Текст книги "Тьма древнего леса"

Прежде чем успел сообразить, что творю, я подхватил стоящую неподалеку чудом уцелевшую вазу монументальных размеров, выдернул из нее цветы и, размахнувшись, от души окатил подпаленного правителя водой. Оглушительное «пш-ш-ш-ш» – и тишина… Только мертвых с косами для полноты картины и не хватало, угу.

Все присутствующие, дружно замолчав, замерли, словно кролики перед удавом, и с испугом, переходящим в слепой ужас, уставились на окруженного облаком пара князя, а заодно и на меня, до сих пор державшего массивную вазу в руках. Смутившись, я отставил сие украшение интерьера в сторонку и чуть подтолкнул его ногой в попытке отодвинуть подальше.

Бдзынь! Звук разбившейся вазы раздался в абсолютной тишине, а я чуть не провалился сквозь пол под испепеляющими взглядами едва ли не всех ушастых, собравшихся в зале. Упс…

Слава богу, князь решил не бросать меня на растерзание толпе эльфийских аристократов и принять удар на себя.

– Дамы и господа, – негромко сказал подозрительно невозмутимый правитель, снимая со своего уха полураспустившийся бутон алого цвета, перекочевавший на княжеский орган слуха из вазы. Странно, я вроде окатил его водой уже без цветов… Или все-таки с цветами? – Позвольте вам официально представить Раалэса ли'ар Аторре, наследника рода высоких леишей Аторре, принятого родом. Я признаю его в качестве достойного продолжателя дел рода Аторре и прошу вас свидетельствовать!

– Свидетельствую! – вразнобой отозвались ошарашенные клыконосцы, тем не менее пристально разглядывая новоявленного расхристанного герцога, больше похожего на похмельного упыря, и пытаясь понять, что же во мне такого, раз один из родов высоких леишей взял меня к себе.

Я, стоя рядом с взъерошенным, мокрым насквозь правителем, вертящим в пальцах пресловутый цветок, растерянно окинул взглядом разгромленный зал. Опаленные стены, побитые вазы, невесть отчего покосившиеся люстры, копоть от противоупыриных заклинаний на всех возможных поверхностях и лужи вперемешку с обрывками когда-то роскошных цветочных украшений на полу, растерянный народ, давящиеся хохотом Рай и Элли, гневно сверкающие глазами дедуля с бабулей и одобрительно подмигнувший мне стоявший с другой стороны от родителя княжич… Хех.

Ну что сказать? Знакомство с местной аристократией можно считать состоявшимся!

Вот только остроухих мне жалко… Что же теперь им князь сделает за разнесенный зал?

– Наставник, ты что, издеваешься надо мной?! – бушевал князь в своем кабинете. Невозмутимый Арициан сидел на подоконнике и меланхолично разглядывал сквозь бокал с рубиновым вином ночное небо, тогда как правитель с наслаждением доламывал уже второе кресло.

– Ну почему же? – отозвался жрец. – Волна сработала, заговорщики пойманы, новый член рода Аторре представлен знати, пусть даже и несколько оригинальным способом, и, что немаловажно, одобрен ею в качестве наследника. Разве ты не этого хотел?

– Этого… Но на кой меня необходимо было выставлять посмешищем, ответь мне! – буквально вырвался у князя вопль души.

– Ну извини, – пожал плечами Арициан и одним глотком осушил бокал. – Я же не знал, что волна подействует именно так.

– Да что ты вообще знаешь?! – взорвался Альвариэн. Обычно сохранявший спокойствие в любой ситуации правитель сейчас едва ли не бился в истерике от пережитого унижения и бессильной ярости.

– Много чего, – невозмутимо ответил жрец и ткнул пальцем в сторону двери. – Например, то, что первого заговорщика твои стражи уже доставили и теперь мнутся под дверями кабинета, не решаясь зайти.

Лицо князя искривила хищная ухмылка.

– Так чего же мы ждем? – поинтересовался он и шагнул к двери. Арициан только хмыкнул.

– Эилиан! – вырвал бога из зыбкого подобия дремы чей-то возглас. С трудом разлепив глаза, он огляделся… А в следующий момент радостно бросился к одетому в длинную черную шубу мужчине, стоящему на основании Врат:

– Харрэс! – Мальчишка влетел в объятия старшего брата, а в следующий момент его легко подбросили к темным небесам.

– Привет, снеговик! – весело поздоровался черноволосый мужчина с глазами точно такого же оттенка синевы, какой был у его младшего брата, осторожно ставя мальчишку на землю и поправляя золотистый мех слишком большой для него шубы. – Мы к тебе в гости с подарками!

– Мы? – изумленно вскинул было бровь Эилиан, но следом расцвел в счастливой улыбке. – Имиа! – И шагнул вперед, к сестре. – Как я рад снова тебя видеть!

– Я тоже, братишка, – ласково улыбнулась в ответ девушка и протянула ему большую корзину. – Держи!

– Что случилось? – какое-то время спустя поинтересовался осоловевший от уже почти забытого ощущения сытости Эилиан. – Ну, раньше вас даже под угрозой немедленной казни было лишний раз за Врата не заманить, а теперь ходите, как к себе домой. Да еще и еду таскаете, – пояснил он на недоуменные взгляды брата с сестрой.

Харрэс посмурнел. Да и Имиалла тоже не отличалась здоровым румянцем.

– Иди сюда, снеговик, – буркнул старший бог и, не слушая возмущенные вопли младшенького, вытряхнул того из шубы, усадил к себе на колени и прикрыл полами своей одежды. Вздрогнув от ледяного прикосновения, тем не менее притянул брата поближе к себе, уткнулся носом во взъерошенные полуседые волосы на затылке и тихо начал, чувствуя, как из него постепенно уходят тепло и силы:

– Мы боимся, что Каирри поддалась влиянию твари Пустоты. Да постой же ты! – воскликнул он, почувствовав, как худое тело брата вздрогнуло и напряглось. – Вспомни, мы же этого и ожидали!

– Одно дело – ожидать, и совсем другое – знать, что моя старшая сестра безумна, – тихо произнес немертвый бог, все же больше не делая попыток подняться с места. Слишком родным было тепло брата, слишком сладостной – его сила… – И что теперь, Хар? Война?

– Пока мы держим людей как можем, но ты прав. Война неминуема, и рано или поздно она начнется.

– Надеюсь, что это произойдет не скоро – сперва надо изгнать тварь… Имиалла! Отойди от него! – неожиданно резко скомандовал мальчишка, бросив косой взгляд на сестру.

Девушка, уже успевшая спуститься с фундамента Врат и пройти немного вперед по снегам, отвернулась от невесть как забредшего к Вратам пса ледяной пустоши, которого до того восторженно тискала, и капризно протянула:

– Но бра-а-атик… Смотри, какая милая собачка! Я же только погладить!

– Имиалла, отойди. – Ледяной голос брата не оставлял сомнений: если девушка не оставит пса добровольно, то в ход пойдут силовые методы. Надув губки, богиня шагнула в сторону, а Эилиан, вытащив одну руку из-под шубы, протянул ее вперед и шепнул: – Смотри.

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом морду пса скривило такой злобной гримасой, что вздрогнул даже Харрэс. Ощерив длинные и острые клыки, псина яростно и разочарованно взвыла и в один прыжок скрылась среди сугробов.

– Вот так, – удовлетворенно кивнул юный бог и откинулся на спину, прижимаясь к теплому телу старшего брата. – И в следующий раз, если захочешь поработать кормушкой, лучше покорми своих нимф, хорошо, Имиа?

– Кормушкой? – вздрогнула девушка, быстро пробираясь сквозь сугробы обратно к Вратам.

– Кормушкой, – невозмутимо подтвердил Эилиан. – А ты что думала? Что этот песик был покорен твоей красотой и пришел признаваться в любви? Как же. Жрать ему хотелось, вот и все, – цинично фыркнул в ответ на расширившиеся глаза сестры парнишка.

– И что? Меня бы съели? – дрожащим голосом поинтересовалась богиня.

– Ну, съесть бы не съели, а сил бы выпили прилично, – ответил Эилиан и внезапно хищно улыбнулся. – Эти твари могут жрать как плоть, так и энергию. Причем любую. Единственное, кого они не станут трогать – это родителей или тех, кто их заменил. Как-то они даже на меня попытались броситься, представляешь? – фыркнул юный бог.

– О чем ты только думал, когда создавал этих существ? – вдруг тихо спросил Харрэс, легко взъерошив брату волосы на макушке.

– А я и не думал тогда, – спустя какое-то время еле слышно ответил Эилиан. – Я был безумцем. Обожравшимся силы безумцем…

Несколько мгновений боги молчали, а затем Эилиан стал решительно высвобождаться из объятий брата.

– Вам пора, – бросил он, вставая на ноги. Позволил себе насладиться давно забытым теплом, окутавшим его тело, подобрал подаренную Имиаллой в прошлый раз шубу и набросил ее на плечи.

– Ты прав, – кивнул Харрэс и тяжело поднялся. Младший брат выпил слишком много тепла и сил, и теперь старший бог с трудом смог скрыть гримасу боли. – Значит, пока мы просто ждем, что будет? А ты уверен, что сможешь через своего чужака справиться с порождением Пустоты?

– Абсолютно, – кивнул Эилиан. – И пожалуйста, присмотрите за людьми. Не хотелось бы получить войну на уничтожение.

– Хорошо, – на удивление дружно кивнули старшие боги. Немертвый бог шагнул в сторону, освобождая путь.

– И Хар, – позвал напоследок брата парнишка. Мужчина обернулся, и Эилиан, на мгновение задержав его взгляд, светло улыбнулся, кутаясь в золотистый мех. – Спасибо.

Харрэс медленно кивнул в ответ, криво ухмыльнулся и шагнул вслед за сестрой в распахнувшиеся Врата.

– Заканчивай! – крикнул увлекшемуся Дэни Лиир и с опаской поглядел на небо. Свинцово-серые, практически черные низкие тучи, и следа которых не было в небесах еще половину сеада назад, не внушали ни малейшего доверия. Слишком неестественно они выглядели. Слишком опасно.

Бесцеремонно ухватив замешкавшегося парня за ухо, Лиир стремительно пошагал в замок – вслед за эльфами аррэтэн[12]12
  Аррэтэн – боевая эльфийская группа, состоящая из пятидесяти эльфов в легких доспехах, верхом на ездовых химерах.


[Закрыть] Аторре, которые тоже спешили обрести крышу над головой. Что-то надвигалось. Что-то действительно страшное.

Лиир еле успел проскользнуть в замок, как небо разорвала ярчайшая вспышка. В следующий момент все собравшиеся в холле – и люди, и эльфы буквально присели, зажимая уши руками в тщетной попытке спастись от оглушительного грохота. Еще одна вспышка – и с небес пролились потоки воды.

Дождь шел сплошной стеной, не оставляя ни единого просвета и не давая возможности увидеть что-либо даже на расстоянии двадцати метров, не говоря уже о том, чтобы суметь разглядеть край долины.

– С ума сойти! – выдохнули над ухом у Лиира. Мужчина резко обернулся и увидел стоящего у него за спиной командира аррэтэн Атэнара. – Это какая ж тварь так резвится?

– Что? – изумленно вздернул бровь человек. О чем этот длинноухий говорит?

– Это, – эльф указал глазами на особо темную тучу на небесах, – не естественные тучи. Явно развлекается какой-то особо ретивый маг, причем отнюдь не с целью полить засохшую травку на склонах гор. Как ты думаешь, что заставило мага потратить такую прорву сил на самый обычный ливень?

Лиир мог только пожать плечами и с немым вопросом в глазах уставиться на эльфа.

– Я тоже не в курсе, – сердито поджал губы Атэнар. – Но знаю абсолютно точно, что ничего хорошего от этого не жди.

Лиир только вздохнул. Все-таки даже в участи раба были свои преимущества. Например, он мог не беспокоится о завтрашнем дне. Не то чтобы человек хотел снова нацепить на свою шею проклятый ошейник, но необходимость задумываться о непонятных ему глобальных магических проблемах не доставляла удовольствия.

Интересно, а что бы на это сказал его сюзерен Раалэс?

Атэнар ларэ Эсирэ всей своей сутью сына жреца Харрэса и жрицы Мертвого солнца чувствовал, что разразившаяся над долиной гроза – непростая. Будь это обыкновенный ливень, эльф не обратил бы на него ни малейшего внимания. Но вонь – дикая, потусторонняя вонь небытия, чувствовавшаяся за подобными небесными забавами неведомого шутника, не давала покоя и лишала уверенности в собственной силе и возможности преодолеть любые препятствия, возникшие на пути.

Надвигалось нечто действительно страшное. Но что именно?..

Глава 6

Думал, что в сказку попал? Не-э-э, это ты в жизнь вляпался!

Некто Эллисаан

Я стоял в дверях и печально глядел на большой, загаженный донельзя ш'шарятник – благо что без его кусачих обитателей. В одной руке у меня была швабра с намотанными на нее тряпками, в другой – большое ведро, полное воды. Воздух помещения пропитался тяжелым запахом грязи, испражнений и немытых ездовых химер. Фу… Похоже, этот ш'шарятник не чистили как минимум пяток улэдов. Если не больше…

Да-а-а, дела… Интересно, хозяина этих конюшен… прошу прощения, ш'шарятника, зовут, случаем, не Авгием?

Я поставил ведро на пол и принялся обреченно разматывать тряпки на швабре. Ну, приступим, помолясь! Конечно, я не Геракл, но, может, мне повезет и случится чудо, которое избавит меня от этой грязной работы?

Ась? Чего тут, собственно, происходит? А то непонятно! Достаточно поглядеть на выданный мне местным клыкастым конюхом инвентарь.

Нет? Все-таки непонятно? Ну, тогда придется объяснять.

Как нетрудно догадаться, я наказан. Да-да, за мое отвратительное поведение на балу. Мол, если бы я не поддался искушению и не напугал даму, то, глядишь, и зал бы остался невредимым, и княжеский костюм бы уцелел, и вечер не был бы сорван…

В общем, князь явил эльфийской знати лик разъяренного громовержца. Ту леиши, с которой и началась вся эта катавасия, вместе с мужем выслали на десяток лет из Леса – на открытое пространство, чтобы зрение улучшить. Ну и заодно с нежитью пообщаться – или хотя бы узнать, как она, собственно, выглядит. Потому что, как выразился правитель, не отличить с перепугу живого от не понять кого могло только малое дитя. А раз так, то не мешало бы этим самым дитям немного подучиться и запомнить, наконец, как выглядят реальные упыри, а как – член приближенного к эльфийскому трону семейства в неудачном наряде. А то ведь в следующий раз можно и князя зашибить ненароком, приняв его за какую-нибудь экзотическую нежить!

Того бодрого ушлого дедка (ну как дедка – выглядел он примерно на полсотни человеческих лет, разве что лысина одним махом прибавляла ему еще десятка полтора), оказавшегося ни много ни мало тем самым печально известным мне по разгромленной в пух и прах лаборатории алхимиком Ордевинием ара Перетти, князь великодушно простил за беспорядок, возникший из-за начатого им переполоха с молниями. В конце концов, этот дедок не виноват, что ему уже четвертое тысячелетие идет, а дополнительного источника энергии, чтобы поддерживать себя относительно молодым и здоровым, да еще и сохранять кристально ясный рассудок, у него нет. Раритеты надо уважать! Тем более такие редкие и уникальные, как старые эльфы, перешагнувшие трехтысячелетний рубеж и столь хорошо сохранившиеся. Не стоит тревожить понапрасну музейные экспонаты – они и рассыпаться могут…

Разумеется, прочие, посягнувшие на лавры Зевса и столь азартно забрасывавшие меня молниями, так легко не отделались. Всякую длинноухую мелочь, только недавно вернувшуюся из своих странствий, а потому еще не успевшую приобрести веса в обществе, отправили на общественно полезные работы: улицы мести там, в пекарнях или еще где работать… В общем, не тяжелый, но довольно утомительный ручной труд. По-видимому, утверждение, что за монотонной работой появляется время подумать о себе и своих поступках, существует и здесь…

Эльфы постарше были наказаны иначе. Мало того что князь потребовал возместить семейству Аторре в общем и мне в частности моральный ущерб – сиречь откупиться, так еще их заставили полностью восстанавливать разгромленный зал.

Это только на первый взгляд кажется, что молодежи досталось больше работы, чем уже состоявшимся леишам. Но попробуйте-ка, привыкнув к самовосстанавливающемуся жилищу и забыв, когда, собственно, вы в последний раз брали в руки тряпку, подтянуть себя к потолку или стене при помощи заклинания и ручками, ручками отскребать очередное пятно копоти, оставленное вашим же заклятием. Каково вам будет? Вот-вот. Пользы мало – но моральное удовлетворение я, наблюдая за этим торжеством справедливости, получил огромное!

Больше всего меня умилил какой-то бравый эльф, враскоряку прилипший к потолку, аки муха к паутине, и яростно драящий чудом уцелевшую, но закопченную до черноты люстру. А как он ругался!.. Вот честное слово: несмотря на существенно расширившийся словарный запас (спасибо тебе, княжич!) и постепенно улучшающееся знание эльфийского, я таких выражений не знал.

Ну а мне, как самому крайнему и блондинистому, досталось больше всех. Тряпку в зубы, ведро в руки – и в конюшни! Чтобы, как сказал слегка оглушенный моим недовольным воплем князь, я сбросил дурную энергию и в следующий раз не вытворял подобного. О-хо-хо… Вот так всегда! Как что, так Мстислав виноват! И нет бы дать выспаться после такой сумасшедшей ночи – погнали с утра пораньше.

Брезгливо поморщившись, сунул нос в ближайшее стойло. Н-да… Тут не швабра – тут лопата нужна! И грабли. Ибо ту кучу перепрелого сена пополам с различной свежести навозом, которая почему-то оказалась в стойле, никак нельзя было убрать при помощи швабры.

Лопа-а-ата-а-а… Где же ты? Покажись, не прячься – дядя Мистик тебя не обидит!

Дожил. Уже с сельхозинвентарем мысленно разговаривать начал. Так и до сумасшествия недалеко. Вот они – плоды общения с психически неуравновешенными эльфами! Крыша едет не спеша…

Искомый предмет обнаружился в самом дальнем и темном углу: широкая лопата, больше похожая на металлический совок для уборки снега, каким орудуют родные питерские дворники, была аккуратно обернута во что-то, в чем я после долгих усилий сумел опознать огромный кожаный фартук. О! В самый раз! Не придется марать любимую черную рубашку… В конце концов, не так уж и много у меня осталось этих самых рубашек, чтобы я мог вот так вот спокойно выкидывать одну из них после работы в конюшне.

Фартук явно был сделан на великана – мне пришлось дважды обернуть его вокруг себя, прежде чем я смог завязать его без риска, что он в следующую же секунду свалится к моим ногам. Откинув волосы за спину, я ухватил хищно блеснувшую лопату и шагнул к ближайшему стойлу.

Ну-с, приступим…

Элли с ехидной миной наблюдал за тем, как его приемный сын в изумлении стоит в дверях проклятого ш'шарятника. Причем проклятого в прямом смысле еще лет сорок назад. Конюха Аугерия ара Ирилли прокляли за недобросовестное отношение к драгоценным ш'шари. Основательно так прокляли…

Вот только нерадивый слуга взял да и повесился на балке доверенной ему конюшни. После такого финта ушами проклятие благополучно перешло с конюха на здание, создавая в нем просто невероятный беспорядок – такой же, как был в день гибели конюха – и не позволяя его убрать ни магическими, ни физическими методами. Эдакая вечная свежая выгребная яма. И великолепно подходящая для наказания особо активных и непокорных юнцов, которым некуда девать лишнюю энергию.

Эллисаан и сам, помнится, в свое время избавлялся тут от лишнего энтузиазма по приказу князя. Несколько дней кипучей деятельности по расчистке ш'шарятника, ничуть не уменьшившийся фронт работ – и вуаля! Непокорный эльф, только недавно вернувшийся из эс'зеар, усмирен и повержен! Теперь настала очередь Раалэса… Преемственность поколений налицо!

В следующую атисс из ш'шарятника понеслась заливистая ругань недовольного своей участью измененного. Заинтригованный эльф шагнул через порог здания… И едва увернулся от чуть не попавшей в него сухой лепешки. Из ближайшего стойла слышалось возмущенное сопение вперемешку с тихими ругательствами, сопровождающими каждую порцию мусора, в запале выбрасываемую Лэссом в середину прохода.

– Эй, осторожнее! – возмущенно вскрикнул рыжий эльф, когда возле его уха просвистел обломок гнилой деревяшки. В ответ на его возглас из стойла высунулся встрепанный парень, наряженный в какой-то немыслимый мясницкий фартук поверх одежды. Интересно, откуда он его взял?

Лэсс несколько мгновений расфокусированно глядел на своего приемного отца, словно бы пытался понять, кто перед ним стоит, а затем буркнул:

– Не стой под стрелой, – и снова ухватился за лопату.

Брови Эллисаана однозначно решили навестить свою старшую сестричку – шевелюру. При чем тут стрела? Или Лэсс уже успел настолько заработаться, что не соображает, что говорит?

– Ну-ну, – хмыкнул Элли, глядя на то, как его сын, пыхтя, с каким-то остервенением пытается разгрести кучу мусора в очередном стойле. – Удачи тебе!

И эльф, насвистывая сквозь клыки веселую песенку, вышел из ш'шарятника. Пусть Лэсс поработает – ему полезно. За эту неполную хаидэ рыжеволосому наследнику рода Аторре, пытаясь как-то компенсировать ущерб, нанесенный непутевым сыном по прибытии в Лес, пришлось столько извиваться на дипломатическом поприще, сколько он не помнил за всю свою жизнь следователем в Эноли. Разумеется, настроения ему это не прибавило… Вот пусть теперь и виновник всего этого безобразия потрудится!

Жизнь прекрасна!

Проводив глазами наглого эльфа, я перехватил опостылевшее орудие труда поудобнее и перевел взгляд на, казалось, ставшую еще больше ароматную кучу посреди здания. Посмотрел на количество вычищенного… На то, что еще осталось…

Все. Мне это надоело!

Отбросив загаженную донельзя лопату в сторону, я содрал с себя фартук и с ненавистью воззрился на ничуть не уменьшившуюся кучу грязи в очередном стойле. Ну все! Плевать на запреты, на то, что я должен все это убирать руками… Эта гора мусора меня достала!

Какое там было заклинание для экстренной уборки дома? Кажется, оно плетется так… А потом так… А потом…

Опа! Ложись!

Элли отошел от места наказания своего сына совсем недалеко, когда из ш'шарятника сначала донеслась отборная ругань, а потом послышалось какое-то странное шипение. Ничего, пусть ругается! А то, понимаешь ли, совсем обленился, в своем доме сидючи. Тогда как другие…

БАБАХ!

Что такое?!

Эллисаан резко обернулся и в панике шарахнулся в сторону – от ш'шарятника… Вернее, того, что от него осталось.

Ветхую, покосившуюся еще лет так пятнадцать назад крышу здания снесло начисто – даже щепочек не осталось. Изо всех щелей летели ошметки того, что раньше являлось частями упряжи, сено, сухие лепешки… А оттуда, где раньше была крыша, фонтаном извергались обломки стойл, старая чешуя, перемазанная лопата…

Элли круглыми глазами проводил пронесшееся со свистом у него над головой старое, рассохшееся седло, мгновение спустя шлепнувшееся где-то в кустах позади него. Похоже, Лэсс решил проблему проклятого здания радикальным методом.

Из отверстия, на месте которого еще несколько атисс назад была дверь ш'шарятника, отчаянно кашляя и отгоняя от себя дым, выскочил взъерошенный сверх меры, чуть подкопченный Раалэс. Вот интересно… Почему он чистый? Или реакция настолько хорошая, раз он уворачиваться от всякого «добра», в него летящего, успевал? Брр… Что за чушь в голову лезет?!

Встрепанный парень, окинув Элли неприязненным взглядом, отчего эльф непроизвольно поежился, с сумрачным видом оглядел разгромленное его стараниями здание, мотнул головой, словно стряхивая с себя невидимую, но плотную пелену, и с силой потер лицо руками.

– Я справился с заданием? – хмуро поинтересовался он, бросая странный, диковатый взгляд на Элли. Рыжий эльф только и мог, что кивнуть. А что тут можно сказать? С уборкой конюшни юноша действительно справился великолепно. Другое дело – последствия этой самой уборки, которые Лэсса уже ну никаким боком не касаются… Вот научили его на свою голову эльфийской бюрократии, а теперь расхлебывайте!

– Ну и отлично. – Раалэс довольно кивнул и, не обращая внимания на растерянное: «Ты куда?» эльфа, резко развернувшись, скрылся среди деревьев.

И какая харраха его укусила?

Я ломился сквозь кусты, не обращая ни малейшего внимания на царапины и ссадины, остававшиеся на руках и лице после близкого знакомства с особо острыми ветками. В голове царил сумбур.

С меня словно сняли неощутимую ранее непроницаемую пелену, мешавшую видеть… мешавшую чувствовать в полную силу. В душе всколыхнулась, казалось бы, давно позабытая тоска по дому и, непонятно почему, беспричинная ненависть к окружающему меня миру. Меня буквально трясло от непонятно откуда взявшейся и ни на кого не направленной, но от этого не ставшей менее обжигающе-горячей ярости. Агр-р-р…

Сквозь столичный та'ал я пронесся, сметая все на своем пути и не реагируя на гневные вопли сбитых с ног эльфов, летевшие мне вслед. Казалось, что если я сейчас остановлюсь и начну извиняться, то вместо одного смущенного измененного и нескольких растроганных полученными извинениями эльфов получится один невменяемый измененный и несколько эльфийских трупов. В лучшем случае. В худшем – выйдет один абсолютно сумасшедший измененный и кровавая каша вокруг. Так что ходу отсюда, ходу! Пока не появились ненужные трупы и проблемы.

Выскочив за пределы та'ала, я рысью понесся в чащу леса, чертыхаясь себе под нос в адрес Леса и его обитателей. Подальше, подальше от всех этих ушастых! Никаких разумных существ, никого живого вокруг и полная тишина – вот, что мне надо!

Через десяток атисс я выскочил к крутому и очень высокому скалистому обрыву, едва не свалившись вниз и только каким-то чудом удержавшись на краю. Тяжко выдохнув, я плюхнулся на траву, безжалостно сминая крылья, и растянулся на прохладной земле, пытаясь отдышаться от неожиданного приступа ярости.

Подобный выплеск эмоций в этом мире, когда хотелось уничтожить всех, на кого падает взгляд, у меня был всего один раз: когда Элли проверял на крепость мою защиту разума и случайно содрал природную блокировку негативных эмоций. А потом весь замок, включая крыс и тараканов, прятался от разъяренного измененного в надежде спасти собственную шкуру.

Казалось бы, к чему может привести дурное настроение? Ни к чему особенному. А слепая, беспричинная ярость, смешанная с жгучей ненавистью ко всему миру, буквально застилающая взор кровавой пеленой и заставляющая задыхаться? Уже гораздо хуже. А если в подобном настроении пребывает маг? Есть риск получить вместо уютной долины новую Хиросиму. Хорошо хоть я сумел тогда быстро взять себя в руки. Вернее, меня заставили это сделать, вылив сверху ведро ледяной воды.

Так вот, состояние сейчас очень было похоже на то, как если бы у меня опять полетели все природные блоки. Но нет. Быстро пробежавшись по всем как естественным, имеющимся у любого живого существа с рождения, так и установленным поверх теневым щитам и блокировкам на чувствах ненависти и ярости, я убедился, что все блоки на своих местах. Ох, какого труда Элли стоило меня этому научить! Впрочем, еще больше времени и сил у него ушло, чтобы отучить меня звать эти блоки тормозами. Все в порядке, ничего нового, нигде ничего не рухнуло и не выросло…

Стоп! А это что?!

Буквально вывалившись из своеобразной медитации, необходимой для проверки собственного разума, я отчаянно потряс головой, тщетно пытаясь избавиться от гулкого эха, до сих пор звоном отдававшегося в ушах. Казалось, что там, где у меня еще несколько улэдов назад был огромный яркий клубок положительных эмоций, теперь образовалась черная дыра, оставившая после себя только самый мизер, необходимый для того, чтобы я не превратился в бесчувственный механизм.

Не понял юмора?..

Попробовал еще раз, с огромной осторожностью, прощупать все блоки – и замер в оцепенении. Все было в порядке! Не нашел ни лишних связок, отсекающих эмоции, ни каких-либо изменений… Ничего! Только эта странная пустота и мягкие, пружинистые блоки на чувстве восторга и радости. Точно такие же, как их когда-то описывал Элли, и которых у меня не было до настоящего момента. Впрочем, мало ли какие различия между жителями моего родного мира и обитателями этого – может, землянам эти блоки и не нужны, чтобы с ума от безысходности не сойти? А потому я об их отсутствии никому не говорил – вот мне надо, чтобы у меня в мозгах лишний раз копались? То-то и оно.

А теперь вдруг выясняется, что эти самые блоки должны были у меня быть, как и у всякого разумного существа, и благодаря какому-то чуду они благополучно встали на свои законные места.

Вот это финт ушами! Тройной и с подвывертом, угу.

Это что же получается – у меня эти блоки просто были сняты? И именно из-за их отсутствия я и вел себя все это время, словно малолетний идиот?

Попытался припомнить, когда же впервые заметил ныне надежно спрятанный вихрь радостных эмоций. Получалось, что тогда же, когда меня начали обучать ментальной магии… Огромный клубок радости и восторга стал первым, что я сумел разглядеть в самом себе, так что теперь мне было, мягко говоря, очень неуютно без его солнечного тепла. Да что там! Я чувствовал себя так, будто меня с размаху окунули в темный, заросший пруд. Ничего не видно, не слышно, мрак и пустота вокруг. Хорошо хоть это ощущение постепенно проходило.

Только вот мне интересно: из-за чего эти блоки встали на место? Не из-за того же, что я сперва перенервничал на балу, а затем хорошенько поработал лопатой? Впрочем, какая разница, как, зачем и почему они вернулись. Главное, что я успел натворить, пока у меня сносило крышу, словно у наркомана под кайфом.

А натворить мне удалось много: начиная от нелепого знакомства с верховным жрецом Мертвого солнца (как только меня не убили?) и заканчивая попытками ухаживания за собственной дриадой да и просто отвратительным поведением на балу! Удивительно, что меня до их пор еще не вышвырнули из Леса.

Впрочем, там все были хороши, а не только я. Эльфов я еще с горем пополам могу понять – все-таки симбиоз с таким огромным и древним существом, как эльфийский Лес, не может не наложить отпечаток на сознание более слабого симбионта, сиречь ушасто-клыкастых представителей местной фауны. Но своего поведения я решительно не понимаю и не принимаю!

Нахмурившись, я припоминал подробности вчерашнего званого вечера. И чем больше я вспоминал, что творилось на балу, тем сильнее меня разбирала злость – только на этот раз четко направленная на двух существ. Князя – как изначального виновника этой ситуации с балом. Мог ведь зайти раньше и остановить это все! Мог! Сердцем чую! И деда, который не в силах защитить собственных родственников от нападок и издевок. Какой же он после этого глава рода и высокий леиш? Тряпка рыжая!

Меня! Лорда империи Саррис по праву взятой крови! Высокого леиша по эльфийским законам! Герцога по обычаям людей! Измененного! Мага! Использовать в качестве пугала?! Страшилки для зазнавшихся эльфов?!

То, что меня откровенно и нагло использовали, в тот момент мог бы понять любой, но не я. Все-таки хлещущая через край радость сильно застилала мне глаза, мешая увидеть поступки как князя и его придворных, так и моей собственной родни в истинном свете.

Противно…

А поведение князя? Интересно, он нарочно выставил себя в самом неприглядном свете или это сделано только для того, чтобы поиздеваться надо мной? Про верховного жреца я даже думать не буду – в конце концов, если ход мыслей даже рядового, еще молодого жреца мне был непонятен, то что тут говорить о верховном с многотысячелетним опытом прокручивания интриг? Надеюсь только, что в его очередной игре мне отведена роль поважнее, а не участь пешки, которой пожертвуют и не заметят. Для чего-то же он согласился научить меня обращению с фамилиаром!