Текст книги "Духовные стихи как жанр фольклора"
Автор книги: Александра Кудрявцева (Коробова)
Жанр: Языкознание, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Спохватился Лазарь, да не во время,
Вскаялся богатый, – возврату не быть.
Последнего эпизода – разговора богача и бедняка после смерти – в Евангелии нет, там просьба передана через Авраама. Духовный стих, избегая посредничества, обостряет взгляд на загробную участь двух братьев во Христе. В духовных стихах, в отличие от Евангелия, нет просьбы богача к Лазарю, явиться его братьям. Думается, что это так же связано с усилением оппозиции праведного и грешного.
Стих противопоставляет не бедность и богатство, в то же время, в некоторых вариантах сказано, что бедность почетнее у Господа, что бедному легче спастись:
Стихи о «Марко Богатом» (в отличие от одноименных легенд), напротив, проводят мысль о том, что и богатому можно спастись, если жаловать нищих, свое имение расточить по нищей братии и по беднейшим людям.
Тогда, когда почувствовал купец свою кончину, то стали нищие за него у Бога просить, чтоб послал за ним тихих ангелов. Так Господь и сделал, потому что поступая так с нищими и бедными на земле, Марко себе рай Господень припасал.
Духовные стихи о расставании души с телом (иногда их называют еще стихами о малой эсхатологии – кончине отдельного человека) по вариантам различны и объединение их в одну группу условно. Объединяет стихи центральный мотив кончины человека, представленный как прощание души с телом. В некоторые стихи о Страшном Суде этот мотив входит как дополнительный. Ф. Д. Батюшков205205
Ф. Д. Батюшков. Спор души с телом в памятниках средневековой литературы (опыт историко-сравнительного исследования). СПб., 1891. С. 93, 132 и др.
[Закрыть] полагает, что хотя расставание души с телом и имеет книжный источник (апокриф «Павлово видение», святоотеческие сочинения Ефрема Сирина – «О суете жизни и покаянии», «О почивших во Христе») стихи о прощании (или, чаща, расставании) души с телом являются весьма самобытными.
Среди таких стихов выделяются стихи о прощании-прощении души с телом:
Ты прости тело белое, недостойное,
Не быти тебе телу, петому,
Не служить тебе погребения206206
Песни с Поволжья (Саратовской, Симбирской и Самарской губ.), записанные летом 1901 г. А. Л. Масловым // Труды Музыкально-этнографической комиссии. Т. 1, 1906. С. 455.
[Закрыть]…
Причина такой кончины в том, что душа грешна, и идет в муку вечную, а значит и телу подобный конец уготован. В некоторых вариантах (в основном конца ХХ века) говорится, что тело пойдет в сыру землю (вариант: земля в землю), а душа на смерть, на Страшный Суд, на ответ к Богу. Душа прощается с телом и, одновременно, просит у него прощения, так как душа причина всех дел человека.
В другом типе стихов – душа с телом расставалася, как птенец со гнездом… (о суете жизни)207207
П. А. Бессонов называет их «переходными к душеполезным и умилительным».
[Закрыть] значительное место отводится размышлениям о жизни:
Основные мотивы рассуждения – быстротечность земной жизни, тлен и суета земного богатства, равенство всех перед лицом смерти, недостоинство человека для христианских проводов (не возжег светильника духовного, не омылся слезами перед Господом, не уготовал ризы духовныя, не совершал заповеди Божии). В стихах этого типа нередко описывается сама кончина человека – резвы ноги подломилися и недвижим весь стал… Некоторые стихи этого типа («Ты взыде, человече, на Сионскую гору) в начале имеют сугубый призыв к покаянию:
Ты доколе, человече, не покаешися?
Помяни, человече, славу мира суетного!
Что успеет тебе слава мира суетного?
Все богатство твое, где останется?
Лекция четырнадцатая. «Плачем мы и ужасаемся, когда страшный час помышляем…»:
духовные стихи о Страшном Суде
Интерес к последним дням мира и человека у определенной части общества есть всегда. В «смутные времена» в верующей стране о конце света думает большинство.
Основной корпус русских духовных стихов о Страшном Суде возник не ранее XVII века (и, вероятнее всего, не позднее середины XVIII века)210210
Подобный вывод делается на основании совпадения текстов источников (например, текстов из служб Постной Триоди, которые в последствии претерпели справу) и вариантов стихов. На этот временной диапазон косвенно указывают и исторические события в России того времени – реформы Петра Первого и Екатерины Второй, раскол в церкви, «магия» трех шестерок (1666 год)…
[Закрыть]. Большинство стихов рассматривают тему конца света и Страшного Суда в эпическом, то есть повествовательном ключе. Язык и стиль их неоднороден – часть стихов изобилует церковнославянизмами в лексике и синтаксисе, в других церковнославянской лексики нет вовсе, но активно используются общефольклорные эпитеты и поэтические формулы.
Большинство мотивов духовных стихов о Страшном Суде имеет источники в средневековой книжности211211
Часть из них рассматривается в исследованиях – Caxapoв В. А. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской письменности и влияние их на народные духовные стихи. Тула, 1879; Порфирьев И. Я. Произведения народной словесности, образовавшиеся под влиянием книжной. Духовные стихи // Его же. История русской словесности. Ч.1. Древний период. Устная и книжная словесность до Петра Великого. Изд.2. Казань, 1876. С.290—335; Батюшков Ф. Д. Спор души с телом в памятниках средневековой литературы (опыт историко-сравнительного исследования). Спб. 1891. Особенно – раздел 1.3: Русские духовные стихи о расставании души с телом. С. 125—155; Вилинский С. Г. Житие Василия Нового в литературе. Ч.1. Одесса, 1911. Ч.2. Там же, 1913.
[Закрыть] или иконописи. Так, можно выделить три категории источников. Во-первых, источники книжные или литературные (сочинения отцов церкви, переводные или оригинальные слова церковных проповедников, агиографические и аскетические тексты). Во-вторых, источники богослужебные или литургические, восходящие к церковным службам (в первую очередь, к всенощному бдению в Неделю (Воскресение) мясопустную и последованию погребения), чье чинопоследование входит в состав богослужебных книг (Триоди Постной и Требника соответственно). И, в-третьих, источники иконографические212212
Иконографические источники выделены в отдельную от литургических источников группу, так как они используют другие средства выражения содержания. Об иконографии Страшного Суда можно прочитать в работах: Цодикович В. К. Семантика иконографии Страшного Суда в русском искусстве XV – XVI веков. Ульяновск, 1995; Покровский Н. Б. Страшный Суд в памятниках византийского и русского искусства // Труды VI Археологического съезда в Одессе (1884). Одесса, 1887. Т. 3. С. 334, 337, 346, 352—353, 366—367 и др.: Буслаев Ф. И. Изображения Страшного Суда по русским подлинникам // Исторические очерки русской народной словесности. T. II. 1861. С.133—155.
[Закрыть] (иконы, фрески, прориси, лубок).
Среди эпических духовных стихов о Страшном Суде можно выделить пять сюжетно-композиционных типов213213
Под сюжетно-композиционным типом понимается совокупность вариантов, объединенных на основании наличия одинаковых стержневых эпизодов, восходящих к одной группе источников. Различия в типе касаются состава эпизодов дополнительных.
[Закрыть], в каждом из которых на первый план выносится свой аспект темы Страшного Суда.
Сюжетно-композиционный тип «Чудная Царица Богородица» является наиболее «книжным» по своей стилистике и соотношению с источниками – словами Ефрема Сирина, в особенности «К слову о суете жизни и покаянии» и «О почивших во Христе» и другими.
Все стихи типа начинаются с молитвенного обращения к Богородице:
Здесь, в зачине, присутствуют постоянные для церковной практики эпитеты и молитвенные формулы, которые, в то же время, не являются точными цитатами из последования богослужения или церковных текстов. Подобная тенденция характерна для всего корпуса духовных стихов – богослужение, храмовая культура была фоном, на котором создавались стихи, той атмосферой, откуда стихи постоянно «подпитывались».
Общий пафос стихов этого типа – предостережение-пророчество о конце света и последних временах. Стихи делятся на две части: в первой говорится о малой эсхатологии – неизбежности смерти и расставании души с телом, а во второй содержатся пророчества о пришествии антихриста и об убиении пророков в последние времена, дается обетование о возгорании земли от пророческой крови.
О пришествии антихриста в последние дни мира и о битве пророков с ним говорится в Откровении Иоанна Богослова (11; 3—12). В то же время, в большинстве стихов, как и в Церковном Предании, дается «уточнение» к Священному Писанию – говорится, что одним из явившихся будет Илия, а другим – Енох (Онох или Онофор в народной огласовке).
Последнее время описывается в стихе как время быстротекущее:
Эти образы восходят, вероятно, к святоотеческой традиции. Мысли о подобном (но не таком значительном) изменении времени в царствование антихриста содержатся в «Вопросах Иоанна Богослова к Господу на Фаворской горе» (три лета в 3 месяца, три месяца в 3 недели, три недели в 3 дня, три дня в 3 часа, три часа в 3 черты). В третьей, неканонической книге, Ездры (3 Езд., 6; 21) также сказано, что время перед концом света будет течь быстрее.
В одном из вариантов (Б. 477) духовный стих пророчествует, что после сошествия антихриста и убиения пророков произойдет возгорание и очищение земли —
От той-то от святой-то крови
Загорится матушка сыра земля…
И выгорят горы со раздольями,
И выгорят лесы темные.
И сошлет Господи потопие…
И вымоет матушку сыру землю,
Аки харатью белую,
Аки скорлупу яичную,
Аки девицу непорочную
Аки вдовицу благочестивую.
Духовные стихи стремятся объяснить небывшее с помощью известного, понятного. Поэтому чистота земли после огненного и водного очищения сравнивается с белизной бумаги и скорлупы, с непорочностью девы и благочестием вдовы.
Сюжетно-композиционный тип «Плачем мы и ужасаем» – появился под влиянием богослужения, точнее – стихир на «Господи воззвах» на всенощном бдении в Неделю мясопустную (Воскресение) и молитвословий из последования погребения. Тип представлен двумя стилистическими разновидностями – «книжной» и «народной».
Названные источники закономерны: мясопустная Неделя (Воскресение), или Неделя о Страшном Суде, завершает предпоследнюю подготовительную седмицу (неделю) перед Великим Постом, когда каждый церковный человек (ими и были, без сомнения, слагатели духовных стихов), готовясь к дням воздержания и покаяния, непременно из года в год пребывает в храме. Влияние погребения тоже неудивительно: ведь погребению и панихиде придавалось в православной Руси большое значение, и многие, провожая своих близких и далеких в последний путь, запоминали услышанные песнопения. Но литургические тексты не были единственным источником для этого типа. Толчком к возникновению стихов могли послужить и книжные сочинения, использующие схожие образы (например, слова Палладия Мниха или Ефрема Сирина) или же изображение Страшного Суда на иконах и фресках западной стены храма. Возможно также, на сложение стихов этого типа повлияло действо Страшного Суда, совершаемое в Неделю мясопустную (Воскресение) вне храма. В чинопоследование действа входило, в том числе, пение стихир и чтение Евангелия. К сожалению, точно не известно, когда это действо на Руси появилось. Известно только, что в XVII веке оно существовало до 1697 года216216
Никольский К. Н. Чин действа Страшного Суда //Его же. О службах русской церкви, бывших в прежних богослужебных книгах. СПб. 1885. С. С. 217.
[Закрыть].
О происхождении стихов «Плачем мы и ужасаем» можно также предположить, что архетип их возник при сознательном переложении разрозненных литургических текстов, преимущественно взятых из вечерней службы всенощного бдения в Неделю (Воскресение) мясопустною (содержится в Постной Триоди) и тематически близких им из последования погребения (находится в Требнике). Удачная целостность первоначального замысла и, возможно, постоянная «подпитка» вариантов стиха семантикой и образами церковных служб, читаемых на них Евангелий, породили немалое количество довольно единых по содержанию вариантов. Безусловно, евангельские образы часто могли быть почерпнуты исполнителями стиха и из святоотеческих сочинений и из апокрифов, из пения или чтения за богослужением, а также из проповеди. Но особенности в передаче источника в стихе (искажения, гиперкоррекции и пр.) часто доказывают, что источник этот был воспринят на слух (фонетически) – и это умаляет влияние книжных, письменных произведений.
Стихи этого типа последовательно описывают события, предшествующие Страшному Суду, подготавливающие к нему. Это картина земных катаклизмов, зов ангельской-архангельской трубы, восстание мертвых; непосредственное поставление престола и сошествие Господа с небес на Суд. Сам Страшный Суд описан через страх грешных предстать пред лицом Господа и диалог Господа и людей об адских муках и грешной жизни.
Не всем мотивам в содержании стиха можно найти книжные соответствия. Так, большинство грехов, в которых обличаются грешные, не восходят к Евангелию или другому источнику, но связаны с переосмыслением понятия греха в традиции духовных стихов. В этом перечне грехов, выделяются четыре стержневых мотива:
Каждый из приведенных мотивов свидетельствует о нарушении главной заповеди – любви к Богу.
Стихи сюжетно-композиционный тип «Михаил-архангел – неподкупный Судия» не имеют непосредственного источника и существуют только в «народной» стилистической разновидности. В вариантах этого типа Михаил-архангел берет на себя функции Судии, оглашающего приговор, «запечатывающего» то, что уже было решено заранее. Это единственный тип стихов о Страшном Суде, где Господь не является действующим лицом. Но «смещение» функции Судии с Господа на Михаила-архангела нельзя назвать механическим. Представление о Господе как о Судии на Страшном Суде канонично и восходит к Новому Завету; зримым художественным выражением его является иконографическая композиция Страшного Суда, в центре которой – Христос, сидящий на престоле. Мысль о Михаиле как об «ангеле предстояния», который стоит вместе с Гавриилом перед престолом Божиим, как об «ангеле-писце, заносящем имена праведников в книгу», как о «посреднике между Богом и людьми»218218
Михаил // Мифологический словарь /Гл. ред. Мелетинскийй Е. М. – М., 1991. С. 370.
[Закрыть] четко выражена в апокрифической книге Еноха. Вместе с тем, по мнению А. Н. Афанасьева, на Михаила-архангела, «как на воеводу небесных сил» были перенесены некоторые верования, соединявшиеся в дохристианскую эпоху с именем воинственного Перуна. Это произошло «под влиянием XII главы Апокалипсиса»219219
Афанасьев А. Поэтические воззрения славян на природу. В трех томах. М., репринт, 1994. Т. I. С. 576. См. также – т. II. С. 464. Т. II. С. 593.
[Закрыть], где говорится о битве Михаила со змеем-дьяволом. В этой главе говорится, что Михаил словно испускает «из уст своих воду, яко реку» (возможно, эта фраза является дополнительным звеном, связывающим Михаила с огненной рекой). «Смещению» представления о Господе как о Судии, вершителе судеб, на Михаила-архангела способствовала и поэтика стиха «Плачем мы и ужасаем». В некоторых вариантах вслед за эпизодами, где действуют трубящие ангелы-архангелы (или сам Михаил-архангел) сразу следует кульминация – диалог Господа и грешных, приговор идти в муку. Таким образом, в ряде вариантов речь Господа (при утрате Его имени) могла перейти к Михаилу, которому и так уже дана власть пробуждать мертвых.
В распространенных на Руси апокрифах часто говорилось о том, как Михаил своей трубою будит мертвых, но нет текстов, где Михаил сам вершил бы Страшный Суд. Думается, что тип этот возник путем творческого переосмысления некоторых мотивов и эпизодов типа «Плачем мы и ужасаем» (о чем свидетельствует и позднее время записи стихов типа – ХХ век). Поэтому и структурно близких стихов «книжной» разновидности этого типа нет.
Варианты, принадлежащие к типу «Михаил-архангел – неподкупный Судия», отличаются лаконичностью содержания и «объемностью» изображения, которая создается при помощи кратких пространственных указаний в описании или диалоге (сведения о Михаиле-архангеле, что он «поднялся» или «спустился»; приказ грешным встать определенным образом – Уж вы вставайте, праведные души, вставайте лицами к востоку…). В полных законченных вариантах типа нет ничего лишнего, все служит «высвечиванию» основного ядра повествования – приговора грешным идти в муку. Страшный Суд в стихах этого типа уподобляется приговору, в определенных условиях произносимому Михаилом-архангелом.
Сюжетно-композиционный тип «Шествие праведных и грешных» отличается от других типов красочным описанием поведения грешных, шествующих на суд, а также подробным описанием их мук.
На складывание описания шествия на Суд могло повлиять иконографическое изображение Страшного Суда – икона, иконографические подлинники или лубочные картинки, где показаны вереницы праведников и грешников, и сказано, что праведные идут с восточной стороны, а грешные – с западной; где написано, кто идет в муку (блудник или разбойник) и какие мучения им уготованы. Кроме иконографических источников необходимо указать и книжное сочинение «Слово в Неделю Мясопустную, о Страшном Суде и будущей муке» Палладия Мниха, где так же есть фрагмент о различии воздаяния по грехам
В некоторых духовных стихах шествие праведников, восставших для Страшного Суда, связано с образом огненной реки, переход через которую невозможен для грешных и доступен для праведных, идущих ровно по суху и ровно по мосту. В богослужебном тексте сравнение яко по суху пешешествовав Израиль относится к ветхозаветному еврейскому народу, перед которым расступилось море (Исх. 15; 1—20), в духовном же стихе чудесный образ перехода воды относится к праведным.
В речи Господа ко грешным в сюжетно-композиционном типе «Шествие праведных и грешных на Страшный Суд» основное внимание уделяется характеристике мук:
Описание того, что ожидает грешников, даже своим стилем иногда повторяет скупой, отстраненный, «комментирующий» язык иконографического подлинника или лубочной картинки. Подобные надписи нередко помещались и на самой иконе Страшного Суда, что создавало прекрасную визуальную опору тем исполнителям, которые владели книжной грамотой.
Важным сюжетным звеном в стихах также является характеристика стенания, плача грешных, не принятых в рай. Большинство мотивов в монологе грешных – плод творчества слагателей стиха.
В ряде вариантов мотивы связаны с матерью-землей: грешные припадают к матери сырой земле; бросаются о землю; бросают на землю одежду, просят землю расступиться и поглотить их).
Варианты, составляющие пятый сюжетно-композиционный тип «Михаил-архангел – перевозчик через огненную реку» объединяет наличие двух образов – огненной реки, отделяющей грешных от рая и Михаила-архангела, перевозчика через нее.
Возможный источник образа огненной реки в духовных стихах до конца не ясен. Так, И. Я. Порфирьев полагал, что огненная река возникла в стихах из народных сказаний222222
Порфирьев И. Я. Указ. соч. С. 308.
[Закрыть] (т.е. былин или сказок), В. А. Сахаров, – что из слов Ефрема Сирина и других литературных источников223223
Сахаров В. А. Указ. соч. С. 150.
[Закрыть]. Огненная река – в Библии (Дан., 7; 10), богослужебных текстах, святоотеческой и, даже апокрифической традиции – это, прежде всего спутник конца света, чье присутствие обязательно на картине Страшного Суда: огненная река течет перед престолом Господа (об этом сказано у пророка Даниила, Ефрема Сирина и Палладия Мниха, мясопустных песнопениях). В христианской эсхатологии огненная река есть прежде всего символ страха и ужаса, апокалипсиса. В некоторых апокрифах, например, в «Видении апостола Павла» воды огненной реки являются не только символом конца света, но и несут в себе значение всепоглощающего огня, от действий которого земля, утяжеленная грехами и беззакониями, делается чистой и непорочной.
В мифологии священная река всегда есть некая граница, рубеж, застава, отделяющая мир живых от царства мертвых, одно состояние от другого. Эту реку нельзя преодолеть самостоятельно, но нужно обращаться к перевозчику, который за плату осуществит желанный переход.
Эсхатология духовных стихов вбирает в себя оба этих представления. Огненная река в них – это и знамение последних дней мира, признак Страшного Суда, и грань добра и зла, вечной жизни и вечной смерти – черта, за которую не могут, не попалясь, переступить грешные.
Перевозчиком через огненную реку выступает архангел Михаил, он неподкупен злату и богатствам мира сего, для перевоза он просит иного, велит иметь чем душу спасти – пост, молитву и милостыню в земной жизни. Но, когда Михаил-архангел отделяет «овец от козлищ», идущих на Суд Божий, он фактически вершит приговор, отправляя грешных на муки лютые. И огненная река сама оказывается наказанием для грешных: ведь праведные способны перейти ее словно по мосту, и лишь грешных палит и влечет река в свое лоно. Огненная река в духовных стихах больше, чем только свидетельство апокалипсиса или граница миров праведных и грешных, она сама является карой для грешников, поскольку они влекомы рекой и хотят перейти через нее, обретая себе бесконечную смерть, неусыпную муку.
В духовных стихах этого типа есть большое количество некнижных мотивов. Среди них – мотив посула золота за перевоз, связанный с мотивом обличения неправедных земных судов.
Вы зачем ко мне здесь приближаетесь,
Своей золотой казной спосуляетесь?
Я и здесь судья – неподкупная душа,
Я и здесь судья с Богом праведным.
Не берем мы ни злата, ни серебра,
А берем мы душевное спасение.
Суд мы судим по праведному
По праведному судим, по Божественному.224224
Голубиная книга, 265.
[Закрыть]
Казна в стихах уподобляется червям, в которых превратится в вечной жизни; а неправый земной суд противопоставляется справедливому Божьему Суду.
Страшный Суд в духовных стихах предрешен. И, словно, уже свершился. Певец поет об увиденном, пророчествует об услышанном. На Суде том нет взвешивания грехов или рассуждения о путях души. Страшный Суд – это приговор, оглашаемый Господом или Михаилом Архангелом, или его следствия – ликование праведных, с ангельским пением идущих в рай и стенание грешных, с воплем бредущих в муку225225
Заинтересованным также рекомендую посмотреть мои работы – Коробова А. А. Эпические духовные стихи о Страшном Суде (фольклорная трансформация источников: литературных, литургических и иконографических). Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1997. 174 с.; Коробова А. В. Богослужение как источник духовных стихов о Страшном Суде // Материалы конференции «Славянская традиционная культура и современный мир». Выпуск 1. М. Государственный Республиканский Центр Русского Фольклора, 1997.С. 18—36, 147—150.
[Закрыть].
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
