Текст книги "Три мира Ксении Белкиной. Часть 2. Домина"

Глава 10

Я толкнула дверь знакомого дома, когда солнце уже склонилось к закату. Как и прежде, ни калитка, ни входная дверь не запирались. Снег еще не добрался до Лютеции, но фруктовые деревья, как и кусты, облетели. Зеленью радовала лишь трава.

– Ксю! Ты вернулась! – ко мне на всех парах неслась Авила, почти сбила с ног, обняла и крепко прижалась к груди, сцепляя ладошки на спине. – Я точно знала, что мы еще увидимся!

Из дальней комнаты вышел Клавдий. Удивление на его лице было безмерным.

– Сальве, Ксения, – взволнованно произнес он.

– Сальве, дорогие мои, – на глаза навернулись слезы. Все было как раньше, так же, как я помнила – большая уютная гостиная с портретами предков на белых стенах, длинный дубовый стол, яркие шары электы под потолком…

– А где Аврора? Она еще на Родосе?

– Нет, – Авила расцепила руки и улыбнулась, – вернулась два месяца назад. Нашла работу в кафе администратором. Здесь, рядом. Скоро должна прийти.

Отлично. Я потерла руки. Моя дилетантская терапия дала плоды. Подошла к Клавдию и чмокнула его в щеку.

– Тогда подожду, когда все будут в сборе.

На душе было тепло и радостно. Я не переставала улыбаться, всматриваясь в родные лица. Меня не было больше полугода, а казалось, что прошли десятилетия. Семья – это не всегда кровное родство. Семья – это близкие люди, верные друзья, это взаимопонимание, поддержка, любовь. И сейчас я как нельзя более точно поняла, что вот они, люди из другого мира, тоже моя семья.

Аврора пришла через час. Мы успели перекусить, а я как раз закончила рассказ о помощи, которую мне оказали в «Альфе», и о том, как добиралась сюда.

– Ксения! – охнула Аврора потрясенно, бросив быстрый взгляд на мой живот.

Я увидела, как в ее глазах мелькнуло облегчение. Ну да, за полгода я бы не успела родить.

– Как ты? Я боялась, что ты не ушла в свой мир, а осталась запертой у Лукрециев. – Она села рядом и взяла меня за руку. – Я несколько раз приходила в поместье проведать тебя, но Фабий отказывался со мной разговаривать, Растус уехал в Рим, а слуги темнили, отнекиваясь тем, что ты внезапно уехала на материк.

Я криво улыбнулась.

– Тогда слушайте. Моя история похожа на остросюжетный триллер, хоть имагори снимай.

Даже умолчав о некоторых поступках Фабия и скрасив последние дни своего пребывания в поместье, рассказ получился напряженным. От Авилы постоянно доносилось «каенум», «бастардис»11
  Гад, скотина (лат.).


[Закрыть]. Аврора молчала, только ее лицо стало, как прежде, угрюмым и пустым. Клавдий тоже бурчал что-то не слишком пристойное под нос.

– Но мне повезло.

Пора было заканчивать невеселую часть.

– Проход открылся между Растом и Фабием в самый критический момент. Из своего мира я немного понаблюдала за панической суетой несостоявшегося папаши, было весело, – рассмеялась я. – Потом перебралась в Москву, это уже отдельная история.

Я рассказала о родителях, бегстве в правый мир, поездке в Византий, первосвященнике, моем пленении.

– Значит, ты хочешь сделать операцию… – произнес Клавдий, когда я закончила длинный монолог.

Я неуверенно кивнула.

– Хорошо, что мы не все подарки домина отдали «Альфе».

– Да! – воскликнула Авила. – Я так уговаривала дедушку не отдавать драгоценности, что он согласился!

– Слишком много вопросов бы возникло, если бы мы начали разбрасываться бриллиантами, – усмехнулся Клавдий. – Одежду и технику можно было состарить и отдать как бывшую в употреблении, а вот украшения…

– Я из дома еще взяла ценную брошь, ей около ста пятидесяти лет, – добавила я, похлопав себя по груди.

– Боюсь, этого не хватит, – мрачно произнесла Аврора. – Как только ты придешь в центр и заявишь о желании сделать операцию, ее цена взлетит до небес, так как ты потенциальная пари.

– Но у меня новые документы, – голос испуганно сел. – И карту я потеряла, точнее, она осталась дома. А новую делать не собираюсь.

– Без карты тебя даже на порог центра не пустят. Все центры под патронатом доминов, а в людских больницах тебе только сустав вправят или зуб вырвут.

Я растерянно обвела глазами свою вторую семью. Так, стоп. Нельзя впадать в панику, я проделала огромный путь сюда, мне просто стыдно будет сдаться. В конце концов, можно родить ребенка Фабию, в договор вписана возможность с ним видеться. Хотя это и крайний случай.

– Во-первых, у меня еще год-полтора в запасе, – бодро начала говорить я, умолчав об учащающихся дефектах зрения. Последнее помутнение в глазах длилось около пяти минут, я реально испугалась. – Во-вторых, я пойду на работу, и за этот год подниму в газетах такую бучу, что даже император не сможет приказать мне стать пари…

Как я и предполагала, после моих слов все Просперусы бросились выспрашивать, что за работу я имею в виду. У меня было время подумать о своей дальнейшей судьбе – шесть часов в терратаре из Гальбы в Лютецию. Не хочу сидеть на шее у Просперусов. Если я собралась здесь остаться, то мне в любом случае придется искать занятие. С одной стороны, у меня есть безграничные возможности – я же пришла из другого мира, с его самобытной историей, культурой, искусством. С огромным багажом, который остался у меня в голове. Техника здесь более развита, вряд ли кому-нибудь будут нужны автомобили на колесах или самолеты из моего мира, устройство которых мне самой неизвестно, но ведь есть музыка, литература, философия. Я могу издать пару пьес Шекспира, пересказать своими словами Жюль Верна или Дюма…

С другой стороны, начинать жизнь с плагиата не хотелось, даже если о нем буду знать я одна.

Итогом стало решение стать журналистом. Все-таки я училась этому в универе четыре курса. А Дмитрий Павлович, наш руководитель, всегда говорил, что слово – самое сильное оружие на свете. Им можно и убить, и воскресить. А мне оружие сейчас просто необходимо.

– Буду оттягивать восстановление карты так долго, как смогу, – произнесла я в завершение. – К доминам не подойду и на пушечный выстрел. Фабий, скорее всего, уже смирился с моей пропажей, значит, искать перестал.

– А Растус? – поинтересовалась тихо Аврора. – Я видела, как искрило между вами на Родосе. Он не будет?

– Вряд ли… – ответила задумчиво, вспоминая нашу последнюю встречу. Точнее, мою встречу – он-то меня не видел.

Не буду врать, произошедшее встревожило. Девушка была похожа на меня со спины как две капли воды. И вспоминая эту сцену, вместо ужаса и отвращения, которые я должна была испытать по всем законам жанра, я испытывала противоположное – возбуждение. Словно это я стою на коленях перед Растом и ласкаю его губами.

– Кстати, дорогая моя, – я решительно развернулась к Авроре, выбрасывая из головы абсурдные мысли, – с тебя рассказ о работе в поместье Гликериев. Папашка все-таки тебя обнаружил?

– Ага, – кивнула весело девушка, – зато удалось обманывать его целых четыре месяца.

– Тугодум твой Гликерий, – расхохоталась я.

Раньше Аврора бы скукожилась от моих слов и огрызнулась, что Гликерий не ее, а сейчас с удовольствием поддержала шутку, засмеявшись вместе со мной. Я больше не видела в ее глазах ни тоски, ни уныния. Они блестели радостью.

– Расскажи о сыне, – я стала серьезнее, – как он?

– Пойдем ко мне в комнату, – Аврора встала, – боюсь, что Авила и дед взвоют, если я стану рассказывать о нем в сотый раз подряд.

После подробного рассказа о своей работе в замке Гликериев, общении с сыном, притворстве и увиливании от встреч с хозяином девушка взяла мою руку и произнесла тихо:

– Я очень тебе благодарна…

Как обычно, я хотела отмахнуться.

Аврора сжала ладонь и настойчиво повторила:

– Благодарна не за сына, не за твою помощь в устройстве на работу. Это само собой, но вторично… – она рассеянно улыбнулась. – Первично то, что ты показала возможность.

Я непонимающе нахмурилась.

– Раньше я думала, что некоторые вещи невозможны. И даже не хотела задумываться о них, отсекая как невероятные, сильнее погружаясь в депрессию. Ты показала самое главное – невозможное осуществимо, нужно только захотеть.

У меня не было слов. Я крепко обняла Аврору и похлопала ее по спине, успокаивая.

– Я больше никогда не впаду в депрессию, – всхлипнула девушка, – честно. Потому что теперь знаю выход.

После разговора с Авророй я долго не могла заснуть. Вспоминала родных, оставленных в Москве, добрые глаза Хаддата, радовалась за Просперусов. Размышляла о том, что, наверное, слишком инфантильна и молода, так как для хорошего самочувствия мне нужна семья, друзья, близкие люди. Мне плохо одной. Мама говорила: «Вылететь из гнезда…» Я из него так и не вылетела. Комфорт в одиночестве говорит о самодостаточности человека? Или наоборот – то, что мне нужна семья, означает мою зрелость, мудрость, рассудительность? Время покажет.

Глава 11

Рано утром Просперусы собрались на завтрак. Я могла бы поспать и дольше, но решила проводить Авилу в школу, а Аврору на работу. Мы обе яростно зевали, так как легли глубоко за полночь. Клавдий добродушно улыбался, оглядывая семейство взглядом патриарха, Авила менторским тоном перечисляла список моих долгов. В свое первое посещение я обещала ей подробно рассказать о наших учебных заведениях, и у нее накопились вопросы – приемы самообороны для девушек, школьные товарищества, мероприятия, чирлидинг и многое другое. Кое-что у них в школе тоже было, но многое отсутствовало, и Авила решила прихвастнуть перед одноклассницами.

Вдруг входная дверь резко хлопнула. Я вздрогнула – что за дурацкая привычка не запираться даже на ночь! После хлопка не прошло и секунды, как кресло, на котором я сидела, кто-то поднял, развернул на сто восемьдесят градусов и поставил опять на пол. Я успела лишь увидеть округлившиеся глаза Клавдия и Авилы, сидевших напротив. Возмущенный крик замер на губах – мои глаза встретились с глазами Растуса. И в них бушевала чистая ярость. Я испуганно сглотнула. Домин выпрямился, обхватил меня руками под мышки и вздернул вверх. Легко, словно играючи, вытянул на руках, рассматривая, как куклу, с разных сторон.

– Значит, не соврал… – произнес он словно сам себе.

– Пусти, – выдохнула я полузадушено. Висеть в воздухе, болтая ногами, было странно и неудобно. Раст поставил меня на ноги, склонился и на мгновенье прижался губами к моим губам, сильно, жестко, нарочито грубо. Потом что-то прошептал сквозь зубы, скорее всего, ругательство, развернулся и выскочил за дверь, громко приложив ею о косяк. С момента его появления не прошло и минуты.

Я, кряхтя, села обратно.

– И что это было?.. – прошептала Аврора.

Я передернула плечами. Ощущения были такими, словно меня на пару секунд втянуло в око урагана и выплюнуло с огромной высоты на землю.

Клавдий тяжело вздохнул:

– Наверное, вскоре нам нужно ждать гостей…

Пригорюнились все. Неужели опять по кругу – поверенные, Фабий, угрозы, боль, страх?

– Мне нужно как можно быстрее начать работать в газете, – произнесла я твердо, – сможете устроить мне встречу с кем-нибудь из «Альфы»?

Клавдий пожевал губами, что-то пробормотал под нос, встал и вышел из столовой. Я недоуменно проводила его спину глазами. Надеюсь, он пошел за трансом.

– Опаздываю! – крикнула Авила, схватила булочку и вылетела из-за стола. Мы с Авророй переглянулись.

– Мне тоже пора, – улыбнулась девушка. – Поговорим вечером. Посуду засунь в лавазу.

Здесь так называлась посудомоечная машина, видимо, от слова «лава» – «мыть» по-латински.

Губы до сих пор саднили. Я потрогала кончиками пальцев нижнюю, вспоминая взбешенного домина. И неожиданно для себя улыбнулась. Задумчиво собрала грязные тарелки и отнесла в мойку. Руками помою – мне хотелось насладиться простыми домашними заботами, почувствовать себя частью семьи, сделать что-нибудь обычное, банальное, заодно и подумать. А плескаться в воде мне всегда нравилось.

Через десять минут из гостиной вышел Клавдий и предупредил, что договорился о встрече на завтра. Я как раз закончила споласкивать тарелки. Хотела еще пропылесосить, но не знала, как перевести пылесос на ручное управление. Мой трудовой энтузиазм охладил глава семьи, отправив отдыхать и готовить план по вербовке единомышленников через прессу.

Я и пошла. Сначала убрала в своей старой комнате, с удовольствием отмечая, что все в ней осталось по-прежнему, даже болоньевая куртка висела в шкафу, хоть и Авила раньше на нее ревниво заглядывалась. Удерживало ее от экспроприации лишь то, что куртка была на пару размеров больше. Перестелила постель и завалилась спать. А после обеда села за план. Тезисы я набросала еще в терратаре: решила начать с самой болезненной темы для людей – пари, а дальше, надеюсь, приучу доминов к мысли, что детей нельзя покупать за деньги, им нужна настоящая семья, мать, отец, бабушки и дедушки. По крайней мере, в идеале.

Семейный ужин неожиданно превратился в праздник. Аврора с работы прилетела, сияя, как начищенный серебряный кувшин: на далеком Родосе Эмилю подарили первый в его жизни транс, и он сразу же написал маме.

– Он такой умный! – девушка весь вечер не могла усидеть на месте, каждому из нас показывая бесценные строчки с несколькими грамматическими ошибками. – Он запомнил номер и адрес, в пять лет знает буквы и умеет писать…

– И что ты ему ответила? – с улыбкой поинтересовалась я.

– Что люблю его больше всего на свете и безумно горжусь им, – выдохнула Аврора.

Я сглотнула подступивший к горлу комок. Она интуитивно написала наиважнейшие для ребенка слова. В таком юном возрасте искренняя похвала от родителей, особенно от матери, может вознести на немыслимую высоту. Я сама помню, как после самого простого одобрения, комплимента за пятерку в школе или помытую самостоятельно тарелку у меня распахивались крылья за спиной. Хотелось сделать еще больше, лучше, значительнее.

– Кстати, хотите посмотреть на третий мир? Я сняла несколько фото, пока жила в Византии.

У батареи айфона оставалось чуть больше половины заряда. Я берегла ее как зеницу ока, включая только ради фото мамы и папы, когда становилось совсем тоскливо.

– Конечно, хотим! – Авила захлопала в ладоши.

– Сейчас принесу, – я вскочила из-за стола и побежала в спальню за телефоном.

Забирая его, я случайно бросила взгляд в окно. На противоположной стороне улицы стоял Растус, подпирая спиной забор соседа, и хмуро глядел на дом Просперусов, словно раздумывал, входить или не входить. Как только я появилась в окне, он поднял голову и впился в меня взглядом. Пару секунд мы неотрывно смотрели друг на друга. Вдруг губы домина дрогнули, он широко улыбнулся и повернул голову направо, показывая подбородком на место рядом с собой. Он что, приглашает поговорить?

Почему бы и нет? Поговорить нужно. Это я видела его совсем недавно, для него же прошло больше полугода после нашей последней встречи. Вряд ли мне что-то грозит, если я хоть немножко знаю Раста. На Родосе мы стали настоящими друзьями. Вот и поговорим, по-дружески.

– Я выйду на полчасика, – произнесла я, заглядывая в столовую. – Там Раст пришел. Фотки потом посмотрим.

Я себя странно чувствовала. В крови пузырилось веселье, словно я иду на первое свидание с понравившимся мальчиком. Аврора мигом спустила меня на землю.

– Осторожнее, – произнесла она с тревогой, – это его брат. И он тоже домин.

– Да знаю я, – отмахнулась легкомысленно, – просто хочу поболтать. Не буду отходить далеко от дома. Мы же с ним друзья.

– Хорошо, иди, – произнесла она тихо. А потом добавила уже в спину: – Только вот домины не дружат с простыми девушками.

Да, Авроре не помешает еще несколько сессий, паранойя никуда не делась. А может, это я слишком беспечная? Она ведь и насчет Фабия предупреждала и оказалась права.

Я вышла из калитки и начала медленно переходить улицу, стараясь выглядеть степенно. Раст стоял с непроницаемым лицом, засунув руки в карманы, пристально наблюдая за моим приближением, остро, цепко, как коршун за мышкой. С каждым моим шагом лед в его глазах таял, сменяясь предвкушением, нетерпением, какой-то жаждой.

Я встала напротив и неуверенно улыбнулась.

– Привет. Ты хотел поговорить?

– Подожди, дай мне минутку, – произнес он хрипло, шагнул вперед, уткнулся мне в макушку и замер, глубоко дыша. Я же не могла молчать. Что-то толкало меня изнутри, как будто молчание между нами было вредно. Как будто если мы будем молчать, то домолчимся до чего-то опасного, того, что накроет с головой, подгребет под себя и заставит отключить рассудок. Например, до поцелуя…

– Как ты меня нашел? – пробурчала глухо. – И так быстро… Я только позавчера вечером приехала.

– Мог бы быстрее, но вчера я был еще в Риме, – ответил он куда-то мне в висок. – Как только получил сообщение, сразу сел в терратаре.

Я отодвинулась и вопросительно выгнула бровь. Раст пожал плечами.

– Оплатил наблюдение за домом Просперусов на десять лет вперед, – хмыкнул он. – Надеялся, что ты появишься рано или поздно.

Черт. А если не только он наблюдал, если и Фабий?.. Домин сразу почувствовал перемену в моем настроении.

– Не переживай, мой человек сказал, что второй наблюдатель снялся месяц назад. Так что он один.

– Это радует… И где же твой сыщик? – Я огляделась вокруг и никого не заметила – улица была пуста. Растус постучал костяшками пальцев по ограде, на которую опирался.

– Здесь. Я купил этот дом.

Блин. Мне теперь страшно будет выходить на балкон, зная, что напротив наблюдают. Попрошу дать другую комнату. В доме много пустующих, правда, вид у них похуже – во двор или к соседям.

Раст взял меня за руку и повел вдоль улицы. Краем глаза я заметила три фигуры Просперусов, наблюдающих за нами из окна столовой. Я махнула им рукой, сделав обширный круг ладошкой, показывая, что погуляю по району.

– И где ты была все это время? – домин держал меня цепко, словно боясь, что я опять исчезну.

– Дома.

– Ты вспомнила? К тебе вернулась память?

– Я никогда ее и не теряла, – вдруг захотелось быть честной с Растусом. Тогда, на Родосе, он был честен со мной, почему бы не отплатить тем же?

Домин криво усмехнулся.

– Все ждал, когда ты признаешься… – Мы повернули за угол и направились в сторону Сены, точнее, Секваны. – Даже слепой бы заметил, что ты что-то скрываешь.

Растус кивнул в сторону кафе, я покачала головой. Тогда он усадил меня на одну из скамеек, стоящих вдоль набережной, а сам встал напротив, опираясь на балюстраду. Странно было видеть центр Парижа, застроенный частными домами. Патриархальная картинка в центральном мире никак не вязалась с тем, что я видела слева: высокая башня Сорбонны, многочисленные бутики со знакомыми названиями, красивые арочные мосты через Сену, толпы туристов.

– В общем, мне все равно, откуда ты приехала, из Прокулы, Британии или Поднебесной… – произнес Растус серьезно, – это неважно. Важно то, как ты исчезла посреди толпы народу? Я много раз прокручивал в голове тот день, даже я не смог бы провернуть подобного. Домины не умеют растворяться в воздухе. Пока, по крайней мере.

Мне вдруг стало весело. Увы, он не знает, что как раз это и важно. Ведь то, откуда я приехала, и объясняет мое исчезновение. Я подняла голову и встретилась с его глазами. Могу ли я доверять этому домину? На Родосе он много раз доказывал свою дружбу, но было ли это искренне или он преследовал какие-то свои, неизвестные мне цели? Я уже обожглась с Фабием, не хотелось бы разочароваться во второй раз.

– Я расскажу, – медленно произнесла, не отрывая взгляда от его лица, – только пообещай – ты не сделаешь ничего против моей воли. Никогда. Не станешь требовать ребенка, если я вдруг подойду тебе как пари. Не будешь принуждать меня к чему-либо… Обещай.

Взгляд Растуса стал острым. Он сощурился, словно собрался препарировать меня глазами, и раздумывал, а не воздействовать ли на меня чем-либо из своего «супергеройского» арсенала. Его пальцы цеплялись за край бордюра, а тело чуть наклонилось вперед, напряженно вытянувшись, словно он сам себя удерживал на месте.

– Обещаю, – недовольно пробурчал он.

Следующие полчаса, пока я говорила, Раст хранил гробовое молчание. Ни звука, ни полслова, ни одного восклицания или вопроса. Домин превратился в камень.

– Это все объясняет, – в конце концов, произнес он, когда я закончила.

Некоторое время Растус смотрел в сторону. Я испугалась, что он не поверит, поэтому вытащила телефон, включила и открыла галерею, высветив несколько фотографий на фоне Москва-Сити. Дала ему в руки. С непроницаемым выражением он пролистал их, затем, интуитивно разобравшись в гаджете, вернулся в начало и принялся смотреть все фото подряд, а потом и видео. Я досадливо закусила губу, надеясь, что батарея не сдохнет от такого издевательства.

– Ты очень красивая.

Он передал мне телефон, оставив на экране фотографию, где я с девчонками отмечаю сдачу сессии в клубе. Тогда, еще до инцидента, я была легкомысленной и беззаботной. На фото я радостно смеялась, широко открыв рот на все тридцать два, рядом стоял Михеев, обнимая за плечи, вокруг – одногруппники и одногруппницы с коктейлями, пивом, шарами и цветами в руках. Невольно я перенеслась в тот день и грустно улыбнулась.

– Это твой парень? – сухо поинтересовался Раст, кивнув на фото.

Улыбка сползла с моего лица.

– Уже нет.

Пусть понимает как хочет. Я опустила голову, выключила айфон и сунула его в карман куртки. Настроение испортилось.

– Значит, ты вернулась сюда сделать операцию…

Голос Растуса стал вкрадчивым.

– Бросила… – он на мгновенье запнулся, – всех? Родителей, парня, свой дом, свой мир.

Он прав – выглядело не очень. Абсолютно эгоистично, даже по-свински выглядело.

– Да! – я вызывающе вскинула подбородок. – Бросила! В моем мире не могут пока делать подобные операции.

– Иначе бы не вернулась… – то ли утвердительно, то ли вопросительно поинтересовался он. Я пожала плечами. Само собой не вернулась бы. Это и ежу понятно.

Мы немного помолчали.

– Ты обследовалась у себя? – его голос стал суше, деловым и серьезным.

– Да, – ответила быстро, – врачи дали максимум пару лет. Я уже вижу мутные расплывчатые пятна.

– Пока обзор не сужается?

– Нет.

– Да, значит, есть немного времени. Год, в лучшем случае полтора. Ты должна пройти обследование у нас.

– Хорошо, пройду, – кивнула согласно. Я читала в интернете о глазном нерве: обзор постепенно сужается, и когда он сузится до точки, я потеряю зрение. – У меня есть немного денег, но, боюсь, их не хватит. Я собираюсь найти работу…

Растус прервал меня, покачав головой.

– Нет времени, ты не успеешь. Операция дорогая, но если нерв полностью отомрет, то и она не поможет. Я сделаю все сам. У меня есть свои клиники…

– В Гальбе? – Как же не хотелось быть должником домина! Нужно придумать какой-нибудь договор, по которому я буду выплачивать ему займ.

– Откуда ты знаешь? – Растус удивленно на меня смотрел.

– Я случайно тебя там увидела. Когда попала в правый мир. Жила при Храме, на холме, и видела, как ты заходил в центр трансплантации.

Только не краснеть! Обойдемся центром, ни за что не скажу, что следила за ним две недели и видела… Много чего видела.

– Расскажешь? – домин улыбнулся, а я кивнула, радуясь, что разговор свернул в другую сторону. – Я понял, что моя жизнь не идет ни в какое сравнение с твоей. Видеть три мира. Это невероятно.

– Увы, сделаю операцию – перестану видеть… – развела руками я. – Поэтому хочу перед ней поехать в Москву, домой. В последний раз увидеть маму и папу. И, если получится, передать письмо.

– Хорошо. Поедем, – вдруг легко согласился Раст.

Я изумленно уставилась ему в лицо. Он что, собирается ехать со мной?

– Тем более что на подготовку операции нужно время. Ты говорила, что твоя Москва находится на севере Аланской провинции?

Я кивнула.

– Она во владении семьи Крассов.

Значит, я была права, предположив, что каждый домин ответственен за свою провинцию. Интересно, какой из них владеет семья Лукрециев?

– Когда отправляемся? – Растус встал с бордюра и протянул мне руку. Я немного ошалела от такой скорости. Считай, полтора дня назад приехала, а уже собираюсь делать операцию.

– Давай через пару дней, хочу все-таки поговорить о работе, – отозвалась рассеянно. – Фабий точно не узнает о моем появлении в вашем мире?

– От меня не узнает, – отрезал домин, – а после операции тебе его опасаться будет незачем.

Странный ответ. Почему это «незачем»? Неужели новый нерв изменит мою ДНК?