Текст книги "Принцесса душ"

Глава 12
Селестра

После обряда извлечения я быстро возвращаюсь в свою комнату.

Принимаю душ, отчаянно пытаясь смыть с кожи запах смерти. Я чувствую себя неправильной и грязной. Спустя время я собираюсь ложиться в постель и все равно не ощущаю чистоты. В память въелись воспоминания об обряде.

– У тебя слишком длинные волосы.

Мать входит в комнату, и я останавливаюсь у изножья кровати.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

Она никогда не заходит просто так.

У ведьм есть куда более важные обязанности.

– В последнее время мы с королем заметили произошедшие с тобой изменения, – говорит Теола. Она глядит на неубранную постель, нахмурив лоб. – Ты выглядишь рассеянной. Нерешительной.

Я судорожно сглатываю.

– Нет. Я лишь…

«Я просто поняла, каким монстром мне придется стать, дабы выжить в этом замке, – думаю про себя. – Если я не переживу этот месяц, то окажусь на полу склепа».

До этих пор мне помогали тренировки Асдена. Он тоже сражался до последнего.

Я отчаянно хочу рассказать маме правду о предсказании Нокса и обо всем, что произошло. Но я знаю, что это повлечет за собой лишь катастрофу. Клятва на крови не позволит ей сохранить тайну. Любовь матери ко мне не идет ни в какое сравнение с ее верностью королю.

Может быть, это случится и со мной.

Когда мне исполнится восемнадцать, я потеряю контроль над своей судьбой и не смогу сопротивляться приказам короля.

Я действительно стану монстром.

– Ты любишь короля? – вдруг спрашиваю у матери.

– Мы все любим короля, – немедля и с вызовом отвечает Теола. – Это наш долг и наше обещание.

Нервно закусываю губу.

Я бы никогда не призналась ей в своих убеждениях. Если любовь – долг, то это не то обещание, которое я готова дать.

– Я пришла сюда не для того, чтобы говорить о любви, – твердо произносит Теола. – Будь осторожна. Недовольство короля ничем хорошим не кончится.

Ее предупреждение эхом разносится по комнате.

Это единственное, чего я могу дождаться от матери: предупреждения и наставления с крупицей надежды.

– Сирит хочет, чтобы ты была заперта в башне до конца месяца, – заявляет Теола. – В наказание за то, что ты указала Ноксу неверный день смерти, и странное поведение. Дверь в твою комнату будет заперта волшебной печатью. Ты не сможешь выйти даже на банкет, который состоится через два дня, или на церемонию желаний в конце недели. Используй это время, чтобы поразмыслить над своим будущим.

Я гляжу на мать, широко распахнув глаза.

– Подумай о нашем будущем, – продолжает она.

Женщины, которая рассказывала мне истории о богинях и заплетала волосы, больше нет.

Я скучаю по нежным взглядам, которыми она одаривала меня в детстве. Теперь же всякий раз, когда наши глаза встречаются, взгляд матери полон неуверенности.

Тоски.

– Я понимаю, что мне предстоит многому научиться, прежде чем я стану такой же, как ты, – говорю я.

Теола отступает назад и качает головой, словно я говорю о чем-то невозможном.

– Нельзя научиться быть тем, кем ты не являешься. – Ее голос полон тоски. – Ты никогда не была похожа на меня, Селестра.

Мне кажется, что я замечаю в глубине материнских глаз отголоски горя и печали. Затем Теола разворачивается – ее платье развевается, как черные крылья, – и вылетает из комнаты так быстро, как будто боится, что, оставшись здесь, она тоже превратится в пленницу.

Словно это замок ловит людей, а не человек, который его построил.

Теола не закрывает за собой дверь, и это похоже на насмешку. Путь открыт, но я все равно не смогу выбраться.

Магия матери, магия нашей семьи, заперла меня в башне.

Я не утруждаюсь закрыть дверь, прежде чем залезаю в постель и зажмуриваюсь, отчаянно желая уснуть, дабы этот день мог закончиться.

Не знаю, как долго я лежу, но в конце концов реальность ускользает.

Мне снятся ужасы.

Мне снятся мои вспоминания.

_____

Мне четырнадцать лет, луна залита кровью.

Большой Зал необъятен и огромен. Он возвышается надо мной, смыкается вокруг, сжимая маленькое тело своими стенами.

Драгоценности на тронах похожи на клыки чудовищ. Пасть огромного зверя, который хочет сожрать меня с потрохами.

– Ты убил их, – говорит Асден.

Это первые слова, произнесенные им в моем присутствии.

Я хочу сохранить их, запереть в своем сердце, но они настолько ужасны, что у меня трясутся руки.

Карие глаза Асдена полны грусти, и хотя его голос мягкий, я знаю, что ему хочется взреветь от злости.

Он напоминает мне что-то испорченное и сломанное. Рваное платье. Разбитая ваза. Что-то, что было уничтожено и лишено смысла.

– Они невиновны, – продолжает Асден. – Они просто хотели быть свободными.

Его слова полны чувства. В этом разбитом человеке столько силы.

То, как он стоит в великолепном мундире с блестящими медалями и с высоко вскинутой головой, чтобы смотреть королю прямо в глаза.

Это не просто солдат или тренер дворцовой стражи. Это генерал.

Бесстрашный.

Отважный.

Разбитый, но не сломленный.

Я прячусь за маму, крепко вцепившись руками в ткань ее бального платья.

Мне страшно. Не из-за Асдена, а из-за того, насколько сильно может навредить ему король.

Сирит стучит пальцами по трону из черепов.

– Не бывает невиновных, – отвечает он. – Никто и никогда не будет свободен.

Мать напрягается. Она толкает меня дальше за свою спину.

– Сирит, неужели меч действительно того стоит? – спрашивает Асден.

Моя мать судорожно сглатывает, услышав имя короля.

Измена.

Называть короля иначе как королем – предательство.

Уголок рта Сирита приподнимается.

– Это стоит всего, – говорит он. – Даже твоей жизни, мой старый друг.

Асден не моргает и не собирается бежать, хотя наверняка чувствует, что конец близок.

Я хочу крикнуть, чтобы он убирался отсюда. Убежал, не оглядываясь.

Но я не кричу, а Асден не двигается с места.

– Селестра, – зовет король.

Мать перестает дышать. Она напрягается, когда король называет мое имя.

Он протягивает руку.

Я пытаюсь пошевелиться, но мама крепко прижимает меня к своему телу.

– Селестра, – снова зовет король.

Но Сирит не смотрит на меня. Он глядит на Теолу.

Мать сглатывает и отпускает меня.

Король указывает на Асдена. На мгновение я думаю, что, может быть, он узнал, как мы тайно тренировались, и хочет меня наказать. Но лицо короля спокойно.

Это не связано с нашими тренировками и общением. Дело в другом.

Предательство.

– Увидь. Дотронься. Научись, – говорит Сирит.

Несмотря на мольбы матери и блеск в ее глазах, я делаю шаг вперед.

– Это не Фестиваль, – произносит она. – Видение его будущего не свяжет ваши души.

– Мне плевать на его душу, – отвечает король.

Сердце колотится в груди, когда Асден обращает на меня свой взгляд.

Я снимаю перчатку, и он протягивает руку, чтобы я могла ее коснуться. Он мягко сжимает мою ладонь, дав понять, что все в порядке. Он не зол.

Асден не борется. Не умоляет.

Никто этого не делает.

Это судьба, и мы смирились с ней.

Ко мне приходит мрачное и темное видение. В голове завывает пробирающий до костей холодный ветер.

Я вижу нас такими же, как и секунду назад. В той же комнате. В то же время.

Затем Асден начинает кричать, и из его глаза вытекает слеза. Она поднимается в воздух и превращается в дым.

В душу. Серую и клубящуюся.

Я отпускаю руку Асдена и едва ли не падаю на пол. Мать подхватывает меня на руки и крепко обнимает, прижав руку к бешено бьющемуся сердцу.

– Все в порядке, – бормочет она, опускаясь на колени, чтобы мы были на одном уровне.

Я гляжу на Асдена – на своего друга и наставника – в то время как мама прячет лицо в моей шее, тихо нашептывая.

– Все в порядке, – снова и снова повторяет она.

Наши с Асденом взгляды встречаются. Его карие глаза добрые и покорные.

«Тебе следовало сбежать, – думаю про себя. – Или бороться, как ты сам меня учил».

– Сегодня, – произношу я, хотя он и знает ответ. Мой голос превращается в шепот. – Ты умрешь сегодня.

Я хочу расплакаться.

Асден смотрит на мою мать.

– Обещай, что не позволишь моему сыну отомстить, – говорит он. – Защищай его так же, как защищаешь свою дочь.

Король встает с трона и идет вперед.

– Из твоего сына выйдет отличный солдат, – отвечает мама.

Она говорит быстро, чтобы король не успел ее перебить:

– Если он будет верен, то выживет.

– Да, – медленно отвечает Сирит.

Его голос глух и мрачен, а пальцы сжимают плечо моей матери.

– Он выживет. Чего не скажешь о тебе.

Асден касается рукой своего меча, и я задерживаю дыхание, ожидая, что он вытащит его и сразится. Будет бороться горячо и безжалостно.

Но он этого не делает.

Асден знает, что это бесполезно.

Мать не проводит ритуала, когда забирает его душу. Ни сделки, ни выбора. Лишь ее сила клубится вокруг нас, когда она вырывает душу Асдена и жизнь из его глаз.

Его крики разрывают мое сердце, грудь спирает, и я не могу дышать.

Он отдал душу не ради Фестиваля и не ради короля.

Просто так. Показательная пытка.

«Я не хочу этого видеть, – думаю про себя. – Я не хочу этого знать».

Забудь. Забудь. Забудь.

– Замечательно, – произносит король, когда Асден падает на пол.

Мой наставник исчез в одно мгновение. Единственное утешение вырвали из моей жизни.

Асден моргает, разинув рот, прежде чем последний вздох срывается с его бледных губ.

Его не стало. Он превратился в ничто.

Король протягивает руку и гладит меня по голове. Его пальцы напоминают насекомых, кишащих в моих волосах.

– Моя красавица, – говорит он. Король глядит на меня сверху вниз, его губы растягиваются в улыбке. – Мои прекрасные девушки Сомниатис.

Сирит поворачивается к моей матери. В ее глазах нет ни страха, ни сожаления, ни той яркой-яркой искры, которую я видела раньше.

Ее взгляд пуст и больше не обращен на меня.

– Да, – отвечает она. – Мы принадлежим тебе.

Я распахиваю глаза.

За окном глубокая ночь, сердце бешено колотится. Какие-то звуки прервали мой сон.

Скрип.

Шаги.

Мягкая и легкая поступь. Может, это мать пришла меня проведать? Я стискиваю зубы, задерживаю дыхание и вскакиваю из-под одеяла.

Возле моей кровати танцует пламя.

И тут я вижу его.

Лицо Асдена.

«Нет, это не Асден», – быстро осознаю я.

Юноша, который так сильно похож на своего отца.

Молодой мужчина, которого я почему-то не узнала раньше.

Нокс Лайдерик нависает надо мной с ножом.

Глава 13
Селестра

Почему я не заметила сходство раньше?

Асден никогда не разговаривал со мной. Он не рассказывал о своей жизни или семье, а мне никогда не разрешалось общаться с кем-либо, даже после его смерти. Я узнала его имя только тогда, когда услышала, как кто-то позвал Асдена. Это случилось через несколько месяцев после начала наших тренировок.

Голова кружится от осознания того, что все это время рядом со мной был Асден Лайдерик. Нокс – лучший и умнейший солдат короля – оказался сыном человека, который научил меня быть сильной.

Сын Асдена, связавший наши судьбы.

Я сглатываю, когда Нокс крепче сжимает свой нож.

– Добрый вечер, принцесса, – говорит он.

– Разве ты не должен быть в постели? – спрашиваю я, в животе узлом закручивается ярость.

Я не боюсь.

Солдат Последней Армии стоит у изножья моей кровати с клинком, сверкающим, как лунный свет.

В кромешной тьме. Я должна быть напугана, но это не так.

– Я не сплю, – отвечает Нокс. Он двигается возле моего окна со скоростью ветра. – Ты не будешь кричать?

– А ты не собираешься меня заколоть?

– Может быть, – говорит он.

Ветер из открытого окна треплет шторы у его ног.

– Я не тороплюсь. Убийство – дело непростое.

«Лжец», – думаю про себя.

Если бы Нокс хотел меня убить, он бы уже это сделал.

Я усаживаюсь поудобнее, прижимаю подушку к изголовью кровати и откидываюсь на нее. Скоро мне удастся разоблачить его блеф.

Нокс действительно похож на отца. Как я раньше этого не заметила? Как мне удалось запихнуть подробности той ночи в темные глубины сознания?

Что бы сказал Асден, если бы увидел нас сейчас?

– Не торопись, – отвечаю я Ноксу.

Тени поглотили парня. Часть его лица освещена свечой, а другая – окутана ночью. Я вижу лишь половину его наружности.

Одна сторона Нокса Лайдерика. Подозреваю, что их гораздо больше.

Нокс сжимает нож, и он мерцает на свету. Асден бы с гордостью выставил это оружие в нашем тренировочном зале. Рукоять красная, как цветки розы, а лезвие черное как ночь.

Интересно, был ли это подарок от отца сыну?

– Зачем ты здесь? – спрашиваю я.

– Я пришел, чтобы поговорить о моем будущем. – Нокс мельком бросает взгляд за окно, на манящее небо. – Мне нужно еще одно предсказание.

Я разрываюсь между смехом и недоверчивым вздохом.

– Разве ты забыл, что король и моя мать уже предлагали тебе такую услугу? Но ты отказался.

– Я не хочу их помощи, – говорит он. – Мне нужно твое предсказание.

Мне трудно его понять. Если Ноксу нужно точное предсказание, то ему стоит обратиться к настоящей ведьме.

Всего несколько часов назад Теола стояла в этой самой комнате и предупреждала меня, чтобы я не переступала черту. Подарить Ноксу предсказание за ее спиной – значит нарушить ее просьбы.

Нокс выходит на свет, все еще сжимая нож в руке.

– Ты уже помогала мне раньше, – говорит он. – Ты можешь сделать это снова.

Я хмурюсь, но Нокса это не смущает.

– Если ты этого не сделаешь, – продолжает он, – я скажу королю, что это ты спасла меня той ночью в таверне и лишила его моей души.

Я распахиваю рот.

Не могу поверить, что он использует мои благие намерения как шантаж.

Откидываю одеяло и ступаю на пол.

Доски холодят ноги, когда я шагаю навстречу к Ноксу. Я смотрю ему в глаза. Он стоит так близко, что я могу рассмотреть шрам на его лице.

Я сглатываю, вспоминая, каково было прикасаться к нему.

– Следи за тем, кому ты угрожаешь, – предупреждаю я.

Нокс не отводит от меня взгляда.

– Что именно ты собираешься делать?

Без предупреждения я бью его локтем в живот, как однажды показал мне Асден. Только Нокс успевает увернуться, поэтому я разворачиваюсь и хватаюсь за его клинок.

Мне удается коснуться рукояти, прежде чем он быстро отводит ее в сторону и задевает мою ладонь.

Я отшатываюсь, прижимая окровавленную руку к груди.

Мгновение спустя его нож прижимается к моему горлу.

– Впечатляет, – говорит Нокс. – Но не слишком дальновидно.

Я не отвожу взгляд.

– Ты разговариваешь со мной или с самим собой?

Лезвие сильнее вдавливается в кожу.

– Не знал, что ведьмы умеют драться.

– Ты удивишься, как многого ты обо мне не знаешь.

Нокс натянуто улыбается, словно ничего не может с собой поделать.

– Не спорю.

Он опускает нож и смотрит на мою ладонь.

Порез жжет, но это ничто по сравнению с теми ранами, которые я получила на тренировках. Я смогу исцелить его за несколько минут. Меня больше беспокоит капающая на пол кровь. Нужно вытереть ее, прежде чем кто-нибудь заметит.

– В таверне ты спасла мне жизнь, – произносит Нокс.

Я машу окровавленной рукой перед его лицом.

– И вот твоя благодарность! Прости, но мне больше не хочется тебе помогать.

Я гляжу на Нокса и понимаю, что он разрывается между желанием извиниться и перерезать мне горло.

– Я пытаюсь убедить себя, что ты не злая, – отвечает он. – Но ты все усложняешь.

– Все ведьмы злые, – напоминаю я, потому что это правда.

Этому меня научила мать. И если бы Нокс действительно знал, что случилось с его отцом, он бы даже не разговаривал со мной.

– И по какой-то неведомой причине я не могу тебя убить, – говорит Нокс.

Его мир черно-белый: убей или будешь убит. Нокс не понимает, каково это – не иметь возможности решать проблемы и принимать решения. Когда ты вынужден просто терпеть. Изо дня в день.

Ему никогда не приходилось мириться с врагами, потому что он волен сражаться с ними. Даже сейчас, стоя в спальне ведьмы Сомниатис, он считает, что есть только два варианта развития событий.

Какое счастье, что у него вообще есть выбор, после того как он забрал мой.

– Селестра, – зовет он.

Мое имя странно звучит на его губах, мелодично. Мать и король произносят его иначе.

– Ты дашь мне предсказание.

Я закатываю глаза и пытаюсь оттолкнуть Нокса. Это последняя попытка неповиновения, прежде чем я сдамся и уступлю. В конце концов, если помощь Ноксу поможет мне выжить, то грех от нее отказываться. Я толкаю его, а такое чувство, что дерусь со статуей. Он не двигается, только поправляет рубашку, как будто я испачкала ее смертью.

– Тебе действительно стоит поработать над своими манерами. – Он размахивает ножом в воздухе. – В конце концов, я твой гость.

Пресвятые души, как же он меня бесит.

Я проклинаю смерть за попытку связать наши судьбы.

– Я не боюсь тебя, – рычу в ответ. – Если ты думаешь, что можешь угрожать мне, дабы я помогла тебе, ты ошибаешься. Стоило просто сказать «пожалуйста».

Я снова его толкаю.

Какое же это бессмысленное действие.

Только на этот раз Нокс ловит меня за запястья. К тому моменту, когда я понимаю, что не надела перчаток, я замечаю довольное лицо Нокса. Слишком поздно.

Мой пульс вибрирует в кончиках пальцев.

Кожа Нокса прижимается к моей.

А затем приходит смерть.

Мы в замке. От раскатов грома содрогается тело и подгибаются ноги.

Небо снаружи темное и зловещее.

Нокс крепко держит меня за руку в перчатке и тащит через залы замка. Я пытаюсь поспевать, но он бежит слишком быстро, и я спотыкаюсь.

Рука Нокса выскальзывает из моей ладони.

Я падаю на каменный пол.

Нокс поднимает меня на ноги, но в соседнее окно ударяет молния, и по мраморному полу разлетаются осколки стекла.

Король и Теола выходят из тени.

– Я знаю, что ты сделала. Тебе некуда спрятаться, – говорит король.

Я отступаю, но внезапно коридор превращается в крошечную комнату. Мы заперты внутри. Я вижу лишь луну где-то вдали.

– Ты так похож на своего отца. – Король поворачивается к Ноксу, его разочарование смешано с отвращением. – Он и этот чертов меч, ты и этот проклятый месяц.

Нокс прикрывает меня собой.

– Убей их, – приказывает Сирит. Его голос эхом отдается в моей голове. – Убей их обоих как мерзких предателей.

Теола шагает в нашу сторону, ее желто-зеленые глаза блестят, а раздвоенный язык скользит между зубами.

– Вы не можете убить меня, – кричу я. – Я наследница Сомниатис.

Король растягивает свои тонкие губы в улыбке, отчаянно желая битвы.

– Не переживай, – отвечает он. – Теола родит мне нового наследника.

Он прижимает руку к животу моей матери, насмехаясь над моим существованием.

– Прощай, Селестра, – говорит мама.

Нокс трясет меня так сильно, что начинает болеть шея. Я возвращаюсь в реальность.

Его руки обхватывают мои запястья, а взгляд впивается в мои глаза, требуя ответа.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но слова застревают где-то внутри.

Змеиная отметка на моей ладони начинает саднить.

– Что ты увидела? – спрашивает Нокс.

Я гляжу на молодого солдата и вижу, как в его глазах отражается мое будущее.

Если погибнет он, умру и я. Замкнутый круг.

Аномалия. Уловка судьбы. Тонкая нить судьбы, что связывает нас вместе. Какая-то часть меня верила, если я буду держаться подальше от Нокса, то смогу спастись. Теперь мне стало ясно, что судьба не позволит нам разлучиться.

Пока Нокс является частью сделки, я тоже состою в ней.

В этот момент до меня доходит: я не в безопасности ни в замке, который называю домом, ни в стенах, которые, по словам короля, он построил, чтобы защитить меня.

Я в опасности. Легкозаменимая наследница.

И когда король поглотит душу Нокса, он без раздумий заберет и мою.

Не могу дождаться, когда это произойдет.

Я помогу Ноксу пережить этот месяц.

Но сначала он должен вытащить меня из замка.

Глава 14
Нокс

– Как я умру?

Я знаю, что она это увидела.

В глазах Селестры то же выражение, что и в первый раз, когда она предвидела мою смерть. Страх, к которому мне вряд ли удастся привыкнуть.

– Дай угадаю, – говорю я. – Ты прикончишь меня своим выдающимся обаянием?

Селестра отшатывается, и только в этот момент я понимаю, что все еще держу ее за запястья.

Внезапно мне становится холодно.

– Не смешно, – отвечает она.

– И то верно. – Я засовываю руки в карманы. – Не такая уж ты и ослепительная.

– Ты умрешь в конце недели. – Ее слова полны обиды. – Во время церемонии желаний.

Вот и все.

– Как? – спрашиваю я.

– Моя мать.

Селестра вздрагивает от своих слов. Хотелось бы мне знать, почему.

Мне хочется всего лишь разок заглянуть в голову Селестры Сомниатис и понять, почему она так ненавидит смерть, если должна ей наслаждаться.

Это разрушает все представления о ведьмах, которые у меня когда-либо были. Это искажает мои планы и все то, что, как мне кажется, хотел бы мой отец. Отныне это не имеет смысла.

Селестра яростно убирает волосы с лица.

Лунный свет скользит по ее щеке.

«Ведьма», – напоминаю себе, чтобы успокоить учащенный пульс.

Ведьма. Ведьма. Ведьма.

– Тебе вовсе не стоило просить предсказание, – говорит Селестра. – А я не должна была увидеть…

Селестра замолкает и смотрит на меня.

– Ты все испортил.

– Поздно переживать из-за этого. Где это произойдет?

Селестра вздыхает.

– Ты бежал по залам замка. Луна была не слишком высоко, так что это, должно быть, до начала церемонии исполнения желаний.

Я тихо посмеиваюсь.

Знаю, что не должен выглядеть таким довольным перед девушкой, чью семью собираюсь поставить на колени. Но если король и его ведьма замышляют убить меня в этом самом замке, то они знают, чего я действительно добиваюсь.

Значит, Сирит полагает, что у меня есть все шансы одержать победу.

И он напуган.

Селестра смотрит на мою ухмылку широко распахнутыми глазами.

Она не понимает, что я ждал именно этого: шанса заставить великого бессмертного Сирита, владыку Шести Островов, бояться смерти.

– Ты так похож на своего отца, – произносит она.

Моя улыбка испаряется.

Луна скрывается за небольшим облаком, и комната Селестры темнеет от моего хмурого взгляда.

– Что ты только что сказала?

Я не хочу, чтобы имя моего отца касалось кровавокрасных губ ведьмы.

Селестра вскидывает подбородок, игнорируя мой гнев.

– Так сказал король в моем видении, – быстро отвечает она, нахмурившись и намекая на что-то еще. – Что ты такой же, как твой отец. Он и какой-то меч, который сделал его предателем.

– Какой меч?

Я снова приближаюсь к ней, и Селестра отступает, отводя руки за спину, словно боится, что мы снова можем коснуться друг друга.

– Я не знаю, – говорит она. – Разве не у всех солдат есть мечи?

Так и есть.

Но существует только один меч, о котором когда-либо говорил мой отец.

Сказочный меч, чья сила способна поразить бессмертного. Он был выкован ведьмами Тавмы до того, как король и прапрабабушка Селестры уничтожили их во время Правой Войны.

Последняя надежда, за которую держится Полемистес. По словам отца, это главная причина, по которой Сирит всегда стремился его завоевать.

– Это был волшебный меч? – спрашиваю я, отчаянно пытаясь узнать правду.

– Волшебный меч, – повторяет Селестра. – Ты что, ребенок?

Когда она понимает, что я говорю серьезно, то хмурится. Между бровями девушки появляется морщинка, такая же глубокая, как и ямочки на щеках.

– Волшебство осталось лишь в моей крови, – говорит Селестра. – Изольда Сомниатис позаботилась об этом.

Что, если она ошибается?

Что, если мой отец был прав, и король боится Южного острова, потому что у них есть сила, способная убить его? Зачем еще королю упоминать об этом в ее видении?

Если это правда, то, возможно, мне не стоит ждать и опасаться визита смерти весь оставшийся месяц. Мика упомянул, что нам нужен новый план. Кажется, я его придумал.

Это мой шанс изменить правила игры и убить короля до того, как он успеет помешать мне.

– Скажи, что этот меч существует, – просит Селестра, неуверенно глядя на меня. – На что он способен?

– Это же меч, – спокойно отвечаю я. – Он может пронзать различные предметы.

Я снова хватаюсь за нож и уже готовлюсь вонзить его в горло Селестры. Хотя и понятия не имею, что буду делать после этого.

– Ты расскажешь матери и королю, что подарила мне второе предсказание?

Селестра глядит на мой нож.

– Ох, я тебя умоляю, – бесстрашно язвит девушка. – Ты не станешь меня убивать. Я тебе нужна, помнишь?

Я опускаю нож, смирившись.

– В таком случае… что нам делать?

Селестра отворачивается от меня и подходит к тумбочке. Она достает из ящика пару перчаток. Поздно спохватилась.

– Ты должен покинуть Вистилиаду.

– Это приказ, принцесса?

– Да.

Селестра закусывает губу. Когда наши взгляды встречаются, я осознаю, что она не в восторге от того, что собирается сказать дальше.

– И ты заберешь меня с собой.

Я моргаю, пытаясь скрыть удивление.

– Когда ты сбежишь от короля и отправишься на поиски волшебного меча, я последую за тобой.

Я прислоняюсь спиной к стене и медленно скрещиваю руки на груди.

– Правда? – спрашиваю я, наслаждаясь выражением отчаяния на лице Селестры, которое она так старается скрыть. – Раньше ты прекрасно ускользала из замка одна, принцесса. Зачем тебе понадобилась моя помощь?

– Я никогда не покидала остров, – отвечает она. – Ты увезешь меня из Вистилиады.

Я опираюсь ногой о стену. Чем спокойнее я выгляжу, тем больше волнуется Селестра.

– Что еще ты увидела?

– Это не имеет значения.

– Для меня это важно.

Селестра стискивает челюсти.

– Мне все равно, что для тебя важно.

Она глядит на свой браслет, то самое украшение, благодаря которому я узнал ее в таверне «После заката».

Я прищуриваюсь, как будто это поможет мне понять Селестру.

Она напоминает пазл, собранный из кусочков судеб других людей. Интересно, осознает ли она, кем является на самом деле?

– Скажем так, король узнает, что я тебе помогла, – объясняет она. – В видении он угрожал мне. Я больше не могу жить в заключении, поэтому хочу уйти.

Эти слова похожи на правду больше, чем все, что она когда-либо говорила. Мне не нравится, насколько тихим становится ее голос, когда она упоминает Сирита.

Мне становится немного жаль юную ведьму. Но почему я испытываю жалость к несчастной принцессе, запертой в замке? Учитывая все, о чем она могла мечтать, включая способность обуздать смерть.

Селестра может сколь угодно глядеть на меня обеспокоенным взглядом, но я никак не могу узнать, какая часть ее натуры говорит правду. Ее рассказы и печаль могут быть частью хитрого плана, целью которого является предательство.

– Почему я должен тебе верить?

– Потому что у тебя нет выбора, – с легкостью отвечает она. – Люди редко избегают смерти. Если хочешь выбраться отсюда живым, тебе нужна ведьма.

Она права.

Именно поэтому я пришел сюда в первую очередь.

Если я хочу стать первым человеком на Шести Островах, который пережил месяц Красной Луны, мне необходимы ее предсказания.

Кроме того, магия притягивает магию. Если меч действительно существует, то, возможно, Селестра – прекрасный способ найти его. Возможно, именно поэтому отец никогда не пытался его отыскать. Наследник может быть ключом к разгадке.

Найти магию, убить короля и отомстить за отца.

– Мы договорились? – спрашивает Селестра. – Даю слово, что помогу тебе выжить, если ты поможешь мне сбежать.

Я убираю оружие в ножны, осознавая, что иного выхода у меня нет.

Победа – это все, что сейчас имеет значение. Если мне придется объединиться с монстрами на пути к триумфу, пусть будет так.

– Мы поедем в Полемистес, – отвечаю я. – Легенда гласит, что именно здесь находится меч, о котором упоминал король. И это единственное место, куда он не сможет проникнуть.

– Почему твоя семья так одержима этим мечом? – спрашивает Селестра.

– Это ключ к убийству Сирита, – говорю я. – Так хотел мой отец.

Я жду, как она отреагирует.

– Твой отец? – робко спрашивает она.

Селестра снова хмурится, а затем сужает глаза. Я не понимаю, интрига это или гнев.

– Встретимся в центральном лабиринте за час до восхода луны в ночь банкета, – произношу я. – Вряд ли кто-то заметит твое исчезновение.

– Только не лабиринт, – возражает Селестра, качая головой. – Тебе нельзя приближаться к замку или к моей матери. Это слишком рискованно.

– Я и не подозревал, что ты так беспокоишься о моей безопасности, принцесса.

– Я беспокоюсь о том, что мой спаситель будет убит до того, как ему удастся увезти меня с острова, – возражает она.

На моих губах играет ухмылка.

– Ты можешь выбраться из замка самостоятельно?

– Я занималась этим с самого детства.

– Тогда встретимся у подножия горы, – соглашаюсь я. – Но если это окажется ловушкой, я убью тебя. Опоздаешь хоть на минуту, и я уйду.

Я лукавлю, поскольку без Селестры и ее видений мне не удастся отыскать меч и спастись от смерти.

Но чем меньше она полагает, что я нуждаюсь в ней, тем лучше.

– Я приду, – говорит Селестра. Она протягивает облаченную в перчатку руку. – Клянусь.

Я сжимаю ее ладонь. Магия ведьмы вспыхивает между нами, словно спичка.

Вместе с наследницей мы сможем разрушить королевство.