Текст книги "Единственный"

Презрения в серых глазах меньше не стало.

– Да что в этой девчонке такого особенного, что ты пренебрегаешь родной матерью, в угоду её желаниям? – дёрнула рукой, гневно прищурившись. – Кто она вообще такая? Откуда взялась? И почему я должна мириться со всем этим? И ради чего? Ради чего, Алихан, объясни мне! Ради какой-то… непойми кого!

Не ответил. Не сразу, по крайней мере. Тупо считал. Чтоб не сорваться в ответ. Всё-таки старших надо уважать. Даже если они заблуждаются и не правы.

– Аида – моя жена. Я её выбрал. И ты с этим смиришься, мама. Примешь её. Как родную. Будешь ценить и уважать. Не будешь огорчать её из-за своей прихоти или всякой ерундой. Хоть что говори, моё решение не изменится. Тебе не обязательно знать кто она, откуда, и из какого рода. Достаточно того, что теперь она – часть нашей семьи, – поставил перед фактом.

Не помогло.

– Часть нашей семьи? – фыркнула женщина. – Ты вообще, помнишь, что такое семья, сын? Семья – это те, кто заботится о тебе. Те, кто приходит на помощь в трудную минуту. Те, кто оберегает тебя. Даже если тебе кажется, что это совсем не так. Я – твоя семья, Алихан! А не та, кого ты и сам толком не знаешь! Сколько вы знакомы? Два дня? Чуть больше? Откуда она взялась? Я о ней прежде никогда ничего не слышала! Назови хоть одну вескую причину, по которой я должна считать эту девчонку своей семьёй и принимать её! – окончательно сорвалась.

И вздрогнула, наряду с ударом кулака по перилам.

– Да потому что я люблю её!

Кажется, я тоже уже не в себе. Но и ничего иного сказать ей не мог. К тому же слова слетели с уст на удивление легко. Словно так и должно быть. Никак иначе.

– Алихан… – шокировано округлила глаза.

Явно хотела добавить что-то ещё, но слова никак не подбирались, требовалось определённое время переварить такое нежданное откровение с моей стороны.

– Это достаточно веский повод, для того, чтобы принять мой выбор, как считаешь, мама? – добавил ледяным тоном.

Не оставил ей ни шанса. Развернулся. И ушёл.

Аида

Это утро я не проспала. Разбудил звонок. Поначалу, сонно протерев глаза, непонимающе уставилась на экран, разглядывая незнакомые цифры. Задумалась о том, кто бы мог мне звонить, если учесть, что этот мой номер – новый, я по нему ни с кем не разговаривала. Но в итоге вызов приняла. И не зря!

– Доброе утро, дочка, – ласковый голос Ясмины вмиг прогнал остатки сна.

Я резко подскочила на постели, усаживаясь. Алихана, к слову, рядом не было. Спальное место поблизости пустовало. Хотя за окном только-только занимался рассвет. А ещё на глаза моментально навернулись слёзы.

– Доброе утро, – шмыгнула носом.

Нянюшка сразу всё распознала. Принялась успокаивать, то и дело приговаривая, что всё будет хорошо, обязательно наладится. Я послушно кивала и честно старалась взять себя в руки. А потом…

– Твой муж тебя не обижает? – строго вопросила Ясмина.

– Нет. Алихан – хороший человек. Правда, очень хороший, – шмыгнула я носом в последний раз.

– Хороший человек, говоришь, – отчего-то скептически хмыкнула женщина. – А его семья? Как они приняли тебя?

Ох, не люблю врать…

– Приняли, – не солгала, хотя и правду не сказала, ведь каждый принимает по своему, в конце концов. – Сестра Алихана – Лали, даже праздник устроила, всю округу пригласила. Вчера. Она такая энергичная и милая, очень добрая, я рада, что познакомилась с ней.

– То есть, тебе там нравится? – уточнила Ясмина.

– Да. Почему мне должно не нравиться? – переспросила я встречно.

Тишина в трубке была недолгой, но какой-то особенно неуютной.

– Хорошо, – в итоге вынесла вердиктом Ясмина. – Мне нужно ещё около недели, чтобы уладить все оставшиеся дела здесь. Потом я приеду.

Кивнула, словно она могла бы увидеть. И вспомнила кое о чём ещё, не менее насущном:

– Все наши счета заблокированы.

Нянюшка тяжело вздохнула.

– Я знаю, детка. Счета господина Демиркана заблокированы с того момента, как вышло свидетельство о смерти. А твои… – вздохнула снова, помедлила. – Семья аль-Алаби постаралась. Не знаю, на что они надеются. Ты ни за что не вернёшься в Эр-Рияд, даже из-за каких-то там денег и наследства, – добавила зло и с досадой.

Хотя даже не это удивило меня.

– С чего бы Амиру ждать моего возвращения? – озадачилась. – Я же уже замужем. Зачем я ему теперь?

Новая пауза оказалась не только неловкой, но и подозрительной. Впрочем, все сомнения нянюшка быстро развеяла.

– Мужчины, – фыркнула женщина. – Что с них взять. Всё свою задетую гордость пытаются реабилитировать. Ты и сама знаешь, Аида, порой, уязвлённые мужчины ведут себя хуже детей.

Не могла не согласиться.

– Да уж… – вздохнула я.

– Ничего. Годик – другой пройдёт, и Амир аль-Алаби найдёт себе другую забаву. Не расстраивайся из-за этого шакала, детка. Забудь про них. Теперь у тебя новая жизнь. Сосредоточься на ней и на муже. У вас ведь правда всё хорошо? – спросила об Алихане заново.

В памяти всплыли все события этой ночи. И нет, не с участием свекрови. С тем, как мужчина прижимал к себе, пока я успокаивалась, прямо в одежде, несмотря на включённый душ. И всё то, что было после. К щекам моментально хлынул жар, а я осознала, что слишком долго не отвечаю.

– Всё хорошо, Ясмина, сказала же уже, – заверила.

– Ладно. Приеду через неделю. Посмотрим, как оно… – проворчала нянюшка. – А то знаю я тебя, из тебя клещами всю правду не вытащишь. Не смей давать себя в обиду! – заявила не с того ни с сего.

Или же…

– Неужели ты знаешь? – озарило меня.

– Знаю… что? – деловито отозвалась женщина.

Кажется, я ляпнула лишнего.

Но всё равно ведь узнает, когда приедет?

– Ну… про невесту Алихана, – промямлила я тихонько.

– Чего?! У него ещё и невеста есть?! – чуть не оглушила меня своим воплем Ясмина.

– Аа… ты что-то другое имела ввиду? – ушла я от ответа.

Не сработало.

– Что за невеста ещё? Этот негодник второй раз жениться будет?! – возмутилась Ясмина.

– Этот негодник спас мне жизнь, нянюшка, – напомнила о немаловажном. – И не такой он вовсе. Не говори так. Невесты у него больше нет. Только я.

– Хм… Ну ладно, если ты так говоришь, – буркнула всё так же недовольно женщина, где-то около неё что-то грохнулось, похожее на звон посуды. – Ладно, дочка, я тебе ещё позвоню. Завтра. Мне нужно идти по делам, – поторопилась распрощаться.

– До завтра, нянюшка, – попрощалась и я.

Стало грустно. Но от нахлынувшего чувства я отмахнулась, решив, что надо следовать завету Ясмины и учиться жить новой жизнью, думать о своём будущем.

С постели поднялась. Быстренько приняла душ и собралась к завтраку. Поскольку господин Шахмаз велел избавиться от брюк в моём гардеробе (если честно, так и не поняла, по какой причине, раз уж не в потенциале скромности одеяния проблема), то нарядилась в платье с летящим подолом, перетянутое широким ремнём на талии. Волосы забрала наверх и заколола, благо теперь и расческа, и всё необходимое имелось. Накрасилась тоже старательно. Вывела чёрные стрелки, сдобрила веки нюдовыми тенями, ресницы выделила тушью, про помаду тоже не забыла, выбрала матовую, нейтральную и неброскую. Наверное, у меня не особо нормально с головой в виду всех последних событий, ведь обычно девушки наряжаются для своих мужчин, а я, пока выбирала, что лучше подойдёт, о свекрови вспоминала и о том, что предпочитает она сама.

В общем, к завтраку я спускалась в «полной боевой комплектации». И даже приготовилась к самой худшей возможной реакции Ирем-султан, а также к её последствиям, уговорив себя держать спину ровно и сохранять спокойствие, что бы ни случилось.

Не понадобилось…

Алихан, оказалось, не уехал на работу. Встретила его на лестнице, пока спускалась на первый этаж.

– Ты проснулась, – улыбнулся мужчина. – А я иду тебя будить, – добавил, остановившись на ступень ниже той, где стояла я сама.

И даже так он – всё равно выше, так что пришлось немного приподняться.

– Доброе утро, – шепнула ему на ухо.

Зачем именно так сделала?

Не знаю.

Захотелось быть ближе.

– Доброе, – взял меня за руку.

Секунда промедления. Ещё одна. Просто стоял и держал мою ладонь. Шумно выдохнув, всё-таки отвернулся и повёл за собой вниз. Руку так и не отпустил. Проводил до самой столовой, где уже был накрыт завтрак. Отодвинул для меня стул по правую сторону от «главного», где потом уселся сам. Шахмаз-старшая занимала место с противоположного конца стола, все наши действия сопроводила пристальным взглядом и молчанием.

– Доброе утро, – поздоровалась я первой.

Слишком уж давящей показалась воцарившаяся тишина.

– Доброе-доброе! Самое доброе! – отозвалась влетевшая в столовую Лали.

Она, в отличие от меня, явно только-только с пробежки. Облачённая в самую простую майку и спортивные штаны, девушка плюхнулась на стул по левую сторону от Алихана, стараясь привести дыхание в норму.

– Доброе утро, дети, – произнесла госпожа Ирем.

Не думаю, что адресовалось нам всем, скорее, благодаря приветствию Лали.

– Иногда я думаю, зачем я учила тебя манерам. Всё равно же бесполезно, – добавила свекровь, слегка поморщившись. – Ты бы хоть душ сперва приняла, выглядишь, будто тебя страусы по голове клевали, – укорила свою дочь.

Та в ответ закатила глаза, запустила пальцы в растрёпанные волосы, делая вид, будто поправляет причёску, и схватила булочку с ближайшего блюда, демонстративно запихнув себе в рот сразу половину. Шахмаз старшая устало вздохнула и придирчиво оглядела накрытый стол.

– Фидан, ты ничего не забыла? – обратилась к безмолвно стоящей за её спиной женщиной.

Служащая кивнула и торопливо удалилась. Минуты не прошло, а передо мной появился высокий стакан с мутно-зелёной жижей.

– Ты очень бледная. И худая. Тебе надо лучше питаться, – снисходительным тоном пояснила свекровь.

Не мне рассказывала. Сыну. На него смотрела.

– Да, мы не особо хорошо начали. Но раз уж мы семья, нужно заботиться друг о друге. Я не хочу, чтобы потом люди говорили, что моя невестка выглядит так, будто мы морим её голодом, – добавила, и снова для Алихана. – Что именно вы туда добавили? – обратилась к служащей.

Та, к слову, как стояла по правую руку от меня, так и осталась, глядя себе под ноги, спрятав руки за спину.

– Огурец, яблоко, лайм и листья кейла, госпожа, – покладисто отозвалась Фидан.

– Полезный смузи, – прокомментировала Лали.

– Именно, – согласилась её мать. – Я хочу внуков. А значит, моя невестка должна быть здорова.

Где-то здесь меня замутило. Нет, не от напоминания о внуках. Хотя она об этом неспроста вспомнила. Я ведь тоже вспомнила. То, что ещё вчера свекровь говорила Фидан, которая в данную минуту смотрела куда угодно, но не на меня. В этом коктейле «здоровья» явно было куда больше ингредиентов, которые были обозначены. Знала наверняка. Потому и не спешила благодарить или пить.

– Ой, да ладно тебе, понятный пень, что гадость, но ты в самом деле выглядишь слишком бледной, мама правильно говорит! – по-своему расценила мою реакцию Лали.

На этот раз возможности ответить мне не оставили.

– Как я и сказала, начали мы не особо хорошо, но это совсем не мешает нам всё исправить, – великодушно протянула свекровь, жестом отпуская Фидан из столовой, которым та незамедлительно воспользовалась. – Может, начнём с того, что познакомимся заново? – цепкий взгляд господи Шахмаз остановился на мне.

Или на стакане, который я не спешила опустошать.

И вот что делать?

Сказать, что у меня аллергия на лайм или огурцы?

Заподозрит неладное…

Не только свекровь. Особенно, если выяснится, что никакой аллергии у меня нет. Мою медицинскую карту Алихан изучил.

Просто отказаться…

Или сказать правду?

Признаться, что я всё знаю…

А если и нет в этом стакане никакого противозачаточного?

Это же всё – моё предположение. Не факт.

Что ей стоит отрицать?

Не только наличие препарата. Саму причастность.

Моё слово – против её слова.

Чьё весомей в этом доме?

Риторический вопрос…

И в любом случае, будет новый скандал. Заодно станет понятно, что я подслушала чужой разговор. Ну, и забудется всё также не скоро. Это ведь самая настоящая подлость. Не столько по отношению ко мне, сколько к собственному сыну. С Алиханом отношения тоже испортятся. Окончательно. И причиной буду я.

Вот тебе и выбор без выбора, Аида…

Merde sacrée![6]6
  Merde sacrée – в переводе с французского, как «святое дерьмо».


[Закрыть]

А пока я размышляла и мучилась сомнениями, на вопрос госпожи Ирем ответил сам Алихан:

– Аида учится. В Йеле.

– Оо… – впечатлилась Лали. – Круто!

Свекровь тоже впечатлилась. Миниатюрный стакан в форме тюльпана, из которого она собиралась отпить, застыл в воздухе, а в меня снова впился её цепкий взгляд.

– В Йеле? – переспросила свекровь.

– Второй курс, – отозвалась я. – Дистанционно, – уточнила. – Факультет международных отношений.

– Хм… То есть, знаешь английский?

– Конечно, знает! А ещё японский! Ты бы видела, мама, как она вчера утёрла нос Умуту, когда в офис один из иностранных партнёров брата приехал, а Умут нормального переводчика не смог раздобыть! – воскликнула Лали. – И французский Аида тоже знает! – тут она выразительно на меня посмотрела.

Я – не менее выразительно на неё.

– Что? – округлила глаза девчонка. – Мне было интересно, что ты тогда сказала в магазине, вот я и погуглила, – припомнила мне моё ругательство в момент, когда я осознала всю скудность и низость своего финансового положения.

Устыдила, в общем.

– А твои родители? Чем занимаются они? – продолжила расспрашивать свекровь.

Можно сказать, оживилась даже, действительно заинтересовалась. Правда, надолго её запала не хватило. Его Алихан на корню зарубил.

– Семья Аиды – это мы. Другой нет, – сообщил холодным тоном, не терпящим никаких возражений.

Госпожу Ирем такой ответ явно не устроил, но высказаться она не успела.

– Мама Аиды умерла при родах, – сочувствующе произнесла Шахмаз-младшая.

Свекровь вернулась к распитию чая. О чём-то призадумалась. Изредка бросая косые взгляды на стакан с зелёной жижей. Вот я и сосредоточилась непосредственно на самом завтраке.

Сыры разных видов, оливки, маслины, свежие овощи, несколько вариантов приготовления яиц, густые сливки, мёд, масло, фруктовый сироп, варенье, тосты, несколько видов хлеба, булочек, и даже пирожков, начиненных сыром, творогом, зеленью и мясом – всё это было размещено в небольшие, красивые тарелочки, а в результате получился шикарный стол из огромного количества гастрономических изысков, так сразу не определишься, чего хочется больше, каждое даже по чуть-чуть в меня точно не влезет.

В итоге я последовала примеру Лали и взяла кунжутную булочку, по которой размазала сливочное масло.

– Сегодня, после обеда я поеду в Фонд, – вновь заговорила госпожа Ирем. – Думаю, будет уместно, если невестка поедет со мной. Как считаете? – улыбнулась.

Улыбнулась!

Вполне мило, можно сказать даже беззаботно.

А я… я чуть не подавилась!

– Фонд? – переспросила, с трудом себя пересилив.

Поперёк горла застряло.

– Мама возглавляет благотворительный фонд, оказывающий помощь детям, оставшимся без попечения родителей, – прокомментировал Алихан.

– Не только возглавляет. Является его основательницей, – поддакнула Лали. – Ты даже не представляешь, сколько всего удалось сделать в рамках этого фонда за десять лет его существования! Уверена, когда сама всё своими глазами увидишь, тебе тоже понравится! – восхитилась.

Всё-таки я закашлялась.

И да… отпила. Из стакана мужа. Воду.

– Не люблю лайм, – пояснила свой выбор.

Очередной внимательный взгляд от свекрови я с самым благопристойным видом проигнорировала.

– Мы готовимся к мероприятию, на котором соберётся много деятельных персон, способных помочь развитию Фонда. Это будет аукцион. Он запланирован на конец следующей недели. У нас сейчас происходит завершающий этап подготовки. Будет полезно, если и ты приобщишься, станешь частью благого дела, заодно со всеми познакомишься, – обратилась ко мне госпожа Ирем.

Ну, как тут не согласиться?!

Оказывается, легко и просто…

– Не сегодня, мама, – ответил вместо меня Алихан. – Я еду в Измир. На вечер у меня там запланирована встреча. Аида будет меня сопровождать.

– И что? Мы пробудем в Фонде часа два, не больше, вернёмся к обеду, – нисколько не прониклась свекровь.

На губах Алихана мелькнула снисходительная усмешка.

– Ты не поняла, мама, – отозвался он. – Мы выезжаем сразу, после завтрака. На машине. Вернёмся завтра. Или послезавтра. Я ещё не решил, когда – точно, позже сообщу.

– На машине? – удивилась свекровь и посмотрела на нас обоих настолько выразительно, будто несусветную глупость услышала. – А что не так с твоим самолётом, что ты решил столь дальней дорогой мучить не только себя, да ещё и свою жену? – возмутилась, кажется, вполне искренне.

Где-то здесь мне даже совестно стало.

– Аида не любит летать.

Возмущение на лице свекрови моментально преобразилось в обречённость.

– Аида, – выделила она язвительно, – не любит лайм, не любит летать, зато обожает устраивать сюрпризы незнакомым людям… – скривилась Шахмаз-старшая. – Что ещё она не любит? Может, сразу огласите мне весь список её важнейших предпочтений? А то я никак подстроиться не успеваю! – и тут же прикусила себе язык под предупредительным взглядом сына.

Поднялась из-за стола. Резко крутанулась на каблуках. Ушла.

– А может всё-таки… – обронила я, испытывая неловкость.

– Не может, – покачал головой мужчина. – Она смирится. Со временем.

Угу, я помню, Лали тоже так говорила.

Обязательно смирится. Когда поймёт, что проиграла.

Интересно, сколько же раундов меня ожидает до сего несомненно феерического события?

Вопрос, конечно, тоже риторический…

Глава 13

Аида

Дом остался далеко позади давным давно, из-под колёс летела дорожная пыль, пейзаж быстро менялся один другим. Алихан – привычно молчал. Сосредоточился на вождении. После того, как его мать психанула и ушла, высказав своё недовольство, на его лице поселилась мрачность. Так и не развеялась. От этого становилось вдвойне неуютно. Опустив боковое окно, я позволила хлынувшему внутрь салона ветру разбавить эту отягощающую тишину.

Дожила, ветру радуюсь…

– Кондиционер работает. Простынешь.

Улыбнулась. И выключила его. А ещё позволила себе выставить ладонь на улицу, наслаждаясь ощущением встречных воздушных потоков на коже. Ветер давно забрался в волосы, растрепал причёску, вынуждал то и дело щуриться. Всему этому я тоже тянулась навстречу, избавляясь от сумрачных мыслей о том, что произошло во время завтрака. И всё же…

– Кажется, твоя мама немного смягчилась, – сосредоточилась на хорошем, а не на том, что отныне мне питаться в пределах виллы не особо рекомендуется.

– Я поговорил с ней.

И когда успел?

Но то про себя.

Вслух же:

– Да? – развернулась к Алихану, убирая с лица выбившиеся из причёски прядки. – Что сказал?

Окно я так и не закрыла. Подумала немного, шпильки вовсе вытащила, разобрав волосы пальцами, распустив по плечам, позволяя ветру шалить и играться с ними дальше. Да так и замерла в такой позе.

– Сказал ей, что люблю тебя, – беспечно пожал плечами мужчина.

До сих пор исключительно на дорогу смотрел. Да и вообще успешно делал вид, будто ничего особенного не сообщил, всё идёт, как обычно.

– Но ведь это неправда, – не сразу, но нашлась со словами, настороженно покосившись на мужа.

Может, я просто ослышалась?

Или мне показалось.

– Но может стать ею, – всё так же невозмутимо усмехнулся Алихан.

Смутилась. И опять к окну отвернулась. Зря, кстати, я это сделала, потому что мелькающий сбоку пейзаж быстро надоел, а повернуться обратно к Алихану не хватало… смелости? Возможно. Почему? Как-то слишком волнительно. Ни с того ни с сего.

Сказал, может стать правдой…

От этой мысли сердце предательски застучало чаще. Дебильная улыбка тоже никак не сползала с моих губ.

– Что ещё ты ей сказал? – не вытерпела.

За всё время нашего пути меня впервые удостоили взглядом. Демонстративно великодушным. Водитель сбросил скорость.

– Только то, что ей следует знать, – повернул к обочине и окончательно остановил машину.

Там, за пределами дороги, не было ничего, кроме виднеющихся деревьев, поэтому причина остановки оказалась непонятна. До поры до времени. Алихан вышел из машины, обошёл её и открыл дверь с моей стороны, после чего помог выбраться.

– Мы уже почти четыре часа, как в пути. Тебе нужно немного размяться и поесть, – взял за руку и повёл за собой.

– Только мне? – хмыкнула. – Честное слово, иногда я думаю, что ты робот… – проворчала.

Алихан едва уловимо поморщился.

– Я привык.

Открыв багажник, он достал оттуда небольшую плетёную корзинку, собранную в дорогу для нас Лали, а также бледно-серый клетчатый плед.

Если честно, пикник на свежем воздухе и господин Шахмаз – это как суровое правительство Чеченской республики на гейской вечеринке – событие, никак не укладывающееся в моей голове, потому что быть такого не может. Мужчина в безукоризненном костюме, при пиджаке и галстуке даже в заурядной кафешке будет смотреться, как нечто чуждое, такие, как он, обычно исключительно в пределах своих домов и элитных ресторанах питаются.

Впрочем, мой муж умеет удивлять…

– В двадцати километрах отсюда, дальше, есть приличный ресторан. Если не хочешь помять платье, можем заехать туда, – предложил альтернативу, заметив мой задумчивый взгляд в свою сторону. – Но я подумал, будет неплохо, если только ты и я, без посторонних.

Мне два раза повторять не надо.

– Не хочу в ресторан, хочу только тебя! – выпалила и тут же прикусила себе язык. – В смысле, только с тобой, – поспешно поправилась.

Да что ж всё равно так двусмысленно звучит-то?!

– Ну, ты понял… – добавила скомкано, выхватила у него из рук плед и корзинку, после чего чуть ли не бегом помчалась искать место для планируемой трапезы.

Надо же как-то пережить все эти его встречные не в меру снисходительно-понимающие взгляды!

О которых я быстренько подзабыла, буквально через три дерева, стоило разглядеть за ними поляну и миниатюрный домик. Поскольку никакого ограждения или забора не было, то позволила себе подойти поближе, разглядывая заросший растительностью фасад с единственным окошком. Строение было едва ли младше меня, если не старше, пряталось в тени здоровенной сосны. Несколько ступеней крыльца отсутствовало, ещё одну из них пересекала здоровенная трещина.

– Внутрь не заходи. Крыша может обвалиться в любой момент, – поравнялся со мной Алихан.

– Ты здесь бывал прежде? – догадалась.

– Это охотничий домик. Когда я был маленький, отец часто брал меня с собой. Не раз приходилось ночевать здесь, – отозвался мужчина. – Тогда состояние дома было куда лучше… – закончил задумчиво.

Перед самим домиком, чуть сбоку, довольно неплохо сохранился самый обычный стол и две скамьи, сколоченные из досок. Воображение подсунуло картинку, где бородатый (не уверена, что так и было в самом деле, но фантазия выдавала именно такой облик) охотник-отец и маленький Алихан-сын сидят за этим столом, вкушая заслуженно добытое и приготовленное после охоты мясо, а я невольно улыбнулась, двинувшись в этом направлении. Плед постелила на скамейку, корзинку поставила на стол и принялась разбирать её содержимое. Наличие питьевой воды в упакованной бутылке несомненно порадовало. Правда моё воображение снова разыгралось и подсунуло антураж шпионского боевика, в котором госпожа Ирем под покровом ночи, почему-то обязательно в чёрном плаще с глубоким капюшоном и маске, тайно пробирается на кухню виллы, пока все спят, и вводит из тонюсенького шприца противозачаточный раствор через дно бутылки, которое потом аккуратно и незаметно запаивает, дабы не оставлять никаких следов своего преступления. С губ сорвался нервный смешок, а рука сама собой перевернула пластиковую тару, чтоб убедиться в отсутствии оного.

Да, Аида, так и спятить недолго…

Особенно, если учесть, что воображение униматься никак не собиралось, и дальше рисовало примерно ту же ситуацию, только вместо бутылки с водой теперь в эпицентре коварных манипуляций свекрови находились все фрукты, которые она потом подсунула заботливой Лали, а та уложила их для нас в корзину.

Хоть святым духом отныне питайся, ей-богу!

– Да уж, – проворчала себе под нос на свои же умозаключения.

Хорошо, Алихан не слышал. Пока меня терзали смутные сомнения, причём не только по поводу свекрови, но и собственной адекватности, мужчина обошёл дом, а после вернулся с… топором. Ну, как тут не заинтересоваться и не отвлечься? Левая сторона поляны плавно перетекала в грунтовую дорогу. Не знаю, почему мы не воспользовались этим подъездом, но около него высился небольшой навес, служащий дровником. К нему и направился Алихан, оставив пиджак на перилах крыльца, по ходу закатывая рукава рубашки.

А дальше…

Дальше я выпала из реальности. Буквально зависла на том, как смотрится увесистая рукоять топора в сильной мужской руке, словно влитая. Наклонившись и подняв одно из поленьев, супруг слегка подбросил его, как бы взвешивая, набрал ещё несколько и оставил их у широкого пня. Первый же удар – резкий, быстрый, точный, выверенный. Впрочем, как и все последующие удары, только щепки во все стороны летели. Ни одного промаха. Хотя, я бы наверняка удивилась как раз в случае, если бы случилось иначе. Глубоко внутри прочно поселилось чувство – в этом мире нет ничего, что не сумел бы осилить Алихан Шахмаз. Вот и костёр в специально отведённом месте вспыхнул совсем скоро. Правда, для чего он предназначен, с учётом дневной жары…

– Стейки. Ты же их уже достала? – подошёл ко мне вплотную мужчина, вопросительно выгнув бровь.

Кивнула. Машинально. Ни разу не осознанно. Я же, как застыла с бутылкой воды в руках, так и стояла, ощущая упомянутую жару, как никогда остро. Только потом задалась вопросом, о каких стейках вообще речь. Те, к слову, нашлись на самом дне корзины, в герметичном термопакете. Алихан его достал. Не я. Мне определённо требовалось время на то, чтобы вернуться к насущному. Сознание до сих пор целиком и полностью было поглощено образом того, как перекатываются каменные мышцы спины и плеч рубящего дрова мужчины. Взгляд то и дело приковывало к проступившим от напряжения венам на его руках, узор которых разбавляли татуировки.

– Ты в порядке? – заметил мою рассеянность муж.

– Ага, – кивнула повторно. – Просто жарко очень, – созналась. – Поэтому…

Что?

А чёрт его знает.

Сосредоточиться на окружающем всё ещё не получалось. Он же от меня так и не отошёл. При каждом новом вдохе моя грудь соприкасалась с промокшей от пота рубашкой, порождая в области низа живота тянуще-болезненное ощущение, от которого тянуло крепко сжать колени, хотя вряд ли последнее было способно облегчить поселившееся внутри чувство. И кажется, мужчина мою внезапную проблему тоже заметил, потому что вдруг посмотрел сверху-вниз, а на его губах мелькнула подозрительно великодушная ухмылка.

Топор плавно опустился на стол позади меня.

Алихан стал ещё ближе.

Хоть вдыхай, хоть выдыхай, хоть вовсе не дыши…

– Водички? – предложила, пытаясь втиснуть между нами бутылку.

Не втиснула. Сама же открутила крышку. Сама же торопливо глотнула живительную прохладную влагу. Вкуса не поняла. Ему подала. Он бутылку охотно принял. Наклонившись вперёд, вынудил меня прогнуться в спине немного назад и оставил бутылку где-то там же, где лежал топор. Как смотрел прямо мне в глаза, так и не отвёл взгляда, когда его пальцы вдруг коснулись моих губ, слегка надавливая, собирая оставшиеся на них капли воды.

Весь мой мир в один момент сузился до сего простейшего действа…

– Знаешь, о чём я думаю? – склонился надо мной Алихан.

Ещё немного, и грохнусь, оставаться на ногах становилось проблематично. И даже не столько в самой позе проблема. Всё слабее и слабее я их чувствовала с каждым уходящим мгновением. К тому же, совсем не щадя мою психику, господин Шахмаз принялся расстёгивать свою рубашку. Все пуговички до единой расстегнул, так что теперь моё многострадальное сознание захотело любоваться ещё и литым рельефом мужского пресса. Пальцы буквально закололо от жгучего желания прикоснуться к нему и удостовериться, что не мне одной тут невыносимо жарко, а затем провести кончиками ногтей по каждой линии тату, пересекающей смуглую кожу.

– О чём? – едва вспомнила, переспросив.

Вряд ли сама же расслышала собственные слова. Слишком громко и часто застучало моё сердце. Снова пить захотелось, чужие шершавые пальцы будто осушали каждым своим прикосновением, усиливая и обостряя поселившееся внутри тянущее ощущение.

– О том, как ты встанешь передо мной на колени, – прошептал, а пока я осознавала всю глубину его высказывания, слегка толкнул, отчего меня пошатнуло, и я сама шлёпнулась на скамейку. – Но не сегодня, – добавил Алихан.

Его пальцы, прежде касающиеся моих губ, устроились на затылке, собрали мои волосы, надавили, вынуждая податься вперёд, к нему ближе.

– В следующий раз, – обозначил, расстёгивая ремень. – А потом я разложу тебя на этом столе, – вслед за ремнём, послышался звук расстёгиваемой молнии на его брюках. – И возьму сзади.

Если прежде мне было жарко, то теперь бросило фактически в настоящее пекло. От одной только мысли, в которой я представила, каково это будет – то, что он сказал. Во рту совсем пересохло.

– А в этот? – сорвалось моё неосторожное.

С ответом мужчина не спешил. Сжал собранные на затылке волосы крепче, оттягивая, запрокидывая мою голову. Вместе с тем пальцы другой его руки ласково провели от линии шеи, задевая лямку платья, цепляя ту, спуская с плеча. Сперва одну. Затем вторую. Сместились к линии декольте, выводя незримый узор, забираясь под ткань, стягивая её ниже, оставляя болтаться под линией груди, пока ещё прикрытой бюстгальтером. От него Алихан избавляться не стал. Пальцы нырнули под плотную чашечку, задирая ту, поочерёдно обнажая грудь.

– В этот раз ты сделаешь всё сама, – произнёс хрипло, неотрывно следя за своими действиями.

Жара превратилась в пекло. Какая-то часть меня сгорала от не менее жгучего желания прикрыться, убавить меру зашкаливающего стыда. Другая… Хотела большего.

– Ты очень красивая, – обронил мужчина совсем тихо, обводя указательным пальцем вокруг ареолы, пробуждая табун мурашек по моей коже. – Даже слишком.

Губы я всё-таки облизала. И шумно сглотнула, едва подол платья оказался задран до самой талии.

– Снимай, – всего одно слово.

Уточнения не нужны. Вполне красноречиво читался стальной взор на нижней части моего белья. Пронизывающий. Голодный. Жаждущий. Грешный. Как и я сама, послушно выполнившая поступивший приказ. Кружева трусиков соскользнули с моих бёдер, остались валяться где-то на сочной зелёной траве, не видела, куда именно они упали, будто заворожённая смотрела на то, как мужчина спускает свои брюки вместе с боксерами.

– Если я переступлю предел допустимого, просто останови меня, поняла? – пролетело мимо моего сознания.