Текст книги "На корабле полдень"

Глава 8
Привет, тевтид

Май 2622 г.

Остров Понедельник, архипелаг Буровского

Планета Грозный, система Секунда

Джунгли острова Понедельник потрясали воображение.

Стометровые гиганты, покрытые кожистой черной листвой, сросшейся в одну сплошную, тревожно дрожащую на ветру массу…

Ядовито-желтые стволы, изрытые дуплами и оплетенные тугими канатами обильно цветущих лиан…

Безжизненная, лишенная даже намека на подлесок, красноватая земля под деревьями.

И звуки. Мириады звуков – хохот, уханье, мяуканье, жалобные стоны.

Амфибия притаилась на берегу, а отряд, во главе которого шли старший сержант Липин, Розалинов и Афина, углубился в напрочь лишенный тропинок лес.

К счастью, Афина располагала подробнейшей спутниковой картой, полученной от Александры еще в самом начале их зоологической авантюры. А потому она без труда вывела отряд кратчайшим маршрутом к поляне около двухсот метров в поперечнике.

– Интересно, а почему джунгли, обычно такие алчные и всеядные, не захватили и это место тоже? – спросил старший сержант Липин, продемонстрировав любознательность подлинного ученого.

– Наверное, здесь близко к поверхности подходят горячие источники. Корни больших деревьев такой температуры не любят, – пожала плечами Афина.

Ей самой это объяснение не нравилось – в нем было слишком много неясных нюансов. Но другого у нее не было, не было и времени разбираться. А оставлять вопросы без ответов ей не позволяла благоприобретенная спесь преуспевающей и всезнающей ученой дамы.

Огненный дождь уже вовсю лился над их родным островом Среда. Но до Понедельника грозовой фронт еще не дошел.

Поэтому в окрестностях не было пока и намека на аридотевтидов.

Благодаря этой природной задержке, отряд получил время как следует замаскироваться.

Ушлый Розалинов достал откуда-то гигантский мачете и, бормоча под нос что-то про срочную службу на Мадагаскаре, в два счета срубил сносный шалашик.

– Милости прошу к нашему шалашу, – льстиво улыбнувшись, сказал он Афине.

– Мерси… – улыбнулась Афина, но внутрь не полезла, надо было поглядеть, как устроились саперы.

Саперы устроились отлично – четыре шалаша, один другого умилительней, хоть на обложку журнала «Охота» их фотографируй, притаились на ближнем пригорке. Впрочем, чему удивляться, ведь эти ребята провели в джунглях планеты Грозный четыре долбаных месяца. И при этом вели, между прочим, почти непрерывные бои с превосходящими силами клонов!

Наконец полило. Вначале робко, затем все более настойчиво и хищно.

Струи дождя, цветом походившие скорее не на жидкий огонь, а на расплавленное золото вперемежку с черненым серебром, устремились к земле, словно бы поставив себе целью всю ее как следует отмыть…

Шалашик, выстроенный Розалиновым, моментально дал течь. Но, поскольку все присутствующие были во всепогодных комбинезонах, какого-то особенного дискомфорта это не доставило.

У Афины не было возможности любоваться уникальным природным явлением, описанным в тысяче популярных книг. Она во все глаза таращилась в глубь джунглей сквозь очки синтезированной реальности, на которых микшировались сигналы от стандартного ноктовизора и устройства «Полифем».

То же делали и прочие счастливцы, которым достались «Полифемы».

– О! Вижу! Скачут наши клиенты! – пробасил в рацию рядовой Павлов.

– Азимут дай! – потребовал Розалинов.

– Виноват, товарищ командир… Азимут восемьдесят. Нет, уже девяносто…

Афина в азимутах не понимала.

– Это где? – шепотом спросила она у Розалинова.

– Вон там, – пальцем указал он. – На средних ярусах ветвей.

В общем, Афина увидела аридотевтидов едва ли не последней.

Большая стая, особей сорок, бесшумно неслась сквозь ночной лес, по-мартышечьи резво перепрыгивая с лианы на лиану.

– Не стрелять пока… Будем ждать, когда они остановятся, – потребовала Афина.

Она тоже была вооружена, хотя на воздухе стреляла из рук вон плохо (иное дело – под водой!).

Стая аридотевтидов прошелестела прямо над их головами и озабоченной гурьбой просыпалась с пятнадцатиметровой высоты прямиком на громадные, пружинистые листья растения, похожего на непомерно разъевшийся лопух.

Туда же с края лесного полога уже неслись переливающиеся, сияющие, сверкающие водопады и водопадики – это они только что были огненным дождем.

Аридотевтиды дружно присели и застыли в неподвижности. В СИР-очках это выглядело забавно: точно злой волшебник вдруг превратил макак в дизайнерские табуретки.

Твари обратили к струям дождя свои дюжие глотки, разлинованные неким подобием китового уса. Утробно урча, аридотевтиды принялись фильтровать воду и жадно заглатывать свой излюбленный планктон. Время от времени они сплевывали отработанную воду через три жаберные щели на своих загривках.

– Похоже на сцену из так называемого триллера – нравоучительной трагикомедии для подростков из незащищенных социальных слоев Атлантической Директории, – хмыкнул Григорий, ненадолго приложившись к СИР-очкам супруги.

Следует отметить, он меньше всех интересовался этой охотой. Афина чувствовала, что ее обожаемому мужу сильно не по себе. Что было тому виной – усталость, недосыпание или сами аридотевтиды, бесконечно далекие от определения «милашки», у нее не было времени уточнять. Надо было командовать парадом…

Афина прицелилась в самого крупного аридотевтида и выдохнула в рацию:

– Охота открыта! Стреляйте!

С этими словами она нажала на спусковой крючок.

Тут же к ней присоединились восемь армейских «Алтаев» с приборами бесшумной и беспламенной стрельбы.

Однако, несмотря на внушительную плотность огня и вроде бы благоприятную позицию, результаты охоты были весьма скромными.

Когда стая сообразила, что творится неладное, и организованно дала деру, «Полифемы» показали наличие только трех парализованных тушек.

– Ну что ж… Трое – лучше, чем ни одного! – попытался подбодрить расстроенную Афину натренированный оптимист Розалинов.

– Да, но вся троица – самцы! А скоро рассвет! Когда взойдет солнце, мы не сможем и детеныша подстрелить!

– Тут что-то не так… – задумчиво промолвил старший сержант Липин. – Ведь очки четко показывали попадания пуль в этих тварей!

– Я тоже видела!

Вновь вступил Розалинов:

– Такое впечатление, что ваши электропули не срабатывают… Взрыватели слишком грубые.

– Так у нас же минималка по жидкому пороху выставлена, как товарищ Афина рекомендовала! – догадался Липин. – Я бы лично усилил импульс пули. Тогда взрыватели будут лучше срабатывать! Где тут еще можно в мартышек этих пострелять?

– Где-где… У озера, наверное… – начала Афина рассеянно, но тут же приободрилась: – Точно! У озера! Немедленно бежим туда, пока дождь не кончился!

И, бросив нещадно размокший, обнаживший ребра ветвей шалашный городок, отряд бегом понесся к безымянному озерцу, взятому в каре деревьев-гигантов.

Глава 9
Подвиг капитана Розалинова

Май 2622 г.

Остров Понедельник, архипелаг Буровского

Планета Грозный, система Секунда

Ливень, вдруг потерявший свою золотую мощь, угомонился было, но спустя несколько минут полил вновь – с учетверенной, дурной силой.

К счастью, это случилось уже после того, как отряд рассредоточился на новой позиции вдоль берега озера.

Как и предрекала Афина, аридотевтиды не заставили себя долго ждать.

Они всей стаей высыпали на устланный илом, заваленный буреломом берег. И, вновь превратившись в «дизайнерские табуретки», принялись поглощать светящийся питательный коктейль.

– Я тоже этот ихний дождь попробовал. Словно тараканов живыми ешь… Дрянь ужасная, – поделился опытом рядовой Борзун.

– А ты думал, – пожал плечами его товарищ, рядовой Матюшенко. – Тяжела и неказиста жизнь а-ри-до-тев-ти-дис-та.

– Р-разговорчики! – одернул их по рации старший сержант Липин. – Выставить мощность жидкого пороха на средний заряд! Стрелять по команде товарища Афины.

Афина бросила на Григория взгляд, исполненный душевной муки – снова она должна кем-то командовать! Но с другой стороны, если командовать будет Липин, аридотевтиды разбегутся быстрее, чем удастся в кого-нибудь попасть…

– Можно стрелять! – помедлив, разрешила она.

Десятки электрических пуль устремились к своей добыче сквозь золотистые струи ливня.

Теперь они летели в полтора раза быстрее. Ударяясь о панцири аридотевтидов, пули не уходили на рикошет, ведь их взрыватели успевали благополучно разбить капсулу конденсатора. Дремлющая в пулях древняя, как само мироздание, сила электронов неумолимо пробуждалась и обрушивалась на нервную систему жертв…

Парализованные аридотевтиды валились наземь беззвучно.

Но были и такие, которые поймали пулю в мягкие ткани конечностей, из-за чего не получили парализующего удара электрическим током. Но ведь ранение-то все равно выходило нешуточным! И подранки наполнили лес тревожным, гнусным верещанием.

Один калека, оставляя след из ярких лазурных пятен крови, бросился наутек. Бросился, не разбирая дороги.

Он шустро проскакал по притопленному бурелому почти до середины озерца.

Как вдруг… исчез!

Афине, которая внимательно следила за этим досадным побегом, показалось, что там, где исчез аридотевтид, в толще воды ненадолго вспыхнули три тусклых огонька…

– Знаешь, я тут посчитал, – отвлек ее Григорий. – Уже особей пятнадцать уложили… Думаю, можно закругляться.

– Пятнадцать? Ничего себе! – удивилась Афина. И сказала в рацию: – Всем прекратить стрельбу!

Впрочем, стрелять было уже, считай, не в кого – остатки стаи стремительно разбегались. Теперь верещание раненых аридотевтидов доносилось уже из глубин леса.

Афина покинула укрытие и отправилась проинспектировать добычу. За ней с подневольным видом потащились Розалинов и Григорий.

Идти приходилось по колено в воде. Однако все трое двигались как могли быстро – было самое время закругляться.

Стоило им дойти до ближайшего аридотевтида, лежащего в чаше огромного цветка близ берега озера, как ливень вновь прекратился. Тут же, как будто дело было на какой-нибудь балетной сцене, поднялся густой белый пар. Ну чем не «Лебединое озеро»?!

На охоту вылетели тысячекрылые стаи летучих мышей со злобными тупоносыми рылами. К счастью, мышам было плевать и на людей, и на их добычу.

– Здоровенный какой, – пробормотал Розалинов, склоняясь над поверженным аридотевтидом. – Одно щупальце еще шевелится…

– Да, великолепный экземпляр! – восторженно воскликнула Афина. – Поглядите, какая развитая мантия! А как вам эти ожерелья паразитарных балянусов?!

– Под «балянусами» ты подразумеваешь эти бугорки? – вяло осведомился Григорий и некстати зевнул.

– Совершенно верно! Это вроде наших вшей – паразиты. Только – ракообразные.

– А сами вши разве не ракообразные? – невыспавшийся Григорий поглядел на жену с неизбывной тоскою.

– Нет. И не думаю, что, будь они ракообразными, люди ценили бы их выше…

Розалинов, которому дискуссия о паразитах была противна и скучна, отошел от беседующих шагов на пять.

Он напряженно всматривался в кисею тумана, разрываемую пикирующими с высоты насекомоядными. В конце концов он пытался разглядеть хотя бы одного подчиненного!

Но те словно сквозь землю провалились. А в рации шумела какая-то помеха, похожая на зловещий шепот…

– Кстати, товарищ Афина, а как называется это озеро? – спросил Розалинов, повернувшись к супружеской паре ученых.

– Кажется, оно безымянное.

– Непорядочек! Это ведь какая-никакая, но достопримечательность! Если верить нашим армейским картам, озеро сообщается с океаном по подземному тоннелю… На Земле такое обязательно называлось бы «Тоннелем Призраков» или «Голубой Дырой». Ходили бы легенды про то, как…

Розалинов осекся на полуслове. За плечом Афины колыхались на длинных змеистых стебельках три тускло светящихся шара.

Афина стояла к озеру спиной. Поэтому видеть их не могла.

Будучи опытным офицером, Розалинов, не тратя лишних слов, выхватил из кобуры автоматический пистолет ТШ-ОН и передернул затвор.

– Что вы делаете?! – взвизгнула Афина.

– Падайте! – выкрикнул Розалинов. – На землю!

Но Афина и не думала слушаться. К счастью, у нее был Григорий. Он бросился на землю сам и увлек за собой супругу…

Когда ученые открыли директрису огня, Розалинов нажал на спусковой крючок, притом сделал это быстрее, чем его мозг успел обработать увиденное.

К сожалению, его пули не убили монстра наповал, но лишь раззадорили его. Полутонная туша рифового броненосца метнулась к стрелявшему.

Пришелец из глубин с легкостью молодой голодной твари перемахнул через пару лежащих ученых и сразу сократил расстояние до Розалинова втрое.

– Стреляйте в него! – заорал офицер, обращаясь одновременно ко всем, кто мог его слышать.

Сам он лихорадочно менял магазин своего пистолета.

Григорию достало самообладания, и он всадил в широкую спину броненосца десяток пуль.

Увы, это были всего лишь электропули. А броненосец звался броненосцем отнюдь не за нежность своей кожи!

Из тумана в монстра стреляли теперь еще трое. Но тоже, к сожалению, в спешке били не теми боеприпасами, к которым взывал кошмар ситуации.

В этот момент броненосец развернулся и вперил свой потусторонний, как сама палеонтология, взгляд в остолбеневшую Афину.

– Да это же… рифовый броненосец! – ахнула она. – Невероятно! Откуда он вообще здесь?!! Он вымер миллион лет назад!!!

– Видать, воскрес, с-скотина… – прошипел Григорий.

Испуская невыносимый смрад, броненосец шагнул к ним.

Он вдруг оказался так близко, что Афина, обмирая от ужаса (она вдруг осознала, что эта палеонтологическая диковина всерьез намерена ею отужинать!), ударила тварь по голове винтовкой, перехватив оружие за ствол.

Броненосец с легкостью раскусил приклад и, резко мотнув головой, выдернул оружие из рук Афины. Он был молод и весел. Все происходящее было ему в диковинку!

Хотя в глазах броненосца и не отражались его намерения, Афине вдруг стало ясно, что желание монстра играть в игры тает с каждой миллисекундой…

И в тот миг, когда метровые челюсти прожорливой земноводной рыбы были готовы сомкнуться на плече Афины, капитан Розалинов совершил подвиг.

Его стремительный силуэт метнулся к Афине. Очередь из «Тульского Шандыбина» вспорола рифовому броненосцу бок. Раненый монстр утробно завыл.

Затем вдруг смолк. Подался вперед… Молча вцепился в лодыжку Розалинова и бросился вместе с офицером в родную для себя стихию!

От шока Розалинов выронил пистолет.

В следующий миг стылые воды озера с роковым плеском сомкнулись над его головой.

В воде броненосец оказался куда более проворным, нежели на суше.

Не выпуская добычу, он понесся отвесно вниз, к подземному тоннелю, ведущему в океан.

Когда глаза Розалинова перестали различать свет, задержавшему дыхание офицеру было дано прозрение: на глубине его затащат в какую-нибудь уютную пещеру и начнут есть, есть прямо так, живьем…

Выбора у капитана не было.

Он ощупью сорвал с пояса гранату.

И, мысленно испросив прощения у матери Ксении Терентьевны, коротавшей век в деревне под Екатеринбургом, вырвал чеку.

Прогремел взрыв, стоивший жизни и Розалинову, и похитившей его реликтовой твари.

Глава 10
Саперы улетают

Май 2622 г.

Остров Понедельник, архипелаг Буровского

Планета Грозный, система Секунда

Подбежавшие саперы окружили место побоища полукольцом – некоторые из них видели вспышку в глубине озера.

– Там граната взорвалась, – авторитетно заметил рядовой Мохович.

– С чего ты взял, что граната? – спросил его товарищ, рядовой Борзун.

– Да мы с братом после школы браконьерствовали помаленьку… Дело было в Тремезианском поясе, деликатесных акул глушили… Хорошо себе представляю, как это выглядеть должно.

Афина была мрачнее тучи.

И хотя она до последнего сохраняла надежду, что вот-вот «держиморда» Розалинов выплывет, живой и невредимый, когда старший сержант Липин дал указание собирать добытых аридотевтидов и быстро отходить к амфибии, Афина не возражала…

Тем временем на востоке занимался долгожданный рассвет.

Когда стало совсем светло и зловещая чащоба превратилась в необычайно приветливый и яркий тропический лес, похожий на джунгли из туристических проспектов, отряд начал поиски тела Розалинова.

Вооружены были до зубов.

Все, включая Афину с Григорием, имели при себе автомат «Алтай», снаряженный через одну бронебойными и разрывными пулями.

Старший сержант Липин снял с «Каймана» один из двух пулеметов. А молодой, нескладный лейтенант Артем Засядько достал из водительского НЗ набор фальшфейеров и сигнальную ракетницу.

Они вышли к озеру и разделились на две группы.

Одна отправилась по берегу налево, другая – направо.

Афина мрачно размышляла над тем, что если тело Розалинова по каким-то причинам ушло на дно озера, ей самолично придется погружаться туда, возможно, даже несколько раз – этого потребует от нее гражданский долг. А в том, что погружаться придется именно ей, сомнений не было – среди находящихся на архипелаге Буровского мужчин водолазная подготовка была только у покойника Розалинова…

– Т-товарищ Афина… С-скажите мне как к-командиру, – вполголоса попросил Засядько, необычайно, в своей манере, волнуясь. – Как получилось, что эта т-тварь… Ну… Вы же говорили, на островах нет хищников?

– Товарища Розалинова убил рифовый броненосец. Это – вымершее животное. Его здесь не должно быть. Откуда оно взялось – я не знаю, – голосом робота, у которого разрядились аккумуляторы, произнесла Афина.

– В-вымершее? – Засядько гневно сверкнул своими серыми глазами.

– Вымершее, – кивнула Афина. – Как динозавры… Или птеранодоны.

– Н-не верю, – категорично заявил Засядько. – Не верю!

Афина посмотрела на мужа, ища поддержки. Григорий пожал плечами. Мол, не верит человек, что тут сделаешь?

Афина думала было рассердиться на мужа, когда в голову ей пришла идея. Она полезла в свой нагрудный карман, извлекла из него планшет, покорябала по его экрану измазанным в тине указательным пальцем и, удовлетворенно кивнув, протянула планшет Засядько.

– Мне вы можете не верить. Но вот Большой Российской Биологической Энциклопедии должны.

Засядько остановился. Начал читать. Щеки его возмущенно порозовели.

– Д-да, они здесь пишут, что б-броненосцев больше н-нет. Но это ведь чушь! Я лично видел! – Засядько почти кричал.

Афина окинула его сутулую фигуру взглядом, исполненным неумелой сестринской нежности. Какой же он, в сущности, сам беззащитный, этот защитник-офицер! Как ребенок, пытается агрессией заглушить мучительную боль от потери товарища…

– Я рифового броненосца тоже лично видела. Как и многие в нашей группе. И вместе с тем я со студенческой скамьи знаю, что никаких рифовых броненосцев уже несколько миллионов лет не существует! Вот такой парадокс.

– А п-по-моему, это никакой не п-парадокс, а вредительство! – возмутился Засядько.

Афина благоразумно промолчала. Она заметила, ее ответы лишь подливают масла в огонь всеобщего стресса. «Так, глядишь, он еще и разрыдается тут».

– Мы нашли! – Рация донесла до Афины голос старшего сержанта Липина. – Поиски объявляю завершенными.

– Вас поняли. Идем к вам.

Тело нашли так быстро, что обе группы не успели разойтись даже на расстояние, потребное для потери визуального контакта…

Подводный взрыв гранаты оторвал Розалинову руку по локоть. Один из осколков пробил его большую голову. Но в целом сохранность тела была хорошей – разумеется, для человека, подорвавшегося на наступательной гранате НГ-8…

– Царствие небесное, вечный покой, – пробормотал взводный фельдшер Алексей Прохорович и с чувством, обстоятельно перекрестился.

Ему вторили другие саперы.

– Он… Он б-был… лучшим в нашем отделе, – всхлипнул Засядько.

Афина вновь промолчала.

Что она могла сказать? Что поначалу, да и потом, Розалинов совершенно не произвел на нее какого-то особенно хорошего впечатления? Ну, обычный офицер из органов – с плосковатым юморком, казенной бодростью и своим, зачастую неуместным пониманием всякой проблемы? Что он был ей антипатичен? И что, по злой иронии судьбы, именно этот человек спас ей жизнь? Но Афина знала: такие вещи над неостывшим телом говорить нельзя. Из них нужно делать выводы, а сделав их – жить, с ними ежечасно сверяясь…

Григорий тоже молчал с самым отсутствующим видом.

Афина не первый год знала Григория и по квазитомному прищуру его век догадалась: сейчас ее любимый далеко, в пространствах идеальных плоскостей, размерностей, пересечений, завихрений и расслоений…

Руку Розалинова было решено не искать. Тело положили в непроницаемый для воздуха и воды пакет, а затем перевалили на складные носилки.

Обремененный скорбной ношей отряд отправился в обратную дорогу – к амфибии.

Морской переход с острова Понедельник на остров Среда показался и Афине, и Григорию бесконечным…

Стоило амфибии обогнуть мыс и войти в лагуну острова Среда, как Афина увидела вместительный военфлотский «Кирасир» на пляже в сотне метров от «Эйлера».

Когда они взобрались на берег, из «Кирасира» широким шагом вышел командир экипажа. Его встретил Засядько, который после гибели Розалинова стал как будто на голову выше ростом.

Не соблюдая уставных формальностей, командир «Кирасира» сказал:

– Доброе утро! У меня приказ доставить саперный взвод с техникой в Новогеоргиевск.

– А что с животными делать? – спросил Засядько.

– Да мне все равно, не до животных сейчас… Грузите кого хотите, лишь бы по потолку не скакали.

После короткого совещания с Афиной решили – большинство аридотевтидов оставить прямо в амфибии, чтобы меньше кантовать. Однако шесть экземпляров из шестнадцати Афина затребовала себе лично.

– Хочу заняться ими сразу по прилете на Хабаровскую биостанцию, – прокомментировала она.

Что касалось палочников Штока, говорящих грибов и медуз-прыгунов, которые дожидались в лагере, то их тоже было решено отправить на орбиту «Кирасиром».

– А кто лагерь будет сворачивать? – спросила Афина.

Неожиданно вмешался командир «Кирасира».

– Лагерь бросаем. Времени нет. Меня уже в двух других местах ждут…

Само собой, после такого заявления прощание вышло недолгим, если не сказать скомканным.

Афина пожала руки всем саперам до единого – они больше не были для нее «просто саперами». Теперь она знала каждого по фамилии. Это красавчик Липин, представитель столь любимого на Руси «есенинского типа», это качок Павлов, это балагур Мохович с рукопожатием ребенка, это, с черным кудрявым чубом, Борзун, известный паникер, а это незаметный обычно страдалец Белошапко… А это Матюшенко с Гресем, неразлучные друзья…

То же сделал и Григорий.

С Засядько она попрощалась последним. Рука у молодого офицера была все такой же влажной и костлявой. Некомандирской рукой.

– А вы что же? С-сразу за нами на орбиту? – спросил Засядько у Афины.

– Разумеется! – поспешил заверить его Григорий. Однако неожиданно натолкнулся на решительный отпор со стороны супруги.

– Нет-нет-нет! Никаких «сразу»! У нас есть еще десять часов, которые я намерена потратить с пользой для российской науки. И не смотри на меня так, Гришенька! Не смотри! Я просто обязана поймать несколько экземпляров перевязанного парусника для лепидоптерария профессора Христианского, моего дорогого научного руководителя… Иначе он не поймет! Проклянет меня, ну, буквально!

– Ну разве если ради Христианского… – проворчал озадаченный новостью Григорий.

Он обязательно поспорил бы с женой. Если бы не был уверен: спорить с ней абсолютно бесполезно.

Когда «Кирасир» эффектно стартовал с пляжа да прямо в космос, Григорий все же обратился к Афине, которая подозрительно активно рылась в рундуке с водолазным снаряжением.

– А зачем профессору Христианскому твои… мнэ-э…

– Перевязанные парусники?

– Ага.

– Да они ему даром не нужны, – отмахнулась Афина.

– А почему же мы тогда… не летим? На орбиту?

– Потому что мне нужно кое-что проверить.

По-девичьи звонкий голос Афины, в котором страх, уклончивость и елейная ласковость перемешивались в равных пропорциях, Григорию совсем-совсем не понравился.

– Что именно «проверить»?

– Да броненосца.

До Григория вдруг, что называется, дошло.

– Ты? Собираешься? Погрузиться?! В это?! Озеро?!! – взревел он рассерженным бизоном.

– Я – да. Собираюсь. Погрузиться, – промолвила Афина, пряча глаза.

– Да мы туда только что с пулеметом ходили! И то все тряслись! Я когда возле этой дыры стоял, чтобы как-то в рамках держаться, перепроверял гипотезу Шервинского-Вана для косоугольных многообразий! Это я делал, чтобы от страха не заорать! И ты хочешь сказать, что теперь я должен буду стоять на том же месте?! Но уже без пулемета?!

– Ну да… Перепроверишь гипотезу Шервинского-Вана еще раз… Теперь для прямоугольных многообразий, – с невинным видом произнесла Афина.

– Не существует никаких прямоугольных многообразий! Их нету!

– Тогда проверишь таблицу умножения, – пожала она плечами, давая понять, что разговор окончен. Повисла тяжелая пауза.

– Тогда я подаю на развод, – твердо сказал Григорий. – Терпеть такое – выше моих сил.

Несколько секунд Афина осмысляла услышанное.

– Ты? На… на развод?

Однако Григорий не обернулся. И не ответил. И лишь звук стремительно сошедшихся за его спиной дверей был Афине ответом.

Афина бросилась следом.

– Ну Гриша!.. Ну вдумайся!.. Это же не просто моя блажь… Это – революция в современной зоологии, а заодно и палеонтологии… Представь себе, если мне удастся рифового броненосца… Я даже не говорю «поймать»… Просто заснять! Это же сенсация!

Однако Григорий не обернулся.

– Гришенька! Ну войди в мое положение! Сотни зоологов, сотни биологов не задумываясь отдали бы жизнь за одну возможность посмотреть на живого рифового броненосца… В природной среде…

Григорий даже бровью не повел.

– Ну милый… Ну пойми же меня, – Афина уцепилась за рукав его комбинезона.

Только в эту минуту она заметила, что по гладко выбритым скулам ее мужа быстро катятся две слезинки. До этого она ни разу не видела его слез.

Вдруг Афине стало мучительно стыдно.

Это какой же жгучей, раскаляющей душу должна быть боль, чтобы взор Григория Болотова, спокойного, как удав, и рассудительного, как собрание сочинений Аристотеля, затуманился слезой. И эту боль причинил ему не какой-нибудь рифовый броненосец. А тварь куда более жестокая и эгоистичная, самка хомо сапиенса. Она, Афина Железнова.

– Гришенька, ты прав… Не знаю, что на меня нашло… Конечно, я не буду погружаться… Извини меня, пожалуйста, – покаянным шепотом сказала она и обвила его шею своими руками.

И хотя Григорий стоял истуканом, не произнося ни звука и не двигаясь, несмотря на то, что в его лице не дрогнул ни один мускул, Афина знала: он оттает. Пусть и не скоро, но он простит ее – это наверняка. Ведь она все поняла, и никогда больше, никогда…