Текст книги "Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему"

Прах фюрера унесла река Бидериц

После изъятия останков территорию привели в прежний вид…

В течение ночи и утра 4 апреля 1970 г. оперативники вскрыли тайное захоронение «военных преступников» возле дома № 36 по Клаузенерштрассе и обнаружили пять истлевших ящиков, «поставленных друг на друга накрест». Дерево сгнило и превратилось в труху, останки перемешались с грунтом. От тел детей почти ничего не осталось. По подсчету наиболее сохранившихся берцовых костей и черепов, в захоронении находилось 10–11 трупов. На другой день, 5 апреля, все тщательно собранные кости были уничтожены.

«Мероприятие» обошлось без чьего-либо нежелательного внимания. Наблюдение за близлежащим домом, в котором проживали немецкие граждане, не выявило «подозрительных действий с их стороны». Никак не отреагировали на секретную акцию и советские люди, находившиеся в военном городке: «прямого интереса к проводимым работам и установленной на месте раскопок палатке не проявлялось».

Фрагмент черепа Гитлера. В затылочной части пулевое отверстие

Вх. № 1759

10.4.70

Совершенно секретно

Экз. единственный

Серия «К»

г. Магдебург (ГДР)

в/ч п/п 92626

5 апреля 1970 г.

АКТ

(о физическом уничтожении останков военных преступников)

Согласно плану проведения мероприятия «Архив» оперативной группой в составе начальника ОО КГБ при СМ СССР в/ч п/п 92626 полковника Коваленко Н. Г. и сотрудников того же отдела… произведено сожжение останков военных преступников, изъятых из захоронения в военном городке по ул. Вестендштрассе возле дома № 36 (ныне Клаузенерштрассе).

Уничтожение останков произведено путем их сожжения на костре на пустыре в районе г. Шенебек в 11 км от Магдебурга.

Останки перегорели, вместе с углем истолчены в пепел, собраны и выброшены в реку Бидериц, о чем и составлен настоящий акт.

Начальник ОО КГБ в/ч п/п 92626

полковник Коваленко

Сотрудники ОО КГБ в/ч п/п 92626

(подписи)

5 апреля 1970 г.

Ф. К-1ос, оп.4, д.98, л.7-8

(подлинник)

ГЕББЕЛЬС Пауль Йозеф (1897–1945) – политический и государственный деятель, рейхслейтер НСДАП. С 1924 г. – член НСДАП, примыкал к левому, социалистическому крылу, возглавляемому Г. Штрассером. С 1924 г. работал в подконтрольной Штрассеру партийной печати: ответственный редактор газеты «Народная свобода», сотрудник журнала «Националсоциалистические записки». В 1925 г. познакомился с Гитлером и перешел на его сторону, стал активно выступать против Штрассера. С 1926 г. – гаулейтер Берлина. Организатор столкновений с коммунистами. В 1928 г. – депутат рейхстага. В 1932 г. – руководитель предвыборной кампании Гитлера. С 1933 г. – министр Имперского министерства народного просвещения и пропаганды.

Йозеф Геббельс. Министр пропаганды

Опознание трупов детей Геббельса. 1945 г., май

С 1942 г. – имперский комиссар обороны Берлина. С 1943 г. – государственный президент Берлина. Перед смертью Гитлер назначил Геббельса своим преемником на посту канцлера. Вместе с женой покончил жизнь самоубийством, предварительно отравив своих шестерых детей.

Гиммлер осматривает лагерь советских военнопленных

ГИММЛЕР Генрих (1900–1945) – партийный и государственный деятель, руководитель карательного аппарата Германии, рейхсфюрер СС, рейхслейтер НСДАП, рейхсминистр. Участник Первой мировой войны, фаненюнкер. В 1923 г. вступил в НСДАП. Участник «пивного путча» 1923 г. С 1929 г. – рейхсфюрер СС. Организовал первый концентрационный лагерь в Дахау. Участвовал в убийстве многих высокопоставленных вождей СА 30 июня 1934 г. во время подавления «путча Рема». В 1940–1943 гг. руководил войсками СС и главным аппаратом СС. С 1942 г. возглавил мероприятия по борьбе с партизанами. С 1943 г. осуществлял контакты с представителями союзников с целью заключения сепаратного мира. С 1 сентября 1944 г. отвечал за оборону на Западном фронте. С декабря 1944 г. по март 1945 г. – командующий войсковыми группировками «Оберрейн» и «Висла». Был исключен Гитлером из НСДАП и смещен со всех постов после известия о попытках ведения сепаратных переговоров. После окончания войны скрывался под чужой фамилией, пытался уйти в Данию. Был случайно задержан англичанами. По одной из самых убедительных версий покончил с собой, приняв яд, 23 мая 1945 г. в Люнебурге.

Это был «процесс документов»

* * *

Впереди было предъявление веских доказательств по всем пунктам обвинения – судебный марафон длиною в год, в ходе которого даже у людей безразличных, либо прежде сочувствовавших нацизму, не осталось сомнений в преступном характере как всей фашистской власти, так и ее руководства. Документов, показаний свидетелей, улик имелось огромное множество. Важно было правильно ими распорядиться, согласовав подходы представителей разных юридических систем.

Уставом и Регламентом трибунала были установлены следующие виды доказательств:

а) показания свидетелей (устные и письменные);

б) показания и объяснения подсудимых (устные и письменные);

в) документы;

г) вещественные доказательства.

Таким образом, Устав и Регламент трибунала почти целиком, за вычетом экспертизы, воспроизводили систему доказательств, принятую в советском доказательственном праве. Однако фактически на Нюрнбергском процессе применялась и экспертиза – судебно психиатрическая и судебно-медицинская. Ходатайство защиты об экономической экспертизе было трибуналом отклонено.

Документ № 31-ПС США-171 (публикуется впервые)

Документ № 31-ПС США-171 (продолжение)

Документ № 31-ПС США-171 (окончание)

Главную роль в работе трибунала играли трофейные документы. Преступная деятельность лидеров гитлеровской Германии отражалась на бумаге с чисто немецкой педантичностью. Свидетельские же показания представляли ценность живого слова, когда речь шла о событиях большого политического масштаба или о конкретных фактах преступлений – военных и против человечности. Непосредственно в суде было допрошено 116 свидетелей и принято 143 письменных показания свидетелей, а документальных доказательств принято около 2500, то есть в десять раз больше.

Защита чаще, нежели обвинение, прибегала к свидетельским показаниям. На процессе было допрошено 33 свидетеля, вызванных обвинением, и 61 свидетель, вызванный защитой.

В обычном судопроизводстве свидетели именуются либо свидетелями обвинения, либо свидетелями защиты. На Нюрнбергском процессе порой бывало, что свидетель защиты в результате перекрестного допроса становился свидетелем обвинения. Яркий пример – допрос фельдмаршала Мильха.

Поскольку процесс был международным, возник вопрос о разных видах присяги.

21 ноября 1945 г., на второй день после открытия процесса, трибунал вынес дополнительное постановление о присяге, в котором указывалась: «Каждый свидетель должен быть приведен к своей национальной присяге по той форме, которая существует в его стране. В случае возражения, базирующегося на религиозных принципах, он может дать клятву в форме, приемлемой для трибунала».

Для свидетелей, признающих религиозную присягу, был выработан такой текст: «Клянусь богом всемогущим и всеведущим, что я буду говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Да поможет мне бог!». Граждане СССР давали торжественное обещание: «Я, гражданин Советского Союза, вызванный в качестве свидетеля по настоящему делу, торжественно обещаю и клянусь перед лицом Высокого Суда говорить все, что мне известно по данному делу и ничего не прибавлять и не утаивать».

Во время перерыва…

Меморандум Р. Х. Джексона от 25 октября 1945 г. (публикуется впервые)

Меморандум Р. Х. Джексона от 25 октября 1945 г. (окончание)

Но вернемся к документам. В качестве доказательств трибуналу были представлены:

– официальные правительственные документы – ноты, сообщения, доклады, отчеты, письма, донесения, телеграммы, тексты законов и постановлений, инструкции, приказы, директивы; протоколы, договоры, соглашения, декларации;

– личные письма и заявления;

– дневники и мемуары;

– записи публичных выступлений в рейхстаге, на съездах, собраниях, заседаниях, по радио;

– записи бесед;

– газетные и журнальные статьи, книги;

– географические карты, схемы, планы;

– кинокартины и фотографии;

– приговоры судебных органов.

Особую ценность, несомненно, представляли официальные немецкие документы.

Их число было огромно. Только американцами было просмотрено более 100 тысяч материалов, отобрано до 4000 и 1400 представлено трибуналу в качестве доказательств.

Исходя из требования Устава о том, что суд не должен быть связан формальностями при приеме доказательств, трибунал допускал представление фотографий не только для идентификации, как было принято, например, в английском законодательстве, но в качестве самих доказательств. Советские обвинители предъявили суду многочисленные снимки, на которых запечатлены зверства гитлеровцев на территориях СССР, Польши, Чехословакии и Югославии.

Работа над документами

Многочисленные фотодокументы представила советская Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников. Трибунал беспрепятственно принимал в качестве доказательств карты, диаграммы и схемы, изготовленные обвинением, а также документальные кинофильмы.

На судебном заседании демонстрировались кинофильмы, выпущенные в свое время гитлеровцами, и кинофильмы союзников. При демонстрации этих фильмов обвинители предоставляли доказательства достоверности кинолент: свидетельства об источнике фильмов, справки, при каких обстоятельствах киноленты были смонтированы, или удостоверения кинооператоров и лиц, монтировавших документальное кино.

На процессе в качестве доказательства применялась и экспертиза, как судебно-психиатрическая, так и судебно-медицинская. Например, судебно-медицинской экспертизе был подвергнут Крупп фон Болен унд Гальбах для выяснения, может ли он по состоянию здоровья предстать перед судом. Судебно-психиатрической экспертизе подвергли также подсудимых Гесса и Штрейхера. Оба они были признаны вменяемыми.

Нюрнбергский процесс вошел в историю как процесс документов. Именно документальные доказательства здесь были решающими. Союзники захватили важнейшие архивы гитлеровской Германии, например архив германского генерального штаба со всей оперативной документацией, раскрывающей подготовку и развязывание войн.

Действующая с ноября 1942 г. в СССР Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников внесла огромный вклад в доказательную документальную базу Трибунала. В соответствии со ст. 21 Устава трибунала акты Чрезвычайной государственной комиссии подлежали принятию трибуналом без дальнейших доказательств. Уже сами по себе эти материалы представляли большую доказательственную ценность и обеспечивали поддержание обвинения от имени Союза ССР против главных немецких военных преступников. Аналогичные материалы представили Франция, Польша, Чехословакия, Югославия, Греция, Норвегия.

В распоряжении суда оказались огромные собрания немецких документов. Были захвачены правительственные и личные архивы некоторых главарей фашистской Германии, например: архив штаба оперативного руководства гитлеровского верховного главнокомандования во Фленсбурге; архив Риббентропа; архив Розенберга (документы были замурованы в потайном хранилище в его замке в Баварии); архив Франка. 485 тонн архивов нацистского МИДа были захвачены 1-й американской армией.

Чтобы переработать такой массив материалов, был создан документальный отдел. Одно из отделений его собрало большое число официальных изданий с законодательными и ведомственными материалами, газет, публицистической литературы, принадлежавшей перу лидеров нацистской партии. Эти доказательства сыграли на процессе немаловажную роль. Другой отдел – допросный, его возглавлял полковник Эймен, в составе группы следователей, их помощников, переводчиков и стенографов вел допросы обвиняемых и свидетелей.

Перед советским обвинением стояла задача максимального использования всех документальных материалов из найденных фашистских архивов. Для этого была создана следственная часть, в обязанность которой входила подготовка документальных доказательств, в том числе материалов из архивов, захваченных англо-американскими войсками, допрос обвиняемых и некоторых гитлеровских генералов и руководителей ведомств, которые на процессе фигурировали как свидетели.

Советские следователи обнаружили особо ценные документы, в частности подлинный план «Барбаросса». Существование этого плана предполагало наличие различного рода дополнительных документальных данных, которые гитлеровский генеральный штаб должен был разрабатывать для реализации плана военного нападения на СССР. На поиски этих документов, перевод на русский язык и систематизацию были направлены большие усилия. Собирались материалы, подтверждающие виновность главных военных преступников по всем пунктам предъявленного им обвинения. Документы систематизировались по отдельным видам преступлений и по каждому из обвиняемых. Одновременно изучались протоколы допросов обвиняемых и свидетелей, которые производились американскими следователями. Кроме того, нашими следователями были допрошены почти все обвиняемые и значительное число свидетелей.

Допрос велся обязательно через переводчика и под стенограмму. По наиболее значимым вопросам стенограмма велась одновременно на русском и на немецком языках. Расшифрованная немецкая стенограмма на следующий день давалась на подпись допрошенному и, таким образом, превращалась в официальный протокол допроса, имеющий силу судебного доказательства.

В составе советской делегации документы изучала специальная следственная группа во главе с государственным советником юстиции 3-го класса Г. Н. Александровым.

Главный советский обвинитель Р. А. Руденко назначил руководителем документальной части профессора Д. С. Карева, достойной помощницей которого на протяжении всего процесса являлась Татьяна Александровна Илерицкая.

Такая же документальная часть была организована и в аппарате советских судей в Международном трибунале. Здесь систематизацией доказательств занимались майор юстиции А. С. Львов и Г. Д. Бобкова-Басова.

«Фильм не подвергался никаким исправлениям или изменениям»

Во избежание загадок о происхождении документальных фильмов и, тем более, применения недобросовестного монтажа, каждая улика такого рода снабжалась свидетельством о происхождении и удостоверением лица, ее обнаружившего.

Ниже приводятся такие свидетельства, данные двумя американскими военнослужащими, через руки которых прошел немецкий документальный фильм из имперского архива в Бабельсберге.

Большая активность американцев в сборе документов объяснялась, вероятно, не только нуждами трибунала, но и более широкой задачей сбора разведывательной информации о Германии.

Свидетельства американских офицеров о достоверности документального фильма, представленного Трибуналу в качестве доказательства (из архива автора, публикуется впервые)

Свидетельства американских офицеров о достоверности документального фильма, представленного Трибуналу в качестве доказательства (из архива автора, публикуется впервые)

Горы фактов кричали о возмездии!

Узловыми событиями процесса стали речи главных обвинителей. 21 ноября 1945 г. выступил Главный обвинитель от США Роберт Х. Джексон, 4 декабря 1945 г. – Главный обвинитель от Великобритании Хартли Шоукросс, 17 января 1946 г. – Главный обвинитель от Франции Франсуа де Ментон, 8 февраля 1946 г. – Главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко.

Все они были выдающимися знатоками своего дела, имели огромную практику и, что немаловажно, – непревзойденное ораторское дарование. Стройная система доказательств, созданная ими, предопределила успех первого в мире Международного военного трибунала.

Полное представление о ключевой роли главных обвинителей дает выступление Романа Андреевича Руденко.

Главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко

Вступительная речь главного обвинителя от СССР Р. А. Руденко
[Произнесена 8 февраля 1946 г.]

Господа судьи! Я приступаю к своей вступительной речи, завершающей первые выступления главных обвинителей на данном процессе, с полным сознанием его величайшего исторического значения.

Впервые в истории человечества правосудие сталкивается с преступлениями такого масштаба, вызвавшими такие тяжелые последствия.

Впервые перед судом предстали преступники, завладевшие целым государством и самое государство сделавшие орудием своих чудовищных преступлений.

Впервые, наконец, в лице подсудимых мы судим не только их самих, но и преступные учреждения и организации, ими созданные, человеконенавистнические «теории» и «идеи», ими распространяемые в целях осуществления давно задуманых преступлений против мира и человечества.

Девять месяцев тому назад под сокрушительными ударами объединенных вооруженных сил англо-советско-американской коалиции пала гитлеровская Германия, терзавшая в течение ряда лет кровавой войны свободолюбивые народы Европы. 8 мая 1945 г. гитлеровская Германия вынуждена была сложить оружие, потерпев беспримерное военное и политическое поражение.

Гитлеризм навязал миру войну, которая принесла свободолюбивым народам неисчислимые бедствия и безмерные страдания. Миллионы людей пали жертвами войны, которую зажгли гитлеровские разбойники, возмечтавшие о покорении свободных народов демократических стран и установлении гитлеровской тирании в Европе и во всей мире.

Пришел день, когда народы мира требуют справедливого возмездия и суровой кары для гитлеровских палачей, требуют сурового наказания преступников.

Все злодеяния гитлеровских главных военных преступников, всех вместе и каждого в отдельности, будут взвешены вами, господа судьи, со всей тщательностью и вниманием, как этого требует закон – Устав Международного Военного Трибунала, правосудие и наша совесть.

Мы обвиняем подсудимых в организации, подстрекательстве, непосредственном исполнении ими самими и их агентами преступного заговорщического плана.

На службу выполнения этого плана был поставлен весь механизм гитлеровского государства со всеми его учреждениями и институтами – армией, полицией, так называемыми общественными учреждениями, подробно перечисленными в обвинительном акте, а именно в приложении «В».

Прежде чем перейти к рассмотрению конкретных событий и фактов, лежащих в основе предъявленных подсудимым обвинений, я считаю необходимым остановиться на некоторых общих правовых вопросах, связанных с настоящим процессом. Это необходимо потому, что настоящий процесс является первым в истории процессом, на котором правосудие осуществляется органом международной юстиции – Международным Военным Трибуналом. Это необходимо также и потому, что в заявлениях – письменных и устных, обращенных к Трибуналу, вопросам права уделялось специальное внимание.

Первой и наиболее общей правовой проблемой, заслуживающей, по моему мнению, внимания Трибунала, является проблема законности.

Природа законов и понятие закона не могут быть тождественными в национальном и интернациональном смысле. Закон – в смысле национального права – это облеченный в надлежащую форму акт законодательной власти государства. В сфере международной – положение иное. В сфере международной не существовало и не существует законодательных инстанций, компетентных издавать нормы, обязательные для отдельных государств. Правовой режим международных отношений, в том числе и тех отношений, которые находят свое выражение в координированной борьбе с преступностью, покоится на иных правовых основаниях. В сфере международной основным источником права и единственным законообразующим актом является договор, соглашение государств. Поэтому в той же мере как в сфере национальной принятый Законодательными палатами и надлежаще опубликованный закон есть безусловное и достаточное легальное основание деятельности органов национальной юстиции, так в сфере интернациональной заключенный между государствами договор есть «безусловное и достаточное законное основание для осуществления и деятельности созданных этими государствами органов интернациональной юстиции».

Заключенным в Лондоне 8 августа 1945 г. соглашением четырех государств, действовавших в интересах всех свободолюбивых народов, создан Международный Военный Трибунал для суда и наказания главных военных преступников. Составляющий нераздельную часть этого соглашения – Устав Международного Военного Трибунала – является поэтому безусловным и достаточным законом, определяющим основания и порядок суда и наказания главных военных преступников. Внушенные страхом ответственности или – в лучшем случае – непониманием правовой природы интернациональной юстиции, ссылки на принцип nullum crimen sine lege – или принцип «закон обратной силы не имеет» – лишены всякого значения вследствие этого основного и решающего факта: Устав Трибунала существует и действует, и все его предписания имеют безусловную и обязательную силу.

На основании статьи 6 Устава Международного Военного Трибунала подсудимым предъявлено обвинение в преступлениях против мира, преступлениях против законов и обычаев войны и в преступлениях против человечности. С глубоким удовлетворением следует констатировать, что, объявляя эти действия преступными, Устав Трибунала облек в правовые нормы те международные принципы и идеи, которые в течение многих лет выдвигались в защиту законности и справедливости в сфере международных отношений.

Прежде всего о преступной агрессии. В течение ряда десятилетий заинтересованные в укреплении мира народы выдвигали и поддерживали идею, что агрессия является тягчайшим посягательством на мирные отношения народов, тягчайшим международным преступлением. Эти чаяния и требования народов нашли свое выражение в ряде актов и документов, официально признавших агрессию международным преступлением.

27 августа 1928 г. в Париже был заключен пакт Бриана – Келлога. «Убежденные, – провозглашает пакт, – что наступил момент приступить к откровенному отказу от войны как орудия национальной политики… уверенные, что всякие изменения в их взаимных отношениях должны изыскиваться в мирных средствах…

Высокие Договаривающиеся Стороны торжественно заявляют от имени своих народов, что они осуждают обращение к войне для урегулирования международных споров и отказываются от таковой в своих взаимных отношениях в качестве орудия национальной политики».

Улики обвинения

В 1929 г., через год после заключения Парижского пакта, на Бухарестском конгрессе Международной Ассоциации уголовного права была принята резолюция, прямо поставившая вопрос об уголовной ответственности за агрессию. «Учитывая, что война поставлена вне закона Парижским пактом 1928 г., признавая необходимым обеспечить интернациональный порядок и гармонию путем применения эффективных санкций», конгресс признал необходимым «организацию интернациональной уголовной юрисдикции» и установление уголовной ответственности государств и физических лиц за агрессию.

Таким образом, давно провозглашен, принцип уголовной ответственности за преступную агрессию, – принцип, который нашел четкое правовое воплощение в п. «а» статьи 6 Устава Международного Военного Трибунала.

Следовательно, фашистские агрессоры, подсудимые, знали, что, совершая хищнические нападения на другие государства, они совершают тягчайшие преступления против мира, знали и знают и поэтому пытались и пытаются маскировать преступную агрессию лживыми словами об обороне.

Равным образом неоднократно и авторитетно было провозглашено, что нарушения законов и обычаев войны, установленных международными конвенциями, должны влечь за собой уголовную ответственность.

В этом отношении прежде всего необходимо отметить, что тягчайшие злодеяния против законов и обычаев войны, совершенные гитлеровцами, – убийства, насилия, поджоги и грабежи – являются уголовно наказуемыми деяниями по всем кодексам мира. Но более того, в международных конвенциях, заключенных со специальной целью установления законов и правил ведения войны, указана уголовная ответственность за нарушение этих законов и правил. Так, статья 56 Гаагской конвенции 1907 г. устанавливает: «Собственность общин, учреждений церковных, благотворительных, образовательных, художественных и научных, хотя бы и принадлежащих государству, приравнивается к частной собственности. Всякий преднамеренный захват, истребление или повреждение подобных учреждений, исторических памятников, произведений художественных и научных воспрещаются и должны подлежать преследованию».

Таким образом, Гаагская конвенция не только воспрещает нарушение правил ведения войны, она, кроме того, устанавливает, что эти нарушения «должны подлежать преследованию», то есть должны влечь за собой уголовную ответственность.

Еще с большей определенностью ст. 29 Женевской конвенции 1929 г. устанавливает: «Правительства Высоких Договаривающихся Сторон… примут или предложат на утверждение своих законодательных учреждений в случае недостаточности их уголовных законов необходимые меры для преследования во время войны всякого действия, противоречащего постановлениям настоящей конвенции».

Наконец, принцип уголовной ответственности за нарушение законов и обычаев войны с полной четкостью выражен в статье 3 постановлений «Вашингтонской конференции по ограничению вооружений и тихоокеанским и дальневосточным вопросам»: «Договаривающиеся державы, желая обеспечить выполнение изданных законов… заявляют, что любое лицо, находящееся на службе любой державы, которое нарушило бы одно из этих правил, притом независимо от того, находится ли оно в подчинении у правительственного должностного лица или нет, будет рассматриваться как нарушитель законов войны и будет подлежать суду гражданских или военных властей».

Следовательно, согласно прямым указаниям Гаагской и Женевской конвенций, согласно постановлению Вашингтонской конференции уголовная ответственность за нарушение законов и обычаев войны является не только возможной, но и обязательной. Таким образом, п. «b» статьи 6 Устава Международного Военного Трибунала, предусматривающий военные преступления, уточнил и обобщил принципы и нормы, содержащиеся в ранее заключенных международных конвенциях.

Подсудимые знали, что циничное глумление над законами и обычаями войны является тягчайшим преступлением, знали, но надеялись, что тотальная война, обеспечив победу, принесет безнаказанность. Победа не пришла по стопам злодеяний. Пришла полная безоговорочная капитуляция Германии. Пришел час сурового ответа за все совершенные злодеяния.

Я, от имени Советского Союза, и мои уважаемые коллеги – главные обвинители от США, Англии и Франции, – мы обвиняем подсудимых в том, что они по преступному заговору правили всей германской гражданской и военной машиной, превратив государственный аппарат Германии в аппарат по подготовке и проведению преступной агрессии, в аппарат по истреблению миллионов невинных людей.

Когда несколько преступников договариваются совершить убийство, каждый из них выступает в своей роли: один разрабатывает план убийства, другой ждет в машине, а третий непосредственно стреляет в жертву, но каковы бы ни были роли соучастников, все они – убийцы, и любой суд любой страны отвергнет попытки утверждать, что двое первых не убийцы, так как они сами в жертву не стреляли.

Чем сложнее и опаснее задуманное преступление, тем сложнее и тоньше нити, связывающие отдельных соучастников. Когда банда разбойников совершает нападения, то несут ответственность за эти налеты и те члены банды, которые в нападениях участия не принимали. Когда же банда достигает исключительных масштабов, когда банда оказывается в центре государственного аппарата, когда банда совершает многочисленные и тягчайшие международные преступления, то, конечно, связи и взаимоотношения участников банды осложняются в величайшей мере. Здесь начинает действовать очень разветвленный аппарат, слагающийся из целой системы звеньев и блоков (блоклейтеров, целленлейтеров, гаулейтеров, рейхслейтеров и др.), тянущихся от министерских кресел к рукам палачей.

Это – аппарат плотный и мощный, но все же бессильный скрыть основной и решающий факт: в центре всей системы – банды заговорщиков, приводящих в движение весь этот ими созданный механизм.

Когда цветущие области превращались в зоны пустыни и кровью казненных пропитывалась земля, то это было делом их рук, их организации, их подстрекательства, их руководства. И от того, что в эти злодеяния были вовлечены массы немцев, что прежде чем натравливать своры собак и палачей на миллионы невинных, подсудимые годами отравляли совесть и разум целого поколения немцев, воспитывая в них чванство «избранных», мораль людоедов и алчность грабителей, стала ли вина гитлеровских заговорщиков слабее или меньше?

Выражая волю народов, Устав Международного Военного Трибунала решает вопрос: «Руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, участвовавшие в составлении или в осуществлении общего плана, или заговора, направленного к совершению любых из преступлений против мира, против законов и обычаев войны или против человечности, несут ответственность за все действия, совершенные любыми лицами в осуществление такого плана» (статья 6 Устава).