Текст книги "Фантом"

Но от такого раболепства мне стало неприятно.

– Скажи-ка, мил человек, а как давно у вас тут Тварь завелась? – Мужик от моего вопроса испуганно вздрогнул и тут же метнул косой взгляд на дом старосты. – Да ты не бойся, говори как есть. Мне знать надо, чтобы понять, на кого идти придется.

Мужик отвел глаза.

– Дык договор-то не заключен, господин.

– Забудь о договоре. Если б мне было наплевать, нас бы тут уже не было, – усмехнулась я, мысленно радуясь, что он не видит моего лица. Вот бы тогда «обрадовался» такому избавителю. – Говори уж, чего стесняться. Или думаешь, лучше будет, если у меня ничего не выйдет? Так сколько?

– С три месяца почти.

Я тихо ругнулась про себя.

– А народу сколько у вас пропало?

Мужик помрачнел.

– Много, господин. Полдеревни, считай, незнамо где сгинуло. Сперва старики, что по ягоды ходили. Потом ребенок пропал. Еще пара девок, решивших грибов набрать, потом парни, отправленные, чтобы их найти… человек двадцать-то точно Тварь сожрала. Но нашли мы лишь троих. И то с трудом – на кладбище оказались прикопаны, с самого краю, будто Тварь не хотела, чтобы мы о ней знали. И будто бы не хотела, чтобы мы за помощью слали, пока не стали уверены, что тут не простой зверь, а нечисть расплодилась.

Я ругнулась погромче и покрепче: все мои надежды на тиксу благополучно стухли. Столько народу угробить она не могла. Даже если бы очень захотела. Тикса – тварюшка некрупная. И хоть бывает прожорливой, но предпочитает гнилое мясо, с погоста, такое, чтоб слизывать было просто, потому что ленивая она, скотина. Ленивая и пуганая. А эта, судя по всему, шустрая и наглая.

Я мрачно посмотрела на мужика.

– Почему за помощью не послали?

Он окончательно скис и снова покосился на дом.

– Стеван не велел. Говорил, что пока точно неизвестно, надо не рейзеров, а простых охотников искать.

– А вы искали?

– «Заманки» на тракте давно уж развешаны, – хмуро признался мужик, наверное, имея в виду объявления на дорожных столбах. – С месяца два, не меньше. Как детей не стали из дому выпускать, так и повесили. Да только толку с того? У нас не Фарлион и не столица – рейзеры на каждом шагу не встречаются. А охотники заезжали. Дважды. И больше мы их не видели – как отправились к кладбищу, так и сгинули. Только кони от них и вернулись.

Я недобро прищурилась.

– А коней-то куда дели?

– Стеван забрал.

– А вещи охотников?

Мужик уронил взгляд в землю и промолчал.

– Я-я-ясно, – протянула я, больше не нуждаясь в пояснениях. – Гляжу, тварь-то у вас – именно староста, а не тикса. Неужто никого другого в деревне нет, чтобы этого крыса заменить?

– Нет, господин, – сжал челюсти крестьянин. – Кузнец раньше был. Хороший, мировой человек. Справедливый. Да не ужился со Стеваном – пришлый был, чужак, которого старостой ставить лишь после десятка лет обжитья токмо можно. Но когда Тварь объявилась, кузнец самым первым и сгинул. Следом за невестой своей. А теперь, кроме Стевана, грамоты никто не знает. Да и управляющий в Бероле лишь на него договора выписал.

В этот момент в доме скрипнула дверь.

– Простите, господин, – тут же поклонился мужик, поспешно отступив на шаг. – Извиняйте, коли что не так сказал.

– Да так ты сказал, – невесело вздохнула я. – К несчастью, все так. Подскажи еще: как мне до кладбища добраться?

– От ворот сразу налево. Деревню объедете стороной, а там по дороге прямо. До развилки. На развилке направо свернете… там еще впереди речку увидите. Так вот вдоль речки и пойдете до поля. А уже за полем и могилки сыщете. Лесок там растет – тихий, мирный. Никогда ничего, кроме тишины, в нем не водилось, а теперича…

Мужик, поклонившись в третий раз, поспешно шагнул в толпу, постаравшись затеряться среди односельчан, и я с новым вздохом отвернулась. Блин. Что ж у Стевана за лапа-то такая в городе… как там его, Бероле?.. Что эти несчастные не могут от него избавиться? Не поверю, что ни разу не отписали. Не поверю, что жалобу не слали – Айна говорила, что в Вольнице Королевский суд свое дело знает. Однако до суда-то, видимо, дело так и не дошло. А вот кто и на каком этапе его тормознул – это еще большой вопрос. И почему здешний эрхас об этом не знает, тоже очень интересно. Хотя, конечно, территория большая, деревень много, и все их объехать за короткое время он не способен. Но вряд ли сиднем сидит в своем замке – за землю и за то, что на ней творится, с эрхаса король спрашивает. Так что нечисто тут что-то. Жаль, разбираться недосуг. Да и кто я такая, чтобы лезть в чужой монастырь со своим уставом?

Увидев выползающего на крыльцо старосту, я мимолетно поморщилась: крыса, она крыса и есть. Сперва хитрила, потом зубы скалила, а теперь пятится боком, сволочь, чтобы за хвост не дернули.

– Вот, – неохотно протянул староста исправленный договор, пряча в глазах затаившуюся ненависть. – Оплата, работа, сроки. Все, господин.

Я быстро пробежалась глазами.

– Нет, не все. У тебя написано в «дополнениях», что оплата в случае, если Тварью окажется не тикса, будет произведена согласно «приложению». Что за приложение, какое? Номер, год выпуска… вписывай.

Староста сжал челюсти.

– Приложение к «Закону о договорах».

– Вот так и напиши, – хмуро потребовала я. – А то я – человек простой, в законах неграмотный, таких сложных вещей не разумею. И хочу знать, по какой бумажке ты будешь начислять мне гонорар.

Он скривился, но смолчал и, сбегав за пером, послушно дописал в договоре.

Я перечитала снова.

– И это поправь, – ткнула пальцем в сроки. – Напиши: срок не три дня, как указано, а «от трех до стольких-то дней». Вдруг я за три дня ее не найду?

– Больше пяти дней не дам! – внезапно уперся староста, злобно сверкнув глазами.

– Не давай. Но в договоре укажи причину, по которой требуешь быстрого выполнения заказа. Заодно цену увеличь по статье «за срочность», иначе какой мне смысл корячиться без премиальных? Ты ж, небось, по выходным и праздникам тоже работать не любишь?

Он воззрился на меня в неподдельном возмущении.

– Господин, но это же… это же… так не положено!

– А я жадный, – ухмыльнулась я, откровенно наслаждаясь выражением его лица. – Если не нравится, можешь сказать мне «до свидания». Я не обижусь. Так как?

Староста, пробурчав себе под нос что-то не очень приличное, скис и послушно вписал вторую поправку. Все остальное вроде было написано верно. Но я на всякий случай все равно прочла и только тогда, перехватив договор, черкнула в нижнем левом углу замысловатую закорючку. После чего протянула пергамент обратно старосте и с легким удивлением заметила на его лице гримасу недовольства.

– Что не так?

– Господин забыл вписать свое имя, – в его голосе прорезалась ядовитая насмешка.

Я пожала плечами.

– Впиши его сам. У тебя почерк красивее. И практики больше: я ж говорю – неграмотный.

Взглядом мужика впору было забивать гвозди, а голос уже сочился таким ядом, что одной каплей можно было убить не только лошадь, но и целого слона.

– И как же зовут благородного господина?

Причем слово «благородный» он произнес так, что мне захотелось тут же плюнуть ему в морду.

– Фантом, – сухо ответила я, едва сдержавшись.

Хватит с него и этого. Такому уроду что хочешь отдай – тут же испоганит. А поганить свое новое имя я не хотела, поэтому обошлась внезапно пришедшим на ум «ником». Его один мой приятель по «игрушке» обожал использовать. Шутник был еще тот. Но мне с моими выкрутасами и спрятанным лицом как раз сойдет.

Староста, в последний раз одарив меня злобным взглядом, криво нацарапал на пергаменте «имя исполнителя», а затем, не сказав больше ни слова, ушел, от души хлопнув дверью. Я же поправила неудобный шлем, так и норовивший сползти на глаза, и, запрыгнув в седло, направилась к выходу: до темноты надо было успеть хорошенько осмотреться.

Глава 5

Кладбище я нашла без труда – дорога тут имелась всего одна: и захочешь, не промахнешься. Так что спустя полчаса тряски и обсуждения несомненных «достоинств» приветливого до отвращения старосты Лин довез меня до нужного поворота.

На развилке, углядев под соседним холмом упомянутую речушку, я выбралась из седла и дальше пошла пешком, постепенно уходя с колеи и все больше забираясь в лес. Нарваться на Тварь не боялась – дневного света они не выносили, поэтому до темноты было опасаться нечего. И поэтому же до ночи следовало как можно тщательнее изучить место преступления, чтобы хотя бы примерно понять, с кем придется иметь дело.

Само кладбище выглядело заброшенным и очень старым, из чего я сделала вывод, что деревня стоит тут довольно давно, когда-то была гораздо больше, чем сейчас, и что в последнее время тут не появлялось ни одной живой души. Ни цветов на могильных холмиках, ни оградки, обозначающей хотя бы примерные размеры могил, ни следов от ботинок, ни даже примятой травы. Вокруг было пустынно, тихо и мрачно, как и в любом другом месте, откуда уходит жизнь.

Ища следы Твари, я обошла кладбище по кругу, примерно за час изучив его окраины вдоль и поперек. Затем двинулась дальше, внимательно рассматривая камни с выцарапанными на них именами (это вместо крестов и нормальных надгробий). Даже не побрезговала по совету Гора ковырнуть в паре мест твердую землю, однако признаков тиксы не нашла: ни разрытых могил, ни раздробленных костей, ни осколков черепов или обрывков саванов. А тикса, будучи падальщиком, за такое время, что жаловались деревенские, никак не могла пройти мимо могил. Хотя бы одной. И то, что поврежденных среди них не было, еще больше утвердило меня в мысли, что Стеван нагло наврал.

«Последнее нападение произошло всего полдюжины дней назад», – задумчиво произнес Ас, когда я в нерешительности остановилась.

«А кровью совсем не пахнет, – так же задумчиво согласился с ним шейри. – И останков я нигде не вижу. Может, деревенские уже успели их похоронить?»

«Мой промах, – признала я. – Надо было спросить. Но вдруг их принято сжигать после контакта с нечистью?»

«Вряд ли. Это ж не святоши».

«Мужики сказали, что кости были обглоданы, а не раздроблены, – напомнил молчаливый Ван. – Для тиксы и иных падальщиков это нехарактерно».

«Согласен, – отозвался Гор. – Это больше для сосальщиков подходит. Выверны пожирают свои жертвы почти целиком. Кахгары рвут их на мелкие части и тоже пожирают, пока остается свежей кровь. Для более опасных Тварей здесь вроде бы не место, да и от деревни бы тогда ничего не осталось. Значит, это кто-то крупнее и проворнее тиксы, но менее опасный, чем кахгар. Сосальщики – наиболее вероятный вариант».

«Кто такие сосальщики?» – тут же навострила я уши.

«Твари, которые сперва впрыскивают в тело добычи яд, душат ее, а потом ждут, пока этот яд растворит мясо, после чего выпивают получившуюся массу через нос-трубочку».

«Как пауки, что ли?»

«Что-то вроде того. Обычных зубов у них нет, зато чутье лучше многих и есть одна-единственная пара клыков… или жвал… на концах которых открываются ядовитые железы. Получается, он одновременно и кусает, и жалит. Так что если уж цапнул, то точно намертво. Таких лучше близко не подпускать».

Я озабоченно потеребила ремешок шлема.

«А насколько они шустрые?»

«Не очень, – признали Тени. – Как и пауки, любят караулить добычу на одном месте. К примеру, возле этого самого кладбища».

«Но мужик сказал, что люди пропадали в разных местах. Это Стеван пытался нас убедить, что убийства случились именно тут. А на самом деле нашли только троих. И то – закопанными каким-то старательным гробовщиком. Ваши сосальщики в чем-то подобном были замечены? Разве они заметают следы?»

Тени сконфуженно крякнули.

«Пока о таком не слышали. Правда, за сто лет даже Твари могли научиться прятать недоеденные трупы в землю…»

«Там были не трупы, – нахмурилась я. – Просто кости. Голые, пустые и невкусные. Если у Твари под боком находится целая деревня, то для чего ей хранить какие-то пустотелые костяшки? Ей же кровь нужна? И свежее мясо? Да и питается она как-то странно: то жрет все подряд, то потом таится по неделе».

«Может, она переваривает? – снова подал голос шейри. – Нажрется от пуза, а потом залегает в спячку, пока снова не проголодается. Поэтому и люди то пропадают, то снова спокойно гуляют по округе. Кому-то же могло прийти в голову после первых нескольких исчезновений погулять по лесу к ночи? Тем же девкам, например… И чего дур понесло в лес?»

«Месяц назад был праздник урожая, – вспомнил Ас. – А гуляют на нем до поздней ночи. И землю ублажают девичьей красотой, чтобы родила больше».

«У нас на Руси тоже был такой обычай, – удивилась я. – Девки голышом ходили по полям, сажали на них пшеничные зернышки, и считалось, что таким образом будущие матери становятся ближе к земле, получают от нее силу, а земля, как всякое женское начало, дарит потом новую жизнь. Пробуждается от зимней спячки. Снова родит и цветет».

Лин удивленно повернул голову.

«Разве у вас тоже есть Ишты?»

«Нет. Но обычай имеется».

«Значит, и Ишты когда-то были, – убежденно сказал демон. – А потом, как у нас когда-то, взяли и вымерли. И теперь от них только старые обычаи и остались, тогда как истинный смысл обряда сближения с землей уже давно забыт».

Я только плечами пожала: возразить на это было нечего.

«Ладно, что делать-то?»

«Иди вдоль ограды, – посоветовал Ас. – Постепенно, по спирали, потихоньку расширяя круг. Может, следы где найдем. Или кого-то из погибших, кого еще не заметили».

Я послушно развернулась и снова пошла по кругу, шаг за шагом удаляясь от старого кладбища и внимательно глядя себе под ноги. Пропустить важное не боялась – вместе со мной напрягали глаза четверо отличных воинов, да еще Лин шел по пятам, старательно попадая в мои следы, чтобы не затоптать что-нибудь приметное. Плюс нюх у него был гораздо лучше моего. И слух заодно. Поэтому если и есть тут какая-то гадость, то таким отрядом пропустить мы ее никак не могли.

К сожалению, почти двухчасовые поиски ничего не дали.

Я обошла лес на полкилометра в обе стороны, спустилась к полю, прошлась вдоль берега реки, но не нашла совершенно ничего. Ни отпечатков лап, ни следов убийства, ни одежды, ни оружия, ни костей, ни разгрызенных черепов, ни отпечатков когтей… вообще. Полный, как говорится, ноль. И даже подозрительных нор, в которых любили селиться Твари, отсыпаясь в дневные часы и поджидая добычу по ночам, тут тоже не имелось.

Ближе к вечеру я почувствовала, что начинаю уставать. Несмотря на отсутствие кольчуги и не менее тяжелого меча, которых не снимала с выносливого демона. Лин, правда, не жаловался – понимал, что если он начнет возмущаться, то тогда эту тяжесть придется таскать мне. А силы очень скоро могли понадобиться. Всем нам. Особенно живущим впроголодь Теням.

Чтобы немного передохнуть, я позволила Асу занять свое место и еще часик подремала в тишине и покое, пока он по второму кругу обходил местность и пытался понять, что же мы пропустили. А когда проснулась и решила продолжить, оказалось, что на лес уже спустились сумерки. Да такие густые, что пришлось срочно натягивать защиту и смотреть в оба, памятуя о том, что некоторые особо живучие Твари могут выползти из своих нор гораздо раньше, чем к полуночи.

То, что Тварь может быть не одна, мы, подумав и посовещавшись, решили во внимание не брать – слишком уж размеренными были нападения. Как будто и правда она время от времени проспалась, искала себе добычу, а затем, наевшись до отвала, снова залегала в спячку. И сам факт, что после ее трапезы, по словам крестьян, оставались только голые кости, мог свидетельствовать о том, что Тварь имеет весьма приличные размеры. Плюс научилась хорошо маскироваться. Скорее всего, не имеет выраженного запаха. Возможно, как выверна, способна становиться невидимой. Не исключено, что ядовита. Может оказаться очень подвижной, хотя пока больше данных было за то, что она все-таки нападает из засады. И вполне вероятно, питается крайне неприглядным способом.

Плохо еще то, что за целый день мы так и не смогли определить место лежки Твари. Если тут орудует действительно она и действительно такая, что нападает исподтишка, то зверюга непременно должна была найтись поблизости. Повторяю: в противном случае деревня уже оказалась бы пуста, как дырявый горшок, потому что за такое длительное время Тварь не погнушалась бы заглянуть туда на огонек.

В конце концов, я устала, погрязла в догадках, разозлилась, а затем решила пойти другим путем и, плюнув на осторожность, сняла перчатку.

Угроза моего обнаружения была ничтожна (поблизости даже ведьмы ни одной не водилось!), а вот вероятность быть сожранной голодной Тварью возрастала с каждым часом. Должна же от Знака быть хоть какая-то польза, кроме бесплатной еды, доставляемой птичками и зверушками, и груды ржавого железа, спрятанного в моей пещере? Пусть-ка поработает, голубчик. Раз уж Ишты и создания Айда – антагонисты, то Знак, как и в прошлый мой опыт, должен хоть что-то показать. То ли пятно на мысленно нарисованной карте, то ли запах подкинуть, то ли Тварь на меня вывести. И любой из этих вариантов меня бы полностью устроил.

В итоге, посоветовавшись с братьями, я решила поступить со Знаком, как с выбитым зубом Твари-Тени: закрыв глаза, сперва представила его, а затем, отделив от себя, отправила вперед тонкий узкий луч, долженствовавший указать направление к тому месту, где сидит проклятая зверюга. В какой-то степени это действительно было так – близость Твари я и правда каким-то образом ощущала. Но смутно, вроде легкого беспокойства и появившегося на языке привкуса горечи. Поначалу, конечно, не обратила на это внимания, но потом Лин вдруг заявил, что Тварь я вполне могу обнаружить самостоятельно. И что для этого мне нужно ее просто почувствовать. Точнее, ощутить себя частью окружающего мира, постараться с ним слиться, как я сделала это в Эйирэ, после чего попытаться понять, что же в этой, новой «мне-Равнине» неправильно.

Совет был дельный и очень своевременный. К тому же практичный и несложный, о чем я немедленно известила смутившегося от похвалы демона. Потом отыскала свободное пространство, попросила Лина следить в оба и в течение получаса мучилась, чтобы сделать то, о чем и сама уже начинала догадываться. Но дело шло долго, трудно и с упорной головной болью, которая постоянно мешала сосредоточиться. И, к сожалению, такого полного слияния, как в Эйирэ, добиться все равно не удалось. Так, слабое подобие и жалкая попытка повторить тот оглушительный, случившийся по наитию успех.

Хотя кое-что толковое у меня все-таки вышло. С трудом, с руганью, но вышло. И спустя целый час неподвижного сидения на земле (а Лин настоял, чтобы я непременно опустила на нее свою пятую точку – для лучшего, вероятно, контакта, как бабы в праздник урожая) мне все-таки удалось понять, в какой части леса сконцентрировалось мое беспокойство.

Как ни странно, нужное место оказалось не слишком далеко – всего полчаса пешком в обход кладбища, через колосящееся поле и полуразвалившийся мост, за которым обнаружилась очень живописная опушка, буквально созданная для того, чтобы с нее писали пейзажи. Думаю, Шишкин или Поленов пришли бы от нее в восторг. Тогда как мне, с каждой минутой ощущавшей все больший дискомфорт, скоро стало не до красот местной природы.

По мере того как мы подходили, во мне зрело и крепло ощущение холода в области сердца. Так, будто чья-то недобрая воля вытягивала оттуда живительное тепло, и теперь там росла и ширилась дыра, сквозь которую постепенно утекали все силы.

«Запомни это чувство, – напряженно обронил Ас, вместе со мной неотрывно глядя на подозрительно тихую опушку. – Думаю, именно так ты – Ишта – ощущаешь присутствие Тварей. Тварей, забирающих силу из этой земли и убивающей саму жизнь, которую ты как Хозяйка даришь ей своим присутствием».

«Мне холодно, брат, – прошептала я, с каждым шагом все больше замерзая. – Я чувствую себя так, будто сижу в старом склепе, от стен которого веет смертью».

«Твари и есть смерть, Гайдэ. Айд – Владыка Тени, хозяин неправедных душ, их повелитель и господин. А Твари – его создания, призванные не пускать их обратно в мир живых. Твари тянут из нас остатки жизненных сил, пьют нашу кровь, уничтожают плоть. Твари – это и есть воплощение смерти. Или воплощение Айда – мертвого бога, как его иногда называют. Поэтому, чувствуя их, ты тем самым чувствуешь и его. А он, будучи хозяином Тьмы, несет смерть всему, что ты создаешь».

Мое сердце словно сжали ледяные когти.

«Она там, – прошептала я, устремив неподвижный взгляд на подозрительную рощицу. – Я чувствую… она там, Ас. И она, кажется, знает, что я иду».

«Осторожнее, сестренка, – мгновенно насторожились Тени. – Нельзя, чтобы она почувствовала тебя. Спрячь свой страх».

«Я не боюсь, ребята. Мне просто очень холодно».

Неожиданно на плечо легло что-то теплое и живое.

«Я буду рядом, хозяйка, – шепнул мне на ухо Лин. – Я тебя согрею».

«Спасибо, мой хороший… А ты ее, случаем, не чувствуешь?»

«Нет», – с сожалением вздохнул шейри.

«Почему? Вы же, как говорят, создания одного творца».

«У Тварей нет разума, – очень серьезно отозвался демон. – И у них нет возможности выбирать, кем быть, как жить и кого убивать».

«А как же ты?» – старательно сдерживая стук зубов, спросила я. На что Лин чуть повернул голову, сверкнув в темноте желтыми искорками глаз, и странно дернул губой.

«Я уже выбрал».

После чего мне оставалось только прижаться к нему щекой и коснуться губами бархатных ноздрей.

«Спасибо».

Когда кажущееся бесконечным поле наконец закончилось и до деревьев осталось всего несколько шагов, меня неожиданно отпустило. Как будто кто-то повернул выключатель. Ледяные когти, царапавшие сердце, внезапно разжались, дробный стук зубов мгновенно прекратился, пальцы перестали леденеть, а одеревеневшие ноги обрели подвижность.

Я облегченно перевела дух, а потом вдруг обеспокоилась.

«Парни-и-и… то, что я ее больше не чувствую, может значить, что она нас заметила и пытается сбежать?»

«Не знаю, Гайдэ, – спустя миг отозвался Ас. – Что еще в тебе изменилось?»

«Ничего. Только руку жжет».

«Какую именно?»

«Правую, – озадаченно определила я, поняв подоплеку вопроса, потом прислушалась снова, взглянула на «шестилистник» и непонимающе добавила: – А Знак не реагирует. Что бы это значило?»

Тени недоуменно промолчали.

«Попробуй почувствовать Тварь еще раз. Только легче, чем в прошлый раз. И насчет Эриола не забывай – оружие эаров против Тварей тоже работает. В нем сильная магия».

«Я помню, – вздохнула я. – Но кинжал у меня маленький. Им неудобно нападать».

«Зато очень удобно обороняться, если тебя зажмут в угол. Или если Тварь вдруг окажется на расстоянии вытянутой руки».

«Ага. Если я еще успею этим воспользоваться».

«Мы это отрабатывали, – с легким оттенком недовольства напомнил Ас. – Тело знает. Оно подскажет тебе, как быть».

Вот теперь промолчала уже я – возражать не имело смысла, потому что такой уверенности, как у Теней, в отношении Эриола у меня не было. Да, мы тренировались. Да, мы много раз имитировали с помощью Лина атаку неизвестной Твари. Особенно в последний месяц, когда ребята целенаправленно натаскивали меня на работу с нежитью. Однако, во-первых, серебряный кинжал эара слушался только меня. Во-вторых, пока в моем теле был кто-то из Теней, он вообще отказывался появляться. В-третьих, он всегда выходил из ладони рукоятью вперед, что требовало некоторого времени (хотя бы пары секунд) на перехватывание, а в случае с шустрой нежитью это было чревато неприятностями. Наконец, в-четвертых, его длина составляла всего полторы моих ладони. И пусть он был хоть трижды могуч, прекрасен, остер и просто великолепен, но с кахгаром ему не тягаться – Тварь сожрет меня раз десять, пока я сумею дотянуться до нее этой железкой. К тому же для удара нежить пришлось бы подпустить до неприличия близко. А это, повторяю, большой риск. Единственное же достоинство Эриола состояло в том, что для него не требовались ножны – кинжал прекрасно жил внутри моего тела, не нуждался в смазке и дополнительном уходе. Соответственно, таскать лишнюю тяжесть на поясе не требовалось. А появлялось это «интеллектуальное» оружие по первому требованию – стоило только представить его в руке.

При этом я отлично понимала, что все остальное мое вооружение – не ахти какое. Но выбирать было просто не из чего. Хорошо, что хоть это нашлось в закромах матушки-природы, не то я бы еще три года копила денежки на комплект того древнего хлама, который даже с помощью демона и Теней не смогла толком реанимировать.

«Кстати, Лин, – вспомнила я, вытащив спатху и осторожно заходя за первые деревья. – Если потребуется, огнем сможешь плюнуть?»

«В любой момент».

«Хорошо. Подстрахуй меня, ладно?»

«Не волнуйся. Я никуда не денусь – мне без тебя не выжить».

Я невесело хмыкнула.

«Мне без тебя тоже. Веришь?»

Тем временем в лесу окончательно стемнело. Упавшие на землю тени от деревьев резко уплотнились, вытянулись, а потом медленно слились, затопив меня с головой. И только по бликам на стальном шлеме можно было догадаться, что я – человек, а не коренной обитатель этого непроглядного мрака. Что же касается Лина, то он в этой черноте вообще утонул, полностью с ней слившись, из-за чего создавалось стойкое впечатление, что за моей спиной больше никого нет, а звуки чужих шагов – это просто мерзкое эхо, от которого то и дело по коже бегут холодные мурашки.

Потом стало еще темнее и неприятнее. Вот уж когда я пожалела, что здесь не Эйирэ, где у каждой травинки было персональное освещение и где посреди ночи можно спокойно гулять, не боясь оступиться, провалиться в какую-нибудь дыру или врезаться в ствол. Здесь же – сплошной мрак, в котором едва удается рассмотреть собственный нос, и если бы не открытая мною недавно способность чувствовать Тварь, фиг бы я без травм добралась до нужного места.

Слава богу, через несколько минут глаза начали различать контуры деревьев, избавив меня от участи слепой курицы. Я ненадолго остановилась. Подождала. Недоуменно покрутила головой, но потом запоздало сообразила, что сделать это (в смысле, встать и подождать) надо было гораздо раньше – еще у первых деревьев, а не влезать черт знает куда, не привыкнув как следует к мраку. И Тени, забывшись, отчего-то не подсказали, да и Лин почему-то решил, что я могу отлично видеть в темноте.

Хотя…

Да. Постойте. Кажется, и правда кое-что могу: вокруг еще немного посветлело, зрение стало вполне сносным. Не как днем, конечно, непривычно черно-белым, но отличить дерево от куста, а камень от коряги я уже могла. И даже трава под ногами перестала выглядеть сплошной серо-черной мишурой.

Странно.

Такого со мной вроде еще не было.

«Наследство эара, – немного подумав, предположил Ас, когда я рискнула спросить. – Но ты не отвлекайся. Тварь должна быть где-то рядом».

Я послушно выкинула лишние мысли из головы, сделав зарубку в памяти вернуться к ним позже, и беспокойно огляделась.

Так. Деревья поредели. Стали толще и мшистее, чем на окраине. Несколькими шагами левее и правее от меня просветов между ними не было совсем – плотно растущие кусты загораживали весь обзор, представляясь идеальным местом для засады. Но Лин оставался спокойным – кровью оттуда не пахло. И Тварями не пахло тоже, иначе он бы, наверное, уже почуял. Мое сердце тоже не реагировало, да и холод в груди не донимал. То, что осталось за спиной, я очень внимательно просмотрела: на расстоянии в пять шагов с той стороны ко мне просто некому подбираться – ни ям, ни нор, ни подозрительно шевелящихся веток там не было. И следов чужих лап (когтей, шерсти, зубов, останков) – тоже.

Сжав рукоять меча, я осторожно сделала еще несколько шагов вперед, оказавшись на крохотной полянке, на которую слабым лучом падал свет от двух местных лун, пробившихся наконец сквозь плотные облака. Я тут же застыла нам месте, настороженно озираясь и пытаясь уловить хоть какие-то подозрительные звуки, однако поляна будто вымерла, в тревоге и зарождающейся панике ожидая чего-то нехорошего.

Внезапно Тени ощутимо насторожились.

Лин, жарко дышащий мне в затылок, тоже.

«Мне здесь не нравится, – шепнул он мысленно, развернув острые уши на сто восемьдесят градусов. – Тленом пахнет. И пылью».

«Медом не несет, – тут же определила я. – Значит, не медянник. Гнили и трупной вони тоже нет, значит, точно не тикса и не ларва. Но и нор на земле почему-то не видно. Ни одной. И под кустами земля не разрыта».

«Она здесь, – свистящим шепотом вдруг сообщил мне шейри, прижав уши к голове и страшновато оскалившись. – Вот теперь я ее чую. Гайдэ, она совсем близко!»

«Где? – низко пригнувшись и выставив перед собой оружие, я лихорадочно завертела головой. – Где, Лин? Я не вижу!»

«Впереди. Чуть левее. Десять шагов».

Я до рези в глазах уставилась на землю, выискивая какую-нибудь внушительную по размерам дыру, где могла спрятаться неизвестная Тварь и откуда мне должна грозить опасность. Твари не живут на солнце. Они не переносят дневного света. Им всегда нужно убежище, чтобы переждать ненавистный день в тиши и мрачной темени прохладного подземного логова. Причем чем больше и опаснее Тварь, тем глубже и дальше она забиралась. И тем уязвимее она была для прямых солнечных лучей.

Но в том-то и дело, что никакого логова здесь не было! Ни спереди, ни сбоку, ни даже за спиной! Никакой чертовой норы! Никакого намека! Но где же она тогда?! Куда спряталась, зараза, если мое сердце снова начало холодеть, красноречиво предупреждая об опасности?!

«Гайдэ…» – вдруг снова встрепенулись Тени.

«Я ничего не вижу, – прошептала я, замерев, как кролик перед удавом. – Вообще ничего. Только мне опять холодно. Очень холодно… так, будто она снова близко и буквально дышит мне в заты…»

«ВНИЗ!» – вдруг гаркнул кто-то у меня в голове.

Я, не успев толком испугаться, рухнула на землю, как подкошенная. Тело среагировало само, машинально сгруппировавшись и даже умудрившись не выронить меч. Я вжалась в сырую землю, распласталась по ней, как привыкла делать на тренировках. И выжидательно замерла, отсчитывая удары бешено колотящегося сердца и гадая, чем все это закончится.

А потом над головой что-то с нехорошим шипением просвистело.

«НАЗАД! ПЕРЕКАТ! НА НОГИ! – взвыл невидимый Ас, заставив меня подскочить, перекувырнуться и скакнуть вбок. Но все равно мне вдогонку засветило чем-то твердым по затылку, причем с такой силой, что едва не кувырнулась обратно. – ВЛЕВО! ВНИЗ! ЕЩЕ ПЕРЕКАТ!»

Я с проклятьем упала снова, даже не понимая, от кого пячусь и что тут вообще происходит. Кто нападает, откуда, чем именно и как от него защититься. Просто фантасмагория какая-то. Бред и кошмарная сюрреальность. Но Тени зря не скажут, поэтому я во второй раз перекатилась, снова ощутив легкое дуновение ветерка на затылке, послушно метнулась назад, оказавшись на том месте, где пересекла освещенную границу, и выжидательно замерла в боевой стойке, медленно водя острием клинка по воздуху и напряженно таращась в темноту.