Текст книги "Как вам спектакль?"

Александра Львовна Шабарина
Как вам спектакль?

© Шабарина А. Л., текст, иллюстрации, 2022

© ООО «Издательство «Этерна», оформление, 2022

Улица

Меня всегда привлекали названия улиц. Идешь по городу, смотришь по сторонам и читаешь таблички. Чего только не встретишь: и Мишину улицу, и Мажоров переулок, и даже Безымянный проезд. И тут невольно задумываешься: интересно, что это за Миша, в честь которого назвали целую улицу? неужели московские мажоры живут все вместе? и, наконец, что, так трудно было придумать проезду ну хоть какое-то название?

Как человек упертый, я всегда стараюсь найти ответы на возникающие вопросы. И если с московскими улицами дело обстоит просто, то есть уже до меня нашелся любопытный и все разузнал, то с подмосковными все намного сложнее, в особенности если учитывать то обстоятельство, что сейчас многие имеющие дом за городом сами называют улицы, на которых живут.

Острую необходимость придумать имя для своей я осознала, когда купила в интернет-магазине кухонный комбайн, цена там на него была процентов на пять ниже, чем в обычном. Девочка, оформлявшая заказ, на мои витиеватые объяснения схемы проезда брезгливо, как мне показалось, заметила: «У вас что ж, названия улицы нет? Многие сейчас сами таблички на дом вешают, ну чтобы нам проще найти было».

Вопрос этот поставил меня в тупик: «Как это сами?» – «Ну как-как, – терпеливо стала объяснять мне девочка, – придумывают что-нибудь красивое, например “Липовая аллея” или “Просторная улица”».

Вот это да! Какая удивительная по нашим временам возможность для полета фантазии! Нет, такой шанс упускать нельзя, подумала я и тут же бросила клич соседям, благо все они без исключения были мои друзья, оповестив их об остро возникшей необходимости встретиться вечером и за бокалом вина обсудить будущее название нашей улицы.

Но, надо сказать, собрание ни к чему не привело. Было решено отложить дискуссию на следующую неделю, а за это время каждый из нас должен был хорошенько подумать и, предлагая свой вариант, обязательно его обосновать.

В отличие от моих соседей, я в этой ситуации оказалась прямо-таки в шоколадных условиях – у меня был отпуск, позволявший мне днями и ночами заниматься поиском самого красивого и подходящего названия.

Для начала я решила пройтись по окрестностям и провести исследование, кто что придумал, чтобы как минимум не повториться, а как максимум – найти вдохновение. За один день я сумела обойти целых три соседних поселка. Итог был неутешительный. Первой на моем пути следования оказалась улица Отрадная. Звучит красиво, но лично мне сразу же представился отдаленный район Москвы с похожими друг на дружку серыми домами. Дальше были улицы Березовая, Липовая и Рябиновая. На Березовой росли сплошные осины, на Липовой – одинокая березка, а на Рябиновой – неизвестного происхождения кустарник. Стало понятно, что в этом случае народ особо не заморачивался.

В близлежащем поселке военных я наткнулась на улицу Генеральскую. «Это что ж, на ней одни генералы живут?» – не удержалась и спросила я у проходившей мимо бабушки. Оказалось, что ни одного. Ну и называть надо было улицей Несбывшихся Надежд, так по крайней мере честнее. За Генеральской следовала Дубовая, что окончательно убедило меня в бесполезности исследования данной территории.

Встретившаяся чуть позже Цветочная улица, безусловно, порадовала. На ней было посажено много цветов, любо-дорого посмотреть. А вот Дворцовая огорчила, потому как стоял на ней всего лишь один недостроенный дом, даже отдаленно не напоминавший дворец.

В общем, вернулась я домой ни с чем. Надо было придумывать что-то самой. А при всем богатстве выбора сделать это было почему-то нелегко.

Следующие несколько дней я просидела в Интернете, читая названия всех существующих улиц. Безрезультатно. Мне, конечно, попалось много симпатичных, но ведь основная трудность состояла в том, чтобы наше название было не только красивым, но и индивидуальным, подходящим именно к нашей улице. А то получится как с Генеральской. Решение пришло неожиданно. Не зря говорят, что все мы родом из детства, потому как я вдруг вспомнила, что в обожаемом мною детском спектакле фигурировала улица Дружных Соседей.

Именно то, что нам нужно. Ведь, согласитесь, так бывает очень редко, чтобы соседи жили дружно и весело, ходили бы друг к другу в гости и справляли вместе все праздники и дни рождения. Не воспользоваться этим удивительным фактом было бы довольно глупо.

Итак, ровно через неделю вся наша поселковая братия собралась на вече. Было заметно, что все без исключения отнеслись самым серьезнейшим образом к выполнению поставленной задачи. Увидев сосредоточенные лица моих соседей, на мгновение мне даже стало жалко их работодателей, потому как голову даю на отсечение, что все свое рабочее время и интернет-трафик они потратили на поиск достойного названия для нашей улицы.

Я решила не спешить и сперва выслушать других. Справедливости ради надо сказать, что идеи выдвигались одна лучше другой: улица Вешних Вод, Живописная, Заречная, улица, названная в честь великих художников Венецианова, Врубеля, Левитана. Особую поддержку нашло предложение назвать улицу Вишневой аллеей и посадить вдоль заборов вишни.

Когда все высказались, я почувствовала себя полной дурой. На фоне всего вышеперечисленного улица Дружных Соседей выглядела примерно как улица Послушных Детишек. Но отступать было поздно, и я, набравшись мужества, все-таки высказала свою идею. И что вы думаете? Она понравилась всем без исключения, и теперь наша улица гордо носит это название.

С того дня мне каждый раз становится очень радостно, когда, называя для доставки свой адрес: улица Дружных Соседей, дом 7, – я чувствую, как теплеет голос на том конце провода.

Кролик

Больничный коридор бесконечно длинный, по нему снуют туда-сюда врачи, нянечки, медсестры и собственно сами больные. Пустынным он становится только во второй половине дня, когда все обходы и процедуры уже прошли и в отделении остается только дежурный врач и пара медсестер. Именно в такое время я и оказалась однажды в больнице. Ожидание необходимых выписок было долгим и тягостным. Я сидела на пристенном стульчике, какие бывают только на вокзалах и в тех лечебных учреждениях, которые не были допущены к распилу бюджетных денег и вынуждены были унаследовать весь советский инвентарь, включая и эти жутко неудобные стулья.

Кроме меня, в коридоре почти никого не было. Лишь вдалеке сидел мужчина и с невозмутимым видом читал газету. Как странно, в таком месте и такое спокойствие. Меня как ипохондрика со стажем все, что относится к медицине, приводит в неописуемый ужас. А этот так был поглощен чтением, что, казалось, даже не замечал моего присутствия.

Ну и ладно, подумала я, не очень-то и хотелось общаться, тем более что разговор между пациентами, как правило, идет о здоровье, а мне эта тема порядком надоела. И, достав телефон, я стала играть в дурацкую игрушку со схлопыванием разноцветных пузырьков.

Игру мою прервал какой-то странный шум, похожий на шебуршание. Я подняла голову и вдруг увидела, что по коридору прямехонько ко мне бежит белый кролик, плотненький такой, с блестящей шерсткой. Я обомлела. Откуда в больничном коридоре кролик? Быть такого не может, потому что такого в принципе не может быть.

Будучи человеком не лишенным самоиронии, я пригляделась, нет ли у него каких-либо часов или шляпы. Но ни часов, ни шляпы у моего кролика не было. Сосредоточив свой изумленный разум, я решила посмотреть на реакцию дяденьки с газетой. Если он сейчас как-то отреагирует на зверька, значит кролик всамделишный, а если нет, то и не знаю, что подумать.

Пушистик как раз подбежал к мужчине и, громко сопя, начал его обнюхивать. К сожалению, мужчина никак не реагировал, и вот тут мне стало совсем плохо. Галлюцинация, подумала я, представив в красках всю свою последующую жизнь в психушке, а также то, как на мне будет смотреться смирительная рубашка. Но в этот момент из одной из дверей выбежала всклокоченная нянечка и, увидев кролика, закричала: «Ах ты, паршивец этакий! Опять сбежал! Как же тебе не стыдно, тебя ж для деток завели, чтоб ты их радовал, пока они лечатся, а ты все сбежать норовишь!»

Нянечка ловко подхватила белый пушистый комочек и, продолжая незлобно причитать, скрылась за дверью так же неожиданно, как и появилась.

Я с облегчением вздохнула. Слава богу – психушка мне не грозит, по крайней мере в ближайшее время! Ведь теперь все понятно, просто и логично: кролик этот из живого уголка детского отделения.

Получив наконец необходимые выписки, я отправилась домой. Вечером я рассказала эту историю своим домашним. Все смеялись, представляя мое выражение лица, когда я увидела бегущего по коридору больницы кролика. А сын посмотрел на меня и серьезно сказал: «Мам, ну что кролик был настоящим, еще не доказывает, что в коридоре был дяденька с газетой, ну и существование нянечки тоже под большим вопросом…»

Все под контролем

Воспоминание из детства: старый сталинский дом, наша квартира на шестом этаже, красивый балкон с лепниной и колоннами. Балкон этот, когда-то, безусловно, радовавший хозяев, стал для меня истинным ночным кошмаром. И наяву-то от него отваливались куски, сыпалась лепнина, наш ЖЭК даже вынужден был поставить сетку, а во сне он и вовсе превращался в настоящего монстра. Балкон раскачивался подо мной, сбрасывал вниз, разламывался на куски и творил еще много страшных вещей. В детстве я никогда на него не выходила, да и сейчас, попадая в эту квартиру, обхожу его стороной. Кстати, сейчас мне повезло больше – у меня нет балкона, что существенно облегчает жизнь как днем, так и ночью. А посередине между балконным детством и совершенно свободным от этой темы настоящим уютно устроились воспоминания о забавном случае, произошедшем со мной в смутные девяностые.

Был светлый праздник Рождества Христова, и наша молодая веселая компания, объединенная работой с японским каналом TV TOKIO, собралась у главного идеолога и вдохновителя Сереги в малогабаритной двушке панельного дома в тихом спальном районе Москвы.

Выпивки, как водится, было много, а места мало до такой степени, что часть приглашенных оказалась крепко зажата между диваном, стоявшим у окна, и столом. Чтобы выбраться оттуда, им требовались время и недюжинная ловкость.

Серега, надо сказать, слыл большим затейником, всякий раз придумывая что-то новенькое, дабы поразить воображение друзей. В этот раз предметом его гордости оказался газовый пистолет. Изрядно помучив жену, он выбил признание, что пистолет спрятан в морозилке. Вызволив его из ледяного плена, почти двухметрового роста Серега взгромоздился на табуретку (видимо, сработала детская привычка) и, торжественно объявив: «Спокойно товарищи, всё под контролем. Первый заряд холостой», нажал на курок. Что было потом, помню плохо. Заряд, естественно, оказался газовым, холостой был выпущен накануне для предыдущей партии гостей. Крики, неразбериха, толчея…

Очнулась я на балконе. Муж умудрился вытащить из этого пекла меня и главного представителя японской стороны. Я ему была дорога как мать его детей, а японец – как единственный источник дохода нашей молодой семьи в то непростое время. Было страшно и весело одновременно. В распахнутом соседнем окне сквозь москитную сетку с трудом угадывались лица не сумевших выбраться из диванно-столового плена людей. Я подозреваю, что кто-то из них впоследствии явился автором мягкого конструктора, принимающего форму лица (уж больно похоже было).

Так обычный балкон обычной московской пятиэтажки спас меня от последствий Серегиной неосторожности. Единственное, что я не могла тогда понять, почему японец на ломаном русском языке не переставая орал «позвоните 911!!!», «хэлп, позвоните 911!!!», «911!!!». Его пронзительный голос еще долго разносился над просторами района, погруженного в темноту и смуту того времени.

Шухер

В соседнем дворе у нас жил клоун. Вернее сказать – доживал, потому как был он стар, в цирке давно не выступал, а семьи из-за постоянных разъездов и репетиций так и не приобрел. Единственным развлечением были для него прогулки. Модно и чистенько одетый, с гордо поднятой головой, неизменным элегантным шарфиком на шее и зонтом-тростью в руках, каждый день выходил он из дома и направлялся в близлежащий сквер. Увидев его в первый раз, я сразу поняла, что передо мной клоун. Немолодое, уставшее лицо с небесно-голубыми глазами, которые улыбались профессионально всегда, независимо от состояния души своего хозяина, прогноза погоды и серости будней. А еще на нем навсегда осталась легко угадываемая маска от въевшегося за долгие годы грима. Клоун был приветлив, но всегда держал дистанцию. Это был очень достойный человек, вызывавший у меня чувство глубокого уважения. Иногда я с ним беседовала, но наши разговоры не касались личного. Так, о природе и на общие темы.

Его антипода я встретила чуть позже. Приятелю старшего сына исполнялось восемь лет, и мы были приглашены на грандиозную вечеринку, посвященную этому событию. Мама этого приятеля была известной в Москве художницей, и компания, собравшаяся в одной из ее галерей, была достаточно разношерстная. Детей я насчитала человек пятнадцать. Для их развлечения были задействованы популярные клоуны Плюхер и Шухер. Первый оказался милейшим профессионалом и ни на минуту не отходил от ребятишек. Он читал им стихи, загадывал загадки, делал из шариков забавных животных. Второй же полностью оправдывал свой псевдоним. Воистину, как корабль назовешь, так он и поплывет. Шухер он наводил в основном среди мамашек. Весело отхлебывая из очередного бокала с шампанским, клоун отпускал скабрезные шутки, сам же над ними громко смеялся, позволяя себе приобнять стоящую рядом даму. Тут надо сказать, что Шухер вышел не ростом, а харизмой. Едва доставая женщинам до плеча, общался он с ними уверенно, можно даже сказать, нагло. Только изредка клоун неохотно прерывал разговор и приходил на помощь своему товарищу. Дамы же, в свою очередь, были несказанно счастливы отделаться от назойливого ухажера хоть на пять минут.

Сыну моему в ту пору было семь с половиной. Мальчик он был очень стеснительный и легкоранимый, еще верил в Деда Мороза, а на ночь с удовольствием слушал сказки. В предлагаемых Плюхером играх участвовал активно, заразительно смеялся и выглядел совершенно счастливым и довольным. А в перерыве попросился в туалет. Объяснив ему где чего, я отвлеклась на разговор с подружкой и не сразу заметила, что буквально через пять минут ребенок вернулся, прижался ко мне, тихонько всхлипывая. Мы стали теребить его, расспрашивать, что случилось. После продолжительного молчания сын совершенно убитым голосом изрек: «Мама, представляешь, там, в туалете, на унитазе сидит клоун Шухер и доллары считает». И зарыдал.

В этот момент я поняла, что детство у ребенка закончилось, потому как клоун на унитазе, считающий деньги, это что-то уж из совсем взрослой жизни.

Народный рецепт

Моя бабушка гнала самогон. Самое интересное, что я, маленькая девочка, ничего предосудительного в этом не видела. Наоборот, мне было лестно, что взрослые доверяли мне настоящую тайну и верили, что я ее сохраню.

Процесс приготовления напитка выглядел поистине завораживающим. Бабушка доставала из сарая брагу, наливала в большой бак, сверху накрывала тазом и проклеивала мякишем черного хлеба, он был очень вкусным, и я тайком ухватывала несколько кусочков.

Затем вся конструкция водружалась на плиту и наступало время моей ответственности. Я должна была сидеть на лавочке возле крыльца, никуда не отлучаться, и если придет кто-то чужой, произнести заранее заготовленную речь, мол, никого нет дома, бабушка убежала позвонить к соседке Нине Сергеевне, в общем, приходите завтра.

К моей несказанной гордости, с этими обязанностями я справлялась на отлично. В том, что никого нет дома, я могла убедить и соседей тетю Таню, и тетю Шуру, и дядю Петю, хотя он– то, конечно, догадывался, что происходило в это время у нас дома, так как имел нюх потомственного алкоголика.

За все время пребывания на столь ответственном посту тяжелее всего мне пришлось с газовщицей, которая пришла проверить состояние АГВ и газовых труб. Прорваться в дом она пыталась изо всех своих сил, потому как все дома в поселке уже были проверены и ей пришлось бы приезжать специально. Но и ее я смогла уболтать, за что получила от бабушки внеочередные 20 копеек на мороженое.

Не подумайте, что такое безобразие происходило у нас часто или что самогон гнали на продажу. Ничего подобного, исключительно для угощения семьи и друзей по большим праздникам. Со временем бабушка стала виртуозом своего дела, напиток получался крепкий и прозрачный как слеза. За чистоту производимого продукта я тоже испытывала гордость, как-никак он был изготовлен не без моего участия.

На достигнутом бабушка не остановилась, у женщин в нашей семье это не принято, и следующим шагом стало изготовление настоек на основе самогона. Перепробовано было все, от классической черной смородины до экзотической в ту пору облепихи. Получалось, со слов взрослых, вкусно. Настойки пользовались постоянным успехом, и бабушка смело продолжала свои эксперименты. Кухонный сервант превратился в бар, где в разных красивых бутылочках, графинах и графинчиках настаивались вариации на заданную тему.

Очередную новую настойку бабушка решила сделать ко дню рождения своего сына, моего дяди. Основой была выбрана мята. Цель этого смелого эксперимента состояла в получении мятной настойки, такую в округе еще никто никогда не делал. Итак, к заветному дню на столе, богато уставленном разнообразными закусками, торжественно появился графин с новой настойкой. Народу собралось достаточно, сидели долго и душевно, а под конец дед с бабушкой божественно спели «Вечерний звон» на два голоса. После этого все разошлись по своим комнатам. Но ненадолго.

Часа в два ночи, по одному, народ начал стекаться к туалету а-ля сортир, расположенному в углу участка. Всем было плохо, темно и страшно. Образовалась очередь, как в общественную уборную на Казанском вокзале, причем тот, кто выходил из кабинки, тут же вынужден был вставать в конец. Так продолжалось до самого утра. Потом немного полегчало, и все легли спать.

Днем на нашей террасе собралась общественная комиссия по расследованию ночного инцидента во главе с именинником. Вызваны были все, кто отвечал за закупку продуктов и готовку. Бабушка категорически ушла в отказ и сваливала все на ветчину, привезенную невесткой, то есть дядиной женой, которую она недолюбливала. Невестка оправдывалась, но силы были неравны и ей пришлось сдаться. Остатки ветчины выбросили в помойку, желудки пострадавших были промыты зеленым чаем, инцидент посчитали исчерпанным.

Через полгода бабушка купила новый отрывной календарь, который назывался «Добрые советы». На страничке «24 января» был народный рецепт лечения алкоголизма. Заключался он в том, что надо взять водку и настоять ее на большом количестве мяты, гарантия излечения этим способом от русской болячки давалась стопроцентная. Прочитав, бабушка этот листочек вырвала и сожгла, она ж не знала, что я туда уже заглядывала.

Мама с дядей, а также все остальные домашние очень удивились, когда за 23 января сразу последовало 25-е. Подумали, что брак печати. Я смолчала, зачем сдавать собственную бабушку, она ж меня любит и по возможности кормит мороженым. А мятной настойки в нашем доме больше не водилось.

Планов громадье

В середине девяностых у нас появилась редкая возможность построить собственный дом. Согласитесь, так везет не каждому. В ближнем Подмосковье, на берегу реки, вокруг лес, да еще в престижном поселке кинематографистов.

Все бы хорошо, но оказался в этом деле один подвох – мы были первыми, кто решился на строительство, остальные же с неподдельным интересом наблюдали, чем дело закончится. Что такое быть первопроходцем в любом деле, думаю, объяснять не надо. Буквально в первые дни после судьбоносного решения о начале строительства на нас как коршуны накинулись различные персонажи. Начиная с местного лесника, который рьяно следил за каждым вырубленным деревом и выписывал заоблачные штрафы, и заканчивая главным архитектором, отвечавшим за внешний вид поселка. Это сейчас каждый строит на своем участке что хочет, а тогда всё было строго.

Вы себе представить не можете, какие изначально были планы по благоустройству этого кинематографического оазиса: гранитная набережная, поле для гольфа, вишневый сад и даже аккурат напротив нашего участка гостиница с казино. Я тогда даже немного заволновалась: вдруг муж подсядет на рулетку или, еще хуже, на «прилагающихся» к ней девочек.

В связи с этими грандиозными планами перед нами было поставлено условие – проект дома должен быть утвержден главным архитектором, а для этого заказан исключительно у его приятеля, потому что никому другому доверить столь важное дело он не мог. Вдруг мы построим какой-нибудь «бомжовский» домик и вступим в непоправимый диссонанс с переливающимся всеми цветами радуги казино.

Понятно, что «приятель» выставил за проект запредельную цену, но деваться было некуда. В оговоренное время наш архитектор (так и просится назвать его «хренитектором»), напомаженный до кончиков усов, явился с выполненным проектом. Сиял он как медный самовар, и видно было, что он очень собой доволен.

Наш будущий дом был изображен на огромных листах. Прорисовано было все до мелочей: и терраса, и крыльцо, и черепичная крыша, и даже мелкий кустарник и милые цветочки на клумбах. Архитектор заливался соловьем: «Смотрите, как здорово получилось! Дом большой, но компактный! Гостиная с колоннами! На втором этаже терраса, на третьем – балкон…»

Когда дошли до балкона, я вдруг заметила, что на проекте изображены только два окна, а двери-то нет. И как прикажете на него выходить? Вылезать через окно, как Карлсон? А как быть с престарелой бабушкой? Она у нас, конечно, старушка очень даже спортивная, но не до такой же степени.

Мы с мужем переглянулись. «Соловей» продолжал свои трели, не останавливаясь ни на минуту. Когда он наконец замолк, мы указали на отсутствие двери. Сильно покраснев, архитектор начал извиняться за досадную ошибку. Нам почему-то тоже было неловко. Но когда неловкость прошла, то встал вопрос о снижении цены за проект, что нас несказанно обрадовало и позволило построить дополнительно открытую веранду. Увитая диким виноградом, получилась она просторная, уютная и очень гостеприимная. Именно там проходят все наши летние праздники и дни рождения.

Кстати, ничего из задуманного в поселке осуществить не удалось. Нет ни вишневого сада, ни казино, а на месте поля для гольфа гуляют собаки известного актера-ресторатора Кубакова. Псы у него большие и страшные, от внешнего мира их отделяет только сетчатая перегородка, под которую они успешно пролезают снизу, когда видят очередную жертву. Единственная дорожка к реке заросла. После встреч с кубаковскими собаками туда никто не ходит.

Иногда я достаю из шкафа уже пожелтевшие от времени картинки. На них изображены барышни с зонтиками, прогуливающиеся по гранитной набережной, игроки в гольф, за спинами которых виднеются заинтересованные лица болельщиков, деревянные скамеечки среди старых вишен. И робко мечтаю о том времени, когда губернатор по фамилии Огромный, позволивший взять в аренду землю вдоль реки, сдуется, станет Маленьким и ничего не решающим. Земли вернут в общее пользование, и мы снова сможем ходить на речку купаться и загорать, с ностальгической улыбкой вспоминая о грандиозных проектах, которым так и не суждено было сбыться.