Текст книги "Планируемая история (сборник)"

Александр Александрович Зиновьев
Планируемая история (Сборник)

Запад

Вступление

После Второй мировой войны начался величайший перелом в социальной эволюции человечества. В основных чертах он завершился к концу XX столетия. Уже завершился! Человечество уже вступило в качественно новое социальное состояние. Процесс жизни человечества уже протекает в качественно новом эволюционном направлении. Сущность этого перелома еще не понята на уровне некоей объективной науки. Такое понимание еще даже не началось. Было бы по меньшей мере наивно принимать за попытки такого понимания беспомощный лепет социологов о «постиндустриальном» и «информационном» обществе и бредовые сочинения футурологов, неизмеримо превосходящие по интеллектуальному убожеству и явной глупости сочинения специалистов по «научному коммунизму» недавнего прошлого, когда коммунизм воспринимался как реальная угроза стать «светлым будущим человечества».

Я употребляю выражение «социальный перелом» или «эволюционный перелом» (для краткости – просто «перелом»), а не «революция» по следующим соображениям. Во-первых, речь идет о явлении такого огромного масштаба и значения, что слово «революция» тут кажется слишком слабым и односторонним. Этот перелом охватывает все аспекты жизни человечества и в каждом из них включает в себя десятки и сотни разнообразных революций. Он не имеет себе равных в истории человечества. Даже эволюционный перелом, который растянулся на несколько столетий и в результате которого возникли человеческие объединения типа современных обществ («национальных государств»), не идет ни в какое сравнение с ним. Во-вторых, со словом «революция» («социальная революция») ассоциируется какой-то переворот. А тут, если взять процесс в целом, имело место нечто иное, более общее и глубокое, – возникновение качественно новой, более высокой ступени в эволюции социальной материи.

Есть много препятствий на пути познания сущности перелома, о котором идет речь. Это не так-то просто сделать даже при самых благоприятных условиях. Для этого нужно время. Нужны усилия многих профессионально подготовленных исследователей. А главное препятствие – всеобщее состояние умов людей, вовлеченных в происходящий эволюционный процесс, привычные социальные концепции, бесчисленные предрассудки и мощнейший поток дезинформации, обрушивающийся на сознание людей из современных средств массовой информации и культуры. К тому же сам перелом вступил в противоречие с достижениями западноевропейской цивилизации, которые считались и до сих пор еще признаются величайшими достижениями прогресса человечества, так что познание сущности перелома становится одним из сильнейших табу современности.

Об этом переломе я писал в целом ряде работ, в их числе – в книгах «Запад» («Западнизм»), «Русский эксперимент» и «Глобальный человейник». В этом очерке я излагаю краткое резюме моих размышлений на эту тему.

Запад

Рассматриваемый эволюционный перелом произошел не в некоем абстрактном человечестве вообще, а прежде всего в конкретном западном мире (на Западе). На прочее человечество он распространился как мировая активность Запада. Что такое современный Запад, какова его фактическая социальная структура, какими чертами он характеризуется как целое, какова его фактическая роль в современном человечестве и каким мне представляется его будущее – эти проблемы займут наше внимание в последующем изложении.

Современный Запад не есть всего лишь сумма стран США, Англии, Германии, Франции и других подобных им в социальном отношении западных обществ («национальных государств»). Это есть социальное образование более сложное и более высокого уровня социальной организации. Оно включает в себя в качестве основы и структурных компонентов упомянутые «национальные государства» западного мира, но не сводится к ним. Оно является молодым с исторической точки зрения человеческим объединением: оно начало складываться после Второй мировой войны и еще находится в состоянии формирования. Оно не есть идиллически гармоничное целое братство народов. Формирование его происходит в острой борьбе в самых различных измерениях бытия. Внутри его имеют место конфликты и дезинтеграционные тенденции. Однако интеграционный процесс доминирует, и «национальные государства» все более и более утрачивают автономию и суверенитет.

Как назвать это человеческое объединение, дабы избежать терминологических споров, затемняющих суть проблем? А такие споры часто возникали, когда я употреблял слово «Запад». Мои оппоненты, которые не хотели видеть факт существования такого социального явления, утверждали, будто никакого Запада как целостного социального объединения нет, а есть лишь множество разрозненных стран, условно объединяемых словом «Запад». Они при этом игнорировали очевидные факты объединения стран Западной Европы, присутствия США в Европе и американизации европейских стран, НАТО, совместные действия стран западного мира после Второй мировой войны, бесчисленные наднациональные предприятия и организации и т. п. Социальный феномен, объединяющий страны и народы западного мира в единое целое, уже существует как объективная реальность. И для ориентировочного обозначения его выражение «западный мир» или слово «Запад» вполне достаточны. Тем более они в широком словесном обиходе употребляются именно в таком смысле.

Современный Запад сложился на основе западноевропейской цивилизации. Слово «цивилизация» является многосмысленным, как вообще вся фундаментальная терминология сферы социальных явлений. Ниже я изложу мое понимание цивилизации. Но предварительно уточню ряд других понятий.

Человейник

Человейником я называю объединение людей, обладающее следующим комплексом признаков. Члены человейника живут совместно исторической жизнью, то есть из поколения в поколение, воспроизводя себе подобных людей. Они живут как целое, вступая в регулярные связи с другими членами человейника. Между ними имеет место разделение функций, они занимают в человейнике различные позиции. Причем эти различия лишь отчасти наследуются биологически (различие полов и возрастов), а главным образом они приобретаются в результате условий человейника. Члены человейника совместными усилиями обеспечивают самосохранение человейника. Человейник занимает и использует определенное пространство (территорию), обладает относительной автономией в своей внутренней жизни, производит или добывает средства существования, защищает себя от внешних явлений, угрожающих его существованию. Он обладает внутренней идентификацией, то есть его члены осознают себя в качестве таковых, а другие его члены признают их в качестве своих. Он обладает также внешней идентификацией, то есть люди, не принадлежащие к нему, но как-то сталкивающиеся с ним, признают его в качестве объединения, к которому они не принадлежат, а члены человейника осознают их как чужих.

Во всяком человейнике надо различать материал (вещество, материю) и его организацию. Материал человейника образуют люди и все то, что создается и используется ими для поддержания их жизни, – орудия труда, жилища, одежда, средства транспорта, технические сооружения, домашние животные, культурные растения и прочие материальные предметы. Назовем это материальной культурой.

Социальной организацией человейника я называю то в его организации, что в ней складывается исключительно в силу объективных социальных законов. Это – система власти и управления, органы внутреннего порядка, хозяйственная сфера, система воспитания и обучения, религиозные учения и учреждения и т. д. Эти компоненты социальной организации как единое целое образуют «базис» (основу) человейника, а не какой-то из них по отдельности.

Самым фундаментальным фактором социальной организации человейника является следующий закон. Человейник состоит из людей. Человек обладает телом и органом управления телом – мозгом и нервной системой. Чтобы объединение из нескольких человек могло существовать и действовать как единое целое, в нем должен образоваться управляющий орган. Это происходит так, что какая-то часть членов объединения (один человек или более) берет на себя функции органа управления объединением, – происходит разделение членов объединения на управляющих и управляемых, на власть и подвластных. Этот закон сохраняет силу для всех человейников, начиная от примитивных (одноклеточных) из небольшого числа людей и кончая человейниками из десятков и сотен миллионов человек, а в наше время – глобальными человейниками вплоть до тенденции к объединению всего человечества в один человейник из нескольких миллиардов человек.

Система власти и управления человейника (управляющий орган) зависит от человеческого материала и материальной культуры человейника. Но определяющая роль тут принадлежит специфическим законам самой этой системы. Эти законы не определяются ничем другим, кроме необходимости управления человейником как единым целым. В отношении объективных законов явлений бытия вообще логически бессмысленно говорить о их причинах или определяющих их факторах.

История человечества есть история возникновения, изменения, развития, борьбы, гибели, объединения, распада, эволюции и т. д. человейников. Нас в этом очерке интересует лишь один аспект этого процесса, а именно эволюционный. Я различаю три эволюционных уровня человейников – предобщества, общества и сверхобщества. Отношение между ними характеризуется в общем виде понятием диалектического отрицания или снятия: возникновение более высокого уровня социальной организации человейника означает, что некоторые признаки более низкого уровня организации исчезают («отрицаются»), а некоторые другие сохраняются в новом состоянии в «снятом» виде, то есть в виде, «очищенном» от их исторических форм, преобразованном применительно к новым условиям и «подчиненном» признакам нового состояния. Общество появляется как диалектическое отрицание предобщества, сохраняя его в себе в снятом виде. Аналогично отношение сверхобщества и общества. Сверхобщество выступает по отношению к предобществу как отрицание отрицания или снятие снятия и по ряду признаков является «возвратом» к предобществу.

Переход от эпохи обществ к эпохе сверхобществ образует самую глубокую основу эволюционного перелома, о котором здесь идет речь. Чтобы установить, что такой переход на самом деле имеет место, или, наоборот, что ничего подобного нет, мы должны определить, что мы называем сверхобществом. А для этого нужно знать, что мы называем обществом.

Слово «общество» многосмысленно, как вообще вся фундаментальная терминология сферы социальных явлений. Наша задача заключается не в том, чтобы из имеющихся словоупотреблений его выбрать наиболее подходящее (такового вообще нет, на мой взгляд), а в том, чтобы установить нижнюю эволюционную границу человейника интересующего нас типа. Другими словами, мы должны описать тип социальной организации человейника, который намерены называть обществом. При этом мы вправе в качестве конкретных образцов общества выбрать наиболее развитые его экземпляры, относительно которых нет сомнений в том, что они суть общества.

Общество

Общество образуется тогда, когда в каком-то ограниченном пространстве скапливается достаточно большое число людей и вынуждается на постоянную совместную жизнь в течение многих поколений не в силу родственных отношений (хотя они не исключаются), как это имеет место в предобществах, а по каким-то другим причинам. Например, это может быть скопление в одном регионе множества разноплеменных людей для защиты от врагов или в силу природных условий. Эти люди по крайней мере в значительной части являются чужими друг другу, а то и вообще враждебными, как это имеет место, например, при завоевании одних человейников другими. Среди людей в рассматриваемом скоплении могут быть и связанные родственными узами, что очевидно, поскольку тут имеются и образуются семьи. Но в данных условиях чуждость людей друг другу приобретает решающее значение. Для общества необходим некоторый минимум людей, не связанных родственными отношениями, хотя бы для того, чтобы родственные связи утратили прежнее значение.

Скопление людей, образующих общество, состоит не непосредственно из отдельных людей. Это не толпа. Оно состоит из множества устойчивых групп. Эти группы сравнительно невелики по размерам. Если даже какие-то из них состоят из родственников (небольшая семья, например), основу их образуют не родственные связи, а интересы какого-то общего (совместного) дела. Они до известной степени автономны в своей жизнедеятельности. Каждая из них имеет свои частные интересы. Последние могут совпадать для некоторых из них, могут различаться для других и быть даже противоположными, могут совпадать в одних отношениях и различаться в других. Но всем им свойственно одно общее: эти частные интересы различных групп могут быть удовлетворены только в составе объединения этих групп в единое целое. Общество возникает как общее для разнородных людей и их групп с различными интересами условие удовлетворения их частных интересов.

Это условие выполняется путем создания специфически общественной социальной организации. В дальнейшем я буду употреблять для обозначения ее основных компонентов выражения «сфера государственности» («государственность», «государство»), «сфера экономики» («экономика»), «идеологическая сфера» («идеосфера», «идеология»).

В какой последовательности рассматривать компоненты социальной организации общества? В реальности имеют место разнообразные варианты взаимоотношений между ними. Причем эти отношения меняются со временем. Но независимо от того, как они складываются исторически и какой вид принимают в тех или иных конкретных обществах, имеются логические правила на этот счет. Если, например, в некотором виде обществ в социальной организации доминирует религия, из этого не следует, что научное описание этих обществ должно начаться с религии. Логично начинать с такого компонента, благодаря которому прочие компоненты становятся специфическими компонентами социальной организации именно общества и могут быть определены в этом качестве со ссылкой на него, независимо от того, в каких отношениях они находились с иной точки зрения.

Рассмотрев все логически возможные варианты, я пришел к выводу, что для описания социальной организации общества исходным должно быть признание четкой дифференциации основных сфер общества и оформление сферы власти и управления в качестве особой сферы (сферы государственности), и описание надо начинать именно с нее. Определение прочих сфер как специфичных обществу предполагает государство и не может быть логически корректно определено без ссылки на них. При этом, повторяю, не следует смешивать логические отношения понятий с эмпирическими отношениями определяемых объектов.

Государство есть управляющий орган общества как единого целого. Причем дело обстоит не так, будто сначала возникает общество и затем в нем формируется государство. И не так, будто сначала возникает государство и затем оно создает общество. Государство формируется как орган формирующегося общества, а общество формируется как человейник с таким управляющим органом, каким является государство. Это единый процесс.

С этой точки зрения марксистская концепция государства как надстройки над экономическим базисом есть чисто идеологическое (а не научное!) обобщение той роли, какую экономика приобрела в то время в западном мире. Если в каких-то обществах государственная власть находится в руках богатеев, военных или попов и эти конкретные общества держатся на этом, из этого не следует, будто экономика, армия или церковь образуют основу общества как особого типа социальной организации человейников вообще. В чьих бы руках ни находилась государственная власть, какой бы вид она ни имела и в каком бы состоянии ни находилась, что бы ни служило основой сохранения того или иного конкретного общества, неизменным остается одно: если в человейнике нет государственности, этот человейник не есть общество, а если в человейнике в каком-то виде возникла государственность, то тут можно констатировать зарождение общества. Наличие государственности в этом случае есть показатель (признак) того, что человейник зародился именно как общество.

Основная функция государства – обеспечить жизнь и самосохранение общества как единого целого. Она детализируется в сложную систему функций – установление правового порядка и охрана его, защита от внешних нападений и т. д. В число этих функций попадает и забота о частных интересах каких-то категорий граждан, слоев, классов, а также примирение вражды между ними. Но ошибочно сводить к этому сущность государства и его основную функцию. Ошибочна как концепция, согласно которой государство есть орган господства каких-то классов, так и концепция, согласно которой государство есть орган примирения классов.

Власть является государственной лишь при том условии, что она легитимная, то есть признана обществом как законная. Власть может силой заставить население признать ее, покориться ей, примириться с ней. Но для государственности этого мало. Для нее требуется именно законность как в ее установлении, так и в воспроизводстве. Потребность власти в узаконивании возникает не всегда, а лишь в определенных условиях, а именно тогда, когда человейник разрастается, усложняется и разбрасывается в пространстве настолько, что одними лишь средствами насилия удержать власть над ним и сохранить единство самой власти становится невозможным. Требуется изобрести и вбить в головы людей идею, будто власть исходит от неких сверхчеловеческих сил или по крайней мере от сил вне данного человейника (бог, древние правители), а в случае выборной власти – исходит от некоего народа, будучи воплощением его свободной воли. Этим силам придают роль учредителей некоего закона, а в случае выборной власти изображают народ, стоящий над каждым человеком в отдельности как высшая сила, творцом такого закона. Благодаря этому изобретению невыполнение распоряжений власти и всякие покушения на нее стали рассматриваться как выступления не против конкретных лиц во власти и конкретных проявлений власти, а против обезличенного и сверхчеловеческого закона. Замена идеи божественности власти на идею народа как на источник власти была лишь сменой формы легитимации власти. В конкретной истории это был длительный процесс борьбы и социального творчества людей.

Государственность суверенна. Это значит, что она законно (формально!) не признает в рамках своего подвластного общества никакой другой власти над собой и не делит власть ни с кем, кто (и что) находится вне государственности. Опять-таки это – лишь в идеале, лишь абстрактный социальный закон. В реальности этот закон постоянно нарушается. Я имею в виду борьбу за власть, интриги, расколы, посторонние влияния, околоправительственные круги, лобби, коррупцию, родственные связи и т. п. Все это имеет место и процветает. Но это происходит в рамках одной государственности, около нее, с ней, за ее счет. И все это не устраняет ее формальный суверенитет. Глава правительства может быть под каблуком жены или любовницы, но они от этого не становятся явлением, подчиняющим себе государственность страны.

Государственность возникает в такой тесной связи с правовым (юридическим) аспектом человейника, что они образуют одно целое. Говоря о государстве, мы должны говорить о правовых (юридических) законах, а говоря о праве – должны говорить о государстве. Уже легитимация государственной власти в конце концов принимает форму правовой операции.

Государственность действует в рамках правовых норм и в соответствии с ними. Даже в случае абсолютистских и диктаторских систем государственности это так или иначе в той или иной мере имеет место. Бывают диктатуры как формы государственности и диктатуры как негосударственные формы власти. Так называемая абсолютная власть абсолютна не во всем, но лишь в некоторых отношениях, и это – выход за рамки государственности.

Задача государства – управление обществом как целым. Специфическими средствами этого являются законодательство и принудительный аппарат исполнения законов. Законодательство есть введение в жизнь общества правовых норм (юридических законов), регулирующих взаимоотношения между членами общества, между управляемыми членами общества и управляющей властью, между членами самой системы государственности, а также контроль за соблюдением этих норм, принуждение граждан к их соблюдению и наказание за их нарушения. Будучи узаконено (легитимировано), государство само становится органом легитимирования других феноменов общества.

Одновременно с формированием особой сферы государственности в обществе происходит формирование других компонентов социальной организации. Все они имеют свои специфические свойства, свою историю, свои закономерности. Но в составе социальной организации общества они так или иначе подпадают под влияние и власть государства. Так, например, клеточная структура человейников зарождается уже в предобществах. Но лишь в высокоразвитых обществах она становится всеобъемлющей структурой микроуровня. Здесь колоссально увеличивается число клеточек, образуются их многочисленные различные виды. Государство вынуждается на то, чтобы их упорядочивать и стандартизировать, создавать юридические нормы их образования, функционирования и взаимоотношений друг с другом, государством и прочим обществом. Собственно говоря, разрастание клеточной структуры становится возможным в значительной мере (если не главным образом) благодаря государству. Государство дает им защиту и стандартные (формальные) правила существования.

К сфере экономики я отношу сферу хозяйства в том ее виде, какой она принимает в условиях общества, то есть при наличии государства и права. Экономика предполагает ряд предпосылок. Среди них следует назвать, во-первых, разделение членов человейника на сравнительно большое число однородных деловых групп, способных действовать более или менее самостоятельно, автономно. Назову это атомарностью хозяйства. Во-вторых, следует назвать достаточно высокую производительность труда деловых групп, благодаря которой они могут регулярно отдавать часть своего труда и продуктов труда кому-то и после этого продолжать жить и осуществлять свою производительную деятельность. И в-третьих, следует назвать наличие внешних этим деловым группам сил, которые более или менее регулярно отбирают у этих групп часть продуктов их труда (в виде дани, поборов, грабежей) и принуждают работать на них. Но это именно предпосылки экономики, но еще не экономика. Хозяйство становится экономикой тогда, когда функцию охраны упомянутых групп и поборов с них (в качестве вознаграждения за охрану) берет на себя государство. Государство узаконивает эти группы и поборы с них (налоги), осуществляя при этом социальную стандартизацию хозяйства.

Именно государство организует хозяйство человейника в особую стандартизированную сферу, которая «кормит» не только себя, но и весь прочий человейник. Организует, узаконивая хозяйственные клеточки и вводя правовые нормы, в рамках которых должна протекать жизнь хозяйственной сферы. Благодаря государству образуется внутренне связанное в некоторое целое общечеловейниковое хозяйство (с единой денежной системой, обменом, разделением функций).

Государство поддерживает, охраняет, организует и даже в какой-то мере создает экономику не для экономики самой по себе, а для себя, как источник своего существования и как арену своей жизнедеятельности. Оно служит экономике, поскольку экономика служит ему самому. Государство не есть прислуга неких хозяев экономики. Люди, образующие государственность (работающие в ней), могут быть марионетками людей, образующих экономическую сферу, могут быть у них на содержании, могут быть их ставленниками. Но это не означает, будто государственность по своей социальной сущности есть слуга экономики как сферы производства и распределения жизненных благ общества.

Аналогично обстоит дело с идеологической сферой: лишь государственность придает менталитетной сфере человейника статус идеосферы.

Отношения между различными компонентами в различных обществах могут быть различными. В одних может доминировать государственность, в других – экономика, в третьих – идеосфера. Могут быть смешанные варианты. Эти отношения могут меняться в одном и том же обществе со временем. Но это не отменяет рассмотренную выше субординацию компонентов социальной организации общества.

Верхняя эволюционная граница всякого социального объекта есть предел развития явлений, образующих его нижнюю границу, то есть предел развития того, что изначально образует качество объекта. Этот эволюционный закон имеет полную силу в отношении общества. Верхнюю границу общества образует предельное развитие потенций человейника на основе его социальной организации в качестве общества. Человейники далеко не всегда достигают этой границы (потолка развития). Как правило, они ее не достигают, подобно тому, как ничтожная часть людей доживает до предела биологических возможностей. Жизнь общества может быть оборвана искусственно, какими-то внешними факторами, например, в результате поражения в войне. Общество может оказаться в русле эволюции иного типа и подвергаться его влиянию. Общество может по одним линиям достигать верхней границы и даже преодолевать ее, а по другим линиям не достигать ее. В обществе может начаться попятный процесс, деградация. Лишь в идеале можно сказать, что общество достигло верхней границы (потолка), когда все основные компоненты его социальной организации полностью исчерпали свои потенции.

Наличие верхней границы общества не означает, будто невозможна социальная организация иного типа, на основе которой может происходить дальнейшая эволюция человейников. Наоборот, я утверждаю, что возможен качественно новый, более высокий уровень социальной организации человейников сравнительно с обществом – уровень сверхобщества. Более того, он не просто возможен, он является реальностью.