Текст книги "Темный мир. Возвращение"

Глава 6

– Ты в своем уме?! – прошипел Элиар, едва они оказались в южном крыле. – Совсем спятил – вот так, в лоб… Мы с Тилем такую изящную комбинацию придумали, а ты взял и все испортил!

Таррэн поморщился:

– Это все равно надо было сделать.

– Да, но важно, как сделать! Мы собирались осторожно, исподволь, постепенно подготавливая совет к мысли насчет Тиля… А ты что натворил?!

– Это было неразумно, – тяжело вздохнул Тирриниэль. Первый упрек, который он позволил себе отпустить в сторону сына.

Таррэн поджал губы:

– Отец…

– Хватит. Что сделано, то сделано. – Тиль повернулся, чтобы уйти, старательно пряча досаду, но был остановлен твердой рукой сына.

– Нет, отец. Я все сделал правильно.

– Как же! – возмущенно фыркнул Элиар. – Ты бы еще сказал им, что притащил сюда ясень и через пару часов он, если ты захочешь, превратит этот дворец в твои личные чертоги! А если надо, то опутает весь Эоллар и создаст из него второй Проклятый лес! Только хмер и будет не хватать, хотя при определенном усилии, я думаю, он даже их тебе вырастит и предоставит на блюдечке – голодных, свирепых и очень покладистых. После чего тебе вполне можно будет думать насчет завоевания Алиары и подчинения себе, любимому, всех четырех материков. Как вам такая идея, а?!

– Это было правильно, – упрямо повторил Таррэн. – И в отношении Эланны – тоже.

– Тьфу! – только и сказал светлый.

А Тирриниэль снова вздохнул: с Элом он, как ни странно, на этот раз был согласен.

– Отец, послушай…

– Не надо. Я сейчас не слишком хороший собеседник.

– Нет, ты должен меня выслушать, – настойчиво развернул Тиля за плечи Таррэн. – Я много думал и пришел к выводу, что мы совершили ошибку, когда намекнули Эланне на Эла.

– Ну наконец-то дошло! – «обрадовался» светлый.

– Да помолчи! Дай слово вставить!

– Ах, пожалуйста-пожалуйста. Только в следующий раз заранее меня предупреди, когда решишь все переиграть без моего участия!

– Эл!

– Все, умолкаю. – Элиар примиряюще поднял руки и всем видом показал, что от него больше ни слова не услышат, ни упрека, ни возгласа, ни даже намека на недовольство.

– Отец. – Таррэн пристально посмотрел на неподвижного Тирриниэля. – Пойми, Эланне нужно было сказать насчет «Огня». Я все понимаю. Я вижу, как ты на нее смотришь, и не возражаю, но… пожалуйста, пойми: без рун ты не сможешь быть с ней. А без ее согласия никто не станет этого делать. Мы поклялись, помнишь? Мы предупредили твой совет, что за нарушение будут уничтожены все, кто только посмеет заикнуться об изменении. Абсолютно все, невзирая на статус, возраст и заслуги перед лесом. Ты создал новый закон. Ты обрек изменение на гибель, помнишь? А теперь собираешься сам же все и разрушить?

Владыка Л’аэртэ сжал кулаки:

– Руны – единственный способ для Эланны.

– А ты у нее спросил?

– Это небольно, – нахмурился Тирриниэль. – Мы научились гасить боль. Ей будет гораздо проще, чем в свое время Мирене.

Таррэн снова вздохнул.

– Да как же ты не поймешь… Хорошо, попробую по-другому. – Он пару секунд помолчал, собираясь с мыслями. – Представь, что случится, если мы сейчас умолчим про «Огонь», сделаем вид, что готовы на династический брак, все твои планы исполнятся, и Эланна действительно согласится выйти за тебя замуж. Причем согласится по доброй воле, поскольку ты сумел ее очаровать и вызвал искреннюю симпатию. О большем пока не говорю – для этого требуется время. Теперь представь, что Адоррас тоже одобрит ваш союз и устроит грандиозный праздник в честь любимой дочери, а на время церемонии бракосочетания превратит свой дворец в один огромный карнавал. Все случится так быстро, как ты того пожелаешь. Будет музыка, цветы для невесты, много тостов и игристого вина. Будет вечер, а за ним и ночь. И много слов, когда после обряда ты поведешь жену в ваши общие покои. Я согласен – это прекрасная мечта. Но ответь мне: что ты скажешь своей любимой, когда придет время для объятий и она потянется к тебе, ожидая взаимности?

– Мы проведем ритуал раньше, – буркнул Тиль, отводя глаза.

– Где? Во дворце? Накануне церемонии?

– Почему нет?

– А если что-то пойдет не так? – покачал головой Таррэн. – Если Эланна перенесет его плохо? Если нам помешает то, что она рождена на Алиаре, или наши руны подействуют на нее не так, как на Мирену?

Владыка Темного леса вздрогнул.

– А если Адоррас об этом узнает? Если сама Эланна в последний момент усомнится или передумает? Ты хоть раз говорил с ней об этом? Предупреждал о последствиях и о том, что руны изменения, будучи нанесены однажды, больше никогда не покинут ее тело? А сам процесс? Хорош же ты будешь, если жена вдруг спрыгнет с алтаря и в ужасе побежит за помощью! Ты хоть подумал, что она не имеет никакого понятия насчет изменения? Подумал о том, что она не знает, какую боль причиняют наши руны? Подумал, наконец, что с ней все может пойти по-другому, и даже если она согласится, то просто не будет к этому готова? А если и будет, то не к тому, что во время ритуала надо сохранять полную неподвижность? Как считаешь, ей понравится, что кто-то из наших будет видеть ее обнаженной и начнет чертить на ее коже руны? Понравится, если ты сам решишь это сделать, а потом это ей будет до конца жизни сниться в кошмарах? Понравится, если что-то мы не предусмотрим и с ней произойдет то же, что и с Литой?!

Тирриниэль побледнел.

– Мы не допустим…

– Нет, конечно, – устало сказал Таррэн. – Но и гарантий мы в общем-то дать не можем. Все может пойти не так: другой мир, другая магия… мы давно уже не принадлежим Алиаре. Пойми, проводить ритуал здесь опасно. Во дворце Адорраса слишком много посторонней магии. Один сбой, и все окажется под угрозой… а к нам Эланну никто не отпустит. В первую очередь Адоррас. Разве что сбежать, пока все будут увлечены другими вещами? Но в этом случае, сам понимаешь, о хороших отношениях речь идти уже не будет. А то нас еще и обвинят в похищении члена правящей семьи. Нет, отец. Так нельзя. Если ты мне не веришь, то представь, что бы сделала со мной Белка, если бы я попытался провернуть подобное без ее согласия.

Элиар поежился и инстинктивно огляделся: нет ли где этой дикой хмеры? От нее всего можно ожидать. Даже того, что вдруг спрыгнет сверху и ка-а-ак даст по шее за подобные выкрутасы. Тем более один раз с ней посмели обойтись некрасиво. Что из этого получилось, все они знали: Талларен вон до сих пор из могилы выкопаться не может. А если она узнает, что они тут напридумывали, пока ее не было…

Светлому стало не по себе.

– Хорошо, я понял, – дрогнувшим голосом согласился Тиль, видимо подумав о том же. – Тогда стоит закончить договор и побыстрее вернуться: не уверен, что Адоррас снова рискнет поставить этот вопрос.

– Эланна поймет, – улыбнулся Таррэн. – Она умная и смелая женщина. Раз уж она рискнула в одиночку прийти на Лиару… думаю, вам следует поговорить. Только на этот раз – предельно откровенно.

– Спасибо, не надо.

– Надо, отец. – Таррэн улыбнулся шире. – Она должна знать, чем мы опасны и почему это именно так. Должна понимать, что иногда мы при всем желании теряем над собой контроль. Должна видеть, что ты уважаешь ее мнение, и подумать над тем, что способ для вас быть вместе существует. Если, конечно, ты ей небезразличен.

– Если… – пробормотал Тиль, неловко отворачиваясь. – Ты прав: если… это, пожалуй, самая главная проблема.

– Ты плохо знаешь женщин.

– Я плохо знаю? – мрачно покосился на сына владыка Л’аэртэ.

– Ты, ты, – тихо рассмеялся Таррэн. – Возраст здесь не имеет значения, а ты, хоть и живешь дольше, все-таки… прости за откровенность, пока ни разу не был близок к тому, что называется любовью. Это не в обиду тебе сказано, а к тому, что, если Эланна не бросается к тебе на шею и не кричит о своих чувствах, это совершенно ничего не значит. Бел, к примеру, из меня душу едва не вытрясла, когда я признался, что с ума от нее схожу. Я уж подумал: все, кончилась моя жизнь – никакой пары, никакого будущего, никакого счастья… а она выругалась и пообещала, что убьет, если я немедленно ее не поцелую.

Элиар с интересом обернулся:

– Удивительно, что ты после этого еще живой.

– Сам порой поражаюсь.

– Э-эх, везунчик. Если бы не Бел, остались бы от тебя одни подметки. И в Лабиринте, и позже, и вообще.

– Помалкивай, – беззлобно фыркнул Таррэн. – Если бы не Бел, не видать бы тебе Милле как своих ушей. И вообще, кое-кто до сих пор бродил бы по моему лесу неприкаянным призраком, если бы она не надумала вытащить его с того света.

– Насчет этого не спорю. И насчет Милле тоже. Хотя к ее появлению ты тоже слегка приложил… э-э-э… руку.

– Все, пошел вон отсюда, – беззлобно пихнул побратима темный. – Лучше придумай, что сказать вечером о портале. Чует мое сердце, Аверон захочет его осмотреть или потребует, чтобы мы обучили обращению с «Огнем» его магов прямо сейчас.

– Я уже думаю. Кстати, ты заметил, что у них нет полноценных хранителей?

Таррэн пожал плечами:

– А зачем они? Хроники у них никто не прячет, магов полно в любом роду – посильнее, послабее… каких угодно. За рассеиванием сил следить не надо. Никакой угрозы для перворожденных в этом мире давно нет. Боевая магия не в почете – все направлено на созидание. А если и есть какой-нибудь рен Аверон со своей огненной стихией, так и пускай балуется: у владыки достаточно сил, чтобы щелкнуть его по носу, если зарвется.

– Когда-то им и три рода было не проблемой щелкнуть по носу.

– Вот именно что было, – усмехнулся Тирриниэль. – Как считаешь, что случится, если с нами попробуют поступить так же, как с ними?

– Ничего, – ухмыльнулся Элиар. – Если Создатели не надумают навестить этот мир после шести тысяч лет молчания, любой из моих хранителей легко одолеет целый род местных магов. А если придут еще и твои…

– Никаких ссор, – оборвал его мечтания Таррэн. – Мы пришли сюда не за этим. Сходи взгляни, как дела у Лана и добились ли они чего с тушкой дирсы. Отец, а нам с тобой стоит навестить ясень.

Тирриниэль кивнул:

– Идем. Заодно расскажешь, что за сон тебе такой странный приснился и каким образом ты прошел по памяти рода аж на девять эпох назад.

– Сплетничать собрались, да? – подозрительно покосился на родственников Элиар. – Ну и ладно. Я с Бел потом сам поговорю и все у нее выведаю.

– Бел здесь нет, – честно ответил Таррэн.

– В смысле?

– В прямом: ее до сих пор нет во дворце. Она сказала, что не вернется, пока мы не закончим с договором.

– А как же?..

– Вот так, – хмыкнул темный, не вдаваясь в подробности, и первым пошел прочь.

– Эй! Но ты же сам сказал, что видел ее! – крикнул ему вслед Элиар.

– Да. Во сне.

– Но твоя аура!

– А что с ней?

– Торк! Да ничего! – окончательно взвился Элиар. – Ничего такого, что заставило бы меня беспокоиться!

– Так это ж хорошо, – усмехнулся Таррэн. – Чем ты недоволен?

– Тем, что ничего не понимаю!

– Просто поверь: с Бел все отлично, она недалеко и, если потребуется, в любой момент сможет дернуть тебя за ухо. Но на глаза не покажется – не хочет осложнений с местными.

Эл проворчал что-то неразборчивое, насупился, заподозрив, что ему дурят голову, и, отмахнувшись от побратима, ушел. Ну их, с этими тайнами и загадками. С Бел никогда не было все ясно, а теперь, когда появился Тор, от нее можно ждать чего угодно. Так что Торк с ней, потом сама все расскажет. А начнешь настаивать – не поймут.

Тирриниэль, проводив его долгим взглядом, повернулся к сыну.

– Разве у нас появились от него секреты?

– Пойдем, – вздохнул Таррэн, направляясь в дальнюю комнату. – Я хочу открыть тебе память, а ты сам решай: стоит ли говорить Элу или лучше подождать.

– Все так плохо? – насторожился владыка Л’аэртэ.

– Скорее странно. Но сон непростой, даже с учетом того, что там успела побывать моя жена.

– Что она хотела?

– Чтобы я перестал себя загонять и выспался наконец, – пожал плечами Таррэн.

– И?..

– И я не стал.

– Почему? – с интересом покосился на сына Тиль, на что его Таррэн только усмехнулся.

– Я что, дурак – спать в такое время?!

– О… тогда все ясно, – хитро прищурился владыка Л’аэртэ. – А ты уверен, что это был только сон? И что твоя аура не пришла в порядок сама по себе?

Таррэн вместо ответа зашел в комнату с приветственно зашелестевшим ясенем, без удивления принял от него три ореховых скорлупки и мягко улыбнулся.

– Насчет Бел я уверен, – прошептал он, раз за разом читая эльфийские руны. – Все же разгрызенные орехи не падают с неба. А вот насчет остального… хочу, чтобы ты тоже это увидел.

Тирриниэль тут же кивнул:

– Давай попробуем. Только… хочешь совет?

– Какой?

– Когда в следующий раз уснешь… – Тиль на мгновение замолчал, и Таррэн вопросительно изогнул бровь. – И если вдруг все получится… то передай Бел от меня привет. Где-нибудь между страстным поцелуем и крепкими объятиями.

– Отец!

– А если ты не уверен до конца, сон это был или нет, то положи с вечера под подушку пару орехов, а потом проверь, так ли ты хорошо в себе разобрался. В конце концов, в жизни всякое бывает. Даже такое, что на скорлупе сами собой появляются эльфийские руны.

Таррэн изумленно моргнул, не ожидая от отца подобного напутствия, но Тирриниэль лишь тихо рассмеялся. Посерьезнев, осторожно присел на услужливо приподнявшийся ясеневый корень и величественно кивнул.

– Я готов тебя принять.

Спустя два часа они сидели в одной из комнат южного крыла и задумчиво изучали неуловимый для простого глаза танец ясеневых листьев на одной из стен. Тирриниэль уже довольно долго был погружен в размышления, Таррэн рассеянно вертел в руках ореховую скорлупку, зеленый ковер у него под ногами то и дело начинал ходить мелкими волнами, словно чуя нетерпение хозяина, а напоенный лесными ароматами воздух едва не гудел от скопившегося напряжения.

– Что это за место? – нарушил затянувшееся молчание владыка Л’аэртэ.

Таррэн встрепенулся:

– Ты про сон? Скальные берега, конечно.

– А статуя – та самая?

– Думаю, да, – кивнул Таррэн. – Она слишком живая, чтобы быть плодом моей фантазии.

– Согласен. – Тиль медленно отпил из хрустального бокала и едва заметно нахмурился. – Насчет Бел я, кстати, не уверен – уз на тебе все еще нет. Следов чужого воздействия тоже. Если это действительно была она, то почему все так странно переплелось? Даже я не могу отличить, где закончился сон и началась реальность. Такое впечатление, что и она там была… или же ты так хотел ее увидеть, что увидел по-настоящему, а воспоминания наложились на сон… не знаю, сын. Теперь – действительно не знаю. Что сам думаешь?

– Я вижу этот сон каждый день с тех пор, как исчезла Белка. Иногда она просто стоит напротив. Когда-то отворачивается и уходит. Однажды растаяла прямо у меня на глазах, а вчера вот сама подошла.

– Она могла заставить тебя увидеть этот сон?

– Уз ведь нет, ты сам говоришь, – вздохнул Таррэн. – Да и я не почувствовал. А ее помню хорошо. Мое тело помнит. И от орехов пахнет медом – я не мог перепутать.

– Тогда почему статуя всегда одна и та же? Почему они обе так похожи?!

– Не знаю, – помрачнел Таррэн. – Даже предполагать не хочу, потому что такое тогда получается…

– Просто так ничего не бывает. При чем тут Мать драконов? И почему у меня сложилось впечатление, что Бел там действительно была, а ты какое-то время смотрел ее глазами? – Тирриниэль прикусил губу. – Или это был кто-то другой? Мы все еще мало знаем о Создателях. Слишком мало для того, чтобы делать какие-то выводы.

– Но их сила просыпается, – возразил Таррэн. – Ты тоже это чувствуешь. Видишь, каким раздражительным стал Эл – на него это непохоже.

– С моим «Огнем» тоже творится что-то непонятное, – согласился Тирриниэль. – То готов вспыхнуть от малейшего ветерка, то, напротив, никак не дозовешься… да что говорить: если уж Эл с его спящим даром реагирует, то нам с тобой придется быть вдвойне острожными!

– У Эла дар уже не спящий: если помнишь, я его пробудил.

– Он малоактивен.

– Это пока, – сумрачно предрек Таррэн. – Если так будет продолжаться, у него могут возникнуть проблемы: Алиара почему-то выводит «Огонь» из равновесия. Я еще в прошлый раз почувствовал, но не так сильно. А сейчас… кажется, Эл становится таким же вспыльчивым и непримиримым, как мы в юности. Только в отличие от нас он не понимает, что происходит. Я пытался вчера уточнить кое-что, так он надулся и ушел. И сегодня, если ты заметил, тоже.

Тирриниэль задумчиво повертел хрустальный бокал:

– А еще я заметил, что на наших охотников это не действует.

– У них нет дара.

– В Стрегоне есть кровь Белки. Конечно, всего капля, но в ней, если помнишь, и твоя кровь… и моя… слегка разбавленная.

Таррэн замер:

– Ты думаешь, она тоже…

– А ты только сейчас сообразил? – удивился Тиль. – Конечно, и Бел чувствует: в ней, считай, почти треть нашей крови. И, соответственно, магии – твоей, моей, Талларена. А он, между прочим, унаследовал гораздо больший «Огонь», чем ты. Тебя, правда, выручает Лабиринт, тогда как Белка этой силой пользоваться не умеет. Однако не забывай: твоя жена тоже приняла в себя магию Огня, иначе у вас не было бы ни Тира, ни Милле, ни Тора с Тебром. Просто она, как всегда, первой забеспокоилась, хотя, возможно, не была уверена, что беспокоится правильно. А поскольку в последние годы она себе вообще мало доверяла…

Таррэн прикрыл глаза:

– Торк… она побоялась сорваться!

– Скорее всего. Поэтому и ушла: подумать, посидеть в тишине и разобраться, в чем дело. Если Бел выпустит из-под контроля свою силу, последствия будут не менее серьезными, чем если сорвешься ты или я. В ней наша кровь. В ней кровь Траш, Карраша… всей стаи! Теперь добавились перевертыши. Быть может, кто-то еще, о ком мы с тобой понятия не имеем. Кто знает, как она жила эти двенадцать лет?

Таррэн переменился в лице:

– Отец, я – дурак…

– Ты просто плохо подумал.

– Бел все еще наполовину человек! Проклятье! Я должен был заметить, понять, помочь, наконец!

– Когда? Это же не сразу проявилось, а разговаривать в последнюю неделю нам было некогда, сам помнишь – мы почти не спали. Такое впечатление, что Адоррас решил испытать нас на прочность.

– Но почему она не сказала мне?! – тихо простонал Таррэн. – Почему не пришла и не попросила помощи?!

– Бел не любит просить, – напомнил Тирриниэль. – Если тебя это утешит, то она и мне ничего не сказала. Но я, слава богу, не первый день живу и научился различать, где она шутит, а где сердится по-настоящему. К тому же, мне кажется, Бел сама не была уверена, что с ней что-то не так, вот и отошла в сторонку, чтобы ни нам не мешать, ни самой не наделать глупостей.

Таррэн обхватил голову руками:

– Это неправильно… я бы посмотрел, помог… может, надо защиту какую поставить? Или убрать амулет? Вдруг ясень помог бы?

– Если Бел ушла, значит, не помог, – медленно уронил Тиль, изучая солнечные блики на хрустальных гранях бокала. – Или случилось что-то еще, раз ей понадобилось уйти именно таким образом. Честно сказать, не знаю, что для нее важнее. Но раз она вернулась, то, видимо, свои трудности решила. Или же нашла, что искала. В любом случае, это у нее надо спрашивать. Наше же с тобой дело – выбрать подходящий момент и задать ей нужный вопрос.

– Я попробую, – невесело кивнул Таррэн. – Но результатов не обещаю.

– А я ничего и не жду.

– Какой ты стал мудрый… местами. Если бы еще и с Эланной решил…

– Другим советовать проще, – хмыкнул Тиль. – А что касается Эланны, то я подумаю, как ей объяснить. Правда, результатов, как ты сказал, не обещаю.

– Она ведь тебе нравится, – повернулся Таррэн, внимательно взглянув на отца.

Тот кивнул.

– Ты обязан с ней поговорить.

– Все, хватит. – Тирриниэль поставил бокал и поднялся. – Если уснешь сейчас, то постарайся припомнить свои сны поточнее. Если это случится поздно ночью – я тебе уже сказал, что делать. В любом случае, попроси ясень поставить на комнату дополнительную защиту и пройдись «Огнем» по углам.

– Зачем?

– Чтобы дирсы не подкрались, – подозрительно серьезно ответил отец.

– А ты куда?

– К Ланниэлю загляну, – усмехнулся владыка Темного леса. – Посмотрю, как у него успехи. Может, ошейник сумел собрать или дирсу нашу разговорил? Чем Торк не шутит. Все же он у Линнувиэля способный. Пожалуй, даже способнее Ларриэля. А когда они работают на пару с Вертэлем, то вообще загляденье. Такое впечатление, что они – две половинки одной сущности, которой почему-то вздумалось отыскать себе двоих носителей.

– Ты прав, они на удивление хорошо ладят.

– У них магия отлично сочетается, несмотря на то что Ланниэль – темный и почти что хранитель, а Вертэль – целитель в сотом поколении. Но это только подтверждает твою теорию, что все мы на самом деле – один и тот же народ. А наша магия, какой бы она ни была и от кого бы ни досталась, в своей основе имеет очень много общего. Спокойной ночи, Таррэн.

– Спокойной ночи, – отозвался Таррэн, провожая глазами отца.

Тот слабо улыбнулся, пользуясь тем, что никто не видит, и подумал, что, наверное, все же не зря живет на этом свете, раз даже после стольких лет слышит в голосе сына неподдельную заботу.

Тиль порой даже сомневался, что подобное стало возможным: после стольких лет молчания, недоверия, обвинений и упреков… после полного разрыва, отречения… ох, как он понимал чувства Адорраса, когда их с Таррэном предки вернулись с островов смерти! Но как же тяжело признавать свои ошибки и делать что-то наперекор прежнему опыту. И как невыносимо трудно видеть, что вся твоя прежняя жизнь была бессмысленной, никому не нужной бравадой.

«Я, может, и моложе многих местных, – хмыкнул Тиль про себя. – И, возможно, незаслуженно приобрел седину в волосах. Но, как оказалось, сама по себе ошибка – ничто, если ты не сумел ее понять и исправить».