Текст книги "Посланники смысла: о личности логотерапевта"

1.3. Основные положения логотерапии и экзистенциального анализа В. Франкла

Многие основные положения логотерапии и экзистенциального анализа появились уже в 30-е гг. XX столетия, но системность и стройность они приобрели в работах В. Франкла после Второй мировой войны.

Как писал Франкл в своей статье 1959 года, «логотерапия и экзистенциальный анализ – две ипостаси одной и той же теории. Если логотерапия – это психотерапевтический метод лечения, то экзистенциальный анализ представляет собой особое направление антропологических исследований» (Франкл, 2016, с. 65).

В основу логотерапии и экзистенциального анализа положено определенное представление Франкла о личности, которое он выразил в десяти тезисах (1950), опубликованных на русском языке в 2005 году. На них базируются, по сути, основные концепции и принципы его подхода. Приведем их с некоторыми сокращениями.

1. Личность есть индивидуум, личность есть нечто неделимое – ее нельзя разделить или расщепить, так как она представляет собой единое целое.

2. Личность не только не-делима, но и не-слагаема; т. е. ее не только нельзя разложить на части, но нельзя и синтезировать из отдельных частей – поскольку она представляет собой не только единство, но и целостность.

3. Каждая отдельная личность есть нечто абсолютно новое. Ребенок наследует от родителей лишь строительный материал, но духовная экзистенция непередаваема.

4. Личность духовна. А значит, духовную личность эвристично противопоставить психофизическому организму. Организм необходим личности как инструмент, как средство для достижения цели и поэтому имеет практическую полезность. Понятию полезности противостоит понятие достоинства; достоинством же обладает только личность, причем независимо от какой бы то ни было витальной или социальной полезности.

Франкл сформулировал это в качестве психиатрического кредо: верить в сохранение духовной личности в том числе и за очевидной симптоматикой психотического заболевания; ибо, если это не так, то для чего врачу приводить в порядок или «чинить» сам психофизический организм?

5. Личность экзистенциальна; это означает, что она не фактична, не принадлежит фактическому. Человек как личность – не фактическое, а факультативное существо; он существует как своя собственная возможность, в пользу которой или против которой он может принять решение.

Личность в экзистенциальном анализе понимается не как детерминированная влечениями, а как ориентированная на смысл. Под экзистенциально-аналитическим углом зрения, – в отличие от психоаналитического – она стремится не к наслаждению, а к ценностям.

6. Личность соотносится с Я, а не с Оно. Личность, Я не только в динамическом, но и в генетическом отношении никоим образом не выводится из Оно, из сферы влечений. Надо четко различать то инстинктивное бессознательное, с которым имеет дело психоанализ, и духовное бессознательное. К бессознательной духовности относится и бессознательная вера, бессознательная религиозность – как бессознательная и даже нередко вытесняемая связь человека с запредельным.

7. Личность не только есть единство и целостность (см. тезисы 1–2), она еще и создает единство и целостность: она создает телесно-душевно-духовное единство и целостность, которой и является человек. Против такого могущественного противника, как психофизика, всегда важно призвать на помощь то, что Франкл как-то назвал «упрямством духа». Психотерапия не может обойтись без обращения к нему, и он назвал это вторым – психотерапевтическим – кредо: вера в способность человеческого духа при всех условиях и при всех обстоятельствах каким-то образом отстраняться, отодвигаться на плодотворную дистанцию от психофизического начала.

8. Личность динамична: как раз благодаря тому, что она может дистанцироваться, отстраняться от психофизического начала, духовное вообще проявляет себя. Существовать, «экзистировать» – значит выходить за свои пределы и «вступать в отношение» к самому себе, а в отношение к самому себе человек вступает постольку, поскольку он, как духовная личность, относится к себе как к психофизическому организму. Это дистанцирование от себя как психофизического организма как раз конституирует духовную личность как таковую.

9. Животное не является личностью уже потому, что оно не в состоянии подняться над самим собой и отнестись к себе самому. Поэтому у животного нет мира как коррелята личности, а есть лишь среда. Если мы попытаемся экстраполировать отношение «животное – человек» или «среда – мир», то придем к «сверхмиру». Человек может постичь сверх-мир не больше, чем животное из своей среды может понять более широкий человеческий мир. Он, однако, может уловить его в предчувствии – в вере. Прирученному животному неведома цель, для которой человек его запрягает. Откуда же тогда человек может знать сверх-смысл мира как целого?

10. Личность постигает саму себя не иначе, как через трансцендентное. Более того: человек также является человеком лишь в той мере, в которой он понимает себя через трансцендентное – он личность лишь в той мере, в какой он из личности исходит («персонирует»), отзываясь на зов трансцендентного и наполняясь им. Этот зов трансцендентного он слышит и в голосе совести.

Человеческое бытие всегда есть бытие, направляемое смыслом, даже если самому человеку об этом неведомо: всегда есть определенное пред-знание смысла, и предчувствие смысла лежит в основе того, что в логотерапии называется «стремлением к смыслу». Хочет он того или нет, признает он это или нет, но человек, пока он дышит, всегда верит в смысл. Даже самоубийца верит в смысл, если не в смысл жизни, ее продолжения, то в смысл смерти. Если бы он действительно не верил ни в какой смысл, абсолютно ни в какой – он не смог бы пошевелить и пальцем и тем самым покончить с собой (Франкл, 2005).

В основании логотерапии В. Франкла находятся три фундаментальные теоретические допущения – свобода воли (антропологическое допущение), воля к смыслу (психотерапевтическое допущение) и смысл жизни (философское допущение). См. схему (Lukas, 2006).

Схема. Три столпа логотерапии

Свобода воли. Свобода, по Франклу, представляет собой свободу по отношению к трем вещам:

1. По отношению к влечениям.

2. По отношению в наследственности.

3. По отношению к среде.

Первое. Человек обладает влечениями, но влечения не обладают человеком и они его не исчерпывают. Человек свободен в том, чтобы не только подтверждать свои влечения, но и отрицать их. «В сущности, свобода – это как раз свобода по отношению к чему-либо: „свобода от“ чего-то и „свобода для“ чего-то» (Франкл, 1990, с. 107).

Влечения человека, в противоположность влечениям животных, находятся во власти его духовности. У человека есть влечения, животное – само есть влечения, оно идентично им. Человек – это существо, которое всегда может сказать «нет» своим влечениям. У него нет влечений вне свободы и нет свободы вне влечений.

Второе. Что касается наследственности, то человек в конечном счете обладает свободой и по отношению к своим задаткам. Здесь Франкл ссылается на многочисленные исследования однояйцевых близнецов. И цитирует Гёте: «Нет такой добродетели, из которой нельзя было бы сделать порок, и нет такого порока, из которого нельзя было бы сделать добродетель».

Третье. Говоря о среде, Франкл утверждает, что и она не определяет человека. Влияние среды больше зависит от того, что человек из нее делает, как он к ней относится. В качестве примера он апеллирует к концлагерям, в которых одни заключенные деградировали, а другие вели себя, как святые.

«Таким образом, человек – это меньше всего продукт наследственности и окружения; человек в конечном счете сам решает за себя!» (Франкл, 1990, с. 109).

Франкл считал себя реалистом. Он не отрицал некоторой заданности и обусловленности человека. Но при этом, утверждал он, нельзя упускать из виду, что собственно человеческое бытие начинается лишь там, где кончается любая установленность и фиксированность, любая однозначная и окончательная определенность. А начинается там, где есть его личностная позиция, установка, его личное отношение ко всему этому, к любой витальной основе и к любой ситуации. «Все человеческое обусловлено. Но собственно человеческим оно становится лишь тогда и постольку, когда и поскольку оно поднимается над своей собственной обусловленностью, преодолевая ее, „трансцендируя“ ее. Тем самым, человек вообще является человеком тогда и постольку, когда и поскольку он как духовное существо выходит за пределы своего телесного и душевного бытия» (там же, с. 111). Духовное, по определению, и есть свободное в человеке. Духовная личность – это то в человеке, что всегда может возразить!

Человек – существо, способное отвергнуть даже себя. Он может быть судьей самому себе, своих собственных поступков. Человек не обязан все время терпеть самого себя. Он может отмежеваться от того, что есть в нем. Он свободен от своей фактичности. Он свободен стать иным.

Вместе с тем – важная ремарка Франкла – «человеческая свобода – не факт, а лишь факультатив» (там же, с. 115). Человек вправе не воспользоваться своей свободой, может даже отречься от нее, чтобы найти оправдание в своей несвободе.

Таким образом, Франкл, говоря об обусловленности человека и ограниченности его свободы, тем не менее выступал категорически против его детерминированности и, тем более, пандетерминированности. У человека нельзя отнять свободу, как если бы он ее имел, человек и есть свобода.

Воля к смыслу. Поиск человеком смысла является первичной движущей силой в его жизни.

Почему Франкл говорит именно о воле к смыслу, а не о влечении к нему? Потому что, «если бы человека действительно влекло к смыслу, он бы начинал следовать ему только ради того, чтобы избавиться от этого влечения и восстановить свой внутренний гомеостаз. Таким образом, ему нужен был бы не столько смысл как таковой, но свое собственное равновесие и, в конечном счете, он сам» (Франкл, 2000, с. 8).

Волю к смыслу Франкл противопоставляет как принципу удовольствия, которым пропитаны психоаналитические мотивационные теории, так и воле к власти, – понятию, играющему решающую роль в адлерианской психологии. Он утверждает, что удовольствие является следствием реализации смысла, а определенная власть является лишь общей предпосылкой для реализации смысла.

Удовольствие, власть, равно как и самоактуализация, принадлежат к классу тех феноменов, которых нельзя достичь прямо, но только в ходе достижения других целей. Они тем менее доступны, чем больше их пытаются сделать предметом непосредственного желания. Здесь уместно будет привести сравнение человека с бумерангом, которое Франклу очень нравилось: бумеранг возвращается к охотнику только тогда, когда пролетает мимо намеченной цели или добычи. Так же и человек – возвращается к себе самому только тогда, когда, будучи слишком увлечен самим собой, не понимает своей задачи и терпит неудачу в поиске смысла жизни (Франкл, 2000).

Особенностью смысла является то, что он трансцендентен, то есть всегда находится за пределами самого человека, в мире. Смысл – это то, что связывает человека с миром.

«Я убежден, – писал Франкл, – что человек не должен, да и не может, развивать свою личность, непосредственно стремясь к этому; его личность будет совершенствоваться по мере того, как он будет вверять себя чему-то, что выше него, делу, более великому, чем он сам» (там же, с. 9). Только осуществляя смысл, человек реализует сам себя.

Бытие и смысл. Франкл считал, что смысл никогда не является самим бытием, между ними всегда существует конфронтация, только благодаря которой смысл и может оказывать влияние на бытие. Другими словами, смысл должен быть впереди бытия, смысл задает темп бытию. «Бытие не полноценно и не устойчиво, если не несет в себе стремление к чему-то, находящемуся за его пределами» (там же, с. 11). Смысл не толкает, смысл притягивает.

Превращение смысловой ориентации (воля к смыслу) в смысловую конфронтацию (человек должен обрести смысл) позволяет свободе каждого достичь в своем развитии уровня ответственности. Человек ответственен за реализацию особого смысла своей личной жизни. Осознание ответственности в теории логотерапии – основа основ человеческого существования. Каков личный смысл и перед чем или кем человек должен нести ответственность за его реализацию – выбор исключительно самого человека. «Основанное на философии человеческой ответственности мировосприятие, которое пропагандировал Франкл, он назвал трагическим оптимизмом. Оптимизм – потому что это вера в возможности человека, в лучшее в нем. Трагический – потому что очень часто зло в человеке оказывается сильнее или даже предпочтительнее для него» (Леонтьев, 1990, с. 10).

Франкл писал: «Возможно, мое занятие логотерапией ошибочно. Но я предпочитаю жить в мире, в котором человек имеет право выбирать – даже если он ошибается, чем в мире, в котором у человека не было бы никакого выбора. Другими словами, я предпочитаю мир, в котором, с одной стороны, существует феномен Адольфа Гитлера, а с другой стороны, существуют феномены многих святых. Я предпочитаю этот мир миру тотального, или тоталитарного, конформизма и коллективизма, в котором человек низведен до уровня простой детали, или части, партии или государства» (Франкл, 2000, с. 12).

Смысл жизни. Стремление к поиску и реализации человеком смысла своей жизни В. Франкл рассматривает как врожденную мотивационную тенденцию, присущую всем людям и являющуюся основным двигателем поведения и развития личности, как самую главную из всех потребностей. Основной тезис учения о стремлении к смыслу: человек стремится обрести смысл и ощущает экзистенциальный вакуум или фрустрацию, если это стремление остается нереализованным. Также неудовлетворенная потребность смысла является причиной массовой невротической триады: депрессии, агрессии и наркомании (Франкл, 2005).

Смысл в принципе доступен любому человеку, независимо от пола, возраста, интеллекта, образования, характера, среды и религиозных убеждений. Нахождение смысла – это вопрос не познания, а призвания. Смысл не рационален и не аффективен. Смысл не может быть произвольно выдуман или сконструирован человеком (Франкл уподобил веру в самодельный, или собственноручно «изобретенный», смысл жизни карабканию по канату, который мы же сами подкинули в воздух). Смысл находится вовне, в мире, поэтому нужно сохранять открытость по отношению к запросам и предложениям мира. В связи с этим Франкл говорит о «коперниковском повороте» вопроса о смысле: «…человек не должен спрашивать, что он может ожидать от жизни, но скорее должен понимать, что жизнь ждет чего-то от него. Это можно выразить по-другому. В конечном счете человек не должен спрашивать: „В чем смысл моей жизни?“, – но должен отдавать себе отчет в том, что он сам – и есть тот, кого спрашивают. Жизнь ставит перед ним проблемы, и именно он должен со всей ответственностью отвечать на эти вопросы; и отвечать он может только ответственностью за свою жизнь» (Франкл, 1997, с. 18–19).

Франкл, отвечая на вопрос об объективности/субъективности смысла, предпочитал говорить о его уникальности (смысл субъективен постольку, поскольку не существует одного смысла для всех; смысл не может быть лишь отражением моего бытия), относительности (смысл определяется ситуацией, в которую вовлечена данная личность, каждый раз единственной в своем роде и неповторимой) и транссубъективности (единственность «того, что необходимо»). Смысл дается не нами, а является скорее данностью, пусть даже восприятие и реализация ситуации в значительной степени подчинены субъективности человеческого знания и совести. «На каждый вопрос существует лишь один ответ – правильный. У каждой ситуации есть только один смысл – ее истинный смысл. <…> Смысл – это то, что имеется в виду: человеком, который задает вопрос, или ситуацией, которая тоже подразумевает вопрос, требующий ответа» (Франкл, 1990, с. 293). То есть объективность смысла не исключает его субъективности.

Франкл считал, что есть три вида смысла: смысл в жизни, смысл жизни и сверх-смысл (трансцендентный смысл). Постичь последний человек вряд ли способен в силу ограниченности своих интеллектуальных возможностей («Ветвь никогда не может постичь смысла всего дерева», – как сказал Б. Паскаль).

Смысл в жизни – это всякий раз конкретный смысл в конкретной ситуации. Это всегда «требование момента», которое, однако, всегда адресовано конкретному человеку. Следовательно, важен не смысл жизни в общем, но скорее специфический смысл жизни в данный момент. Франкл остроумно замечает, что «постановку вопроса в общих терминах можно сравнить с вопросом, поставленным чемпиону мира по шахматам: „Скажите, учитель, какой самый хороший ход в мире?“. Просто не существует такой вещи, как лучший или даже хороший ход вне зависимости от конкретной ситуации в игре и конкретной личности противника. То же справедливо и по отношению к человеческому существованию. Нельзя заниматься поиском абстрактного смысла жизни. У каждого человека имеется собственное призвание в жизни; каждый должен иметь задачу, которая требует разрешения. Никто не может повторить его жизни. То есть у каждого человека его задача уникальна, как и его специфические возможности выполнения» (Франкл, 2017, с. 255).

Человек реализует смысл через ценности: ценности творчества, ценности переживания и ценности отношения (установки). «Этот ряд, – пишет Франкл, – отражает три основных пути, какими человек может найти смысл. Первый – это что он дает миру в своих творениях; второй – это что он берет от мира в своих встречах и переживаниях; третий – это позиция, которую занимает по отношению к своему тяжелому положению в том случае, если он не может изменить свою тяжелую судьбу. Вот почему жизнь никогда не перестает иметь смысл, потому что даже человек, который лишен ценностей творчества и переживания, все еще имеет смысл своей жизни, ждущий осуществления, – смысл, содержащийся в праве пройти через страдание, не сгибаясь» (Франкл, 1990, с. 300).

Органом смысла Франкл называл совесть человека, которая всегда имеет дело не с действительностью, а лишь с возможностью, и которая может действовать лишь иррационально и интуитивно; истоки совести восходят к бессознательному. «Задача совести – открыть человеку „то, что надо“. Однако это „то, что надо“ всегда только одно. Таким образом, речь идет о чем-то абсолютно индивидуальном, об индивидуальном долженствовании, которое не охватывается ни одним общим „моральным законом“ (типа кантовского императива), но предписывается „индивидуальным законом“ (Георг Зиммель). Оно не познаваемо рационально, а лишь постижимо интуитивно. И интуитивное достижение этого результата обеспечивается совестью. <…> Жить по совести – это всегда абсолютно индивидуально-личная жизнь в соответствии с абсолютно конкретной ситуацией, со всем тем, что может определять наше уникальное и неповторимое бытие. Совесть всегда учитывает конкретность моего личного бытия» (там же, с. 98).

Совесть, помогая человеку выбрать среди всех возможностей единственное «то, что надо», обнаружить уникальный и неповторимый смысл, может в некоторых случаях заблуждаться. «Совесть каждого человека, – писал Франкл, – как и все человеческое, подвержена ошибкам, но это не освобождает человека от обязанности подчиняться ей – бытие предполагает, что можно ошибаться» (Франкл, 2000, с. 12). Более того, «лишь ошибающаяся совесть может выступать защитницей таких вещей, как убийство или самоубийство» (Франкл, 2000а, с. 33). Несмотря на то, что совесть иногда впадает в заблуждение и оставляет человека до его последнего вздоха в «неизвестности» в отношении вопроса, нашел ли он вообще смысл своей жизни, – такая «неизвестность» не лишает нас «риска» повиноваться своей совести или прислушиваться к ее голосу, сохраняя при этом смирение и терпимость (Франкл, 2000а).

Таким образом, рассмотрев три фундаментальных теоретических допущения теории Франкла, кратко резюмируем:

1) человек стремится обрести смысл и ощущает фрустрацию или вакуум, если это стремление остается нереализованным;

2) жизнь человека не может лишиться смысла ни при каких обстоятельствах; смысл жизни всегда может быть найден;

3) человек свободен найти и реализовать смысл жизни, даже если его свобода заметно ограничена объективными обстоятельствами (Леонтьев, 1990).

Исходя из сложившихся представлений о логотеории и экзистенциальном анализе Франкла, о его понимании личности, мы выделили основные, на наш взгляд, принципы данного подхода: принцип реальности, принцип нондетерминизма, принцип ответственности, принцип целостности, принцип проактивности, принцип интенциональности, принцип трансцендентности, принцип ноодинамики и принцип человеческого достоинства (Аверьянов, 2015).

При разработке модели человека Франкл отталкивался от моделей М. Шелера и Н. Гартмана. Франкл рассматривает человека как существо свободное, ответственное и духовное. Чтобы не использовать достаточно расхожее понятие «духовность» и снять его религиозный смысл, он вводит понятие «ноэтическое» (от др. – гр. – νοóζ – разум, дух).

В. Франкл представляет человека в единстве трех ортогональных измерений: соматического, психического и ноэтического (см. рисунок 1).

С соматическим связано все материальное в человеке (здоровье тела, потребности в еде, питье, сне и пр.).

С психическим связаны ощущения своей витальной силы, получение удовольствия и отсутствие напряжения. Психическое измерение выражается в психодинамических влечениях, настроениях, эмоциях, аффектах, которые не подчиняются свободной воле человека.

Рис. 1. Человек как единство соматического, психического и ноэтического измерений

Ноэтическое измерение человек переживает как внутреннюю духовную силу и одновременно как источник мотивации – стремления к смыслу. Это измерение относится к глубочайшей внутренней сущности человека, к тому собственно человеческому, что отличает его от животного.

В качестве иллюстрации приведем схему Э. Лукас (Lukas, 2006).

Из нее видно, что, как утверждал Франкл, человек – это не только его психофизиология, это прежде всего дух (Lukas, 1995). «В этом своем качестве человек характеризуется двумя фундаментальными онтологическими характеристиками: способностью к самотрансценденции и способностью к самодистанцированию (выделено мной – А. А.). Первая выражается в постоянном выходе за пределы самого себя, в направлении его на что-то, существующее вне его. Вторая выражается в возможности человека подняться над собой и над ситуацией, посмотреть на себя со стороны. Это две способности позволяют человеку быть (не абсолютно, а в определенных пределах) самодетерминирующимся существом; механизмы этой самодетерминации принадлежат к ноэтическому измерению человека» (Леонтьев, 1990, с. 17). Таким образом, самодистанцирование образует человеческое измерение свободы, а самотрансденценция – ответственности, при этом внешней точкой соотнесения ноэтического в самотрансценденции являются ценности.

Также к ноэтическому измерению личности можно отнести: стремление к смыслу, свободу выбора, интенциональность, креативность, способность любить, интуицию и вдохновение, идеи и идеалы, ответственность, совесть, юмор (Штукарева, 2013).

Все три измерения взаимосвязаны. Вместе с тем, они относительно независимы друг от друга и могут развивать разнонаправленную мотивационную динамику. Задача человека – находить баланс между своими расходящимися устремлениями. И ведущую роль здесь играет ноэтическое измерение (Орлов, Шумский, 2005). Франкл писал: «Человек свободен подняться выше плоскости телесных и психических условий своего существования. Тем самым он открывает новое измерение. Человек вступает в сферу ноэтического, в противостояние телесным и психическим феноменам. Он становится способным занимать позицию не только по отношению к миру, но и по отношению к самому себе» (Франкл, 2000, с. 11).

Франкл определяет человека как «единство вопреки многообразию» (Франкл, 1990, с. 48). Для прояснения своей точки зрения он прибегает к димензиональной онтологии, в частности, к ее двум законам.

1. Один и тот же предмет, спроецированный из своего измерения в низшие по отношению к нему измерения, отображается в этих проекциях так, что различные проекции могут противоречить друг другу (см. рисунок 2).

Рис. 2. Графическое изображение 1-го закона димензиональной онтологии

Человек представляет собой единство противоположностей, и только в этом качестве он достигает своей целостности и полноты.

Вводя ноэтическое измерение в модель человека, Франкл неустанно подчеркивал, что тем самым он не снимает значимости и важности других измерений. «Человек, став человеком, остается в чем-то животным и растением. Можно сравнить его с самолетом, который сохраняет способность передвигаться по поверхности земли, подобно автомобилю. Правда, доказать, что он самолет, он может, лишь оторвавшись от земли и поднявшись в воздух» (там же, с. 52).

2. Уже не один, а различные предметы, спроецированные из их измерения не в разные, а в одно и то же низшее по отношению к нему измерение, отображаются в своих проекциях так, что проекции оказываются не противоречивыми, но многозначными (см. рисунок 3).

Рис. 3. Графическое изображение 2-го закона димензиональной онтологии

Иллюстрируя применение к человеку второго закона димензиональной онтологии, Франкл пишет: «Допустим, я проецирую не просто трехмерное изображение на двухмерную плоскость, а такие фигуры, как Фёдор Достоевский или Бернадетт Субиру, – в плоскость психиатрического рассмотрения. Тогда для меня как психиатра Достоевский – это не более чем эпилептик, подобный любому другому эпилептику, а Бернадетт – не более чем истеричка со зрительными галлюцинациями. То, чем они являются помимо этого, не отражается в психиатрической плоскости. Ведь и художественные достижения одного, и религиозное обращение другой лежат вне этой плоскости. На психиатрическом же уровне рассмотрения все остается многозначным до тех пор, пока через него не становится видным что-то другое, что стоит за ним или над ним. Так и тень имеет много толкований, пока мне не удастся выяснить, что же ее отбрасывает – цилиндр, конус или шар» (Франкл, 1990, с. 52–53).

Каждая наука, занимающаяся человеком, может на определенном этапе исследовать какое-либо отдельно взятое измерение: «…опасность совсем не в том, что исследователи занимаются специализацией, а в том, что специалисты занимаются генерализацией» (там же, с. 46). Франкл ставит в один ряд так называемых любителей обобщать и любителей упрощать: «…редукционизм не только редуцирует у человека целое измерение; он укорачивает человека ни много ни мало на специфически человеческое измерение. <…> Редукционизм со своей тенденцией реификации, овеществления и деперсонализации человека действует на руку экзистенциальному вакууму» (там же, с. 47).

Таким образом, возвышая духовное как «собственно человеческое», Франкл решительно выдвигает принцип равенства всех измерений человеческого бытия, принцип целостности человека.

Э. Лукас («выдающийся практик логотерапии», как ее называл Франкл) говорит о четырех особенностях логотерапевтического представления о человеке: диалектике судьбы и свободы, диалектике уязвимости и целостности, диалектике ориентации на удовольствие и ориентации на смысл, диалектике характера и личности (Лукас, 2017).

Завершая краткое изложение основных положений логотерапии и экзистенциального анализа, напомним слова Франкла, который писал, что «логотерапия не поучает и не проповедует. Она равно далека и от логического рассуждения, и от морального увещевания. Образно говоря, роль логотерапевта ближе к роли офтальмолога, нежели художника. Художник стремится передать картину мира, как он ее видит; офтальмолог старается дать нам возможность видеть мир таким, каков он в реальности. Роль логотерапевта состоит в расширении и прояснении поля зрения пациента с тем, чтобы весь спектр смыслов и ценностей стал видимым и осознаваемым им.

Логотерапия не стремится навязывать какие бы то ни было суждения пациенту, ибо истина утверждает себя сама и не нуждается во вмешательстве» (Франкл, 1997, с. 256).