Текст книги "Алена Савченко. Долгий путь к олимпийскому золоту"

Спустя пару дней после совершеннолетия ей наконец позвонили. И несмотря на то, что все эти дни Алена практически просидела у телефона в ожидании, когда раздался звонок, она оказалась не готова. Ее мама взяла трубку и не смогла сказать ни слова.

«Дай мне», – Алена взяла трубку, но и она не смогла ничего понять. Немецкий тренер, а это был именно он, даже пытался говорить по-русски, но все равно она могла уловить от силы половину того, что он хотел сказать. Ее спросили, готова ли она приехать в Хемниц на пробные тренировки. «Конечно, – сказала Алена. – Да!» Разве тут было еще над чем-то думать?

После этого разговора Алена почувствовала, как с ее сердца упал большой камень, ведь теперь у нее был хоть какой-то ориентир, как жить и куда двигаться дальше. А уж она-то сделает все возможное и даже невозможное, чтобы все получилось. Тем не менее ей пришлось выждать еще несколько месяцев до завершения всех формальностей – надо было оформить визу, встретиться с украинской федерацией фигурного катания, купить билеты. В это время она даже начала учить немецкий язык. Но главное – она больше не сидела сложа руки, ожидая неизвестно чего. Теперь долгожданная полоса света была отчетливо видна на горизонте, и ей оставалось только следовать за этим лучиком, чтобы выйти из темноты прошлых месяцев и приблизиться к солнцу.

Единственное, о чем Алена жалела, – она не спросила сразу, кого хотели поставить ей в пару. Она знала, что тренера зовут Инго Штойер, и поэтому очень внимательно смотрела по телевидению начавшийся чемпионат Европы, на который он привез некоторых спортсменов из своей группы. В конце концов ей придется тренироваться вместе с ними. Может быть, они могли бы подружиться, а может быть, и ее предполагаемый партнер был среди них.

– Мама, ты знаешь, в Германии есть один темнокожий мальчик, который выступает в парном катании, – Алена сидела на кровати в комнате, которую делила со своим младшим братом Ростиком.

– Ну и что?

– А что если меня поставят с ним в пару? – Алена улыбнулась и нетерпеливо посмотрела на мать.

Алена уже видела этого парника на других соревнованиях, и все девочки, с которыми они тогда переговаривались, были им очарованы. Во-первых, его внешность была экзотичной, и он здорово смотрелся на льду. А во-вторых, он сам по себе был очень симпатичный! Вот только имя этого парнишки она вспомнить не могла.

– Он очень красивый, я видела его в 2000 году. Мы наблюдали за ним в Оберстдорфе.

– Алена, ну хватит уже фантазировать! – мама покачала головой и подошла к окну.

Нина Савченко не знала, как помочь любимой дочке, и эта неизвестность ее тоже напрягала. Она очень хотела, чтобы ее единственная – из четверых детей – дочь оставалась дома и жила не так далеко от семьи, но, с другой стороны, что они могли ей тут дать, какое будущее ожидало их дочь в Украине? Нина была простой учительницей в школе, ее муж был учителем физкультуры, и у них не всегда хватало денег даже на еду. Руслан болел, и ему нужно было покупать дорогие лекарства. Они старались сделать все возможное, чтобы их дети были обеспечены всем необходимым и ни в чем не нуждались, но они были не всесильны. Конечно, если бы существовал хоть крошечный шанс для ее Аленки продолжить карьеру на родине, они бы сделали все возможное, чтобы она могла остаться. Но этого шанса не было, и она прекрасно это понимала. Ее муж понимал это тоже, и это понимала сама Алена. Нина Савченко должна была отпустить свою дочь. Она понимала, что в другой стране у Алены будет больше шансов заявить о себе и стать счастливой. И если ее Алена будет счастлива, то и они будут счастливы за нее, даже если дочке придется жить далеко от них.

Их Алена всегда была маленьким бойцом, и было бы несправедливо препятствовать ее развитию. Нина Савченко, как никто другой, знала, насколько решительна бывает ее дочь. Когда они с мужем Валентином отвели трехлетнюю Алену на озеро за домом и поставили на коньки, дочка сделала первый шаг и упала. Не успели они попытаться успокоить ребенка, как девочка встала, не то что не заплакав, но даже не пикнув, и сделала еще один шаг по скользкому льду.

Ее коллеги по школе постоянно выговаривали ей, что они с мужем при своих скромных зарплатах выбрасывают столько денег на такое «дорогое» увлечение дочери. Зачем? Но родители верили в Алену и хотели, чтобы она обрела счастье. Даже если бы сейчас они остались единственными на земле, кто продолжал в нее верить, они бы продолжали ее поддерживать и верить, что все у нее получится.

И они это делали. Как-то раз Аленины тренеры заявили ее родителям, что на сборах их дочь привела в свою комнату мальчиков вместо того, чтобы тренироваться. Нина Савченко не поверила ни единому слову. «Мама, мне же только 11, какие еще мальчики?» – недоумевала Алена.

Это подружка, с которой Алена делила комнату на сборах, пригласила мальчиков к ним в гости. Алене это не нравилось, они только отвлекались и тратили время. Но ей не надо было оправдываться перед мамой. Нина Савченко сама прекрасно знала, что ее дочь каждую свободную минуту проводит на льду и никакие дискотеки ее не интересуют, поэтому она даже не подумала бы приглашать кого-то в комнату. Уже в свои 11 лет Алена была полностью сконцентрирована на фигурном катании. Это была ее мечта, это была ее жизнь, лед был для нее всем.

И как теперь она могла украсть эту мечту у своей дочери, просто ради того, чтобы та жила рядом? Они должны были отпустить Алену попытать счастья в другом месте, как бы тяжело это им не давалось. Ее муж был с ней абсолютно согласен. Нина и Валентин Савченко были самыми преданными поклонниками дочери, но и критиковали ее, когда считали нужным. Пусть попробует найти свое счастье в другой стране, у нее обязательно все получится. В конце концов Нина прекрасно знала свою дочь, которая сделает все возможное и невозможное, чтобы добиться успеха с немецким тренером и со своим новым партнером.

– Немцы найдут тебе хорошего партнера, Аленка и все будет хорошо, – улыбнулась Нина дочке, которая после этого звонка все никак не могла успокоиться.

Алена, вскочив с кровати, бегала по комнате туда-сюда, жестикулировала и рассказывала о темнокожем парнишке.

– Мам, ты только представь, из нас получилась бы отличная пара, тебе не кажется?

– Алена, успокойся! Все будет, как будет. Узнаешь потом его имя – сюрприз будет, – Нина хотела немного остудить пыл дочки, чтобы та потом не сильно расстроилась, если бы ее поставили в пару с кем-то другим. – Я думаю, у них есть много сильных фигуристов…

– Он темненький, а я светленькая… вместе будем смотреться классно. Ну правда же? – Алена уже представляла себя с этим парнем на льду и прокатывала в голове первые программы.

Мама улыбнулась и посоветовала все же набраться терпения и подождать, когда ей сообщат имя парника. Через несколько дней Алена наконец-то узнала имя предполагаемого партнера, его звали Робин Шолковы. Она сразу нашла его фотографию в Интернете. И это был тот самый темнокожий юноша! В скором времени Алена Савченко должна была начать первые тренировки с Робином Шолковы.

Глава четвертая. Привет, Хемниц!

«Каждый день дарит шанс сделать то, о чем давно мечтал»

Даже уже сидя в самолете, улетающем в Германию, Алена вспоминала, как в Интернете ввела имя Робина. Это был он!

«Мама, это не шутка!» – закричала она тогда.

Вот теперь Алена была уверена, что все у нее получится и она сделает все от нее зависящее, чтобы они с Робином подошли друг другу. Робин был на несколько лет старше ее, но такая разница в возрасте в парном катании была неудивительна. Наверное, она не сможет с ним поговорить сразу в силу незнания немецкого языка, но разве в спорте нужны разговоры? Их выступления скажут больше, чем какие-то слова.

Алена едва дождалась дня отлета, ведь для этого надо было утрясти столько формальностей. Она начала учить немецкий, запомнила некоторые слова и грамматические правила, но этот язык оказался очень сложным. Она могла сказать «привет» и «как дела?», но на этом ее познания заканчивались, и ей пришлось бы импровизировать, если бы завязалась беседа.

Ее подруга Таня, с которой Алена тренировалась уже девять лет, купила ей билет на самолет. Все девочки в их группе дружили, и Алена была очень благодарна Тане за такой подарок. С этим билетом Алена могла слетать в Хемниц на двухнедельную пробную тренировку. Таня предложила оплатить перелет, потому что знала – в семье Алены было туго с финансами и подруга не могла позволить себе покупать такие дорогие билеты.

И вот она наконец в самолете! Алена посмотрела в окно. Лайнер был готов к взлету и медленно катился по взлетно-посадочной полосе. Она тоже была готова к старту в прямом и переносном смысле этого слова. Двигатели взревели, самолет разогнался и плавно взлетел. Алена снова посмотрела в иллюминатор – здание аэровокзала становилось все меньше и меньше, и она была уверена, что где-то внизу стояли ее родители, которые отвезли ее в аэропорт, и глазами провожали взмывший в небо самолет. Она будет скучать по ним. Но она должна быть сильной. Ведь сейчас она была предоставлена только самой себе и рассчитывать могла тоже только на себя.

Они летели над облаками, Алена могла увидеть солнце над линией горизонта. Когда-нибудь и она сама заберется высоко к солнцу, ведь по сути она летела не просто в Хемниц, а в новую жизнь, и этот шанс она просто не имела права упустить. Алена закрыла глаза. Все будет хорошо, сказала она себе, но не для того, чтобы успокоиться, она на самом деле была убеждена в этом на сто процентов. Это был неоспоримый факт. Да, она не знала ни слова по-немецки, летела в чужую страну, и в ее кармане было всего десять долларов, больше родители не могли ей дать с собой в дорогу. Вспомнив про десять долларов, Алена сразу проверила карманы – не дай Бог, купюра могла вылететь из куртки при прохождении контроля в аэропорту. Деньги были на месте. Но теперь все зависело от нее самой, а уж она-то постарается сделать все для того, чтобы их пара с Робином состоялась.

В зале прибытия она сразу же увидела и узнала Робина. Он встречал ее в аэропорту. Алена подошла к нему и улыбнулась.

«Привет!» – сказал Робин, забрал ее сумку, и они направились к выходу. Он говорил что-то еще и еще, Алена же просто вежливо улыбалась в ответ, потому что не понимала ни слова. Все, что она учила, вылетело из головы напрочь. Робин говорил, а она смотрела на него и уже представляла их в поддержке. Он продолжал говорить, но его речь звучала для нее как тарабарщина. Она даже не могла различить отдельные слова. Для парника Робин был не слишком высок, насколько она могла судить. Штаны у него были немного приспущены в дань моде, и «эта мотня» делала его еще меньше, чем он был на самом деле, или это еще казалось из-за его косичек-дредов? Алена все представляла, как он будет ее поднимать, и продолжала украдкой наблюдать за ним. Скорее всего, ей придется сбросить несколько килограммов, чтобы они могли легко выполнять поддержки. Робин спросил ее что-то, она опять не поняла, но улыбнулась в ответ.

В Хемнице для нее приготовили однокомнатную квартиру-апартаменты, в которой были встроенная кухонька, ванная и туалет. И это все для нее одной! Алена не могла поверить, что все так удачно сложилось. Раньше в этом здании, где находилась ее квартира, была размещена школа-интернат, а теперь его перестроили, и здесь селились спортсмены, которые тренировались в этом городе. Все это Алена узнала и поняла позже, сейчас же она просто радовалась отдельной комнате и улыбалась. В трехкомнатной квартире в Обухове они жили вшестером – мама, папа, три брата и Алена, плюс собака Стив и четыре попугая. А здесь, в этой квартирке, она была одна! Алена могла читать, спать, танцевать, слушать музыку, заниматься бегом, когда ей вздумается. И каток был недалеко. Робин показал ей ближайший супермаркет и помог с первыми закупками. Алена поблагодарила его – в конце концов слово «спасибо» она знала – и теперь с нетерпением ждала первой тренировки.

Однако Алену, когда она появилась на катке следующим утром, сразу на лед не пустили… Сначала тренер велел ей взвеситься. Вердикт оказался неутешительным – она должна была похудеть на целых 10 килограмм! Алена и сама понимала, что ей придется немного сбросить вес, но не столько же? Однако она только кивнула в знак согласия и пообещала себе, что раз надо, значит сбросит. У нее было достаточно свободного времени на то, чтобы заняться похудением, ведь тут у нее не было друзей, родители и братья остались далеко, поэтому она могла идти в любой парк и бегать там хоть целые дни напролет.

Первая тренировка ей очень понравилась. Инго Штойер проинструктировал ее и Робина, рассказал, что делать и какие парные элементы они должны попробовать в первую очередь. Конечно, не все начали пробовать сразу на льду, сначала нужно было поупражняться в зале. Но уже после первых попыток стало ясно, что у пары есть потенциал и они сработаются. Их движения были слажены, они могли работать в одинаковом темпе, Алена приземляла все пробные выбросы. Позже она сама не смогла бы точно перечислить, что и как они тренировали в первую очередь. Ей хотелось попробовать все и сразу, отшлифовать все элементы до совершенства, повторяя их снова и снова. И, наверное, к этой цели стремились все трое – она, Робин и тренер. Инго, так она называла его в своих мыслях, был очень внимателен и скрупулезно следил за тем, как они выполняют его указания. Единственное, что тормозило всех троих – языковой барьер Алены. Она не сразу понимала, что тренер хочет изменить, а ему было сложно объяснить ей, что она выполняла не так или над чем надо было поработать подольше. Тем не менее они старались найти взаимопонимание, и когда слова не помогали, в ход шли руки и ноги – они показывали друг другу прямо на льду, что и как нужно было сделать или видоизменить. Алена пыталась запоминать некоторые слова, которые Инго использовал чаще всего. В раздевалке она их записывала в специальный блокнотик, чтобы потом дома перевести, понять и выучить.

«Прибавь темпа на этом заходе, – крикнул Инго. – Шнеллер!» «Быстрее!» – поняла Алена. Это слово она записала одним из первых и сразу запомнила его.

Она на мгновение посмотрела на Робина – они начали заход на параллельный прыжок, затем оттолкнулись, сделали крутку и приземлились. Штойер, казалось, был доволен результатом. Робин и Алена должны были на этой тренировке снова и снова повторять сальхов, чтобы наконец выполнить его параллельно. И вот сейчас, насколько Алена могла судить со своей точки зрения, он таковым и оказался.

Спустя две недели Инго сказал ей, что доволен ее работой и результатами, и спросил, хотела бы она продолжить работу с ним и Робином. Алена была тоже более чем довольна сотрудничеством и кивнула. Некоторые слова Штойер говорил по-русски, поэтому она сразу уловила суть разговора. Кроме того, с самого начала было так оговорено, что по окончании двух недель будут подведены итоги. Теперь она могла рассчитывать на более длительное сотрудничество, но для этого ей придется ненадолго вернуться в Украину, потому что ее туристическая виза истекала через пару дней. Потом она сможет вернуться обратно в Германию уже по студенческой визе, которую необходимо было оформить. Она не совсем понимала, как все будет организовано, но это было не главное.

Лишь спустя три месяца Алене Савченко выдали новую визу, и она смогла вылететь в Германию. Но и ей нужно было это время, чтобы утрясти множество вопросов. Сотрудники консульства в визовом отделе особо не спешили, Алена же в это время договаривалась с украинской федерацией фигурного катания. Ей необходимо было получить разрешение на смену спортивного гражданства. Ведь теперь на международных соревнованиях она собиралась выступать за Германию.

А получить такое разрешение спортсмену не всегда легко. Конечно, Алена была бы счастлива представлять Украину, но что она могла поделать, если ее родная страна не давала ей ни единого шанса? Если бы она получила разрешение, она должна была провести в так называемом карантине только один год, не принимая участия ни в каких международных соревнованиях. Если же ее страна отказалась бы отдать спортсменку добровольно, то пришлось бы ждать целых два года, прежде чем начать выступать за другую страну. Многие спортсмены, в том числе парники, а это Алена знала не понаслышке, потерпели на этом поприще фиаско, и некоторые пары не состоялись лишь потому, что партнер или партнерша не получили разрешение.

Алена его получила. Ее отпустили, но не обошлось без курьеза, хотя на самом деле ей было не до смеха. Чтобы она смогла получить разрешение и сменить спортивное гражданство, украинские чиновники потребовали от нее отдать соревновательное платье и коньки, потому что якобы они были оплачены федерацией. При этом никто не вспомнил, что те пары коньков, в которых она каталась все эти годы, покупали ее родители. Да и вообще Алена с трудом представляла, что будет с ее старым платьем и коньками и кому они, собственно, могли пригодиться. Но до этого не дошло. Ее родители доказали, что платье было куплено на их средства, поэтому Алена оставила его у себя.

Конечно, многие скажут, что стоимость платья или коньков – это не такие большие траты, но когда приходится экономить буквально на всем, каждая гривна на счету. Для семьи Алены это были большие деньги. Быть может, для кого-то 500 евро – это всего лишь мелочь на карманные расходы, которую можно растратить за один вечер, для других же эта сумма была неподъемной. Алена с детства училась ценить каждую гривну или копейку, поэтому такая стоимость казалась ей высокой. Если бы она была футболисткой, ее бы продали за много тысяч евро, но в фигурном катании не существовало системы трансферов, и таких сумм, какие отдают за футболистов, ни за кого из фигуристов не выплачивали. Но, что ни говори, мысль о том, что ее хотели отдать в Германию практически за стоимость одной пары коньков и платья, заставляла ее смеяться, как бы грустно это и не звучало. Но она не хотела зацикливаться на всем этом и сконцентрировалась на своем будущем и предстоящих тренировках в Германии.

* * *

Через три месяца она наконец-то вернулась в Хемниц, в свою маленькую квартирку. Алена не сразу узнала, что сам Инго занимался обустройством ее комнаты. Она понятия не имела, откуда он достал мебель и другие вещи. Быть может, что-то перевез из своего дома или позаимствовал у друзей. Тем не менее все, что нужно человеку для житья, он нашел. Алена чувствовала себя очень уютно в этой квартире и была невероятно благодарна Инго за это.

По прибытии в Хемниц Алену сразу же записали на языковые курсы в университет, и она ездила туда каждое утро. Только вот на этих занятиях кроме нее не было никого, кто бы начинал изучать немецкий язык именно с нуля. Остальные студенты могли более-менее свободно изъясняться и понимали преподавателя. Алена же не только не могла сказать ни слова, но и не понимала, о чем шла речь и что им объясняли. Все, на что она была способна – это различать отдельные слова. Поэтому она сидела на уроках и рисовала цветочки в тетради. При этом Алена даже не помышляла прогуливать занятия или вообще перестать ходить на эти курсы из-за того, что они не приносили желаемого эффекта. Конечно, она могла бы использовать это время, чтобы лишний раз пробежаться в парке или поупражняться в зале, вместо того чтобы сидеть и разрисовывать тетрадь. Но Алена продолжала ходить на занятия.

Все дни Алена проводила на катке, а потом, часто даже после десяти часов вечера, бежала в лес. Именно здесь она могла бегать, не обращая ни на кого внимания, тут ее никто не мог увидеть. Она натягивала на себя по пять пар штанов, чтобы больше потеть и сбрасывать лишние килограммы, и бегала. Ей было все равно, что, наверное, она выглядела при этом смешно, но именно в лесу Алена могла побыть наедине со своими мыслями. Что интересно, страха она тоже не испытывала, бегая в темноте по пустынным тропинкам. Несколько килограмм Алена уже сбросила, но ей все равно нужно было и дальше работать над собой.

На жизнь и карманные расходы ей в это время выделяли 10 евро в день, на которые она должна была покупать продукты и всякие мелочи. Но Алена не тратила свои 10 евро ежедневно, ей и не нужно было столько. Поэтому она их копила, чтобы по возможности помочь родителям в финансовом плане или попозже купить себе что-нибудь из одежды. Лишь спустя два месяца после прилета Алена впервые смогла позвонить родителям из телефонной будки в центре города. Она рассказала им, как у нее шли дела, о своей маленькой и такой уютной квартире, об уроках немецкого языка, о тренировках. Со смехом поведала, как она общалась с Робином и Инго с помощью рук и ног, расспросила, что делают ее братья. Все члены ее большой семьи хотели перекинуться с ней парой слов – папа, мама, Ростик, Руслан и Валентин. Даже Стив радостно лаял где-то на заднем плане.

– Со мной все в порядке, не волнуйтесь вы так, – Алена продолжала заверять своих родителей, что все у нее хорошо. Она не хотела, чтобы они беспокоились или боялись за нее.

– Но если что-то случится или тебе нужна будет помощь, обязательно позвони! Обещай нам! – родители переживали, что их Алена оказалась так далеко от них.

– Все будет нормально, я уже взрослая девочка, – смеялась Алена.

Когда Алена вернулась в квартиру, она пересчитала свои сбережения и поняла, что международный разговор из автомата обошелся ей в целых 20 евро. Каждую минуту Алена забрасывала в автомат новые монетки, но разговор с семьей был для нее намного дороже, чем эти деньги. Ведь она услышала голоса родителей, поделилась с ними своей радостью, узнала, что и у них все было хорошо. Здесь, в Германии, она чувствовала себя одинокой, и – когда уходила с катка – ей не с кем было даже поговорить. Эти телефонные звонки стали отдушиной, которая была ей столь необходима, – они придавали сил, поддерживали и мотивировали. С деньгами она разберется: где-то сэкономит, что-то не купит. Единственное, что Алене не давало покоя – это немецкий язык. Но и тут она была уверена, что со временем справится и с этой проблемой. Даже если на курсах ей придется разрисовывать тетрадь цветочками еще несколько месяцев.