Текст книги "Сплетни и K-pop"

– Даже не пытайся отправить кому-нибудь сообщение или позвонить по телефону: ты не сможешь загрузить приложение, – предупредила она.

Я расстегнула молнию на одном из чемоданов, и первое, что вытащила, была наша с Оливией фотография. Мы сделали ее в одной из тех фотобудок, где вы можете использовать фильтры и изменять форму лица. Оливия добавила кучу блесток и сделала наши глаза огромными, так что мы выглядели как пара персонажей аниме. В комнате совсем не было места, где я могла бы повесить фотографию, поэтому я просто засунула ее в одну из перекладин под верхней койкой, расположив прямо над подушкой. Я положила визитную карточку Сори из Тоp-10 рядом, как своего рода талисман на удачу.

Я стояла спиной к девушкам, но слышала, как они разговаривали. Было очевидно, что они старались говорить потише, хотя я в любом случае не поняла бы большую часть беседы. Когда я набралась смелости оглянуться на них, они стояли плотным кругом. Ария заметила, что я смотрю, и одарила меня натянутой улыбкой. Юри, которая в этот момент что-то говорила, остановилась и смущенно отвела взгляд.

Не имело значения, на каком языке она говорила: это был международный знак, означающий «Мы говорим о тебе».

Время обеда долго не наступало. Наконец Сохен пришла и забрала меня, и я чуть не прыгнула в ее объятия. Я не могла дождаться, когда выйду из этой комнаты, где за какой-то час стала социальным изгоем.

Кафетерий был переполнен. Сохен представила меня всем семи мемберам своей группы и примерно миллиону других людей, но я была слишком отвлечена, чтобы запоминать чьи-либо имена. Я продолжала прокручивать в уме разговор с Арией снова и снова. Это было похоже на раздражающую песню, застрявшую в голове, вот только вместо текста на повторе звучало разочарованное лицо Арии.

Не то чтобы я планировала это признание в свой первый день здесь, но какая-то часть меня хотела сказать им то, что рано или поздно всплыло бы, – что я на самом деле дерьмовая танцовщица (или что-то в десять раз хуже дерьмовой). Я не знаю, почему я всегда так делала: подчеркивала то, в чем была плоха, и преуменьшала то, в чем действительно была хороша. Наверное, я просто никогда не хотела быть разочарованием.

К тому времени, как я вернулась в свою комнату, я была уверена, что девочки выбросили все мои вещи в окно в знак протеста, но все было на месте. Они уже переоделись в милые пижамы – Юри в розовую майку на бретельках и шорты в горошек, а Хаян и Ария в кружевные маленькие топики. Саыль лежала на животе на койке над моей, в наушниках, и листала толстый учебник.

Я подошла к маленькому деревянному комоду, где теперь будет храниться моя одежда, и вытащила выцветшую футболку Gaga tour, которую я надевала в постель уже много лет. Пока я рылась в ящике в поисках спортивных штанов, Юри подошла ко мне в паре пушистых тапочек.

– Элис? – неуверенно позвала она.

Я вздрогнула, ожидая худшего:

– Да?

– Тебе нравятся кролики?

– Кролики? – повторила я, совершенно сбитая с толку. Что это было, какой-то странный тест?

– Да. – Юри хихикнула, затем указала на свою кровать, верхнюю койку напротив моей. – Это моя коллекция. Видишь?

Я привстала на цыпочки, чтобы заглянуть через перила, и увидела гору плюшевых кроликов, сложенных поверх ее подушек.

– Ооо, ты коллекционируешь мягкие игрушки, – выдохнула я с облегчением. Это казалось забавной коллекцией для кого-то ее возраста, хотя даже я взяла с собой плюшевого мишку, когда мы переехали в Сеул. Это был старый грязный панда, который был у меня с детства и звался Энди-Пэнди. Я просто не могла оставить его совсем одного на складе. – Сколько у тебя их? – осторожно спросила я, все еще не уверенная, не было ли это уловкой.

– Хм, может быть, двадцать два? И смотри, – сказала она, указывая на кровать Хаян под своей, – у Хаян есть коллекция музыкальных значков.

Я наклонилась, чтобы взглянуть на кровать Хаян, и увидела несколько десятков металлических значков, воткнутых в деревянную раму. Многие из них выглядели как мерч K-pop групп, но я узнала логотипы некоторых групп старой школы: Kiss и Rolling Stones.

– Ух ты, у нее их так много, – сказала я.

– У тебя есть своя коллекция? – спросила Юри.

– Эм, я собираю билеты с концертов, корешки с билетов в кино и тому подобное.

– Ах, круто! У тебя их много?

– Я думаю, у меня есть где-то шестнадцать или семнадцать билетов с концертов. А корешков с билетов в кино, наверное, больше сотни. Я не знаю точно, мне нужно пересчитать еще раз.

– Ух ты! Тебе нравятся фильмы! – взволнованно сказала она.

Я улыбнулась ей, немного расслабляясь.

– Ха, да, думаю, да.

– Какого рода?

– Мне больше всего нравятся драмы и романтика, особенно старые фильмы, например тридцатых и сороковых годов. Я не большая поклонница боевиков или чего-то в этом роде.

– Ммм, а как насчет «Итэвон класс»? Тебе он нравится?

– Эм, я не знаю, что это.

Юри прикусила губу и посмотрела в потолок, как будто пыталась подобрать правильные слова:

– Э-э-э… Это было классное… телевизионное шоу. Хочешь посмотреть вместе с нами?

– О, э-э… – я растерялась. Я посмотрела через ее плечо на Арию и Хаян, которые наблюдали за нашим разговором. Было очевидно, что это они послали Юри ко мне, чтобы зарыть топор войны. Я хотела согласиться, но правда заключалась в том, что все они действительно запугали меня, особенно Ария. Они напомнили мне трех старшеклассниц, которые были очень популярны в моей старой средней школе. У них было все – уверенность, мальчики, одержимые ими, учителя, любящие их, все награды и прочее. Плюс безупречные волосы и кожа. Не то чтобы они были злыми или что-то в этом роде. Я просто чувствовала странное давление, когда была рядом с ними, как будто они были настолько идеальны, что все вокруг должно было им соответствовать. Кроме того, все, что я сейчас хотела сделать, – это написать Оливии и забыть о том, что произошло за последние несколько часов.

– Спасибо, но я в порядке, – ответила я Юри.

У нее было слегка паническое выражение лица, которое, как я заметила, иногда появляется у корейцев, когда они не понимают, что я говорю. Для меня это сигнал к окончанию разговора. Я сделала вид, что зеваю, и вытянула руки над головой.

– Я устала, пойду спать.

– Ааа, – сказала она, кивая. – ХОРОШО. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Я легла в кровать и вытащила свой телефон. У меня было девятнадцать пропущенных текстовых сообщений от Оливии, половина из которых состояли только из эмодзи с вопросительным знаком.

Элис: Привеееет.

Оливия начала печатать еще до того, как я нажала «отправить».

Оливия: Боже, наконец-то!!!!!

Элис: Извини, был напряженный день.

Оливия: Все в порядке! Как все прошло?? С кем ты виделась??? Я УМИРАЮ ОТ ЖЕЛАНИЯ УЗНАТЬ ПОДРОБНОСТИ!

Элис: Я встретила Сохен из XOKiss. Она очень милая.

Оливия: ЧТО. РАССКАЖИ МНЕ ВСЕ!!!!

Элис: А также познакомилась со своей новой группой. Мы называемся А-List.

Оливия: Боже, мне так нравится название!!! Как поживают другие девочки в группе??

Элис: Похоже, я им не очень нравлюсь.

Оливия: Орли, почему ты так думаешь?

Я оглядела комнату. Хаян, Юри и Ария скрючились вокруг ноутбука на нижней койке Хаян, а Юри сжимала одного из ее плюшевых кроликов под подбородком. Очевидно, «Итэвон класс» был драмой, потому что у всех по лицам текли слезы.

Элис: Думаю, потому что я сказала им, что не умею танцевать.

Оливия: Ты им это сказала?

Элис: Да, я тупая.

Оливия: Но они еще не слышали, как ты поешь, верно?

Элис: Еще нет.

Оливия: Извини, это отстой. Но держу пари, они переживут это, как только услышат, как ты поешь.

Когда я печатала свое следующее сообщение, чья-то рука замахала перед моим лицом. Я подняла глаза и увидела лицо Саыль, выглядывающее из-за края верхней койки. Улыбаясь, как дурочка, она указала на себя, чтобы сообщить мне, что это она будет спать надо мной. Я улыбнулась в ответ и показала ей два поднятых больших пальца. Саыль просунула руку под нижнюю часть своей койки и вставила что-то маленькое и розовое рядом с фотографией Оливии и меня. Я села, чтобы расссмотреть. Записка с нацарапанными словами «Добро пожаловать в A-List! <З Саыль». По ее почерку можно было сказать, что писать по-английски ей было нелегко, он напоминал мой почерк, когда я пыталась писать по-корейски. Я благодарно улыбнулась ей, и Саыль улыбнулась в ответ. Она опустила руку, чтобы дать пять, и я шлепнула ее так тихо, как только могла, чтобы мы не беспокоили других девочек.

Записка была такой простой и глупой, но что-то в ней действительно задело меня. Я засунула телефон под подушку с неотправленным сообщением Оливии и плакала, пока не заснула.

01.09

+НЕМНОГО О V+

Моя мама держит горшок с пластиковыми орхидеями рядом с кассовым аппаратом в нашем семейном сувенирном магазине. Мы не можем выращивать настоящие растения, потому что наш магазин расположен под землей, на станции метро Бупен. Орхидеи, белые и стройные, представляют собой идеальные пластиковые копии настоящих. (Хотя, пожалуй, они не совсем идеальны: если вы посмотрите достаточно внимательно, вы сможете увидеть швы, идущие вдоль каждого стержня.) Они никогда не увядают и не гниют, а когда покрываются пылью, моя мама счищает ее салфеткой из микрофибры. Если с ними что-нибудь случится, если горшок упадет со стойки и разобьется, она легко сможет заменить их новым набором поддельных орхидей, и никто никогда не узнает.

Около восьми лет назад я убедила свою маму начать продавать K-pop карточки в нашем магазине. Это было еще в те времена, когда я училась в средней школе и думала, что К-pop айдолы – величайшее творение бога, тогда я была ОМЕГОЙ. Да, дорогие читатели, я стэнила[10]10
  Стэнить (сленг) – фанатеть. Название произошло из песни Eminem «Stan», в которой раскрывается темная сторона фанатизма. (Примеч. ред.)


[Закрыть] MEGAONE, и мне стыдно признаться, но я действительно думала, что мы с Чжихеном однажды окажемся вместе. (На самом деле я верила, что приберегаю свой первый поцелуй для него, хотя в то время у меня не было каких-то других перспектив…)

К полному удивлению моей матери, открытки с фотографиями принесли огромный доход. Дети стекались в наш маленький подземный киоск по выходным, чтобы заполучить последние стикеры Girls Generation или BIGBANG, и мы загребали деньги. Моя мама даже соорудила огромную витрину, вмещающую сотни фотокарточек, которые она разместила в центре нашего маленького магазина. Конечно, я всегда следила за тем, чтобы фотокарточки MEGAONE располагались на самом видном месте стойки.

На заработанные деньги я купила дорогую зеркальную камеру – и около дюжины объективов – и начала создавать свои собственные фотокарточки. Вместо того, чтобы учиться в Йачжа, как остальные мои одноклассники, я следовала за MEGAONE на все их публичные выступления, фотографируя их и фотошопя их изображения. Когда я не занималась фотокарточками, я общалась в фан-кафе Instiz или MEGAONE. Я была так поглощена сплетнями об айдолах, что предпочитала общаться на форумах, а не со своими настоящими друзьями. В конце концов, фансайт MEGAONE начал называть меня Мастер-ним[11]11
  Суффикс «ним» добавляется при обращении к коллеге более высокого статуса. (Примеч. ред.)


[Закрыть], и это сделало меня еще более преданной фанаткой. Я серьезно отнеслась к этому званию, часами переводя развлекательные шоу на английский язык для их международных фанатов и отправляя свои фотокарточки за границу, иногда в убыток, просто для блага группы.

Но потом мой К-pop пузырь… лопнул. Это случилось в тот день, когда Чжихен покончил с собой. Мне не нравится говорить об этом. На самом деле это единственный раз, когда я напишу о его смерти в этом блоге. После того, как шок от его самоубийства прошел, я начала подвергать сомнению всю систему K-pop и глубоко заглянула в реальность того, что происходит внутри моих некогда любимых развлекательных компаний. Я поняла, что все было фальшивым – личности айдолов, их отношения, их носы и линии подбородка, даже сами сплетни – все это было таким же искусственным, как пластиковые орхидеи моей матери.

Конечно, никто не может быть таким совершенным, как пластик. Давление дошло до Чжихена, и результатом стала его смерть.

Я начала вести этот блог четыре года назад как референдум против (или, возможно, восстание против?) нынешнего состояния K-pop. В этом блоге вы не найдете кураторских утечек от развлекательных компаний. Я получаю реальную информацию из сети опытных нетизенов[12]12
  Человек, являющийся пользователем Интернета и рассматривающий себя как гражданин интернет-сообщества. (Примеч. ред.)


[Закрыть], которые не прочь время от времени нарушать закон, чтобы раскрыть правду. Я посвящаю себя раскрытию истинной стороны айдолов в надежде, что никто другой никогда не будет поглощен K-pop машиной.

Вы все еще можете найти подставку для фотокарточек в нашем магазине, потому что моя мама настаивает на том, что они приносят деньги, но сейчас куда меньше. Витрина стоит, полускрытая орхидеями моей матери.

+V+

#НавсегдаONEЧжихен

КОММЕНТАРИИ

Заблокировано

Четыре

Все огни на арене погасли, но я все еще могла разглядеть толпу, с тревогой ожидающую в темноте. Там, должно быть, было больше десяти тысяч человек.

– Ты готова? – спросила Ария. Ее лицо было пустым и бесстрастным.

Я кивнула, но я кое-что скрывала от нее: я не знала ни одного шага хореографии. Как-то незаметно пролетело пять месяцев, а я так и не пошла ни на один из своих танцевальных уроков. Я совершенно не была готова.

Толпа начала выходить из-под контроля, топая ногами и крича, чтобы мы начали шоу. Мы не могли больше заставлять их ждать. Девушки вышли на темную сцену, и чистый ужас погнал меня за ними.

Я встала на случайное место на черном полу сцены. Мое дыхание было резким и прерывистым, когда я пыталась справиться с волнением. Если бы я могла перевести дыхание, я бы закричала.

Как кто-то мог подумать, что я готова к этому? Разве они не знали, что я совершенно не готова?

Вспыхнул свет, ослепив меня. Я в ужасе зажмурила глаза, а когда открыла их… увидела, как мисс Джеки включает свет в нашей комнате. Было утро. Я вытащила свой телефон из-под подушки, чтобы проверить время. 5:15. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, насколько это рано, и к тому времени, когда мои глаза сфокусировались на сообщениях, которые Оливия отправила мне накануне вечером, мисс Джеки хлопала в ладоши, приказывая нам встать с постели.

– Иль-эона! Встаем, встаем, встаем!

Засунув телефон обратно под подушку, я выбралась из-под простыней и встала. Я чувствовала себя мешком с бетоном.

– Сегодня утром нет времени для душа, Элис, – сказала мисс Джеки. – Надень тренировочную одежду, кроссовки и будь у лифта через десять минут.

Саыль спрыгнула со своей верхней койки, громко зевая. Когда она увидела, что я смущенно смотрю на нее, она замахала руками и ногами вверх и вниз, как будто бегала по лестнице. Я покачала головой, слишком сонная, чтобы понять, но она просто пожала плечами и направилась к своему шкафу.

Я надела футболку и штаны для йоги, схватила кроссовки и направилась в коридор, уже заполненный другими девушками, которые были одеты и готовы к этому дню. Я последовала за своими соседками по комнате к лифту, и мы спустились на подземную парковку, где нас ждал белый фургон. В фургоне уже была куча других девушек, и когда Ария, Хаян, Юри и Саыль сели, они заняли целый ряд, так что единственное оставшееся место было рядом с мисс Джеки. После того как мы все пристегнулись, двое мужчин сели на передние сиденья и вывезли нас из гаража.

– Ты когда-нибудь была в парке Намсан, Элис? – спросила мисс Джеки.

– Да, я живу – э-э, жила – прямо рядом с ним, – ответила я.

– Мне очень нравится ходить с девочками на пик Намсан. Оттуда можно увидеть почти весь Сеул.

Я кивнула. Поход звучал бы неплохо, если бы не было так чертовски рано.

– Вы будете совершать этот поход каждое утро перед началом уроков, – объяснила она.

– Каждое… утро? – повторила я, потрясенная.

– Да, каждое утро. Это, – сказала она, проводя темно-бордовым ногтем по моему животу, – должно исчезнуть к началу The Dream Concert.

Я посмотрела вниз. Я никогда особо не задумывалась о своем весе и уж точно никогда не думала о своем животе как о чем-то, что «должно исчезнуть».

Мы почти два часа шли пешком по пустому парку, поднимаясь по сотням бетонных лестниц, которые зигзагами вели к вершине. Мисс Джеки заставляла нас бегать вверх и вниз по каждой лестнице по нескольку раз.

Было бы огромным преуменьшением сказать, что физические упражнения не мое. Я никогда не занималась спортом, а физкультура в моей школе дома была чем-то вроде шутки.

Сначала остальные девочки из A-List пытались дожидаться меня, но я была такой медлительной, что в конце концов они просто пошли вперед. Только Саыль все это время оставалась со мной сзади. Она продолжала хлопать в ладоши и выкрикивать забавные вещи вроде: «Ты можешь это СДЕЛАТЬ!» или «Иди наверх!». Когда мы наконец добрались до вершины, мы даже не остановились, чтобы полюбоваться видом, который так нравился мисс Джеки: мы просто сделали пятьдесят прыжков и повернули обратно.

На обратном пути я увидела наш многоквартирный дом. Я могла представить маму, папу и Оливию, согревающихся внутри, завтракающих без меня. Наверное, омлет или что-то в этом роде. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не оторваться от группы и просто не побежать домой.

К тому времени, как мы вернулись на стоянку, я умирала с голоду, а мои легкие горели от морозного воздуха. Я устроилась в отапливаемом фургоне вместе со всеми остальными, и, когда мой пот превратился в липкую пленку, я начала дрожать от голода. Сидя там, в безмолвном фургоне, я испытывала странное чувство загнанности, как будто застряла внутри этого ужасного утра на всю оставшуюся жизнь.

К счастью, мисс Джеки отпустила нас на завтрак, как только мы вернулись. Я чуть не бежала в кафетерий, где нашла Сохен, стоящую в очереди с несколькими другими девушками из ее группы.

– Что, черт возьми, с тобой случилось? Ты выглядишь так, словно провела ночь в кузове мусоровоза, – сказала она.

– Я не хочу говорить об этом. Если я не получу еду прямо в эту секунду, я могу буквально умереть.

– О черт, ты ходила на одну из утренних прогулок мисс Джеки? – спросила она.

– Угу, – проворчала я, хватая поднос со стопки.

– Господи. Ее тренировки пользуются дурной славой. – Сохен рассказала другим девушкам ХОKiss о походе на корейском, и все они посмотрели на меня сочувственными взглядами. – Она сказала тебе, что тебе нужно похудеть?

– Да, – ответила я, – по-видимому, все это должно исчезнуть. – Я прижала пальцы к животу, и он заурчал в ответ.

– Не принимай это слишком близко к сердцу, – посочувствовала Сохен. – Всех заставляют похудеть, когда они попадают сюда. Она заставила меня бегать вверх и вниз по лестнице, пока моя группа наблюдала. Это было унизительно.

– Фу, это жестоко, – сказала я.

– Так и было. Но потом девочки начали бегать со мной, хотя в этом не было необходимости. – Она толкнулась бедрами с Ханой, одной из танцовщиц в ее группе, которая ухмыльнулась и нежно потянула за одну из косичек Сохен.

Я нахмурилась, вспомнив, как Саыль хлопает меня по плечу на горе, – единственная, кто осталась со мной.

– Ха, девочки вроде как отказались от меня сегодня.

– Ах, вы, ребята, придете к этому. Просто дай им немного времени.

Мы подошли к началу очереди, и женщина за прилавком вручила Сохен тарелку с рисом и солеными огурцами, увенчанную золотистым омлетом. У меня в животе заурчало так громко, что, клянусь, это слышали все в очереди.

Когда настала моя очередь, женщина посмотрела мое имя в маленькой табличке, затем вернулась на кухню, чтобы принести мне завтрак. Она вернулась с чашкой чая и тарелкой с шестью листьями мокрой капусты на ней. Я протянула тарелку, ожидая, что она положит сверху омлет, но она уже перешла к человеку позади меня.

Я стояла там, уставившись в свою тарелку, не желая верить, что это действительно весь мой завтрак, когда Сохен мягко положила руку на мою.

– Давай, ты можешь взять немного у меня.

Я последовала за ней и другими девушками к пустому столу, все еще приходя в себя от моей так называемой еды, когда мисс Джеки вошла в кафетерий.

– Камера. – Сохен сморщила лицо, как будто почуяла что-то плохое. – Я не могу дать тебе еды сейчас, ладно? Мисс Джеки сойдет с ума, если увидит.

– Хорошо, – захныкала я. Меня снова начало трясти. Я обхватила дрожащими палочками кусочек капусты и поднесла его ко рту. Стол передо мной начал падать, затем мой желудок опустился, и я увидела, как мир перевернулся.

После была только темнота.

* * *

– Эй, привет.

– Уф.

В голове у меня стучало. Я прижала ладони к глазам, а когда открыла их, то увидела абсолютно совершенное лицо, нависшее надо мной. Наверняка художник вылепил бы что-то такое, чтобы через много лет человечество узнало, как выглядела красота в начале тысячелетия. Кофейно-карие глаза, длинный изящный нос, мягкие губы. Его лицо не было человеческим – это было лицо ангела.

– Ты в порядке? – спросил ангел. Его белокурая челка едва касалась верхней части черных бровей.

Внезапно я поняла, что лежу на полу кафетерия. Я попыталась приподняться, но ангел мягко прижал меня обратно к полу.

– Просто расслабься на секунду. Ты довольно сильно упала, – сказал он.

– Я упала в обморок? – сонно спросила я.

– Да, я сидел позади тебя, как вдруг ты врезалась в меня. – Он откинул челку назад тыльной стороной ладони и издал восхитительный смех.

– Прости. Я никогда не теряла сознание раньше, – сказала я, потирая пульсирующую голову.

– В этом нет ничего особенного. Кстати, меня зовут Чжун.

– Чжун… из MSB? – Я сказала это слишком громко. Как я сразу не узнала его? Должно быть, я ударилась головой.

– Да, это я, – сказал он, улыбаясь.

Он наклонил голову ближе к моей, прищурив свои ярко-карие глаза. От него пахло новизной, как будто он только что вышел из душа и надел одежду прямо из стирки.

– Кажется, теперь ты в порядке, – сказал он, подхватывая меня под мышки и медленно поднимая в сидячее положение.

– Ты – ultimate bias моей сестры, – выпалила я. Что ж, вот и все. Я была официально поражена звездой, что, по-видимому, означало полную потерю контроля над ртом и мозгом.

– Невозможно! Это так мило! Я хочу как-нибудь встретиться с ней, – сказал он.

– О боже, она убила бы меня, если бы узнала, что я тебе это сказала, – простонала я.

– Не-а. Не беспокойся об этом, я для многих девушек ultimate bias. – Чжун повел бровями вверх и вниз, глядя на Сохен, которая стояла над нами.

Сохен закатила глаза:

– Чжун хуже всех, не тешь его и без того огромное эго.

– Не-а, мое эго достаточно среднее, – сказал Чжун. – Давай, давай оторвем тебя от земли. – Он и Сохен схватили меня за руки и подняли на ноги.

– Ты Элис Чой, верно? – спросил Чжун.

– Да, – пробормотала я. Я все еще была ошеломлена после обморока, и у меня болела голова.

– И ты из Штатов? – спросил он.

– Да, Калифорния.

– Это круто. Я из Сеула, но учился в школе в Нью-Йорке. Ох, я действительно по этому скучаю. – Оливия, конечно, уже рассказала мне все это. Она также рассказала мне, что его мать кореянка, а отец американец, что он играет на гитаре, а его любимый вид спорта – баскетбол и что у него есть кошка по имени Вега, у которой более пятидесяти тысяч подписчиков в Instagram[13]13
  Признан в России экстремистской организацией. Его деятельность запрещена. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Но я кивнула, как будто все, что он говорил, было совершенно новой информацией.

– Как тебе Звездная академия? Она… сбивает тебя с ног? – Чжун снова поднял брови, глядя на нас, что заставило Сохен застонать. Боже, он был таким… очаровательным, или, по крайней мере, это слово использовал бы мой отец. Держу пари, родители полюбили бы его.

– Она только что вернулась с похода Мисс Джеки, – объяснила Сохен.

– О-о, черт. – Ухмылка Чжуна исчезла, и он скрестил свои длинные руки на груди. – Неудивительно, что ты упала в обморок.

– Я думаю, когда она назвала это походом, я представляла себе более успокаивающий опыт «наблюдения за восходом солнца перед новым днем», – сказала я.

– Даже не рассчитывай. Ее походы здесь печально известны, – сказал он. – Я бы даже не назвал это походами – они больше похожи на марши смерти. Ты определенно не первая трейни, которая падает в обморок после них.

– Слава богу, я думала, что это случилось только со мной. Я уж подумала, что нахожусь в ужасной форме.

– Определенно не только ты, – сказал Чжун, качая своей красивой головой. – Но помимо вызывающего обморок похода, как проходит твоя первая неделя?

– Все в порядке, думаю, все еще выясняю некоторые вещи.

– Конечно. Но не волнуйся, тебе здесь понравится. Это лучшая практика, которую ты можешь получить.

– У Элис уже есть дата дебюта, – сказала Сохен. – Она выступит с нами на The Dream Concert.

Чжун покачнулся на каблуках, как будто не мог в это поверить.

– Уже! Ты только пришла сюда! Это просто неслыханно! Поздравляю с этим, серьезно.

– Спасибо, – сказала я, застенчиво улыбаясь, – но это сильно нервирует.

Теперь я медленно возвращалась к реальности и начала замечать, что все в кафетерии уставились на меня – девушку, которая только что упала в обморок. Отлично, теперь я стану той самой девушкой. Как Талия Хеллманн из девятого класса, которую все дома называли «девочкой, которая сломала ногу», потому что в первый школьный день она споткнулась на парковке и сломала лодыжку.

Я хотела натянуть капюшон, но Чжун остановил меня.

– Подожди! – Он протянул руку к моему лицу и снял толстый капустный лист с щеки.

– О боже, – произнесла я, пряча свое покрытое капустной слизью лицо в капюшон.

– Не беспокойся об этом. Я выброшу его на выходе. – Чжун легонько стукнул меня кулаком по плечу. – Приятно было познакомиться, Элис. Постарайся не упасть в обморок на других ничего не подозревающих мальчиков.

– Не буду, – простонала я из-под капюшона.

– Чаль га! – сказал он, махая нам рукой.

– Покааа, – прохрипела Сохен.

Сохен и я сели обратно на свои места, и я уронила голову на стол:

– Уггггхх.

– Да ладно, все было не так уж плохо, – сказала она.

– Да ладно? Как думаешь, что чувствуешь, когда у тебя все лицо в капусте и ты падаешь головой вперед в самое великолепное существо на земле?

– Чжун? – в ужасе выдохнула она. – Чжун далеко не великолепен.

– Эээ, ты шутишь, да?

– Хорошо, я имею в виду, он горячий… Я думаю, он просто не в моем вкусе.

– Если он не в твоем вкусе, то какой тогда твой типаж? – спросила я.

– Например, кто-то, кто не живет в общежитии?

– Но ты живешь в общежитии!

– Я знаю. Вот почему я должна встречаться с кем-то, кто этого не делает, – сказала она.

Я выпила свой чай одним глотком.

– Хорошо, значит, тебе не нравится Чжун, потому что он живет в общежитии и у него огромное эго?

– Что? Нет! Чжун – король, я просто подшучивала над ним. Кроме того, мое эго по меньшей мере в два раза больше его, – сказала она.

– Удивительно, что эго такого размера может поместиться в таком маленьком теле, как твое, – поддразнила я.

– А ну-ка извинись! – воскликнула она. – Осторожней, или ты больше никогда не будешь есть ничего, кроме холодной капусты, на завтрак. – Сохен подтолкнула мою тарелку, где таинственным образом появилась половина омлета.

* * *

Если бы я не была так подавлена прошлым вечером и посмотрела на свое расписание, как и предполагалось, я была бы более морально подготовлена к оставшейся части дня. У меня было два часа корейского языка с учителем, который хотел, чтобы я выучила весь словарь к концу недели; несколько часов математики и естественных наук; три часа занятий танцами один на один, в течение которых я была полной катастрофой; и занятие с мисс Джеки, которая буквально оттягивала мои губы пальцами, чтобы показать мне, сколько зубов нужно обнажать, когда я улыбаюсь. Когда наконец пришло время для того, чего я с нетерпением ждала, – урока вокала, – я была слишком измучена, чтобы волноваться.

Мисс Джеки провела меня по коридору на четвертом этаже, который Сохен каким-то образом пропустила во время моей экскурсии накануне. В конце коридора была открытая дверь. Из нее лился завораживающий гул, похожий на звук оперного певца, выступающего глубоко в чреве подводной лодки.

Внутри царил беспорядок. Вдоль стен стояли высокие стеллажи, забитые стопками песенников и пожелтевшими нотами, которые торчали между стопками, как шпинат между зубами. Это не было похоже ни на одно другое место в академии.

– Нихао, Элис, – сказала Сори, которая сидела на старом шатком табурете. Она ела чипсы с креветками, и на ее безразмерной футболке собирались крошки, как на фартуке. На футболке был выцветший Микки-Маус с надписью «ЕЖЕГОДНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ В ДИСНЕЙЛЕНДЕ СЕМЕЙКИ ШЕКФОРД».

– Элис, я полагаю, ты знаешь Сори Тэ, одно из национальных сокровищ Южной Кореи, – сказала мисс Джеки. – Сори – одна из прародительниц музыки в стиле трот[14]14
  Трот – музыкальный жанр, считается старой формой корейской поп-музыки. (Примеч. ред.)


[Закрыть], популяризировавшая этот жанр на национальном уровне в шестидесятых годах прошлого века. Ее пластинки продавались миллионами по всему миру, и она была первой корейской исполнительницей, которая когда-либо появлялась в американских поп-чартах.

Сори, эта крошечная женщина в поношенной одежде, покрытой крошками от чипсов, когда-то была знаменитой поп-звездой?! Это было невероятно. Но если это было правдой, я была бы бесконечно рада практиковаться с ней.

– Она является лауреатом престижного ордена за заслуги в культуре, она выступала на телевизионных шоу и сценах почти на всех континентах.

Так вот что имела в виду Сохен, когда сказала, что Сори была путешественницей по всему миру!

– Сори обучила сотни студентов современному пению, – добавила мисс Джеки. – Ты должна считать огромной честью учиться у такого человека.

Я изумленно уставилась на Сори.

– Иди сюда, мое меццо-сопрано[15]15
  Меццо-сопрано – женский певческий голос с рабочим диапазоном от ля малой октавы до ля второй октавы. (Примеч. ред.)


[Закрыть], – поманила она, озорно причмокивая губами. Я подошла к ее табурету, и она взяла меня за подбородок рукой. Я чувствовала маленькие частички соли на кончиках ее пальцев. – Анньейнхикасейо![16]16
  С корейского: «до свидания» (используется человеком, который остается в помещении, по отношению к тому, кто выходит из него). (Примеч. ред.)


[Закрыть] – сказала она мисс Джеки через мое плечо, не сводя глаз с моего лица.

Мисс Джеки молча поклонилась и оставила меня в буквальном смысле в руках моего нового учителя вокала.

– Bienvenidos[17]17
  С испанского: «добро пожаловать». (Примеч. ред.)


[Закрыть], Элис! Только взрослые зовут меня Сори. Ты зовешь меня сонсэнним.

Сонсэнним по-корейски означало «учитель»: все учителя хотели, чтобы я так их называла.

– Хорошо, сонсэнним, – сказала я сквозь зубы: моя челюсть все еще была сжата в ее мягкой руке. Она улыбнулась глазами, затем отпустила меня.

– Итак, чика[18]18
  С испанского: «девочка». (Примеч. ред.)


[Закрыть], я хочу знать, почему ты решила заниматься пением. Скажи мне.

– Ну, я… – Я растерялась. Никто никогда раньше не спрашивал меня об этом. – Я бы не сказала, что это мой выбор. Наверное, я люблю петь, потому что это делает меня счастливой? – Это прозвучало скорее как вопрос, чем как ответ.

– Мм. – Сори сунула чипсы в рот и задумчиво пожевала. – Скажи мне, что ты чувствуешь, когда поешь?

Мне даже не нужно было думать, прежде чем ответить.

– Пение – это единственное, что может заставить меня чувствовать себя бесстрашной. Мне нравится, как песня просто изливается из меня, и я могу отключить голову. Когда я беру определенные ноты, как будто действительно нажимаю на них, я испытываю такое чувство, как будто мое сердце разрывается, но только от счастья. Я не знаю… Наверное, я говорю что-то странное?