Текст книги "Темные времена. Попутчик"

– Почему? – ровно поинтересовался Таррэн. – Обычно людей тянет к родному дому, но ты туда не пошел. Что-то почувствовал? Испугался? Или просто решил забыть?

– Дииур запретил, – неохотно отозвался Литур. – Говорят, все жители Сторожек, кто видел пожар, после того как покинули деревню, в течение нескольких лет заболели и поумирали один за другим. Я специально потом выяснял, объездил окрестные города, с народом поговорил, даже в Бекровеле расспрашивал, но оказалось, что это правда – никого из Сторожек давно нет в живых. Кто погорел, кто в лесах сгинул, на кого бревно упало, кто-то утонул, а кто просто помер от старости… только я и выжил. Может, потому, что слишком долго провалялся в тот день без сознания, а может, из-за того, что отец сразу увез меня в город… не знаю. После встречи с эльфом мне почти год пришлось лежать трупом и глотать жидкую кашу, надеясь, что когда-нибудь все же смогу ходить. А когда это все же произошло, Дииур строго-настрого запретил появляться вблизи сторожи. Говорил, что след того пожара еще долго будет тянуться за нами обоими, а потом, едва я окреп, и вовсе отправил в Гиенту. На шахту, чтобы я не смог сбежать и не сунулся сюда снова.

– А теперь ты, значит, вернулся… – задумчиво обронил Танарис, жуя свежесорванную травинку. – Почему сейчас? Почему не годом раньше или позже? Что заставило тебя прийти именно в это время?

– Я же сказал – Дииур умер недавно. Но перед смертью он вызвал меня в Борреву и рассказал все, что успел передать ему отец, а еще… – Юноша неожиданно прикрыл веки, будто старательно вспоминая строгий наказ. – Еще он сказал, что прошлое иногда возвращается, если на то воля небес, что смерть не вечна, а умершие имеют свойство говорить с нами сквозь время и землю, – прошептал он. – И что, если я хочу их снова увидеть, должен вернуться к корням. Туда, где все началось…

– …и где закончится, – машинально договорил Таррэн, о чем-то напряженно размышляя. – Забавный у тебя был наставник. И еще более забавные знал словечки… Скажи, у него никогда не бывало предвидений? Не говорил ли он, что может зреть в будущее? Не упоминал о каком-нибудь… пророчестве?

Литур немного удивленно кивнул:

– Да, о пророчестве Девяти. Дииур много лет его изучал, но я только недавно узнал, что это не сказка и что амулет Изиара действительно существует. Дядюшка Дииур каким-то образом раздобыл копии на эльфийском и гномьем языках, а потом сравнивал и очень долго ругался, потому что нашел расхождения. Причем, по его словам, это было сделано намеренно. Не могу сказать точно, что там и как, но перед смертью Дииур очень сожалел, что не открыл мне глаза раньше, побоялся довериться. А еще сказал, что время нашего тысячелетия заканчивается, что амулет Изиара отдавал свою силу народам Лиары уже восемь раз, и только поэтому Граница жила. А теперь она снова слабеет, грозя выпустить на волю демонов проклятых земель. Но если на исходе третьего дня следующего месяца в Лабиринт безумия войдет лишь один темный эльф, наш мир рухнет быстрее, чем если бы туда не вошел никто.

Таррэн сильно вздрогнул и, внутренне похолодев, буквально впился в лицо глупого человечка, с такой легкостью рассуждающего на подобные темы. Откуда он мог знать такие вещи? Откуда мог знать об этом старый маг? Ведь у смертных не было копий хроник! Как он их добыл? Ни Темный, ни Светлый лес не поделились бы этими сведениями с жадными до власти людьми! Они бережно хранились в святая святых, куда был доступ лишь хранителям! И никто никогда не выносил хроники наружу! Просто потому, что это знание само по себе было слишком опасным, не говоря о том, чтобы рискнуть доверить его смертным!

– Как ты сказал? – неожиданно ласково осведомился Элиар, медленно поднявшись и обманчиво спокойно приблизившись.

Молодой воин непонимающе моргнул:

– Если в Лабиринт войдет лишь один эльф, в котором течет кровь владыки Изиара, наш мир исчезнет. Так сказал мне Дииур.

– И откуда ему это было известно? – все так же ласково уточнил светлый, нехорошо улыбаясь. – А может, твой маг и сроки указал?

– Нет, не успел, – растерянно отозвался Литур. – Только передал мне слова пророчества и сказал, что я должен отправляться в Серые пределы и искать там тех, в ком течет кровь Изиара. А бумаги, как он и велел, я сжег вместе с хижиной и погребом. Вот я и отправился, только перед этим решил все-таки заглянуть в сторожу и поклониться могиле братьев… а наткнулся на вас.

Юноша внезапно запнулся и совершенно по-новому взглянул на помрачневших людей: опытные воины в опасной близости от тропы, темный, двое светлых, Белик со своими ножами… только гнома и не хватало!

– Выходит, Дииур правду говорил?! Да? И амулет Изиара действительно существует?

– Ты слишком много знаешь! – прошипел Элиар, неуловимым движением скользнув вперед.

– Не надо, – сухо велел Таррэн. – Он сказал правду о маге и о том, что не видел текста хроник. Он не читал пророчества. Хотя бы потому, что слов, которые он произнес, там никогда не было. Я уверен, это просто одна из трактовок, причем не самая удачная. Правда, я не совсем понимаю, как такие сведения могли попасть к человеческому магу, но это уже другой вопрос. Не трогай парня, Элиар, он не лжет. К тому же мне надо узнать у него еще кое-что.

Светлый яростно выдохнул, но все-таки послушался – отступил, цедя что-то непонятное сквозь плотно сомкнутые зубы, а Литур мгновенно насторожился:

– Что именно?

– Не бойся, не о Белике, – хмыкнул Таррэн. – Он ведь запретил о себе рассказывать? Сейчас меня интересует другое: не упоминал ли отец имени того эльфа, который погиб в вашей стороже? Или рода занятий того мага, что приютил тебя после его смерти?

– Нет. Отец вообще никогда не говорил о работе, а об эльфе я случайно узнал, когда слышал его разговор с братом. Ортис считал, что это из-за него в Борреве последние пару лет стали пропадать люди, но отец велел ему закрыть рот и молить Создателя, чтобы об этом не прознал перворожденный. А потом я увидел эльфа сам и… – Литур снова помрачнел и тяжело посмотрел на Таррэна. – Как оказалось, Ортис был прав, потому что после пожара люди у нас пропадать перестали. Что же касается Дииура, то он лишь однажды проговорился, что это не настоящее его имя, но кем он был на самом деле, не имею ни малейшего понятия. Вот и все, мне больше нечего тебе сказать.

Темный эльф понимающе прикрыл веки.

– Я сожалею о твоих… потерях. Но все же рад, что сегодня ты промахнулся.

«А я – нет», – отчетливо сверкнуло в глазах юноши, но он только кивнул и снова отвернулся.

– Урантар, проверь его. Если сочтешь нужным, бери с собой. Я не стану возражать.

– Не станешь? – недоуменно посмотрели светлые.

Таррэн покачал головой:

– Нет. Нам понадобится хороший стрелок.

Дядько кивнул и поднялся, схватив оружие, а изумившийся до полной оторопи Литур пришел в себя только тогда, когда могучая фигура Стража скрылась за деревьями. Что они говорят? На самом деле возьмут с собой? Не пнут под зад и не прогонят, если он сейчас, конечно, не оплошает и докажет, что способен выдержать переход через горы?! И темный даже не станет возражать?! Не отомстит после того, как его едва не продырявили?! Да он просто святой!

Парень, кинув на эльфа благодарный взгляд, почти бегом ринулся вдогонку за Стражем, по дороге схватив свои вещи и стараясь сдержать нервное возбуждение. Он до ужаса хотел доказать, что не белоручка, что хорошо знает, как держать меч, что последние десять лет не зря носил гордое звание лучшего стрелка этих мест. Что не сдуется, как мыльный пузырь, по пути в пределы. Все выдержит, сдюжит, со всем справится и одолеет любые трудности. Пойдет куда угодно, стерпит все насмешки эльфов, даже от людей снесет пренебрежение и скептические ухмылки. Просто потому, что другого шанса доказать самому себе, что достоин подобной чести, у него больше не будет. Никогда. Но еще он желал идти на сумасшедший риск потому, что в пределы бесстрашно шел Белик – удивительно юно для своих лет выглядящий мальчишка, каким-то чудом оставшийся в живых после той роковой ночи. Пусть он и изменился, пусть стал совсем другим – не тем задорным и веселым существом с неунывающим нравом, про которого погибшие родители любили говорить «баловень судьбы». А гораздо более суровым, невероятно жестким и немного чужим человечком. Но этому была веская причина, о которой даже вспоминать было мерзко, не то что предполагать подробности произошедшей трагедии.

Да, он переродился; причем далеко не в лучшую сторону, но все же это был Белик. Тот самый, что умел быстрее молнии бегать по ночному лесу наперегонки, задорно хохотать при виде огорченной физиономии друга, когда Литур в очередной раз проигрывал ему в шутливых поединках на мечах. Тот Белик, который ловко взбирался на любое дерево, беззаботно смеясь при виде растерянной младшей сестрички, беспомощно взирающей на его проказы откуда-то снизу. Тот хитрый бельчонок, которого по праву считали заводилой во всем, но который почти никогда не получал за это никакого наказания, потому что одной улыбкой мог заставить замахнувшуюся руку остановиться на полпути – странная сила в его голубых глазах была поистине фантастической. А бесспорная привлекательность, которая столь ярко проявлялась еще в детстве и которую его попутчики, похоже, в упор не замечают, сейчас переросла в нечто совсем иное.

Слепцы! Как они могут не видеть правды?! Это же бросается в глаза! Огромными буквами написано на лице, просто кричит о себе, а они все еще не поняли. Никто, даже эльфы. И поэтому до сих пор относятся к Белику как к ловкому, хитрому, дерзкому сорванцу, которым он никогда не являлся. Они действительно не знали…

И хотя бы поэтому Литур не имел сегодня права оплошать.

Глава 4

Таррэн давно проснулся: эльфы, как известно, спят мало; гораздо меньше, чем люди или те же гномы. Трех-четырех часов им вполне достаточно, чтобы отдохнуть, набраться сил и поразмышлять на некоторые важные темы. Поскольку ночные вахты никто не отменял, а перворожденных не освобождали от необременительных обязанностей, он предпочитал караулить чужой сон последним – ближе к утру, когда смертные испытывали наибольшую тягу ко сну и становились ненадежными охранниками.

Конечно, Урантар в этом вопросе оказался безупречен, но на то он и Страж, чтобы отличаться от обычных людей. И хотя до сих пор упрекнуть других попутчиков было не в чем, темный эльф предпочитал не рисковать и каждую ночь добровольно нес тяжкое бремя часового.

Он ждал этого, готовился, но момент возвращения Белика все же пропустил: пацан возник на границе леса с первыми лучами солнца и легкой поступью направился к погасшему костру – молчаливый, непривычно сосредоточенный и чем-то явно недовольный.

– Ты рано, – тихо заметил седовласый, мгновенно открывая глаза, и темный эльф выругался, потому что, к своей досаде, не сумел уловить момент пробуждения Стража.

Белик неприязненно оглядел спящие фигуры воинов, которые еще даже не пошевелились, шаркнул ногой и вдруг без предупреждения рявкнул:

– Хватит дрыхнуть! Все бока отлежите, сони! Подъем!

На поляне будто огненный шар рванул, потому что за один краткий миг двое светлых эльфов и люди буквально взвились в воздух, похватали оружие и ощетинились мечами и стрелами, готовясь встречать неведомую опасность. Весельчак, одним движением из лежачего положения оказавшись сразу на ногах, слегка присел и так замер, старательно прислушиваясь к каждому шороху и настороженно озираясь. Аркан не отстал от приятеля ни на секунду – встал плечом к плечу, привычно прикрывая другу спину. Даже Литур не сплоховал, оказавшись в боевой стойке одним из первых, но, едва увидел причину переполоха, немедленно опустил оружие и укоризненно покачал головой.

– Ишь, какие резвые, – удивился Белик, небрежно шаркнув ногой снова. – Дядько, ты почему их не предупредил, что выступаем с рассветом?

У воинов вытянулись лица и, кажется, появилось сильное желание удавить дурного пацана, вздумавшего шутить с самого утра.

– Тьфу! – в сердцах сплюнул Ирбис, убирая мечи. – Не смей больше так делать!

– Спятил, мелкий?! – громко возмутился Весельчак. – А если бы мы тебя задели?! Скажи спасибо, что у эльфов луки не расчехлены, а то нашпиговали бы, как ежика – иголками! В следующий раз думай, прежде чем гавкать над ухом! Понял?!

Белик насмешливо хмыкнул:

– Напугал… если бы вы меня задели, я бы вам низко поклонился. А теперь собирайтесь, лежебоки, выходим. Перекусите на ходу.

– Где Траш? – настороженно покосился по сторонам Дядько.

– Ждет у тропы.

– Вы уже?..

– Нет. Время дорого, а я не хочу тратить несколько часов на простую прогулку по лесу. Литур, ты решил?

Молодой воин торопливо кивнул и с готовностью выпрямился:

– Да, я с вами.

– Дядько, как он? Осилит?

– Должен, – спокойно отозвался Страж. – Стреляет действительно хорошо, не стыдно и к Сторожам пристроить, но это уже не моя головная боль. Мечом владеет средненько, но учится быстро. Плюс вынослив, молод и ловок. Думаю, нам подойдет.

Белик внимательно посмотрел на напрягшегося парня, оценивающе пробежался по сильной, хорошо развитой фигуре, ненадолго задумался и наконец кивнул:

– Тогда пусть идет, раз сам напросился, но с одним условием.

– Я согласен, – поспешно кивнул Литур, и воины поморщились: ну что за дурень? Еще не знает, что к чему, а уже готов в петлю лезть. Разве это дело? Что с того, что старого приятеля неожиданно встретил? За годы люди, бывает, меняются так, что из праведников превращаются в подлецов и обратно. Не говоря уж о том, что предают, продают и убивают бывших знакомцев почем зря.

Мальчишка странно хмыкнул.

– Молодец, что согласен, но дурак, что так доверяешь: причин для этого пока нет ни одной. Условие же у меня такое: без разрешения ты и шагу в сторону не сделаешь, понял? Если я скажу падать, ты упадешь – сразу и без вопросов. Велю молчать, и от тебя не должно быть ни звука. А если потребую отдать меч, встать на колени и закрыть глаза руками – повинуешься беспрекословно. Что скажешь?

– Согласен, – твердо повторил Литур, и Белик улыбнулся гораздо мягче.

– Спасибо, – тихо сказал пацан, но почти сразу встряхнулся и, отвернувшись от неловко мнущегося парня, внезапно посуровел. – Дядько, он твой. Так, времени мало. Кому надо в кусты – давайте бегом, кто голоден – терпите до полудня, остальные – вперед, и желательно молча. Нам нельзя пропустить Траш, а вы так громко дышите и временами сильно пахнете, что я боюсь ее не почуять. Все, двинулись. Направление – северо-запад. И постарайтесь не отстать.

Урантар молча кивнул и, подобрав с земли увесистый мешок, легко вскинул на плечо. Люди скептически переглянулись: а не много ли воли дается дерзкому сопляку? Эльфы скривились, но, на удивление, не стали возмущаться. Литур просто кивнул. Таррэн, чуя, что происходит что-то странное, мудро промолчал. Белик же хищно сверкнул глазами и, перехватив поудобнее свой необычный талисман, направился прочь.

– Как у нас все серьезно… – не удержался от шпильки Весельчак.

– Не до шуток, рыжий! – холодно отрезал мальчишка, на мгновение обернувшись, и так посмотрел, что у лиса разом пропало всякое желание насмехаться: такого лица у Белика он еще не видел – властного, жесткого, невероятно сосредоточенного, как перед сложной, трудной и опасной работой. Но что поразило его больше всего – это глаза: когда-то искристые и веселые, сейчас они были холодны как лед и казались бесстрастными, сухими, почти мертвыми.

– Чего замер? – неприятно усмехнулся пацан. – Думаешь, мне нравилось две недели изображать перед вами сопливого дурачка и каждый день развлекать весь караван? Конечно, порой это казалось забавным, но теперь веселье кончилось, рыжий. Я наконец могу перестать дурить вам головы, а тебе с завтрашнего дня смеяться расхочется окончательно, обещаю. Поэтому привыкай к переменам и, будь так добр, держи язык за зубами: у меня больше нет настроения шутить. А чтобы ты в этом не сомневался…

Белик бесплотной тенью шагнул за разлапистую ель, умудрившись не потревожить иголок, и мгновенно растворился среди древесных стволов, заставив перворожденных изумленно вскинуть брови, а остальных – уважительно присвистнуть: это было быстро. Но теперь наконец становилось понятно, каким образом этот хитрый проныра умудрялся регулярно исчезать из тщательно охраняемого лагеря и всю дорогу успешно избегал настойчивого внимания раздраженных эльфов.

– Ловко! – невольно восхитился Весельчак, всматриваясь в непроницаемую зеленую стену и стараясь угадать, где укрылся ловкий мальчишка. – Урантар, твоя школа?

– Его, да не только, – насмешливо хмыкнул знакомый голос прямо за спиной, и кто-то снисходительно похлопал лиса по плечу.

Рыжий взвился как ужаленный и в панике обернулся, но почти сразу тихо охнул, потому что Белик каким-то невероятным образом уже успел обогнуть поляну по кругу и сейчас стоял всего в шаге от него, только с другой стороны. Многозначительно сложил руки на груди и терпеливо ожидал, пока до тугодума наконец-то дойдет.

У опытных ветеранов вырвался невольный вздох:

– Белик…

– Все, не до разговоров, – жестко оборвал пацан, даже не улыбнувшись. – Литур, ты помнишь, о чем я тебя просил? Держись ближе к Дядько и ни при каких условиях не отходи дальше, чем на три шага. О тебе Траш не предупреждали, поэтому она может неправильно воспринять новое лицо. Касательно остальных мое пожелание тоже остается в силе, особенно относительно… некоторых.

Таррэн, ощутив на себе неприязненный взгляд, хмуро кивнул:

– Надеюсь, твоя Траш стоит таких предосторожностей?

– Поверь, она стоит даже того, чтобы вы сейчас же повернули обратно, но такой вариант как-то не предусматривается, поэтому терпите и постарайтесь не хвататься за оружие, когда ее увидите. Еще лучше – отдайте луки и держитесь между людьми.

Светлые не выдержали: негромко фыркнули, явно не собираясь делать ни того ни другого. На что Белик, который, видно, ждал чего-то в этом роде, вдруг сверкнул глазами и нехорошо улыбнулся:

– Как знаете. Я вас предупредил.

К полудню лес заметно посветлел. Деревья стали ниже, приземистее. Роскошные кроны поредели, перестав застилать взоры сплошной стеной. А в какой-то момент постепенно сменили окраску с изумрудно-зеленой на невзрачную серовато-желтую и дали четко понять: скалы уже близко.

Сочные папоротниковые заросли, прежде встречающиеся чуть ли не на каждом шагу, теперь сменились чахлыми кустиками чертополоха и крохотными полянками с дикой малиной. Затем почти пропали и они. Мягкая трава обеднела, пожухла и вскоре исчезла почти полностью, уступив место неровной каменистой почве с редкими вкраплениями неприхотливого мха.

Сквозь поредевший лес, стремительно сдающий свои позиции, неслышными тенями скользили люди и эльфы. Они бежали молча, упруго перепрыгивая через многочисленные ямки, небольшие овражки и поваленные стволы, мысленно костеря своего провожатого на чем свет стоит и выразительно переглядываясь друг с другом. Навязанный пацаном темп был поистине сумасшедшим – пять с половиной часов без малейшей остановки и даже крохотного перерыва, когда не то что плюнуть – дух перевести некогда! Они едва поспевали, к собственному стыду! Они, старые и опытные ветераны, тренированные бойцы! Мчались во весь опор, потея и сдавленно ругаясь про себя, но сумели лишь не отставать от какого-то сопляка! Не говоря уж о том, чтобы держаться на равных!

А Белик все бежал и бежал как заведенный, каким-то шестым чувством предугадывая неровности почвы, ловко уклоняясь от колючих веток, так и норовящих выбить глаза, легко перепрыгивая через ямы, которые даже выносливые эльфы предпочитали обходить стороной. В какой-то момент он, правда, чуть замедлился, заставив спутников с надеждой вскинуть головы, но потом резко свернул, прибавляя шагу, и обогнул виднеющийся впереди малинник по широкой дуге. После чего люди все-таки сообразили почему, беззвучно ругнулись и вовремя повторили этот маневр, чтобы случайно не разбудить прикорнувшего в кустах матерого медведя.

Потом снова был странный кросс, больше похожий на упорную погоню, – напряженный, молчаливый, в котором успеваешь только следить за быстро меняющимися декорациями, собственным дыханием и изредка бросать завистливые взгляды вперед, на спину бесшумно мчащегося мальчишки.

Перворожденные с каждым часом все больше шалели от происходящего, потому что таких способностей в язвительном и наглом пацане прежде не подозревали. Они пока не чувствовали усталости – запас прочности в их нестареющих телах был огромным. Медленно бьющиеся сердца позволяли выносить гораздо большие нагрузки, чем сейчас, но сам факт! Даже у них от быстрого бега начали появляться неприятные ощущения, а Белик с опекуном совершенно не запыхались! Люди же просто неслись следом – в нелегкой амуниции, с заплечными мешками за спиной, зло стиснув зубы, стараясь дышать не слишком шумно и клятвенно обещая себе выяснить у загадочно посмеивающегося Стража, которого этот дикий темп нисколько не смущал, все подробности о племяннике. Роптать в открытую не посмели. Просить о привале – тем более. Даже тогда, когда одышку и распаренные лица стало невозможно скрывать. Но если уж мелкий сорванец готов был нестись бешеной собакой до самого полудня, то им-то – заслуженным ветеранам – грех показывать собственную слабость. Вот они и старались.

«Не дождешься! – свирепо подумал Весельчак, сверля глазами гибкую фигуру Белика. – Ничего, еще и не такое выдерживали! Переживем!»

Перепрыгнув очередное замшелое бревно, рыжий в который раз поклялся вытрясти из Урантара душу, но допытаться, откуда тот вытащил своего загадочного родственничка. Затем обогнул другое дерево, едва не споткнулся о громадный валун, смачно выругался вслух, когда впереди показался еще один, побольше, который точно придется обходить. Но потом сообразил, что лес почти кончился – впереди наконец-то появился просвет, над головой во всем великолепии засияло ослепительно чистое небо, а в нескольких сотнях шагов впереди неподвижной громадой взмывала вверх угольно-черная гора.

Слава богам! Дотопали! Может, на сегодня это была последняя пробежка? И ненормальному пацану не взбредет в голову штурмовать эту громадину сей же час? Весельчак не без содрогания оглядел гору, чья раздвоенная вершина терялась в облаках. И попытался прикинуть количество дней, которое им потребуется, чтобы добраться до тропы, которая затеряна где-то там, впереди, за горой и совсем уж непреодолимыми кручами. Торково семя! Да они только на подъем потратят сутки, не меньше! Не говоря о том, чтобы перевалить через проклятый хребет на ту сторону! Отчего-то у него появились большие сомнения, что сей подвиг удастся осилить всего за три дня.

Рыжий всмотрелся внимательнее, пытаясь угадать, где именно им предстоит карабкаться на эту несусветную высоту. И то, что он увидел, ему не понравилось: казалось, гора вырастала прямо из Нижнего мира, причем возвышалась она почти вертикально, выставив каменный бок чуть не параллельно последним деревьям и нависнув над головами смертных неодолимой преградой. Огромная, неприступная, что уже не один век закрывает обитаемые земли от вторжения с той стороны. И если внизу склон был усыпан мелкими камнями, среди которых росли редкие кустики, то выше виднелась лишь абсолютно ровная стенка, где и зацепиться-то не за что.

Проклятье! Как ее одолеть?! Тут даже с веревками соваться бесполезно, потому что ни одно живое существо не сможет процарапать в камне нужных размеров трещинки для заранее заготовленных кольев. Да и не получится тут ничего с кольями – скала слишком крутая, а из них верхолазы, как…

– Вот засада! – вздохнул Весельчак, неожиданно поняв, что они зря бежали сюда все утро.

Белик словно услышал: неожиданно хмыкнув, он наконец остановился и с нескрываемым интересом обернулся к спутникам. Подозрительно бодрый, свежий, будто только что с постели поднялся.

– Гляди-ка, не отстали, – с легким удивлением констатировал он, убедившись, что люди и эльфы на месте. – Литур, ты как? Размялся?

– Ага… именно, что размялся, – выдохнул юноша, старательно пытаясь выровнять сбившееся дыхание. – Так себе… слегка…

– Вижу, – тонко улыбнулся Белик. – Ладно, будем считать, что это маленькое испытание вы успешно прошли и вас все-таки можно пускать на тропу.

– Что?! – придушенно пискнул Весельчак, и пацан вдруг жестко усмехнулся:

– А ты думал? Там придется идти еще быстрее, да и недоброжелателей вокруг будет море: от крохотного кустика до зверушек, птиц и мелких жучков. Если бы вы сдулись, я бы не рискнул туда соваться, но теперь, пожалуй, можно попробовать. Дядько, как считаешь?

Седовласый – совершенно не вспотевший и ничуть не притомившийся – задумчиво оглядел вскинувшихся воинов и медленно кивнул:

– Выдержат. Но ты ведь не ради этого устроил пробежку?

– Нет. Почти полдень, Траш уже должна быть на месте. Ты ведь знаешь, как она относится к небрежно выполненной работе?

– Знаю, – отчего-то поежился могучий Страж. – Может, тебе лучше пойти вперед? Вдруг наша красавица одичала на дармовых харчах или позабыла мой запах? Как-то не слишком хочется это проверять, да и эльфы рядом…

– Жди. Я скоро.

– Удачи, малыш.

Белик сухо кивнул и быстрым шагом направился прочь. Все такой же собранный, непривычно серьезный, сосредоточенный и очень-очень внимательный. Выйдя из-под прикрытия деревьев и покосившись по сторонам, он сделал несколько шагов навстречу каменной громадине, тщательно прислушиваясь, присматриваясь и принюхиваясь. Обшарил сузившимися глазами пустой склон и вдруг застыл.

Урантар без лишних слов скользнул к напрягшимся эльфам и знаком велел Сове сделать то же самое, после чего загородил Таррэна собой, все так же молча велел убрать ему руки подальше от оружия, а сам чуть пригнулся, будто ждал нападения, и едва слышно выдохнул:

– Где?

Белик стоял в трех десятках шагов впереди – отделенный от них деревьями и редкими кустами, но он, как ни странно, все равно услышал и сделал красноречивый жест в сторону безлюдного склона. Просто обозначил направление, после чего наклонил голову, втянул ноздрями сухой воздух, а затем наконец медленно и осторожно двинулся туда сам.

– Тра-а-аш?

Под его ногами не захрустели мелкие камешки, не взвилась мелкая пыль, не зашуршала трава, будто пацан ничего не весил или же перенял от перворожденных искусство бесшумного шага. Он был напряжен, но не испуган. Слегка встревожен, но все же не настолько, чтобы хвататься за оружие или откровенно паниковать.

– Траш? – снова позвал Белик. – Перестань вредничать и спускайся. Я знаю, что ты здесь… Траш? Подойди и познакомься с нашими гостями. Я тебя предупреждал… ты помнишь про эльфов? Ты обещала их не трогать. Давай, не сердись и, будь добра, не пугай никого. Спускайся, девочка, только медленно и осторожно. Они не будут стрелять. Обещаю. Только не делай резких движений, и все будет хорошо. Траш…

Таррэн с неудовольствием отметил, что люди, повинуясь знаку Стража, зачем-то окружили его вместе со светлыми, мешая не только выхватить лук, но даже меч поднять без риска кого-нибудь зарезать. Неясно, что там за девица такая, которую нужно подобным образом уговаривать, но уж если Урантар встревожился, то это явно неспроста. Похоже, их «красавица» действительно не терпит перворожденных, раз всех троих надежно укрыли от чужих взглядов и стрел. Вот только почему пацан подзывает ее так ласково и даже нежно? Как кошку, ей-богу!

От пустого склона неожиданно раздался странный звук, будто кто-то неосторожно наступил на сыпучий гравий. Люди замерли и впились взглядами в проклятый склон, стараясь успокоить внезапно расшалившиеся нервы, потому что в душе отчего-то появилось и стало нарастать какое-то неприятное ощущение. Однако сверху лишь медленно слетело невесомое облачко пыли, донесся слабый порыв теплого ветерка, и все. Даже перворожденные не смогли уловить ни малейшего отголоска чужой ауры, более того – все их чувства старательно уверяли: склон пуст. Ничего крупнее пауков там отродясь не водилось и никогда не жило… И только мудрое сердце говорило обратное.

– Траш! – с досадой бросил Белик, вдруг отступая обратно. – Хватит! Я что, должен до ночи тебя упрашивать? Да, я не сказал про темного! Да, я умолчал! Но у меня были веские причины, и это совсем не значит…

Необычный шум повторился снова, но на этот раз более отчетливо, и Таррэн наконец понял, почему это так не понравилось ему в прошлый раз: раздавшийся звук чем-то напомнил скрип металла по камню или скрежет медленно вгрызающихся в неподатливый гравий когтей. Эльф инстинктивно потянулся к рукоятям мечей, потому что происходящее нравилось ему все меньше и меньше, однако железная рука Стража заставила его снова замереть. Ровно до тех пор, пока гравий на склоне не сдвинулся с места.

Люди оторопели, когда всего в нескольких десятках шагов от терпеливо ожидающего мальчишки внезапно шевельнулась потревоженная галька. Земля на каменистом склоне странно поплыла, очертив границы припавшего на лапы массивного тела. Затем проявившийся силуэт замерцал, потерял структуру и наконец начал стремительно бледнеть, буквально тая под лучами яркого солнца. Следом раздался новый звук вонзающихся в камень острейших лезвий, донеслось тихое урчание крупного зверя. А потом земля будто взорвалась изнутри, выпуская наружу то, что так долго прятала, – массивное тело хищника, укрытого от макушки до кончика длинного хвоста крупными костяными пластинками; вооруженного острыми когтями длиной с ладонь взрослого мужчины и устрашающими, загнутыми внутрь клыками.

Существо небрежно встряхнулось, недобро сверкнуло двумя изумрудами громадных глаз, резко присело, поразительно легко раздробив в пыль несколько мощных валунов, после чего снова заурчало и вдруг исчезло из виду. Просто испарилось, заставив обмерших от ужаса людей покрыться холодным липким потом, а спустя неимоверно долгую секунду с тихим шелестом материализовалось уже внизу.

Здоровенная матово-серая зверюга, в долю секунды преодолев немалое расстояние, удивительно бесшумно приземлилась у подножия склона, угрожающе нависнув над Беликом, распахнув кошмарную пасть с несколькими десятками острейших зубов, крошащих даже хваленые гномьи доспехи, и замерла, буравя совершенно белые лица смертников хищным, удивительно разумным взглядом и рассекая воздух гибким хвостом. Почти в человеческий рост в холке, с широкой мордой, короткими жесткими усами, свирепо топорщащимися в разные стороны. С гибком телом, закованным в естественную костяную броню, которой не были страшны даже арбалетные болты. С длинными острыми шипами, покрывающими изогнутую спину, словно частокол, от загривка до копчика. С мощными тигриными лапами, только втрое толще и сильнее. С гибким кошачьим телом. Одно из маленьких острых ушек оказалось почти начисто срезано каким-то удачливым охотником. Страшная, абсолютно непроницаемая для магического взора зверюга…