Текст книги "Швейцарские горки. Испанский сапог (сборник)"

– Могли, – спокойно согласился отец. – Но тогда бы они точно убили, а не пугали. Похоже, что это все-таки твои клиенты, мой милый…

– Ладно, не будем препираться. Сойдемся на том, что оба хороши.

– Да уж, сочтемся славою, ведь мы свои же люди…

– Вопрос – что теперь делать? Думаю, самое разумное – вам с матерью ближайшим рейсом улететь в Москву.

– А ты?

– Я закончу здесь свои дела.

Отец внимательно посмотрел на Ледникова. Ясно было, что теперь уже не до шуток.

– Твои дела здесь становятся слишком опасными.

– Не думаю. Если мои предположения верны, то мне ничего не грозит. К тому же я могу принять кое-какие превентивные меры сам. Люди, которые позволяют шутить с нами таким образом, очень скоро поймут, что делать этого не стоило. К тому же я могу обратиться в испанскую полицию. Думаю, сеньор Рамон не даст меня в обиду. Во всяком случае, на данном этапе, когда я ему нужен.

Отец пристально посмотрел на Ледникова:

– Ну, смотри. Только не переиграй.

– Ты же знаешь, я предпочитаю загребать жар чужими руками, – засмеялся Ледников.

– Кто бы говорил, – вздохнул отец. – Ладно, давай сменим тему. В конце концов, мы живы и здоровы. И кое на что способны. Ты покопался в делах Хакима времен его работы на Муромского?

– Да.

– И?

– Есть соображения.

– Мне тоже кое-что вспомнилось…

– До наезда или после? – усмехнулся Ледников.

– Во время, – хмыкнул отец. – Знаешь, когда этот катер летел на нас, удивительно многое вспомнилось… – Вот так у них, у Ледниковых, принято отделываться шутками в самые неподходящие для этого моменты.

– Так вот, – уже серьезно продолжил отец. – Вспомнилось мне, что у Хакима тогда был молодой подручный, которому он доверял.

– Сдается мне, доверял чрезмерно.

– Вот именно. Ходили упорные слухи, что Хакима убрали с помощью близкого к нему человека.

– Думаешь, искать надо тут?

– Если других идей нет, надо отрабатывать ту, что пришла в голову. Даже если она неверна, что-то может возникнуть по ходу дела.

– Вполне может быть. Но вам лучше все-таки уехать. Не дай бог, мать догадается, что это было покушение, хоть и показательное…

– Да знаю я, знаю.

Глава 16
Parte del leon
Часть для льва (львиная доля)

Оставшись в одиночестве Константин Кириллович попытался привести свои мысли в порядок. Однако ему пришлось признаться себе, что утреннее приключение произвело на него сильное впечатление. Смерти он никогда не боялся, обходясь незатейливым афоризмом, что пока мы живы, смерти нет, а когда она есть, нет уже нас… Что-то в этом роде. Думал, когда приходилось почему-либо размышлять на сей счет, только о том, как его смерть скажется на близких. Вот и теперь подумать об отъезде нужно было не из-за страха за себя. Не приведи Господь, если что-то случится с женой… Или с ним, но на ее глазах!

Сын был прав – старых знакомых с «предъявами» в Испании оказалось с избытком. И хотя времени с тех пор, как он оставил службу, прошло немало, среди них были персонажи, для злобы которых срока давности не существовало.

Он не любил вспоминать последние годы службы, которые пришлись на лихие девяностые, но сегодня под влиянием пережитого утром избавиться от нахлынувших воспоминаний не удавалось. Они всплывали в сознании беспорядочно, никак не связанные друг с другом…

Криминал всего постсоветского пространства открыл тогда для себя Испанию. И дело было не только в роскошных пляжах, шикарных виллах, девушках в бикини, финиках с оливками и прекрасном вине. В Испании обнаружились замечательные возможности для надежного вложения и отмывания «грязных денег». Многие местные банки, особенно мелкие, долгое время были весьма неразборчивы в клиентах, не требовали никаких деклараций, подтверждений легальности доходов. В результате в некоторых курортных поселках возникли целые улицы с обитателями весьма подозрительной наружности и весьма специфического поведения. Дома, машины, яхты – все у них было самое дорогое и роскошное. Ну и соответствующие манеры.

Как-то около тридцати таких новопоселенцев провели встречу на огромной яхте, специально арендованной для этого мероприятия. У испанской полиции, которой российские органы сообщили, что готовится самая натуральная встреча воров в законе только на испанской территории, оказались на руках свидетельства и документы, из которых следовало, что новопоселенцы делили сферы влияния в Средиземноморье и заключали соглашения, кому что принадлежит. Вечером они развлекались с четырьмя десятками девиц, которых им доставили на сей раз с Украины и из Молдавии. Когда полученные сведения просочились в прессу, скорые на язык газетчики прозвали мероприятие «Ялтинской конференцией» по аналогии со встречей Сталина, Черчилля и Рузвельта, деливших послевоенный мир.

Регулярно побережье облетал слух о каком-то особом чудачестве этих людей. Так, не получив официального разрешения устроить у себя на вилле фейерверк, один из новых сеньоров, державший в Москве оптовые рынки, снял зал в самом шикарном отеле только для того, чтобы во дворе отеля все-таки посмотреть на фейерверк. Наутро его телохранитель явился платить по счетам, в руках у него был мятый пластиковый пакет с пачками денег.

Время от времени приезжие по старой привычке выясняли отношения, оставляя на улицах трупы. Полиция реагировала вяло – ведь разбирались пока между собой. Поначалу основным промыслом новопоселенцев в Испании была поставка проституток с постсоветского пространства, которых беспощадно обирали. Затем последовало неизбежное – наркотики, контрабанда, вымогательство, подкуп должностных лиц и отмывание преступных доходов. В общем, список известный.

Бандиты помельче не брезговали и добычей не столь солидной. Полиция как-то задержала группу граждан, которая занимались похищениями своих соотечественников, живущих и работающих в Испании. Похищали, а потом под пытками вымогали деньги. Преступники проживали большей частью в курортном городе Торревьеха, который порой называют криминальной столицей Испании. В компьютерах задержанных обнаружилась информация о десятках состоятельных соотечественников, об их доходах, адресах, семейном положении, членах семьи. То есть работали основательно.

А еще превращали российских граждан фактически в рабов на местных плантациях. Традиционно сбор цитрусовых, который длится с конца ноября до самого марта, был здесь делом потомственных бригад из Марокко и сельских регионов Испании. Однако в последние годы согласных на изнуряющую работу в поле становилось все меньше и меньше. Новопоселенцы предложили фермерам свои услуги в поставке бессловесной и бесправной рабочей силы с постсоветского пространства.

Механизм обращения в рабство оказался безумно прост, но работал бесперебойно. В провинциальном российском или украинском городе объявлялась контора, которая приглашала нуждающихся сограждан на полевые сезонные работы под синим испанским небом за хорошие деньги. Правда, сначала нужно заплатить самим – за поездку и оформление документов. Люди наскребают заветную тысячу долларов, занимая-перезанимая, оставляя в залог дома и квартиры. Добравшись под видом туристов до Испании, еще четыреста долларов отдают за самое дешевое жилье, а потом еще сто за воду и свет. На этом их траты не заканчиваются – то якобы надо дать взятку, то заплатить штраф за нарушение договора. В результате после адской работы «негры» оказывались еще и должны своим благодетелям. Фактически это был рабский труд.

Готовя документы на сей счет для испанских властей, Константин Кириллович встретился с женщиной, которая нанялась на заработки в Испанию с единственной целью – собрать деньги на покупку компьютера для сына. Как началось с бесконечных выплат еще в России, так и продолжилось в Испании, где женщину встретил молодой человек с ухватками бандита, который объявил, что будет заниматься дальнейшим ее трудоустройством, но за это ему надо заплатить пятьсот евро. Денег у женщины практически не было, пришлось отдать все наличные и поклясться вернуть остальное после того, как заработает. Она работала в поле с 8 утра до 8 вечера. В двухкомнатной квартирке с ней жили еще семь российских баб, задавленных нуждой на родине. Платить за квартиру и коммунальные услуги им пришлось самим. Даже рабочей одежды с собой у них не было, поскольку, чтобы таможенники поверили, что перед ними туристки, женщины везли с собой только купальники и легкие платья.

В общем, по окончании каторжных работ в конце месяца женщина получила на руки после выплаты всех «обязательных платежей» 12 евро… За тысячи километров от дома она осталась без денег и обратного билета. Работодатели предложили пойти подработать в какой-то самый дешевый бордель для нелегалов из Африки, поскольку в таком возрасте в заведение рангом повыше ее не возьмут.

Этой женщине вернуться помогло российское консульство. И вот тогда, глядя в бездонные выплаканные глаза этой невольницы на испанской плантации, которая еще несколько лет назад преподавала филологию в российском университете, Константин Кириллович вдруг подумал, что темно будущее народа, который обрекает своих женщин на такую судьбу, позволяет так обходиться с ними…

Но тогда перед ним был хотя бы человек. Несчастный, обиженный и оскорбленный, но человек. Большей же частью, занимаясь российскими бандитами, осевшими в Испании, ему приходилось иметь дело и не с людьми вовсе, а зверями в облике человеческом. Такими, как братья Щенниковы…

Их обвиняли в нескольких десятках убийств, не говоря уже про иные подвиги. Взять их не могли долго, потому что у них были свои люди в органах. А когда взяли, то начались чудеса – вдруг с братьев сняли наручники и разрешили посетить ночной клуб, дабы «попрощаться с близкими», как объяснили потом оперативные работники. В клубе опера тоже присоединились к «прощавшимся», да так увлеклись, что просто «не заметили», как братья исчезли… История по тем временам, когда вся система тряслась и качалась, вполне обычная.

Объявились братья в Испании, оглядевшись занялись «делами». Поначалу испанцы никак не реагировали на требования задержать их и выдать в Россию – все им не хватало доказательной базы. Иногда их, правда, задерживали, но тут же от пускали.

Со временем, когда такие, как Щенниковы, показали себя во всей красе уже под испанским солнцем, ситуация переменилась. Испанцы поняли, что кровавые преступления, которые совершали в России новые владельцы шикарных вилл в курортных городках, вовсе не выдумки российских спецслужб. Тем более новопоселенцы стали активно налаживать связи с местным криминальным миром – в Малаге, Льеде, Жероне, Тенерифе, на Мальорке…

К тому же из прослушанных и записанных переговоров вдруг выяснилось: «русская мафия» в той же Марбелье занимается уже вовсе не проститутками и рабами на плантациях, а поставкой оружия в Южную Америку, Ливию, Ирак… И это не все. Эти люди успешно внедряются в европейские финансовые сферы, а их финансовые возможности, похоже, практически не ограничены…

Тут уже стало не до шуток. Испанской полиции пришлось принимать экстренные меры. Начались облавы, операции под красивыми названиями, суды, посыпались приговоры, решения об экстрадиции. Глядя как-то по телевизору процесс доставки из жаркой Барселоны в холодную Москву закованных в наручники братьев Щенниковых, которых привезли прямо в майках и шортах, Константин Кириллович невольно вспомнил сколько сил ему лично пришлось потратить в свое время, добиваясь от испанцев их выдачи… А сколько еще таких же натуральных бандитов он и сегодня мог встретить не только в Испании, но и во Франции, в Италии, в Греции!.. От всех не спрячешься, да ему такое никогда и не приходило в голову.

В этот момент вернулась жена. Она протянула ему таблетку и стакан воды. Глядя на ее усталое после пережитого утром лицо, Константин Кириллович подумал, что прятаться ни от кого он не будет, но о самом близком человеке побеспокоиться обязан.

Глава 17
Cabeza de turco
Голова турка (козел отпущения)

В новостях рассказывали о новых достижениях испанской полиции. Какого-то очередного члена русской мафии в ходе операции по розыску Нурии Жоффрен засовывали в полицейский автомобиль. Когда человек обернулся, Ледников узнал Аркадия Келлера.

Затем на экране уже привычно появился усталый, но сосредоточенный сеньор Рамон. Он доложил, что русский адвокат является одним из руководителей организованной преступной группировки, возглавляемой криминальным авторитетом Георгием Арчиловым, известным под кличкой Сатрап, и занимался разработкой планов освобождения Арчилова из тюрьмы. Ни больше ни меньше. Ай да Аркадий! Далеко пошел…

– Мы понимаем, что арест российского адвоката вызовет большой шум. В том числе и политический. Но у нас есть все основания для ареста, – сурово рассказывал сеньор Рамон. – Отношения между адвокатом Келлером и подсудимым Арчиловым имеют давнюю историю. Адвокат защищал этого человека еще в то время, когда тот совершал преступления в Москве. Постепенно эти отношения расширялись, становились все доверительнее. Адвокат Келлер стал не только давать своему клиенту юридические советы, но и сделался полноправным членом организации, которую тот возглавлял. Можно сказать, вошел в доверие к боссу. Но при этом держался в стороне и всячески скрывал, что работает на Арчилова. Сеньор Рамон сделал многозначительную паузу.

– Когда босс оказался в испанской тюрьме, адвокат Келлер занимался тем, что анонимно нанимал испанских адвокатов для его защиты. По существу он был тайным связным между Арчиловым и его сообщниками в России и Испании. Приезжая в Испанию из России, он привозил с собой крупные суммы денег для передачи сообщникам, которые рассчитывали с помощью подкупа добиться освобождения своего босса… Он обещал родственникам подсудимого, что скоро тот будет на свободе. И, судя по тому, как шел суд в последнее время, у него были на то основания. А материалы, которые готовила к публикации журналистка Нурия Жоффрен, могли резко перевернуть ход судебного процесса. Сеньора Жоффрен очень мешала этому адвокату, если его можно так называть…

Ледников сделал звук погромче.

– Могу сообщить, – еще больше посуровел сеньор Рамон, – что в ходе последних обысков у членов группировки были обнаружены автоматическое оружие и боеприпасы. Что может свидетельствовать о том, что группировка собиралась отомстить за арест своего главаря и готовила покушения на высокопоставленных сотрудников испанских силовых структур…

Здесь Ледников даже присвистнул. По поводу покушения сеньор Рамон явно загибал. Но, с другой стороны, все это было в рамках правил игры – это не утверждение, а просто предположение, которое на какое-то время еще больше развязывает ему руки. Нормальный ход.

Тут позвонил отец.

– Ты телевизор случайно не смотришь?

– Так, одним глазом. А что?

– Ну, как впечатления?

– Впечатления сильные.

– Откуда наш сеньор Рамон всего этого набрался? Я имею в виду – про Келлера? Тут работал кто-то из наших сограждан… И сработал очень ловко. Чувствуется класс.

– Интересно – кто?

– Уж не ты ли? – засмеялся отец.

– Знаешь, у меня была такая мысль, но я не успел – слишком поздно сообразил, что Келлер мог быть связан с Сатрапом в прошлом…

И тут в дверь позвонили, причем, как выразился русский писатель-классик, позвонили беспрекословной рукой. Поэтому Ледников ничуть не удивился, увидев у калитки двух полицейских с мрачными лицами. Подумал только, будут ли его задержание снимать на камеру и стоит ли накинуть на голову большое банное полотенце.

Но полицейские повели себя достаточно мирно. Как оказалось, их прислал сеньор Рамон, который хочет срочно видеть сеньора Ледникова. Отказываться от приглашения не было ни резонов, ни возможности, и Ледников проследовал к полицейской машине.

Лицо сеньора Рамона, к которому его провели, было усталым, осунувшимся. Он вовсе не выглядел победителем, только что осуществившим грандиозную операцию по задержанию пустившей щупальца по всей Испании русской мафии.

– Они ни в чем не сознаются, – пробурчал сеньор Рамон, когда они с Ледниковым остались вдвоем. – Твердят, что не имеют никакого отношения к исчезновению журналистки.

– А похитители?.. Они никак не проявлялись? Никаких требований?

Сеньор Рамон мотнул головой.

– И никаких следов? Ее никто не видел?

– Пассажиры рейса, которых мы опросили, не помнят ничего необычного. В аэропорту тоже все было буднично. Сеньора Жоффрен быстро прошла паспортный контроль и отправилась к стоянке, где оставила перед отлетом в Москву свой автомобиль. Села в него и уехала. Больше ничего. – Сеньор Рамон поднял на Ледникова свои печальные глаза.

– Честно говоря, я надеюсь, вы можете тут что-то прояснить. Вы же лучше меня знаете всю эту публику, знаете обычаи русских…

Вступать в надоевшую и бессмысленную дискуссию о том, что окружение Сатрапа называть русским, значит впадать в заблуждение, Ледников не стал. Сеньору Рамону явно было не до того.

– Может быть, подоплека тут в ином, – предположил он. – А значит, и мотивы похищения иные. И заказчики тоже.

– Что вы имеете в виду?

– Мы исходили из того, что похитители не хотели появления статей сеньоры Жоффрен, которые могли повлиять на решение суда по Сатрапу… И похитили ее именно поэтому. То есть это друзья или близкие Сатрапу люди.

– Ну да…

– А что если это сделали его враги?

– Враги?

– Да, враги Сатрапа.

– Но зачем? Зачем им мешать появлению публикаций, разоблачающих Сатрапа? Где логика?

Ледников вздохнул:

– Давайте представим себе, что могла привезти из Москвы сеньора Жоффрен? Какие такие страшные материалы? Ну, рассказы о прошлых подвигах Сатрапа, которые он совершал уже много лет назад в Грузии и Москве… Они что, сильно заинтересовали бы испанский суд? Тем более, что это были бы именно истории, тянущие на газетные публикации, а не официальные юридические документы. Скорее, это было интересно испанской публике, а не суду, которому нужны факты. Причем факты, касающиеся деятельности Сатрапа в Испании… Вряд ли сеньора Жоффрен привезла такие материалы из Москвы.

Сеньор Рамон задумчиво покивал головой.

– А вот исчезновение испанской журналистки, которая много писала о процессе, резко меняет ситуацию. Особенно сразу по возвращении из Москвы, откуда она привезла какие-то материалы, о которых никто не имеет представления…

– Кроме вас, – тихо сказал сеньор Рамон.

– В смысле? – не включился Ледников.

– Вы же сами только что рассказали, какие материалы могла раздобыть сеньора Жоффрен… И вы подсказали ей людей, к которым она обращалась в Москве. Вы говорите, в них не было ничего опасного для Сатрапа, но почему я должен этому верить?

«Так, – подумал Ледников, – видимо, все-таки придется закутывать голову полотенцем, когда меня возьмут под белы руки и поведут в испанское узилище. Он явно недооценил старикана Рамона, решив, что тот устал, разочарован и не знает, что делать. У старикана явно что-то на уме. Но что? Что-то он знает, вернее, узнал.

– Сеньор Рамон, могу я задать вам один вопрос?

– Попробуйте.

– Что послужило причиной ареста адвоката Келлера? Что вас толкнуло на это? Откуда вы узнали, что Келлер связан с Сатрапом и работает на него?

– Это секретная информация, – строго сказал сеньор Рамон, и лицо его стало значительным и надменным, как у надгробного памятника.

– Понятно. Кто-то вам, говоря по-русски, на него настучал…

– Да нет, вам еще не все понятно. Мне стало известно еще кое-что…

– И что же?

– Оказывается, вы хорошо знакомы с адвокатом Келлером… Вы вместе учились и встречались с ним уже здесь… Откуда я знаю, о чем вы говорили во время ваших встреч? Что обсуждали? Не расскажете?

Ледников задумался. Рассказывать что-либо было еще рановато. Старикан играет втемную, и кто знает, что у него там, на его уме испанского полицейского.

– Вы понимаете, что теперь я могу с чистой совестью упрятать вас в тюрьму к вашему студенческому приятелю? – сеньор Рамон откинулся на спинку стула и посмотрел на Ледникова весьма выразительно. – Может, тогда вы станете пооткровеннее? И перестанете испытывать терпение испанской полиции?

«Ну, если бы терпение уже закончилось, подумал Ледников, я давно уже был в тюрьме, а не вел тут душеспасительные разговоры. Все-таки старикан Рамон был серьезный и честный полицейский, он чувствовал, что версия о похищении Нурии подручными Сатрапа не выглядит неуязвимой. Поэтому он подстраховал себя от упреков в бездеятельности, арестовав бригаду сатраповцев. А с другой стороны, он чувствует, что Нурию найти таким образом вряд ли удастся. И все-таки надеется, что Ледников может подсказать новый вариант следствия… Так что терпение его еще не закончилось. Но и надеяться на то, что оно бесконечно, не стоит».

– Сеньор Рамон, я понимаю, что будь на вашем месте другой следователь, он мог бы упрятать меня за решетку, – примирительно сказал Ледников.

– Я не делаю этого вовсе не из любви к вам. Я все еще рассчитываю на вашу помощь.

– У меня есть некие соображения, но прежде мне хотелось бы проверить кое-что – не хочу указывать вам на сомнительный след.

– Вы опять темните, – пробурчал сеньор Рамон.

– Нет, просто не хочу забивать вам голову сомнительными подозрениями. Не могли бы вы ответить на два моих вопроса?

– Вы забываете, кто из нас ведет официальное расследование…

– Я помню. И тем не менее. Вы не скажете все-таки, откуда к вам пришла информация по Келлеру? О том, что он работает на Сатрапа? Я уже спрашивал об этом, но…

– Это тайна следствия, – отрезал сеньор Рамон. Но Ледников не собирался отступать.

– Поверьте мне – это очень важно. Это был анонимный сигнал? Звонок? Письмо по электронной почте?

Тяжелые веки сеньора Рамона медленно опустились. Что можно было принять за подтверждение.

– А информация о моих связях с Келлером? Она пришла из того же анонимного источника?

Веки тяжело опустились еще раз.