Текст книги "Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему"

Документ ПС-2898, США-163 – телеграмма от 30 ноября 1941 г. германского посла в Токио Риббентропу относительно его беседы с японским министром иностранных дел:

«…Ход переговоров до сих пор подтверждает его точку зрения о том, что различия во мнениях между Японией и США очень велики. С тех пор как японское правительство отправило посла Курусу[8]8
  Дипломатический представитель Японии Курусу вел в Вашингтоне переговоры, задачей которых было прикрыть подготовку японского нападения на базу Тихоокеанского флота США в Перл-Харборе. – Прим. авт.


[Закрыть], оно заняло твердую позицию. Он уверен, что эта позиция нам благоприятствует и заставляет США считать, что их вступление в европейскую войну будет представлять большой риск…

…Новое американское предложение от 25 ноября показывает большое различие взглядов этих двух стран. Эти различия касаются, например, дальнейшего решения китайского вопроса…

…США предложили Японии заключить договор о ненападении с США, Великобританией, Советским Союзом и другими странами для того, чтобы предотвратить вступление Японии в войну на стороне держав оси. Однако Япония настояла на уважении своих договорных обязательств, и по этой причине американские требования являются величайшим препятствием для урегулирования японо-американских отношений…

…США серьезно готовятся к войне и готовы ввести в действие значительную часть своих морских баз в южной части Тихого океана. Японское правительство занято разработкой ответа для того, чтобы разъяснить свою точку зрения, но оно сейчас не располагает деталями.

В общем и целом оно считает американское предложение неприемлемым. Япония не боится срыва переговоров и надеется, что в этом случае, в соответствии с трехсторонним пактом, Германия и Италия поддержат ее. Я ответил, что не может быть сомнения относительно будущих позиций Германии. Тогда японский министр иностранных дел заявил, что, как он понял мои слова, в таком случае Германия будет рассматривать себя связанной с Японией одной судьбой. Я ответил, что, по моему мнению, Германия, несомненно, готова достичь соглашения между двумя державами по поводу такого положения. Министр иностранных дел ответил, что он, возможно, вскоре вернется к этому вопросу.

Беседа министра иностранных дел подтвердила впечатление, что нота США является чрезвычайно неудовлетворительной даже для политиков, стремящихся к достижению компромисса. Для этих кругов позиция Америки, в особенности в отношении китайского вопроса, является весьма разочаровывающей. Подчеркивание того факта, что трехсторонний пакт является основным препятствием к успешным японо-американским переговорам, видимо, указывает на то, что японское правительство начинает понимать необходимость тесного сотрудничества с державами оси…» Документы ПС-2987, США-166 – выдержки из рукописного дневника графа Галеаццо Чиано[9]9
  Граф Чиано занимал пост министра иностранных дел в правительстве Италии. – Прим. авт.


[Закрыть] за период с 3 по 8 декабря 1941 г. Запись от 3 декабря (среда): «Сенсационный ход со стороны Японии. Посол[10]10
  Имеется в виду посол Японии в Риме Сиратори. – Прим. авт.


[Закрыть] просит аудиенции у дуче и зачитывает длинное заявление о ходе переговоров с Америкой, заканчивающееся уверением, что они оказались в тупике. Затем, ссылаясь на соответствующую статью пакта трех держав, он просит, чтобы Италия объявила войну Америке немедленно после начала военных действий, и предлагает подписание соглашения о том, чтобы не заключался сепаратный мир. Переводчик, переводивший эту просьбу, дрожал, как осиновый лист. Дуче дал полные заверения, оставляющие за ним право переговорить с Берлином перед тем, как дать ответ. Дуче был доволен этим сообщением и сказал: „Мы теперь на пороге межконтинентальной войны, которую я предсказывал еще в сентябре 1939 года“.

Что значит это новое событие? Во всяком случае, оно означает, что Рузвельту удался его маневр. Ввиду того, что он не мог вступить в войну немедленно и прямо, он вступил в нее косвенно, дав японцам возможность напасть на него. Кроме того, это событие также означает, что всякие перспективы мира становятся все более отдаленными, и теперь уже легко – слишком легко – предсказать длительную войну. Кому удастся выдержать дольше всех? Данная проблема должна рассматриваться на основании этого вопроса. Ответ Берлина задерживается, потому что Гитлер выехал на Южный фронт для встречи с генералом Клейстом, армия которого продолжает отступать перед неожиданным советским наступлением».

…Запись 4 декабря – четверг, за три дня до нападения на Пирл-Харбор:

«…Реакция Берлина на ход японцев необычайно сдержанна. Может быть, они согласятся, потому что им нечего больше делать. Но идея провоцирования американского наступления для немцев становится все менее желательной! Муссолини, напротив, это нравится».

5 декабря – пятница:

«Ночь, покой которой был нарушен беспокойным Риббентропом. После двухдневного промедления он не может ждать ни минуты с ответом японцам. И в 3 часа он прислал Макензена в мой дом, чтобы представить план торжественного соглашения относительно японского наступления и обязательства не заключать сепаратного мира. Он хотел, чтобы я разбудил дуче. Однако я этого не стал делать, чему последний был очень рад…»

В воскресенье 7 декабря 1941 г. Япония без предупреждения или объявления войны начала нападение на США в Пирл-Харборе и против Великобритании в югозападной части Тихого океана. Утром 11 декабря, через 4 дня после нападения Японии на Тихом океане, германское правительство объявило войну США, совершив последний акт агрессии, который должен был привести ее к гибели.

Таким образом, ясно, что, помимо их агрессивных намерений и объявления войны США, нацистские заговорщики, сотрудничая с Японией, подстрекали и привели в движение силы, рассчитанные на то, чтобы вызвать нападение на США. Придерживаясь того, чтобы в течение известного времени удержать США от вступления в войну, они, тем не менее, предвидели возможность и даже вероятность вступления США в войну в результате действий, к которым они подстрекали. Они знали, что японцы подготовили план нападения на США, и они приняли на себя последствия, заверив японцев, что они объявят войну США, если в результате произойдет конфликт между США и Японией.

Конечно, при рассмотрении захваченных у врага документов видно, что этот план намеренно неясен. Но те документы, которые уже найдены и были зачитаны, показывают, что можно было предположить и предвидеть, что японское нападение явится последствием их политики сотрудничества и что их подстрекательства японцев с той же несомненностью привели к нападению на Пирл-Харбор, как если бы в плане прямо упоминался Пирл-Харбор.

Запись от 8 декабря в дневнике Чиано. Она была сделана на следующий день после нападения на Пёрл-Харбор: «Ночной телефонный разговор с Риббентропом.

Он очень доволен японским нападением на США. Он так счастлив, что и я становлюсь тоже счастливым, хотя я не уверен в преимуществах происшедшего. Одна вещь является несомненной – Америка вступит в конфликт и конфликт будет таким продолжительным, что она может израсходовать все свои потенциальные силы. Сегодня утром я сказал это королю, который был рад этому событию. Он закончил беседу признанием, что в конце концов я, может быть, прав. Муссолини тоже счастлив. В течение долгого времени он был за решительное выяснение отношений между Америкой и державами оси…»

Совершенно секретная запись беседы Гитлера с японским послом Осима 14 декабря 1941 г., с 13 до 14 часов, в присутствии имперского министра иностранных дел Риббентропа (документ ПС-2932, США-165). Вопрос, который обсуждался, – это нападение на Пирл-Харбор, но подбор выражений в этой записи является типичным для методов нацистов:

«…Во-первых, фюрер вручает послу Осима за заслуги большой крест ордена „Германского золотого орла“. В сердечных словах он признает его заслуги в деле немецко-японского сотрудничества, которое теперь достигло своей кульминации в тесном братстве по оружию.

Генерал Осима высказывает благодарность за великую честь и подчеркивает, что он рад, что братство по оружию между Германией и Японией теперь является фактом.

Фюрер продолжает: «Вы поступили правильно, что объявили войну. Этот метод является единственно правильным методом. Япония и прежде придерживалась этого метода, который соответствует его собственной системе, то есть вести переговоры как можно дольше. Но если становится ясным, что противоположная сторона заинтересована лишь в усыплении внимания другой, в обмане и унижении ее и не хочет прийти к соглашению, тогда остается только нанести удар как можно сильнее и не терять времени, объявляя войну. Для него было очень приятно слышать о первых операциях японцев. Он сам вел переговоры с огромным терпением, например, с Польшей, а также с Россией. Когда он затем понял, что другая сторона не хочет прийти к соглашению, он нанес удар неожиданно и без формальностей. Он будет продолжать в будущем действовать таким же образом…»

Этим завершается представление доказательств о разных фазах агрессивной войны, обвинение в которых, как в преступлении против мира, изложено в первом разделе Обвинительного заключения.

Плен – путь в небытие

* * *

История человечества – это вечное противоборство добра и зла. При многих благих попытках создать гарантии мира люди до сих пор не научились жить без войн, а воюя, – избегать варварских, бесчеловечных форм борьбы и насилия. Нацистская Германия продемонстрировала полное отрицание цивилизацованных методов решения конфликтов в виде международных соглашений, законов и обычаев войны, отвергающих ее крайности.

Еще более века назад правительства многих стран, движимые доброй волей, договорились об едином, достаточно гуманном подходе к военнопленным. В 1899 и 1907 гг. была принята Гаагская конвенция о законах и обычаях сухопутной войны, в 1929 г. – Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях и о военнопленных. Согласно этим документам, плен всего лишь средство исключить военных из дальнейшего участия в боевых действиях.

В истории бывали случаи рыцарского отношения к противнику, когда взятых в плен отпускали под честное слово не брать в руки оружие.

Не поднимаясь до этих рыцарских высот, правительства пришли к разумным и человечным правилам. Договорились, что нельзя убивать и ранить военнослужащих противника, безусловно сдавшихся, нельзя наказывать за попытку бегства из плена, нельзя использовать на тяжелых и вредных работах, а также на работах, имеющих отношение к войне против их страны. Было установлено, что военнопленные должны иметь такую же пищу, помещения и одежду, как и войска, их пленившие.

Однако всегда находятся властолюбивые правители, считающие международные соглашения чем-то вроде благих пожеланий, для них не обязательных. Такими оказались вожди нацистской Германии, затмившие злодеяниями все преступления прошлого.

Не подлежит сомнению, что нацисты переступили через конвенции и правила гуманизма преднамеренно, а не вынужденно, в качестве ответных мер. В марте 1941 г., до нападения на СССР, верховное командование вермахта обсуждало вопрос о создании лагерей для пленных и о жестком обращении с ними, о применении расстрелов. В мае 1941 г., также до вторжения, был издан так называемый декрет о комиссарах – о немедленном расстреле всех политработников и коммунистов, попавших в плен. В приказе верховного командования, отправленном войскам в сентябре 1941 г., уже прямо говорилось о том, что положения Женевской конвенции на советских военнослужащих не распространяются и что человеческая жизнь на Востоке ничего не значит:

«Большевизм является смертельным врагом национал-социалистской Германии. Впервые перед германским солдатом стоит противник, обученный не только в военном, но и политическом смысле… Поэтому большевистский солдат потерял всякое право претендовать на обращение с ним как с честным солдатом, в соответствии с Женевским соглашением…

В отношении советских военнопленных даже из дисциплинарных соображений следует весьма решительно прибегать к оружию».

Именно директивы нацистского руководства привели к тому, что жизнь советских военнопленных потеряла какую-либо ценность. Им намеренно создавали невыносимо тяжелые, нечеловеческие условия, дополнявшиеся суровыми наказаниями и расправами. В лагере Ламсдорф (шталаг № 344) у советских пленных отбирали обувь, и они даже зимой были вынуждены ходить босиком. Содержались они в чудовищной скученности, в антисанитарной обстановке. Например, в помещении, рассчитанном на 150 кроватей, разместили на нарах 840 плененных советских воинов. В шахтах, где они трудились, как каторжники, по пути на работу и в самом лагере погибло около 100 тысяч узников. Охрана, как предписывалось свыше, относилась к ним «с беспощадной строгостью».

Огромное число пленных было убито за попытку к бегству. На этот счет также были специальные предписания, вступавшие в прямой конфликт с конвенциями. Приказ «Кугель» («Пуля»), изданный в марте 1944 г., уже своим угрожающим названием говорил о том, что ждет пойманных беглецов.

Рабский труд заключенных в шахтах, каменоломнях, на полях в 1942 г. был дополнен принудительной работой на военных заводах, что увеличивало и без того невыносимые страдания людей, хорошо понимавших, что они действуют против своих сражающихся братьев и отцов.

Советские военнопленные

Плен означал смерть для миллионов человек.

По некоторым данным, общее число советских военнопленных составляло 5700 тысяч человек, 3300 тысяч узников погибло. При этом лживая нацистская пропаганда, призывавшая советских солдат сдаваться, всю войну расхваливала «хорошие условия» в немецких лагерях.

Как явствует из приведенного ниже документа, нацистские зверства в полной мере распространялись и на пленных из других армий, например польской, югославской народноосвободительной, чехословацкой.

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ЗАМЕСТИТЕЛЕМ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ СССР Ю. В. ПОКРОВСКИМ ПО РАЗДЕЛУ ОБВИНЕНИЯ «ПРЕСТУПНОЕ ПОПРАНИЕ ЗАКОНОВ И ОБЫЧАЕВ ВОЙНЫ ОБ ОБРАЩЕНИИ С ВОЕННОПЛЕННЫМИ»

[Стенограмма заседаний Международного Военного Трибунала от 13 и 14 февраля 1946 г.]

Господа судьи, сегодня моей задачей является представление вам материалов по разделу обвинения «Преступное попрание законов и обычаев войны об обращении с военнопленными».

Перед тем как приступить к представлению доказательств тягчайшей вины подсудимых в этих преступлениях, я считаю необходимым сделать несколько кратких замечаний.

Еще в конце прошлого века постановлением Гаагской конвенции 1899 года были установлены нормы, регулирующие права и обязанности воюющих сторон по отношению к военнопленным.

Руководствуясь постановлениями этой конвенции 1899 г., ряд государств разработали необходимые инструкции об обращении с военнопленными. В одной из них говорится:

«Исключительной целью военного плена является воспрепятствование дальнейшему участию пленных в войне.

Государство может делать все, что окажется необходимым для удержания за собой пленных, но не более…

…Военнопленные могут быть привлекаемы к умеренной работе, соответствующей их общественному положению. Во всяком случае, она не должна быть вредна для здоровья и не должна носить унизительного характера. Она не должна также непосредственно служить военным операциям против родины пленных.

Хотя военнопленные теряют свою свободу, но не теряют своих прав. Другими словами, военный плен не есть более акт милосердия со стороны победителя – это право обезоруженного».

Может быть, вас удивит, когда я скажу, что цитировал я указания германского генерального штаба, содержащиеся в 18-й тетради циркуляров германского генерального штаба, изданных в 1902 г.

В дальнейшем принцип гуманного отношения к пленным и раненым – военным был развит Гаагской конвенцией 1907 г. и Женевской конвенцией 1929 г.

Присоединение Германии к этим конвенциям нашло определенное отражение в германском законе о судоустройстве и судопроизводстве в военных судах во время войны. Я имею в виду, в частности, германский закон от 17 августа 1938 г. (раздел «Е», § 73 и 75), в котором содержатся прямые ссылки на Конвенцию 1929 г. Это было тогда, когда гитлеровская Германия уже начала реализацию своих агрессивных планов.

Ю. В. Покровский, заместитель Главного обвинителя от СССР

Я хочу напомнить, что статья 23 Гаагской конвенции 1907 г. гласит:

«…Воспрещается: …в) убивать или ранить неприятеля, который, положив оружие или не имея более средств защищаться, безусловно сдался».

Нельзя сказать, чтобы краткий свод законов войны, который был выработан в Гааге и Женеве, охватывал весь комплекс вопросов, связанных с законами войны. Поэтому авторы Гаагской конвенции сделали специальную оговорку, и я позволю себе процитировать этот отрывок:

«Впредь до того времени, когда представится возможность издать более полный свод законов войны, Высокие Договаривающиеся Стороны [а я позволю напомнить Трибуналу, что среди этих договаривающихся сторон была Германия] считают уместным засвидетельствовать, что в случаях, не предусмотренных принятыми ими постановлениями, население и воюющие остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаев, законов человечности и требований общественного сознания».

Мне хотелось бы подчеркнуть, что в приложении к конвенции 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны, в статье 4 главы 2 о военнопленных прямо сказано:

«Военнопленные находятся во власти неприятельского правительства, а не отдельных лиц или отрядов, взявших их в плен.

С ними надлежит обращаться человеколюбиво.

Все, что принадлежит им лично, за исключением оружия, лошадей и военных бумаг, остается их собственностью».

Таким образом, можно считать установленным, что правительства ряда стран, в том числе и Германии, безоговорочно признали свою обязанность обеспечить такой порядок, при котором военнопленные не должны страдать от произвола со стороны отдельных лиц, входящих в состав вооруженных сил того или иного государства.

Естественно будет сделать вывод, что ответственность за нарушение этого обязательства, за каждый случай преступления против военнопленного, а тем более за систему преступлений против человеческого достоинства, личности, здоровья и жизни военнопленных лежит на правительстве страны, подписавшей Конвенцию.

Как будет доказано бесспорными документами, торжественные обязательства Германии об отношении к военнопленным оказались беспримерно циничным издевательством над понятиями о договорах, о праве, о культуре и человечности.

Я представляю Суду ноту народного комиссара иностранных дел СССР от 25 ноября 1941 г. о возмутительных зверствах германских властей в отношении советских военнопленных (под № СССР-51) и оглашаю некоторые выдержки из этой ноты:

«Советское правительство располагает многочисленными фактами, свидетельствующими о систематических зверствах и расправах, чинимых германскими властями над пленными красноармейцами и командирами Красной Армии. За последнее время эти факты стали особенно многочисленны и приняли особенно вопиющий характер, разоблачая тем самым еще раз германскую военщину и германское правительство, как банду насильников, не считающихся ни с какими нормами международного права, ни с какими законами человеческой морали.

Советским военным командованием установлены многочисленные факты, когда захваченные в плен, большей частью раненые, красноармейцы подвергаются со стороны германского военного командования и германских воинских частей зверским пыткам, истязаниям и убийствам. Пленных красноармейцев пытают раскаленным железом, выкалывают им глаза, вспарывают животы, привязывают к танкам и разрывают на части. Подобного рода изуверства и позорные преступления фашистско-германские офицеры и солдаты совершают на всем протяжении фронта, всюду, где они только появляются и где в их руки попадают бойцы и командиры Красной Армии.

Так, например, в Украинской ССР на острове Хортица, на Днепре, после ухода немецких частей, выбитых Красной Армией, были найдены трупы пленных красноармейцев, замученных немцами. Пленным отрезали руки, выкалывали глаза, вспарывали животы. На юго-западном направлении у деревни Репки на Украине после отступления немцев с занятой ими позиции были обнаружены трупы командира батальона Боброва, политрука Пятигорского и двух бойцов, руки и ноги которых были пригвождены к кольям, а на телах чернели пятиконечные звезды, вырезанные раскаленными ножами. Лица погибших были изрезаны и обожжены. Тут же, неподалеку, был найден еще один труп красноармейца, накануне попавшего к немцам в плен, с обгоревшими ногами, с отрезанными ушами. При взятии нашими частями деревни Холмы (Северо-Западный фронт) были обнаружены изуродованные трупы красноармейцев, причем один из них был сожжен на костре. Это был красноармеец Осипов Андрей из Казахской ССР. На станции Грейгово (Украинская ССР) немецкие части захватили в плен небольшую группу красноармейцев и несколько дней не давали им никакой пищи и воды. Нескольким пленным отрезали уши, выкололи глаза, отрубили руки, а затем закололи их штыком. В июле с. г. у железнодорожной станции Шумилине немецкие части захватили в плен группу тяжело раненных красноармейцев и тут же их добили.

В том же месяце в районе города Борисова Белорусской ССР, захватив в плен 70 тяжело раненных красноармейцев, гитлеровцы всех их отравили мышьяком. В августе месяце под местечком Заболотье немцы захватили на поле боя 17 тяжело раненных красноармейцев. Три дня им не давали пищи. Затем все семнадцать истекавших кровью пленных красноармейцев были привязаны к телеграфным столбам, в результате чего трое пленных красноармейцев скончались, остальные 14 были спасены от верной смерти подоспевшим советским танковым подразделением старшего лейтенанта Рыбина. В деревне Лагутино, в районе Брянска, немцы привязали к двум танкам раненого красноармейца и разорвали его на части. В одном из пунктов, западнее Брянска, недалеко от колхоза «Красный Октябрь» было найдено 11 обгоревших трупов бойцов и командиров Красной Армии, захваченных фашистами. На руках и на спине одного из красноармейцев остались следы пыток раскаленным железом.

Зарегистрирован ряд случаев, когда германское командование во время атак гонит под угрозой расстрела пленных красноармейцев впереди своих наступающих колонн. Такие случаи, в частности, зарегистрированы в районе совхоза «Выборы» Ленинградской области, в районе Ельни Смоленской области, в Гомельской области Белорусской ССР, в Полтавской области Украинской ССР и в ряде других мест.

Возмутительным издевательствам, пыткам и зверским истязаниям систематически подвергаются раненые и больные красноармейцы, находящиеся в госпиталях, попавших в руки германских захватчиков. Имеется бесконечное количество фактов, когда беззащитных и раненых красноармейцев, находящихся в лазаретах, фашистские изуверы прикалывают и расстреливают на месте. Так, в М. Рудня, Смоленской области, фашистско-германские части захватили советский полевой госпиталь и расстреляли раненых красноармейцев, санитаров и санитарок. Здесь погибли раненые бойцы Шаламов, Азимов, лейтенант Дилеев, санитарка семнадцатилетняя Варя Бойко и др. Известны многочисленные факты насилия и надругательства над женской честью, когда в руки гитлеровских захватчиков попадают медицинские сестры и санитарки».

Из-за голода, холода, антисанитарии в пути погибала масса военнопленных и депортированных

Военнопленные убирают трупы умерших товарищей

В этой же ноте приводится еще значительное количество таких фактов, и вслед за этим там говорится:

«Среди солдат и офицеров гитлеровской армии процветает мародерство. С наступлением зимних холодов мародерство стало принимать массовый характер, причем гитлеровские разбойники в погоне за теплыми вещами не считаются ни с чем. Они не только сдирают теплую одежду и обувь с убитых советских бойцов, но снимают буквально все теплые вещи – валенки, сапоги, носки, фуфайки, телогрейки, ушанки – с раненых бойцов, раздевая их догола и напяливая на себя все, включая до теплых женских вещей, снятых с раненых и убитых медицинских сестер.

Пленных красноармейцев морят голодом, по неделям оставляя без пищи или выдавая ничтожные порции гнилого хлеба или гнилой картошки. Не давая советским военнопленным пищи, гитлеровцы заставляют их рыться в помойках и разыскивать там остатки пищи, выброшенные германскими солдатами, или, как это имело место в ряде лагерей, в том числе в лагере м. Корма Белорусской ССР, бросают советским военнопленным за колючую проволоку трупы дохлых лошадей. В Витебском лагере в Белоруссии пленные красноармейцы 4 месяца почти не получали пищи. Когда группа пленных красноармейцев подала немецкому командованию письменное заявление с просьбой выдать им пищу для поддержания жизни, немецкий офицер спросил – кто писал это заявление, – и пять человек красноармейцев, подтвердивших, что это писали они, тут же были расстреляны.

Аналогичные факты вопиющего произвола и зверств наблюдаются и в других лагерях (Шитьковский, Демьяновский и др.).

Стремясь к массовому истреблению советских военнопленных, германские власти и германское правительство установили в лагерях для советских военнопленных зверский режим. Германским верховным командованием и министерством продовольствия и земледелия издано постановление, которым для советских военнопленных установлено питание худшее, чем для военнопленных других стран, как в отношении качества, так и в отношении количества подлежащих выдаче продуктов. Установленные этим постановлением нормы питания… обрекают советских военнопленных на мучительную голодную смерть. Бесчеловечно жестоко проводя в жизнь свой позорный и явно беззаконный режим содержания советских военнопленных, германское правительство, однако, всячески старается скрыть от общественного мнения изданные по этому вопросу германским правительством постановления. Так, на соответствующий запрос Советского правительства Шведское правительство сообщило, что опубликованные в европейской и американской печати сведения о вышеупомянутом постановлении германского правительства соответствуют действительности, но текст этого постановления не опубликован и поэтому недоступен».

То, что было недоступным для Шведского правительства осенью 1941 года, стало доступным сейчас для Международного Военного Трибунала.

Мне кажется особо важным то обстоятельство, что эти документы шли по двум каналам: по линии верховного командования и по линии фашистской партии. Таким образом, умерщвление голодом советских воинов, оказавшихся в германском плену, было запланировано и осуществлено и верховным командованием германской армии, и гитлеровской партией.

Я предъявляю Суду эти недоступные когда-то документы под № Д-225 как тяжкий груз на чашу весов обвинения:

«Верховное командование сухопутными силами. Начальник вооружения и командующий резервной армией.

Берлин, 6 августа 1941 г.

Касательно: снабжения советских военнопленных.

Советский Союз не присоединился к соглашению относительно обращения с военнопленными. Вследствие этого мы не обязаны обеспечивать советских военнопленных снабжением, которое соответствовало бы этому соглашению, как по количеству, так и по качеству.

Учитывая общее положение со снабжением, устанавливаются следующие нормы для советских военнопленных, достаточные по врачебному заключению.

Нормы снабжения в лагере военнопленных (для используемых на работах) от 6 июля 1941 г.:

Хлеб 6 кг

Мясо 400 г

Жиры 440 г

Сахар 600 г

Нормы для используемых на особых работах:

Хлеб 9 кг

Мясо 600 г

Жиры 520 г

Сахар 900 г»

Аналогичное предписание, озаглавленное «Снабжение русских военнопленных», было разослано как секретное канцелярией нацистской партии 17 декабря 1941 г.

Я оглашаю из этой партийной директивы только одну выдержку:

«Открытое обсуждение вопроса относительно питания военнопленных устно или в печати исключается, учитывая возможность вражеской агитации».

Авторы документа далее специально подчеркивают, что не следует опасаться сколько-нибудь значительного ухудшения питания «нашего германского народа». Намек, как мне кажется, в достаточной степени ясный. Документ послан верховному командованию сухопутными силами, командованию округов, военным властям в Богемии и Моравии, военным уполномоченным в ряде городов.

Фашистские заговорщики для воинов Красной Армии устанавливали особо заниженные нормы питания. По их собственным расчетам, норма для советских военнопленных по жирам составляла 42 %, по сахару и хлебу – 66 %, по мясу – 0 % по сравнению с тем количеством продуктов, которое получали военнопленные из состава других армий, сражавшихся с Германией.

Кроме того, в самой директиве было указано особым примечанием:

«Если снижается норма для несоветских военнопленных, то соответственно снижается норма для советских военнопленных».

Но даже и эти явно голодные нормы, которые не могли поддержать жизнь взрослого человека, существовали чаще всего только на бумаге.

Председатель: Полковник Покровский, Вы сказали 0 процентов, когда говорили о нормах снабжения мясом, и тут же говорили о 400 граммах и 600 граммах мяса для людей, которые исполняли особую и специальную работу. Как же 400 граммов могут составить 0 процентов? Нет ли здесь несоответствия?

Покровский: Вы правы, я назвал те цифры, которые Вы повторили, но противоречия здесь никакого нет. Я как раз и докладываю Суду о том, что существует несколько директив. Причем первая, казалось бы, более благоприятная для советских военнопленных, говорит о количестве мяса в 400 граммов на 28 дней. Следующая, устанавливающая процентное соотношение снабжения советских военнопленных и военнопленных из числа других армий, указывает на 0 процентов.

Речь идет о том, что если мяса не хватало на всех военнопленных, то советские в этом случае не получали ничего.

Председатель: Я понимаю. Продолжайте.

Покровский: Я предъявляю документ по этому же вопросу за № СССР-177. Это запись совещания в министерстве снабжения под руководством статс-секретаря Бакке и министериаль-диригента Морица от 24 ноября 1941 г. в 16 ч 30 мин. В совещании, как сказано в документе, принимали участие представители ведомств, в том числе генерал Рейнеке (Трибунал, вероятно, помнит, что именно Рейнеке возглавлял тот участок работы, который был связан с военнопленными) и министериаль-диригент Мансфельд. Совещание происходило по вопросу снабжения русских военнопленных и гражданских рабочих. Я цитирую:

«I. Виды продовольствия. Попытки изготовить для русских специальный хлеб показали, что наиболее выгодная смесь получается при 50 % ржаных отрубей, 20 % отжимок сахарной свеклы, 20 % целлюлозной муки и 10 % муки, изготовленной из соломы или листьев.

Обычно употребляемое в пищу мясо животных никогда не удовлетворит в достаточном размере потребности в мясе; поэтому русские должны снабжаться кониной и малопригодным к употреблению мясом, которое сегодня в двойном количестве выдается по карточкам.