий. Я присмотрел, когда гулял по городу, – сказал Мананам и повлек братца за руку по улице.

В этот поздний час на улице не было ни души. Космонавты шли по проезжей части, прижимаясь к поребрику тротуара и обходя канализационные люки, чтобы не провалиться сквозь решетку. Наконец они увидели длинное строение со светящейся треугольной крышей.

– Это парник, – сказал Мананам.

Они влезли по стене на крышу и отыскали в прозрачной полиэтиленовой пленке небольшую дырочку. Космонавты пролезли в нее и очутились, вниз головой, на потолке парника. Под ними было море зелени. Лампы дневного света освещали буйные заросли огурцов. Мерно колыхались листья, обдуваемые теплым ветром обогревателей, а сами огурцы, длинные, темно-зеленые, висели на специальных подпорках.

Пататам и Мананам спрыгнули с крыши на землю. Она тоже была теплой, мягкой, жирной на ощупь…

Космонавты зарылись присосками в землю и блаженно прикрыли глаза.

– Как много удобрений… – сказал Пататам.

– Калийные, фосфорные, азотные, – определял Мананам.

– Подкрепимся на славу!

Они помолчали, утоляя первый голод и собираясь с силами. Огурцы висели вокруг, как зеленые космические ракеты.

Мананам открыл глаза и взглянул на ухонос Пататама. Тот был почти совсем коричневым.

– Завтра в полет.

– Не хочется… – вздохнул Пататам.

– Что ты говоришь! Я жду не дождусь, чтобы поскорее убраться с этой ужасной планеты, – возразил Мананам.

– А мне здесь понравилось, братец.

– Странно! Я не понимаю. Расскажи, что тебе тут понравилось.

И Пататам стал рассказывать братцу о своих приключениях… Когда он дошел до знакомства с Машей, то очень оживился, слегка порозовел, глазки его заблестели, он начал энергично жестикулировать.

– Здесь есть женщины, Мананам! Это самые нежные и добрые существа. Как жаль, что тебе не удалось познакомиться с Машей! Честное слово, если бы не Задание, я бы еще остался на Земле!

– О чем ты говоришь, братец? – укоризненно промолвил Мананам. – Нас ждет родная планета.

– Все-таки милых людей здесь очень много. Посуди сам: Лена, Пашка, Колька Белоусов, на ракете которого ты летал… Юра Громов, чрезвычайно умный человек. Маша… А милиционер Бурилов… Знаешь, как терпеливо он тебя разыскивал!

– Не знаю… – с сомнением проговорил Мананам.

– Мне встречались другие люди. Они не видят дальше своего носа. И писатель, и профессор… А Федор? Представь себе, он хотел украсть с моей помощью много золотых колечек, нацепить их на себя и ходить! Ему совершенно наплевать на человечество! Он похитил меня перед пресс-конференцией, сорвал контакт…

– Контакт состоялся, – улыбнулся Пататам.

Он рассказал братцу, как они с Машей, Юрой и мальчишками прибежали в институт, как представили Пататама профессору, как тот успокоил разволновавшихся зрителей и вновь объявил выступление пришельца. А дальше Пататам произнес речь, обращенную ко всем людям, и оператор телевидения снимал его своей камерой.

– Спасибо тебе, братец, ты выручил нас, – сказал Мананам.

– Мне помогли мои друзья.

– Значит, по-твоему, эта планета хорошая?

– Замечательная! – сказал Пататам.

– На Земле хорошие сторожевые собаки, – заметил Мананам, – но здесь едят овощи, ты заметил?

– Ну, нельзя же быть такими тупыми, как здешние овощи! – воскликнул Пататам, указывая на висящий рядом огурец. – Погляди. Он толстеет, ни о чем не думает, его не волнуют никакие проблемы…

– Это еще не повод, чтобы его есть, – сказал Мананам.

– Космический закон говорит, что нельзя уничтожать разумную жизнь. Про неразумную ничего не говорится.

– С разумной жизнью здесь тоже не церемонятся, – проворчал Мананам. – Слышал про войны? Убийства?

– Слышал, – печально кивнул Пататам. – Мне Маша рассказывала. Знаешь, по-моему, на Земле не все еще поняли, что разум должен быть добр. Он не может нести зла. Мы-то с тобой это знаем.

– Правильно! Я им это говорил! – воскликнул Мананам.

– Я слышал даже такое слово: «собственность»! Многие говорили: «Драться за собственность!». Смешно, правда? Наша собственность – мы сами. Другой нет. Мы не можем взять с собой в космос ничего, кроме наших мыслей, памяти, чувств…

– Люди называют это одним словом: душа, – сказал Мананам.

– Душа… – повторил Пататам.

– Завтра мы покинем эту жизнь, – сказал Мананам. – Мы прожили ее неплохо, хотя и быстро.

– Очень быстро, братец, – согласился Пататам.

– Легкого сна, Пататам.

– Спокойной ночи, Мананам!