Текст книги "Игры в любимых. Серия «Истории любви»"

Глава 2

Она позвонила ему на следующий день, пока ее дети рисовали иллюстрации к сказкам на рисовании.

– Да. Кто звонит? – голос чуть резковат.

– Это Кристина, я обещала позвонить. – Обещала ли?

– А, это ты, – голос сразу помягчел. – Рад слышать.

– Сильно обидишься, если я откажусь?

– Нет, просто разочаруюсь в девушках.

– Рано тебе еще в нас разочаровываться. Не позволю. – Она заигрывает??

– Поможешь, добрая фея? – Кажется, он улыбнулся. Когда он в последний раз улыбался?

– Попробую. Только ничего не обещаю.

– Когда за тобой заехать? В два освободишься?

– Хорошо, давай в два. Слушай, а чем его сейчас кормят? Наверное, только овощами и бульонами?

– Вообще-то да. Только аппетит у него здоровый. Приходится контрабандой ему иногда пирожки возить. Хотя я это не одобряю.

– Понятно. Ни в чем себе не отказывает, значит?

– Ага. Даже триллеры и ужасы втихушку смотрит, пока врача нет. Ночью, в наушниках.

– Веселый у тебя родитель.

– Да уж, – он усмехнулся, – куда веселее.

В два часа, как и договаривались, они встретились у ворот детского сада. Джип сверкал своими чистыми, полированными боками и казался большим жуком. Внутри оказалось мягко и непривычно. Пахло терпкой, тяжелой туалетной водой и немного сигаретами. Интересно, кто из них курил.

Джип рванул с места и понесся вперед. Кристина чувствовала себя в такой машине неуютно, как будто она была букашкой, которую поймал жук-джип. Чтобы отделаться от неприятного впечатления, она взглянула на Сашу. Тот был какой-то хмурый и серьезный.

– Слушай, – спросила вдруг Кристина. – Отца твоего как зовут?

– Николай Степанович, – не глядя на нее, ответил Саша.

А ты значит, Александр Николаевич, подумала она.

– Ты главное, сильно не возражай ему и на рожон не лезь, ладно?

– Я и не собиралась, – пожала плечами Кристина.

Они припарковались и вошли в больницу. Внизу им выдали белые халаты, и они поднялись на второй этаж. Николай Степанович лежал в самой последней одиночной палате. Да уж, подумала Кристина, когда они вошли, деньги делают свое. Палата была чистая, светлая и напоминала комнату люкс. Веселые занавесочки на окнах, небольшой телевизор, радиоприемник, цветы в вазах, чистое белое постельное белье. И пожилая аккуратная сиделка.

– О, сынок пришел, ну проходи.

Кристина взглянула на кровать. Отец Саши оказался мужчиной лет 65. У него были седые волосы, исчерченное глубокими морщинами и складками лицо, холодный, если не сказать, едкий взгляд, жесткий рот и неожиданно громкий сильный голос. Этот голос создавал обманчивое впечатление, что перед тобой молодой мужчина. Определенно, конкурентам с ним было непросто.

– Опять вертихвостку привел? – неодобрительно поинтересовался он.

Не задумываясь, что делает, Кристина положила руку Саше на плечо и спросила:

– Кого это ты сюда приводил?

Саша непонимающе стал смотреть на нее, но ничего не сказал.

– Я девушка порядочная. Меня Кристина зовут, – представилась она.

– Посмотрим, какая ты порядочная.

– Пап, не вредничай. Кристина, правда, хорошая девушка.

Он начал доставать продукты из пакетов и вместе с сиделкой складывать их в шкафчики. Кристина чувствовала на себе взгляды Николая Степановича, но старалась не обращать на него внимания. Однако пристально он на нее не смотрел.

– Ты, Кристина, присаживайся ко мне поближе, поболтай со старым человеком.

– Ну какой же вы старый, – сказала Кристина, садясь поближе.

– Старый я, старый стал. Видишь, какая седина у меня. Как тут седым не станешь, когда так переживаю за сына своего единственного.

– Пап, ты сильно – то не переживай за меня, за себя беспокойся, ладно? Кристин, я ведь правильно говорю? – Саша склонился к отцу, поправил у него одеяло, – вы поболтайте пока, а я к доктору схожу.

И быстро вышел. Николай Степанович обратил все свое внимание на гостью. Почему-то эта нисколько не походила на предыдущих Сашиных девок.

– Ты тоже считаешь, что мне не стоит сильно за Сашу переживать? – спросил он, и Кристина почувствовала себя студенткой, сдающей экзамен пожилому и вредному преподавателю.

– Вам сейчас важнее думать о собственном здоровье, поправляться скорее. А за Сашу беспокоиться не стоит, он сильный и сам со всем справится.

– Вы давно с ним знакомы?

Кристина замялась.

– Вообще-то не очень.

– Он у меня совсем еще мальчик, – вздохнул он. – За ним до сих пор присмотр нужен. Как он будет жить один?

– Ну почему один? Вы не должны говорить так. Вы обязательно поправитесь.

Николай Степанович как-то нахмурился, и Кристина вдруг почувствовала его усталость. Не ту, что накапливается за день, а ту, которая копится изо дня в день, скатывается в снежный ком и становится хронической.

– Вам нужно отдыхать, расслабиться и не думать о работе и сыне. Вот поправитесь и возьметесь за все с новой силой.

Она правда так думала. Это совсем не была угодливость или желание понравиться, ей вдруг захотелось заботиться, поухаживать за этим человеком.

– Мне кажется, Кристина, что вы старше моего сына, – сказал вдруг Николай Степанович и сразу прочитал в ее глазах удивление.

– Как вы это поняли? Мне никто не дает мои годы.

– И я бы не дал, если бы вы встретились мне в другое время.

– Не поняла, – призналась Кристина и даже взглянула в его глаза. Они оказались ясные и очень светлые, как и у сына. – То, что я, как бы это сказать, не из общества вашего сына, это можно было увидеть, это заметно, но с чего вы взяли, что я старше?

Николай Степанович тихонько засмеялся. Тут открылась дверь, в палату залетел его сын, и Кристина так и не узнала, как он определил ее возраст.

– Ну что отец, доктор сказал, что ты идешь на поправку. И особенно просил обратить внимание на тот препарат, который он рекомендовал, это очень хорошее средство и…

– Ну хватит, хватит, – довольно резко прервал его Николай Степанович. – Не надо меня сказками кормить.

Кристина взглянула на мужчину. Он лежал, прикрыв глаза, как будто устал, и веки его немного подрагивали.

– И все-таки, папа. Доктор плохого не посоветует, и еще можно поставить тебя на ноги.

Николай Степанович ничего на это не сказал, но Кристина увидела, что он сильно сжал зубы. Вылечить человека без его желания практически невозможно, это она знала точно.

Саша вздохнул.

– Тебе чего-нибудь надо?

– Нет, не беспокойся, – пробормотал его отец, по-прежнему не открывая глаза, как будто потеряв интерес к происходящему. – Мне отдыхать пора, так что вы идите, у вас у самих дел много.

– Ну мы пошли тогда.

Кристина поднялась, пошла к выходу и тогда вспомнила, что у нее в пакете вчерашний пирог.

– Я тут пирог принесла, – сказала она сиделке и протянула пакет, – если Николай Степанович не будет, сами съедите.

Сиделка молча кивнула, а Кристина краем глаза отметила, что Николай Степанович наблюдает за ней, слегка приоткрыв глаза.

– Пока, пап.

– До свидания. Выздоравливайте, – сказала Кристина, и они с Сашей вышли из палаты.

До машины шли молча. И только когда выехали за территорию больницы, он спросил:

– Ну как тебе мой отец? Не сильно напугал?

– Да нет. Он очень устал, это чувствуется. Но мне не показалось, что его состояние такое уж критическое.

Саша вздохнул.

– Ты просто его не знаешь. Он не привык показывать, что ему плохо или больно.

– Возможно. А что говорит врач?

– То же, что и всегда. Что ему не нравится поведение моего отца, и анализы тоже не нравятся. Надо провести всестороннее обследование, а отец против и уговорить себя не дает.

Они немного помолчали.

– Спасибо тебе, – наконец сказал он.

– Не за что. – Это спасибо показалось ей таким приятным.

Он высадил ее около дома и поехал дальше. На работу, объяснил он. Он теперь пропадает там целыми днями, дорабатывая проекты отца. Хотя точнее будет сказать – пытается понять специфику работы.

Как ни странно, но Кристина стала ездить к Николаю Степановичу в больницу через день, когда была в первую смену. И, как ни удивительно показалось ей, быстро нашла общий язык с этим незнакомым человеком.

Ты ему понравилась, сказал как-то Александр и посмотрел на нее почти восхищенно. И, разумеется, спросил, как ей это удалось.

Разве объяснишь ему, что она… с другой планеты. На которой не носят дизайнерские вещи, не дарят друг другу просто так бриллианты и не ищут наживу каждую минуту. На которой не ломают голову, как бы подороже продать свои достоинства, да и где, собственно, найти эти самые достоинства, если их отродясь не было.

А Николай Степанович в силу возраста, наверное, был человеком мудрым. А в силу состояния здоровья ему хотелось покоя и спокойного неспешного общения, на которое так не хватало времени, когда он «был в седле», как сам же и выразился. К тому же сам Николай Степанович был родом из простой семьи, тоже начинал свою жизнь на другой планете.

Кристина приходила. Узнавала о его здоровье, а потом они о чем-нибудь говорили или она просто читала ему книги. Маркеса, Борхеса, Артуро Перес-Реверте. От того, что появилось много свободного времени, он много читал, и ему нравилось, когда это делала Кристина. Он говорил, что она удивительно красиво читает, что слова у нее оживают и переливаются красками. Кристина пожимала плечами, детям просто нельзя читать по-другому, иначе они не заинтересуются и не захотят читать сами. Она вообще всегда боролась за то, чтобы детям больше читали и меньше давали смотреть телевизор.

Так прошло две недели. В один из дней Николай Степанович попросил Кристину почитать ему. Она взяла книгу Артуро Перес – Реверте «Клуб Дюма, или Тень Ришелье». До конца книги оставалось совсем немного, и она подумала, что как раз успеет дочитать сегодня. Она начала читать, но успела перевернуть только одну страницу, когда Николай Степанович вдруг спросил:

– Что же все-таки вас объединяет? Какие у вас отношения?

Кристина оторвалась от чтения и подняла глаза. Она даже не сразу поняла, про кого он говорит.

– На влюбленных вы, извини, не похожи. А если друзья, то где вы познакомились, и почему я раньше о тебе не слышал?

Кристина молчала. Они никто друг другу и приезжает она исключительно по собственной инициативе, возможно потому, что ей не хватает общения с собственным отцом. Хотя Александр ей был очень даже приятен. Что есть, то есть. Но, в конце концов, они очень разные, и у нее есть жених. Где его, кстати, носит до сих пор? Еще немного, и она подумает, что он пошутил.

Кристина молчала, не зная, что сказать. Правду? Или правдоподобную ложь?

– Да мы случайно встретились. Так, оказали друг другу пару услуг.

Ну вот. Почти правда.

Конечно, он не стал говорить, что вот бы его сыну такую женщину, как она.…Тут все ясно. Но он, видимо, действительно не понимал, что сына могло заинтересовать в ней. У него никогда не было таких девушек. Неужели они действительно живут на разных планетах? Или дело вообще не в этом.

Кристина наконец опустила глаза и стала вертеть в руках книгу. На задней обложке были приведены сведения об авторе. А в самом низу было написано, что в 1999 году по этой книге был снят фильм «Девятые врата» с Джонни Деппом в роли Корсо. Хм, она где-то слышала об этом фильме. Надо будет обязательно найти его, интересно, как Депп смотрится в роли простодушного симпатичного кролика. Впрочем, в его актерских способностях сомневаться не приходилось.

Сомневаться не приходилось и в отношении того, что сын Николая Степановича умел быть обходительным и благодарным. Два раза они ездили с ним после больницы обедать в кафе, один раз он подарил ей вполне приличный букет цветов. Очень мило, особенно учитывая, что ее жених не имел привычку звонить ей каждый день, и вообще она скоро забудет, на каком именно плече у него ее любимая родинка.

А Александр совсем не такой. Он… да абсолютно другой. И даже не понятно, хорошо это или плохо. Просто совсем другой.

Кристина подняла глаза на Николая Степановича. И наткнулась на его внимательный взгляд.

– Как вы думаете, Кристина, что меняется в человеке с возрастом?

– С возрастом? Мм, да много чего меняется.

– Да нет, это понятно. Внешность, привычки, понятия. Но что меняется больше всего?

Кристина пожала плечами.

– Не знаю, я никогда не задумывалась над этим.

– А мне кажется сейчас, что очень сильно изменяется отношение. К жизни, к самому себе, к тому, как ты воспринимаешь мир. Даже элементарные вещи… – Едкий, колючий взгляд, так остро прожигающий раньше Кристину, куда-то исчез. Перед ней лежал обычный уставший за свою жизнь мужчина, и даже глаза не казались уже такими холодными как раньше.

– Вещи сами по себе не меняются. И чувства какими были сто лет назад, такими и остались. А вот относимся мы к ним уже по-другому. И чем старше становимся, тем заметнее это становится. Я тоже раньше думал: надо крутиться, деньги зарабатывать, обеспечивать себя и детей, чтобы они ни в чем не нуждались. А сейчас думаю, не упустил ли чего важного. Туда ли силы свои направил. Смог ли сына воспитать? Вам, молодым, не объяснишь же, что в жизни важнее, мозги свои не вложишь.

Он поднял глаза к потолку и замолчал. Кристина тоже молчала. Она подумала, что не очень она и молодая уже. Хотя это опять же смотря с чем сравнивать. Точнее, с кем. А то, что не вложишь, это точно. Это она по себе знала. Тоже в свое время со старшими спорила, старалась всеми силами показать, что она уже взрослая. И знает, как жить.

– Пожалуй, вы правы. У меня, правда, своих детей нет пока, но… чужих хватает, – она улыбнулась.

– Да, сын что-то говорил. Учительница, да?

– Воспитательница, – исправила Кристина, – я в детском саду работаю.

– Трудно, наверное? – спросил Николай Степанович. Он зашевелился и немного приподнялся на кровати.

– Трудно, – согласилась Кристина. – И с детьми трудно, и с родителями. Половина чересчур образованная, другая половина наоборот, совершенно не собирается задумываться над воспитанием собственных детей. Мне вот знаете, что интересно? – вдруг переменила тему девушка. – Сын ваш, он так моментально умеет перестраиваться: от человека к человеку, от ситуации к ситуации, что даже странно. Не могу понять, то ли он действительно, как бы это сказать, умеет быть разным и с каждым человеком ведет себя искренне, то ли просто….извиняюсь, стелется под каждого, то ли вы его научили вести себя так, как подобает правилам. Потому что прошлый раз он вез меня домой, был вежлив, разговаривал прилично, потом ему позвонили, он разговаривал как начальник, ну вы понимаете, а потом когда я шла уже к подъезду своему, он разговаривал по всей видимости с другом каким-то, и вел себя как подросток какой-то. У него даже манера говорить изменилась, ну и словечки всякие, естественно.

Николай Степанович приподнялся на подушке и очень внимательно все это время смотрел на Кристину.

– Какая вы интересная девушка, Кристина. Вы очень хорошая. Только, – он немного помолчал, подбирая выражения, – будьте с ним аккуратнее. Я сам не знаю, когда он искренен, а когда делает так, как ему выгоднее. А с девушками он просто не умеет общаться, это конечно я виноват, примера то перед глазами у него не было, а разговаривать с ним очень тяжело. Он как будто до сих пор не может выйти из подросткового состояния, не может повзрослеть.

– Или не хочет, – пожала плечами девушка. – Или мы с вами ошибаемся, а ваш сын как раз наоборот давно повзрослел, просто это у него защита такая, от несовершенства мира, так сказать.

Николай Степанович не успел ничего ответить, потому что в палату вошла медсестра с подносом.

– Николай Степанович, пора ставить уколы.

Кристина тут же встала со стула и попрощалась:

– Ну мне тоже пора. Поправляйтесь.

Уже у самой двери мужчина остановил ее.

– Всего хорошего вам, Кристина.

Он улыбался ей. Впервые за все время.

Где-то через неделю у нее заболела напарница. И Кристине пришлось работать в две смены, вставать, когда еще темно, и приходить домой, когда уже темно. Разумеется, это отнимало много времени и сил, и в больницу к Николаю Степановичу она больше не ездила.

И дозвониться до Александра, чтобы узнать как дела у его отца, она тоже почему-то не могла. Лишь однажды она все-таки смогла это сделать. Дозвониться-то дозвонилась, но так и не поговорила. «Извини, у меня проблемы. Спасибо тебе за все», – вот, что она услышала. Пожала плечами и убрала телефон. Не хочешь разговаривать, ну и не надо.

Жизнь продолжалась. Размеренная, спокойная. Дом, работа, магазин, дом. По выходным кино, раз в неделю звонки родителям, по вечерам звонки Илье. Как дела? Как работа? Когда приедешь? Хорошо, буду ждать. Правда и Илья не всегда отвечал на ее звонки, а иногда скороговоркой произносил, что занят, перезвонит потом и отсоединялся. Судя по женскому смеху в отдалении, становилось понятно, что ему действительно некогда. Или это только казалось?

В конце концов, она молодая, здоровая женщина, и ей тоже хочется мужской ласки. А его она уже больше двух месяцев не видела. Сколько же можно? Впрочем, она даже успела привыкнуть, что никто не вторгается в ее личное пространство и не мешает ей чувствовать себя свободной. Она совершенно свободна в своих действиях и мыслях. Ей не надо ни под кого подстраиваться, да и командовать тоже не над кем.

Может быть поэтому она все больше думала о Николае Степановиче. И о его сыне. Она конечно взрослая девочка и прекрасно понимает, что все бизнесмены, предприниматели, так сказать успешные люди, ничем не отличаются от простых тружеников. У них абсолютно такие же проблемы, как у всех, может быть только масштабы чуть шире. И он тоже беспокоится за своего сына, а заодно и за свое имя, ну и за состояние.

В одну из пятниц после трудного дня и легкого ужина Кристина буквально упала на диван и вытянула ноги. После чего вздохнула и порадовалась предстоящим выходным. Что-то она совсем вымоталась за этот день, хотя отработала только одну смену. Дети также как взрослые к концу недели устают от садика. И становятся чересчур возбужденными и хуже кушают.

Кристина закрыла глаза и пыталась вспомнить, кому из родителей она забыла сказать про театр на следующей неделе. Немудрено было пропустить кого-нибудь, если опять получилось так, что половина родителей пришла в одно время за своими крохами. Как обычно началась суматоха: одни спрашивают, как вел себя их ребенок, другие сразу начали сдавать деньги на театр, а у Никитки потерялись носки, и его мама долго искала их, пока не нашла в чужом ящике.

Вот ведь попробуй теперь вспомнить….Кристина опять вздохнула и решила отвлечься от этого бесполезного дела. Она включила телевизор и стала щелкать по каналам, продолжая правда думать о своем. Смотреть было совершенно нечего, и она решила остановиться на канале, на котором как раз начались местные новости. Правда и тут не нашлось ничего интересного. Все как обычно – депутаты с круглыми лицами и опухшими глазками что-то бурно обсуждали и тыкали друг в друга толстыми пальцами, продукты в магазинах снова подорожали, за день на дорогах произошло сразу 10 дорожно-транспортных происшествий, в которых пострадало….

Кристина откинула голову назад и закрыла глаза. Что-то правда она сегодня устала как никогда. И сейчас просто отдыхала, вполуха слушая новости.

– …. На 66-ом году жизни ушел из жизни Ткаченко Николай Степанович – руководитель филиала компании «Строительный мир». Похороны состоялись сегодня на…

Кристина мгновенно открыла глаза и вгляделась в экран телевизора. И тут же увидела фотографию Николая Степановича в траурной рамке. Ее рука сама зажала рот, как будто это был ее отец. Потом показали процессию, и Кристина сразу увидела его сына. Высокого, стройного, в черных джинсах и такой же черной водолазке. Он стоял с краю, и камера часто наезжала и подолгу задерживалась на нем. Остальные люди, видимо коллеги по работе и друзья, стояли небольшими группами, перешептывались. А он стоял один, грустный и несчастный, и никто к нему не подходил.

– … Николай Степанович не просто был руководителем компании, он занимался благотворительной деятельностью и несколько раз в год перечислял деньги детским домам нашего города. А два года назад, когда срочно нужны были деньги на сложнейшую операцию маленькой Насте Чепушиной, именно Николай Степанович….

Оказывается, Николай Степанович был довольно известный человек в нашем городе, подумала Кристина, продолжая вглядываться в экран. Показали маленькую девочку, видимо ту самую Настю. Она играла с мамой на полу игрушками и весело смеялась. Потом снова показали студию. Ведущая сообщила, что Николай Степанович кроме этого работал в общественных организациях, которые занимались благоустройством города.

Какое у него горе, подумала Кристина о Саше. А ведь он не верил, что отец так вот быстро уйдет. Ему же всего 65 – разве это возраст?

Сердце тоскливо заныло. Лучше бы она не знала Николая Степановича. Даже не обратила бы внимание на это сообщение. Нет, обратила бы, конечно, но не так было бы жалко. И лучше бы сына его не знала. Телеведущая как раз о нем и говорила. Что он единственный сын и единственный наследник. И что он, скорее всего, возьмет правление филиалом в свои руки. Потом выступали какие-то люди, говорили теплые слова, хвалили за работу, соболезновали.

– Александр Николаевич с нами беседовать отказался. Но это его право. Теперь к другим событиям…

Кристина продолжала смотреть на экран, но не понимала, что там происходит. Потом ее рука потянулась к телефону. Плохо понимая, что делает, она нашла в справочнике номер Саши и нажала кнопку вызова. На экране по льду катались гимнасты на огромных ходулях. В трубке были слышны только гудки.

Только когда они прекратились, Кристина вдруг подумала, что Саша, наверное, сейчас занят. Может быть, он до сих пор где-нибудь в ресторане. Все-таки поминки были.

– Да, – голос был тихий и грустный. Где-то в отдалении было слышно музыку. Все-таки она позвонила не вовремя.

– Привет, это Кристина. Помнишь? – Зачем только она позвонила? Он, наверное, вообще никого сейчас не помнит.

– Кристина? Да, конечно.

– Я, наверное, отвлекаю, извини. Просто увидела сейчас репортаж по телевизору, и…, – Кристина махнула рукой, подбирая слова, – соболезную.

Он молчал. А на экране по льду на коньках ездили медведи. Причем на задних лапах. Видимо, приехал какой-то цирк.

– Ты извини еще раз.

– Все нормально. Спасибо тебе, – он немного помолчал. – Я….можно потом позвоню?

– Конечно, в любое время, – она знала, что не позвонит. – Если что понадобится, звони. Ну ладно, держись.

– Спасибо.

Она убрала телефон, а потом убрала звук на телевизоре. Теперь стало понятно, почему он раньше не брал трубку или говорил, что ему некогда. Значит, Николаю Степановичу было совсем плохо, и стало не до разговоров.

Кристина стала ходить по комнате, а в голову лезло воспоминание о том, какие грустные глаза были у Александра, когда его показывали в репортаже. Такой он был…

Неожиданно зазвонил телефон, и Кристина не успела признаться себе, какой он был трогательный и красивый в своем горе.

Она схватила трубку и неожиданно для себя самой огорчилась, когда увидела, что ей звонит Илья.

– Привет, Илья.

– Привет, любимая. У меня для тебя отличная новость – мы почти закончили проект. Осталось только…

Кристине представилось, как Саша сейчас ходит один по пустой квартире. Настолько ясно себе представила, что даже вздрогнула.

– Ты рада? – спросил Илья, и она замешалась.

– Чему?

– Ну как же. Говорю, через неделю где-то приеду. Или ты не хочешь?

– Конечно хочу. Я всегда тебя жду.

– Ну тогда жди. До встречи.

– До встречи, – тоже сказала она, но особой радости не почувствовала. И очень расстроилась. Приезжает ее любимый человек, а она… соскучилась, конечно, но не так, как хотелось бы.

Еще две недели назад она психовала, что он не собирается возвращаться. А сегодня он даже не спросил, как у нее дела, не сказал в конце разговора, что целует. Обидно, но, оказывается, совершенно не смертельно.