Текст книги "Книга Черной и Белой магии. Иная Реальность"

Глава 15. Кастинг

В тот вечер я участвовала в литературном мероприятии в уютном бард-арт-кафе в центре города. Стихи перемежались романсами и песнями. Поэты выступали в рубрике «Свободный микрофон», хотя он всегда занят, и за него, как и за многое другое в Земной Реальности, нужно ещё побороться. Я «отчиталась» и беседовала у барной стойки со Светланой, когда к нам подошёл пожилой незнакомец.

– Я хотел вам кое-что сказать, – улыбаясь, тихо произнёс он. – Вы – ЗАКЛИНАТЕЛЬНИЦА!

– Спасибо! – я улыбнулась. – А кто вы?

– Это не имеет особого значения. Считайте, что я – профессиональный критик, редактор. Я слушал всех, но слышал только вас, и хочу сделать вам маленький подарок… Пожалуйста, напишите мне адрес своей электронной почты, и я вам его сегодня вечером пришлю.

Я записала адрес на салфетке. «Критик» произнёс «спасибо» и растворился. А меня тут же окликнул ещё один мужчина. Я встречала его здесь лишь пару раз. Он был уже «в Иной Реальности» и только что заказал себе ещё чуть-чуть…

– Алиссса!!! – воскликнул он, мучительно качая головой. – Ты же творишь на уровне Заклинателей Прошлого Века! Ну откуда это всё в тебе?! Такая Сила! Я подарил твои книги знакомым, но этим людям ничего в жизни не нужно кроме денег! Какая несправедливость! Мир сошёл с ума! И я ничем не могу тебе помочь…

Я улыбнулась ему и внезапно увидела перед собой портрет Пастернака.

– Свет, а вы что-нибудь знаете о Пастернаке? – спросила я.

– А почему ты спрашиваешь?

– Некоторых Заклинателей того времени я хорошо прочувствовала, будто знаю их лично, а сейчас вижу перед собой Пастернака, и захотелось с ним познакомиться, поговорить. Кем он был? Каким он был?

– Ты ещё успеешь с ним познакомиться в Иной Реальности, – успокоила меня Светлана, и мы замолчали.

Со сцены донеслось: «Мой Василёк! Всё будет нормалёк!».

Я не считаю себя вправе критиковать кого-то. Я отключаюсь и не слушаю, когда это – не моё. Критикует обычно тот, кто сам не пишет или пишет ещё хуже, чем тот, кого критикует. Раскритиковать можно даже сотворенное гением. И невозможно нравиться всем. Любое произведение несёт в себе определённые вибрации и чувства, которые либо близки тебе, либо нет. И мы говорим: «Да, это – моё» или «Нет, это – не моё». Но наше собственное восприятие совсем не означает, что произведение не имеет права на существование, ведь оно может понравиться другому.

Я отключила слух, пока «свободный микрофон» не захватил очередной поэт. Я часто видела его в «андеграунде», но мы никогда не общались. Когда я услышала его впервые, он напомнил мне Блока. Ничего общего во внешности у них не было, но тематика и стиль сильно перекликались.

С Блоком я познакомилась ещё в детстве, когда пела в церковном хоре. Или… ещё раньше – в прошлой жизни? Я мгновенно впитала в себя огромный том его заклинаний, чувствуя их «нутром», и внезапно прочувствовала и Его самого, войдя в Поток и подключившись к Его Сектору. Казалось, многое он написал обо мне или для меня, чтобы спустя столько лет я прочитала и что-то вспомнила. Я знала Блока наизусть. Самое любимое заклинание, впервые прочитанное после смерти мамы, – «Поэт». Если вы подумали, что в нём говорится о поэзии и поэтах, вы глубоко ошибаетесь. Это диалог поэта-папы с маленькой дочкой, у которой умерла мама. Я мучительно пыталась понять, почему и кому Блок написал «Поэта», но кого ни спрашивала, никто ничего не знал. Невероятно, но Блок сыграл важную роль в моей судьбе – и на письменном, и на устном экзаменах и в школе, и в Академии Иная Реальность подарила мне возможность рассказать, что я знала о Нём, и почитать Его заклинания людям…

«Свободный микрофон» снова пошёл по рукам. Поэт спустился со сцены и почему-то присел за мой столик.

– Ну здравствуй, «Саша»… – улыбнулась я.

– Тогда… – поэт засмеялся, – тогда здравствуй, «Аня»… Можно мне тебя так называть?

– У меня было много имён в этой жизни, как, впрочем, и самих жизней внутри одной. В детстве родственники и соседи звали меня Таней – так звали маму. В школе – Женей, учителя путали нас с подругой. В Академии преподаватели итальянского – Сандрой, а английского – Элис. На работе итальянцы зовут меня Алей, а немцы – Алекс. Близкие – Лисой, совсем близкие – Лил ей, потому что у меня Лилит – на Солнце…

– Ты – Аня. Я бы даже сказал… Ню – даже в роскошных платьях ты предстаёшь «ню» в своих стихах. Я хочу тебе кое-что подарить.

Поэт протянул мне книгу, фильм и… чётки. Буддистские деревянные чётки со 108 «камушками». Книга про Блока «Александр и Любовь», а фильм – «Луна в Зените» про Ахматову.

– Ты всё время пишешь про Арлекинов и балаганчики… Не успел что-то дописать тогда? Может, тебе поэкспериментировать с другими образами? – поинтересовалась я.

– Не хочу. Это мой любимый персонаж. Обожаю театр. Знаешь, а ведь я мог бы стать актёром, в этой жизни. Но шанс упущен… А ты всё ищешь Человека, Которого Не Было? Почему ты так и не смогла ни с кем жить тогда?

– А разве ты нашёл свою Прекрасную Даму?.. – парировала я.

– Ладно, извини… Скоро будет выпущен сборник, посвященный Ахматовой. Презентация в Питере. Поедем?

– Слишком много связано с этим городом… – уклончиво ответила я.

– Согласен… Но ТОГО Питера больше нет. По крайней мере, таким, каким я запомнил и полюбил его…

Внезапно, откуда ни возьмись, к нам подлетела женщина. Она была уже не молода, выглядела довольно экстравагантно и вся… жужжала.

– Так! Все записываемся на кастинг! Записываемся! Записываемся! Я вас всех послушала. Все вы – гении, поэтому подходим, подходим быстренько! Сюда! Ко мне! Все! Только, товарищи, по очереди и, как говорится, согласно штатному расписанию!

– А что за кастинг? – поинтересовалась я.

– Так, девушка! Я вижу, вы активная! Это замечательно! Я вас сейчас запишу! – воскликнула жужжащая и достала из сумочки блокнот и ручку.

– А куда вы её записываете? – спросила одна из участниц вечера.

– Как куда? На телевидение! А вы, девушка, разве не хотите попасть на телевидение? Там – ПЕ-РЕ-ДА-ЧА!

– Тогда запишите нашу Алису обязательно! Она – Заклинательница! – настоятельно произнёс один из поэтов.

– Она – не просто Заклинательница. Она – великая Заклинательница, – добавил один из бардов.

– Итак, вы – Алиса! Записываю… Телефончик, пожалуйста…

– А вы кто? – осторожно спросила я, продиктовав номер телефона.

– Я – это и есть кастинг! А Кастинг – это Я! Не перебивайте, деточка, а то я что-нибудь забуду у вас спросить… Так… Волосы – чёрные. Длинные. Глаза – чёрные. Большие… Внешность… Поверните голову! Ага, внешность – с налётом Востока… Очень хорошо! Записываю… Так… Что я хотела, собственно, ещё спросить? А!!! Вот: сколько вам лет?

Я сказала правду. Женщина отпрянула от меня в ужасе.

– Ну что вы, деточка! Да разве ж можно так кому-нибудь говорить? А уж тем более телевидению?! Запомните раз и навсегда: вам – восемнадцать! Поняли? Я записываю: во-сем-над-цать… – женщина записала и тоном заговорщика добавила мне на ухо: – И себе запишите куда-нибудь, чтобы не забыть, если потом кто спросит…

– У Алисы вышло много книг! – с гордостью прокричала из зала Светлана.

– Так, всем молчать! Я же записываю! А какой у вас рост?

– Я – метр… И пятьдесят… Плюс восемь… сантиметров… – удивлённо подняв бровь, процитировала я свой собственный стих.

– Эээх… Маловато будет… Ну и что с вами прикажете делать?! Придётся так и записать: и метр… и пятьдесят… – диктовала жужжащая самой себе.

– Алиса состоит в Самом Главном Обществе Заклинателей нашей страны! – выкрикнул кто-то из собравшейся вокруг нас толпы.

– А какой у вас… вес? – не обращая внимания на возгласы, продолжала женщина.

– А для Заклинателей это ВАЖНО? – ещё больше удивилась я.

– Нет, для Заклинателей не важно, но это важно для телевидения!

– Я не знаю, – я растерялась.

– Как это вы не знаете?

– Это ведь не важно для Заклинателей… Вот я и не взвешивалась…

– Да это – Бе-Зо-Бра-Зи-Е! Причём… фирменное! Постойте… или форменное? Ну, собственно, вам и это, видимо, не важно… Итак, на чём мы с вами, деточка, остановились?.. На вашем… ВЕСЕ!!! Надо будет вас обязательно взвесить! Я напишу сейчас: «взвесить!» Потом напомните мне перед кастингом!

Из толпы снова донеслось:

– Вы там, на передаче, дайте Алисе почитать побольше! Вы же слышали, КАК она читает? Все будут в восторге!

Жужжащая дописала слово «взвесить!», бросила на меня оценивающий взгляд и спросила:

– А какой у вас размер… бюста?

Зал замер… Немая сцена… Однако женщина, поняв, что ответа не дождётся до Апокалипсиса, мгновенно распахнула мою меховую накидку, под которой обнаружила тонкую кофточку и тяжело вздохнула:

– Не Голливуд, конечно, но для вторых ролей сгодится… Так и запишем… Ну с вами – всё! СЛЕЕЕЕДУЮЩИЙ!!!

* * *

Я вернулась домой. ОНА встретила меня у Двери.

– Тебя ждёт подарок, про который ты уже успела забыть. Открой электронную почту… Это письмо теперь по праву принадлежит и тебе…

В почте я действительно обнаружила письмо от старенького «критика», который, как выяснилось в ходе литературного вечера, являлся широко известным поэтом-переводчиком в литературных кругах прошлого века. Текст его письма был достаточно лаконичен: «Милая Алиса, отправляю обещанный Вам подарок. С уважением, М.В.».

Я открыла приложенный файл – документ с названием «Письмо», и… Это было письмо… Пастернака, с которым я так внезапно и столь сильно захотела познакомиться всего пару часов назад… В письме, датированном 15 декабря 1955 года и адресованном поэту-переводчику, Пастернак чёрным по белому высказал своё отношение к поэзии и поэтам вообще, и к заклинателям в частности. Он написал о существовании некой Иной Тайной Силы, которая производит отбор строчек, которые останутся в веках. Эта Сила, как правило, распознаётся с опозданием. Часто – трагические ноты, сказывающиеся в виде самоубийств, в других случая – черта предвидения, раскрывающаяся посмертной победой.

Письмо Пастернака – привет из Иной Реальности, а ОНА сидела напротив меня на кухне и улыбалась: «На сегодня сюрпризы ещё не закончились. Открой книгу про Сашу». Не в состоянии противиться ЕЙ, я достала подаренную книгу объёмом в 400 страниц. Я очень устала. Полночь. Даже при желании, прочитать её не представлялось возможным. «Листай!» – подсказала ОНА.

В книге почти нет стихотворений – рассказ о жизни Блока, чей загадочный «Поэт», глубоко задевший за живое в детстве, так и остался для меня великой тайной. Я послушно листала и… внезапно наткнулась на ЭТО стихотворение внутри текста… «Ух!» – выдохнула я и принялась читать текст за страницу до. В нём говорилось, что за год до смерти у Блока родилась внебрачная дочь, которую назвали так же, как и мои родители меня при рождении. Её мать умерла. Женщина, удочерившая девочку, переписала стихотворение с пометкой, что его посвятил девочке её отец, и указала его имя. Стихотворение же было написано чуть ли не за 15 лет до рождения Александры. «Он тоже видел», – подумала я. Так спустя почти двадцать лет Высшие Силы поведали мне тайну «Поэта».

Я собралась провалиться в царство снов, но едва физическое тело прикоснулось к кровати, а глаза ещё не успели закрыться, как внезапно прямо перед собой я увидела Патриарха. Я вскочила с кровати и протёрла глаза. Видение не исчезало.

– Заходи, смелее… – с улыбкой произнёс Он, и теперь я уже отчётливо видела свой Храм Души.

Приземлив голову на подушку, я закрывала глаза и открывала их снова, но картинка оставалась прежней. Я была в Храме Души и одновременно в своей комнате – обе Реальности совместились в одной, границ больше не существовало.

– Ты очень устала, Алиса. Тебе надо отдохнуть. Пойдём… – мысленно позвал Патриарх.

С тех пор как я приходила в Храм Души последний раз, в нём ничего не изменилось. Только теперь опять горел Свет. Откуда он исходил, я так и не поняла. Но я очень устала, и мне действительно хотелось отдохнуть. Мы подошли к нише с вьющимися растениями с белыми цветами, где стоит письменный стол, за которым Патриарх обычно что-то пишет. Я бросила взгляд в левый коридор. Ко мне навстречу бежал… мой Лунный Кот. Он прыгнул ко мне на колени, забрался на плечо и стал мурлыкать Музыку Сфер.

– Привет, Лунный! – радостно шепнула я, почёсывая его за ушком. – Ты, случайно, не знаешь, что там, за Дверью, в которую упирается левый коридор?

Кот послушно спрыгнул на пол и важной походкой направился к той самой Двери. Я вопросительно посмотрела на Патриарха: могу ли я заглянуть за ту Дверь? Он кивнул. Кот приоткрыл её лапой, и я увидела бездонное тёмно-синее Небо. То самое, которое рисовала фоном на картинах про Девочку и Лунного Кота. Я сделала шаг в Небо вслед за Лунным. Мы гуляли по Небу, хотя, казалось, мы должны были провалиться и падать-падать-падать, поскольку под ногами – Пустота, а потом я увидела Землю. Она была маленьким шариком и могла запросто уместиться у меня на ладони.

– Где мы сейчас, Лу? Что это за место?

Кот мяукнул в ответ что-то похожее на: «Да какая, собственно, разница? Гуляй себе на здоровье…»

Сфера, где мы оказались, являлась промежуточным состоянием, принадлежащим обеим Реальностям. Отсюда можно вернуться на Землю или наблюдать Земную Реальность через Окно в Мир. «В основном через эту Сферу пролетают, и с достаточно большой скоростью», – почему-то пронеслось в голове, и я подумала, что здесь должен проходить вертикальный туннель, по которому я когда-то летела вверх от Земли, чтобы послушать Музыку Сфер. Здесь же можно получить Знания – Небо представляет собой раскрытую Книгу, и всё, что ты хочешь узнать, мгновенно проявляется на её страницах. Голос в детстве учил меня здесь устройству Мироздания. И формулы, и геометрические фигуры появлялись на экране Вечности, будто звёзды складывались в определённые узоры, фигуры и слова.

– Лу, а может быть, это место – Высшее учебное заведение?

Кот довольно мурлыкнул. Я поняла, что он живёт в моём Храме Души. Я никогда его раньше не встречала, потому что Кот любит гулять сам по себе по разным Сферам, иначе откуда бы он мог знать Музыку Сфер? Я мысленно предложила ему вернуться в наш домик. Но Лунный промурлыкал: «Я, пожалуй, ещё тут поброжу, а ты ступай…»

Я вернулась в Храм. Теперь я знала, куда ведёт Дверь, находящаяся рядом со входом в Библиотеку Вселенной. Я подошла к Патриарху, вспоминая, что все Двери в правом коридоре, которые он показал мне в прошлый раз, были связаны с грехом самоубийства, и спросила, не является ли Дверь, которой заканчивается правый коридор, входом в Ад – Низший Астрал? Патриарх кивнул, добавив, что мне нужна другая Дверь, и указал рукой на то, что открывалось взору за расступающимися передо мной вьющимися растениями с белыми цветами в нише напротив входной Двери в Храм.

Ещё один уровень Неба, одна из Сфер, где я не бывала раньше. Я шагнула в неё. Всё залито Светом. Нет, это – не Солнце. Пронизывая пространство целиком, он совсем не слепит глаз. Под ногами – изумрудная трава. Над цветами порхают разноцветные бабочки. Красивая огромная поляна, справа – приветливый лес. Всё как в детстве, когда мы с дедушкой бродили летом по лесам на даче. Вдали слышны голоса. Я знаю, что там живут светлые души ушедших. Эта Сфера наполнена радостью и спокойствием. Негатив сюда не добирается. Он оседает ниже. Всё, что здесь есть, – мыслеобразы, созданные по подобию того, к чему мы привыкаем на Земле, и-или (?) наоборот: на Земле – как здесь. Здесь нечего бояться, но мне страшно зайти слишком далеко – скоро наступит утро, и придётся вернуться. Поэтому я падаю в цветущие травы, слушаю пение птиц, рассматриваю волшебных бабочек и смотрю на Свет, который повсюду вокруг меня. И мой собственный внутренний Свет потихоньку сливается с Единым Всеобщим Светом. Я растворяюсь в Нём, потому что я – Его часть. Мы имеем одну и ту же природу. Или структуру. Или состав. Или что-то там ещё – назовите это как-нибудь за меня… Всё, что я знаю сейчас, – то, что я – Тот Свет.

Глава 16. Волшебных палочек… нет

Каждое «Доброе Утро» начинается у меня с гаража. Иногда гараж приветствует меня ещё и своим «Добрым Вечером». Домик моей серебристой Лисы – самый дальний в «коридоре» – находится прямо у Никогда Не Открывающихся Ворот. Вернее, открыть их можно только вовнутрь, потому что сразу за ними – холм. Ворота кривые, поэтому правая дверь гаража открывается лишь на 45 градусов. Одно из других удобств – слишком маленькое расстояние между противоположными гаражами, чтобы «развернуться», поэтому заезжаю я, плетясь по всему коридору задним ходом. Но веселее проезжать, когда кто-то оставил машину прямо в коридоре, а не в гараже. Особенно зимой по вечерам, потому что машина на автомате с передним приводом не любит кушать снежную кашу, двигаясь задним ходом, и, выражая свой протест, останавливается, требуя взять в руки лопату и расчистить ей Путь от начала коридора до тех самых Никогда Не Открывающихся Ворот. Но Ворота и так уже замурованы снегом – люди сваливают его неожиданно, а я всё думаю: как же их допускают до управления автотранспортом, когда у них явные проблемы со зрением, ведь на Воротах крупными буквами написано: «Не засыпайте меня снегом! Выезжаю!»? Даже я пока ещё вижу эту надпись издалека. Так, каждое утро, пока снег окончательно не растает, начинается для меня с зарядки, которую часто приходится повторять вечером, и никогда не знаешь, из каких упражнений она будет состоять завтра. Когда начинается весна, снег с холма за Никогда Не Открывающимися Воротами начинает таять и стекает прямо к дверям моего гаража. По ночам «море» покрывается толстой коркой льда, поэтому по утрам я его скалываю, чтобы открыть двери, а потом вычерпываю лопатой воду, которая подо льдом. К вечеру прибывает новая порция растаявшего снега… В общем, если кому-то из вас не хватает физических упражнений, приезжайте. Будем делать зарядку вместе. А летом люди сваливают к Воротам мусор. Однажды кто-то даже не поленился привезти и выставить на всеобщее обозрение тяжеленные окна с балконной дверью. Когда я сообщила охраннику, что не могу выехать, он удивлённо спросил: «А разве вам окна не нужны?» Я сказала, что мне нужно на работу. Охранник задумался и предложил эти окна кому-нибудь срочно продать…

В то утро я обнаружила обе двери гаража до уровня замка в снегу. Нет, это был даже не снег, а камень. Я поняла: ночью приезжал Трактор, который сделал своё доброе дело. Для всех, кроме меня. Он собрал снег со всего коридора, благополучно засыпав им и мой гараж, который ещё накануне вечером я расчищала около получаса, и Никогда Не Открывающиеся Ворота. В придачу. Чтобы увеличить мою физическую нагрузку. А ночью, как назло, наступили заморозки. И снег окаменел. «Замуровали!» – невольно произнесла я, осознавая, что все орудия труда находятся внутри гаража. Конечно, если бы я могла добраться до работы общественным транспортом, я бы так и поступила. Но Высшие Силы командировали меня в промышленную зону за город, добраться до которой на перекладных можно как раз к тому времени, когда рабочий день закончится. Я тяжело вздохнула и направилась в будку Председателя, которого уже неоднократно просила предупреждать меня о каждом планируемом визите Трактора, чтобы я оставляла Лису ночевать вне её домика. И ведь что интересно: когда нужно всем-всем-всем сдать очередные деньги, так обзванивают всех-всех-всех заранее и по нескольку раз, а сообщить о Тракторе всего-навсего одному человеку – неразрешимая проблема.

Председатель сидел в будке и пил чай.

– Доброе утро! – сказала я и вопросительно посмотрела на него.

– С вас 500 рублей! – радостно произнёс Председатель и протянул мне квитанцию.

– А за что 500 рублей? – уже зная его ответ, спросила я.

– За уборку территории от снега!

– А не могли бы вы вместо квитанции выдать мне лопату? Председатель улыбнулся:

– Сначала – 500 рублей, а потом – лопата!

– Послушайте, вы же видели, что стало после уборки территории от снега с моим гаражом?

– Да, видел, – усмехнулся Председатель.

– И что мне теперь делать?

– Заплатить 500 рублей и взять в руки лопату.

– А почему я должна платить за уборку территории от снега, если потом, и, причём уже не в первый раз, вся «моя» территория, которую я очищаю сама каждый божий день, превращается в одну большую каменную глыбу и мне надо брать в руки лопату?

– Потому что вам достался самый последний гараж у Никогда Не Открывающихся Ворот. Я же в этом не виноват!

– А кто в этом виноват?

– Конечно же, вы! Вот я бы на вашем месте ни за что на свете не согласился бы на этот гараж! Потому что я знаю, что это такое!

– А у меня был выбор?

– Нет! Но я, так и быть, могу сделать вам одно одолжение.

– Какое одолжение? – заинтересовалась я.

– Сначала – 500 рублей.

Я протянула деньги. Председатель улыбнулся и снисходительным голосом произнёс:

– За уплату взносов за ваш гараж в двойном размере я разрешу вашей машине зимовать на улице. В соседнем коридоре – те же проблемы. Крузер уже вторую зиму без крыши «ночует».

– То есть вы хотите сказать, что я должна заплатить вам стоимость взносов за гараж и такую же сумму дополнительно, чтобы вы разрешили мне оставлять машину на улице, а не в гараже?

– А ещё говорят, не бывает умных и красивых женщин одновременно! – засмеялся Председатель.

– Конгениально… Дайте лопату…

Раскопав замурованную Лису, я заметила на капоте следы от лап Кота.

– Лунный! Ты решил материализоваться?! В углу что-то зашелестело.

– Послушай, я совершенно не обижусь, если ты вовсе не серого цвета, как на статуэтке Девочки с Котом!

Кот выполз на Свет Божий и посмотрел на меня с интересом. Он был именно серый, дымчатый, с белыми лапками и белым галстуком на шее. Я улыбнулась.

– Привет! Какой ты красивый! Прости, но совсем нет времени для общения с тобой, я и так уже опоздала на работу. Увидимся в Иной Реальности. Но если у тебя появилось какое-то земное дело, можешь пока пожить в домике моей Лисы!

Кот прыгнул на полку и свернулся клубком.

* * *

Я почти доехала до работы. Работаю я в промышленной зоне в южном направлении, недалеко от взлётного пункта железных птиц. Мне оставалось пересечь железнодорожные пути, по которым никто уже давно не ездил, о чём свидетельствовал гигантский камень, брошенный кем-то на рельсах справа от проезжей части. Внезапно машина передо мной остановилась и заглохла. Прямо на рельсах. Я терпеливо ждала продолжения, но и через десять минут ситуация никак не изменилась. На дороге, которая имела всего две полосы – для движения в сторону работы и для возвращения домой – никого больше не наблюдалось. Я решила объехать заглохшую машину и, уже совершая это действо, внезапно заметила в заснеженных кустах Волшебную Палочку, которая сделала всего лишь один взмах, приказав мне замереть. Ослушаться приказа Волшебной Палочки – грех. Я остановилась. Волшебная Палочка с довольным видом потирала руки.

– Ну, наконец-то хоть кто-то заехал в нашу Тьмутаракань! – пробурчала та себе под нос и громко добавила: – Доброе утречко, Девочка!

– Здравствуйте, – произнесла я.

– Да ты попалась! Эх, да как ты попалась-то, а! Садись-ка в мою машину. Люблю маленьких, глупеньких и неопытных девочек! – облизывалась Волшебная Палочка.

– А как бы вы поступили на моём месте? – поинтересовалась я, пересев в его машину.

– Точно так же. Только зачем ты десять минут стояла и ждала, когда заглохшая старая рухлядь заведётся, – непонятно. Зря время потеряла. А я замёрз весь! Ладно, давай сюда документы.

Я отдала документы. Волшебная Палочка долго их изучала и вдруг удивлённо воскликнула:

– Ты что, – городская?! А чегой-то ты у нас тут, в Тьмутаракани, делаешь?

– Работаю.

– Работаешь?! – Палочка удивилась ещё больше. – У вас там, в городе, работа, что ли, закончилась?

– Так получилось.

– А где ты тут работаешь?

– Сразу за поворотом.

– Ну ты попала, Городская! Ты сама-то поняла, насколько ты попала?

– Да, поняла – я опоздала на работу.

– Нет, ты, видимо, ещё не поняла. Ладно, сейчас выясним. Говори мне как на Духу: что на работе делаешь? Чем занимаешься?

Те слова, которые могут что-то сказать о моей работе, скорее всего, покажутся вам Иной Реальностью, хотя они не имеют к ней никакого отношения. Так часто бывает: кажется одно, а на самом деле – другое. В целом я работаю с большими буквами.

– АБС, ПВХ, ХПЛ, СПЛ, МДФ… – произнесла я привычную абракадабру из аббревиатур.

– Ты, Городская, лучше не выпендривайся! – разозлилась Волшебная Палочка.

– Что вы! Это просто такие штуки, которые…

– Вот, молодец, уже ближе к делу… Итак, штуки, говоришь… И сколько ты штук за эти штуки получаешь?

– Катастрофически мало, – сказала я абсолютную правду.

– Если получаешь катастрофически мало, дешевле опоздать на работу на весь день, чем сделать то, что ты сейчас сделала на дороге…

– Насколько дешевле? – поинтересовалась я.

– Даже боюсь тебя напугать, если сейчас что-нибудь озвучу…

Я вдруг подумала, что, наверное, кроме пауков в этой жизни меня уже мало что может напугать, но на всякий случай попросила:

– А вы озвучьте что-нибудь нестрашное…

– Городская, ты какая-то непонятливая… Подскажи мне что-нибудь, что тебя не очень напугает… Ты же попала, а не я.

– Я тоже боюсь… Вдруг я вас обижу? – задумалась я, не представляя себе текущих расценок волшебных палочек.

– Ладно, давай так достань кошелёк. Всё, что там найдём, то из него на пол машины вдруг как… упадёт и для тебя – пропадёт! Договорились?

«Бог есть!» – подумала я и радостно закивала головой, потому что хорошо помнила, как, к счастью, мало дней осталось до зарплаты.

Увидев содержимое моего кошелька, Волшебная Палочка сильно огорчилась и удивлённо произнесла:

– Городская, да ты – нищая?! У тебя что, совсем больше ничего нет?!

Я беспомощно развела руками, уронив содержимое кошелька на пол.

– У меня стихи есть… – вдруг вспомнила я. – Хотите, вам почитаю?

– Да ты ещё и сумасшедшая! Бери документы и ступай с Богом… Но совет тебе на будущее: нарушать можешь – нарушают все, но попадаться – нельзя…

* * *

Добравшись до офиса, радовалась я недолго – внезапно отключили электричество, и через пару часов «невключения» нас отпустили по домам. Так ещё одна теорема в моей жизни была доказана: если утром гараж «замурован», значит, ездить никуда не нужно.

Я вернулась в город и уже было собиралась оставить Лису в её домике, как меня внезапно остановил прохожий по гаражному коридору. Его лицо сияло довольной улыбкой. И он, даже ничуть не скрывая радости, произнёс:

– А у вас лампочка в фаре перегорела!

Я подумала: почему люди – это такие существа, которые всегда рады сообщить плохие новости, но при этом сами любят получать исключительно хорошие? С этой мыслью я отправилась в фирменный салон с автосервисом, где меня вежливо поставили в очередь и заверили, что обязательно поменяют лампочку через месяц.

– У вас лампочек нет? – поинтересовалась я.

– Нет, у нас нет времени менять лампочки!

– А сколько нужно времени, чтобы её поменять?

– Не больше пяти минут. Как правило, две…

– Вы хотите сказать, что мне надо ждать месяц, чтобы вы за две минуты поменяли мне лампочку?

– А зачем вам у нас её менять? Вы можете поменять её За Углом. Там всем всё меняют тут же и за копейки!

– А может быть, мне у вас хоть лампочку купить?

– Да За Углом таких лампочек – хоть отбавляй!

Такого дельного совета от фирменного автосервиса я никак не ожидала получить! Я искренне их поблагодарила и поспешила За Угол, где ровно за две минуты мне поменяли лампочку за копейки…

* * *

Я пила кофе в кафе рядом с домом, когда мужчина, сидящий за дальним столиком у окна, разглядеть которого моим земным зрением не представлялось возможным, просверлив меня взглядом, всё-таки встал и подошёл ко мне.

– Девушка, простите, вы не могли бы мне напомнить, откуда я вас знаю?

– Русик, привет! – обрадованно воскликнула я, узнав в нём бывшего коллегу по работе.

– Девушка, простите, я не шучу. У меня инсульт был, я ничего почти не помню… Увидел вас, и мне показалось, что мы где-то встречались… Кто вы? Как вас зовут? Подскажите мне, пожалуйста…

– Русик… Я – Алиса…

– Алиса… Какое необычное имя… Глаза помню. А я тут друга жду. У меня ночью самолёт. Я теперь далеко-далеко работаю. В одной инвестиционной компании. Директором. Может быть, вы пока посидите со мной? Попьём кофе?

– Чёрный Ящик Памяти вскрылся. Он всегда вскрывается в такие моменты. Я обычно стараюсь держать его под замком. Пытаюсь научиться жить здесь и сейчас…

– Мы работали с тобой, Русик, и давай на «ты». Ты помнишь Брата?

– Брата? А… да! Помню… А кем ты тогда там работала?

– Какая теперь разница…

– Слушай, Алис… Я, кажется, начинаю вспоминать… Ты – как привет из Прошлой Жизни… Это ты писала стихи?! Боже мой… А куда ты тогда должна была улететь рано утром, когда я тебя на кортеже с мигалками сопровождал в аэропорт?

– Наверное, в отпуск, – сказала я, улыбнувшись.

– Нет, это была командировка в Италию, куда ты часто ездила с Братом!

Я точно помнила, что тогда улетала в Швейцарию, но не стала спорить.

– Расскажи о себе, Алис, столько ж лет прошло!

Я что-то ему рассказала. Потом – он мне. Русик совсем не изменился. Всё тот же характер. Те же речи. Те же поступки…

– Знаешь, Алис, когда ты сначала говорила, ты как будто – чужая, никаких эмоций… А когда мы вспоминали про ту нашу работу, про Брата, у тебя глаза были другие. Это – как Ностальгия, да?

– Нельзя смотреть в Прошлое, Русик… – осекла себя я. – Это неправильно.

– Вот поэтому у меня его и отняли, – задумчиво произнёс он.

* * *

Вечером я смотрела теперь уже второй ТВ-фильм про Р.А.М., и видела родные лица в зале, и смеялась, и плакала. Мы все – её Ученики и… дети. На экране – Ирина из Казани. Ей 36 лет. Двое детей – девочка и мальчик, сыну – шесть, дочь – старшеклассница. У Ирины – четвёртая, неоперабельная стадия рака, что выяснилось незадолго до семинара. Она расположила свой коврик рядом с моим, я ещё тогда подумала: может быть, смогу что-то для неё сделать, чем-то помочь. В перерыве мы разговорились, и я спросила, нашла ли Ира причину болезни.

– Да, Алис, у меня неправильное отношение к детям. Но я поеду к Матроне, и произойдёт чудо! Она меня вылечит, у меня всё сразу пройдёт!

– А что значит «неправильное»?

– Я их ругаю. Особенно дочь. За то, что она, вместо того чтобы уроки делать, читает любовные романы.

– Просто ругаешь?

– Да… Ну представь: захожу к ней в комнату в полной уверенности, что она учит историю, а у неё на коленках – любовный роман! И я начинаю ругаться, ведь у неё скоро экзамены, а она всякой ерундой занимается! Потом, конечно, мы миримся. И я знаю, что нельзя ругаться, но…

Я смотрела в её огромные карие глаза и прекрасно понимала, что причина – совсем не в озвученном. Большинство детей пытается увильнуть от выполнения домашнего задания, и практически все родители ругают их за это. Если бы озвученная причина являлась настоящей, все родители поголовно заболевали бы раком. На следующий день я подарила Ире свою книгу заклинаний, посвященных маме. Она открыла книжку на первой странице и спросила, указывая на одну из немногих сохранившихся фотографий, где мне четыре года и я сижу у мамы на коленях: