Текст книги "Глаз бури"

Вдруг одна из девочек ринулась вниз, как хищная птица. Перед Ренцио мелькнули белые лохмотья, кости вместо ног, длинные когти на птичьих лапах, – а потом пес прыгнул. Он вцепился в девочку-призрака, повалил ее наземь и вонзил в нее клыки – трепал, раздирая в клочья, топтал лапами, и огонь прожигал ее тело… Она так визжала, что у Ренцио голова чуть не лопнула. От ужаса девочка вжалась в камни мостовой, зажмурилась и наконец провалилась в глухой мрак.

…Она очнулась от того, что по лицу елозила горячая мокрая шершавая тряпка. Ренцио замотала головой и ткнула локтем во что-то теплое и мягкое. Открыла глаза. Над ней стоял пес. Его глаза горели, как угольки, но шерсть уже не пылала, и из пасти свешивался большой розовый язык. Впрочем, язык псина тут же втянула. Рядом на корточки опустился какой-то синьор, и Ренцио попыталась отползти. Она-то знала, чем занимаются всякие синьоры, когда им удается поймать на улице девчонку!

…а у этого еще и глаза светились бледно-голубым…

– Не бойся, – с мягким акцентом сказал он. – Это мой пес.

Девочка сглотнула. Синьор оказался таким рослым здоровяком, что мог бы придушить ее одной рукой, если б только подумал, будто она хотела украсть его собаку.

– Кругом чисто. – Около них остановился худощавый черноволосый парень. – Другой нежити рядом нет.

Синьор кивнул. На вид он был серьезным и добродушным, но они все с первого взгляда ничего, а на деле…

– Расскажи нам все. С того момента, как поняла, что происходит нечто странное.

Почему им всем надо, чтобы с ними говорили?! Ренцио вот за всю жизнь ни словечка не сказала, и ничего, не померла!

– Если ты не хочешь говорить, – продолжал синьор, – то просто расслабься и вспомни сегодняшнее утро.

– Может, не будем заниматься этим здесь? – недовольно спросил парень. – Давайте хотя бы за какой-нибудь угол свернем.

Ренцио подобралась. От этих могут спасти только быстрые ноги. Надо просто выбрать минуту и внезапно броситься бежать. Будто мало ей этих водяных призраков! Она вспомнила ледяные пальцы, зубастые пасти и мелко затряслась.

– Никто не причинит тебе вреда, – сказал синьор, и пес опустил тяжелую лапу ей на плечо.

– Мы дадим тебе еды и денег, – вмешался его приятель. – Времени уйдет минут пять, а потом можешь валить на все четыре стороны.

Вот-вот, всего-то останься с синьором на минуточку, он даст тебе денег и хлебушка. Ренцио собрала в кулак остаток сил, вскочила и рванула прочь. Парень сцапал ее за шкирку и поднял извивающуюся девочку в воздух, как пук моркови. Она пнула его изо всех сил, но он даже не дернулся, поймал ее за подбородок и уставился ей в лицо. Ренцио не успела зажмуриться. В очень черных, без блеска глазах парня вспыхнули огненные кольца. От этого жуткого взгляда девочка обвисла, будто тряпичная кукла, в голове помутилось, и дальше она не помнила…

«Какого черта ему надо?» – сердито думал Бреннон, прогуливаясь с Валентиной по набережной. Как будто по воскресеньям им заняться больше нечем, только бегать на встречи с пироманом!

– Письма пишет, – проскрипел комиссар, пронизывая раздраженным взором толпу горожан, гуляющих по набережной. – Встречи назначает! Я ему кто – друг семьи, что ли?

– Но вдруг он что-нибудь знает о пропавшем в Фаренце консультанте? Ты так беспокоишься за Лонгсдейла, а мистер Редферн, быть может, следит за этим городом.

– Не уверен, что после рассказов пиромана мне полегчает, – буркнул Натан. Лонгсдейл, пес и ведьма отбыли в Фаренцу восьмого числа после полудня. Консультант обещал писать по мере возможности, но Бреннон, памятуя о прошлых делах, сомневался, что тот сумеет выкроить на это время.

Валентина взяла комиссара под руку, и его раздражение утихло. К тому же денек был просто чудо: пригревало солнышко, на небе до самого горизонта – ни облачка, даже вода в Уире казалась теплой, как летом. Горожане с удовольствием гуляли, обсуждая необычно теплый октябрь.

– А потом ничего не случится? – тихо спросил Натан, поглаживая руку вивене[1]1
  Вивене (они же агуане, они же брегостене или пантегане) – фольклорные персонажи из местных легенд сел и деревень в предгорьях Альп. Это духи жизни, которые оберегают реки, леса, луга и поля. Валентина также является хранительницей места.


[Закрыть]. – Ну, с погодой и вообще, от того, что ты тут влияешь…

– Нет, – безмятежно отозвалась она. – Я же знаю, что делаю. Все равно нам скоро уезжать, так почему бы не насладиться теплом перед отъездом? Когда мы вернемся, будет уже глубокая осень.

Бреннон хмыкнул: похоже, блэкуитцы ничего не имели против затянувшегося лета. Раз он не смог увезти Валентину в путешествие сразу после свадьбы – то почему бы ей не порадовать себя теплом и солнышком? Они собирались на юг Илары, где, как сказала Валентина, в это время года чудесная погода. Впрочем, чудесную погоду они наверняка привезут с собой.

За время, прошедшее после женитьбы, Натан немного пообвыкся в новом положении, одним из весомых плюсов которого было обитание прямо напротив работы. Бреннон особенно оценил это, когда днями и ночами разгребал последствия ночного бунта, устроенного злобным магом Розйманом. Всегда приятно, доработав до часу ночи, перейти улицу и оказаться дома.

Еще больше Натан оценил деликатность, с которой Виктор перевесил портрет отца к себе в комнату. Дети Валентины не имели ничего против комиссара, но он все равно чувствовал, что движется по очень тонкому льду – например, Марион была явно неравнодушна к ведьме… то есть дворецкому мистера Лонгсдейла, потому что Джен носила мужское обличье. И хотя Джен не отвечала на скромные знаки внимания от девушки (слава богу!), Натан пока понятия не имел, как выпутаться из этой ситуации. Так что поездка в Илару была очень кстати, чтобы собраться с мыслями и подумать, как быть и с Марион, и вообще с этим внезапным отцовством.

– Вот они, – сказала Валентина.

Бреннон засопел. Редферн и Маргарет сидели в одной из беседок, которые мэрия для удобства гуляк натыкала там и сям вперемешку с клумбами. Пироман что-то рассказывал девушке, указывая тростью то на одно, то на другое здание. А если учесть, что он был ровесником кафедрального собора, то Бреннон даже думать не хотел, что именно Энджел способен поведать ученице.

– Мне кажется, они вполне счастливы, – примирительно заметила Валентина. – По-моему, мистер Редферн пытается, хм-м-м… наладить с тобой родственные отношения.

– Отлично пытается, даже не потрудился показаться ее семье.

– Но он же все равно старается!

Симпатия Валентины к этому типу была Натану совершенно непонятна. Поэтому он ничего не ответил и направился к беседке, которую все остальные горожане обходили по дуге.

– О, дядя, добрый день! – приветливо воскликнула Маргарет, взглянула на вивене и неуверенно добавила: – Тетушка?

– Как хочешь, дитя, – отозвалась Валентина. Редферн встал и поклонился ей; комиссар, понятно, никакого приветствия не дождался. Вместо этого пироман уставился на Бреннона, как кот – на кувшин сливок, и заявил:

– Я хочу вас нанять.

Маргарет тяжело вздохнула, и Натан понял, что она уже пыталась привить наставнику представления о приличиях, но безуспешно.

– С чего это вдруг? Я буду занят в ближайшие две недели.

– В ближайшие две недели, – изрек этот тип, не обращая внимания на то, как намекающе дергает его за рукав Пегги, – вы совершенно свободны. Чем вам, в конце концов, еще заниматься в свадебном путешествии?

– В свадебном, – подчеркнул Бреннон, – путешествии. С моей женой. Неужели вы думаете, что мы не найдем занятия?

Пироман помолчал, переводя взгляд с Валентины на комиссара, и наконец вкрадчиво осведомился:

– Неужели вам даже не интересно, зачем я хочу вас нанять?

– Я обязательно поинтересуюсь, когда мы вернемся из путешествия.

– Но я же вам заплачу! – воскликнул Энджел.

– Слушайте, – после паузы спросил комиссар, – вы вообще понимаете, что значит слово «нет»?

Судя по физиономии пиромана, он считал, что ему-то отказать невозможно, и потому сдаваться не собирался:

– Но что вам мешает меня выслушать, а только потом отказывать?

– В самом деле, Натан, – мягко сказала Валентина, – давай просто послушаем. Вдруг это важно?

Бреннону вспомнились Ройзман, Полина Дефо, Джейсон Мур, и он наконец неохотно буркнул:

– Ну что у вас там?

– В Фаренце исчез консультант, Паоло Уркиола, который должен был надзирать за состоянием провала на Лигенте, – на одном дыхании выдал пироман. Комиссар дернулся, как подстреленный. Черт подери! Таких совпадений не бывает!

– Вы что, следите за ним?

– Именно за этим консультантом – да, поскольку он отвечает за…

– В ночь на шестое октября в Фаренце утопились девять девочек из приюта Санта-Александра, – перебил Бреннон. Энджел вздрогнул всем телом, темные глаза расширились. Маргарет сжала его руку, и они обменялись встревоженными взглядами.

– Энджел, это похоже на ритуал! Вроде жертвоприношения, которое хотел устроить Джейсон Мур, – сказала Пегги.

– Думаю, дело гораздо хуже, – произнес комиссар. – После гибели девочек Уркиола разослал телеграммы коллегам с просьбой как можно скорее прибыть в Фаренцу. Однако никому из них больше не удалось с ним связаться, как будто сразу после этого он исчез.

Редферн встал и, напряженно хмурясь, прошелся по беседке.

– Что настолько напугало консультанта в этих смертях? – спросил у него Бреннон.

– Не знаю. Девять жертв – слишком обычное число, оно используется во множестве ритуалов. Мне нужны детали, какие-нибудь особенности, незамеченные тонкости…

– Ну так и езжайте сами в Фаренцу. Я-то вам зачем?

Пироман остановился посреди беседки и резко бросил:

– Я не могу даже приближаться к Фаренце. Не будьте идиотом! Вы же видели, как провал в Эдмуре притянул Полину Дефо.

– Так этот ваш провал накрыт каким-то куполом, Лонгсдейл говорил, что этот купол Уркиола и караулил.

– Не сравнивайте мышиную нору с расколом от землетрясения! Даже под куполом портал такой мощи притянет меня, как магнит – железную стружку.

– Лонгсдейл уехал в Фаренцу вчера, как раз чтобы разобраться с…

– Именно поэтому, – игнорируя Натана, продолжал Редферн, – вместо меня туда поедете вы. То есть вы двое, раз уж у вас свадебное путешествие.

– Вы глухой? В Фаренцу уже отбыл Лонгсдейл, и уж он-то справится с потусторонней дрянью всяко лучше меня. Мы собираемся уехать…

– Да какая вам разница, где ездить? По Фаренце, занимаясь полезным делом, или по древним руинам, впустую растрачивая время и деньги?

– Вы забываетесь, Редферн. Я не ваш служащий, – холодно напомнил комиссар.

– Натан, – успокаивающе прикоснулась к нему Валентина, – он в целом прав.

– В целом? А в деталях? В деталях он прав? Неужели ты хочешь провести наше путешествие посреди сырого, промозглого, провонявшего тиной города?

– Посреди города, набитого людьми, как бочка сельдью, – тут же уцепился пироман, – рядом с которым находится самый крупный провал на ту сторону на нашем континенте, в городе, где уже пропал консультант. Вас это никак не волнует? – Он выжидательно уставился на Бреннона, словно полагал, что комиссар тотчас выдаст решение проблемы.

Маргарет открыла сумку, которая все это время лежала рядом на скамье, вытащила дюжину увесистых тетрадей в толстом переплете и протянула их комиссару.

– Здесь все собранные Энджелом материалы по провалу на Лиганте. Данные наблюдений за несколько столетий. Дядя, ты можешь просто передать их мистеру Лонгсдейлу, а потом отправиться дальше, на юг Илары. Вы же туда собираетесь?

– Угу, – буркнул Натан, почти против воли взял одну из тетрадей, открыл и взглянул на дату: «Ориентировочно 13 января 1631 года».

– Ориентировочно?

– Я не совсем уверен, до открытия портала я… со мной произошел ряд других событий. – Редферн угрюмо замолчал, всем своим видом показывая: «А каких именно – не ваше дело».

– Хорошо, – буркнул Бреннон, – я отдам Лонгсдейлу ваши тетради. А потом уже сами общайтесь с ним насчет пропавших консультантов и чертовых ритуалов.

«Духоподъемное чтиво», – кисло подумал Натан, когда дочитал третью тетрадь к вечеру воскресенья. Самое то перед началом рабочей недели. Так и лезут мысли о тщете всего сущего… Одна из них особенно не давала Бреннону покоя.

– Редферн изобрел и установил купол вокруг острова в тысяча шестьсот девяносто втором году, – сказал комиссар. – Но что сдерживало провал шестьдесят один год до этого? Пироман полагает, что именно твои сородичи не дали ему развернуться на полную мощь.

– Возможно, – отозвалась Валентина. Она сидела перед своим туалетным столиком, готовая связаться с Лонгсдейлом через зеркало. Консультант оставил им свой адрес, но комиссар был не уверен, что они застанут Лонгсдейла дома.

– Но зачем им это делать? Разве это не опасно – даже для таких, как ты?

– Это очень истощает, – вздохнула вивене. – Однако если на Лиганте открылся настолько глубокий провал на ту сторону, мои братья и сестры просто не могли оставить все как есть.

– Почему?

– Мы плоть от плоти этого мира. Провал, разрушающий его, разрушает и нас.

– Но это никого из них не убило? – встревожился Натан. – Рядом с этой штукой с тобой не случится ничего плохого?

– Нас нельзя убить. Не беспокойся, раз провал изолирован, то ни мне, ни тебе он ничем не грозит.

– Понятия не имею, чего пироман от меня хочет, – со вздохом признался Натан. – Я в магии не смыслю ни уха ни рыла и могу успешно выступать только в роли приманки для нежити. Ладно, попробуй все-таки связаться с Лонгсдейлом. Разберемся с этим делом поскорее.

Валентина сосредоточенно посмотрела на зеркало, которое тут же стало мутнеть, словно наполнялось туманом. Вивене делала это без всяких заклинаний, так же непринужденно, как заваривала чай. Наконец в ее зеркале отразилась спальня джентльмена – а сам джентльмен обнаружился на кровати, по уши зарывшийся в газеты, книги и свитки. Валентина уступила мужу место, и Натан громко кашлянул. Лонгсдейл вскочил с кровати, схватил револьвер, выдернул из ножен на поясе трехгранный клинок – и только потом несколько смущенно пробормотал:

– О, это вы! Добрый вечер. Простите, я совершенно забыл написать вам, хотя обещал…

– Ничего страшного. – Бреннон окинул оценивающим взглядом кучу книг и стога свитков на постели. – Вы, я вижу, в работе по самую маковку.

– Да.

– Уже нашли что-нибудь?

Лонгсдейл сокрушенно покачал головой:

– Пока нет. Дом Паоло Уркиолы был пуст, когда мы прибыли. Но не похоже, чтобы он куда-то уехал: все вещи на своих местах, никаких следов поспешных сборов. По-моему, он вообще не собирался покидать жилище надолго. Когда мы осматривали комнаты, то в кухне нашли полную кастрюлю свежего супа и приготовленную к запеканию баранью ногу. В кабинете и библиотеке синьор Уркиола работал совсем недавно, даже не успел убрать книги на место.

Это Натану не понравилось. Слишком все смахивало на похищение – например, на хорошо продуманную засаду, в которую консультант угодил, когда ненадолго вышел из дома. Как мисс Эттингер.

– А его зверь? Ну, животное, которое сопровождает, – оно куда делось?

– Никого, – повторил Лонгсдейл. – В доме никого нет.

– Думаете, это кто-то вроде Ройзмана?

– Не могу сказать. Но даже если Уркиолу похитили – то явно не из дома. К тому же мое положение несколько осложнилось, – помолчав, добавил Лонгсдейл. – Девять погибших девочек обратились в нежить. Вчера они стали нападать на бездомных детей. Я смог отбить одну девочку, но остальные жертвы…

– Как это – обратились? – спросил Натан; на сердце потяжелело. Он услышал, как обеспокоенно шевельнулась в кресле Валентина. – Сами по себе, что ли? Или их кто-то превратил?

– Пока выясняем. Джен работает над образцами их плоти в лаборатории.

– Сколько всего жертв?

– Считая вчерашних – двенадцать. И хотя из девяти обращенных трех мы убили – не факт, что новые погибшие тоже не обратятся.

– Но все же к чему вы больше склоняетесь?

Лонгсдейл долго молчал, прежде чем ответить.

– Мне все же кажется, что мы имеем дело с умыслом. Жертвоприношения всегда были основным источником сил для чернокнижников. Но почему вы спрашиваете? – удивился консультант, покосившись на Валентину. – Я думал, вы собрались в путешествие…

– Так и есть. Но вчера на меня, как черт из табакерки, выпрыгнул Редферн. Он, оказывается, тоже засек исчезновение Уркиолы и требовал, чтобы я выяснил, куда делся этот консультант и почему.

Изумление, отразившееся на лице Лонгсдейла, так быстро сменилось надеждой, что Натан мигом пожалел о сказанном.

– А вы можете? – спросил консультант.

– У меня нет никаких прав вести полицейскую деятельность в Фаренце. Да и как я буду допрашивать свидетелей и подозреваемых? На языке жестов?

– Ну, с этой проблемой разобраться нетрудно. Хотя, конечно, нет, – вздохнул Лонгсдейл. – Разумеется, я не стану просить вас ни о чем подобном. Только не в ваш заслуженный отпуск. Надеюсь, вы отлично проведете время. Юг Илары прекрасен в это время года.

– Спасибо. Но Редферн попросил меня кое-что вам передать. – Натан поднял несколько тетрадей, чтобы Лонгсдейл их увидел. – У меня тут дюжина дневников его наблюдений за провалом на Лиганте, начиная с того дня, когда он возник.

Консультант уставился на тетради с такой жадностью, словно хотел выдернуть их из рук Бреннона прямо через зеркало.

– О, это было бы просто прекрасно! У синьора Уркиолы имеются свои записи, но эти просто бесценны!

– Я успел прочесть только первые три тетради, но уверен, что остальные ничуть не хуже. Многое, во всяком случае, становится ясным. Мы бы… – Натан обернулся к жене. – Мы бы могли заглянуть к вам завтра?

– Да, конечно, – отозвалась Валентина. – Это совсем нетрудно.

– Конечно! – с жаром согласился Лонгсдейл, не спуская алчущего взора с тетрадей. – Я буду ждать вас. Мне необходимы любые сведения, тем более что здесь нет сотрудничества с полицией и вообще полиция в Иларе совершенно не способна к такой работе, как ваша!

– А с кем же вы там сотрудничаете? – удивленно спросил Бреннон.

– С церковью.

– Господи, – после паузы сказал комиссар, охваченный отнюдь не богобоязненными чувствами. С церковными крысами, это надо же! Неудивительно, что расследование едва продвигается. – Они хотя бы впустили вас в приют, чтобы вы осмотрели комнаты пострадавших?

– О, ну… я работаю над этим. Завтра после обеда мне назначил аудиенцию его преосвященство, глава местной инквизиции.

– Что за дремучее средневековье, – горестно пробормотал Натан под смешок Валентины. – Тогда мы приедем к вам часов в двенадцать. Подойдет?

– Да, конечно. Я распоряжусь, чтобы Джен приготовила вам комнату. Возможно, – с еле слышной просительной ноткой добавил Лонгсдейл, – вы решите осмотреть тут некоторые достопримечательности и задержитесь на пару дней?

– Маловероятно, – твердо отрезал Бреннон. – До скорой встречи.

Он встал с пуфика и потер поясницу. Как женщины вообще балансируют на этой жердочке? Валентина коснулась зеркала, и изображение растаяло.

– Извини, – покаянно произнес Натан. – Я не собираюсь там задерживаться и тем более работать на пиромана. Мы заглянем всего на несколько часов. Тебя это не утомит? Такие быстрые, гхм… перемещения?

– Нет, ничуть, – ответила вивене и лукаво добавила: – Впрочем, я вовсе не расстроюсь, если ты потратишь на визит чуть больше нескольких часов.

10 октября

Бреннон вышел из зеркала посреди небольшой темной гостиной, поставил на пол два чемодана и подал руку жене. Валентина с любопытством огляделась – она была в доме Лонгсдейла всего два раза, и логово консультантов явно вызывало у нее интерес. В гостиной их встретила Джен – одна.

– Добрый день. Лонгсдейл рассылает сообщения другим консультантам и малость увлекся, – проговорила ведьма, покосилась на Бреннона и неуверенно улыбнулась. Их отношения сильно охладели после того, как она спалила шестьдесят с лишним горожан. Девушка явно старалась изгладить из памяти Натана этот поступок – вряд ли она могла понять, почему он не в силах так просто это забыть. Она же не человек.

– Я отнесу вашу вещи в комнату, сэр.

– Не стоит, – торопливо сказал Бреннон. – Мы только передадим Лонгсдейлу тетради и сразу отправимся на юг.

– Но я бы не отказалась выпить чашечку чая, – добавила Валентина. – В конце концов, уйти так быстро будет невежливо.

– Э… да, пожалуй, – согласился Натан, почему-то с облегчением. Ему хотелось обсудить с Лонгсдейлом ход дела – ведь консультант был тут один, и ему приходилось буквально разрываться на части. – Что с опознанием? Лонгсдейл сказал, ты занимаешься останками в лаборатории.

– Да. Уже практически закончила. Мы собрали образцы трех особей. Таких тут называют мараббекки – это водяная нежить, которая кормится тем, что утаскивает под воду людей.

– А воды тут как раз хоть залейся, – задумчиво заметил комиссар, глядя в окно. Вместо мостовой внизу плескался канал.

– Мараббекки? – нахмурилась Валентина. – Но они не охотятся стаей и впадают в спячку осенью. Они почти не выносят холода, а потому не активны до середины весны.

– То есть сейчас не сезон?

– Да, сэр. А кроме странного поведения я обнаружила почти стертый отпечаток заклятия, – добавила ведьма и мрачно буркнула: – Чертова текучая вода всюду! Она стирает следы магии почище, чем огонь!

– Значит, думаешь, девочки не сами по себе превратились в этих барабек?

– Мараббекки. Нет, им помогли. Уверена, что из окон выпасть – тоже.

– А как вообще человек может превратиться в нежить сам по себе? – невольно заинтересовался Натан. – Ну, с утбурдом дело было понятное, но здесь-то отчего?

– Чаще всего причина в проклятии или гибели в дурном месте, – ответила Валентина. – Нечисть с той стороны тоже может обращать людей. Или, – она коснулась пальцем стекла, – воздействие провала.

Бреннон взглянул, куда она указывала, – далеко в заливе, почти скрытый дымкой, виднелся крохотный островок.

– Но провал же под куполом? Редферн утверждал, что защита цела и невредима.

– Да, это верно, – согласилась вивене. – Иначе я бы сразу почувствовала. Но тем не менее вокруг провалов на ту сторону всегда появляется нежить.

– Ну, тут дело точно не в этом, – заявила Джен. – Девчонок превратили в нежить намеренно, вот только они так долго бултыхались в текучей воде, что я уже ни за что не определю, кто и как именно. Сэр, а вы… – Она коснулась руки комиссара, и он невольно вздрогнул. Девушка, потупившись, отступила. – Простите, – подавленно сказала она. – Вы никогда не забудете, да?

Бреннону не очень хотелось это обсуждать – тем более, он сомневался, что ведьма сможет понять.

– Джен, представь, что кто-то убьет шестьдесят твоих сородичей. Я знаю, ты это сделала не потому, что желала им зла. Но они были всего лишь жертвами проклятия. Их нельзя убивать.

– Я не могла остановиться, – прошептала Джен. – Инициацию нельзя остановить, раз она началась. Она просто происходит, и все. Я бы… я бы даже вас могла убить и не заметила бы…

Валентина обняла ее за плечи, и ведьма окончательно поникла. Но, к счастью, в коридоре послышались шаги, и появление консультанта наконец прервало этот неуместный и неприятный разговор. Пес при виде комиссара активно замахал хвостом.

– Привет, Клык, – сказал Бреннон. Собака возмущенно засопела. Но, в конце концов, должна же у нее быть кличка!

– О, вот и вы! – обрадовался Лонгсдейл. – Прошу простить, я задержался, обсуждая ситуацию с коллегами.

– Пожалуй, – сказала Валентина, – я поднимусь в нашу комнату. Джен меня проводит и возьмет вещи.

– Погодите. – Бреннон открыл чемодан и достал сумку с тетрадями. – Вот, прошу. Наблюдения Редферна.

Глаза Лонгсдейла нетерпеливо вспыхнули, и он выхватил сумку из рук комиссара, словно там было его давно потерянное дитя.

– Они и правда ведутся с тысяча шестьсот тридцать первого года? Это ценнейшие сведения, записи Уркиолы начинаются на шестьдесят лет позже. – Консультант мигом распаковал добычу и, маниакально блестя глазами, зарылся в первую тетрадь. Пес шумно обнюхивал остальные. Джен взяла чемоданы и вопросительно посмотрела на Бреннона. Конечно, на этом месте им всем следовало распрощаться, но… но Валентина уже выскользнула из гостиной и поднималась по лестнице, а Натан не мог просто так уехать, не расспросив Лонгсдейла. Это просто невежливо, черт возьми! Комиссар кивнул ведьме, и она щелкнула пальцами. Чемоданы исчезли.

– Джен сказала, вы подозреваете вмешательство чернокнижника вроде Джейсона Мура или Ройзмана?

– А? Да, да, конечно, – рассеянно ответил Лонгсдейл. Не выпуская из рук драгоценную тетрадь, он опустился в кресло у камина.

– Вам надо бы осмотреть место происшествия в приюте. С кем работал Уркиола? Этот человек способен помочь?

– Кардинал Джироламо Саварелли, глава местной инквизиции, – пробормотал Лонгсдейл, и комиссар едва не поперхнулся:

– С кем?! Вы что, шутите?

– Тут так принято, сэр, – почти извиняющимся тоном сказала ведьма. – Местная полиция – стадо тупорылых баранов. Гребут взятки, на остальное кладут хрен. Даже при помощи гипноза я не выбила из них ничего полезного.

Бреннон засопел. Впрочем, он еще в прошлый визит отметил вопиющую неэффективность местной полиции. Клык фыркнул и улегся перед камином.

– Мы идем к этому типу сегодня, – напомнила Джен скорее Лонгсдейлу, чем комиссару. – Через пару часов! – Она пнула ножку кресла. Консультант слабо замычал, увлеченно изучая какую-то схему. – Сэр, может, вы сходите вместе с ним? Я не слишком-то хочу отираться около церковников. А его, как видите, нельзя без присмотра оставлять.

– И что я буду там делать? Я-то на местном могу только мычать.

– Нашли проблему! – фыркнула Джен. Она выдвинула ящик секретера в углу и, порывшись внутри, бросила в руки Натану футляр. В нем лежала булавка в виде цветка с аметистовой головкой и берилловым листиком: – Приколите к лацкану. Аметист переводит иларский для вас, берилл – ваших слова для иларцев.

– Хорошо, – сдался Бреннон. Валентина как будто хотела немного отдохнуть, так что если он проведет час-другой, сопровождая Лонгсдейла, то время не потеряет. – Схожу на инквизиторский прием. Будем надеяться, что церковные крысы не пошлют нас в пешее путешествие к… папскому престолу.

– О, – безмятежно отозвался Лонгсдейл, выныривая из тетради, – вас ждут приятное знакомство и плодотворное сотрудничество, я уверен.

Кардинальский дворец казался черной прорезью в синем небе. Вид у здания был до того зловещий, словно инквизиторы заранее намекали посетителю на боль и страдания. Правда, впечатление изрядно портили плесень, покосившиеся ставни, мутные окна, ржавые водостоки и крошащийся из кладки раствор. Лонгсдейл причалил гондолу к крытой галерее перед входом и, пока пес осторожно перетекал из жалкой плошки на твердую почву, предупредил:

– Кардиналу по роду его деятельности известно многое, но лучше не вдаваться в некоторые подробности. Особенно насчет нас.

– Это ж откуда кардиналу такое знать?

– Неужели, по-вашему, церкви ничего не известно о той стороне? Иерархи церкви знают о нежити и нечисти, тем более что многие прихожане ищут защиту от сил зла именно в храме.

– Так инквизиция обо всем знает?! – недоверчиво ахнул Бреннон. – Тогда почему ж не делает ни хрена?!

– Понятия не имею, – вздохнул Лонгсдейл. – Церковь для меня – загадочная организация.

Они ступили под своды дворца и направились к конторке клерка. Едва взглянув на джентльмена с собакой, молодой человек жестом велел следовать за ним и стал подниматься по лестнице.

– Без доклада, значит, шастаете к идейному врагу, а?

– Почему к врагу?

– А что еще вы собой представляете с их точки зрения? Наверняка какую-то сатанинскую тварь с сатанинским псом, которая вершит всякие сатанинские дела. Пфыр! Да наш епископ даже ко мне относится так же!

– Синьор Саварелли – человек более просвещенный, – с улыбкой ответил Лонгсдейл. Клерк впустил их в просторный кабинет, и Натан завистливо вздохнул: кардинал скромно расположился на площади чуть меньшей, чем целый этаж в департаменте.

– А, синьор Лонгсдейл, – донеслось издали: его преосвященство сидел перед столом в кресле, похожем на трон, и пристально наблюдал за приближением посетителей. – Синьор Уркиола упоминал вас… в числе прочих.

Когда они наконец добрались до стола, кардинал поднялся навстречу. На вид Бреннон дал ему лет пятьдесят пять – пятьдесят семь. Саварелли был высок, крепко сложен, очень смугл. Под сутаной угадывались мощные плечи и солидный живот. Сам кардинал напомнил Натану сову – круглая голова, круглые зеленоватые глаза навыкате, круглая шапочка среди курчавых черных волос и большой крючковатый нос.

Саварелли протянул руку с кольцом, Бреннон сделал вид, что намека не понял, и крепко ее пожал. Кардинал чуть слышно хмыкнул и грузно опустился в кресло, не предложив руки консультанту, зато пристально оглядев его пса.

– А где ваше животное? – спросил он комиссара.

– Я не консультант.

Куститые брови его преосвященства полезли на лоб:

– Нет? А что же вы тогда тут делаете? Кто вы такой?

– Это комиссар риадской полиции, Натан Бреннон, – мягко сказал Лонгсдейл. – Мы работаем вместе в Риаде, и комиссар великодушно согласился оказать мне некоторую помощь в этом деле.

Кардинал пробуравил Бреннона подозрительным взглядом и с явной неохотой указал им на кресла. Натан сел; Лонгсдейл остался стоять. Пес невозмутимо свернулся в клубок между ними и со скучающим видом закрыл глаза.

– Разве вы, консультанты, не работаете в одиночку?

– Не всегда. К тому же мистер Бреннон исключительно профессионален во всем, что касается дознания среди людей.

Комиссар смущенно кашлянул. К тому же он впервые узнал, что, оказывается, намерен оказать Лонгсдейлу какую-то помощь.

– Зачем он вам нужен? Синьор Уркиола справлялся и сам, а вам нужно целых два помощника?

– Синьор Уркиола бесследно исчез, – хмыкнул Бреннон, решив, что раз уж он должен помогать, то пора приступить к делу. – Что подсказывает нам, насколько успешно он справился с этой проблемой без помощников.

Они встретились взглядами; против ожидания, взгляд кардинала был совсем не таким тупым, как у епископа Уитби и прочих церковников. Саварелли смотрел на комиссара раздраженно, но при этом – оценивающе и даже выжидательно, словно действительно ждал какой-то помощи. Пес, учуяв конфликт, с любопытством приоткрыл глаза.

– Мы установили, – проговорил консультант, – что девочки превратились в нежить не сами по себе, а из-за заклятия. Увы, его отпечаток слишком слаб и размыт текучей водой.

– Заклятия? – резко спросил Саварелли. – Значит, это дело рук человеческих?

– Да. Нежить уже стала охотиться. В воскресенье они напали на четырех детей, одного мне удалось отбить. Трех обращенных девочек мы упокоили, но нам неизвестно, не обратятся ли новые жертвы.

– Однако главная сложность заключается не в этом, – снова вмешался Бреннон, – а в том, что мы с такими действиями уже сталкивались, как и с похищением консультанта. – И он коротко рассказал Саварелли о Ройзмане, его нежити и уничтоженном логове чародея. Комиссар постарался опустить подробности и говорить попроще, чтобы даже до этого святоши с первого раза дошло, в чем суть проблемы.