Текст книги "Перековка. Пьеса в четырех действиях"

Действие второе

Квартира. Обстановка среднего достатка. Мать Сергея стоит у плиты, что-то готовит. Отец Сергея сидит в кресле с телефоном в руках, что-то там смотрит. Работает радио. Звучит инструментальная музыка, похожая на джаз. Музыка закачивается.

Голос ведущего радиостанции: Московское время 17 часов. Вы слушаете радиостанцию «На счастливой волне». Коротко о новостях к этому часу. Системы ПВО уничтожили две ракеты над Черным морем. В Белоруссии завершилось голосование на выборах депутатов. По предварительным данным максимальное количество голосов набрала партия президента. Правительство Йемена направляется с официальным визитом в Москву. Венгерская оппозиция вышла на митинг, требуя прямых выборов президента. Наши войска завершили окружение крупной группировки противника на восточном направлении. (Раздается звонок в дверь). Во Франции нарастают протесты госслужащих требующих, повышение заработной платы и сохранения социальных пособий и страховок.

Мать Сергея. (одновременно с голосом ведущего радиостанции) Сергей пришел. Опять ключи забыл. Отец, да выключи ты это радио. Невозможно же слушать круглые сутки. Одно и тоже же говорят. Скоро как попугай начну за ними повторять. Протесты, демонстрации, уровень жизни на западе, повышение пенсии, благосостояние. (идет открывать дверь). Ох сынок, устал?

Сергей. Да есть немного.

Мать Сергея. Ну как в футбол поиграли? Выиграли надеюсь?

Сергей. Мы всегда выигрываем. Такова наша участь. Играл как не в себя, все таки последний матч для меня в этом сезоне. Отдался футболу от всей своей души и тела.

Мать Сергея. Ничего сынок, вернешься и еще поиграешь.

Сергей. Еще бы. Куда он от меня денется. Как раз осень, зима пройдет, а к лету я тут как тут. Ребята меня поздравили. Вот кубок и грамота почетного игрока команды на всю оставшуюся жизнь. Ан нет, диплом называется.

Мать Сергея. (читает) Сергею, самому лучшему, скоростному, думающему игроку команды «Дворовые медведи» вручается этот диплом, подтверждающий, что до конца существования нашей команды он является ее почетным членом.

Сергей. Все, осталось почетным гражданином города стать и все тут. Программа минимум готова.

Мать Сергея. Станешь, конечно. Первый шаг уже сделан.

Сергей. Что ж поставим такую цель и будем к ней стремиться. Добьюсь. Буду. Я уверен. Главное, чтобы желание осталось когда вернусь.

Мать. А куда желание исчезнет? Оно всегда с тобой будет. Пока отдохни, умойся да за стол можно садиться ужинать.

Сергей. Ну не торопи, рано еще, я тут пару стихов вчера сочинил, надо записать. Книга же почти уже готова. Наверно уж допишу, когда вернусь. Что-то я много откладываю дел на возвращение. Я ж тебе говорил, что друзья должны сегодня вечером прийти, небольшую провожанку устроить.

Мать Сергея. Да, ты говорил, что придут. А то что откладываешь на потом, на возвращение, так это примета хорошая. А что за стихи? Прочитаешь? Отец слушать будешь?

Отец Сергея. Ну а как же. Я стихи люблю. В молодости и Есенина читал.

Низкий дом без меня ссутулился

Старый пес мой давно издох

На московских изогнутых улицах

Умереть, знать, судил мне Бог.

А когда ночью светит месяц,

Когда светит… черт знает, как!

Я иду, головою свесясь,

Переулком в знакомы кабак.

Мать Сергея. Все у тебя про кабаки и выпивку. Нет, что бы про любовь, про красоту природы.

Сергей. (садиться за компьютер) Конечно, сейчас. (Берет листы бумаги.) У меня конечно, тоже не про любовь и красоту природы, и даже слог не такой красивый как у Есенина. Но слог мой и стих мой и это меня радует в первую очередь. Не успел еще перепечатать. Так сказать, в живую без обработки прочитаю, потом уж доработаю, пошлифую, да в книгу добавлю. Без названия оба. Вот первый.

Конечно стих сырой,

Но от души написан.

Я не поэт

И не стремлюсь им стать

Зачем мне это званье

Нет, я не поэт.

Я просто стихотворец,

Я рифму вижу, слышу,

Как другой

Ее не может слышать

Ему сиё не надо

А мне слова, бегущие в строку,

Как ручеек журчащий,

Как бурная река,

Покоя не дает

Мне надо покорить ее

И мостик перекинуть.

Соединить два берега, тогда

Скажу себе, я гений!

Я гений для себя,

А для других

Лишь жалкий звукозвон

Мне все равно

Я для себя пишу

Я для себя читаю.

Мать Сергея. Как же ты тонко и хорошо пишешь. Вроде и рифмы нет, но звучит. Поэтично, лаконично, чем-то напоминает мне картины абстракционистов.

Отец Сергея. Это новый стиль стихов: ритмо-стих. Здесь, главное умение его читать. Стих великолепен. Давай второй. Сгораю от любопытства.

Сергей. Мама ты как в воду глядишь, все-таки тонкая у тебя художественная душа. Вот второй стих как раз про это, о чем ты и говорила. Ты угадала, вот что значит годы работы учителем.

Я чувствую себя Шагалом,

Малевичем в стихах.

Кандинский ближе для меня

Мои стихи, что черные квадраты,

Понятны только мне

Другим, лишь созерцать дано.

И думать, и гадать,

Что автор тут замыслил

А я не мыслю, я творю.

Чернилами бумагу порчу.

Так кажется другим,

Что много знают обо всем.

Мать Сергея. Как же замечательно. Я люблю Кандинского и ты прямо в точку попал. Слушаю и сразу всплывают его полотна. Яркие, сочные, загадочные. Спасибо тебе, Сереженька.

Отец Сергея. Я восхищен. Отличная работа. Такое тонкое сравнение с Малевичем, Кандинским это не избитое. Как например: купол неба, яркий горизонт и жухлая трава на поле колосилась, река журчала как жучок, и солнце ярко светит, мне бы прожить с тобой годок, другой и третий. Рассвет сиял закатом розовым, роса застыла на траве. Букашка словно муха в янтаре ползла ко мне…

Мать Сергея. Отец уймись уже. Остановись. Вот, как всегда. Понесло тебя.

Отец Сергея. Да я только показывал, как пишут стихи посредственности, то есть такие как я. В юности я помню писал. Ради справедливости замечу, что фразу «чернилами бумагу порчу», может я где-то и слышал.

Сергей. Нет, не было. Я проверял в интернете. Есть похожее – стих Олесия Зимняя, но там сказано

«Я порчу бумагу словами. Чернилами линии в ряд.»

Мать Сергея. Отец, а мне ты что-то стихов не писал.

Отец Сергея. К тому времени как мы познакомились, я все свои литературно-поэтические труды завершил и положил их на самую высокую полку, а потом и забыл где она находится. Кажется, в конечном счете я выкинул их вместе со старыми обоями.

Сергей. Да, таков мой стиль. По-другому, что-то у меня и не получается. Вернусь с новыми впечатлениями, да как начну писать еще больше и складнее, и быстрее книгу завершу. Будет толстая и умная.

Отец Сергея. Да, впечатлений тебе там хватит.

Мать. Пока ты гулял я собрала тебе все, как ты просил. (Показывает на рюкзак) Подумай, может носки шерстяные и свитер вязаный положить?

Сергей. Да не надо, лето на дворе стоит. Думаю, обойдусь пока без этого, а там выдадут все, что положено. Не замерзну. Может к Новому году уже и вернусь.

Мать Сергея. А кто из друзей обещал прийти?

Сергей. Толик, Максим, Вика и Ольга.

Мать Сергея. Хорошо, пусть приходят. Я гостям всегда рада. Такие культурные, вежливые, умные и главное приятные в общении. Что ж мы пора уже и есть.

Отец Сергея. Да, пятиминутка поэзии закончилась. Духовной пищи наелись досыта, пора и за плотскую приняться. Я голоден.

(Садятся за стол. Мать хлопочет, накрывает.)

Отец Сергея. Ну, что сынок. Выпало нам так на роду. Дед твой в Афгане служил. Выполнял свои интернациональный долг, повоевал немного. Теперь тебе выпала честь за Родину заступиться. Я свое уже отслужил, так сказать пенсионер. Что ж выпьем за тебя, чтобы ты был полон сил, чтобы удача тебе там сопутствовала.

Сергей. Спасибо. Удача никогда не помешает. Пусть так и будет.

Отец Сергея. Горжусь тобой. От повесток не убегал. Призвали, сразу встал в строй. Мое воспитание чувствуется.

Мать Сергея. Да может и не надо было все же. Ведь единственный сын у нас.

Отец Сергея. Да если все так станут рассуждать, так скоро от земли нашей и клочка не останется, все подомнут под себя враги.

Сергей. Вроде только одну рюмку выпили, а ты уж разошелся. Везде тебе враги мерещатся. Понятно, что не так я воспитан, чтобы бегать от повесток, но есть во мне сомнения в целесообразности данного мероприятия. Насколько оно оправдано. Насколько оно своевременно, и главное кому оно надо?

Отец Сергея. Ты рассуждаешь как эти сопливые либералы, не буду при матери их грубо называть. Сопли, слюни, слезы… Фу, противно. Мы мужики и наше дело встать на защиту Родины. А не сомневаться в приказах. У меня сомнений нет. Если не мы их, то они нас. Тут третьего решения не дано. Даже ООН ничего подсказать не может. Только озаботилось. Выбор один: бить, смертным боем бить, пока мир на земле не установим. Пока всех англосаксов не раздавим как клопов или тараканов. Кстати, тараканы лучше к ним подходят, расползлись по всему миру. Уже английский язык как мировое средство общение стал. А должен быть великий и могучий русский язык. Помнишь, как Маяковский писал. Я б русский выучил только за то, что им разговаривал Ленин. Или у одного писателя, Пришвина или этого Тургенев. Не помню точно. О, великий могучий русский язык, ты один мне опора и поддержка в дни тягостных сомнений… Дальше не помню, в школе учили. Сто лет назад это было. И пока всех нацистов с земного шара не изведем и не освободим наших братьев от диких неонацистов, не сможем мы жить спокойно и почивать на лаврах.

Мать Сергея. Сильно они уж распоясались. Президент их под дудку иностранную пляшет. Ничего своего нет. Только команды выполняет за деньги западные, которые не сегодня завтра в туалетную бумагу превратятся. Народ в нищете держат. А сами эти деньги меж собой делят. Притесняют наш народ там. Проходу и спокойного житья не дают. Год от года все больше законов принимают, которые ущемляют права русскоговорящих, изжить их хотят полностью. Чтобы народ свой родной язык забыл и говорил по ихнему. Вон прибалты, так и извели русскую речь в своих странах под самый корень.

Отец Сергея. Своей армии нет, так давай наемников со всего мира созывать. Давайте мол приезжайте. Демократия в опасности. Ага, давай во всю создавать интербригады, Испанцы недоделанные. А присмотришься, это только на словах демократия у них. Или скажем проще по-простому. Демократия для кучки олигархов и верхушки властной, которые страну за бесценок Западу продают. Воруют и разбазаривают. Одним словом, клоуны в цирке.

Сергей. Я конечно, не такого радикального мнения, но спорить с вами не буду. Вас двое я один. Вы смотрите телевизор, а я нет. Тут у нас получается разная весовая категория. Да и справедливости ради, разве в споре, кто-то кого-то может переубедить?

Мать Сергея. Переубедить, не переубедить, но правду надо всегда говорить, какой бы горькой она не была. Я вот говорю, что думаю. Что американцы всем правят. Даже в этой самой Европе, нет ни одного лидера, кто бы не бегал, не спрашивал разрешений у Белого дома. Нет у них своего мнения, все за них решают. Им только приказы выполнять безоговорочно надо.

Отец Сергея. Вот именно. Им сказали Фас, показали на Россию и деньгами перед носом помахали. Они и рады стараться. Продажные душонки, одним словом. Нелюди.

Сергей. Ну, уж ты прямо пригвоздил их к позорному столбу.

Отец Сергея. А как иначе. Я не один так думаю. У нас спроси любого на работе, они еще похлеще скажут. Это я уж тут помягче говорю. Я все ж тут в культурном обществе, поэтому стараюсь держать себя в руках.

Сергей. Не знаю. Уж очень радикальное твое мнение. Я против Европы ничего не имею. И даже очень жаль, что пока, в ближайшее время поехать туда не смогу.

Отец Сергея. Да и нечего там делать. Вон Россия какая большая страна есть куда съездить. Ты Родину сначала свою изучи, а уж потом по заграницам мотайся.

Сергей. Ну как-то беднее мы, по сравнению с ними, живем.

Мать Сергея. А чем беднее? Все у нас есть. Что нам не хватает? Это у них там, чуть без работы остался и все сразу, нищий.

Сергей. Да и промышленность у нас как-то однобока развита.

Мать Сергея. Да в стране столько заводов и фабрик, а они все в Китай вывезли.

Отец Сергея. Да Европа нас благодарить должна. Россия спасала их от диких степных орд, которые так и норовили разорить европейские земли. Россия только концу 17и века полностью освободилась от посыла дани в орду. Мы вынуждены были делать за этих белоручек всю самую тяжелую, черную, грязную, унизительную работу. А потом еще в сорок пятом году от фашистов освободили. А они нам, что в знак благодарности? Как только с ордой разделались, тут же давай нам грозить. Окрепли за наш счет. Вот и пришлось Москве-матушке собирательнице земли русской, не успев толком отдышаться, продолжать обороняться, не только уже от западной военной силы, но и от латинства и бесерменства.

Мать Сергея. Много, много страданий вынесла наша земля матушка.

Отец Сергея. Что думаешь просто было всему этому противостоять? Потребовало это неимоверного труда, собрать свои силы народу, разбросанному на огромных пространствах. Отдать последнюю, с трудом заработанную копейку, чтобы сохранить государственность. Страна и тогда и сейчас вынуждена была содержать большое войско. Все время перевооружаться. Для этого нам и ядерное оружие сейчас требуется. В качестве сдерживания других, кто еще не образумился, и все время только и думает, как бы расчленить, да разрушить нашу Родину. И рассорить между собой братский союз народов.

Сергей. Кстати, крепостное право, как раз и возникло из-за бедности и малочисленности населения.

Отец Сергея. Как это по-твоему связано? Что —то я связь не улавливаю.

Сергей. Бедное государство, обязанное как ты говоришь, содержать большое войско и не имея при этом достаточно денег по причине промышленной и торговой неразвитости, раздает землю военным. Но просто земля для них особо ничего не значит, ее много вокруг. Ее надо кому-то обрабатывать. Нет работников? Земля через пару лет зарастает лесом. А наши крестьяне-пахари имели свойство бегать от одного помещика к другому. От бедных к богатым, ища условия получше. За крестьян разгораются войны. Все стараются их к себе переманить. А крестьян то на Руси не так и много было. Так одни военные помещики стремительно беднели и не могли уже выставлять отряд вооруженных людей, а другие наоборот богатели. Чтобы как-то уровнять ситуацию и придумали прикрепить крестьян к земле. Вот и вся история.

Отец Сергея. Пусть будет так.

Сергей. Так мало того. История, как говорится, движется по спирали или по кругу. Кому как удобнее. Так вот все у нас и повторилось.

Отец Сергея. Когда это повторилось? Что у нас крепостное право опять было? Не помню.

Сергей. Было. Только об этом не извещали население. Сталин, при не развитой промышленности и торговле, бедности государства – нашел выход. Прикрепил всех крестьян к земле. За счет них и поднимал благополучие страны. Европа нас обогнала городами и денежным оборотом за счет торговли. Население в городах росло, они богатели, развивалась наука. Если не соврать, в Германии первый университет появился примерно в 1250 году. Давно замечено, чем в стране больше университетов, развитой науки, то и страна богаче и развита в промышленном плане более чем другая.

Отец Сергея. Зато мы сильны духовностью. Мы русский мир. Мы идем по своему собственному пути развития.

Сергей. Вот начет духовности, тут я полностью согласен. Только под духовностью я подразумеваю веру в Бога. Снижение в стране духовности приводит к катаклизмам. Где-то я недавно читал про это. Примерно так там сказано. Как только определенный уровень святости, соединения с богом, или духовности народа, или народов, проживающих на определенной территории, падает, наступает расплата. Войны, эпидемии и прочие беды. Это даже не расплата, а скорее событие, которое помогает людям опомниться и одуматься. И сводится оно к тому, чтобы люди в очередной раз задумались, что они творят и попытались опять вернуть свой уровень духовности и веры на более высокий уровень. Бог дает им понять, зачем мне нужны люди, которые забыли про меня.

(звонок в дверь)

Мать Сергея. Вот уже друзья Сережины пришли. Давай -ка отец пойдем к себе. Не будем молодежи мешать.

Отец Сергея. Эх, а только разговор у нас начал клеиться. Все и всех обсудили. Что ж пойдем.

(Встают уходят, Сергей идет открывать дверь)

Сергей. Привет проходите. Рад вас видеть. Давайте, как обычно на полу (Кидает туда подушки. Там есть пара мягких набивных кресел. Пока рассаживаются идет на кухню приносит бокалы, вино чипсы в глубокой тарелке и ставит на середину импровизированного круга) по-нашему, без всяких условностей. Ну, что нового?

Ольга. Ты лучше расскажи, как ты? Готов? Созрел? Настроился?

Сергей. Да я что, готов по полной. Вон все мои вещи собраны.

Толик. Капитально собрался, судя по рюкзаку.

Сергей. Жаль, что нет Сани и Гены.

Вика. Так они так далеко убежали, что при всем желании не смогли бы приехать.

Максим. А кстати, что слышно про них? Как они? Где?

Сергей. Саня в Грузии, Гена в Киргизии.

Ольга. Ого, как они далеко забрались. Чем хоть там занимаются?

Сергей. Саня пока писал, что устроился в кафе.

Толик. Кем?

Сергей. Ну не директором конечно. Хотя можно и так сказать. Заведующий секции по чистоте кружек и тарелок. Главный посудомойщик.

Вика. И что, хватает ему на жизнь?

Сергей. Нет конечно. Говорит, что регулярно посылают ему деньги из дома.

Ольга. Квартиру снимает?

Сергей. Нет с квартирой не получилось. Когда ехал, то рассчитывал, что снимет квартиру. Вроде и цены были на тот момент подходящие, вполне себе приемлемые. Но туда же куча народу побежало. Местные смекнули и давай цены задирать как можно выше и шире. Да наш рубль, как-то еще неудачно перед долларом прогнулся. Поэтому пока живет в хостеле в общем номере на 10 человек, планирует снять комнату, но пока найти не может подходящий вариант чтобы по цене, и по чистоте, и по расположению.

Вика. Я понимаю, когда едешь туристом, там день другой в хостеле куда ни шло. Можно как-то ради экзотики пожить, но вот так все время. Это я бы не выдержала.

Толик. Ну поэтому ты тут, а он там. Он железный человек.

Максим. Понятно, что он надеется найти более достойную работу, более достойную квартиру. Думаю, что рано или поздно у него получится.

Сергей. Конечно, я думаю, рано или поздно он как-то устроится более-менее прилично. Просто надо пережить первые месяцы бегства.

Толик. Хотя насчет работы в Грузии – это весьма спорный вопрос. Когда я там был, мой хозяин жилья рассказывал, что очень много ездят на плантации чая, фруктов и овощей в Турцию. И не сказать, что им там платят огромные деньги. Если учесть, что сами турки особо не стремятся на эти плантации, то получатся там заработок еще ниже, чем для турок. Я вообще был сначала шокирован, что грузины ездят в Турцию на заработки. Так как у себя ничего найти не могут.

Максим. Ну если учесть, что сразу, одномоментно ломанулось туда столько человек, такая маленькая Грузия и не выдержала напора. Постепенно страна как-то приспособится к этим беглецам.

Вика. Я смотрела репортажи. Показывали, как бежали. На машинах, пешком, на велосипедах. Такие пробки создали на границах. Скандалы, ругательства с выяснением отношений. Кто тут первый, кто второй, кто третий в очереди.

Ольга. Конечно и пешком побежишь. Цены на авиарейсы выросли. Поднимались быстрее чем глаза успевали за ними следить.

Толик. Как сами грузины мне говорили: «Мы умеем хорошо петь, делать вино, готовить хинкали… и все.»

Вика. А как же они красиво поют.

Сергей. Алиса найди популярную грузинскую песню. Вот сейчас и послушаем.

(звучит грузинская песня)

Сергей. Стоп.

Вика. Толик, а ты то не планируешь куда-нибудь бежать?

Толик. Я нет. Я болезненной и хворой. У меня куча справок есть. В этой ситуации, конечно, хорошо быть хворым, а вообще по жизни лучше быть богатым и здоровым, вон как Максим.

Максим. Нашел богатея. Я конечно не застрахован, но пока никуда бежать не собираюсь. Я все же не такое стадное животное. Я пока в мыслях и раздумьях. Беру паузу. Осмотрюсь. А вообще так у меня есть, припасено десять законных способов обойти все эти мероприятия стороной. Я, конечно, патриот.

Ольга. Надо добавить, такой рациональный патриот.

Максим. Да, рациональный. Я ко всему подхожу с холодной головой и теплым сердцем. Врачи говорят, что греть сердце вредно. Поэтому у кого горячее сердце – они мало живут. Точнее не долго. Я можно сказать пацифист по натуре.

Сергей. (шутливо) В моем доме прошу не выражаться.

Вика. Сейчас это слово звучит не модно, не актуально, не патриотично. Понятно, что в определенных кругах определенного общества.

Толик. В общественных местах лучше такие слова и не употреблять. Могут заклевать, как коршуны желторотого птенчика.

Сергей. Не то сейчас время, чтобы шутки такие шутить, да намеками общаться. Как-то надо трезвее на жизнь посмотреть. Народ такой умный стал, что слова по разному воспринимают. Могут и не так приличное слово понять. Написать куда следует, что вы тем самым оскорбили его до самой глубины его ранимой души.

Ольга. Ты то Сергей молодец. Раз пришла повестка, прямо как положено пошел, не в сторону границы Россия-Казахстан, а в военкомат.

Сергей. А просто до военкомата ближе, он в соседнем доме (смеется). Чему быть тому не миновать. Может я фаталист?

Ольга. Лермонтов?

Сергей. Ну уж нет. Понятно, что радости особой я не испытываю, не одобряю я все это, но и бегать не хочу. По принципу, все, что ни делается…

Толик. (прерывает) то и не происходит, а то что делается, это надо еще подумать, стоит ли это делать.

Максим. Совсем не надо.

Ольга. Ведь мог и не брать повестку, и не идти. Так пару месяцев еще бы протянул.

Сергей. На свободе?

Толик. Свобода, не свобода, а риск теперь у тебя велик.

Сергей. Так-то оно так. Вы же знаете, не разделяю я взгляды наших властей на нынешнюю обстановку. Но как-то привык жить, можно сказать, прямолинейно, быть честным перед собой.

Вика. Это да, всегда за тобой такая черта водилась.

Ольга. А Гена как?

Сергей. А у этого совсем плохо.

Толик. Тут и гадать не надо. Как только ты сказал куда он перебрался, я подумал, что хорошо быть там не может.

Сергей. Снимает комнату на троих.

Максим, Все лучше, чем хостел на 10 коек.

Сергей. Правда работы нет вообще. От слова совсем.

Толик. Да откуда там работа. Все тамошние работники здесь работают.

Вика. Так мог же на удаленке найти работу.

Максим. Он же здесь обычным айтишником был. Просто работал в нашей российской компании. Языками не владеет, как я знаю, на том уровне, чтобы там свободно писать резюме в Арабские Эмираты и там устроиться в компанию кока кола на удаленку.

Сергей. Ищет говорит во все лопатки, но не получается. И с деньгами уже проблемы начались. Там оказалось не все так и дешево, как ожидалось.

Ольга. А как там местные к ним относятся?

Сергей. Да вроде спокойно пока все. Никто их там не преследует.

Вика. Я бы вообще спокойно ко всему этому относилась, но неприятно, что все границы закрыли. Как теперь жить? Как в Европу летать? Я не настолько богата, чтобы через Африку лететь в Амстердам.

Сергей. И меня это напрягает. Я прям сильно прочувствовал, как здесь стало душновато и темновато, когда с той стороны пыльные шторы задернули.

Толик. Форточку Петра прикрыли. Притока свежего воздуха и не стало.

Сергей. Очень мне запомнилась моя первая поезда за границу. Было это сразу после первого курса. Поехали мы в Польшу.

Толик. А то ж помню, конечно. Ха-ха. Такие крутые типа на поездах, да автостопом.

Сергей. Было интересно, но самое главное для меня осталось впечатление – это пересечение границы. В Бресте садимся на электричку, которая должна нас на ту сторону переправить. Сначала я сидел, смотрел как проезжаем станцию. Вот уже и Брест-западный. Заволновался я. Все же первый раз еду туда за бугор. От волнения, что —то мне не сиделось. Встал, подошел к окну. Вот и Буг показался, мост пограничный. Я прям чувствую, что выпускают меня на свободу после долгого заключения. Такое в душе приятное ощущение легкости, кажется, что там на спине крылья у меня выросли и что могу я взлететь и парить. Наслаждаться свободой. Такая благость в душе. Я стою улыбаюсь, радуюсь, как ребенок. Просто невероятные эмоции испытал. Переполнен чувством счастья, свободы, свежего воздуха. Вот сколько уж времени прошло, а до сих пор помню все, что со мной происходило.

Толик. А вспомни, на обратном пути, я в поезде познакомился с Таней. Она из Франции возвращалась.

Сергей. Да, помню конечно.

Толик. Так вот, стоим мы вместе с ней у окна, уже пересекли польскую границу и прямиком в Брест едем.

Сергей. Смутно, но помню.

Толик. Так вот она вцепилась в поручень под окном прям изо всех сил. Я ее спрашиваю, ты что так напряглась. Это же не самолет, мы не падаем. А она мне в ответ: «Как я соскучилась по Москве. Как я хочу быстрей домой. Вот стараюсь помогаю поезду. Тяну его на нашу сторону изо всех своих сил. Надоело мне там, говорит. И люди там не те. Не понимаю я их. К нашим хочу.

Максим. Смешно. Но мне лично душно стало. Чувство такое, что находишься под домашним заключением. Вроде свободен, но только на определенной территории.

Вика. Ну кто бы мог подумать. Ведь все шло уже почти к безвизовому режиму. У меня и виза французская была на 5 лет. Вот только недавно закончилась. А теперь все закрылось. Уж о визах и говорить не хочу. Не получишь.

Максим. Нда, остаются безвизовые страны.

Сергей. Турция, Грузия.

Толик. А вот в Туркмению надо визу. Вот такая она гордая страна.

Сергей. Я туда и не поеду, даже если мне еще и приплатят малость денег.

Максим. Ну если приплатят, то я поеду. Деньги лишними не бывают.

Сергей. Деньги, деньги, все зло на планете от них. Как это ни странно.

Вика. Надо смириться, мы живем в материальном мире.

Сергей. А может сыграем в нашу игру «Колесо жизни».

Вика. Я за.

Толик, Максим, Ольга (одновременно) Я тоже за.

Сергей приносит игру, раскладывает ее на полу. Бросают кубики. Первым выпадает ходить Максиму.

Сергей. Ну давай. Что тебе там выпадет.

Максим. (бросает кубик, передвигает фишку) Планы. Так вот какие же у меня планы?

Ольга. Да, Максим, какие у тебя планы?

Максим. Планов у меня громадье. Ставлю себе задачу заработать денег в ближайшие три пять лет и свалить куда-нибудь к морю. Жить там, не работать. Утром на пляж ходить, медитировать, йогой заниматься. Созерцать окружающий мир.

Сергей. К Черному?

Максим. Ну вот еще. Что-то не тянет меня на курорты Краснодарского края с их каменными пляжами. Я ж говорю заработать денег. А там можно особо и без денег.

Вика. Вот ты сказанул. В Сочи денег потребуется больше, чем в любой Турции, а сервиса будет поменьше. Ты в Сочи пляжи видел? Их по сути уже и не осталось.

Максим. Нет. Я ж про теплые страны говорю – Тайланд, Индия…

Сергей. А я только за Ниццу и Канны, Лазурный берег. Я там был. Мне так понравилось, что считаю, это лучшее место для меня. Понятно, что мало где я был еще.

Максим. Вот именно. Но с другой стороны и хорошо. Меньше выбор– проще выбрать. Не надо мучиться и ломать голову сравнивая варианты.

Толик. А не надоест?

Максим. Что?

Толик. Йогой заниматься, медитировать, созерцать?

Максим. Вот даже не знаю. Возможно и надоест, но надо пробовать. Пока не вкушу блюдо, то и не пойму вкусное оно или нет.

Сергей. Вика, давай бросай, твой ход.

Вика. Ой, золотая рыбка. Эх, вот если бы она реально была. Я б загадала ей, что бы много-много денег у меня было, здоровья и сил. И поехала бы я по миру. Не спеша, не торопясь. Останавливалась бы только в пятизвездночных отелях. Люксовые номера. Белоснежное белье. Вид из окна на старый город. Обеды только в лучших ресторанах. И так вот не спеша ехать и ехать, останавливаться где то, жить там пока не надоесть и дальше. И не задумываться ни о чем. Что завтра кушать. Идти ли завтра на работу. Чем заняться? Просто жить и жить. А рядом, чтобы всегда был любящий, понимающий тебя человек. Он бы согревал меня теплом своей любви и мне было бы с ним совсем не скучно. Разве двум любящим людям может быть скучно? Даже вот так, испытывать чувство, что ты не знаешь, а куда завтра, что завтра делать. Решаешь все утром. Куда пойти, что делать, куда поехать. Главное не надо заботиться о завтрашнем дне и переживать, на все ли у меня хватает денег, чтобы прожить его достойно. Как и Максим, я тоже бы не отказалась от домика где-нибудь на берегу океана, чтобы каждое утро выбегать к морю, встречать рассвет и лежать на теплейшем, мягком песочке. И не надо мне этих холодных суровых зим, когда надо кутаться в сто одежек, а все равно жутко холодно, а лето мелькает, как маленькая деревня, наблюдаемая из окна скорого поезда, вот вроде и была, а уже и не видно.

Максим. Да похоже на полную нирвану.

Вика. Да, вот и получается, что нирвана стоит больших денег.

Максим. Деньги это все. Без них нет бытия. Или есть, но не совсем удобное.

Сергей. Что ж теперь моя очередь. Ого, загадать загадку. Ну что ж. Я не простую загадку загадаю. Писал я тут рассказ про своего Петровича. Так вот, называется он противоположность Петровича. Там я зашифровал образы двух людей, которых вы отлично знаете. Понятно, что все же это рассказ. Там полно вымысла. Не все прямо так уж и однозначно, и не все стопроцентно. За одним и оцените мое новое творение. (берет бумагу и начинает читать) Петровичу было сложно сближаться с людьми. Не потому, что он такой умный, а они глупые. Или наоборот умнее его, что собственно не исключается как причина.

Петрович – он придирчивый и слишком требовательный к людям. Избитая фраза – «относись к людям проще, и они потянутся к тебе», или такая «относись к людям, так как хочешь, что бы они относились к тебе, тут не работала. Полный абзац канцеляризма, да простит меня мой немногочисленный читатель.

Постепенно своей требовательностью он отсек знакомых и прежних, так скажем, друзей по работе до такой степени, что остался у него единственный друг.

Они жили не в одном городе и даже не в одной стране. Только изредка говорили по телефону, а в основном переписывались, благо техника позволяет это делать в независимости от расстояния.

При этом они были настолько разные, что удивительно, как они находили общие точки соприкосновения.

Один ратовал и переживал о развале СССР. Другому было все равно. Один из них работал и имел семью. Другой не мог работать и не имел семью. Один жил в стране, откуда можно было ездить по «Европам». Другой жил в «осажденной крепости». Один хвалил социализм. Другой не против жить и при капитализме. Один отмечал день рождения Сталина. Другой считал его диктатором. Один читал Ленина и Маркса. Другой читал про религию. Один объездил пол мира или может две трети мира. Другой только немного прикоснулся к Европе. Один был продвинут в литературе, в стихах, поэтах, историях и биографиях великих людей. Другой постоянно учился у него этому. Ради справедливости надо отметить, что частично в музыкальной сфере у них было немного больше общего.