Текст книги "Твой соблазнительный обман"

Глава 7

– Откровенно сказать, неожиданно! И как давно ты играешь с Оливией в нашу любимую игру?

Сидящий на нижней ступеньке Торн убрал руку от лица и сердито взглянул на брата. Тот выбрал не лучшее время для разговора. Сам Торн несколько раз за сегодня пытался отвести Гидеона в сторону, чтобы побеседовать с ним с глазу на глаз, но теперь брату лучше оставить его одного.

– Какого черта ты здесь забыл? Я думал, ты с матушкой развлекаешь гостей.

Гидеон приблизился, и в мерцающем свете ближайшего факела стало заметно, как резко заострились от холодной ярости черты его лица, а глаза горели обещанием возмездия.

– Я покоя себе не находил.

– Тебе скучно стало, – решительно произнес Торн, выпрямляясь и вставая. – Наша матушка, не жалея сил, отмечает твое возвращение домой. Неужели ты ни на секунду не задумывался, как ее ранит твое безразличие?

Гидеон пнул носком сапога камешек.

– Мать все понимает.

– Неужели? Или она боится, что ты опять сбежишь? – предположил Торн, угрожающе надвигаясь на брата.

Тот расправил плечи:

– Мы сейчас обсуждаем страхи леди Фелстед? Или твои?

Торн первым отвел взгляд.

– Черт побери, речь сейчас не о нас!

– Ну разумеется, – согласился Гидеон. – Я хотел поговорить о том, что увидел между тобой и Оливией. Она казалась расстроенной, когда уходила.

– Ерунда, – стоял на своем Торн. – Я…

Он никак не ожидал, что Гидеон возьмет его за грудки.

– Не лги мне, Джастин! Я видел, как ты танцевал и флиртовал с Оливией!

– Девушке неведомы приличия, – ответил он. Его не на шутку испугала ревность, которую он расслышал в обвинениях брата. – Когда я понял, что она направляется не к озеру с остальными гостями, решил пойти за ней. Ты должен поблагодарить меня за то, что я присматриваю за твоей подружкой.

Гидеон еще сильнее сжал полы сюртука Торна, потом отпихнул брата.

– Значит, я должен еще и благодарить, так, по-твоему? Черт, ты – высокомерный негодяй! Может быть, я и не слышал всего вашего разговора, но я точно знаю, что Оливия принимала тебя за меня!

– Кто-то здесь слишком высокого мнения о себе? – поддел его Торн. – Тебя не было в Англии несколько лет. Возможно, у дамы возникли ко мне теплые чувства.

Его брат покачал головой:

– Сильно в этом сомневаюсь. Ты ее с детства терпеть не мог и не сможешь убедить меня, что воспылал к ней чувствами, когда она выросла. А что касается Оливии… Она никогда бы не стала флиртовать с лордом Кемпторном. И уж точно не стала бы его целовать. Я тебя знаю как свои пять пальцев и как твой брат-близнец требую, чтобы ты оказал мне услугу. Что бы ты там ни задумал с Оливией, пусть это прекратится этим же вечером.

– Ты слишком долго отсутствовал в жизни мисс Лидалл, братец, и тем не менее тут же пытаешься взять на себя роль благородного рыцаря, – негромко произнес Торн, ненавидя себя за ревность, уколовшую его сердце. – Тебя волнует, что она предпочитает мои поцелуи твоим?

– Оливия всегда может рассчитывать на мои верность и дружбу. А еще я хочу напомнить, что из-за твоей забавы теперь я – тот, кого, как она думает, она поцеловала, – сказал Гидеон, самодовольно изогнув уголок рта при виде мрачного выражения лица Торна. – И я должен благодарить тебя за это. Но я не доверяю твоим намерениям относительно этой дамы.

– Боишься, что я украду ее у тебя?

Лицо Гидеона посерьезнело.

– Нельзя украсть то, что ценится только тогда, когда это отдается по доброй воле. Однако ты можешь ее ранить. Я этого не потерплю.

– Мы ссоримся из-за женщины? – удивился Торн, не в силах это скрыть.

Гидеон устало вздохнул:

– Держись от Оливии подальше. Она слишком невинна для всех тех игр, которые ты затеваешь.

– Раньше ты тоже любил в них играть, – укорил Торн, гадая, насколько он сможет разговорить брата.

– В этом в последние годы не было смысла, – сказал Гидеон, в глазах у него мелькнуло сожаление.

– И кто в этом виноват? – возмутился Торн.

Гидеон взъерошил свои темные волосы.

– Я не упрекаю тебя за то, что ты вспомнил нашу старую игру, Торн. У меня претензии лишь к твоему выбору дамы.

Мисс Лидалл неприкосновенна. Гидеон ясно дал понять это, но Торн еще не решил, станет ли он уважать пожелания брата.

– Хочешь посоветовать мне кого-то другого?

Гидеон недоверчиво хмыкнул.

– Ты можешь подойти к ней как граф, – разрешил Торн, вплотную приблизившись к брату. – Если будешь вести себя непристойно, пощечину за это получу я.

– Заманчиво, – согласился Гидеон, лицо его прояснилось, плечи обмякли. – Хотя думаю, что приберегу месть для другого случая. Как ни больно мне это признавать, но ты прав. Я пренебрегал своими обязанностями почетного гостя этого приема. Если я вернусь к маме, пока не закончился фейерверк, остается шанс, что она не заметит моего исчезновения.

– Держим пари? – предложил Торн, большим и указательным пальцами правой руки хватая брата за подбородок, пока тот не вырвался.

– Только пьяный дурак мог бы заключить подобное пари, – ответил Гидеон, рукой обхватывая брата за шею. – От матушки ничего не скроешь.

– Согласен. Она потребует извинений и объяснений.

Гидеон немного навалился на брата и обмяк у Торна на плече.

– Я могу предоставить и то и другое. Я просто скажу, что ты виноват.

– Отличный план! – больше развеселившись, чем обидевшись, заметил Торн. – Как ты до этого додумался?

– Честно признаюсь, когда мама на меня злится, я всегда говорю, что это ты виноват. – Гидеон улыбнулся, и Торн поймал себя на том, что тоже улыбается.

– Отлично!

– А зачем сбрасывать со счетов старый план, если он всегда срабатывает? – признался Гидеон. – Пошли вместе. Если маркиза увидит нас вместе, сердце ее смягчится.

– Полагаю, что смогу оказать тебе небольшую услугу, – сказал Торн. И они оба молча пошли по тропинке, ведущей к озеру.

Торн слышал музыку и мысленно перенесся к мгновениям с мисс Лидалл. Перед греческой беседкой ее движения были грациозны и легки. Она с озорной улыбкой танцевала с ним, ее губы манили, и он знал, что обязательно ее поцелует.

– Торн! – задумчиво окликнул его брат.

– О чем задумался?

– Об Оливии… – начал Гидеон.

Торн закрыл глаза и убрал руку с плеча брата.

– Наверное, ты хочешь, чтобы я извинился за то, что поцеловал ее?

– Нет, – лаконично ответил тот. – Вероятно, у тебя были на то свои причины. Просто больше никогда ее не целуй.

«А если я поцелую ее как лорд Кемпторн, это считается?»

– Изо всех сил буду пытаться устоять перед чарами юной леди, – сухо ответил он.

Гидеон пытливо взглянул на брата, но казалось, что ответ Торна его удовлетворил.

Он был уверен, что Торн говорит неправду, но это была лишь очередная ложь в отношениях между братьями.

Погруженная в собственные мысли Оливия зашла в глубину сада леди Фелстед и лишь тогда осознала, где находится. Неподалеку раздавались радостные возгласы гостей, которые решили полюбоваться фейерверком с расставленных по всему саду скамеек. Ближе к дому слуги установили дополнительные столы и стулья. Она могла и дальше идти по тропинке к террасе или остаться в саду и найти себе укромный уголок, чтобы полюбоваться фейерверком.

«Я могла бы присоединиться к леди Фелстед с друзьями».

Оливия знала, что маркиза обязательно найдет для нее местечко, но отмахнулась от этой мысли. Слишком рискованно. Она может столкнуться с леди Грисдейл, которая до сих пор недовольна тем, что хозяйка расстроила ее планы отослать Оливию домой. К тому же там мог быть лорд Кемпторн. Даже спиной она чувствовала его осуждающий взгляд. Сидеть рядом с его матерью – только вызывать у него раздражение.

Откровенно говоря, она была не в настроении вести словесные перепалки с близнецами Нитервуд.

Оливия остановилась у большого фонтана с круглым основанием и полуобнаженной мраморной статуей русалки, возвышающейся в центре мелкого бассейна. Вода сбегала с огромной раковины, которую русалка держала на бедре. Оливия восхищенно всматривалась в мраморное лицо, любуясь красотой статуи, но сама была погружена в раздумья, вспоминая о дружеской беседе с Гидеоном, о той радости, которую она ощутила, кружась с ним в танце.

Последний раз она танцевала с ним еще в детстве.

Оливия поджала губы.

– И зачем ты все разрушил этим поцелуем? – спросила она, озвучив свое недовольство окружающей темноте.

– Поцелуй под звездами – звучит чрезвычайно романтично.

Оливия попыталась скрыть изумление, когда повернула голову и узнала говорившую.

– Леди Арабелла, откуда… Я понятия не имела, что привлеку чье-то внимание, – приветствовала она даму реверансом. Юная леди ответила ей тем же. – Как вам вечер?

Оливия познакомилась с леди Арабеллой Брант в прошлом сезоне, и поскольку они были ровесницами, хозяйка вечера решила, что у двух незамужних девушек много общего. Вначале Оливия в этом сомневалась. Честно говоря, не вина леди Арабеллы в том, что Оливия всегда чувствовала себя скучной серой мышкой рядом с этой хрупкой блондинкой, обладающей красотой, которая вдохновляет художников и поэтов. Она ожидала, что девушка будет такой же тщеславной и злой, как леди Миллисент, однако оказалось, что молодая женщина очень дружелюбна и сведуща во многих вопросах. Ее старшая сестра, леди Темпест, вышла замуж за Фейрлэма – двоюродного брата лорда Кемпторна и Гидеона. Этот брак вызвал определенное волнение в Лондоне, потому что дама была практически обручена с другим, да и вражда между семьями Брант и Рук была слишком давней, временами жестокой. По крайней мере такие слухи дошли до Оливии. Она не обращала внимания на сплетни, пока ее не познакомили с леди Арабеллой.

– Великолепно, – весело заблестели ореховые глаза собеседницы. – Так же, как и вам, если целуешься с незнакомцами…

– О, это был не незнакомец, – поправила Оливия. Пытаясь сменить тему, она поинтересовалась: – А вы почему не с остальными гостями у озера?

– Я там была, но потом решила, что моей сестре и ее мужу нужно побыть наедине, – беззаботно ответила леди Арабелла. – Однако мои дела не так интересны, как ваши отношения с загадочным поклонником. Я хочу узнать подробности.

Оливия нахмурилась:

– Он не мой поклонник, и рассказывать не о чем.

– Если вы целовались, значит, точно есть что рассказать. – Леди Арабелла взяла Оливию за руку и увлекла ее к маленькому алькову, откуда было отлично видно фонтан. – Садитесь и все мне расскажите. Я начну. Я его знаю?

Гидеон был родственником леди Арабеллы, пусть и некровным. Оливия решила, что после его возвращения в Англию его обязательно ей представили. Если же нет, их непременно представила бы друг другу леди Фелстед, когда девушка приехала в Мальстер-Парк.

– Да.

Леди Арабелла задумалась над следующим вопросом:

– Вы сказали, что знакомы с ним. Кто-то из ваших соседей?

Оливия сердито взглянула на собеседницу:

– Он не мой поклонник. Да, он живет по соседству.

– Он красив? – продолжала расспрашивать леди Арабелла, лукаво вздернув правую бровь. Оливии никогда не повторить это, даже если она целый год простоит у зеркала.

– Нет, он совершенно ужасен, – серьезно ответила она.

– Не верю!

В ответ на недоверие леди Арабеллы Оливия лишь сжала губы. Прошло всего пятнадцать секунд, и она захихикала.

– Конечно же, я считаю его красивым. В противном случае я никогда бы не разрешила ему себя поцеловать.

Леди Арабелла округлила глаза:

– Значит, это он вас первым поцеловал.

– Неужели вы полагаете, что я настолько развязна, что могу поцеловать ничего не подозревающего джентльмена? – Оливия расправила плечи и подняла лицо к небу, полюбоваться последними вспышками фейерверка. – Поверить не могу, что вы такого невысокого обо мне мнения.

– Я не хотела… – поспешно начала леди Арабелла, пока не заметила, что Оливия улыбается. Она засмеялась и нагнулась к подруге. – Значит, это был не просто поцелуй?

– Я так не считаю, – ответила она, вставая со скамьи. – И больше я целовать его не буду.

Она всерьез намеревалась хранить свое обещание. Гидеон – ее друг, но он такой же повеса, как и его брат. В отличие от женщин, которые в него влюблялись, она не имела ни малейшего желания оказаться в его коллекции разбитых сердец. Господи, о чем она думала? Он только что вернулся в ее жизнь. Она не собиралась терять его из-за поцелуя.

– Почему? – удивилась леди Арабелла.

Оливии казалось нечестным ставить подругу в неловкое положение, ведь Арабелла наверняка будет защищать нового члена своей семьи. Оливия пожала плечами в ответ на ее вопрос.

– Этот джентльмен – очаровательный негодяй. Он поцеловал меня прихоти ради. – Она нахмурилась, когда ее осенила темная мысль. – Или на спор. Думаю, он не из тех, кто готов остепениться и жениться на дочери барона.

Леди Арабелла опустила руку Оливии на плечо, чтобы та не уходила.

– Он вам нравится.

– Больше, чем он того заслуживает, – призналась Оливия и задумчиво улыбнулась. – Однако нет причин обо мне беспокоиться. Я не настолько глупа, чтобы подарить ему свое сердце.

– Мне кажется, я знаю, как зовут вашего таинственного поклонника.

Оливия закатила глаза:

– Я уже говорила вам, леди Арабелла, он не…

– Это лорд Кемпторн?

От удивления Оливия раскрыла рот и рассеянно потянула за край позаимствованной шали.

– Лорд Кемпторн? Моя дорогая, ваша дедукция вас подвела. Я никогда бы не поцеловала этого холодного напыщенного индюка, даже если бы его связали и нафаршировали черносливом, – от души засмеялась Оливия. – В горле пересохло, я бы выпила стаканчик пунша. Составите мне компанию? Я возвращаюсь в дом.

– С удовольствием, – ответила леди Арабелла. – У меня будет еще шанс отгадать имя вашего таинственного джентльмена.

– Он не мой! – возразила Оливия.

– Да-да! – ответила ее собеседница.

Шагая с Гидеоном по тропинке в саду, Торн заметил вдалеке мисс Лидалл. Она прогуливалась под руку с леди Арабеллой, обе смеялись. Когда она успела подружиться с младшей сестрой Темпест? Он с ужасом осознал, что это еще одна ее связь с его миром, о которой он даже не догадывался.

– Что там? – спросил Гидеон.

Торн не хотел при Гидеоне упоминать имя мисс Лидалл.

– Ничего. Пойдем к матушке или хочешь зажечь фейерверк с отцом?

Глаза Гидеона загорелись от нетерпения.

– А ты как думаешь?

– Мне кажется, нечестно, если маркиза все веселье проведет в одиночестве, – ответил Торн.

Он был уверен: зажигать фейерверки – гораздо безопаснее, чем вновь целовать мисс Лидалл.

Глава 8

Тревершем-хаус

Спустя три дня после приема у Фелстедов Оливия после обеда пересматривала счета в небольшой утренней столовой. Когда она закончит, то непременно вознаградит себя прогулкой по саду, чтобы почитать письмо от мистера Чонси. Она познакомилась с ним прошлой весной, и с тех пор они обменялись несколькими письмами после отъезда из Лондона. Если у этого симпатичного джентльмена и были какие-то романтические намерения, он с ними не спешил. В своем последнем письме он выразил желание встретиться с ней, когда снова будет в Лондоне. Поэтому она питала надежды. Оливия услышала негромкий стук – кто-то открыл дверь.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь, мисс Лидалл. Лорд Девик требует вашего присутствия в библиотеке.

– Спасибо, Марта, – ответила Оливия, добавляя еще один пункт в гроссбух. – Передай отцу, что я приду, как только освобожусь.

Служанка замешкалась на пороге. Она была юной, лет шестнадцати, поступила на службу совсем недавно, поэтому изо всех сил старалась угодить своему хозяину.

– Его светлость предполагал, что таковым и будет ваш ответ, поэтому настаивал, чтобы я убедила вас, что дело безотлагательное.

– Миссис Хендерс ухаживает за своей захворавшей дочерью, и кто-то должен выполнять ее обязанности, – пробормотала Оливия, окуная перо в маленькую чернильницу и заканчивая записи. Она отложила перо, потянулась за коробочкой с порошком, посыпала страницу. – Хорошо. Закончу позже. Можешь передать его светлости, что я услышала его просьбу и уже иду.

Она взяла гроссбух и перевернула книгу, чтобы остатки порошка высыпались назад в коробочку.

– Я не хочу показаться неучтивой, мисс, но если вы уже идете, не могли бы вы последовать за мной в библиотеку? – спросила служанка.

Оливия со вздохом поднялась, в последний раз встряхнув книгу.

– Наверное, ты права. Ступай по своим делам, Марта. Я уже иду в библиотеку.

Служанка сделала реверанс.

– Отлично, мисс, – ответила она и тихонько выскользнула из комнаты.

Оливия вложила узкую шелковую ленту в гроссбух и закрыла книгу. Стряхнула остатки пудры с пальцев, закрыла крышечкой чернильницу. Отец редко бывал дома днем, но из-за дождя ему пришлось изменить свои планы.

Она вышла из утренней столовой в коридор. До того судьбоносного дня, когда леди Грисдейл выйдет замуж за лорда Девика, хозяйкой здесь остается Оливия. Построенный в 1770-х годах Тревершем-хаус представлял собой длинное здание с фасадом а-ля римский Пантеон, с ионическим портиком и консолями над главным входом и окнами. Этот дом был не таким величественным, как Мальстер-Парк, возведенный в готическом стиле, но она обожала его невычурную элегантность.

Со времени смерти матери во внутреннем убранстве здания мало что изменилось. Девушка находила успокоение в окружении мебели, ковров и картин, которые выбирала еще ее мать. Оливия была слишком маленькой, чтобы помнить леди Девик, но в музыкальном салоне висел ее портрет. Подбородок и вьющиеся каштановые волосы Оливия унаследовала от матери. На портрете женщина выглядела слишком утонченной и хрупкой для матери троих детей – двух сыновей и дочери. Последние роды забрали у нее все силы, она стала хворать, и болезнь в конечном итоге лишила ее жизни.

Оливия часто гадала, уберут ли портрет ее матери из музыкального салона, когда в Тревершем-хаус станет хозяйкой леди Грисдейл. Эта картина, разумеется, служила напоминанием о том, что лорд Девик любил и оплакивал другую женщину. Возможно, она недооценивает леди Грисдейл, но графиня казалась личностью, не склонной хранить память о чужом прошлом. Оливия не сомневалась: портрет матушки тут же снимут со стены и спрячут подальше, а потом о нем забудут.

Чуть больше усилий ей понадобится, чтобы избавиться от дочери лорда Девика.

Под ногами Оливии заскрипела одна из широких дубовых половиц, когда она шла в библиотеку. Пол недавно помыли, но его следовало также поскоблить и все проветрить. Их экономка проследит за этим, вернувшись к своим обязанностям, когда Оливия с отцом уедут в Лондон. Девушка нахмурилась, заметив грязь и отпечатки лап у входа в библиотеку. Начинались следы у входной двери. Кто-то впустил в дом отцовских собак переждать дождь, но не позаботился убраться за ними.

Оливия оглянулась и увидела, что стоит в коридоре одна. А где же Хоппс? Обычно он велит одному из слуг помоложе приглядывать за собаками, когда они находятся в доме. Она постучала кулаком в дверь.

– Входите.

Оливия открыла дверь и вошла в библиотеку.

– Папа, ты Хоппса не видел? Дансер и Троунсер развели такую грязь в коридоре, – сказала Оливия, проходя мимо огромных стеллажей с книгами, стоящих у входа, и поворачивая налево.

Внезапно она остановилась, от удивления раскрыв рот.

Отец был не один. При ее появлении лорд Кемпторн и мистер Нитервуд поднялись с мест. Их кузен, лорд Фейрлэм, расположился у большого окна.

Две борзые лежали у отцовского стола, но при ее появлении подняли головы. Троунсер залаял, обе собаки встали на стройные лапы и завиляли хвостами, приветствуя хозяйку.

– Добрый день, милая, – произнес лорд Девик, виновато глядя на дочь. – Признаюсь, это я впустил собак в дом. Слишком поздно я понял, что у них грязные лапы.

Желтовато-коричневый Дансер сделал круг и бросился к Оливии, за ним последовал Троунсер.

– Не мог бы кто-то…

Собаки подбежали к ней раньше, чем присутствующие джентльмены успели отреагировать. Дансер встал на задние лапы, а передние взгромоздил на ее платье. Троунсер кружил вокруг Оливии, неистово обнюхивая ее юбку. Девушка понятия не имела, что его так заинтересовало. Она недавно была на кухне и, видимо, проходила мимо ароматной еды.

– Дансер, Троунсер! Ко мне! – строго приказал барон.

Ни одна из собак не послушалась.

– Фу, Дансер! – воскликнула Оливия, хватая пса за лапы, – казалось, что она с ним танцует. Было бы смешно, если бы не приходилось задирать лицо вверх, чтобы избежать энергичного собачьего языка. – Сейчас не время для поцелуев, дурачок!

При слове «поцелуи» Троунсер тоже подскочил, поскользнулся и несколько раз упал на пол. С третьей попытки ему удалось удержаться на задних лапах. Оливия попятилась под весом обоих псов, которые едва не сбивали ее с ног.

– Кто-нибудь, помогите, пожалуйста! – взмолилась она и заметила, что близнецы Нитервуд бросились к ней. Различить их она в этот момент не могла.

Где-то позади смеялся лорд Фейрлэм, а лорд Девик криком пытался отогнать собак.

– Эй, вы оба, ведите себя как следует! – сказала Оливия, делая еще один шаг назад и натыкаясь на подставку с китайской фарфоровой вазой. – О боже! – У нее не хватало духу обернуться.

Подставка накренилась, великолепная ваза качнулась и полетела вниз.

Один из братьев резко бросился вправо и упал на колени, успев подхватить вазу, пока та не разбилась о пол. Собаки решили, что это новая игра, и залаяли.

Оливия снова толкнула расписную деревянную подставку, и та упала.

Второй Нитервуд – она до сих пор не могла их различить – схватил Дансера, поднял вверх и оттянул его от Оливии.

– Стоять! – скомандовал он. Пес заскулил и припал к земле.

Почуяв неприятности, Троунсер упал на передние лапы и завалился на бок. Он понюхал подол платья Оливии, а потом его черная узкая морда исчезла – пес уткнулся мордой в ее туфлю.

Троунсер вздохнул.

Оливия осторожно подняла глаза на стоящего перед ней Нитервуда. Из-за возни с собаками из его прически выбилось несколько волосков, и он выглядел всклокоченным. Спереди на платье девушки остались следы от грязных лап, и, скорее всего, от нее воняло псиной.

Стоящий перед ней джентльмен подмечал все детали.

– У вас талант притягивать неприятности, мисс Лидалл, – заметил он, пока все окружающие смеялись.

– Как и у вас, лорд Кемпторн, – беспечно ответила она и осторожно высвободила ногу из-под морды Троунсера. – Я знала, что всегда могу на вас рассчитывать.

«…что ты станешь свидетелем очередного унижения в моей жизни!»

Она слабо улыбнулась, обходя его и собак, чтобы поздороваться с отцом.

Торн покачал головой, устанавливая на место упавшую подставку.

– Держи, – сказал Гидеон, протягивая бело-голубую вазу Торну.

Тот повернулся к подставке и осторожно водрузил вазу на место.

– Ты уже закончил полировать спиной деревянные половицы?

Гидеон возмущенно уставился на Торна.

– Я же поймал вазу, разве нет? И никто даже не потрудился меня поблагодарить!

Черная борзая с белой отметиной на правом плече встала, направилась к Гидеону и начала облизывать ему лицо. Гидеон погладил животное.

– Довольно, Троунсер. Должен заметить, хоть кто-то в этой семье оценил мои усилия.

– Троунсер не единственный, кто оценил вашу жертву в виде собственного достоинства ради меня, – заверила мисс Лидалл, поворачиваясь так, чтобы видеть и лорда Девика, и Гидеона. – Эта ваза принадлежала еще моей прабабушке. Я никогда бы не простила себе, если бы она разбилась.

– Должен признаться, я впечатлен, – сказал Шанс, пересекая комнату и протягивая кузену руку. – Не ожидал от тебя такого изящества и прыти.

– По крайней мере не без должного стимула, когда, например, горят твои штаны, – поддразнил Торн.

– Или когда тебя преследует разъяренная толпа, – саркастично заметил Шанс.

Гидеон криво улыбнулся и ухватился за протянутую кузеном руку. Вновь оказавшись на ногах, он достал платок из внутреннего кармана своего сюртука и вытер обслюнявленную щеку.

– Знайте, мистер Нитервуд, я считаю вас героем, – решительно заявила мисс Лидалл, чувствуя, что должна его защитить. Раздражение Оливии утихло, когда открылась дверь и появился дворецкий.

– Слава богу, Хоппс! Это ты! Я тебя искала.

Хоппс начал работать у Лидаллов десять лет назад. До этого он служил в огромном доме, где было шестнадцать детей. Старик любил рассказывать всем, кто был готов слушать, что надорвал себе спину, целыми днями карабкаясь вверх и вниз по лестницам. Он искал более спокойную работу, Тревершем-хаус показался вполне приемлемым местом, поскольку сыновей лорда Девика отослали учиться в школу.

И все же Торн не сомневался, что мисс Лидалл пару раз за эти годы испытывала терпение старого слуги.

– Прошу прощения, мисс, – извинился шестидесятилетний Хоппс. – Я увидел в коридоре грязь и пошел за тряпкой и водой, чтобы вытереть пол.

Мисс Лидалл обеспокоенно нахмурила брови:

– В отсутствие миссис Хендерс вы взвалили на себя все обязанности по дому. Хоппс, вам не следует мыть полы.

Дворецкий тяжело вздохнул.

– Мои колени уже не так крепки, как в молодости, но я еще не настолько стар, чтобы не справляться со своими обязанностями, – ответил он и тут же поджал губы, заметив грязь на ковре и полу. – И поясница побаливает, когда дождь идет.

Прекрасно зная все жалобы слуги, лорд Девик сказал:

– Хоппс, ты не должен всю работу делать сам. Пусть пол вытрет кто-то из служанок.

Лорд был слишком учтив, чтобы упоминать о том, что он сам был всего на год моложе дворецкого.

– Вы слишком любезны, милорд, – ответил слуга.

Мисс Лидалл благодарно взглянула на отца. Она приблизилась к Торну, плечи которого отчего-то напряглись, когда она махнула собакам.

– Мне кажется, собаки слишком обрадовались гостям. Не мог бы ты вывести их из комнаты, а потом уж подать напитки?

– Разумеется, мисс Лидалл. Скоро я принесу чай, – ответил Хоппс. Он хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание собак. – Троунсер, Дансер… ко мне.

Дворецкий схватил Троунсера за ошейник, когда пес подошел поближе. Дансер наткнулся на мисс Лидалл, когда бежал за Троунсером к дворецкому, и девушка упала на Торна.

Он схватил ее за левую руку, чтобы удержать. Сторонний наблюдатель мог бы принять это за интимные объятия.

Оливия подняла потупившийся взор, в котором смешались робость, понимание и смущение. Торн стоял с открытым ртом, очарованный этими васильковыми глазами.

– Прошу прощения, – прошептала девушка, высвобождаясь из его объятий. – Вы должны простить Дансера за игривость. Он решил, что сейчас получит угощение.

«Что ж, очень по-мужски. Интересно, какое угощение ты приготовила бы для меня?»

– Конечно, – ответил Торн, слова застряли у него в горле.

Мисс Лидалл кивнула и оставила его, чтобы отдать дополнительные распоряжения Хоппсу.

Несколько секунд Торн стоял, отвлеченный мягким покачиванием ее бедер. Испугавшись, что он слишком пристально рассматривает дочь лорда Девика в присутствии ее отца, он намеренно отвел взгляд и встретился глазами с Шансом. Губы кузена тронула улыбка, когда Торн проходил мимо, – как будто тот прочел его мысли.

Мисс Лидалл закрыла двери библиотеки и повернулась лицом к четырем оставшимся в комнате джентльменам.

– Папа, – произнесла она, подходя к отцу, – поэтому ты хотел меня видеть?

Торн и Гидеон подошли поближе, когда лорд Девик вернулся к письменному столу и взял написанное от руки послание.

– Да я уже и забыл, зачем тебя звал. – Барон протянул ей записку. – Наши гости были настолько любезны, что лично передали приглашение от леди Фелстед.

– Она дает очередной прием?

Торн сел и начал наблюдать, как мисс Лидалл с любопытством раскрывает приглашение от его матери. Читая его, она чуть надула губки. Он ожидал, что Оливия обрадуется приглашению маркизы, но молодой даме вновь удалось его удивить.

Она с серьезным лицом отдала записку отцу.

– Очень любезно со стороны леди Фелстед посвятить меня в свои планы, – равнодушно произнесла мисс Лидалл. – Однако я должна отклонить ее приглашение.

Торн попытался скрыть удивление от такого заявления.

Гидеон же не испытывал никаких угрызений совести, выражая свои чувства.

– Моя милая, если вы полагаете, что маркиза удовлетворится вежливым отказом, то явно ее недооцениваете.

Барон, прищурившись, взглянул на дочь:

– Не вижу никаких препятствий. Мы же через две недели собирались ехать в Лондон.

Мисс Лидалл напряженно сидела на стуле, ее тело было таким же неподатливым, как было непреклонным ее решение.

– Вы хотите, чтобы я выезжала через три дня, хотя я не упаковала еще ни одного чемодана? А как же хозяйство? Миссис Хендерс уехала к больной дочери, и кто-то должен присматривать…

– Хоппс за всем присмотрит, – отмахнулся отец от ее доводов.

– Хоппс за всем не усмотрит, – возразила мисс Лидалл. – Еще столько предстоит сделать, и было бы нечестно все взвалить на него. Если ты забыл, у бедняги больная спина. – Она понизила голос на случай, если дворецкий подслушивает у двери.

– Хоппс силен как бык, – ответил лорд Девик, обращаясь к Торну, Гидеону и Шансу. – Он просто любит пожаловаться на здоровье. Вот и все.

– Нет, не все! – не сдавалась его дочь, подаваясь вперед. – Нужно еще переделать тысячу дел, и ты хочешь, чтобы я все их закончила и успела упаковать вещи для появления в Лондоне?

От ее упрямства Торн ничего не выигрывал и хотя бы раз был рад ее поддержать.

– От женщины постоянно слышишь подобные отговорки, примите мои соболезнования, – сказал он, чем привлек ее внимание. Торн боялся, что мисс Лидалл обидится, поэтому поднял руку, не давая ей ответить сразу. – Я не вижу большой разницы, присоединитесь вы к нашей маленькой компании через три дня или отправитесь в путь через две недели со своим отцом. Оба решения ведут в Лондон.

Лицо мисс Лидалл смягчилось, она с благодарностью взглянула на Торна.

– Я с вами совершенно согласна. У меня нет неотложных дел в Лондоне, а дом следует привести в порядок.

«Разумное решение», – подумал Торн.

– А я не согласен, – вмешался лорд Девик, глядя на дочь, будто только что понял, что она – капризный ребенок.

– И я, – добавил Гидеон, чем вызвал недовольный взгляд Торна.

Мисс Лидалл резко повернулась всем телом и гневно уставилась на лорда Фейрлэма.

– А вы что скажете, милорд?

Шанс поднял обе руки, признавая поражение.

– Мне вообще хотелось покататься на лошади, поэтому я и поехал со своими братьями. Поступайте как знаете, – ответил он, избавляясь от необходимости участвовать в споре.

Убедившись, что не все присутствующие пытаются склонить ее к принятию приглашения леди Фелстед, она вновь обратилась к отцу:

– Не вижу причин менять наши планы.

– Три дня – времени более чем достаточно, чтобы упаковать вещи, Оливия, – стоял на своем Гидеон. – Как матушка упоминала в письме, следует еще примерить платья для Лондона. Глупо было бы с твоей стороны не воспользоваться ее опытом.

Торн задумался, пока Гидеон и лорд Девик обсуждали с мисс Лидалл все положительные стороны изменения плана. И хотя сам он не был готов это признать, он был согласен с братом. Цветочный рисунок на утреннем платье мисс Лидалл уже устарел и скорее подходил почтенной женщине, чем юной девушке. Было совершенно очевидно, что она только выиграет, если ей поможет человек с критическим взглядом и чувством стиля. Иначе некоторые представители высшего общества могут пренебрегать ею и насмехаться над ее туалетами.