Текст книги "Духовные стихи как жанр фольклора"
Автор книги: Александра Кудрявцева (Коробова)
Жанр: Языкознание, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Лекция третья. «Умом нам сей книги не сосмети и очам книги не обозрити: Велика книга Голубиная…»: космогония духовных стихов о Голубиной книге
Духовный стих о Голубиной книге относится к наиболее древним стихам и по времени зарождения сюжета и по веку возникновения самого текста стиха. Большинство исследователей (В. Н. Мочульский, Н. С. Тихонравов, И. Я. Порфирьев, М. Сперанский и др.) датируют этот стих XV – началом XVI века. Стих записан в сравнительно большом для духовных стихов количестве вариантов и версий, которые значительно отличаются друг от друга.
«Голубиная книга», в отличие от большинства духовных стихов, не имеет непосредственных источников в богослужении и напрямую не связана со Священным Писанием. Среди произведений древнерусской литературы, оказавших значительное влияние на этот стих, исследователи1010
Самое значительное исследование, посвященное этому стиху, написано в конце XIX века – Мочульский В. Н. Историко-литературный анализ стихи о Голубиной книге – Варшава, 1887.
[Закрыть] называют апокрифы «Беседа трех святителей», «Вопросы Иоанна Богослова Господу на горе Фаворской», «Иерусалимская беседа», «Вопросы Авраама о душах праведных». В то же время говорить о конкретных заимствованиях было бы не совсем верным. Вышеуказанные апокрифы составляют скорее «литературную семью» этого памятника народной поэзии, нежели являются его непосредственным источником.
Название Голубиной книги трактуется исследователями двояко. Во-первых, голубиная как глубинная, разъясняющая основы мироздания, его начало и, во многих вариантах, его конец. А во-вторых, голубиная, связанная с голубем, символом Святого Духа, который, как бы, и прислал эту книгу с неба. По вариантам стиха книга «выпадает» в наиболее значимые, даже знаковые места на земле – на Фаворскую гору, к животворящему кресту, к «Латырю белу каменью», на Голгофу, к главе Адамовой, к «древу кипарисову» и даже «на матушку святую Русь». Причем в ряде стихов происходит как бы смешения или, скорее, совмещение нескольких святых для христианина мест —
В этом стихе Голгофа, где был распят Христос и где по преданию покоится глава Адама, совмещается с Сионской горой – ветхозаветным домом Божиим. Название горы Голгофы практически не упоминается как в народной поэзии, так и в богослужении. В то же время, гора Сион (и Фавор) нередко упоминается на богослужении: в праздничных антифонах и прокимнах. Думается, что духовные стихи как жанр, область жанров народной поэзии, вне зависимости от своих источников или архитипов-пратекстов подпитывались храмовой поэзией – православным богослужением. Отсюда и проистекает подобное стремление к знакомым образам, звучащим в церкви. Кипарис же исследователи уподобляют мировому древу, которое произросло из костей первого человека – Адама, образовало крест и приняло на себя Христа.
Большинство текстов духовных стихов (не только о Голубиной книге) отличаются ссылкой на авторитетность источника повествования, и эти авторитеты указываются уже в самом начале стиха. Интересно, что при этом нередко происходит смешение времен жизни библейских пророков, царей или новозаветных святых:
Тексты духовного стиха по-разному характеризуют саму Голубиную книгу, сходясь в одном – книга эта не простая, но особая, и понять ее дано далеко не каждому:
Выходила Книга Голубиная,
Божественная книга Евангельска1414
№87
[Закрыть].
Сия книга есть не малая,
Долиною книга долгая,
Шириною книга широкая
Толщиною книга толстая1515
№80.
[Закрыть].
Ино эта книга не малая
Высока книга сороку сажень,
Ширина книга двадцати сажень,
На руках держать – не сдержать будет,
А письма в книге не прочесть будет,
А читать книгу – ее некому.
А сама книга распечаталась
Слова Божии прочиталися.1616
№76.С.270
[Закрыть]
Читать книгу – не вычитать,
По листам ходить – не исходить книги,
На престол взложить – не взложить книги
На руках держать – не сдержать книги.1717
№84.
[Закрыть]
Писал эту книгу Богослов Иван,
Читал эту книгу Исай пророк,
Читал книгу по три годы
Прочел во книги три листа.1818
№81
[Закрыть]
Для того чтобы истолковать книгу съезжаются
Сорок царей со царевичем,
Сорок князей со князевичем,
Сорок попов, сорок дьяконов,
Много народу, людей мелкиих,
Християн православныих1919
Оксенов А. В. Народная поэзия. Былины, песни, сказки, пословицы, духовные стихи, повести. СПб., 1908. С. 304—311.
[Закрыть].
Однако никому из них Книга не открывается. Дается она только премудрому царю Давыду Евсеевичу… Впрочем, в большинстве вариантов этой вереницы «отгадчиков» книги нет, но сразу появляются три (реже пять) царей:
Давыд Осиевич (Евсеевич) – это иудейский царь Давид рубежа XI – X вв. до Р.Х., автор Псалтири. Волотоман или Володимир – обычно понимается как равноапостольный князь Владимир (ум. 1015 г.), креститель Руси. Кроме того, волот, по диалектам, означает великан или даже волшебник. Под Константином подразумевается, вероятнее всего, святой Константин Римский, живший в IV веке и видевший знамение Креста в небе. Как уже отмечалось, подобное смешение времен не создает внутреннего противоречия в архитектонике стиха, но подчеркивает особость, инаковость мира стиха, открывающего сущность вещей и существующего как бы параллельно нашему миру.
Далее мудрейший из царей – Давыд Евсеевич – на основании книги Голубиной (иногда он даже говорит «по памяти как по грамоте») отвечает на вопросы меньших царей и толкует устройство мироздания, объясняет непосвященным слушателям его иерархию. Вопросы, задаваемые царю, можно достаточно четко разделить на пять «серий» или категорий.
Первая категория вопросов – о небесных сферах.
Все в небесах, по космогонии духовного стиха, произошло непосредственно от Бога. Не «сотворено» Им, но именно «произошло», «отделилось». Подобные идеи роднят этот стих с… индийской мифологией и индуизмом, для которого характерно появление предметов и каст (что мы увидим дальше и в этом стихе) путем отделения частей от Творца. В некоторых вариантах стиха есть даже такой, очень зримый, даже «материальный», образ: «Ночи темные – от сапог Божиих2424
№78
[Закрыть] (от дум2525
№81
[Закрыть], от волос Его2626
№83
[Закрыть]).
Вторая «серия» вопросов – о человеке (иногда) и о сословной иерархии (практически всегда), существующей на земле. Интересно, что сословная иерархия выстраивается не непосредственно от Создателя, но от первого творения – Адама.
Кости крепкие от камени
Телеса наши от сырой земли,
Кровь-руда наша от черна моря…
Зародились мы, цари,
От святой головы от Адамовой,
Зародились князья со боярами
От честных от мощей от Адамовых,
Зародились крестьяна православныи
От того ли колена от Адамова,
От того ж начался и женский род2727
№81
[Закрыть]
В некоторых вариантах не указывается, от каких частей произошли сословия, но сразу выясняется, какой царь над всеми царями главенствует. «У нас Белый царь над царями царь». Русский царь признается главным царем, потому что он «верует веру крещеную» (В некоторых вариантах стиха по этой же причине Святая Русь называется «всем землям отцом») Так в духовном стихе впервые (или еще раз) происходит смещение центра мира с Иерусалима в сторону Руси.
Третья категория вопросов о главенстве на земле среди того, что построено человеком. Городом-отцом (Иерусалим) и церковью-матерью в стихах называются те, что непосредственно связаны с именем Христа (иногда, через Богородицу, или святого Климента) освящены Им.
В четвертой категории вопросов выясняется первенство географических объектов на земле. Река, море, озеро, камень, гора, дерево, трава… Как правило, перечень этот рознится по вариантам и не превышает 2—4 реалий. Главным признается то, что находится в центре земли и/или опять-таки освящено земной жизнью Христа и, иногда, Богородицы.
Почему Плакун-трава всем травам мати?
Когда вели Христа на распятие,
Тогда плакала мать пресвятая Богородица,
Ронила слезы из ясных очей на сыру землю.
От Неё ли слез от пречистых
Выростала на землю Плакун трава;
Из того Плакун из корени
У нас режут на земли цюдны кресты,
А их носят старцы-инохи,
Мужие их носят благоверные:
Они тем, сударь, больше спасаются2828
№80
[Закрыть]
Весьма любопытна пятая «серия» вопросов, наиболее неоднородная по вариантам – это вопросы о первенстве зверей, рыб и птиц. Здесь мы встречаем и средневековое представление о трех китах:
Обращает внимание прибавление к рассуждению о главенстве среди рыб мыслей об основании земли, о Святом Духе. Рассказчику словно не хватает «отсылок» к Божьему велению и он говорит о роли Господа там, где участие Его рассказчику кажется недостаточным.
В этой категории вопросов вводятся такие загадочные животные как индрик-зверь и страфиль-птица. В образе индрика (индры, вындрика, индрока, единора, Единорога, Белояндриха-зверя) слились, с одной стороны, средневековые книжные представления о разных фантастических животных – противника змея и крокодила – «онудры» (выдры) и сказочной рыбы – «ендроп». С другой стороны, индрик – это искаженное единорог, мифическое животное, способное своим рогом очищать воду, отравленную змеем.
Уж и Индрик зверь всем зверьям мати:
…Что живет тот зверь во святой горы,
Он и пьет и ест из святой горы,
И он ходит зверь по подземелью,
Яко солнышко по поднебесью.
Когда Индрик зверь разыграется
Вся вселенная всколыбается.
Куды звирь пройдет
Тута ключ кипит;
Куда звирь тот поворотится,
Вси звири звирю поклоняются.
В некоторых вариантах индрик после битвы покоряется льву, который становится царем зверей.
Страфиль-птица соотносится исследователями с загадочным для русских людей тех времен страусом и, по мнению некоторых, с мифическим алконостом.
Само же упоминание загадочных животных в Голубиной книге позволяет говорить о влиянии на стих Бестиариев – Физиологов и подобных им сочинений, которые были, по мнению Ф. И. Буслаева3131
Буслаев Ф. И. Русские духовные стихи //Его же. Избранное. О литературе – М., 1990. С. 294 – 349. С. 316.
[Закрыть], любимейшим чтением народа в XVII веке.
Некоторая часть вариантов стиха о Голубиной книге содержит сон о битве двух зайцев (реже – юношей), белого и черного. Бой зайцев трактуются премудрым царем как битва правды и кривды:
Где бел заяц, тут Правда была
Гдк сер заяц, тут Кривда была.
Кабы правда Кривду преодолела:
При последнем будет при времени,
При восьмой будет при тысяци,
Правда будет взята Богом с земли на небо,
А Кривда пойдет она по всей вселенныя,
По тем крестьянам православныим,
Вселится на сердца на тайныя;
Кто делает дела тайныя
От того пойдет велико беззаконие3232
№80.
[Закрыть].
Пошла Кривда по бедным людям,
По сиротичкам, по вдовичкам3333
№85.
[Закрыть]
Ожидание конца света неоднократно нависало над Русью. 1492 год от Рождества Христова соответствует 7 тысяче лет от сотворения мира. На восьмую тысячу ждали царство антихриста… Даже Пасхалии в книгах того времени не перешагивали рубеж этой роковой, окончательной даты. Зачем, если вот он, конец… Наличие сна по вариантам стиха о Голубиной книге дает указание к датировке стиха – не позднее XV века.
Если брать «букву» стиха о Голубиной книге, то она, безусловно, противоречит православной догматике. Если говорить о «духе» этого стиха, то он, скорее покажется слушателям-читателям православным, нежели иным. Дело в том, что весь мир, предметы, реалии и явления в космогонии стиха стремятся к Богу, освящаются причастностью к бытию Христа и Богородицы.
Лекция четвертая. «Росплакался Адамий, перед раем стоя…»: стихи духовные о ветхозаветных героях
Русских духовных стихов, повествующих о ветхозаветных персонажах, очень немного. В первую очередь следует выделить стих об Адаме («Плач Адама») и сюжет о сыне Иакова, Иосифе, проданным в рабство своими братьями («Осип Прекрасный»), которые были записаны в достаточно большом количестве вариантов3434
«Плач Адама» здесь лидирует по сравнению со стихами об Иосифе, полных текстов которого также не очень много.
[Закрыть], как «книжных», так и «народных» разновидностей3535
Термины «книжный» и «народный» стих достаточно условны, однако, со времен П. Бессонова они достаточно прочно утвердились в литературе о духовных стихах, поскольку позволяют быстро составить о вариантах стиха довольно верное представление. «Книжный» стих —это тип стиха, в сюжете и поэтике которого явно виден книжный источник. Такого рода стихи, как правило, богаты церковнославянизмами. «Народный» стих, напротив, характеризуется сюжетным отступлением от источника и стилистикой, присущей жанрам устного народного творчества. «Народные» стихи богаты общефольклорными эпитетами, словами с уменьшительно-ласкательными суффиксами и т. д.
[Закрыть].
Духовный стих «Плач Адама о рае» интересен уже тем, что о его существовании известно с конца ХV века (1473). Вариант этого стиха (очень похожий на «книжные» варианты XIX века) был найден в одном из рукописных сборников Кирилло-Белозерской монастырской библиотеки, где был озаглавлен «Стих – старина за пивом». Прибавление «за пивом», вероятно, означает, что стих исполнялся во время монастырской трапезы. Тема стиха – скорбь Адама об утраченном рае – заимствована не из Библии, как это могло бы показаться, а из церковной службы. За неделю до Великого поста церковь вспоминает Адамово изгнание, и именно тогда, в субботу вечером, в храме поется песнопение «Плакался Адам перед раем седя», которое дало начало духовному стиху:
Адам вопияше Богу со слезами
Боже милосердый, помилуй нас, грешных!
Давно ль я не слышу архангельского гласу,
Давно ль я не вижу всю райскую пищу.
Духовный стих, в отличие от источника, более четок и конкретен – здесь не только плач и скорбь, но и конкретные указания на причины изгнания из ада и его последствия. Так, изгнание из ада традиция всецело относит к вине Евы3636
Есть даже вариант стиха (Б. 658), который повествует об изгнании из рая от лица Евы.
[Закрыть]:
В то же время, в дальнейшем, Ева вступает в диалог с Адамом и, перелагая и осмысляя Священное Писание, говорит:
Одни варианты стиха стоят ближе к книжному источнику, и язык их, соответственно, украшен (или скорее перенасыщен) церковнославянскими словами и оборотом. Другие варианты стиха дошли до нас не в рукописи, а в записи устного исполнения. И их язык менее вычурен и более понятен, хотя влияние книжной поэтики здесь также ощутимо. Например, почти все варианты стихов (и устные и письменные) повторяют церковнославянскую форму обращения от слова «рай»: «раю мой раю, прекрасный мой раю!».
Исследователь этого стиха О. А. Савельева3939
Савельева О. А. * «Плач Адама». Круг источников и литературная семья памятника //Памятники литературы и общественной мысли эпохи феодализма / АН СССР Сибирское отделение. Археографическая комиссия. Новосибирск, 1985. С. 164 – 182 Савельева О. А. * Структурные особенности Краткой и Пространно! редакций «Плача Адама» // Исследования по истории общественного сознания эпохи феодализма в России. Новосибирск, 1984. С. 152—165
[Закрыть] на основе анализа текстов показывает, что основные различия вариантов стиха «Плач Адама» связаны с расхождением в их богослужебном источнике – «Славы» утрени Недели Сыропустной. Иначе говоря, разные варианты стиха «Плач Адама» создавались, по-видимому, на основе разных переводов «Славы». О. А. Савельева выделяет две редакции этого стиха – раннюю, краткую (созданную приблизительно в XXIV – XV веках) и позднюю, пространную (появилась в конце XVII века)4040
Этот вывод о сроках возникновения вариантов стиха делается на основе сопоставления разновременных редакций Триоди (1365, 1627, 1631, 1656) и вариантов стиха «Плач Адама»
[Закрыть]. Пространная редакция включает в себя две части: первую, схожую с краткой редакцией и вторую, включающую в себя увещевание человеку, сложенное от лица Адама:
Дает нам Господь много,
Нам кажется мало:
Ничем мы не насытимся,
Ничем не наполнимся;
Очи наши – ямы,
Руци наши – грабли,
Очи завидущи,
А руци загребущи:
Что очи наши завидят
То руци наши заграбят.
Или:
Отдельный мотив увещевания – участь человека после смерти, тщета земного богатства перед лицом Бога:
Мотивы слов Адама можно найти в сочинениях Ефрема Сирина «Размышления при гробех» и Иоанна Златоуста «Сказания об умерших» и «Сказания о некотором человеке богобоязливе».
Начало текстов или же, напротив, переход от первой части стиха ко второй (что чаще) обычно содержит мотив рождения Христа – Спасителя мира и Его Крещения:
Слова о Христе – втором Адаме, в стихе об Адаме ветхозаветном говорят об определенной степени осмысления христианской догматики4444
Особенно подробно и мотивированно связь Адама и Христа развивается в стихе Б. 642.
[Закрыть] – в противном случае, мотив Рождества и Крещения Христова не был бы столь прочно включенным в стих, казалось бы, с совсем другим сюжетом. Рассмотрим здесь еще один, белорусский вариант стиха4545
Б. 666
[Закрыть]. В нем Господь после плача Адама дает «Петру-Павле» (нередкое в стихах отождествление Петра и Павла, связанное с их единым церковным праздником) указание отомкнуть для Адама рай. Рай открыт, однако:
Як завидев Павле (вар. Аврааме)
Средь раи Адамя:
Не твое то дело
По раи ходити,
Раи досмотряти.
Ох там тебе дело —
На Сиянския горы:
Там тебе покажут
Чернокнижныя книги,
Там тебе покажут
Жития и бытия
Кроме того, что в стихе одновременно действуют и Адам и Петр с Павлом, здесь мы вновь встречаемся с особым местом земли, где можно увидеть грядущие судьбы мира.
Стихи «Плач Адама» являются хорошей иллюстрацией примеров трансформации одного и того же сюжета в стихе в разные исторические эпохи. Так, в XVII веке стихи несколько видоизменялись и включались в «покаянны осьми гласов»4646
Особый жанр древнерусской литературы, родоначальником которого был один (или несколько) жанров. Это душеспасительные тексты, составленные на восемь церковных гласов. См., напр., Позднеев А. Древнерусская поэма «Покаянны на осемь гласов – слезны и умилительны» // Československa Rusistika №5. Прага, 1970 С. 193 -205
[Закрыть]. В XVII, начале XIX века стихи об Адаме имели кантовую поэтику и могли даже включаться в «Богогласники»:
Или, напротив, в середине века XIX представлять собой даже такой стих:
Конечно, наряду с этими двумя «образцами» продолжали бытовать и истинно народные духовные стихи о «Плаче Адама».
Кроме этого сюжета, об Адаме говорится в стихе «Голубиная книга»:
Оттого у нас в земле цари пошли —
От святой от главы от Адамовой;
Оттого зачались князья-бояры —
От святых мощей от Адамовых;
Оттого крестьяны православные —
От свята колена от Адамова./
где вся земная иерархия мыслится связанной с Адамом. Один из самых ранних вариантов стиха о Голубиной книге, известный по сборнику Кирши Данилова, начинается именно с пребывания Адама и Евы в раю, причем изгоняются они из рая не из-за нарушения Божьего завета, а потому что, вкусив «ягоду», Адам
И узнал промеж собою тяжкой грех,
А и тяжкой грех и великой блуд:
Согрешил Адаме во светлом раю,
Во светлом раю со своею со Еввою.
Оне тута стали в раю нагим-ноги,
А нагим-ноги стали, босешуньки, —
Закрыли соромы ладонцами
Так Адам с Евой поняли, что они наги, оттого им стало неуютно в раю, и они пошли на Фавор-гору к Христу…
Духовный стих об Иосифе Прекрасном по своим жанровым характеристикам, по характеру повествования и развития сюжета соотносится с народными былинами. Однако практически во всех, даже «народных» вариантах присутствуют церковнославянизмы (речет, пасоша и т.д.), что говорит о том, что, стих, скорее всего, вначале был сложен в рукописи и только потом получил изустное распространение. Стих об Иосифе Прекрасном один из самых больших – средний объем полного текста полтысячи строк.
Весьма любопытны детали пересказа библейского сюжета и характер переложения событий стихе. Не искажая основного смысла – продажа брата в рабство, толкование Иосифом снов (своего собственного, слуг фараона и самого фараона), царствование Иосифа и встреча его с братьями – стих по-другому осмысляет второстепенные эпизоды и, иногда, дает свою мотивировку событий.
Интересен эпизод породажи Иосифа, он перекликается с евангельским торгом Иуды по смыслу и народными сказками по языку:
– Богатая Исмаильская купцина!
Купите себе у нас лакея,
Купите себе у нас крепостнаго.
Богатая Исмаильская купцина
Жалобно на Осипа взирали,
На цену оны Осипа покупали,
Тридцать оны сребрениц давали…
В Ветхом Завете, когда говорится об Иосифе, часто подчеркивается, что он угоден Богу. В вариантах же стиха, когда говорится, что Иосиф просил виночерпия не забыть его в темнице, говорится:
За тыя за самыя речи…
За то он будет сидеть три года
Исполнитель стиха поясняет: «потому что обратился он прежде к человеку, а не к Богу». Такое понимание этой библейской истории стороже к Иосифу, чем сама Библия…
В тексте Бытия Иосиф, узнав братьев, повелевает им оставить старшего в залог и привести взамен младшего, единоутробного ему сына Вениамина. Далее, Иосиф тайно помещает плату за хлеб в мешки с зерном. Сюжет же духовного стиха развивается несколько иначе (и тут, безусловно, уместна аналогия с былиной «Сорок калик со каликою»): Иосиф подкладывает младшему брату, Вениамину (которого по Библии, вообще нет с братьями) золотую чашу. Братьев хватают и приводят назад к царствующему Иосифу. В таком изменении сюжета источника можно видеть итог его освоения: переложение сюжета с более понятной и традиционной мотивацией.
Концовка стиха также имеет традиционное для ряда фольклорных жанров завершение, с особенностями духовных стихов – укорененностью всех важнейших событий в Господе:
Осип же Прекрасный
Сто десять лет царствовал во Египте,
Стал он до Господа доходен,
Стал он от сего света отходен.
Повелел он свои мощи провозити
Во славно во Израильское царство.
Во Божью церковь заносили,
Со славой Осипа погребали.
Ему слава и ныне
Во веки веков, аминь.
Кроме того, большое внимание в стихе уделено обращениям Иосифа к земле, к Господу и матери Рахили, отсутствующие в библейском источнике:
Плач к Господу «Кому повем печаль мою, кого призову к рыданию? Тоекмо тебе, владыко мой…» бытовал и отдельно, вне большого текста об Иосифе. Этот плач и поныне широко известен, благодаря современному ансамблевому и сольному исполнению со сцены.
Кроме этих сюжетных групп ветхозаветных духовных стихов существуют стихи, спорные с точки зрения их отношения к фольклору. Для того, чтобы с уверенностью можно было отнести стих к народным духовным стихам кроме критериев содержания и формы, должны присутствовать, по меньшей мере, еще два условия – бытование5050
Напомню, что понятие «бытование» означает исполнение какого-либо фольклорного текста, повторяющееся в естественных условиях.
[Закрыть] стиха в некотором количестве вариантов и наличие более-менее «народных» вариантов стиха. То есть, если духовный стих известен в большом количестве рукописных вариантов, но при этом нет ни одного устного, или все устные варианты являют яркий пример следования книжному источнику и изобилуют церковнославянизмами, то говорить о «фольклорном» тексте вряд ли стоит.
С проблемой малого количества известных вариантов мы сталкиваемся, говоря о стихах «Царь Саломан и купец темный», «О царе Давыде и его дочери Олене», «Сон Соломанова отца» и «Самсон-богатырь». Стихи эти очень интересны с точки зрения их фольклорной поэтики и очень отдаленного следования источнику (если о таком следовании вообще можно говорить), но, увы, вариантов этих стихов, введенных в научный оборот, единицы5151
В то же время, с достаточно большой долей вероятности можно предполагать, что подобные тексты могли бытовать и более широко – запись духовных стихов не достаточно широко велась и в прошлые века, в веке же ХХ практически и не велась вовсе. Кроме того, существует и немалое количество записанных, но не введенных в научный оборот текстов.
[Закрыть]. Так, например, стих «О царе Давыде и его дочери Олене», с ярко выраженном балладным сюжетом (брат насилует сестру) в стихе рассказывает о Соломоне и Олене, в то время как в Библии (Второй книге Царств) речь шла об Амноне и Фамаре, Соломон же связан с двумя упомянутыми героями только как их брат…
Стихи «Каин и Авель», «Плач Каина», «Потоп», «Авраамовщина» из сборника П. Бессонова и некоторые другие ветхозаветные стихи, озаглавленные как духовные в дореволюционных журналах, также не вполне могут претендовать на подобное именование. Иначе говоря, причисление их к фольклорным текстам было бы излишней натяжкой.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
