Текст книги "Книга Черной и Белой магии. Иная Реальность"

Глава 4. Сон

– Тебя срочно вызывают в школу, – пробурчал сын, когда я переступила порог дома, и мгновенно скрылся в своей комнате.

Учительница была уже не молода и производила впечатление достаточно умной и доброй женщины. Я могла предположить всё что угодно из возможных причин «срочного вызова», за исключением произнесённого:

– Я не знаю, что делать с вашим ребёнком, это – кошмар! Он во всём хочет быть ПЕРВЫМ! Ну разве это мыслимо? Он поднимает руку, не дождавшись, когда я закончу формулировать вопрос, первым сдаёт контрольные работы, напрашивается выйти к доске. Я уже не говорю о том, что он вечно придумывает какие-то игры для детей и хочет куда-то вести их за собой…

* * *

Мне было лет десять-одиннадцать, когда на зимних каникулах мама отправила меня на самую большую и известную в нашем Королевстве «ёлку», куда родителей тогда не пускали. Зал, где проходила «ёлка», вмещал безумное количество детей совершенно разного возраста. Когда «ёлка» заканчивалась, детей выпускали ходить по кругу на площадь трёх Соборов, похожую на загон для лошадей и ограждённую железными перегородками. Родители, стоящие за ними в несколько рядов, пытались пробиться поближе, чтобы отыскать своё чадо в огромной толпе бредущих по кругу и успеть выцепить, пока ребёнок не зашёл на очередной круг.

Игра «Найди меня!» представляла собой настоящий стресс, как для детей, так и для взрослых. Во-первых, потому что зима тогда ещё была зимой – снег скрипел под ногами, и, простояв на морозе в ожидании встречи достаточно длительное время, родители могли простудиться. Во-вторых, потому что тогда здесь было принято ходить в униформе. И очень сложно среди тысяч тоскливо марширующих по площади одинаковых валенков отыскать те, на которые утром твой ребёнок с трудом пытался нацепить галошки. С другой стороны, игра развивала работу шестого чувства – «почувствуйте» своё.

Мы с мамой договорились, что она будет махать мне шарфиком, тождественным по цвету флагу Королевства в те времена. Но выяснилось, что о том же условном знаке договорилось не менее половины «ёлочников». Мне стало жалко маму, и я решила сделать ей подарок – выйти на улицу первой.

Я шагала по широкой дороге к магическому кругу в сильном отрыве от основной массы. Не знаю, как у меня так получилось. Я вошла в круг и услышала радостно-волнительные возгласы родителей: «Пошли!». И ещё я слышала, как они перешёптывались: «Боже, кто этот счастливчик? Чей это ребёнок?» Потом я увидела маму. Она улыбалась. Я – тоже.

* * *

После смерти мамы я постоянно пребывала в неприятном измерении – в напряжённом пространстве с «вязким» временем, где чувствуется необъяснимый вакуум чего-то. Ты оставляешь Там почти всю свою энергию и возвращаешься абсолютно выжатым и пустым. Мир мёртвых, вернее, «застрявших» между «Здесь» и «Там» по каким-то причинам, в котором обитают различные сущности, в том числе и серо-восковые призраки. Обычно я проходила Туда во сне через огромный экран, похожий на зеркало. Там застряла мама, и мы по очереди ходили друг к другу «в гости», то она – ко мне Сюда, то я – к ней Туда. Да и на старой бабушкиной квартире границы пространств (измерений?) утончались, и то, что «Там», оказывалось прямо «Здесь». Сначала Дверь в Иную Реальность приоткрывается, затем физически ощущаешь иное пространство, вливающееся в здешнее, и почти сразу же слышишь Его звуки и реже – видишь. Сама я сквозняков не боялась – адаптировалась, но, ввиду специфической особенности «проводить» в Иное следом за собой тех, кто находится рядом в момент открытия Двери, мне было страшно за сына. Я целенаправленно не читала ему на ночь сказок про Иную Реальность, привязывая к Земной. Но однажды, когда мы засыпали и послышался скрип Двери, я сделала вид, что ничего не происходит, сын же посмотрел мне в глаза и шёпотом спросил:

– Ты слышала, мам? Эти звуки, что это? Кто здесь? Скажи мне, что ты ТОЖЕ СЛЫШИШЬ!

* * *

Я зашла к ребёнку, чтобы пожелать спокойной ночи.

– Я когда-то умер, а потом родился, мам, – внезапно произнёс сын. – А потом, когда я снова умру и снова рожусь, у меня будет уже другая мама.

– Необязательно. Души могут встречаться в следующих жизнях, только они не всегда узнают друг друга в новом теле.

– Нет, мам, мы больше не встретимся.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что ты уже никогда не родишься. Я так чувствую, я знаю: тебя оставят ТАМ. А ещё я стал видеть Человека в Чёрном. Кто он?

– А как ты его видишь? – я пыталась сохранить спокойствие, поскольку после смерти мамы часто видела Человека в Чёрном; весь укутанный в чёрную ткань, он был похож на монаха и молчаливо смотрел на меня, стоя у окна.

– Он приходит ко мне. Иногда во сне, а недавно был в комнате. У окна. Он всегда появляется неожиданно. Я его боюсь. Он весь в чёрном. Как монахи. В каком-то полотне. Я не знаю. Я не вижу его глаз. Но он смотрит на меня. Он молчит. Мне страшно. Зачем он приходит?

– А ты спроси его, кто он. В следующий раз, когда он придёт. Не бойся, просто спроси, чего он хочет.

– Тебе легко говорить, ты же никогда его не видела! Во сне сложнее. Когда я начинаю понимать, что это – сон, я просыпаюсь…

* * *

Я видела сына за несколько лет до его рождения, знала, как он будет выглядеть в этом мире. Он родился необычным ребёнком, предпочитал одиночество и бурно проявлял недовольство, когда его брали на руки или окружали «телячьими нежностями». Сын никому не позволял кормить себя с ложки. Его первое слово – не «мама» или «папа», а – «Я – САМ!».

Когда он ещё не умел говорить, ему часто снились кошмары, и он истошно кричал. Я входила в его комнату, включала свет и наблюдала ужасные картины: он отбивался от кого-то незримого и совершенно не реагировал на меня. Мне с трудом удавалось его разбудить, но когда он просыпался и вспоминал, где находится, мгновенно успокаивался и улыбался.

В раннем детстве у сына была своя любимая игра – в воздушные шарики. Мы приходили в парк, и он просил купить ему хотя бы один.

Я покупала. Он брал шарик и, как бы незаметно от меня, отпускал его в небо. Потом поворачивался ко мне и, жалобно глядя в глаза, просил купить ещё один. Так могло продолжаться до бесконечности. Мне казалось, что сын заранее приучает себя отпускать всё земное, что ему на самом деле очень нравится, как в умных взрослых книжках нас учат избавляться от идеализации и привязанностей.

Позже он начал разговаривать во сне, очень отчётливо и абсолютно серьёзно, по-взрослому, возможно, со своим Учителем. «Я не могу сделать этого сейчас…» – однажды произнёс сын лет в семь во сне. И мне было страшно, что он не станет Воином Света.

* * *

ЧКНБ исчез… А я уже который день отчётливо чувствовала, как моё астральное тело всё больше отдаляется от физического. Когда человек уходит, подобное начинается где-то за семь дней до…, физическая боль исчезает за пару часов до… Я познала это на собственном опыте. Но сейчас я не уходила, по крайней мере так, как уходят из-за болезни. Ничего не болело. Разве что на днях я получила сразу несколько плохих известий, «режущих» меня без ножа. Нельзя сказать, что неожиданно – я давно их предчувствовала. Но когда чувствуешь и знаешь, что невозможно ничего изменить, до последнего момента надеешься на чудо. Чуда не произошло. Мне не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Кроме Него. Я отправила Ему заклинание про то, как стою на подоконнике у открытого окна. Он ответил, что стоять на окне в феврале достаточно прохладно. По крайней мере, людям. Но я – заклинательница, поэтому мне полезно немножко проветриться. Я написала, что мне не хочется жить, и попросила Его не исчезать.

«Не грусти – морщинки появятся…» – ответил Он и снова исчез…

* * *

После выхода в окно я оказалась в области, похожей на большой светлый коридор, расположенный в непосредственной близости от Земли. Меня вёл Голос. Не добрый и не злой, абсолютно беспристрастный. Меня никто ни в чём не осуждал. Мы общались мысленно.

– Запомни, что увидишь, чтобы поведать живущим на Земле, – произнёс Он.

Я визуализировала лист бумаги и ручку и попыталась записывать, но почти сразу же осознала тщетность затеи – я не смогу «вынести» отсюда свои записи. Листочек послушно растворился в воздухе вместе с ручкой. Я махнула рукой и огляделась, пристально рассматривая детали.

Голос вёл меня по «промежуточному» состоянию-коридору Здесь находились только что «умершие». Они медленно проплывали вдаль. Каждый из них по ходу движения просматривал «картинки земной жизни», которые являлись в своём роде экзаменом. В начале коридора картинки всем показывали одинаковые – «стандартный набор», выявляющий реакцию Души на просмотренное, в зависимости от которой определяется её дальнейшая участь.

Я перемещалась медленно. «Покойницам» показывали женщин с новорождёнными детьми. Некоторые души начинали метаться – тянулись на Землю, чтобы родить убиенных ими во чреве младенцев. Я была абсолютно спокойна, как и Голос, будто он знал, что меня это не касается. Я видела убийц, а после – наркозависимых, которым показывали злачные места, где те могли бы утолить жажду. Мучаясь от осознания, что на небе ничего подобного не существует, души испытывали чувство неимоверного влечения к Земле. Я по-прежнему оставалась абсолютно спокойной. Мне вспомнилась «Тибетская Книга Мёртвых» и книги известного парапсихолога про «идеализации и привязанности», от которых человеку нужно избавляться ещё при жизни в теле, а умирать желательно в состоянии, когда уже не испытываешь никаких «привязок» – нереализованных земных желаний, иначе ты не сможешь дойти до конца коридора.

– А теперь смотри ты… – спокойно произнёс Голос. – Запомни хорошенько, чтобы вернуться и рассказать…

Я остановилась у Окна в Мир. Пространство Света медленно снижало яркость. Я увидела город, машины и людей, какую-то станцию метро. Дождь. Незнакомая женщина пришла на свидание к любимому мужчине. Я видела, как они встретились.

Астральные слёзы хлынули из глаз. Картинка поплыла. Голос смотрел на меня с печалью, хотя и не был видим мною. Безумное желание «прожить» любовь к Человеку, Которого Не Было, закружило меня по спирали и мгновенно утянуло в спящее физическое тело. Я буквально «рухнула» в него, и сразу же проснулась, и заплакала от безысходности: сбежать сегодня от кошмарного одиночества Туда = воплотиться завтра в очередном новорождённом. Побег в Иную Реальность терял всякий смысл…

Глава 5. Храм души

– Сегодня вечером ты идёшь к Р.А.М…. – приказным тоном произнесла одна из коллег, выслушав мой пересказ сна.

– Нет, – возразила я. – Сегодня вечером я приглашена читать заклинания.

– Сегодня вечером ты не будешь читать заклинаний. Тебе надо познакомиться с Р.А.М. Она приезжает два раза в год и проводит семинар в течение недели. Я только вчера узнала, что она сейчас здесь…

Р.А.М. – Раиса Ахметовна Мансурова – сидела в центре огромного зала, рассказывая о потрясающих возможностях каждого человека. От контура её земного тела исходило ослепительное сияние, казалось даже, что это – самый настоящий Огонь… В рабочие дни мы занимались по пять часов вечером, а в субботу и воскресенье – весь день. За неделю семинара мне довелось несколько раз поговорить с Учителем наедине. Она читала мои рукописи, смотрела будущее и видела в нём Свет. Р.А.М. многому нас научила, но мне больше всего нравилось медитировать под музыку, совмещённую с мантрами, записанными в ходе её экспедиции в Тибет.

* * *

Я закрыла глаза. Перестав ощущать физическое тело, я оказалась в живописном месте в горах, на поляне с журчащим ручейком. Справа – обычные горы, которые я видела в Тибете несколько лет назад наяву. Слева – пропасть, за ней – иные горы какого-то Иного, неизвестного мне Тибета. Где-то вдалеке на верхушке одной из гор справа возвышался маленький монастырь.

Воздух приобретал расплывчатые контуры. Внезапно я почувствовала, что сейчас увижу маму. Мама – уже давно очень-очень далеко, и ей трудно «собраться» в тот земной образ, который навсегда останется в моей памяти, но я всё равно узнала бы её из тысячи туманных очертаний. Будучи такой же прозрачной, как и она, я осознала, что обняться по-земному у нас не получится и говорить словами – тоже. Моё физическое тело пребывало в зале на семинаре Р.А.М., я могла смотреть отсюда на «Я – в Зале» и перемещать в него Сознание, наблюдая за «Я – Там, в Горах» со стороны. Это была игра в мгновенные перемещения, и она мне нравилась.

Встрече с мамой я несказанно обрадовалась. Мы гуляли там, у приоткрытой Двери, где сосуществуют обычные и иные горы, и общались молча, – я даже не формулировала фраз мысленно, потому что остались только чувства, и всё остальное – излишне.

Мама провела меня к Монастырю на Горе, где горел огонь, хотя, возможно, я приняла за него огромный чан с благовониями, окутанный туманной дымкой, из которой сотканы наши с мамой тела здесь. Забавно: мы – прозрачные, а монахи – плотные, в настоящей одежде. Странно, что они не обращали на нас особого внимания, лишь мельком окинули взглядом и продолжили заниматься своими делами.

Через некоторое время монахи принялись обходить по часовой стрелке чан с благовониями или огонь, от которого шёл дым, танцуя, распевая мантры и ударяя в музыкальные инструменты, похожие на бубны. Мама позвала меня танцевать с ними. Странное чувство радости и абсолютного умиротворения – танцы с мамой и монахами, которые смотрели на меня так, будто моё появление здесь – совершенно обычное явление.

Мама позвала меня к пропасти. Это была самая настоящая бездна. Когда-то я поднималась в горы выше 5 000 метров, но сейчас мы находились на высоте в сотни тысяч километров над уровнем моря. Или Земли? Неописуемо красиво и величественно. Я чувствовала, что Земля – так далеко отсюда, что до неё нужно лететь, и достаточно долго. Мы стояли на самой высокой горе Мира, Иного Мира. Чёрные горы казались мне Душами монахов. Небо огненно-красного цвета напоминало закат Солнца. Но земное Солнце едва виднелось у дна пропасти. Подниматься выше уже некуда, потому что это – самое-самое высокое Небо. Небо цвета Огня.

Мама хотела, чтобы я прошлась над пропастью, и она взяла меня за руку, хотя это – иллюзия, я просто почувствовала, что она поддерживает меня. И я сделала свой первый шаг в пустоту. Мы шли с ней по Огненному Небу, как люди гуляют по осеннему парку. А потом я поняла, что маме пора уходить, и её контур медленно растворился, сливаясь с тем, что называют Богом. Звучала последняя мантра. И казалось, что всё это Огненное Небо вмещалось в один только звук – ОМ.

* * *

На следующий день занятий я оказалась на той же поляне в горах. Уровень, на который я попадала в начале каждой медитации, – ниже уровня Огненного Неба, откуда я возвращалась на Землю. Я заранее знала, что мама не придёт и что мне нужно поговорить с монахами. Я переместилась левее и обнаружила 108 источников со святой водой, прошлась по ним и отправилась дальше, огибая горы. Вдалеке виднелся уже знакомый мне Монастырь, но путь обрывался у пропасти. Я остановилась, задумавшись. Со всех сторон меня окружали иные горы. Над пропастью натянута тонкая нить. Я внезапно почувствовала, что кто-то подошёл ко мне сзади, обернулась спиной к обрыву, на том месте, откуда начиналась нить, ведущая к Монастырю, и увидела улыбающегося монаха. Он подошёл ко мне так близко, что я инстинктивно сделала шаг назад и встала на нить. Монах продолжал улыбаться и держать меня взглядом, чтобы я не оступилась, двигаясь «задом наперёд»: спиной – к Монастырю и лицом – к монаху. Мы шли медленно, пока я не почувствовала под ногами «землю».

Монах показал рукой в направлении Огня, и я присела около. Я попросила его о помощи, рассказав о своей Пустоте. Но он улыбался в ответ. Появились остальные монахи и начали танцевать вокруг Огня. Я стала подходить к каждому из них по очереди и просила мне помочь. Но они молча приглашали меня танцевать с ними. Они улыбались.

Я поняла, что пора возвращаться на Землю, и оказалась на той самой высокой горе, где Небо – огненно-красного цвета. И я уходила в это Небо, пока всё оно не сливалось в один только звук – ОМ.

* * *

На третий день Монах встретил меня у 108 источников. Я опять попросила его о помощи, но он молчаливо улыбнулся и показал, где находится «бассейн» со святой водой из источников. Я лежала под водой с открытыми глазами, дышала и видела улыбающегося Монаха, склонившегося надо мной над поверхностью воды. Он не позволял мне выйти из бассейна, пока вода очищала моё астральное тело. Я расслабилась, закрыла глаза и летела в огненном потоке с огромной скоростью. Потом Монах дал мне понять, что я свободна. И тогда я побежала к пропасти, над которой натянута нить. Монах смотрел на меня, улыбаясь, – он знал, что я легко доберусь до Монастыря без чьей-либо помощи. Но, едва ступив на монастырскую «землю», я вспомнила о Человеке, Которого Не Было. Мне захотелось показать ему эти волшебные места. Я вернулась обратно к источникам, представила Его таким же туманным, как и я, стоящим у края пропасти, «взяла» Его за руку и взглядом позвала за собой. Он смотрел мне в глаза, а я улыбалась Ему, как ещё вчера Монах улыбался мне. Я провела Его в Монастырь и снова вернулась к 108 источникам, чтобы провести сына.

Монах позвал меня к Огню, и всё повторилось – я танцевала с монахами, а потом уходила на вершину самой-самой высокой горы, чтобы погулять по Небу цвета Огня, и возвращалась на Землю, когда всё вокруг внезапно сливалось в один только звук – ОМ.

* * *

На четвёртый день каждый из присутствующих принёс с собой по четыре бутылки из-под шампанского, – нам предстояло погулять по битому стеклу. Многие спрашивают, зачем это нужно, считая, что Р.А.М. учит только хождению по стёклам. Во-первых, за предыдущие три дня занятий ни слова о стёклах произнесено не было. Во-вторых, пройтись семь раз по битому стеклу – лишь фрагмент семинара. Цель данного действия – взломать программу, прописанную в Сознании как: «Это невозможно! Нельзя! Так не бывает! У меня не получится!» Люди живут по правилам заложенных в них программ, согласно которым считают свою проблему неразрешимой. Если программу переписать, скрытые возможности проявляются и помогают найти верное решение. Сотворив маленькое чудо – пройдя по битому стеклу, не порезав пятки, – человек начинает не просто ВЕРИТЬ в чудеса, но и ЗНАТЬ, что ОН ТВОРИТ ИХ САМ. С Божьей помощью, разумеется.

Приехало телевидение. Стекло разделили на две «кучки». Уже умеющие ходить по стеклу семинаристы выстроились в очередь «для стареньких» и принялись «гулять» как ни в чём не бывало, будто под ними – мягкий и пушистый ковёр. Я замерла у ковра для «новеньких». Р.А.М. сказала, что я пойду первой. Оценивая взглядом осколки, торчащие остриём кверху, я не представляла, как можно не порезаться. Р.А.М. взяла меня за руку и попросила повторить за ней всего-навсего одну фразу. Я повторила и была уверена, что Учитель не отпустит мою руку до тех пор, пока я не пройду весь ковёр, но нет: Р.А.М., хлопнув меня по попке, приказала:

– Иди!

Я сделала первый шаг. Если честно, я очень чувствительна и, отправляясь к морю в отпуск, выбираю песочный пляж или гальку, – мне проще научиться летать, чем ходить по камням босыми пятками.

Теперь же я слышала, как стекло хрустело подо мной, впиваясь остриями в ноги, но совершенно не чувствовала какой-либо боли. Я добралась до безопасной «суши» целой и невредимой, но «процедуру» надо повторить не менее семи раз. Все «новенькие» с опаской переходили к ковру для «стареньких».

– Меня больше нет. Вы всё уже можете сами, – улыбалась Р.А.М.

Я ходила и ходила по стеклу. Когда меня фотографировали, кто-то из семинаристов закричал: «Алиса! Покажи ласточку!!!» Из-за пауз между снимками мне пришлось прыгать на одной ноге на битом стекле, чтобы сохранить равновесие ласточки до очередного щелчка фотоаппарата. В одно из «похождений» я плохо настроилась и, сделав первый шаг, почувствовала острую боль в левой пятке. Казалось, коврик вот-вот превратится из зелёного в красный. Я замерла, как одноногая цапля, чтобы, прежде чем приземлить на стекло вторую пятку, успеть «перекодироваться».

После мы снимали одежду до пояса и ложились на стекло голой спиной (и шеей, и головой). Р.А.М. подходила к лежащему, вдавливала его со всей силой в ковёр, поворачивая то на один, то на другой бок, и проделывала разные другие «упражнения», чтобы стекло максимально «слилось» с обнажённой верхней частью тела. Лежащий поднимался не один, а вместе со стёклами, торчащими из спины, как иголки у ежа. Р.А.М. вынимала осколки, а в тех местах, где они ещё секунду назад находились, оставались углубления, словно от вбитых гвоздей. Кожа не порезана, крови не было. Зато по тому, какого цвета оказывались определённые участки спины, Р.А.М. сразу же говорила, какие у человека имеются проблемы со здоровьем.

Поздно вечером мы играли в пятнадцатиминутную игру «Расскажи Тому, не знаю Кому, про то, не знаю что!». Р.А.М. попросила каждого из нас подойти к трём-четырём семинаристам, к которым «потянет», и сказать первое, что придёт в голову. Я подходила к незнакомым мне людям, и они удивлялись, как я смогла почувствовать и сказать им то, чего не могла знать.

* * *

В последний день занятий нас ожидала особая медитация «Храм Души», перед которой мы прошли небольшой инструктаж. Р.А.М. попросила каждого из присутствующих чётко сформулировать свой вопрос, на который необходимо получить ответ.

– Когда окажетесь Там, обращайте внимание на детали. Кто вас встретит? Возможно, родственник или друг, Старец или Ангел, а может быть, никто не встретит. У всех по-разному. Оглянитесь вокруг. Как выглядит ваш Храм или То, куда вы попадёте? Кто-то оказывается в лабиринте. Кто-то в замке. Постарайтесь обойти его весь, целиком. Заходите во все двери, потому что за одной из них находится ответ на ваш вопрос. Если какая-то дверь закрыта, найдите ключ и откройте её. Во время медитации будет играть музыка, но без мантр. Я доведу вас до Входной Двери. Дальше вы останетесь одни. Я предупрежу, когда время будет заканчиваться, чтобы вы успели вернуться обратно вовремя. И ещё одна просьба-совет. Нас сейчас чуть меньше, чем обычно, поэтому сделать это будет сложнее. Но всё же, если кто-то из вас сможет, зайдите в Библиотеку Вселенной. Попробуйте, вдруг получится? Попросите Старца или Стража показать вам Книгу. Откройте её, попробуйте прочитать. Это какой-то совет вам. Возможно, ответ на ваш вопрос. Бывает, Книга написана на незнакомом языке. Постарайтесь почувствовать, о чём она. Иногда Страж передаёт информацию через вас мне. Уходя Оттуда, не забудьте поблагодарить всех, с кем вы встретитесь Там…

Заиграла музыка. Мы закрыли глаза. В отличие от предыдущих медитаций, мы не лежали, а стояли. Я не представляла, что можно медитировать стоя, и, что хуже, не могла представить, какой он – этот Мой Храм Души. Р.А.М. провела нас в Небо. И я внезапно увидела его – серебристо-белый, ослепительный, вернее, почти ослепляющий своим сиянием кристалл пирамидальной формы, по центру которого в вертикальном направлении проходил мощный поток энергии. Храм находился в иссиня-чёрном Небе так далеко от Земли, что её совсем не было видно.

Я подошла к входной Двери. Р.А.М. попросила нас прочитать молитвы, кто какие знает, или просто помолиться Душой, кто как умеет, после чего оставила каждого наедине с Храмом.

Страшно заходить, но я открыла Дверь и шагнула внутрь. Осмотрелась – ни души… Внешняя часть Храма по архитектуре совершенно не соответствовала внутренней, будто это – два разных сооружения. Двухэтажный домик имел форму креста, образованную двумя пересекающимися под прямым углом коридорами. Первое, что бросалось в глаза, – отсутствие потолка и крыши. Над головой – звёздное Небо. Впрочем, крыша здесь ни к чему – дождей нет, снега – тоже. Это же совсем Иной Мир. Даже здорово, что крыши нет, – в моём Храме Души живёт целая Вселенная! Стены побелены, как деревенские домики с внешней стороны. На стенах висят мои картины и горшки с красивыми цветами. Вдоль стен на обоих этажах – множество дверей. Пол, двери и балки – деревянные, тёмно-коричневого цвета. В доме очень светло, несмотря на отсутствие источника света и присутствие иссиня-чёрного Неба над головой.

На второй этаж вела деревянная лестница, расположенная правее от входной Двери. Обойти все двери в Храме Души не представлялось реальным, но я поднялась на второй этаж и зашла в первые четыре комнаты слева. Никого. Правда, в одной из них я обнаружила несколько… крышек от гробов. Я беспомощно опустила руки, присела на лестнице и заплакала. Даже здесь, в моём собственном маленьком домике, я – совершенно одна.

Спустившись на первый этаж, я заметила туманную нишу с вьющимися зелёными растениями напротив входной Двери и решила посмотреть, что там. Я подходила всё ближе и ближе, как вдруг увидела… Он сидел за деревянным столом, на котором лежали старинные книги, и что-то писал. Без головного убора, но в зелёных одеждах, расшитых золотом, – типичное облачение священнослужителей на Троицу. Заметив меня, он улыбнулся, как когда-то он улыбался мне на протяжении пяти лет, когда я пела в детском церковном хоре. Патриарх не удивился моему появлению, будто знал, что я приду сюда. И я заплакала от нечаянной радости – встречи. Он выглядел как живой, но я помнила, что ровно месяц назад он покинул Землю. Я посмотрела ему в глаза и мысленно спросила:

– Почему всё так? Отчего у меня такая жизнь? За что? Зачем? Почему меня никто не любит? Я хочу, чтобы Тот Человек…

Патриарх отвечал мне глазами, наполненными Вселенской Любовью:

– Ты сама всё знаешь, тебя Небо любит…

– Но почему так? – снова спросила я.

Он указал взглядом на книги на столе. Я вопросительно посмотрела на него.

– И ты – пишешь…

– Чтобы я писала?

Патриарх кивнул и протянул мне раскрытую книгу. Слова на санскрите. Я удивилась: Патриарх и… санскрит? Я ничего не поняла, а он сказал, чтобы я зашла к «моим», и показал, какая именно дверь на втором этаже мне нужна.

Они все действительно собрались там: обе бабушки и их сестры, дедушка, мама с папой, тётя с дядей. В туманных очертаниях астральных тел я узнала каждого из них и была рада встрече не меньше, чем они. Никто не задавал мне вопросов, потому что Там всё известно про каждого живущего на Земле. Только тётя спросила, как дела у её младшей дочери. Я ответила, что всё хорошо. Во мне не осталось боли, я давно их отпустила, а с мамой мы на днях общались в горах и танцевали с монахами. Внезапно я вспомнила про Библиотеку Вселенной и вернулась к Патриарху с просьбой провести меня в неё. Патриарх поднялся из-за стола и повёл меня по левому коридору первого этажа, одна из дальних дверей которого являлась входом в Библиотеку.

Мы прошли несколько залов, каждый из которых – огромен. По пути нам встречались люди. Они явились сюда с целью найти СВОЮ КНИГУ и не обращали на нас никакого внимания. Все стены от пола до потолка представляли собой книжные стеллажи, к тому же бессчётное количество стеллажей располагалось по бокам от центрального прохода, соединяющего бесконечную цепочку залов. Здесь было всё…

Я огляделась в замешательстве:

– Мне сказали, что надо найти какую-то книгу или книги, в которых – ответ на мой вопрос…

Патриарх улыбнулся и подвёл меня к одному из стеллажей в центре зала, внимательно посмотрел на меня, а потом потянулся рукой к верхней полке, достал и протянул мне… мои первые две книги, одна из которых называлась «По дороге в Небо», а название второй составлено из трёх имён – двух великих заклинательниц Серебряного века и моего собственного – «Марина. Анна. Александра». Я плакала, а Патриарх улыбался.

Я спросила, можно ли мне самой достать какую-нибудь книжку он кивнул. Я прошла в дальний угол зала, «пододвинула» стремянку и добралась до верхней полки. Моя рука потянулась к старенькой книге тёмно-зелёного цвета, на корешке которой надпись отсутствовала. Я вытащила её и прочитала единственное слово, выгравированное на обложке золотыми буквами: «СЛОВО».

«У вас осталось три минуты…» — раздался знакомый земной голос Р.А.М.

Я поставила книжку обратно. Спустившись, я столкнулась с одним из известных священников. Он улыбнулся мне. Священник искал здесь какую-то информацию. «Интересно, – подумала я. – А он жив?»

«Прощайтесь, ступайте к Двери, через которую вы вошли в Храм».

Я стояла у входной Двери. Глаза Патриарха, как и много лет назад, излучали Добро и Любовь. Я поблагодарила его. «Мои» смотрели на меня со второго этажа и махали призрачными очертаниями рук.

«Откройте Дверь, выходите».

Я открыла дверь. Патриарх перекрестил меня на прощание…

«Закрывайте за собой Дверь, повернитесь к ней спиной…»

Через пару минут я открыла глаза. На Земле…